Русский авангард. Разные судьбы

Русский авангард. Разные судьбы

Татьяна  Шмидт


По – разному  складывались судьбы художников русского авангарда,  и по-разному они были наделены талантом. У некоторых жизнь оборвалась рано, как у Михаила Ле Дантю,  Ольги Розановой и Любови Поповой  - в самом начале их творческого пути, они погасли,  как свечи,  но,  тем не менее,  сумели сказать свое слово в искусстве. О жизни и творчестве других  мало,  что было известно  до 80-х годов прошлого столетия. А ведь это  феномен в живописи в начале 20-го века!


 Русский художник  с французскими корнями,   кубофутурист Михаил Ле Дантю работал в искусстве всего пять лет,  а сумел сделать очень много – он был прекрасный мастер композиции. А кроме того,  именно он путешествуя по Кавказу,   в Тифлисе  в  одном из  духанов  увидел картины  Нико Пиросмани и открыл самобытного талантливейшего художника.

Ле Дантю  был демобилизован на фронт в первую мировую,  служил в чине прапорщика в пехотном полку, не раз был на передовой и смотрел смерти в глаза, а мечтал написать много картин – об этом он писал из окопов  матери и невесте Оленьке Лешковой, которую нежно называл  Музинька. И даже в холодном блиндаже пытался делать наброски!  Но не суждено  было  Михаилу осуществить свои планы…


Он  был уже мобилизован  и  возвращался  домой,  но начался обстрел воинского эшелона,
 и он попал под поезд. А ведь во время сражений выходил невредимым! Безумно храбрый, талантливый  молодой весельчак, рыжеватый с мушкетерскими усами…
Его не стало 25 августа 1917 года. Его близкий друг футурист Илья  Зданевич во время экспедиции  назвал горную вершину Понтийского хребта  на  Кавказе  на высоте 3700 метров его именем.  Зданевич сказал о  Ле Дантю так: «И суждено имени его быть маяком, о который разобьется не один прибой». Они дружили 10 лет.  Невеста Ле Дантю осталась в Петрограде.


В 1986 году в Советском Союзе в НИИ реставрации начали собирать произведения русского авангарда в провинциальных музеях, одновременно изучали технику и методы работы художников, искали  сведения в архивах, а работы  -  в запасниках музеев.  И труд не пропал даром! Было обнаружено  большое количество  неизвестных картин русских авангардистов,   сданных   комиссией ИЗО Наркомпроса  и Музейным бюро в двадцатые годы.  Как же это получилось?


 ИСКУССТВО И РЕВОЛЮЦИЯ.


  А дело было  в том,  что в 1918 году  представителями левого течения   был задуман  план создания в России музеев  современного  живописного искусства.  Увы! Это была утопия – наивная и великая мечта. А у истоков этой мечты стояли Казимир Малевич, Владимир Татлин, Роберт Фальк, Павел Филонов и другие художники.

 Была создана закупочная комиссия,  куда вошли  Роберт Фальк, Василий Кандинский, Александр Родченко. Кандинский стал председателем. На первом же заседании комиссии было решено создать музей живописной культуры сначала в Москве,  потом в Петрограде, затем и в других городах  по всей России! Было организовано и Музейное бюро


Вот как об этом  рассказывал художник  Владимир Татлин,  который был членом закупочной комиссии:  «Ко мне приехал на автомобиле Луначарский – и вот теперь я здесь в отделе  ИЗО. Несите картины. Все купим. У меня теперь денег,  как  у проститутки, и тоже в чулке ношу».

Можно сколько угодно иронизировать  об этом факте,  но роль Татлина  в этом деле огромна.   Именно он  купил у Казимира Малевича  «Черный» и «Красный»   квадраты и множество других  работ. Картины,  конечно, продавались за небольшую цену – но и это было большим подспорьем для художников в то голодное время. 


Закупочная комиссия состояла из шести человек, на  закупку приглашался автор. Покупали картины по твердым расценкам  – примерно по 4 тысячи рублей.  Всего с 1918 по 1920 год было закуплено  около двух  тысяч картин на сумму  почти 27 миллионов рублей.

 Картины после закупки распределялись  по провинциальным музеям. Их увозили  в Витебск, Самару, Астрахань, Елец  и другие российские города,  в том числе  картины Малевича и Кандинского  - об этом есть акты передачи. В начале 1922 года Музейное бюро было закрыто –  это объяснялось трудностями того времени. Была разруха, в  стране не хватало хлеба.



 Бюро  в то время возглавлял уже Александр Родченко.  Это был волевой и сильный, молодой,  красивый  человек, с большими зоркими  глазами и  твердым подбородком с ямочкой.  Он восторженно принял революцию, как и многие представители левого течения в искусстве. Родченко  курил трубку, носил гимнастерку,  кепку  и кожанку, ходил быстро и успевал везде. Своей энергией он «заражал» всех.

 У него было множество увлечений кроме живописи – дизайн, фотография, оформление книг и театральных  декораций. Родченко и его жена Варвара Степанова  - тоже известная художница – авангардистка,  были родоначальниками конструктивизма. Именно  Родченко и стал классиком  конструктивистского оформления книг и журналов того времени ( Огонек, Смена, Пионер, Леф),  а также первой советской символики: плакатов,  вывесок, значков, марок.)

 Кроме того, он  был прекрасный мастер фотографии, фотомонтажа, участник многих выставок, в том числе за  рубежом. А еще Родченко сотрудничал с Маяковским, писал с него портреты, тяжело переживал его смерть и до конца сохранил любовь к творчеству великого поэта - бунтаря.




 В семнадцатом году Александр Родченко был одним из организаторов московского профсоюза художников. В 1918 году активно работает  в  ИЗО Наркомпроса,  становится секретарем молодой Левой федерации художников  (Леф), а председателем был Владимир Татлин,  «пользуясь» служебным положением, Родченко  проводит  свою первую персональную выставку  в помещении (Леф) «Пять лет в искусстве», жена его  Варвара Степанова  -  активно ему помогает.

 С 20 по 23 год Родченко – член президиума Инхука,  до 1930 года преподает во Вхутемасе – Вхутеине. Одним словом,  Александр Родченко стоял у истоков советского искусства.

  Это был героический период его работы, когда постоянно приходилось бороться с холодом, авариями водопровода и канализации, отсутствием электричества, а еще зачастую не хватало денег на зарплату сотрудникам Музейного бюро. Родченко всё это пережил стоически, зато в Москве музей современного искусства был уже создан! Открытие его состоялось 15 октября 1922 года во Дворце искусств на Поварской улице ( в советские годы улица Воровского).


В конце 24 года музей переезжает на Рождественку в помещение Строгановского училища и вскоре переходит  в ведение Третьяковской галереи.  112  картин было передано тогда в Третьяковскую галерею, в том числе  «Черный квадрат» Малевича и некоторые  работы Кандинского.

А  художественная жизнь того времени буквально бурлит – проходят значительные выставки в Москве,  Петрограде, Одессе, Рязани,  Пскове и других городах. Так в 1919 году в Петрограде во Дворце искусств открылась первая Государственная свободная выставка, в которой приняли участие 299 художников, среди них  были  Марк Шагал  и  Владимир Маяковский.

 В Москве в 1920 году был создан Институт художественной культуры – Инхук,  в том же  году образовался Вхутемас – Высшие художественно-технические мастерские  с семью факультетами,  а  в Петрограде образован Вхутеин – Высший художественно-технический институт.

Плодотворно в те годы работают художник – авангардисты:  кубисты, конструктивисты, неопримитивисты, футуристы, супремативисты, импрессионисты. Кроме картин они писали манифесты, ниспровергали старые авторитеты,  призывали к  Революции Духа. Они горячо приняли революцию социальную, верили,  что она откроет им  возможность явить миру новую эстетическую красоту.

- Наступил час великих свобод, говорил в  17 году Илья Зданевич, -  Куда бы мы ни кидали взгляд,  видели новое,  а старые ценности рушились в прах. Вне свободы нет искусства.

-  Искусство должно отражать современность. Иначе оно не искусство! –  утверждал еще в 1911 году  ему  на одном вечере-диспуте  брат Ильи Зданевича  -  художник Кирилл Зданевич.  –  И, по-моему,  пара хороших  ботинок дороже, и выше, и полезней всех Леонардо да Винчи.  Джоконда – к черту Джоконду! Надо отражать большой город. Надо писать пощечины и уличные драки,   -  порой они были очень дерзкими…



 Сколько их было?  Я насчитала более семидесяти имен, а написала лишь о некоторых. Впоследствии многие  вернулись к реализму  -  того диктовало то противоречивое время.  А споры об  их творчестве не утихают до сих пор. Но как сказал историк Александр Бенуа: «Они стали классиками!» - и сказали свое новое слово в искусстве.

Что же было потом? В стране победившего социализма искусство авангарда оказалось ненужным.

 Ряд картин были уничтожены, другие пролежали в запасниках долгие годы, и только благодаря  музейным работникам были спасены.   Но  русский  авангард  живет своей жизнью. У него есть последователи во всем мире. Искусство это востребовано и развивается. Гонимое,  оно вернулось к нам, и мы благодарны его создателям.

А преклонение перед Джокондой осталось – это вечное.