Усы

Горбатый нос у девушки - признак глубокой вагины. Не замечали? Я сразу сделал соответствующие выводы по поводу молодых девчонок, сидящих впереди меня. Обсуждают Паланика. Мне тогда было 20, а ей 40. Она была объектом моих фантазий. К черту Набокова, малолетки меня не привлекают совершенно. Это время зрелых женщин. Мне казалось, она совершенна и лучше мне уже не встретить. Ко мне она относилась очень мило и по доброму, но считала меня ребенком. Она думала я не смогу ее удовлетворить, я же в своих мыслях готов был вылизать ее всю, впиться губами в ее ****у и методично массировать клитор кончиком языка. Я мог воплотить все ее извращенные фантазии и быть кем угодно, хоть подстиллкой для ног. Первый раз я встретил ее в парке, читающей именно Паланика. Поэтому, я сейчас ее и вспомнил. Так я полюбил книги. С того дня, как я увидел ее, я стал приходить сюда постоянно и держать в руках книги тех же авторов, что и она. Правда,  только я начинал их читать, как бросал на первых 20 страницах. Это была полнейшая ***ня. Я чувствовал, что эти писатели нихрена не смыслят в жизни, не смотря на свой преклонный возраст.
Задняя площадка! У кого еще не оплачен проезд?! Кондукторша, толстая свинья, шастала туда-сюда. Как получилось так, что русская культура сдохла? Я не знаю ни одного современного достойного писателя. Сплошные танцы на костях. А люди выглядят, как набитые дерьмом куклы. Возможно, культура и внешний облик обывателей как-то связаны между собой. Исключение - Мерло. Так ее звали. Маленькие современные девочки уже не пригодны для любви. Для непристойного секса - да. Но не для любви. Но зрелые даже в этом выигрывают, являясь куда опытнее. Уже два месяца я ходил в этот парк и наслаждался присутствием Мерло. Она меня тоже уже запомнила и с улыбкой поглядывала через книгу. Когда наши взгляды встречались, у меня перехватывало дыхание, а сердце, казалось, готово было выпрыгнуть из груди. Погода менялась и, изо дня в день, становилось все холоднее. На днях я специально проверил прогнозы, хотя всегда находил это занятие совершенно бессмысленным. Результат ужаснул меня. Следующая неделя обещала быть дождливой, ветренной и холодной. Я мог потерять Мерло навсегда. Поэтому однажды, в очередной раз, сидя перед ней и пуская слюни любви, я решился подойти и заговорить. В ее руках на этот раз был Стюарт Хоум. Не лучший выбор, поэтому прервать ее не будет преступлением. Я закрыл своего Джанки, поднялся и зашагал. Черт, мне казалось, это самый волнительный и важный момент моей жизни. Я не должен был облажаться, поэтому перебирал в голове возможные развития нашего диалога. Когда я приблизился в плотную, она оторвала взгляд и посмотрела на меня с крайним удивлением, начав разговор первой:
- Ты наконец-то решился?
Я стоял молча. Ужас пробрал меня до самых костей.
- Не стисняйся, присаживайся рядом, нам есть о чем поговорить.
Нижняя губа у меня начала подергиваться.
- Я тоже давно тебя приметила. Ты симпатичный мальчик.
Я не верил своим глазам. Развернувшись, я побежал прочь что есть сил. Теперь она стала для меня обычным человеком с таким же говном в кишках, как у всех. Она тоже сморкается, ссыт, стрижет ногти на ногах, сидя в раскорячку, пердит, потеет и чешется, как и все люди. Она стала самой обыкновенной. У меня в ушах стоял гул, когда я пересекал одну улицу за другой. Книга давно выпала у меня из руки, я не обращал внимания на сигналящие машины и хотел побыстрее укрыться где-нибудь от всего этого проклятого мира. Бездушного, скучного, затасканного до дыр мира. Мне нужна пустая старая коробка на помойке, в которую бы я залез и не высовывался, пока не приедет мусоровоз и не увезет меня куда подальше. Все дело в том, что я заметил у Мерло маленькие усики. Пусть маленькие и светлые, но это были усы! Самое мерзкое, что может быть в женщине. Я чувствовал себя ребенком, ненужным и обманутым. Судьба дала пинок под зад и я упал на колени.