Жизнь прекрасна

                Жизнь прекрасна
  - Мамочка! Посмотри какая собачка! Беленькая, пушистая! А хвост какой! И глазки – как две черные пуговки.
  Девочка тянула мать за руку в мою сторону. А я думал: ну вот, опять «собачка». И почему? Я же взрослый пес, хотя и малых размеров.
  - Тетя! А можно я ее поглажу?
  Пусть гладит. Жалко что ли. Только приятнее, когда меня гладят Вика с Юрой. Ведь я их люблю, и они меня любят.
  - Ой, какая мягонькая! А как ее звать? «Пушок»?
  Заводчица, которая вырастила меня для продажи, дала мне имя «Вайт», - от английского white (белый), но ребятам оно не понравилось. И они стали выбирать мне другие. Когда Вика предложила Юре назвать меня «Пушком», я даже залаял в знак протеста. Ну, не щенок же я. Мне - второй год. Однако меня не поняли. Юра согласился, и я обречен постоянно слышать: «Пушок, Пушок». Обидно.
  После жизни в клетке мне очень понравилось новое жилье. Три большие комнаты и холл. Правда «родители» (как они себя называют) не разрешали мне поначалу посещать их спальню. Я послушно выполнял это их приказание, как и все другие. Но через какое-то время они передумали, и теперь я ночью занимаю место на коврике возле их прикроватной тумбочки.
Вика с Юрой берут меня с собой почти при любом выходе из дома. Приспособили для этого красивую сумку, в которой мне очень уютно. Я даже сам забираюсь туда, когда вижу, что они переодеваются для улицы.
  Я так избаловался, что очень печалюсь, если все же остаюсь дама после их ухода на учебу, в театр или в кино. Но больше всего не люблю оставаться в закрытой машине. Это случается нередко, когда они заходят в магазин. Мне тревожно и кажется, что они никогда не вернутся. Я верчусь и даже позволяю себе поскулить.
  Кормят меня всякими вкусностями, о существовании которых я раньше и не знал. Когда я стал членом этой семьи, было начало осени. Я радовался длительным прогулкам (хотя и на поводке) и относительной свободе после жизни в клетке.
Наступили холода, и Вика приобрела для меня какую-то одёжку. Я внутренне сопротивлялся, но не подал виду. А потом привык.
  Однажды я слышал, как Вика говорила кому-то по телефону (видимо подруге), что с возможностью иметь детей у них не получается, поэтому «это милое существо»заменяет им ребенка. Я не знал, сперва, как к этому отнестись, а потом понял, что если меня часто берут в руки, играют со мной и гладят, то это не оттого, что им – некого, а потому, что это им в радость.
  Наступило лето, и мы отправились на каникулы к родственникам Вики в деревню. Я и не представлял, что может быть такое приволье. От счастья я как безумный носился по большому участку или по поляне в ближнем лесу, куда мы часто отправлялись погулять.  На подворье я познакомился с котом Тимофеем. Он меня встретил не как кошка собаку, а как гостеприимный хозяин. Правда, Тимка не пытался угощать меня мышами, - говорили, что к тому времени он их переловил.
  Я привык к восхитительным возгласам в свой адрес незнакомых встречающихся мне людей. Но продолжал по-прежнему радоваться жизни в отличие от многих людей, которые привыкают к счастью настолько, что его не замечают.
  И вдруг вокруг меня в доме кое-что изменилось. Оказалось, что у Вики все же будет ребенок. Теперь я без конца слышу разговоры об этом. Радость будущего материнства Вики уже потеснила удовольствие от общения со мной. Может быть, мне это только кажется: ведь, жизнь ни в каких проявлениях как будто не изменилась. Я, привыкший к обожанию, часто задумывался: а как будет, когда в нашей семье появится младенец? Конечно, Вике будет не до меня. Но ведь я люблю ее, и, значит, полюблю ее малыша. Успокаиваю себя еще и тем, что у Юры будет время играть со мной, а когда подрастет ребенок, я буду играть с ним, как играют дети наших соседей.
  И жизнь останется прекрасной.