Весеннее чудо

Стук высоких каблуков эхом отдавался в фойе музыкального колледжа. Обладательница нелепых лакированных туфель, педагог физики Коперник К.М. плелась в аудиторию к началу лекции. Её не любили.
    В туфли были вставлены худые до неприличия ноги, на щиколотках прозрачные колготки вели исключительно свою, отдельную от ног, жизнь, и даже на коленках они были собраны в дружные складки. Короткий кусок трикотажной ткани не понятным образом держался на угловатых бедрах, а количество бантов и рюшек на блузке зпшкаливало. На тонкой шее росла голова. Именно росла, потому как редеющие локоны рыжеватых волос стремились к потолку, напоминая лепестки. Огромная оправа очков делала Клавдию Михайловну похожей на больную стрекозу, а количество морщин и складок на лице отчаянно соревновалось с колготками и, безусловно, побеждало.
    В аудитории стоял привычный шум. Всё как всегда. Из года в год, Клавдия вбивала в «пустые головы» студентов основы физики, а они, неумное племя; оставались глухи к науке. Кто вообще додумался преподавать физику этим паяцам: всяким скрипачам и вокалистам? Вот и сейчас, скорчив презрительную физиономию, педагог оглядела учащихся. Окружение вызывало мучительную тошноту. Оно гудело, гикало, корчило рожи.
    Флейтист Пахов суетился около скучающей вокалистки, театрально водил руками и выдавал скороговорки. Отвечая же на уроках физики, производил впечатление абсолютного инвалида, причем инвалида именно в той области мозга, которая отвечает за речь.
    Герасим Филоров, местный гений игры на скрипке, флегматичный парень, не умеющий произнести ни одного законченного предложения, стоял к педагогу спиной. На спине красовался тетрадный лист с обескураживающей надписью: «Я со стаей на йух улетаю». Над ним откровенно ржали.
    В правом углу аудитории Федя Винтиков самозабвенно рылся в мешке с реквизитом. Покрытое веснушками лицо выражало серьёзное любопытство, при этом на рыжей башке Федора кокетливо покачивался огромный розовый бант. Кира Мериллов, нагло и не моргая смотрел в глаза Клавдии Михайловны (Все знали, что он давно и безуспешно увлекается гипнозом). Ита Миловская и Шура Журавлева уставились в партитуру. Эти делали вид, что учились. Миловская вообще претендовала на пять. «Фиг ей, а не пятерка» - думала физичка. Добивал настроение Клавы тот факт, что в канун женского праздника не укоротили, а значит, цирк продолжает программу. Цирк, к слову сказать, честно отвечал физичке взаимностью. Её жадность до хороших оценок, высокомерие и напыщенность раздражали студенческую братию.
    До вечера Клавдия терпела это сумасшествие, а после, накинув на плечи пальто, отправилась домой. Грязь и слякоть под ногами почему-то ассоциировались у неё с собственной судьбой. Вспомнился отец, с этими его глупыми шутками, который постоянно твердил: «Бедная моя Клавочка, как же ты жить-то будешь без чувства юмора»? Вспомнилась мама, подкладывающая в сумки «худышечки» бутерброды и всё в том же духе. Словом, жизнь у Клавдии не складывалась. Сначала она не сложилась с Ильей из 11 «б», потом она не сложилась с Дмитрием - юношей из параллельного потока, после с Петровичем - организатором движения в защиту животных, а последний раз… а когда он был-то, этот последний раз? Клава уже и не помнила.
    Вечер подходил к концу, когда тишину разорвал противный звонок в прихожей. Удивленная поздним визитом, Клава вскоре оказалась у двери. Поворот ключа, и вот, пред её взором предстает картина совершенно ненормальная. Два серьёзных создания топтались у её порога. Точнее, один топтался на лапах, схожих с ластами, а второй скользил на щупальцах. Одеты существа были в нечто, напоминающее костюмы группы «ВиаГра»- темные редкие ленты, перехватывающие тело в хаотическом порядке, да и, собственно, всё. Длинный, витиеватый монстр светло-зеленого оттенка, одним из многочисленных щупалец выхватил из кармашка на ленте стержень, деловито зарисовывая портрет опешившей женщины на сенсорном прямоугольнике. Второй же, что ростом едва доходил Клаве до пупка, был покрыт фиолетовыми колючками и имел нос картошкой. Так же фиолетовый. Внимательно рассмотрев их, женщина, оставившая очки в комнате, схватилась за швабру. Ну, точно, грабители!
    - Коперник Клавдия Михайловна? – меланхолично поинтересовался желеобразный тентакль. – Галактическая Ассоциация Безвозмездной Помощи. Вы в списках нуждающихся. Мы хотим задать вам несколько вопросов, это не займет много времени. За кого вы проголосовали на выборах 4 марта?
    - За Зюганова, - ответила решительно ничего не понимающая женщина.
    Ежикообразный подхватил эстафету спутник зеленого:
    - Значит, власть не устраивает.
    - Что?
    - Власть.
    - Почему?
    - Так, голосовали-то не за того.
    - Кого?
    - За Зюганова!
    - Так он устраивает! - Тут уже возмущенная странными гостями Клава начала злиться, определенно, появление этих ненормальных – дело рук её студентов!
    Зеленый успокаивающе поднял щупальца вверх и снова подал голос:
    - По нашим данным вы работаете с молодым поколением обитателей этой планеты. Что скажите о них?
    Этот вопрос несчастную Клаву просто вывел из себя, мало того, что студенты подослали сюда «этих», так ещё и дуру из неё делают?!
    - Что я могу об этих латентных кровососах сказать? Стыда у них нет! Мыковой скажите, что ещё раз она на моих занятиях маникюром займется– к директору отправлю, Воронуха с Негиной пусть перестанут на уроках жрать! Афониной достаточно смеяться над моей прической, у неё между прочим, не многим лучше, а что касается Мериллова… Это ведь его задумка, так?! Темный гений! Так вот, пусть он и Миловская хороших оценок не ждут! - К концу речи Клавочка занервничала и перешла на крик, а после захлопнула дверь прямо перед носом «маскирующихся студентов».
    Под утро Клве приснилось что-то очень хорошее. Приятное чувство тепла и защищенности ещё долго не покидало её. До лекции оставалось сорок минут. Паники не последовало, а привычная боль в коленях отсутствовала.
    Стоя под сильным напором теплой воды, Клавдия пыталась разобраться в ночной чертовщине. Что это всё-таки было? Очередные измывательства «неумного племени» или сон с лихо закрученным сюжетом? А впрочем, какая разница? Решение пришло с необыкновенной легкостью: логика подсказала выбросить всё это из головы.
    Уже через десять минут женщина со смешной фамилией Коперник порхала вниз по лестнице. У подъезда столкнулась с «директором всех сплетен и слухов», хозяйкой престарелого кота пенсионеркой Мариной.
    - Здравствуйте, Клавочка, вы слышали новость? Вчера из московского зоопарка кто-то прямо из клетки упер дикого кота манула. Зачем, как вы думаете?
    - А чего тут думать? – засмеялась Клавдия Михайловна. – На шашлык и лисью шапку. С наступающим, Мариночка!
    Онемевшая пенсионерка крестилась и удивленно таращила глаза в след убегающей Клаве. Не версия похищения так удивила её, а совершенно другое.
    Если бы только Клавдия Коперник имела привычку смотреться в зеркало, если бы ранним утром она взглянула на свое отражение, то непременно увидела бы молодую женщину с румяной гладкой кожей, блестящими серо-зелеными глазами и густой медной шевелюрой, облегающей четкий овал лица и лебединую шею.
    Клавочка легко семенила в направлении колледжа. Изящная женщина с тонкой талией и безукоризненно красивой грудью была одета в юбку до колен, что, в общем-то, правильно, зачем прятать стройные ноги?
    Стук высоких каблуков эхом отдавался в фойе музыкального колледжа. Педагог физики Коперник. К.М. шествовала в аудиторию к началу лекции. Её не любили…