Ивановны в бане

Баню затопили ближе к вечеру. Сырая погода, давшая перерыв посадке, располагала к тому, чтобы спокойно, еще засветло, попариться. Уроженцы Урала Петровы, единственные в округе, имели это русское чудо. Правда, в последнее время, повинуясь движению моды, соседи, что помоложе да побогаче, строили себе сауны. Но настоящая русская баня особой популярностью среди казаков не пользовалась: слишком силен был жар, поднимавшийся от раскаленной каменки.

Сегодня мать отправила вперед дочь. Но не успела Полина вспотеть, сидя на полоке и разглядывая щели в стене, как в баню прямо-таки ворвалась мать и начала устанавливать свои порядки:

- Сидишь, замерзаешь! А ну, ноги! - и, зачерпнув ковшом кипяток, плеснула на каменку, тут же подставляя под жар веник.

Всё лениво-банное настроение Полины вмиг исчезло, и она сжалась в углу, с ужасом глядя на густой, сизый, двигающийся клубок:

- Ай!

Пар, этот горячий змей, кутнулся по полутемному помещению и куснул ее исподтишка, снизу, сквозь щели деревянного полока.

Пожилая женщина, между тем, плескала на каменку снова.

- Ма! Ты чего! Хватит! Ой! - начала всерьез волноваться Полина. - Я так не люблю…

Порешав все свои дела с каменкой, мать направила свой веник на Полину:

- Поворачивай спину!

Полина легла на живот, с опаской вытягивая ноги в направлении каменки, и тут же получила веником по хребтине. Березовый массаж был мягок и приятен.

- Ма, сильней! Чего ты меня больше гладишь, чем лупишь. Еще сильней! Ну еще!

- Да ты чего, девонька! Я же тебе все кишки отобью!

- Не отобьешь! Ты плохо лупишь!

- Тогда на, милая, сама! - и Полина получила в руки березовый веник.

Свою спину доставать было несподручно, и она сосредоточилась на коленях и голенях. Тем более, что ноги начинали побаливать вообще, а после нескольких дней посадки это особенно чувствовалось.

Мать же, вытащив откуда-то второй веник, снова плескала на каменку, а потом принялась яростно хлестать свою спину, много жестче, чем только что секла Полину. И тут молодая женщина не выдержала. Вылив на себя таз холодной воды, она вылетела в предбанник под материнский окрик:
- Быстрее в дверях! Жар упускаешь!

- Жарко! - пробурчала в ответ Полина уже из предбанника, наслаждаясь минутой прохлады, но тут же получила новый окрик:

- А ну в баню! Простынешь!

Всё существо Полины начинало закипать:

- Ма! Я не хочу! Жарко там!

- Простынешь! Заходи в баню или уходи вообще!

- Ма! Ну я же купаться пришла, а ты меня прогоняешь!

- Больно много ты в предбаннике накупаешься!

- Сама виновата - выгнала!

- Я тебя сейчас выгоню!.. А ну заходи!

Пришлось зайти:

- Ма, я же еще не купалась!.. И голову не мыла… А тут градусов 60! Давай дверь откроем?

- А я в холодильнике должна купаться, по-твоему?

- Ма! 60 градусов! Больше дальше! Смотри, градусник зашкаливает!

Полина ежилась ближе к дверям, с не-банной скоростью намыливая свое тело. А когда мать в очередной раз плеснула на каменку ковш кипятка, она вылила на себя таз холодной воды и выскочила вон из бани.

- Ты чего, ма! У тебя же самой сердце выпрыгнет!

- Не выпрыгнет! Отдохнешь - приходи еще!

- Ага! Без тебя только!

Завернувшись в мягкий фланелевый халат, Полина вышла во двор. В дом не спешила.

Дождь закончился. Небо, затянутое туманом, пропускало свет редких звезд. Неполная луна в расплывчатых своих очертаниях походила на съежившуюся собачонку.

- Пудель! - обозвала ее Полина и весело заскочила в дом.