Весна. Время говорить о сексе

   Чувствую, сейчас мне кто-нибудь непременно возразит: «А причем здесь весна и секс? Сексом можно заниматься круглый год». Не буду спорить. Когда речь идет о людях с их бессистемными и беспорядочными половыми связями — так оно и есть. Но я сейчас хочу поговорить о тех, для кого секс — истинная Радость. Как для нас Новогодняя елка или День рожденья, которые бывают «только раз в году» к нашему сожалению. А у них — секс раз в году! Я имею в виду животных и птиц.

   Вы когда-нибудь наблюдали, как занимаются сексом «братья наши меньшие»? Не видели, а именно — наблюдали? Это симфония, это триллер, песня, детектив, это сцена, достойная пера лучших художников-баталистов. Это и Айвазовский, и Бетховен, и Велемир Хлебников, и Стивен Кинг! Понаблюдайте при случае. Если же у вас нет времени на подобные глупости или животных нет перед глазами, позвольте мне рассказать.

   О коровах или лошадях рассказывать не стану. Они животные степенные и секс у них тоже солидный, как правительственный кортеж на Кутузовском, или где там правительство рассекает на своих лимузинах? Я не москвич, не в курсе.

   Вот собаки — уже интереснее. Соберутся большой стаей, словно митинг перед выборами. И как митингующие, слоняются туда-сюда — стихийного лидера выбирают: спорят, огрызаются, чуть ли не в грудь себя бьют, доказывая, что именно он самый достойный. Наконец лидер определился. Тут уж он прямиком направляется к девочке, этакой соблазнительной сучке, которая словно и не при делах — любуясь погодой, трусит впереди. Подбегает и… короче: случились, склещились, повернулись друг к другу хвостами, стоят. Долго стоят. То ли в нирване пребывают, то ли медитируют, то ли в мысли философские о бренности бытия погружены. Ну, точно Конфуций и Сократ. Остальные члены партии сидят поодаль и терпеливо ждут, вывалив языки с капающей слюной. Молча, не торопят. Ждут, когда их черёд придет. Вы у людей когда-нибудь подобное терпение встречали? Чтобы вот так, с философским спокойствием ждать, когда уже и тебе можно будет? Вспомните очередь к кассе гастронома: стоит бабулька древняя у аппарата, в трясущейся руке горсть мелочи пенсионной — сдача, набравшаяся от предыдущих покупок. Выбирает по монетке, внимательно разглядывает каждую, шевелит беззвучно губами — счет ведет, — не ошибиться бы: не обмануть ни себя, ни Государство. Очередь, понятно, ропщет, волнуется. И обязательно найдется кто-то, выкрикнет:

   — Ты что, бабка, на паперти стояла? Давай быстрее, людей держишь!


  Коты. Наблюдать за кошачьим сексом — никаких южноамериканских сериалов с их надуманными страстями не надо. Вот бежит по двору, игнорируя мусорные баки, будто внутри них нет ничего интересного, кошак с ошалевшими от желания глазами. И при этом орет дурным голосом:

   — Мааааааааааааааау!!! Выдрать хочу! Што за фигня?! Где кошки? Куда попрятались все?

   И в этот момент видит предмет вожделения. Резко тормозит, и на мягких лапах приближается с недвусмысленным предложением. Но в тот же момент получает когтистой дланью по морде. Мол, я — не такая, я — жду трамвая! Ну, вы знаете эту фразу, любимую всеми девушками. Наверняка не раз самим приходилось слышать эти слова от них. Означает сей возглас, что в ваш расчёт вкрался просчёт, то есть, вы пришлись не ко двору. И, между прочим, коту еще везёт, что среди хвостатых прелестниц не встречается валерьянщиц-клофелинщиц, как среди существ, по нашему мнению, разумных. Хотя, может кошки не практикуют этот метод воздействия на мужское сознание только потому, что и сами шалеют от капель валерьяновых?

   Но вот коту повезло, и он видит всю из себя томную, исходящую аналогичным желанием красавицу. Она катается по земле, косит глазом на кавалера и призывно мурчит. И тут уж медлить нельзя! В прыжке кот оказывается на спине дамы. Та своевременно успевает перевернуться на живот и отвести в сторону хвост для удобства ухажера. Сидя верхом на избраннице, как Чапаев или Семён Буденный на лошади, хвостатый кобальеро в превентивных целях цепко хватает зубами подругу за загривок. Мера предосторожности совсем не лишняя. Известно, женщины — народ ветреный, у них семь пятниц на неделе: в любую секунду может передумать, выскользнуть из-под страждущего партнера и дать деру. Теперь кот не издает ни звука. Он занят делом, да и попробуй кричать, когда вся пасть забита шерстью. Зато начинает кричать кошка. Каким-то нутряным, утробным воплем. Вот признайтесь, мужики, — только, чур, честно! — часто ли вам удавалось довести женщину своими любовными стараниями до неподдельных воплей наслаждения? А кошки так кричат под каждым котом!


   Не менее интересно наблюдать и птичий секс. Нет, я имею в виду не всяких синичек-зябликов. Уж больно они мелкие, да и секс происходит то ли в полете, то ли на лету — и не уследишь. А с домашней птицей проблем никаких. Тут все наглядно.

   По двору, роясь лапами и клювом в пыли, бродит ничего не подозревающая пеструшка. Вот на нее падает заинтересованный взор петуха. Строевым парадным шагом он приближается к соблазнительному объекту и, склонив голову набок и потряхивая бородкой, оценивающим взглядом измеряет несушку. Удовлетворившись осмотром, кочет широко растопыривает одно крыло, приспускает его к земле и начинает, подпрыгивая и что-то бормоча, описывать круг в непосредственной близости от жертвы. Вылитый испанский гранд перед испанскою же донной метет паркет полями широкой шляпы, расточая комплименты. Курица в восторге замирает. И не потому, что кура — дура, а потому, что она — женщина. А какая женщина устоит перед сладкоголосыми речами галантного кавалера? В головке мгновенно начинают роиться мысли о радужных перспективах вроде тихого семейного счастья. Коварный соблазнитель, увидев, что девушка готова, одним прыжком валит ее на землю. Хотя нет, это мы норовим повалить девушку, а петух — скок-поскок! — в мгновение ока оказывается на спине простушки, у которой уже и лапки подогнулись. Петух побалансировал на спине, укрепился и начинает топтаться, когтить курочку-рябу. Одновременно и в темечко клювом долбит, мол, не отвлекайся от процесса на посторонние мысли. А какой тут отвлекаться, если она уже и хвост в приглашающем жесте в сторону отвела, обеспечивая свободный доступ к женскому, сокровенному. А петух все продолжает топтаться, испытывая прочность куриного хребта. Наконец улучит момент — черт его знает, какой момент он считает наиболее благоприятным, — резко опустит свой хвост, словно зёрнышко клюнет и — готово! Соскочил и пошел, как ни в чем не бывало. Всем своим видом показывая, что сейчас вот, буквально через минуту-другую, новую курочку оприходует и вообще, для него весь свой гарем потоптать — плёвое дело. Курица в это время все еще пребывает в недоумении: «И это что, всё?!» Потом поднимется на лапки, встряхнется всем туловищем и пошла, снова червячков искать. Так толком и не поняв: то ли было что на самом деле, то ли просто сладко пригрезилось.


   У уток похоже, но тем не менее, есть свои нюансы. О белых пекинских утках интереса рассказывать никакого нет. Секс у них унылый и однообразный, как у жителей Пекина — китайцев. Намного интереснее этот процесс происходит у индоуток, а точнее, мускусных. Особенно, если на пруду в воде. Селезень упорно пытается догнать утицу. Причем, такое впечатление, что она не кокетничает, а на полном серьёзе норовит избежать исполнения супружеских обязанностей. В конце концов, настиг беглянку. Долго вскарабкивается на утку, соскальзывая и, раз за разом, срываясь в воду. Утка, что шаткая лодочка, попробуй на нее взобраться!  Как только селезню удается оказаться сверху, он тут же хватает клювом девушку за шею и окунает ее с головой в воду. Мол, ты от кого это, падлюка, убегать вздумала?! Обязанностями своими манкировать? И мак! мак! головой снова и снова: «Будешь еще супротивничать?» А той куда уже супротивничать? Вон, от усталости крылья по воде распластала — бери меня, я вся твоя покорная… Но тут оказывается, что пока он за уткой гонялся, весь пыл подрастерял. Надо себя снова заводить-настраивать.

   Наконец дело сделано и довольный селезень, словно корабль со стапелей, сползает с утки в воду. И вот тут начинается, пожалуй, самое интересное. Выбравшись на берег, утак выпячивает грудь, перышки на голове встают дыбом, как панковский ирокез и он начинает обходить по очереди всех уток, кланяясь и издавая шипящие звуки: «Вы видели? А, каков я! Не желаете ли испробовать?» Утки старательно делают вид, что предложение обращено не к ним: кому по доброй воле захочется грязную воду хлебать? Чай, это не букетик фиалок или флакон духов. А селезень никак не успокоится: продолжает хвастаться и рассказывать всем желающим: как он Её! Странный все-таки народ — мужики. Селезень — самец, а значит тоже мужик. Если разобраться, ну что он такого совершил? Вошел-капнул-вышел — всё! А гордости… Герой! Прямо Жак-Ив Кусто только что всплывший из таинственной бездны, в которую до него никто не решался погрузиться!


   У гусей все по-другому. Вот уж где крику! На всю округу. Всем в радиусе полукилометра сообщается: у нас здесь сию минуту имеет место быть секс! С тремя восклицательными знаками. Причем шумит не парочка, непосредственно задействованная в процесс. Она-то как раз ведет себя тихо — важным делом занята. Это товарки-гусыни окружили плотным кольцом ложе любви и во весь голос обсуждают-комментируют действо. Дают советы подруге, критикуют и насмехаются над сопящим кавалером. То есть, любят они, как истинные женщины, посудачить и позлословить. И тут гусаку главное — не оплошать, показать себя достойным любовником. Потому что следующей окажется одна из дающих сейчас ему оценку.

   Я вам вот что еще скажу: очень интересная работа у натуралистов! Столько разного можно увидеть. Не то, что у астрофизиков — лишь «темная ночь» и только «звезды мерцают».