Сентябрьское очко

 У людей есть такое свойство – иметь день Рождения и даже его справлять. Также люди, бывает, учатся в университетах и находятся среди людей, которых принято величать «одногруппниками». С этими людьми можно отмечать вышеуказанные праздники – дни Рождения. В воскресенье я побывал на даче девочки, которой исполнилось «очко» – 21 год. Несложно догадаться, что она – мой одногруппник. Было закуплено литров шесть водки и отчётливо помню момент, когда женская часть компании сокрушалась, что этого крайне мало и будет «недогон». В итоге я в 4 утра с подругой допивал только третью бутылку. Все уже валялись в отрубе. Зачастую, кто больше всех желает – получает меньше. Да настолько меньше, будто и не хотел вовсе.

 Девочка, с которой был готов связать свою жизнь, – впрочем, в настоящий момент мало что изменилось в этом желании, – вела себя не очень пристойно, скажем так. Размеренный ход вечеринки разбавила дама, возжелавшая от души поблевать. Сказано – сделано.

 Приехав в Омск, первым делом занял денег на сигареты. Честное слово, уже устал занимать деньги по любым поводам. Но работать хочется меньше всего, треклятая лень. Придя домой, улёгся в кровать с нетбуком и принялся читать Джерома Клапку Джерома, прерываясь на курение.

 Неожиданным был звонок Царёва или был воспринят мной как закономерность, затрудняюсь себе объяснить. Но факт остаётся фактом: мы договорились встретиться через час. Дочитав «Трое в лодке, не считая собаки», я собрался и пошёл на остановку. Приключения начались ещё в тоннеле, находящемся по пути следования к площади Серова: пройдя первую его часть, неожиданно встретил ребят с района. Очень давно их не видел, больше года; в ранней молодости довольно-таки много общались.

 Судя по жизнеутверждающим молодецким воплям: «ЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЗЬ!!!», они были неслабо пьяны. Хотя слабо сказано – «неслабо». Покричав ещё немного и перейдя на тему косаря, который я якобы им должен теперь, раз не помню, что у одного из них сегодня день Рождения (сколько можно этих праздников-то?!), хоть на пеньках и не сидел. Ладно, довольно-таки идиотическое отступление, для интернет-задротов.

 Но это так и было, а раз решил писать правду...

 Попив немного живого пива из горла (прям как люблю), заметил алюминиевую банку от «Red Bull», да не простую, а с отверстиями. Короче, мы зашли за гараж и покурили травы. Поблагодарил ребят, пожелал имениннику не попасть в отделение сегодня, и пошёл к автобусу. На сей раз ничего по пути не встретилось и я удачно сел, правда, в троллейбус. Зелень завладела правами на процессы мозговой деятельности: мысли в голове стали носиться, словно мотыльки около ночного фонаря, ни на чём особо не останавливаясь. Сочтя нужным «опалить» этим «мотылькам» крылья, обратился к плееру.
 
 Но музыка решила грязно поиграть с моим состоянием: всё, что ни включалось, было настолько психоделично-убойным, что, как говорится, ни в сказке сказать, ни пером написать. Начал заморачиваться за эту пословицу, думать, правильно ли воспроизвёл её, углубляться в семиотику происходящего вообще. Подъезжал к нужной остановке с таким багажом мыслей, что аж тошнило, причём, почти что в физическом плане. Вышел, закурил сигарету, вроде бы успокоился, но плеер и не думал сдаваться: за ту передышку, которую он дал мне вполне спокойной композицией, был взят реванш. Очень уж убедительный реванш – заиграла «Die for me» группы «My Own Private Alaska». Композиция, написанная, по-моему, исключительно для эстетизации страданий рода человеческого, принялась резать сердце вдоль и поперёк, заставляя думать о подруге и о непростых с ней отношениях.

 Царёв подошёл через минут 10, песня как раз кончилась, на смену ей поспешила его речь, усыпанная околонаучными терминами и мотивами. Словом, из огня да в полымя. Он осведомился о моей платежеспособности, хотя и прекрасно знал из телефонного разговора, что она чуть радостней, чем полтора рубля. Глупо и ненужно. Решили, что он меня угостит гликом. В третьей по счёту аптеке мы вырубили 3 бутыля. Расположившись в каком-то дворе, приговорили по полтора, обсуждая литературу в целом и свои потуги в ней. Безумно раздражает, когда человек будто бахвалится фактом употребления: всю дорогу до глухого места он канючил и проклинал мои моральные устои, мешающие выпить сиропы на виду у благообразных старушек. Бабки сидели на лавочке, присматривая за гуляющими детьми и делясь сплетнями. Мне подумалось, что вечные пересуды того или иного для пожилых что-то вроде макарон: даже показалось, что вижу, как изо рта в рот протягиваются спагеттины разговоров. Потом подумалось, что беззубым податливей будет каша.

 За какими-то гаражами мы выпили, через скорое время началось действие, мы начали прогуливаться по городу. Много разговаривали, Царь рассказывал о своих очередных планах галактических масштабов: он решил опять уехать в Питер и там открыть почти что свой бизнес. Похвально, если не брать в расчёт тот момент, что таких задумок у него постоянно был полон карман, а претворял в жизнь он едва ли четверть. На всякий случай я записался к нему в компаньоны. Рот Царёву на пару мгновений закрыл мужик, попросивший огонька, – эти мгновения я почёл за счастье.

 Честно говоря, уже не помню, каким именно образом мы добрались до парка на пресловутой площади Серова, но помню, что там Царю понадобилось ещё веселья: аптека-глик-дворик-сигарета-киоск-пиво-лавочка в парке. Какие-то девки крайне шалавистого вида испросили разрешения присесть с нами, мол, не занято ли? Мы не отказали и продолжили разговор, не обращая на них ни капли внимания. Илья всё кричал про то, как его заебал этот унылый городишко, где никто не зовёт в гости на чай; как он скучает по друзьям-мексиканцам (в которых никто не верит), километровым дорогам кокса и тому подобное. Вскоре девкам это надоело и они отчалили, огорчённо помахивая жопами на прощание. Напоследок они обожгли нас такими красноречивыми взглядами, что, будь мы чуть сознательнее, обязательно догнали бы и пригласили под венец.

 Пиво сделало своё дело: языки развязались сильнее и в итоге я дошёл до вывода, что живу аж вчерашним днём. Тут же не преминув возможностью поделиться этим беспрецедентным (а также пафосно-пошлым) умозаключением, получил от собеседника изрядную долю нравоучений по поводу того, каким именно днём нужно жить и как зарабатывать деньги.

 Выслушав это в очередной раз, я обратил внимание на изменения в погоде – ветер стал дуть сильнее, пытаясь изобразить собой афроамериканскую балерину; листья неловко закружились в вальсе; птицы заржали невпопад; словом, ПРИРОДА обрушилась на наши несуразные головёнки, пытаясь выбить из них дурь. Причём дурь как морально-психологическую, так и вещественную.

 Всё это выглядело довольно уныло, но мир вокруг вдруг стал расцветать, прихорашиваться. Сентябрь старался изо всех сил показать, что есть причины, по которым я/мы должны действовать, понимать. Сдутые шквальным ветром листья явились фейерверком – тут только меня осенило. Сентябрь кичливо, но при этом и добродушно пытался намекнуть, что у него тоже ОНО, «очко» то бишь.
 Мысленно пожелав месяцу «всего-всего», я распрощался с Царём и двинулся до дома.

летели листья, дул ветер, ноги вели меня в Сталинск

оставалась последняя сигарета...