Карьера наркокурьера

«Абдулла, таможня дает добро!»
Не говори наркотикам «нет»,
не говори наркотикам «да»,
скажи наркотикам «иногда!»
Но лучше вообще не разговаривай с наркотиками.
Когда моей дочери было 15 или 16, и я сделал ей какое-то замечание, она ответила:
«Ты должен каждый день говорить:
 «Спасибо, Бог, что я не курю наркотики в подъезде!»
Я поражён этим до черезвычайности и запомнил этот случай.
Люди! Будте бдительны! Не разрешайте детям употреблять наркотики!
«Наркотики разрушают личность».

Вчера встречали в аэропорту друзей – Игоря Зиккера и его супругу Анну Директор.
Они вернулись из Москвы – города бессмертных.
Игорь Зиккер – мой тренер по фехтованию, в честь которого отчасти названы Космозиккеры, возил в третий Рим третьего мира своего молодого ученика на чемпионат мира по фехтованию. Аня поехала с ним - погулять по Москве и посмотреть на Ленина, чтобы потом с гордо поднятой головой говорить всем, кто посмеет с ней спорить: «Что Вы мне тут травите? Я Ленина в гробу видала!»
Ленин Ане очень не понравился. Неспортивный он какой-то и мерзкий – рассказывала Аня, которая выросла в Одессе среди весёлых бандитов и спортсменов.
Аня родилась в большом старом одесском дворе, где жила и работала артель веночников. Под руководством мамы Розы, они сидели во дворе и лузгая семечки плели похоронные венки и расписывали ленточки сакральными текстами: «Моисею Соломоновичу от Водоканалтреста» или «Моне от Фриды, которая любила всю свою жизнь, но так и не сказала» или «Гарику от братвы с Молдованки» или «Изя! Привоз без тебя – это уже не тот привоз, шо был при тебе! От благодарных и благородных евреев», а Анин папа развозил их по квартирам клиентов. Адреса писали на записках и часто с ошибками, а записки часто путали и Анин папа часто ошибался адресом. Так, что в одно прекрасное воскресное утро, когда вы еще не успели допить кофе и доесть свой утренний бутерброт с фаршмаком, раздавался звонок в двери и к вам в квартиру начинали заносить венки с надписью «Боре от коллектива школы бальных танцев Соломона Кляра. Боря, мы никогда не забудем твои два шага на лево, два шага на право, шаг вперёд и наоборот». Контора веночников была напротив городской больницы, в которой они повесили свою рекламу «Венки напротив, во дворе».
Однажды, в те далёкие времена у мамы Розы был день рождения. Ей подарили огромную хрустальную вазу. Тогда это был особый совковый шик – дарить хрусталь. Вазу обвязали ленточкой от венков и написали на ней: «Маме Розе от веночников».
Игорь Зиккер – прекрасный тренер и крутой боец. Воин и Дон Жуан. Со своим маленьким клубом «Золинген» он объездил почти весь мир и молодые немецкие спортсмены привезли в свой фатерлянд ***ву тучу меделей и кубков. Немецкий спорт и немецкая педогогика отличается очень мягкой педагогичностью и толерантностью. Поэтому в Германии так много людей рисуют, играют на музыкальных инструментах и занимаются спортом. Тренер или учитель, получая деньги за урок ни в коем случе не должен давить на ученика, чтобы клиент получал «Шпас» - удовольствие от занятий, за которые он заплатил. Поэтому всё происходит в настолько мягкой форме, что возникает огромный общий средний любительский уровень. Преподаватели живописи рисуют картины за своих учеников, учителя музыки не заставляют заниматься, а в школах вообще расслабуха и рас****яйство.
Я вспоминаю как нас ****или тренера по боксу и по дзюдо в юношеских клубах и секциях, куда я ходил в школе.
Игорь начал свой путь в Одессе, а Инфиз закончил в Москве. Он привык к жосткому спорту. Да и шпага такая вещь, которая говорит сама за себя. Драться надо самому. Тренер за тебя не выйдет на 14метровую дуэльную дорожку.
«Если сам вам шпаги дал,
Как могу остановить я
В грудь влетающий металл
Кровопролитья,
Кровопролитья,
Кровопролитья,
Кровопролитья!!»
Очень справедливая песенка де Тревиля из фильма «Три Мушкетёра».
Вот такие прекрасные у меня друзья.
Они привезли мне передачи из Москвы от московских друзей.
Аня рассказывала, как их сильно шмонали на наркотики при вылете из Германии.
Проводили по рукам новым тестером-лакмусовой бумажкой, а женщина-полицейский залезла Ане в лифчик, потому что ее поразила настоящая одесская грудь 4 размера.
Вот как раз про наркотики я и хотел рассказать.
Как обычно.
Зная меня давно, зная, что моя любимая песня «На дальней станции сойду – трава по пояс», Аня очень нервничала и с криком: «Я наркотики не повезу!» проверила-перерыла все мои посылки из Москвы – 2 упаковки Легалона, 2 тельняшки из моей новой московской коллекции, новый ноутбук и конверт с зарплатой.
Все было чисто, но уже в аэропорту мы с ней вспомнили 2 смешные истории.
История первая.
К Игорю приехали в гости в Германию институтские друзья с семьями, т.е. с детьми и жонами. Всем уже по 49-50 лет. Известные спортсмены, поэтому фамилий не называю.
Один заслуженный мастер спорта, другой – тренер национальной сборной.
Долго кутили в Германии, а потом конечно же в Амстердам, бляха-муха.
Зкакзали экскурию и всем табором покатили.
Игорь позвонил мне и сказал: «Ребята хотят попробовать траву. Посоветуй что-нибудь самое лучшее». Я посоветовал зайти в кофешоп и купить на троих один готовый косяк «Белой вдовы». Приехав в Амстер, они решили для нстроения курнуть перед экскурсией. Зашли в кофешоп и купили самый большой косяк за 5 евро.
Игорь не курил. Два огромных спортсмена выкурили косяк на двоих и сказали: «Чёта ***ня какая-то. Нихуя не вставляет». После чего один упал на пол и описался, а второй онемел на 4 часа. Экскурсия была сорвана. Жоны и дети их откачивали и отпаивали водой, а меня потом долго «благодарили» по телефону.
История вторая - контрабандистская.
Вообще-то я никогда не вожу наркотики через границу, но этот сорт оказался настолько прекрасным, что я решил взять с собой на один косяк, чтобы угостить челябинскую диаспору, в гостях у которй собирался остановиться.
А челябинские люди очень серьёзные, как вы все знаете.
«Челябинская интеллигенция настолько сурова, что подкарауливает с битами всех, кто не записан в библиотеку. Челябинские панки настолько суровы, что трахаются и срут одновременно. Челябинские зоофилы настолько суровы, что ебут даже плюшевых мишек. Челябинские проститутки так суровы, что не дают даже за деньги.
Челябинская трава настолько суровая, что на ха-ха пробивает даже соседа за стеной.»
И вот мне выпал случай удивить челябу невиданной травой.
Решение пришло в последний момент в суматохе сборов.
Я быстро завернул хорошенькую шишечку из личного гербария в тонкий и крепкий немецкий полиэтилен и сунул в карман, чтоб не забыть и потом запрятать поглубже в чемадане. Но, как всегда, забыл и вспомнил уже на контроле, когда все вещи уже сданы в багаж, а до полицейского осмотра осталось 5 метров.
Я вынул из кармана контробанду, размером с небольшую пуговицу или большую таблетку витамин и засунул в носок. Блять. Боковым зрением я засёк, что это заметил молодой турок-охраннник, который досматривает людей. Но было уже поздно. Очередь вытолкнула меня на сцену обыска. Я снял обувь, ремень, часы и верхнюю одежду и прошёл сквозь металлоискатель. В этот момент турок отозвал меня в сторону и начал ощупывать, как любимую женщину. Постепенно, лаская мои ноги, он спустился к моим носкам. Тонкие чистые носки не нравятся туркам. Теперь я знаю это точно. Он нащупал комочек в носке и спросил: «Вас ист дас?». И попросил достать. Ну, что вам сказать...
Я летел в Москву на выставку и по делам. Я понял, что никакой выставки и дел уже не будет. А будут совсем другие дела, весьма далёкие от современного искусства. Оставался один выход – перформанс.
Я со смехом вынул белый комочек из носка и, улыбнувшись турку, засунул в рот и проглотил. Турок закричал и заметался как раненный олень. Начал нажимать на какие-то кнопки и по рации вызывать всех, кого только возможно, включая Ангелу Меркиль.
Дальше было такое кино.
Через 30 секунд из потайной двери вышел человек похожий на Брюса Виллиса в окружении 4 огромных полицейских. Это был начальник охраны аэропорта. Я сразу сказал, что я не говорю по немецки и мы перешли на английский. «Что случилось?» – с вежливой улыбкой спросил он. Турок начал что-то лапотать, рассказывая свою версию происходящего. Затем Брюс повернулся ко мне и вопросительно на меня посмотрел.
Я дико напрягся и начал говорить. Я рассказал ему, что я художник и лечу на выставку в Москву. Показал каталог, афишу и приглос. И сказал, что мы с товарищем, который меня провожал в аэропорту поспорили на 100 евро, что я разыграю немецкогно таможенника. Я достал из кармана большие мятные таблетки «Фишмен френд» - друг рыбака, и сказал, что вот такую одну таблетку я специально засунул в носок, чтобы разыграть турка. И показал, как все это было. Я мастерски сыграл этот этюд. Я засунул таблетку в носок, а затем достал и и съел. Турок начал метаться и кричать, что это был белый порошок, т.е. герыч или кока. Начальник сказал, что меня сейчас снимут с рейса и повезут в больницу проверять. Я сказал - ради бога. Начальник сказал, что если это наркота, то мне станет плохо. Я повторил свой рассказ. Огромные полицейские прошмонали все мои вещи. Всё было очень правдиво и невинно – картинки, каталоги, афиша, буклеты, ноут, фотик, ну кароче набор невинного художника. А немцы знают, что все художники ****утые, поэтому в Германии художник – это не работа, а хобби.
Брюс Виллис спросил меня: «А ты же сам русский? Из Москвы, да?».  Я ответил, что да, мол эммигрант, живу тут уже 15 лет. Он спросил: «Ну а вот если бы ты в Москве так пошутил в Шереметьево, то что было бы?» Я ответил честно, что был бы ****ец.
Он сказал: «Ну а почему же ты в Германии позволяешь себе так шутить?»
Я ответил: «Потому, что Германия великая, цивилизованная, демократическая страна!»
Он улыбнулся, отдал мне документы и попросил больше так никогда не делать.
Я побежал на посадку, стараясь не раздавить пятками сердце, которое ушло в носки.
В Москве меня встретили челябинские друзья и не поверили в мою историю.
Тогда я попросил дуршлаг и пошёл в туалет. Ближе к вечеру со вторым помётом, контробанда вышла из меня и я радостно предъявил дуршлаг с говном и травой.
Немецкий полиэтилен – немецкое качество! Трава не пострадала.
Мы бережно всё отмыли и прижарили на сковородке. После чего укурились в пятером до потери пульса. Законтаченный дуршлаг пришлось выбросить, потому что в домашнем хозяйстве его уже никто не хотел использовать. На этом моя карьера наркокурьера и контрабандиста закончилась.
Вот так...
«Спасибо, Бог».