МОЙ МИР ГОР

      Сидел старик седой, как лунь,
      А перед ним текла Катунь...
                (из письма неизвестного
                графомана в редакцию     
                газеты „Звезда Алтая“)

       Я с детства не любил овал,
       Я с детства угол рисовал...
                Павел Коган

Ни круг, ни угол, ни овал, -
Я с детства горы рисовал,
И только, как и моя мать,
Мог одни горы рисовать…

                2
Алтай, загадочный мир гор,
Не степь, а горы с детства взор
Мой видел, жил я на Алтае,
Но не в степном, а горном крае:

Как море сплющено волнами,
Земля алтайская горами,
Природы силою могучей
Взметнулась от Земли за тучи,

Как будто в мир иной хотела
Взлететь, но, верно, не сумела
Или решилась сил не тратить,
Подумав, что таких гор хватит,

Что всюду на Земле Мир горный
Иной, чем Мир равнины ровной,
И смысла рваться в Мир иной
Тогда совсем нет, так страной,

Людей волнующей загадками,
Остались горы, Землю складками,
Как память от безумств и мыслей,
Избороздив, чтоб люди в выси

Могли уйти из Жизни гладкой,
Подумать над Земли загадкой,
В иной Мир, где уходят споры,
Где высятся в безмолвье горы…

Мир детства, сказочный Алтай,
Горно-Алтайск и Онгудай,
И Кош-Агач, и Манжерок,
Всё то, что смог за детства срок

Вобрать, в Душе хранится Чудом,
Моим Алтаем, и повсюду,
Всегда со мной был мой Мир гор,
Где бы я ни был, за бугор

Пусть улечу, пусть в Мир иной
В Душе моей мой Мир со мной:
Катунь, невестой среди скал
Летит, к ней ластится Чемал:

Прозрачно-синих вод поток,
Влив в мощно-белопенный сток,
Как Жизнь познавший ловелас,
Готов смиренно ждать свой час,

Когда Катунь устанет злиться,
Чтобы навек в объятьях слиться…

                3
Конечно, в детстве рек слиянье
Не так воспринял, расстоянье

Прошедших лет меняет образы,
Но не обманет подлым образом,
Что розы на породе скальной
Цвели, когда один маральник

Раскрашивал весну кипеньем,
И горловым маральим пеньем
Озвучивалась тишина в горах,
Не та, в которой тёмный страх

Живёт и в страхе размножается,
А та в которой мысль рождается,
Торжественная тишина
Высокогорья, лишь она

Слышна в горах, она прозрачна,
Не тягостна Душе, не мрачна,
Чиста, как лёд вершин Земли,
Но даже в ней свой страх смогли

Посеять люди, я был мал
И этот Мир не принимал, -
Мой край Души очарованья,
Как угол ссылки и изгнанья,

Не в старине седой, глубокой,
А тем, кто рядом жил под боком,
В ком видел я друзей родителей,
Героев славных, победителей,

С войны вернувшихся живыми,
Совсем недавно, молодыми,
В углы родные, чтобы вновь
Отстроить миром мирный кров,

Не бунтари, не декабристы,
В огне рождались коммунисты
Не те, что Сталин представлял,
Но лишь Алтаем исправлял,

А не могилой в тундре зыбкой,
Как деда моего, Зарибко,
Забрал он с гор на исправление,
Как всё лихое поколение,

Как миллионы бедолаг,
В мир одной партии, ГУЛАГ,
В котором ум и честь народа
Нашла иной путь на свободу,

Испытанный ещё в гражданской,
И дедом, что от Польши панской
Пронёс свободу на штыках
До круч Алтая, где в белках

Свою свободу добровольно
Отдал алтайке юной, Ольге,
Которой не встречал он краше,
Идя равниной до Сыркашевых,

Чтобы Мечты Мир ирреальный,
В Мир этот воплотить реальный…

                4
В Мир, в котором Миры иные
В старине были и есть поныне,

Существуют они, я знаю
На Алтае, а про Гималаи
И Кавказ, где я ещё не был,
Не могу написать, а небыль

Не позволит Душа сочинять,
Потому что Мир этот понять,
Как и все Миры Мироздания,
Горизонт раздвигая Познания

И упорно карабкаясь в выси,
Не подвластные Разуму мысли,
Без Души и чувств не возможно, -
Все другие пути будут ложны...

                5
Не скажу, что тогда считал так,
Где я знал один Чуйский тракт,
Где Тугаи крутой овал
Я за гору не признавал,

Где я в углу осознавал
Свою вину и познавал
Мир этот, как все люди в детстве,
В углу поняв, что угол - средство,

Чтоб человеком воспитать
Могли мальца отец и мать,
Что если целью станет угол,
То Жизнь зацепится за угол,

А человек, как скользкий угорь,
С Душою чёрною, как уголь,
Всю Жизнь сидеть будет в углу,
С тех пор не все углы люблю

И с детства горы рисовал,
Как мать, которую позвал
С равнины в горы предков зов,
И я был с ней в тот Мир готов

Лететь, не слыша Зов упорно,
Но позже Мир открылся горний,
Тот Мир, что я не признавал
Ни сном, ни духом, но Мир звал,

Я Зов воспринимал, как сон,
Забившись в угол, Души стон
Глушил вином, чуть позже пивом,
Хотя всегда знал, что счастливым

Был в Мире слов, когда слов вал,
Играя словом, рифмовал,
Что гладкой рифмой или рваной
Души своей целю я раны...

                6
Не витязем в тигровой шкуре,
А в своей собственной, в натуре,
Но не в горах встречал я рысь,
Судьба желала мне: „Проснись!“

В день бабушкиных похорон
Сказать, чтоб не ловил ворон,
Считая, что до встречи с барсом
Не вырос я, что мне лекарством

Послужит схватка с дикой рысью
Для пробужденья, - дикой мыслью
Я счёл бы это рассужденье
Тогда и этим пробужденье

Души отодвигал в глубь лет
Не от того, что глуп был, нет…

Я цепи заключений сложных
Не выносил и, когда можно,

Без них старался обходиться,
Наверно, чтоб не заблудиться
Или их груз мешал движению
Не вверх, а моему кружению

В той жизни, где не рвался в бой,
Не издавал протяжный вой,
Когда в кустах увидел рысь,
Ей, будто кошке, сказал: „Брысь!“

Не в ужасе, не в страхе схватки,
А по привычке, мне повадки,
Притворство льстящейся породы
Не по Душе, хотя сам родом

Из года Тигра, я, однако,
Не тигр и мало что от Рака,
А я родился в разгар лета,
За много лет в себе заметил,

Что близко с раками схожусь
В том, что углами не горжусь
И острый угол, как и рак,
Я обойду, но в углах мрак

Я не люблю и, верно, в раки
Не подхожу, скорей, к собаке
Я ближе. Как собака к людям,
А не к углу стремиться будет,

Так я везде, где бы ни был,
Не тёплый угол находил, -
Душ человеческих тепло
И мне в таких углах светло…

                7
Не счесть углов на круглом шаре,
Не обойти все, не обшарить,
Но жить всю Жизнь в одном углу
Я, как собака, не могу,

Не рак людей друг, а собака,
Но нет в созвездьях Зодиака
Моей родни - семейства псовых,
Но, если бы пришлось мне снова

Родиться, то всё тот же угол
Я выбрал бы, где был я смугл
От Солнца или нет, но русым
Был летом я, а псом покусан

Был в Кош-Агаче на Алтае,
Где вечные снега не таят,
Где воздух будто бы звенит
От чистоты, и где в зенит

Входя, светило землю жарит,
Где вечер не прохладу дарит,
А лютый холод в разгар лета,
Но любят край суровый этот

Все люди, кто Душой открытой
Его увидел, не открыткой
Запечатлел на век в Душе,
И счастлив вспомнить в шалаше

Или в углу другом, любом,
Листая память, как альбом,
И твёрдо помня - угол средство,
Которым в Мир идут из детства

В Миры иные и в свой срок,
Но в уголках Души исток
Прошедшей Жизни быстротечной
Храниться будет бесконечно, -

И если Путь земной отмерен,
То, может быть, я в это верю,
В созвездьи дальнем Гончих Псов
Мир этот вспыхнет среди снов,

Как Мир иной, но моих гор
В Душе, ушедшей на простор
Миров иных, мой Мир храня,
Тот Мир, в котором от ран я

Её спешил целить стихами,
Пегаса оседлав, верхами
Летел, не слыша хрип коня,
Узнав, что Душу на кон я

Поставил сам, с Судьбой не споря,
Наоборот тем, что покорно
По Жизни шёл путём избитым,
Собой довольным, пьяным, сытым

С гор по равнине до болота,
Включив режим автопилота,
Почти скрываясь в мутной жиже,
Смог в дальнем забугорье ближе

Увидеть Душу и понять
Тот Мир, куда отец и мать
Уже ушли, закончив Путь,
Куда я шёл, хлебая муть,

Что Душу иссушил до дна,
Что в этом Мире мне одна
Жизнь суждена, а ей жить вечно,
Что псу под хвост - бесчеловечно

Её бросать, и что есть средство,
Мне заповеданное с детства
В горах, где сказ про Беловодье
До сей поры живёт в народе

Не сказкой, не легендой, - былью,
Что Мир иной в горах, но крылья
Нужны подняться выше гор,
И тем Путём лечу с тех пор...

                8
И я понял теперь,
          что не врал календарь,
Когда Солнца лучами
          в студёный январь
Семицветие радуги
          в небе мне рисовал,
Сквозь морозную дымку
          дуги полуовал,

Я мог видеть тогда
          и всё честно про Чудо
В сочинении школьном описал,
          но прилюдно
Осмеяла фантазии
          словесница в классе,
Зачитав вслух отрывки,
          и вдруг будто погасло

Не на небе,
          во мне устремление к Чуду,
Я, наверно, решил,
           что больше не буду,
Не смогу писать правду,
            так как ради отметки
Люди врут беспросветно
             не на небе, а в клетке,

Чтоб увидеть овал
             от стыда вечно красной
Крутобёдрой пятёрки
             или резкий и ясный
Угловатой четвёрки
             целомудренный вид
В своём дневнике,
             но мне не был привит

Отличника вирус,
              частых троек округлость
С головой выдавала
              не великую мудрость,
Не врождённую честность,
               а обычную лень,
От которой нет спаса
                и по нынешний день,

Но теперь лень давлю
               я вставанием ранним,
Может, средство кому-то
                покажется странным,
Впрочем, после того,
               что про Мир гор поведано,
Будет более странно,
                что земная лень ведома...

                9
Страницы памяти листая,
Я вспоминаю детство: Ая,
Кызыл-Озёк, Майма, Чибит, -
Как песня гор в Душе звучит…

Но если я пишу открыто,
Не для того, чтобы пиита
Стяжать венок, а леча Душу,
И в то же время всем послушать

Прозрачность горной тишины
И шум несущих валуны,
Стремительных, строптивых рек
Я предложил, то человек,

Открывший в горном Мире Душу
Войдёт в мой Мир и не разрушит,
И слух экзотика углов
Не покоробит, я готов,

Летя в Мир гор, стиха стихией
Поведать, как Катунь и Бия
Обнялись Обью на равнине,
Мир гор покинув, кто повинен,

Что Бий-красавец стал рекой,
Как Сартыкпай одной рукой
Не скалы двигать мог, а горы,
Без страха вызвать разговоры:

Не тот ли это графоман,
Что видел, как камлал шаман
И в резкой тишине летал,
Над Миром, - да, я так писал,

Но я не видел тогда, знал
И то, что правду описал,
Не отрицаю, в Мире гор
Любой взлетит, но уговор,

Зовите трижды графоманом,
Четырежды, но вас обманом,
Насилием тащить в Мир гор
Не буду, но коню дав шпор,

Лечу тропою серебристой
По воздуху, воде искристой,
Встречая в городе рассвет,
В нём вижу моих гор привет...

                10
Я не старик, а ястреб-лунь,
Пусть и рифмуется с Катунь,
Но не живёт белоголовый
В горах Алтая, Мир суровый

Ему для Жизни не пригоден,
Но беркуты птенцов выводят
В высокогорном поднебесье,
Их клёкот не похож на песни

И трели выводящих ноты
Равнинных птиц и птиц болота
Крик полный ужаса ночей,
На уханье лесных сычей,

Всех птиц других, любого рода,
Птенцов кормящих до восхода,
Как тать ночная, прячась в мраке,
Не уподоблюсь я писаке,

И ради складного словца
Не вру, что вижу я вместо отца
Глазами карими и узкими,
Русско-алтайско-белорусскими,

Что мать дала, но только шире
Мир гор иной, но в этом Мире,
Мир полный Солнца света,
Моей Душой, Душой поэта...

                11
Гор не врёт календарь,
И сегодня, как встарь,
Как обычно, раз в год
Гонят вниз с гор скот,

Гор моих крут скат,
Где пасёт свой скот
Не степных коров,
Горных сарлыков,

Не пастух, чабан,
Где колдун, шаман
Над костром летал,
А я с ним камлал

И камчой бил такт,
Видел Чуйский тракт,
Где брёл тучный скот...
Вспомнить этот год

Я смогу всегда,
Так как навсегда
Понял: не в горах
Затаился страх,

В людях жив страх гор,
Прежний, дикий вздор,
Тот, что вниз сгонял с гор, -
Страх пред крепостью гор,

А не страх, что обвал...

Рифму гор оборвал,
Не устал я, не стих, -
Пусть останется стих

Без конца, как Мир гор...

         Ройтленген, Хоф, Германия,
         09.09 - 07.10.96