Интервью с Кшиштофом Занусси

«Жить неинтенсивно – значит жить впустую»

Предыстория этого интервью.

За несколько месяцев до встречи  с ним кинорежиссер Сергей Головецкий, автор трех музыкальных фильмов, сделанных совместно с моей женой Еленой Соломаха (об оперных певцах Марате Грегорчике, Аркадии Савченко и о композиторе Анатолии Богатыреве), вернулся из Варшавы, где он проходил стажировку у Кшиштофа Занусси, которому он, по-видимому, рассказал обо мне, человеке, весьма далеком от искусства, нечто заинтересовавшее известного кинематографиста. Во всяком случае мне было предложено написать пану Кшиштофу письмо, в котором рассказать о себе и сообщить о своем согласии погостить у него в течение недели. Это было сделано, и я вскоре получил от него письмо с приглашением, после чего по телефону был обговорен день приезда.

-- Не будете ли Вы против, -- спросил у меня пан Кшиштоф Занусси при моем появлении в Варшаве, -- если мы «Вашу» комнату миссис Ив отдадим? А Вы могли бы жить в Лясках, в загородном доме. Это от Варшавы недалеко. К тому же пан Новина-Конопка Вас бы по утрам на своей машине в город отвозил. Я бы его об этом попросил.

Выяснилось: миссис Ив – американская писательница, неожиданно приехавшая к пану Кшиштофу, чтобы совместно с ним доработать написанный ею сценарий будущего фильма, режиссировать который Занусси дал согласие. А пан Петр Новина-Конопка оказался депутатом Сейма – нижней палаты польского парламента. Именно благодаря ему я позже попал на престижную конференцию «Беларусь—Польша—Украина: безопасный регион в безопасной Европе» и познакомился там с очень интересными людьми. Например, с писателем Ежи Помяновским, который перевел на польский «всего Солженицына».

Еще звоня пану Занусси из Минска по поводу своего приезда, я отметил, как быстро он говорит. Во время его беседы с миссис Ив по-английски (с моим минимальным участием) едва ли не поминутно звонил телефон, и он, мгновенно реагируя, отвечал – то по-польски, то по-итальянски. Приходили журналисты, приносили на визу приготовленные к печати материалы, забирали завизированные статьи. Уже тогда у меня стал вызревать вопрос, но задал я его только через два дня.

-- Пан Кшиштоф, как Вам удалось сохранить такие отношения к людям – свободные, демократичные, без напыщенной важности? При том темпе, в каком Вы живете, можно было бы ожидать, что Вы станете человеком задавленным, раздраженным. Как я мог убедиться, Вы все делаете быстро, но без нервозности, не теряя головы. Как это удается?

Обстановка для беседы была не самая подходящая: всемирно известный польский режиссер сидел за рулем своего авто, а я отвлекал его внимание от управления. Да и время разговора было ограниченным – пока не кончится путь от северной окраины Варшавы, где находится дом Занусси, до Варшавского университета. Там проходила конференция по вопросам культуры, на которой моему собеседнику было предложено выступить с докладом.

-- Темп – это вопрос места, где ты прижился, -- так начал Занусси свой ответ. – У нас, в западном мире, темп не такой, как у вас, но он вполне нормальный, не чрезмерный. Меня удивляет, что делается на Востоке. Впечатление такое, что все будто плавают в бассейне – такие у них замедленные движения. И зрелый возраст тут ни при чем: медлительность не исключает хаотичностьи, отсутствия гармонии.
Жизнь нельзя тратить впустую. Это дар, полученный нами. Жить неинтенсивно – значит, не использовать этот главный дар. Ленивая жизнь была общим признаком функционирования коммунистических стран. А жить нужно интенсивно, потому что лениться – стыдно. Но, конечно, оставлять время и для себя, для дел важных, но личного значения.
Так что я не ощущаю особенно высокого темпа жизни. Мне кажется, я просто использую отведенное мне время.

-- Так, может, это ощущают те, кто рядом с Вами – на работе, дома?
-- Тоже нет, они живут в том же самом темпе. Разве моей 90-летней матери не приходится «держать темп»?

Я вынужден был согласиться, поскольку в ожидании прихода пана Кшиштофа, который, похоже, привычно опаздывал, я смог увидеть и почувствовать, как пани Ванда встречает и провожает посетителей, отвечает на телефонные звонки – короче говоря, исполняет функции секретарши. И не каждая бы девица с этим справилась – ведь звонили из разных стран, на разных языках.

В тот же день, вечером, мне попалась на глаза брошюра о последнем фильме К.Занусси – «Цвал» (т.е. «Галоп»). Немного поработав над списком фильмов, я выяснил: всего за 30 лет этот режиссер и сценарист создал 51 фильм, из которых 26 – телевизионные, 25 – кинофильмы.

Вот несколько названий лент Занусси польского производства: «Структура кристалла» (1969), «Семейная жизнь» (1971), «Иллюминация» (1973), «Квартальный отчет» (1974), «Защитная окраска» (1976), «Спираль» (1978), «Постоянство» (1980), «Контракт» (1980), «Галоп» (1995); фильмы зарубежного и совместного производства: «Путь в ночь» (ГДР, 1979), «Из далекого края» (Италия—Англия, 1991), «Императив» (Германия—Франция, 1982), «Год спокойного Солнца» (Польша—Германия—США, 1984), «Парадигма» (Франция—Италия, 1985), «Где бы ты ни был…» (Польша—Германия, 1989), «Состояние обладания» (Польша—Германия, 1989), «Долгий разговор с птицей» (Германия—Англия, 1990), «Жизнь за жизнь» (Польша—Германия, 1990). О многих из них мы слышали, а некоторые даже и смотрели.

Поскольку Занусси почти всегда автор или соавтор своих фильмов, то набралось уже несколько томов его сценариев, изданных в разных странах – в Польше, Италии, России, Венгрии, Германии, Чехии, даже в Индии.

Понятно, что это впечатляет, но после личного знакомства с ним не так – поскольку подобной творческой плодовитости от него (с его энергией) уже ожидаешь…

Однако прошу прощения – мы еще не доехали до Варшавского университета. И я ставлю вопрос:

-- Ваша жизнь очень разнообразна. Вы попробовали, что такое физика и философия, прошли испытания как драматург и режиссер в драматических и оперных театрах, на теле- и киностудиях. Вы даже к кулинарии относитесь как к серьезному занятию. Но есть ли у Вас, несмотря на все это разнообразие, некая главная линия, на которую все накладывается?
-- Человек, пожалуй, не может претендовать на такую степень самосознания, какую Вы от меня ожидаете…

-- Значит ли это, что тяги к рефлексии у Вас нет?
-- Не в том дело. Просто жизнь – это тайна, и судьба – тоже тайна. Не стоит их слишком рационализировать и мистицировать. По сути, Вы предлагаете, чтобы я провел мистификацию своей жизни. Зачем? Я такого стиля не приемлю. Возможно, это стиль восточноевропейский, но – уже не мой. Если бы я на Ваш вопрос отвечал всерьез, это было бы самодовольно, претенциозно – как некоторые российские поэты стихи читают. С таким чудовищным пафосом. Немного скромности все-таки надо иметь. Ведь моя жизнь – это тайная связь явлений, к которым я имею отношение, которых я до конца не понимаю и в отношении к которым я должен быть покорным, ибо иначе натворю глупостей.

Возможно, мой вопрос и в самом деле был неуместным, но ответ на него получился содержательным. Даже нечто похожее на жизненное кредо Кшиштофа Занусси в нем почудилось. Но продолжать серьезный разговор времени уже не было.

-- Вчера где-то тут, в центре, я автофургон видел, на котором большущими буквами было написано «ZANUSSI». Что это могло быть?
-- У меня в Италии есть родственники, у них фирма, которая производит электронное оборудование и повсюду распродает. Разве я могу быть против, чтобы они использовали мое имя?

-- У Вас в кабинете можно было видеть трехтомник Марло, названия томов очень интересные: «Надприродное», «Вневременное» и «Нереальное». Можно ли предполагать, что для лучшего отражения природной и современной действительности Вам когда-нибудь захочется выйти за границы реализма?
-- Я такой возможности не исключаю.

И вот уже Варшавский университет, философский факультет: именно тут проходит конференция по вопросам культуры. Мы поднимаемся в конференц-зал, садимся сбоку. «Нехорошо, что я его от доклада отвлекал своими вопросами, -- мелькнула у меня мысль. – Тема ведь непростая – «Универсализм и провинционализм в СМИ». Были бы хоть тезисы, а то ведь у него всего несколько слов на одной стороне бумаги».

-- Наше ученое собрание, -- слышатся слова председателя оргкомитета профессора Кучинского, -- почтил своим присутствием всемирно известный деятель киноискусства профессор Кшиштоф Занусси. Поприветствуем его.

Аплодисменты прозвучали и после доклада К.Занусси, в котором был обоснован тезис: универсализм СМИ (прежде всего телевидения) приводит к провинционализму национальных телерадиокомпаний. Сделано это было основательно, содержательно и, как отметили многие выступающие потом, с большим артистизмом.

Биографическая справка. Кшиштоф Занусси родился в Варшаве в 1939 г. Учился на физическом факультете Варшавского университета, на философском факультете Ягеллонского университета в Кракове. Уже тогда создал несколько любительских фильмов, определивших его дальнейшую судьбу. В 1966 г. окончил режиссерский факультет Лодзинской киношколы, и с этого времени создает теле- и кинофильмы в Польше и за ее пределами. Ставил также оперные и драматические спектакли во многих странах мира. С 1979 г. К.Занусси – бессменный директор и художественный руководитель киностудии «ТОР» в Варшаве. В 1980 г. он был избран президентом Федерации европейских аудиовизуальных реализаторов (создателей и распространителей), а в 1994 г. стал также президентом объединения «EVROVISIONI». Член Польского союза писателей и Польского ПЕН-клуба.

Перевод с белорусского. Опубликовано в газете “Звязда” от 20.06.1996 г. Там было помещено и фото, где я заснял пана Кшиштофа сидящим за своим рабочим столом.

P.S. Я имел честь быть корреспондентом Кшиштофа Занусси в течение 10 лет. На память о ней у меня осталась его книга «Pora umierac», а последняя известие от него была открытка (2006), написанная по-русски – о том, что он на студии Чиничита, что возле Рима, снимает  фильм «Черное солнце».

В качестве приложения даю ответ Кшиштофа ЗАНУССИ на мое предложние высказаться по теме разума, представленной на этом сайте. Вот его ответ:

Мои постоянные поездки не позволили мне ответить на лестное приглашение
-- посетить Ваш сайт, посвященный использованию интеллекта. Ваша мысль
мне близка, но мне кажется, что во времена, в которые мы живем, разум
на плохом счету (ma zle notowania). В прошлом столетии на силе разума
держалась вся марксистская система, оказавшаяся несостоятельной и оставившая
чувство, что разумом мировых проблем не разрешить. Я предпочитаю смотреть на
вещи по-другому: утверждаю, что ни разумом, ни чувством, ни интуицией, ни
верой все проблемы этого мира мы никогда не разрешим, и разуму нужно
возвратить причитающуюся ему роль одного из инструментов познания, одного
из многих, но очень важных.

Я искренне не переношу бездумных людей, бездумных чувств, бездумной веры.
Как человек, выросший на романской культуре, вслед за Аристотелем и Фомой
Аквинским верю в разум как в полезный инструмент, и вижу, как много проблем
человечество разрешило, пользуясь разумом. Благодаря ему в развитые страны
пришло благосостояние, благодаря ему, разуму, мы избавились от тирании и
почти во всей Европе живем в системах, уважающих права личности и
предоставляющих всем наилучшие шансы для реализации. Это уже немало. Так что
если разумные поступки могут создать условия для счастливой жизни, то хоть
одним разумом счастья мы себе не обеспечим, но наверняка можем к нему
приблизиться.

В постоянной спешке, в какой я живу, больше этого Вам написать не могу.
Готовлю в этом году новую книжку эссе. Предыдущая, благодаря вашему
Гуманитарному университету в Минске, вышла из печати по-русски. В Москве
я встречал много людей, нашедших ее в продаже; может, то, что я готовлю
сейчас, найдет читателей и у вас; о счастье там будет больше.

На этом закончу пожеланиями здоровья и прочих благ в новом, 2004 году.
В первых днях этого года лечу в Индию с лекциями. Может, каким-нибудь ветром
меня занесет когда-нибудь и в Минск.

(Nadeslane z Warszawy 5 stycznia r. 2004. Перевод с польского).