Вор выходит в зону

Положенец выходит в зону из ШИЗО. (Отрывок из романа "Путь Черной молнии Новая версия" кн.1)

 К выходу из ШИЗО Дронова, зэки в отрядах, пользующиеся привилегиями, отнеслись по разному. Кто-то с тревогой ожидал наказания за свои промахи, а кто-то встречал с восторгом, что самый авторитетный среди блатных человек, наконец-то выходит в зону, а потому с надеждой поговаривали, мол, наведет положенец порядок среди блатных семей, всем беспредельщикам укажет соответствующее место.
Алексей Дронов выходил подготовленным, а главное без опаски быть втянутым в интриги блатных. Близкие кореша, направляя его в Западную Сибирь в ведомство Сиблага, ознакомили с обстановкой среди данного контингента. Алексей был в курсе, что представляет собой эта зона, расположенная на окраине Новосибирска. Но сидя в изоляторе, у него было время разобраться в сложных хитросплетениях многих зэковских семей, управляющих всей зоной. Перед тем, как посадить Дрона в одиночку, он два дня пребывал в общей хате. Серега Сокол, вот кто толково рассказал Алексею обо всех прослойках блатного сообщества. Лагерь с общим режимом, публика «разношерстная», мужики безропотные, задавленные авторитетом блатных, но не прибуревшие, как на зонах со строгим режимом. В основной массе работяги. Сук и активистов в зоне предостаточно, но они держатся особняком в отдельном отряде. Администрация в основном следит за выполнением нормы выработки и само собой за порядком. По мнению Дронова, перспектива зоны такая, если не натаскать блатных, не освежить умы, то в скором времени зона на корню будет сучьей. Менты с баллонами  окончательно подомнут под себя блатных, и всех отрицал . Для Дронова подворачивался самый удобный момент, пока режимники и оперчасть немного инертные, опрокинуть их и, разморозив зону, поднять бунт. Но для этого потребуется много денег, общаковые сборы вряд ли потянут такую опасную акцию, но есть надежная дорога с волей. Один цинк  на свободу и воровское сообщество подогреет зону водкой, разными дурадоловыми колесами  для растормозки мужицких мозгов.
Дронову было наплевать на административные капканы, теперь есть, кому прикрыть его действия. И то, что майор Кузнецов убрал на время Ефремова из зоны, было замечательно, за это время необходимо собрать пацанов, воодушевить их и разогнать весь актив. Если возникнут проблемы, значит, замутить бунт в зоне.
Дронов дал распоряжение надежным пацанам, чтобы не суетились и не готовили «царский» стол по поводу его выхода из ШИЗО. Остальную зоновскую братву, чтобы не дразнить режимников и оперов, пока решил не приглашать, потом все организует. Соберутся отрядные паханы, но только те, которых он затронул вниманием, сидя в изоляторе. Приходилось соблюдать осторожность, мало ли в зоне блатных, работающих на оперов.
«Начнем хребты ломать поварам, бригадирам и прочим пристебаям из хозбанды , и если мои расчеты подтвердятся, то и кумовским тихарям несдобровать. Волнует одно, намечается первая разборка с Сибирским. По наводке одного шнифтаря в десятом отряде идет «кроилово», занижаются сборы в общак. С «Пятерки» пришла малява, в ней сообщают, Сибирский – правильный пацан, его отец имеет авторитет среди братвы на строгой зоне и за сына ручается. Просит меня выслушать пацанов, и разобраться по справедливости. Ладно, с этим я улажу, раз со строгача за него просят. Кто им робу испортил? Разберусь, откуда ноги растут».
Мысли прервал звук открываемой кормушки и голос дежурного прапорщика:
– Дронов, имя, отчество.
– Алексей Евгеньевич.
– Год рождения, статья, срок?
Дронов ответил на все формальные вопросы.
– Собирайся с вещами, твой срок пребывания в ШИЗО истек.
– Я готов, начальник, можешь выгонять, – весело произнес Дронов.
Прапорщик загремел ключами и открыл дверь камеры. Алексей вышел не спеша и двинулся по коридору к выходу из ШИЗО.
Встречать его пришел Симута и еще несколько пацанов, все со второго отряда, как и хотел Дронов. Симутин Вася, был главой блатных во втором отряде, парень крепкого телосложения, уважаемый пацанами человек и имеющий вес в зоне.
Поздоровались с Дроном и всей компанией прямиком направились в баню. Только после того как помоются, пойдут в барак. Так полагалось по традиции, сначала освобожденный из ШИЗО заключенный, смывает с себя грязь изолятора, а затем его встречают друзья в отряде. По дороге к ним присоединились еще три человека.
В бане все было договорено, никаких посторонних людей не было, кроме тех, кто заранее пришел на встречу с Дроном. Банщик и его помощник, закрылись в каптерке, им строго наказали не выходить. На случай, если появятся менты, двое заключенных стояли на атасе возле бани.
Вначале помылись, затем здесь же, в мойке, обмотавшись полотенцами, разлили чифирь и стали передавать две кружки по кругу. Дронов первым нарушил молчание:
– Братва, у нас пока нет возможности собрать всех пацанов, но я приветствую в этом «шалмане»  знакомых людей. Может так случиться, что в ближайшее время меня снова загасят в изолятор или отправят в другую зону. Но говорю вам на верочку , времени у меня хватит, чтобы изменить зону, в хорошем смысле слова. С кичи, кстати, тоже «видно» обстановку, но не так как в зоне, чтобы точняком вертеть делами. Мои кореша, когда посылали меня в Сибирь, откровенно говоря, отговаривали заходить в эту зону. Почему, спросите? Мусора создали здесь невыносимую духоту и, к тому же не все здешние пацаны придерживаются правильных толкований по воровскому ходу. А что мы хотим от лагеря, где одни первоходки, разномастная публика, откуда молодым пацанам, залетевшим сюда с воли знать о воровских законах и жить, строго по понятиям? Здесь основная масса, бытовики, хозяйственники или залетевшие случайно. Мужики, попавшие по пьянке, да желторотые пацаны, взбудораженные тюремной романтикой. Кое-кто поднимается с малолетки. Я смотрю, среди правильной братвы тоже немало разногласий. Может вы не в курсе, но по всей стране в зонах мусора ужесточают режим, давят мужиков перевыполнением нормы, вменяют разные методы содержания, типа Вологодского, когда все отряды загоняют в локальные сектора. Усиливают военные спецподразделения, готовят «Рэксов » для подавления бунтов и беспорядков. Зоновские и тюремные начальники в конец оборзели, зэков за людей не считают, жратва в столовых подается, как скотам, свиданки и передачки ограничивают. В красных зонах идет настоящая ломка, оперативники сажают пацанов в ссученные хаты, где их прессуют, я уже молчу о крытках, в частности о Елецком централе, где менты бросают босоту в прессхаты. В этой зоне правят бугры, баллоны, ментовские холуи, а пацаны, вместо того, чтобы поднять против них кипишь, просто приспосабливаются. Кое-кто из здешних блатных открыто якшается с буграми, которые измываются над мужиками и загоняют в долги. Я знаю о случаях, когда блатные опускали мужиков за отказ выполнять норму. Это разве житуха? Это же беспредел! Разве такое «прописано» в тюремном законе. Этих гнид надо уничтожать, не жалея. Нам, пацанам, нужно уяснить одно, мужики в зонах, это наша опора, не будет настоящей поддержки со стороны работяг, менты уничтожат черную масть. Общак, в людском понимании, это жиганская сплоченность. Воров-законников в сравнении с пацанами и мужиками, мизерная часть, но именно воры должны следить за порядком в тюрьмах и зонах. У воров есть приемники, называют их свояками и положенцами, я один из них. Не думайте, что мы должны следить за зэками, чтобы они вовремя пополняли общак, все должно быть замешено на арестантской совести, отнимать вещи и продукты у мужиков, это табу. Запомните это. Мы должны следить и разруливать ситуации, чтобы между мужиков и братвы не было необоснованных разборок. Я знаю, не все из вас придерживались закона, бывало, наезжали друг на дружку не по делу, косяки пороли. С кем не бывает, но есть непростительные вещи, за которые придется ответить. Я даю время тем, кто беспредельничал, исправить свои ошибки, какие конечно можно исправить. Ума хватило накосячить, пусть хватит и исправить этот косяк. Пацаны, мы не выживем поодиночке, нас всех постепенно вытравят, потому я предлагаю сплотиться и взять жилую зону в свои руки. Рабочку, выездные объекты тоже контролировать, хоть это и производственная зона. Мы еще о многом поговорим, наметим планы, а пока сворачиваем сходняк. Кстати, я приглашал Сибирского, он пришел?
Леха махнул рукой и учтиво кивнул.
– Тебе привет от братвы со строгача, особенно от твоего отца. Я обязательно разберусь по твоей предъяве к братве шестнадцатого отряда. С пустого места разборки не начинаются, так что Леха, мне придется тебя выслушать по делу. Симута, порешай вопрос с нарядчиком , завтра мне край надо выйти в промку  в первую смену. Пархатый, подберешь парочку расторопных пацанов, да чтоб надежными были. Кстати, как там пацан поживает? Ты знаешь, о ком я говорю. Хотелось бы его тоже увидеть. Позови его с утра ко мне, я с ним в промку прогуляюсь, заодно и познакомлюсь.
О Дронове у братвы сложилось неплохое впечатление: правильный, не грубый, в характере чувствовалась сила, лишнего не говорил. По «докладу» было видно, в зону пришел подготовленный.
Уже смеркалось, когда пацаны из лагерной верхушки разошлись по отрядам. Вася Симутин провел Дронова в самый почетный угол отрядной секции. Там их ждал накрытый стол, организованный по поводу встречи положенца. Водку решили не доставать, знали, что менты обязательно придут с проверкой. Застолье со спиртным устроят немного позже.
Мужики с любопытством поглядывали в угол, интересно было увидеть человека, приближенного к ворам-законникам. Кто-то уже пустил слух, что Дрон справедливый и к мужикам относятся по-человечески. С ним можно говорить по-свойски.
Пригласили к столу и Макара. Дрон познакомился с Василием и изредка бросал на него взгляд, но конкретно разговор о его прошлом пока заводить не стал.
Вдруг у входа в отряд раздался громкий голос дневального.
– Отряд смирно! Отряд вольно!
Тем самым дал понять, что в помещение отряда входят проверяющие сотрудники администрации.
– Это что за беда? – спросил в недоумении Дрон Ваську Симуту.
– Пацан недавно с малолетки поднялся на мужики, их «воспеты» учили так честь отдавать.
– А что, толково получается и ментам не к чему придраться.
Наряд контролеров подошел ближе к собравшимся в проходе заключенным.
– Что за сборище, по какому поводу? – спросил прапорщик.
– Начальник, да кореша с кичи встретили, вот покушали трошки, может, и вы к нам присоединитесь, – осклабился Симута.
– Ну, если нальете сорокаградусной, почему бы и нет, – шуткой ответил прапорщик.
– Не, командир, ваксы не предложим, на голяках сидим, сами седьмой хрен без соли доедаем, – пошутил Макар.
– А что так, такому знатному…, – видимо прапорщик хотел сказать, авторитетному зэку, но продолжил с оговоркой, – вашему корешу и не грех водочки преподнести, а то, как-то негоже на сухую.
– Старшой, не прикалывайся, сам знаешь, сегодня мы пить не будем, – к разговору подключился Дронов, – за нами не заржавеет.
– Ладно-ладно, я пошутил, – сказал проверяющий и, протиснувшись вперед, заглянул под кровать и открыл дверцу прикроватной тумбочки.
– Ты смотри, и в правду нет, – как бы удивился контролер и, развернувшись, направился к выходу, уводя за собой остальных членов наряда.
Прозвучала команда отбой, в секциях погасили свет, оставив только тускло горящие ночники. Дронов вышел из отряда подышать свежим воздухом и, закурив, присел на корточки возле цветочной клумбы. Из темноты, словно призраки, вынырнули две фигуры. Они приблизились и, тихо поздоровавшись с положенцем, присели рядом. Долго о чем-то разговаривали. Огоньки папирос при каждой затяжке ярко вспыхивали в ночной мгле. В отрядах во всей колонии, осужденные крепко спали. Только где-то по периметру зоны с перерывами лаяли сторожевые собаки, а со стороны промзоны несколько раз провыла сирена.
«Видать крупная птица села на колючку. Так случается, когда она на свет летит, – подумал Дронов о прозвучавшем сигнале, – завтра днем в рабочке серьезные дела замутим», – Алексей проводил взглядом ночных визитеров. В темноте раздались шаркающие шаги по дорожке, усеянной щебенкой.
– Кого еще принесло? – спросил Дронов.
– Леха, – это я, – отозвался Васька Симута.
– Не спится? Закуривай, – Дрон протянул пачку папирос и пригласил Ваську сесть на лавочку, – Карзубый с Каленым только что ушли. Завтра начнут выпасать тихаря кумовского. Утром после развода на работу проследят за одним чеком с нашего отряда – Абросимовым, по идее он должен привести нас к следующему звену кумовской цепочки. Мне надо знать все передвижения Абросима, с кем общается, а главное какая сука через него держит связь с кумом.
– Вот бы выловить тихоню, задавлю собаку.
– Не впервой, выловим. Вась, тут дело серьезное. Твой батя с Арканом в корешах ходит. А мне Арканя, как брат родной. С воли все деловые малявы через тебя идут. Я тебе по-настоящему доверяю.
– Леха, базара нет, почту за честь корешиться с тобой.
– О Сибирском что скажешь, могу я на него положиться?
– Как на меня, – Симута улыбнулся, – ведь ты же мне доверяешь.
– Ладно, разберусь с ним по-чесноку. Что скажешь о Карзубом и Каленом?
– Они надежны, как ледокол «Ермак». Колдун за ними зоновский общак закрепил, они по сей этим делом занимаются.
–Значит, шнифтари они надежные?
– Железные молотки! Серега Карзубый и Игорь Каленый почитаемые в зоне люди, а то, что они имеют отношение к общаковой кассе, знали только Колдун и я.
– Дальше продолжай.
– В смысле?
– Что они еще делают?
Симута не стал отвечать на этот вопрос Дрона.
– Ладно, Васька, не понтуйся, я знаю, что они выполняли серьезные задания Колдуна, и подыскивали в строительную бригаду надежных людей. И то, что они охотятся за кумовскими агентами, за стукачами в камерах, я тоже в курсе.
– Откуда дровишки? – удивился Васька.
– Аркан подогнал, а ему Колдун.
– Леха, тогда у меня больше нет вопросов.
– Ты в курсе, кто убрал Тернова?
– Знаю. Понимаешь Леха, если б его не убрали, многим бы хана пришла. Короче, Карзубый с Каленым выпасли Тернова, он в зоне с блатными якшался, сразу же обули его в белые тапочки.
– Симута, я все знаю, и про «дорогу» твоего отца к Аркану. Все зоновские нужды пересекаются с делами на воле, а конкретно речь идет о безопасности одной организации влиятельного Фан-Фаныча. Ты случаем не знаешь, о ком идет речь?
Васька хлопнул ладонью себе по плечу, словно указывал на погон.
– Я же сказал, об этом знали Колдун и я. Ты хочешь услышать его имя?
– Конечно, хочу.
– Кузнец.
– Надеюсь не прапор Кузя, – усмехнулся Дронов.
– Да нет, этот званием повыше, майор Кузнецов.
– Теперь я вижу, что ты в курсе многих дел. «Кузнец» нужен нам для компромисса, он закрывает глаза на кое-какие вещи, например, изменение порядка в зоне, а я в свою очередь, прикрываю тыл в его нелегальной организации.
– Ты спрашивал Кузнеца, что тебе край дела надо побывать на Тарбазе?
– Да, конечно.
– Как ты думаешь, он подпишется?
– Куда он денется. Хотя он догадывается для чего я рвусь на Тарбазу, знает что с людьми там встречусь и конкретно ссыт за свою шкуру. Ништяк, что Ефремова убрал, у нас появился шанс закрепиться в зоне.
– Он уволил главного кума?!
– Нет, его в командировку отправили, кстати, по моей замутке. Я сейчас думаю, как бы с Кузнеца побольше филок срубить, чтоб общак наполнить. Я тут прикинул, той части филок от строительной компании маловато, значит надо по-умному вытрясти деньги из ментов. Кроме бригады зэков на стройке есть еще люди, «охранники», им тоже надо платить.
– Это Аркановские люди?
– Да. Без них нет нужного контроля. Объемы строительства растут, рабочих больше требуется. Кузнецову и Говорову нужна охрана. Зэки хоть и расконвоированные, но за ними нужен глаз, а то разбегутся. «Парни-охранники» вечером снимаются с объекта, и так до следующего дня. Да, что я тебе объясняю, ты и сам все знаешь.
– Они хорошо получали за свою работу, пока менты не отправили Колдуна на крытку, потом Кузнец стал кроить деньги.
– Ничего Васек, скоро прищучим этих подпольных богатеев. Мы с Арканом готовим «подпольщикам» сюрпризы, к нему уже начали лезть с просьбами Фан-Фанычи , им тоже нужна защита. Придет время, когда «боссам» придется раскошеливаться и отстегивать нашему братству. Мне уже говорили о подпольных цеховиках, как они живут и ни в чем себе не отказывают. Хорошая из них получается корова, вот только доить ее надо с умом, не перегибать с поборами, а предлагать свою помощь, оберегать от «наскоков» разных жуликов и вымогателей. В семидесятых цеховики круто набрали ход, левую продукцию начали гнать. Прикинь, они на дефиците столько бабок наваривают, что нам и не снилось. ОБХСС перестали бояться, откупаются. А что из этого получается? Правильно, они среди ментов ищут защиту. До меня слухи дошли, что в Тогучинской зоне менты с вольными мастерами замутили пошив одежды, под импорт стелют.
– Это на четырнадцатой? – спросил Васька, увлеченный интересным рассказом Дронова.
– Да. Они по деревням швейные машинки рассовали: кто шьет тапочки, кто детские пинетки, а это дефицит в наше время. Сейчас везде набирает ход фарцовка, спекуляция, а Кузнец с Говоровым замутили строительство. Короче, Васек, нам работы хватит, но пока надо с зоной разобраться. Видишь, менты кругом мутят, куда камень не брось, не ошибешься, обязательно в вороватого мента попадешь. Вот и наши мусора решили кошельки набить, нашли себе дармовую рабсилу из зэков. Денежки сначала капали, а теперь потекли в ладошки шелудивых тюремщиков. Прежде, чем зайти в эту зону, я с братвой советовался, мне много чего стремного наговорили на зоновских мусоров. Они ж твари с хозобслугой спелись, в наглую тащат продукты, которые нам предназначены. Менты прочухали, что можно жить за счет нас, бабки заносят в зону, водяру, наркоту, чай. Кумовья на воле в паре с зоновскими, глубже влезают в ниши дела. Твари, наживу почуяли, зона-то с воли не хило подогревается. Если вникнуть, Васек назревает что-то серьезное. В Главном управлении мусора затеяли стремную возню, но нас на всяких случай братва предупредила, готовится нешуточная ломка авторитетов. Мы тоже зашевелились, рассылаем малявы во все зоны.
– Леха, поэтому ты здесь?
– Правильно говоришь. Я сам братве предложил, хочу в общаковую зону войти. Аркан в Новосибирске крепко зацепился, хотя ты сам знаешь, он сейчас в нелегале. Васек, как бы мусора не ломали братву, но меньше нас не стало. Черных зон, становится все больше. Только вот красных и сучьих зон тоже не мало. Коммуняки пропагандируют, активистов-козлов плодят. Начальству из управы и хозяевам зон только на руку расколоть зэков, в СВП  их загнать, свободу посулить, типа в этих секциях зэки исправляются. Если б зэки не подкладывались под ментов, у них бы, не было такой власти над нами. Но в мусорской системе знают, не может человек исправиться, когда находится в поганых условиях, где все запрещено и зажато. Активистов досрочно освобождают, а они свои мозги пробухивают и через полгода или раньше снова заезжают в тюрьмы. Какие они к черту "исправившиеся", еще хуже становятся, когда в зону возвращаются. От злости такие гады пойдут по трупам в прямом смысле слова, они так свободу себе зарабатывают. Мусорская система снова их отпускает, потому что в красной зоне весь порядок держится на козлах.
– Я смотрю, тебе советы соли подсыпали. Есть причина?
– Конечно, есть. Потом как-нибудь расскажу, история эта длинная, и связана с моим отцом. Пока скажу коротко, вся советская система – сплошной мусор, я не прощу ей смерть моего отца, гэбня загнала его в психушку, его там закололи до смерти.
– Леха, у тебя фамилия русская, а говоришь с прибалтийским акцентом, ты жил там?
– Не хочу сейчас об этом говорить, вот разморозим зону, тогда я многое о себе скажу. Мне Васек торопиться надо. Хочу немного молодых натаскать, разжевать кое-что о понятиях. Бодренько смотрю на то, как в зоне рухнет «красный» порядок, если все получится, другие лагеря возьмут с нас пример. А иногда смотрю на всю эту зоновскую публику, и такая злость берет. Эх, мужики, мужики, куда вы на хрен лезете, кому подметки собрались лизать? У тварей кремлевских, которые ваших отцов и дедов за людей не считали. Да, да, Васек, не смотри на меня так, будто я приглашаю тебя лечь со мной в постель. Комсюцкая пропаганда так въелась людям в мозги, что вытравить ее невозможно. В основном многие мужики ленятся, не хотят вникать в наши понятия.
– А что в воровском кодексе о внутренней политике толкуется, я слышал эта беда у воров под запретом?
– Я считаю, все это слухи, одним словом, предания. Раньше в лагерях власти разделяли политзэков и уголовников. Я слышал, менты даже поощряли блатных, когда они с политическими цеплялись. Старых зэков сейчас в зонах не встретишь, все повымерли, как мамонты, вот они бы могли многое нам рассказать.
– Как не встретишь, а Макар Васька?
– Я с ним еще мало знаком, чтобы говорить о серьезных вещах.
– А ты познакомься, он в натуре много видел и знает.
– Ладно, за этим дело не встанет. Тут с братвой поначалу надо разобраться, потом с мужиками. Пацаны с мужиками должны жить теснее, а значит, иметь что-то общее. Не только здороваться, делиться продуктами и вещами, а придерживаться одного закона, который их объединит. На свободе уйма законов, по которым люди живут, а зэки всего лишены, у нас свой, негласный, тюремный закон и в нем нет такого пункта, чтобы блатным набивать себе требуху, собирая дань с мужиков. Каждый день мужики смотрят на беспредел всяких отморозков, и кому из них охота после магерамства блатных добровольно пожертвовать в казну хотя бы кропалик. Я приглядываюсь к таким пацанам, как ты, Сибирский, Крот, вы из другой закваски, чем Пархатый, Равиль или Ворон, это сейчас они притихли, когда в зоне появился положенец. Когда менты упрятали Колдуна на крытку, практически зона осталась без "головы", каждый в отдельности по отрядам старается перетянуть на себя одеяло. Но ничего, со дня на день созову сходняк, и братва сама скажет, за кем ей пойти, а кого отправить к "петухам". С беспредельщиками кончать надо,
– А почему ты Пархатого паханом поставил в отряде?
– А кого, Равиля или кого-то из окружающих быков? Знаю, там нужен нормальный, смышленый парняга. На сходке решим, кого поставить во главе пацанов.
Не заметили, как за разговорами расцвело. Поспать так и не удалось. Дронов и Симутин зашли в барак, и попросили пацана заварить чай покрепче, а сами пошли умываться холодной водой. Сегодня им предстоит провернуть много дел.

В эту ночь долго не спалось и Александру Воробьеву. Он знал, что Дрон вышел в зону и его встретили во втором отряде. Пархатый с вечера предупредил Александра, завтра его с утра Дронов зовет в промзону.
«Что это значит, для чего я ему понадобился, что ожидать от такого приглашения? Шестеркой, быком, я не буду больше ни у кого. Неужели он думает, что я буду его охранять. Хотя у Дрона пехоты полно, есть, кому сопровождать. Нет, здесь что-то другое. Ладно, что гадать, утром будет видно».
Чем больше Александр думал, тем меньше хотелось спать, и он опять с наслаждением окунулся в счастливые воспоминания о тех недалеких и ярких днях на свободе. И вдруг он вспомнил драку за клубом Железнодорожников. Александра осенило. Ну, конечно же, Пархатый похож на того парня, который два раза ударил его ножом. Эх, если бы он сразу узнал Рыжкова в комнате отдыха, когда тот натравил на него своих псов, наверно бы вцепился в его горло зубами и не отпускал, пока он не сдох. Теперь Александр понял, почему не смог разыскать Пархатого на свободе после драки, его определили на срок за воровство. В тот вечер бедная Наташа бегала вокруг и просила проходящих людей помочь. «Наташа. Где теперь она и где я? Будто ножом судьба разрезала пополам мою жизнь. А может, я и сам виноват. Почему тогда не согласился на предложение братвы, разобраться с кемеровскими, глядишь, местные блатные меня бы поддержали, не пришлось бы устраивать драку. А может, я правильно сделал, не пошел у блатных на поводу. Конечно, правильно! Так и буду продолжать».
В зоне не принято доводить до разбирательства дела на свободе, таковы тюремные обычаи. Но ничего, подумалось Александру, если ему представится случай поквитаться с Пархатым, такой возможности он не упустит. Александр успокоился и, перестав думать, погрузился в глубокий сон.

Полностью книга находится здесь: