Хорхе Луис Борхес. Диск

Это - Борхес, своим языком, но по всем каноничным канонам, ведет достовернореальную прозу скандинавских саг: просто, пресно, жёстко и в меру жестоко. Никакого цинизма или кощунства: суть, Круга Земного.
Односторонний диск-медаль - окружность, круг, вдруг, гениально - и далеко не по Евклиду, а, может быть волшебным словом, или, использовав лазейку-шов, меж лемм, воздвигших абсолют из геометрии, да и рожденных ей впоследствии наук -  вывернутый так, как ленту вывернул когда-то, но навсегда и бесконечно, тот  выдумщик, великий Мёбиус? Вывернутая той стороной, что нам, людям простым - ни королям, ни полубогам, ни богам, - не зрима: только на ощупь и то, вскольз, на единое мгновение, которое может нам позволить её владелец, король в изгнании (король Лир? - ставший архетипом этого королевского состояния: Борхес был навсегда отравлен Шекспиром, скандинавами и Данте, как мы в девяностых, Серебренным Веком, что и заметил Евгений Клюев: андерманир штук, господа) - холодное и тяжелое.... Медаль - орден - диск Одина.
Пространство, нырнувшее из якобы трехмерностого мира, туда, совсем в безмерность-одномерность (но как там ощущает себя круг-окружность, тем более нагруженная золотою плотью, с чеканом царским)? Или, немного сделав шаг к Евклиду, но не совсем, чуть-чуть притормозим, то всё же, в тот промежуток, между целых чисел, в ту, зыбкую, струящуюся в пропасть бесконечности, неправильную дробь? А как тогда же тест на "зазеркальность" - что отразиться в зеркале (Персей, все помнят, обездвижил так Горгону): ничто или же...
О чем новелла? - о земном, в редакции Шекспира: о дровосеках и королях в изгнании, но кто на сцене - они иль мы?...
И сказ новеллы-саги обрывается в то будущее, будто бы бесконечное, но пока скандинавские боги не сыграют очередную партию в тавлеи... В шашки, по-нашему, но помахав перед этим, своими шашками наголо, досыта.
Как можно это разместить всего на двух страницах текста?
Борхес.