Вампир Улин. Враг мой - друг мой. 3

III.
Очнулся он следующим вечером возле повозки. Видимо люди запихнули его бездыханное тело в сундук и достали после заката, до поры не вытаскивая стрел. Теперь стрел не было, ран от них, конечно, тоже. Руки были связаны особым узлом от запястий до локтей, а ноги от лодыжек до коленей. Этот хитрый узел с множеством переплетений с трудом мог распутать даже свободный человек. Было немного удивительно, что кочевники прихватили с собой столько веревки. Они не могли предвидеть с кем им придется иметь дело. Улин потянул воздух. Где-то совсем рядом было раненое животное. Вампир чувствовал горячую кровь. Он осмотрелся. Люди почти все сгрудились полукругом возле костра. Они молча наблюдали за пленником. Тот переворачивался с боку на бок, обшаривая взглядом траву и кусты. Неподалеку от него в траве лежала раненая косуля. Оборотень потратил пол дня, чтобы найти дичь в лесу и притащить ее к лагерю. Наконец Улин нашел свою жертву. Он был благодарен людям за то, что ему не придется познакомится с безумием следующий ночи жажды. Косуля подергивала передними копытами и бешено вращала глазом. Задние ноги были неподвижны, видимо мощные волчьи челюсти повредили хребет. Юноша-вампир, не взирая на веревки, довольно ловко подполз к животному. Он взял себя в руки, чтобы не пугать и не причинять лишней боли. Он все сделал очень осторожно и быстро. Голод улегся, снова уступая место разуму.

И сразу накатила обида и отвращение к себе. Сколько невинных беспомощных существ пало от одной только его жажды? А сколько еще падет? Улин отвернулся от людей, которые с интересом наблюдали за кровавым представлением. Это было унизительно.

Земля была влажной и прохладной. Ветер, пахнущий сырыми травами, едва шевелил метелки лисохвоста и райграса, которые главенствовали на этих полях. Стреноженные и сытые кони дремали, низко опустив головы, их не встревожило то, что недавно творилось у повозки. Улин, не двигаясь, лежал в густой тени и не видел полной луны. Кровь спеклась на губах и подбородке черной корочкой, склеила длинные волосы.

Рядом зашуршала трава, примятая тяжелой поступью. Черный влажный нос приблизился к самому лицу вампира. Улин, не поворачивая головы, скосил глаза. Он не умел читать эмоции по звериным мордам, но ему показалось, что волк смотрит на него с презрением. После того, чему он стал свидетелем, это было неудивительно.

- Я благодарю тебя, посол Ковнула. Но, знаешь, я надеюсь, что мне доведется с тобой расчитаться за все. - Хрипло проговорил юноша.

Перевертыш фыркнул и оскалился, что могло означать злую улыбку.

- Не в твоем положении мне угрожать. Никогда прежде не видывал такого зрелища. Хотел бы я посмотреть на тебя во время настоящей охоты, упырь. - Волк дохнул прямо в лицо. Огромный красный язык извивался в пасти, неумело выговаривая слова. - Но, знаешь, надеюсь мне доведется еще взглянуть.

Оборотень прижал уши, клацнул зубами и исчез из поля зрения. Улин пошевелился, пытаясь размять затекшие конечности, но к людям не повернулся. Ему нравилось спокойствие поля. Вампир был непривычен к такому раздолью. Обычным его окружением были городские и деревенские дома, замки, горы, леса — все места, где можно укрыться от солнечных лучей. Конечно доводилось путешествовать и в полях, но на этот случай Улин обзаводился переносным убежищем вроде сундука, палатки из толстой ткани или путешествовал с кем-то в непроницаемой повозке, что случалось редко. Сейчас поле раскинулось от западного горизонта до восточного леса, который уже отступил от дороги на три десятка полетов стрелы. Шумящая равнина была прекрасна своей свободой, но для вампира, единственным убежищем которого был деревянный сундук, этот простор вынуждал остаться с людьми. Еще день пути и он не сможет добраться до лесного убежища даже за всю ночь. Лес отступал слишком быстро, не оставляя шансов для бегства.

Перед рассветом люди без опаски оттащили Улина в сундук. Посла нигде не было видно. Оно и понятно, на небе висел полный серебряный круг, вынуждающий оборотней принимать свой звериный облик. У любых перевертышей было по два тела, в которые они облачали свой дух как в одежду. Откуда брались тела и где они находились до поры, никто не понимал. Оборотень превращались в зверя моментально, в мановение ока. Вот перед тобой человек, а в следующий миг уже зубастый хищник огромного размера. Это не было медленной трансформацией или перетеканием из одной формы в другую, это было заменой тела. Еще было тайной почему перевертыши обращаются только в хищников? Почему не бывает оборотней — зайцев, оборотней — лошадей, оборотней — белок?

Обо всем это юноша-вампир успел подумать перед сном.

Следующей ночью варвары сняли путы с ног и препроводили вампира к небольшому дымному костру. В поле было мало горючего, чтобы подкормить прожорливое пламя, и в огонь шли ветки засохшего кустарника и стебли прошлогодней травы. Огромный волк лежал на краю круга света и задумчиво царапал когтями землю. Люди не боялись его. Посол поднял голову, внимательно посмотрел на Улина, прижав уши, и наконец кивнул мордой, что, видимо было, приглашающим жестом. Юноша присел.

- Я решил освободить тебя от веревок. - Прорычал волк. - Это я делаю не из милосердия, а потому что ты моя вещь. А вещь не должна пылится без дела. Вокруг нас огромное поле. До ближайшего убежища не меньше дня пути. Здесь ты можешь укрыться только в повозке. Людей у меня много, всех сразу не перебьешь, а если попробуешь, последствия для тебя будут ужасными. Если вздумаешь сбежать на повозке...

- Я не настолько глуп, посол, чтобы пытаться ускользнуть на тяжелой повозке от всадников, которые имеют возможность передвигаться днем. - Перебил Улин.

- Молодец, схватываешь на лету. Верхом ты тоже не уедешь. Даже если загонишь лошадь, по дикому полю за ночь до леса не доберешься. И по дороге тоже.

- Я все понял, посол. А как... мм... быть с моим пропитанием?

- В поле полно всякой теплокровной живности, да и табуны диких лошадок попадаются. Я, так уж и быть, позабочусь о том, чтобы ты не голодал. Благо, наша граница уже не далеко. На это я иду не ради тебя, а ради моих людей. Только на таких условиях они согласились соседствовать с тобой. Ты же будешь расседлывать и кормить лошадей, а потом держаться подальше от лагеря всю ночь.

Улин знал, что у посла есть планы на его счет. Он ему нужен, иначе вампира давно бы уже бросили под палящее Солнце. Еще было понятно, что пока только это могло сохранить ему жизнь. А людям он и вправду не собирался причинять вреда, поскольку они простые воины, выполняющие приказы, и лично ему вовсе не враги. С оборотнем он расчитается позже и заберет свой меч. Да будет так.

- Я согласен. Я не трону вас, не сбегу и буду делать то, что ты сказал.

Волк кивнул своим людям, и Улин с удовольствием почувствовал, как руки, сведенные за спиной, освободились от жестких веревок. Некоторое время люди напряженно стояли вокруг, положив руки на оружие, но видя что вампир не проявляет признаков враждебности, успокоились.

- Отправляйся в поле.

Юноша-вампир нарочито медленно встал и направился прочь из лагеря, чувствуя на себе пристальные недружелюбные взгляды варваров. Он ушел достаточно далеко, чтобы не слышать голосов. Ему были видны только темные силуэты людей, лошадей и повозки в свете костра.

Здесь ближе к холмам, за которыми начинались земли Ковнула, уже дул прохладный ветер. Улин сел на траву и обхватил колени руками, чтобы не так зябнуть. Тело вампира хоть и холодное, способно замерзать. Те грязные обрывки льна, которые сейчас были на нем, сложно было назвать штанами. Сам он был грязен, черные волосы свалялись. Но сейчас это его не тревожило. Было удивительно спокойно. Вокруг слышался только посвист ветра и шепот полевых трав. Стоило попасть в такое приключение, чтобы насладится этим безграничным покоем бесстрастного простора. В вечной жизни вампира полной бегства, жажды, поиска так редко находится место спокойному созерцанию. Сейчас Улину было очень хорошо. Рядом были люди, которые знали о его сущности, но не гнались за ним, не пытались его убить. Конечно их отношение не назовешь теплыми, но они дали возможность просто находится поблизости, не сгореть на солнце. И не важно какие у них были мотивы. Просто от этого было спокойно. Не надо было ни от кого бежать, охотится, искать убежище. За него все решили на ближайшие несколько ночей. Потом, скорее всего, они уже пересекут холмы и окажутся в Ковнуле. Там ему врядли дадут разгуливать без веревки, потому что там полно поселений кочевников, леса, хоть и не густые, где можно без труда скрыться.

Немного посидев лицом к луне, Улин осторожно пошел по полю. Трава хоть и была мягкой, но в ней иногда попадались прошлогодние жесткие стебли, которые неприятно кололи босые ступни. Повсюду было множество цветов, которые закрыли свои бутоны до утра, только вечерницы и шарики бодяка с лиловыми метелками подставились свету луны. Не далее как завтра поля сменятся холмами, а за ними Ковнул, в котором вампира что-то ждет.

Ближе к рассвету Улин побрел к лагерю. Не глядя на людей, которые притихли с его появлением, забрался в повозку и быстро погрузился в глубокий сон без сновидений.


Холмы начались как-то сразу. Вот только что дорога, обрамленная листами подорожника, плоской лентой вилась по полю, и вот поле вздыбилось круглыми горбами, поросшими можжевельником. Караван не остановился сразу после заката, поэтому Улин какое-то время шел по полю вдоль дороги. Видимо люди почуяли близость родных домов и торопились к ним. Этой ночью лагерь разбили на обочине у подножья пологого холма. Лошадей напоили у скупого родника, едва различимого в траве. Улин, войдя в лагерь под пристальные взгляды воинов, сразу направился к лошадям. Он любил лошадей. А они совсем не боялись его. Сколько дорог было преодолено с помощью этих прекрасных молчаливых животных. Юноша любил, прикрыв глаза, прижиматься щекой к их сильным шеям, любил скакать без седла, любил перебирать пальцами их жесткие гривы, любил смотреть в их большие глаза под длинными ресницами. Но он старался к ним не привязываться, потому что их знакомство обычно длилось не долго. Из-за необходимости все время перемещаться, прятаться, добывать себе пищу Улин часто отпускал лошадей, оставлял у таверн или постоялых дворов. Добрый конь всегда найдет себе хозяина.

Стреноженные кони и лошади паслись за повозкой. Они подняли головы и зафыркали, когда Улин приблизился. Юноша медленно подошел к каждому животному, потрепал по холке, погладил по бокам, бережно вытащил репей из длинных грив. В соответствии с договором их следовало покормить, но ему не оставили мешка с фуражом, поэтому он собирался наведаться к послу. Но путь ему преградил молодой воин. Он вскинул руку — другую держал на рукояти короткого меча — и резко что-то крикнул на своем языке, широким жестом указывая на холмы и поле. Улин не понял что это значило, но огромный волк был тут как тут.

- Он велит тебе убираться. - Сказал оборотень, подойдя сзади.

- А как же наш уговор? - Не оборачиваясь спросил вампир.

- Отменен. Мои люди боятся, что ты наведешь порчу на лошадей. Наслаждайся простором, пока можешь.

Улин снова ушел подальше и просидел на вершине холма почти до самого рассвета. Варвары торопились домой, поэтому тронулись еще до восхода и юноше пришлось запрыгивать в повозку уже на ходу.

Через пару ночей, не дожидаясь повторения кровавого представления, волк утащил добычу для вампира подальше от лагеря и указал Улину место. Полнолуние кончилось, и вскоре посол в человеческом облике занял свое место у костра, облокотившись на седло. Он уже не был слаб, хотя рана все еще докучала ему, а лицо было бледным. Оборотень сообщил вампиру, что завтра они начнут двигаться почти непрерывно, меняя лошадей на стоянках пастухов и охотников. Так они быстрее доберутся до крупного поселения Ковнула, где ожидал вестей вождь. Начиная со следующей ночи и до распоряжения вождя, с вампира не снимут веревок и не выпустят из повозки. Вот и кончилась мимолетная свобода, подумал Улин.

На берегу мелкой, но стремительной реки, дно которой было устлано плоскими серыми камнями, стояли сотни маленьких кругленьких домиков из палок и лохматых шкур. Улин видел похожие в какой-то жаркой стране, но там вместо шкур были огромные мясистые листья. Между домиками были загоны для скота, горели костры, ходило множество людей.   Все это юноша-вампир увидел через щель в ткани повозки. Не было похоже, что кочевники готовятся к войне. Слова посла перед старейшинами Ишаньера были ложью. Люди собирались вдоль дороги и сопровождали посольство приветственными криками, торопливо освобождая путь. Пока лишь немногие знали о том, кого привез посол из дальней поездки.

Повозка остановилась, полог отворился. Улин послушно вылез из фургона и пошел к небольшому цветастому шатру, куда его грубыми тычками в спину направлял воин. Руки снова были связаны за спиной хитрым узлом. Посол-оборотень шел впереди, не оборачиваясь, не отвечая на приветствия. Его движения были напряженными, пальцы судорожно сжимали пояс. Перед самым пологом шатра он остановился, быстрым движением вытер пот, выступивший на виске, и вошел. Улин видел, что оборотень был бледен, и это явно не было следствием раны, от которой он уже почти излечился.

Посла уже ждали. Седой мужчина с суровым лицом сидел на ворохе шкур и, прервав разговор с худощавым человеком в долгополых одеждах, обратил внимание на вошедших. В этот момент посол дал Улину подзатыльник и прошипел:

-Прекрати пялится и наклонись, упырь, как подобает стоять перед вождем.

Хоть вампир был вне себя от возмущения, до поры следовало держать его при себе. Не даром он с самого начала решил обойти Ковнул далекой стороной, по восточным лесам. Теперь же с этими людьми придется не легко. О бегстве или сопротивлении сейчас не могло быть и речи. Оставалось подчинится судьбе и, не дав себя в обиду, смотреть как будут развиваться события.

Дальше между вождем и послом начался разговор. Улин конечно не понимал слов. Но по интонации было похоже, что вождь требует от посла подробного ответа. Посол часто запинался, временами молчал. Через какое-то время жестом подозвал воина, который держал меч Улина на раскрытых ладонях, взял клинок, слегка выдвинув его из ножен, и протянул вождю. Юноша проводил свой меч печальным взглядом и обещанием вернуть его. Потом посол-оборотень толкнул Улина поближе и что-то выпалил на одном дыхании. Последовала долгое молчание. Юноша решился приподнять голову и взглянуть на вождя. Тот сидел, уперев кулаки в колени. На скулах вздувались желваки, злой взгляд сверлил отнюдь не пленника, а посла-оборотня. Наконец вождь встал и медленно обошел вокруг вампира, разглядывая его. После он что-то бросил послу и тот покорно ответил.

- Вождь будет тебя спрашивать, повинуйся. - Улин выпрямился, кивнул и варвар заговорил.

- Владыка хочет знать кто ты такой и откуда взялся в Ишаньере?

- Я вампир, а того места, откуда я родом, не существует уже сотню лет. В Ишаньер меня занесла судьба. Я по своему неведению вмешался в политику и стал ее заложником, о чем ни сколько не жалею.

Посол перевел. Вождь приподнял бровь в выражении удивления и снова что-то спросил.

- Владыка спрашивает, ты пьешь кровь?

Улин едва сдержал смешок, так серьезно посол спросил об этом.

- Будто сам не знаешь, ты же все видел. - Бросил юноша послу через плечо.

- Вождь велел спросить, я повинуюсь.

- Что, уже не такой смелый?
 
- Мне нет надобности перечить вождю. А если ты будешь пререкаться, то позже с тобой поговорят на языке боли, который не нужно переводить.

Вождь быстро потерял терпение, глядя как вампир и оборотень шипят друг на друга, и что-то сказал людям посла. Те, опустив глаза, обступили посла-оборотня. Перевертыш сжал губы, ожег Улина ненавидящим взглядом и вышел из шатра. Трое варваров вышли следом, еще трое остались.

Вождь пристально взглянул в глаза вампира. Он увидел два черных жерла спящего вулкана и ничего не мог по ним прочитать. Улин выдержал этот взгляд, хоть сердце колотилось от волнения. Наконец вождь вздохнул, сказал что-то непонятное и потерял интерес к пленнику. Трое оставшихся варваров подтолкнули Улина к выходу. Благо до рассвета было еще далеко. Они пошли мимо круглых домиков, костров и загонов. Люди занимались своими обычными делами и не обращали внимания на юношу-вампира. Хотя они еще не знали кто он, и для них он был обычным трофеем, привезенным из южных земель. Такое случалось не редко. Воины, которые ездят далеко за холмы или к восточному лесу, часто привозят с собой одного-двух рабов. Может быть именно сейчас следовало предпринять попытку к бегству? Но куда он денется среди этих одинаковых маленьких домиков, в которых невозможно спрятаться. А ведь до рассвета у него не так много времени.

Домики кончились. Теперь они шли по вытоптанной поляне, огражденной с трех сторон частоколом. У дальнего края поляны находилось бревенчатое здание. Именно туда направляли вампира люди. Вскоре Улин оказался запертым внутри. Перед тем как закрыть добротную дверь, человек надрезал веревку. Улин посильнее дернул и обрывки его пут упали под ноги. Хотя в помещении и было темно, но глаза вампира без труда могли рассмотреть самые кромешные углы. Помещение было похоже на деревенский амбар, в котором хранят большой урожай. Стены были сложены из бревен, довольно высоко над головой была односкатная крыша, устланная вязанками тростника, разбухшего и потемневшего от дождей. На земляном полу было раскидано немного грязных затоптанных шкур, в углу лежал ворох соломы. Через щели в стенах врывался сквозняк, который тем не менее не мог разбавить витавшего здесь зловония человеческих испражнений. Кроме Улина в помещении были еще люди. Это были мужчины разных возрастов, но одинаково грязные. Они рассматривали вновь прибывшего с интересом и опаской.

- Ты не знаешь куда попал? - Внезапно раздался знакомый хриплый голос из дальнего угла. Улин был не мало удивлен.

- Нет. Просвети меня.

- Это - загон для смертников. А поляна, по которой ты прошел, это Кадаланка, священное поле Искупления, или попросту бойня. Мы с тобой и все эти люди предназначены для умерщвления друг друга на потеху вождю и его свите. Отсюда на поле выходят по двое, но не один не возвращается. Хотя все в конце концов будут преданы камням. - Оборотень пожал плечами и невесело усмехнулся.

- А как, в таком случае, оказался здесь ты? - Уже догадываясь об ответе, спросил Улин.

- Я не выполнил приказа вождя. Провинился, как все здесь присутствующие. Хотя, благодаря тому, что я привел тебя, кровопийца, вождь не убил меня сразу, а даровал возможность выжить, если я смогу одержать победу над противником. Как видишь, я не скорблю о моей судьбе, поскольку одолею любого. Поэтому люди так жмутся к стене. Они знают кто я такой.

- А что будет со мной, ты знаешь?

-О! Я знаю, и это меня забавляет больше всего. Ты не сможешь уйти отсюда никогда, даже если победишь. Ты будешь сражаться на Кадаланке вечно. Так сказал вождь.

Улин прищурился.

- Твой вождь знает кто я такой. А ты рассказал об особенностях моей жизни?
Оборотень встал, подошел вплотную к вампиру и оскалился знакомой злой улыбкой.

- Рассказал. Сюда не заглядывает солнце, а пищу ты будешь добывать на Кадаланке. Видишь тех людей? Некоторые из них твои будущие жертвы.

- Ты — тварь! Это из-за тебя! - Яростно воскликнул Улин и сверкнул глазами, готовый бросится на обидчика. Теперь-то он доведет дело до конца. Перевертыш отступил на шаг.

- Хочу предостеречь тебя. Здесь запрещено устраивать драку. Кара за это будет для всех и страшной.

Юноша-вампир сморгнул свет в глазах и отвернулся, тяжело дыша. Люди наблюдали молча, но похоже они не распознали в юноше вампира, поскольку тот стоял к ним спиной.
- Я буду молить богов, чтобы через пару ночей моим противником стал ты. - Уже спокойно произнес Улин.

- Я тебя не боюсь, не надейся. - Так же спокойно ответил оборотень и снова ушел к дальней стене.

Улин присел у стены напротив людей, обхватил руками колени и уставился в пол. Так он просидел до утра, размышляя. За время его долгих странствий ему еще не доводилось попадать в такую переделку. Он бывал и пленен, и сражался в поединках, но часто люди не знали кто он такой на самом деле. Его сущность и его верный клинок помогали ему выживать. Но сейчас люди знали кто он, на что способен и чего боится. А еще рядом не было его черного меча. При этом люди не пытались его немедленно убить, а собирались использовать его проклятье себе на потеху. Конечно это не продлится вечно. Надо только придумать как сбежать отсюда. Далеко за поселением он видел лес из мачтовых сосен. Если суметь открыть дверь после заката, то он успеет добраться до леса затемно. Как юноша заметил, дверь закрывалась снаружи толстым деревянным брусом, устанавливаемом в металлические скобы. Возможно Улину хватило бы сил выбить пару досок из двери или даже вырвать скобы из бревен, но на шум сбегутся все воины.

Утром Улин не заметил как задремал.