Вампир Улин. Враг мой - друг мой. 4

IV.
Очнулся от дремы он только вечером. Снаружи было шумно, кричали люди, ржали кони. Юноша-вампир подошел и заглянул в щель. Кадаланку осветили факелами, а за частоколом собирался народ. Скоро Улин сможет увидеть что из себя представляет бой искупления. Сам он с ужасом думал, что завтра скорее всего ему придется убить кого-то из пленников на этом поле. Он проголодался. Того кабанчика, которого волк притащил три ночи назад, хватило не на долго. Уже сейчас он постоянно возвращался мыслями к запаху теплого страха, что исходил от людей, сбившихся в дальнем углу. Их было не много — всего семеро. Но сегодня же один умрет, один уйдет. Останутся пятеро и оборотень, которого он желал убить и испить его кровь. Они не были похожи на бандитов, насильников и убийц. Это были просто провинившиеся чем-то люди. Скорее всего они здесь часто сменяли друг друга. Одни уходили либо умирали, другие приходили. Пленники держались кучкой просто для тепла. Они не разговаривали между собой, не завязывали дружбы, ибо завтра этой короткой дружбе мог придти конец на поле Искупления в погоне за свободой.

Дверь приоткрылась и на пол упали две палки с заостренным концами. Пленники мгновение медлили. Потом трое из них бросились к палкам, но успели только двое. Они понимающе и решительно переглянулись и вышли на серый песок Кадаланки. Остальные люди сразу же приникли к щелям. Улин последовал их примеру. Оборотень сидел в дальнем конце помещения и не проявлял интереса к происходящему.

Грязные мужчины сошлись на палках посередине поля. Они неумело, но яростно размахивали своим оружием. Эти люди не были воинами, в лучшем случае — охотниками, в худшем — пастухами. Исход схватки решился довольно быстро. Мужчина, что был пониже, очень удачно ударил противника к колено. Тот упал, выронив палку и схватился за раненую ногу. Второй, не колеблясь и не медля, сильным ударом вогнал острее в живот противника. Только смерть противника могла даровать победителю прощение и свободу. Человек умер не сразу. Оставшийся мужчина бросил умоляющий взгляд на вождя. Тот кивнул. Зрители разразились одобрительными криками, а справа из толпы выбежала женщина с ребенком на руках и, не обращая внимания на поверженного, бросилась в объятия мужа.

Пленники, потеряв интерес к происходящему на поле Искупления, отошли. А Улин все не мог оторваться. Легкий прохладный ветерок, врывающийся сквозняком через щели, нес запах теплой человеческой крови. Юноша часто дышал, вбирая этот запах. Им снова овладевало безумие голода. Сделав над собой невероятное усилие, вампир все же отошел к дальней стене, где зловоние мочи многократно перебивало манящий запах только что пролитой крови.

Перевертыш сидел неподалеку. Он наблюдал за вампиром.

- Что, снова голод? - Спросил посол-оборотень.

Улин ничего не ответил, лишь зло блеснул глазами и сжал зубы. Теперь его ничего не удерживало, и не далее как завтра пленники окажутся в смертельной опасности перед лицом неистового демона-вампира, который креп внутри юноши.

- Сделай одолжение. - Не поворачиваясь, обратился Улин к оборотню. - Расскажи людям кто я.
- Что это изменит? - Пожал плечами перевертыш.

- Они будут знать, и у них появятся хоть какие-то шансы.

- Да, сострадания — твоя слабость, которая редко встречается у людей. Хорошо, я сделаю то, что ты просишь. - Произнес посол, после недолгого молчания.

Потом он заговорил на языке кочевников. Он говорил спокойно и долго в полной тишине. Люди даже не смели дышать. Страх к вампирам, заложенный в них с детства через сказки, ожил. Он находился рядом с ними в закрытом помещении, и не было ни серебра, ни солнца, что бы попробовать спастись. Люди во все глаза смотрели на чужака, который  поднял голову. Теперь было видно, что его глаза светятся белыми огоньками. А Улин ничего не мог с собой поделать. Он смотрел как змея на мышей, не в силах отвести взгляд или отвлечься от мысли о голоде.

Этой ночью здесь никто не сомкнул глаз. Люди боялись, что страшная смерть придет к ним во сне. Оборотень постоянно напоминал вампиру, что в этом доме запрещено убивать — это закон, за нарушения которого последует наказание для всех присутствующих. А Улин боролся с нарастающим голодом, который жадно высасывал все другие мысли.

Ближе к закату жажда стала невыносимой. Юноша-вампир подобрал ноги под себя, готовясь к прыжку. Он не мог тронуть людей, хотя инстинкт ночного убийцы подсказывал ему, что это будут простые жертвы.

- Больше не могу. - Прошептал он, обращаясь к оборотню, и повернулся.

Оборотень с готовностью вскочил, повалил Улина на землю лицом вниз и сильно прижал его. Сначала вампир не сильно сопротивлялся. Потом рывки стали все резче. Даже могучий оборотень не мог долго удерживать голодного вампира.

- Возьми себя в руки. Здесь убивать нельзя! - Прямо ему в ухо крикнул оборотень.

- Не могу! - Прорычал Улин, дергаясь.

- Ну что они медлят? - Крикнул посол в сторону двери и добавил что-то на своем языке.

Наконец дверь открылась. Посол, не долго думая, несколькими рывками вытолкал  вампира на Кадаланку. Надо сказать в том еще осталась крупица разума, чтобы не сопротивляться этому. Свет факелов резанул обостренное зрение. Улин на миг заслонился руками. Над полем дул северный ветер, перенося мелкие серые песчинки, но Улину было душно от запахов живых людей. Следом за ним из дома никто не вышел. Каждый понимал, что у людей в этой схватке не будет шансов на победу и свободу. Но, видимо, вождь задумал сегодня иное зрелище. Два человека вывели за рога стреноженного бычка. Тот упирался, мычал и пытался боднуть людей. На рога у него были надеты металлические острые наконечники. Юноша-вампир ненадолго взял себя в руки. Страх того, что ему сейчас придется убить невинного человека на глазах у сотен людей, прошел. Не медля больше не вздоха, вампир направился к жертве. Люди, держащие бычка, едва успели освободить его и отскочить в сторону, когда два противника бросились друг на друга. 

Однако, сегодня вечером кочевникам не довелось стать свидетелями зрелищного сражения быка с вампиром. Улин легко увернулся от острых рогов, точным ударом ноги в переднее копыто уложил бычка, навалился сверху и прокусил тому артерию чуть ниже уха. Животное недолго молотило ногами, осыпая вампира песком, потом затихло. Улин поднялся вытер окровавленный рот тыльной стороной ладони и ушел с поля Искупления в свою темницу.

Зрители молча разошлись. То, чему они стали сегодня свидетелями, ночью приснится им в кошмарах. Но на утро они развеяться, и следующим вечером люди будут снова готовы глазеть на кровавое представление.

Улин, глядя себе под ноги, прошел до кучи соломы и повалился в нее без сил. Все остальные молчали. Люди пораженные ужасом увиденного, а оборотню просто нечего было сказать. Вампир пролежал без движения почти всю ночь, заснув незадолго до рассвета.

Про разнообразных демонов, чудищ и нелюдей сами люди знали не много. Лишь некоторые из них, особо обученные: маги-бестиарии и друиды. Остальные знали о нелюдях из сказок, сплетен, поверий. Например, о вампирах было известно, что они убивают, что бы выпить кровь, боятся серебра и солнца, предположительно живут вечно. Никто из людей не мог самолично проверить последний факт, правду знали только сами вампиры. Про оборотней люди знали, что те превращаются в волков когда вздумается, жрут мясо и падаль, и если нашел у себя в кровати шерсть, значит ночью ненароком превратился в оборотня. Остального люди чаще всего не знали или не хотели знать.

- Эй! Вставай. Ты все пропустишь.

Улин уже не спал и слышал как перевертыш подошел к нему, хрустя соломой. Ему не хотелось вставать, не хотелось встречаться глазами с перепуганными людьми. Но, полежав немного, глядя в темный потолок, он все же встал. Вампир посмотрел на оборотня, вложив в этот взгляд одновременно грусть и осуждение.

- Зачем ты это сделал? Ты ведь знал, что меня заставят убивать на Кадаланке?

- Я очень хотел этого. - Проговорил волк, не отводя взгляда. - Предвкушение этого меня забавляло.

- Тебе весело?

- Не очень. Я повеселюсь, когда мы встретимся на сером песке Кадаланки. Ведь только бой с достойным противником способен доставить удовольствие воину.

Вскоре люди снаружи зашумели вновь, готовясь лицезреть удивительный, до ныне невиданный бой. Дверь открылась и воин, не входя, что-то крикнул и бросил внутрь две толстые длинные палки. Они с обоих концов были тупыми.

- Наша очередь. - Усмехнулся посол и взял палку, глядя на Улина. - Я ждал этого. Ты, я думаю тоже.

Юноша-вампир подобрал вторую палку и направился к выходу. Поле Искупления окружало множество людей. Все они шумели и стучали кто чем мог. Те, кому не хватило место у самого частокола, сидели дальше верхом на лошадях. Вдоль частокола горели факелы, воткнутые в песок, от чего поле было освещено как днем. При этом свете Улин увидел, что песок в некоторых местах потемнел от пролитой крови. Уже давно над этим поселением не было дождя, и милосердные капли еще не смыли следы чьего-то поражения. На стороне, где частокола не было, стояло с десяток воинов со взведенными самострелами. Улин не сомневался для кого они были предназначены. За спинами арбалетчиков в высоком кресле расположился вождь. Он подал знак и люди притихли.

- Владыка велит нам начать схватку.

Улин был готов с того момента как повстречал посла в третий раз, там в лесу. Он оскалился и принял боевую стойку, перехватив палку двумя руками, как меч. Оборотень, вопреки ожиданиям вампира, не принял свой волчий облик, а тоже приготовился к бою. И противники закружили по поляне, рассматривая друг друга при свете. В прошлый раз, когда им довелось сражаться, вокруг было почти темно и движения ограничивали стены подземного хода. Как и прежде вампир обратил внимание на шрам, пересекающий ключицу перевертыша справа. Давняя рана могла все еще беспокоить посла и ограничивать движения правой руки. К тому же отметина, оставленная вампиром, еще не зажила до конца Улин отлично помнил как посол двигается и что он не терпелив в драке. На этот раз юноша-вампир решил не ждать выпада противника, а ударил первым. Палка просвистела в пальце от лица оборотня, всколыхнув ветром пепельные волосы. Посол ударил в ответ, целя юноше в ноги. Это были пробные выпады, от которых оба увернулись без труда.

После этих игривых взмахов, начался серьезный бой. Юноша сильно присел, вращая палку над головой, и парируя яростные удары варвара. Перевертыш бил уверенно и сильно. Каждый такой удар, будучи не отраженным, мог бы запросто проломить противнику череп, если палка выдержит, не сломавшись. Это было преимуществом оборотня. Даже в человеческом обличье он обладал не человеческой силой, чем и пользовался. Вампир быстро уставал, теряя ритм. Пришлось отступить, чтобы перевести дух и поменять опорную ногу. Посол заметил это и довольно оскалился, после чего одним длинным прыжком покрыл расстояние, разделявшее его с противником. Но Улин был молниеносен — это было  преимуществом его сущности. Там, где он только что стоял, остались лишь его следы на песке, а палка посла-оборотня поразила пустоту. Перевертыш миг пребывал в растерянности, потом нашел глазами вампира и повторил попытку. На этот раз юноша не отскочил, а отбив палку в полете, достал оборотня ударом в правый бок, когда тот закончил свой прыжок.

Было у перевертышей еще одно свойство, которое помогало им выжить: их кости были прочнее дерева, и сломать их было не легко. Поэтому удар не причинил оборотню никакого вреда, а вот палка Улина, громко хрустнув, переломилось. Длинный обломок отлетел, а в руках у вампира остался жалкий и бесполезный кусок расщепленной деревяшки. Оборотень радостно вскрикнул, восторгаясь своей удаче, и атаковал. Юноша-вампир успел увернуться в самый последний момент, поднырнув под широкий и сильный замах противника. Он кувырнулся по песку, твердо встав на ноги в нескольких шагах от перевертыша, и оскалился. Все люди, если они не были совсем слепы, могли увидеть клыки вампира и холодный свет в его черных глазах. Оборотень принял этот вызов и, отбросив палку, переоблачился в волчью шкуру. В штанах, которые в миг стали ему малы, он смотрелся нелепо.

Толпа ликовала.

Достойные противники схлестнулись, на этот раз не пытаясь отскочить. Оборотень был сильнее и тяжелее, но вампир обладал ловкостью, которой не было у волка. Он увернулся от когтистой лапы, целившей ему в горло, и цепко повис на правом плече волка, держась за длинную серую шерсть. Оборотень взвыл, пытаясь достать вампира левой не менее когтистой лапой и щелкая зубами прямо у самого его лица. Но тело волка, даже если он и ходил на задних лапах, не было приспособлено к таким движениям. Улин укусил перевертыша за плечо, как можно сильнее стиснув зубы. Длинная шерсть оберегала оборотня от подобных укусов, но на этот раз ему попался настырный противник. Волк взвыл и выругался, пытаясь стряхнуть с себя обидчика. Но Улин держался цепко. Тогда оборотень повалился на бок, стараясь придавить вампира. Улин не ожидал этого и успел отцепиться лишь в последний момент. Он свалился на песок в опасной близости от перевертыша. Тот не упустил возможность и, извернувшись, полоснул вампира длинными когтями по ноге. Улин быстро отполз, оставляя на песке темный след. Через несколько вздохов раны уже не было.

В каких-то людских сказках говорится, что у оборотней кровь серого цвета, а кости черные. Там в пещере юноша-вампир не обратил на это внимания. Теперь Улин хорошо видел, что эти сказки лгут. Шерсть на плече волка окрасилась красным.

 Волк растянулся в длинном зверином прыжке, раскрыв пасть и яростно рыча. Если бы этот выпад оказался удачным, то оборотень пригвоздил бы вампира к земле и погрыз бы до смерти. Но Улин снова молниеносно метнулся в сторону.

- Довольно убегать! Дерись как воин! - Воскликнул волк, крутясь волчком в поисках противника. В его голосе прозвенела ярость.

- Мне не за чем с тобой драться. Нам нечего делить. Никто из нас не может победить другого. И ты это знаешь. И победа любого из нас не принесет другому свободы. Неужели ты еще не понял этого? Погляди как смотрит на нас твой вождь. Он захочет такого зрелища снова и снова!

Оборотень и вправду, остановившись, взглянул на вождя. Тот во все глаза следил за сражением. Он весь светился от восторга и предвкушения. Глядя на него, посол понял, что вампир прав. Он встал в нерешительности. Вождь нахмурился, видя, что противники прервали бой. Они не смели лишать его ежевечернего развлечения. Тем более, что сегодня оно было особенным. На поле Искупления встретились два злейших и сильнейших врага. Кто же победит? Но они не хотят сражаться. Вождь гневно закричал, и арбалетчики прицелились.

Оборотень снова оскалился и напряг лапы для сильного прыжка. Улин же напротив расслабился и встал прямо, опустив руки.

- Вождь велит продолжать бой! Сражайся, трус! - Взревел волк, причем буква «р» прозвучала особенно эффектно.

- Я не буду с тобой биться. Я не хочу быть шутом для всех этих людей, а в особенности для твоего вождя. Можешь так ему и передать.

Улин не сильно надеялся на то, что оборотень отступит. Внутренне юноша был готов к тому, что сейчас придется отскочить от новой атаки. Он не позволит оборотню победить себя так просто. Но перевертыш не нападал, видя, что вампир не желает продолжать бой.

- Глупец, сражайся! Ты погубишь нас обоих! - Яростно крикнул волк.

В ответ на это Улин демонстративно отвернулся, плюнул на песок в сторону вождя и направился к бревенчатому зданию. Там, прильнув к щелям, за боем наблюдали те, кто мог стать следующим на Кадаланке. Приказа стрелять не последовало, и юноша-вампир скрылся в темноте.

Пленники видели, что Улин возвращается, и освободили ему дорогу, отпрянув к дальней стене. Юноша же, не обращая на них внимания, отошел в угол, босой ногой разворошил солому и улегся в самую середину, свернувшись калачиком, как большой черный кот. Он очень устал. Устал от сегодняшнего боя, от плена, от этих бревенчатых стен, от царившего здесь зловония. Но больше всего он устал от своего существования. Он устал вечно бежать и скрываться, быть мишенью, добывать пищу.

Вскоре появился волк. Он, не глядя на Улина, улегся рядом с дверью, положив морду на лапы. Было слышно как снаружи на петли установили брус. Все молчали. Люди, пришедшие поглазеть, расходились по домам к своим очагам. Им отчего-то было не по себе.

- Ты был прав, - нарушил молчание волк, прижав уши. Он говорил тихо, чтобы не пугать людей своим рыком.

Улин поднял голову и посмотрел своими черными глазами, видящими в темноте лучше кошачьих. Он промолчал.

- Вождь сказал, что не отпустит меня и чтобы я убирался сюда. И еще, что от ныне он хочет видеть только такое представление, пока не наскучит. Он призовет других вождей посмотреть на это и похвалится своей диковинкой. Диковинка — это не я и не ты, а наш бой. По отдельности мы ничего не стоим.

Улин пристально посмотрел на перевертыша, ему в голову пришла невероятная мысль. Но юноша-вампир ухватился за нее как за соломинку. Почему-то он подумал, что именно сейчас подходящий момент призвать волка в союзники. И с чего он взял, что оборотень, который на дух не переносит вампиров, поможет ему?

- Отсюда надо бежать, - внезапно сказал вампир. - Мы можем помочь друг другу.

Волк навострил уши, потряс головой. В тот же миг он снова стал человеком, вызвав невольный вздох у людей, которые тоже были здесь, но вели себя настолько тихо, что про них можно было забыть. Его правое плечо кровоточило, но рана была совсем не серьезная.

- Ты с ума сошел! - Воскликнул посол-оборотень. - Это не возможно. Ты может и не заметил, но вокруг Кадаланки ходят десятки арбалетчиков, столько же людей охраняют поселок, а в поле вокруг Ковнула днем и ночью рыщут охотники, которые видят в темноте не хуже тебя. Это самоубийство. Тем более я не собираюсь перечить приказам моего вождя.

- Ты свихнулся на своей преданности. - Презрительно бросил вампир. - Это не твой мир. Ты для них хищная зверушка в клетке, вроде тех, которые развлекают зевак на ярмарках в больших городах.

- А что ты хотел? Это ты не помнишь своих корней. Твой мир кончился в седой древности. А я пятьдесят лет прожил рядом с этими людьми. Среди них есть мои друзья и любимые. Они приняли меня таким, какой я есть, вскормили меня, врачевали, когда я был слаб и болен, я охотился с ними бок о бок, сражался. Некоторых, которых я называл братьями, мне довелось похоронить под серыми камнями. Пойми, я предан не вождю, а людям, которые живут под его началом. Сбежать отсюда, поджав хвост, значит простится с ними навсегда, без надежды вернуться. А мне больше некуда идти. Я не смогу научится жить как ты, без места, без дома, без близких и друзей, и даже без врагов. Я готов умереть на поле Искупления, сражаясь с тобой, или с кем-либо другим, или ожидать прощения от вождя, чтобы вернуться в мой мир. Только так я могу жить.

Перевертыш выпалил это на одном дыхании. Улин растерялся. Он нехотя задел очень больное место в душе посла. Тот уставился в тростниковый потолок, потирая место укуса. После недолгого молчания волк заговорил.

- Мое имя Вабзарон. Тебя, я знаю, зовут Улином. И еще, не думал, что когда-то скажу это, но все же. Ты оказался не тем, кого я хотел убить. Я думал, убив тебя, я избавлю подлунный мир от демона, убийцы, проклятого выродка. Ты оказался не таким. И наверно, поступи я иначе, все могло повернуться по другому. Ты бы сейчас брел по восточному лесу, к северному побережью, а я, возможно, лежал бы уже в серых камнях рядом с моими братьями.

Улин не знал, что ответить. Наконец сказал.

- Так ты найденыш?

- Не только. Я был проклят при рождении моей бабкой, когда мать умирала в мучениях, а я выжил. Бабка отнесла меня в лес умирать. Конечно, сам я этого не помню. Об этом мне рассказал местный шаман после беседы с духами предков.  В лесу меня подобрала волчица и вскормила как собственного детеныша. Оно и не удивительно, от меня уже пахло волком и каждое полнолуние я становился волчонком. В три года во время холодов я лишился и этой матери, потом меня подобрали охотники Ковнула. А узнав, что я оборотень, не отреклись от меня. Я остался сыном этого племени. Со временем проявил способности к изучению общего языка. Старый толмач, который прежде был связующим голосом между кочевниками и южанами, обучил меня всему что знал. Так я стал сначала переводчиком во время торговых визитов в Ишаньер и портовый Гарзан на севере, а потом послом с известной тебе миссией.

Улин молчал, глядя в пол. В один вечер из злейших врагов, из раба и господина, они превратились в товарищей по несчастью. Вампир понимал это не только по своим ощущениям, но и по тому как вел себя варвар. Он назвал свое имя, а это много стоило. Люди северных племен никогда не назовутся врагу. А еще краем сердца юноша-вампир очень понимал Вабзарона, понимал его горечь.

- А как ты стал таким? - Спросил Вабзарон. В его серо-стальных глазах был неподдельный интерес.

- Мне тяжко вспоминать об этом. - Улин глубоко вздохнул и ненадолго прикрыл глаза. - Это случилось больше полутора веков назад. Тогда была весна моего двадцать первого года. У меня было все: богатый дом, любящие родители, огромная любовь, пусть и безответная. Однажды в моей комнате появился демон. Он хотел убить меня, но в последний момент передумал и задал вопрос, ответив на который, я жалел бессчетное количество раз. В один миг я потерял все, превратившись в выродка. А потом мне везло. Большинство новорожденных вампиров не доживают до второй ночи, сгорая в солнечных лучах. Я же научился жить с этим. У меня не было наставника, вампира-долгожителя. Возможно во многом из-за этого меня так тянет к людям.

Перевертыш опустил глаза, задумавшись. Левой рукой он потирал рану на плече. Она уже не кровоточила, но заживать будет еще не один день. За время их разговора люди у дальней стены устроились на ночлег, прижавшись друг к другу. Они конечно боялись двух ужасных существ, расположившихся по соседству. Но сон овладел ими сильнее страха.

- А ты сам обращал кого-нибудь?

- Несколько раз. И о каждом я сожалею. Ведь смерть милосерднее проклятия вампиров.

- А мог бы ты обратить меня?

Улин поднял одну бровь и пристально посмотрел на варвара.

- Ты действительно хотел бы этого? Или спросил из любопытства?

- Конечно из любопытства.

Юноша-вампир заметно расслабился.

- Насколько мне известно проклятию Вечной Ночи подвержены только люди, которыми не владеют иные проклятия. Нельзя быть одновременно оборотнем и вампиром. А еще никогда не встретишь эльфа-вампира.

Оба пленника невесело, но искренне посмеялись. Потом вампир встал, подошел к двери и толкнул ее.

- Ты что всерьез решил бежать? - Поднял брови оборотень.

- Если навалимся вместе, то скобы не выдержат. - Не оборачиваясь, бросил Улин.

Вабзарон встал рядом и, упершись в дверь плечом, надавил, дыша сквозь зубы. Надежная дверь даже не скрипнула. Улин досчитал до трех, и на счет «три» они навалились разом со всей силой. Дверь дрогнула. Юноша-вампир очень надеялся, что стражники находятся достаточно далеко, чтобы не услышать глухие звуки ударов.

- Ты только не думай. Я не воспылал к тебе теплыми чувствами, и по прежнему твой запах вызывает у меня отвращение и ненависть. - Пропыхтел перевертыш.

- Но ты все же решил мне помочь?

- Возможно. Возможно потом, когда-нибудь мне будет дозволено вернуться. Ведь ослушаться вождя — это ослушаться веления богов, а значит возможно навлечь кару на всех людей Ковнула. За это мне не скажут «спасибо».

Вампир и оборотень ударили снова. Между дверью и стеной появилась большая щель. Улин просунул в нее руку, пытаясь нащупать брус, закрепленный в скобах. Если удастся его снять, то больше не придется шуметь. Попытка удалась, и два бывших злейших врага выскользнули из места своего заточения. В последний момент посол-оборотень обернулся и что-то сказал, обращаясь к людям, замершим в темноте.