Конфедерация 2. Часть 2

          Конфедерация 2. Часть 2.





                Глава 4.

                Не утаить под водой: храбрец ты или вправду герой!


    Конбандисту и не отдыхалось, и не училось, широкая натура требовала простора, а получала лишь жалкий суррогат приволья - что еще могло предложить замкнутое пространство тренировочного против клаустрофобии кубрика, пускай рассчитанного на целое отделение, но даже для одного-то бодрствующего тесноватого?
   "Учиться - не поздновато ли? Уже не вдохновляют вентили с мудреными редукторами слабого давления, высокого. Другое дело - жесткий скафандр. Дыши, сколь душеньке заблагорассудится. Кончился воздух - дави на клапан, всплывай, никакой декомпрессии, и с фонарем не сыскать глубинных режимов погружения, выгружения… тьфу, всплытия. А в гидрокостюме плавай по распорядку, как лягуха образованная, шевеля ластами да дожидаясь, пока на тебя позарятся хищники морских глубин... Вот-вот, про давление..."
   -Какую, подглядим-ка, глубину держит жесткость скафандра? Ну-ка, ну-ка... А если без подглядываний!- Конбандист стоически отвел взгляд от перевернутой страницы.- Нас пустячными вопросиками не подковырнешь. Семьдесят метров - иначе азотный наркоз и кранты. Вот! По-моему - правильно. Ну, сколько там?
   А-а, двести пятьдесят, ух ты! Странно, откуда в водной среде взяться чуть ли ни астрономическим цифрам? Ведь это даже не расценки на спиртное выше тридцати шести градусов.- Недоверчиво осмотрел конбандист обложку штудируемой книги.- Добро бы - мой конспект, а то ж учебник - врать не должен. И сколько же пудов придется на один квадродюйм? Сейчас по формуле просчитаем, от нас не отвертишься – двести, не меньше!- Принялся студиоз усиленно выискивать формулу, чтоб, посрамив, вытащить за шкирку да на солнышко авторский коллектив первого тома акванавтики.
   -О! Вот молодец, занимаешься.- В люк чуть ли ни с хлопком плотно пригнанной пробки протиснулся курсант полноватой комплекции.
   -Я тоже времени зря не терял - како-ой девушке свидание назначил... Познакомлю - закачаешься, мариманочка высший сорт, в якоречках, в ленточках, что подарочек в упаковке. У нас на неможне тоже, знаешь, встречались разные, но эта-а цепляет - не оторвешься.
   -Знаю твою неможню как облупленную.- С охотой отвлекся конбандист от чересчур черствого гранита науки.- Даже на заварку кофе кастинг, как в стюардессы или в голоиудские звезды с губами и бюстами. Но если в якоречках да цепляет еще забористей, то представля-яю...- чуть дух не перехватило у конбандиста, напрочь из головы повылетели приметы почти выявленной формулы.- Опять учеба насмарку. Ну, уж нет, на фиг твои знакомства. Потом гуляй под ручку ночь напролет или сразу прямым ходом в семейные боксы переселяйся. Это же верный крест на морской карьере! Хотя, мне и холостому тут ничего не светит. Вроде, когда сухопутные границы пересекал - дела путем шли, а вот в воде бултыхаться… как-то не очень.
   Слышь, неможня, ты часом не интересовался, за какие выдающиеся заслуги нас укатали именно в Морской корпус? Ведь жили-то тихо-мирно, при деле, старались, чтобы обществу ничегошеньки путного не перепало, не лезли на рожон…
   С баконьером-то дело понятное: мужик рисковый, в морской среде как в родной стихии, плавни, что хата обжитая, с острогой управляется, будто с тещей на вилках дискуссирует – этакому Ихтиандру на водах самое место, а мы-то здесь зачем?
   -Вот непонятливый, мозг-то поднапряги, а то с концами отупеешь за книжками. На чем повязали-то, помнишь?
   -Конечно. Ты ведь, как последний баран, не предупредил, что на неможне проверка!
   -А ты, как первый осел, ввалился без зова и спросу с поздравлениями.
   -Привычка, потому и ввалился, а Мариманская школа тут причем?
   -На осетрине нас повязали. Не разобрались, как водится - решили, что подвизаемся по промысловой части и вот... сидим, правда, без тещ, но тоже  дискуссируем себе на здоровьечко, а над головой двадцать саженей водицы да косяки прикормленных макрелей. Но я не жалею: здесь перспективы, девчата нелегкомысленные, обстоятельные, мечтают о фермерстве...
   -Лично меня никто не повязывал. Если бы не организованная засада, до сих пор рыбные ряды недоброкачественной продукцией заваливал бы. А че, свежий воздух, интеллектуальные беседы с торговыми хапказцами: что по чем, привес-отвес и до свидания. Н-нда, однако тут, при ближайшем рассмотрении, почти тоже самое - загубники-клапаны, пуды на дюймы…
   Сколько ж в задачке давит атмосфер, поделенных на квадровершки или на аршины?..
   О! Вроде докопался до причины, припоминаю: числится грешок, точно. Помнишь партию купальников, таких, в призывный горошек,- не поленился конбандист, для наглядности изобразил парочку кукишей, приложив к тельнику,- неможенницам из управы целый тюк по знакомству сбагрили.
   -Не, что-то не припоминаю,- замутила, видать, неможеннику мыслительные процессы «зацепистая» мариманочка.
   -Может статься, именно потому во флотские рекруты и определили. Купалькички-то под пляжный отдых, морские, можно сказать, а оформили, как ввоз отходов порномакулатуры для мусоросжигания. Я-то ладно, а тебя за подлог и соучастие должны бы не в школу списать, а на дырявый брандер.
   -Неужто всплыли купальнички? Знать бы – где, мариманочке конфисковал бы парочку?
   -Товар некондиционный, знаешь ли, после первого купания краска смывается вплоть до прозрачности.
   -Тогда, тем более, взятки гладки: порно есть порно – к документишкам не подкопаться.
   -Да, брат, повязали нас одной веревочкой… такелажем, то есть.- Представил захватывающие воображение виды конбандист, но вовремя отринул непредусмотренное акванавтикой затяжное погружение.- Уф. Знаешь что? Ну тебя! Приходит со своими знакомствами, а потом взамен учебы мечтай о женщинах в смывшихся купальниках. Я, между прочим, ответственными расчетами занимаюсь - не до отвлечений: одну запятую не там чиркнул - расплющит в консервную банку.
   Оба, каждый о своем, призадумались.
   Но кубрик погрузился в тишину ненадолго. Как неможенник ни крепился, мысли рвались наружу, настаивали на высказывании, точно детектором лжи в злокозненных холуевриканских застенках после впрыскивания провоцирующего препарата выпытанные, а посему пустился в отрадные воспоминания:
   -Сперва свидание назначить пробовал у Морского музея – романтично: рангоут, утлегари, выбленки, дублоны, должно, при досмотре изъятые. А мариманочка знаешь, что говорит? Мол, надоело, сколько можно по музеям болтаться? Сокровища - вовсе не главное для женщины. Нужно, чтобы спутник жизни повстречался надежный да поменьше задавал вопросов, типа, почему поздно с работы пришла? Давай, говорит, в винтовой аллее встретимся... Подводная прогулка, представляешь, прямо по профилю специализации, здорово, правда ведь? Но, говорит, винты поросли водорослью да изгажены рапанами. Новых никто не доставляет – куда только настоящие мужики подевались? Неужто перевелись?
   -Ну, а ты чего?- Конбандист напрочь отринул расчеты, тем более запутавшись в переводе пудов на фунты, а квадратных дюймов на футы.
   -А я чего, говорю: не сомневайся - не перевелись. У меня, говорю, другари… винтарь на зуб не попадайся - отгрызут, и дело с концом!
   -Вот это, молоток, правильно ввернул на счет другарей - пусть знает наших! А она чего?
   -Поверила. Женщины, они доверчивые.
   -Поверила? Ну, тебе и пруха - не такая как все...
   -А я о чем? Поэтому сразу из толпы выделил. Стоит, одинокая, салажата гардемарины от нее аж шарахаются.
   -Старомодная, что ли? В смысле, сперва - в загс?
   -Почему это? Нет, наоборот, в ленточках, эдакая призывная.
   -Ты и поймался. Это поперву мариманочки зазывными прикидываются, романтики якобы подавай, а на поверку клюют на поднятые со дна галеоны. Для отвода глаз лепечут: «Раритеты, исторические ценности, орудия...» - на самом-то деле карбункулами, сапфирами, агатами-каратами зачарованы, глазки оторвать не в состоянии. Оно понятно, учитывая долевое участие фартовых добытчиков в прибыли.
   Так что у старомодных есть свои преимущества: пару семестров назад - от морских волчар доподлинно известно - мимо загсов на винты клевали - отбоя не было; жух - в «мокрые» скафандры и поплыли парочками новый экспонат осматривать, на шеи вешались. Теперь на тех винтах одни лишь крабы гнездовья вьют да клешнями из логовищ щиплются.
   -…и правильно делают, иначе молодчики, вроде тебя, живо трофеи жапанцам на ржавье чахоточное сменяли бы да ввезли «мусорники» беспошлинно, а неможне саке лишь рисовое перепало бы.
   Старомодная... Видел бы ее, а-ах...
   -Хорош ахать. Хотя ахай на здоровье: все равно формула не заладилась – подтянул бы кто по акванавтике… У мариманочки, случаем, подружки-математички ни имеется, а то ведь засыплюсь, честное слово?..

   -…мало потрясти школу дипломной работой, надолго запомниться преподавательскому составу - тоже недостаточно! Не на эффект бить должно - на научно-прикладную значимость!
   -Точно, в самое яблочко! Мне думается: набить рыбешки посмачнее да позубастее, чтоб ты ей - в глаза, она - тебе, ни вправо, ни влево не разминуться, у кого нервы крепче, тот того...- Баконьер, как прицелился - даже очередь в буфет расступилась, что пришлось весьма кстати, и приятели продвинулись, на пару шагов приблизившись к прилавку.
   -А я о чем? От винтов, с океанографической точки зрения, вреда явного нет, зато польза очевидна - гнездование лопстеровых на порядок увеличивает поголовье. Вместо кочевья по морским глубинам, питания подлапной падалью, морские обитатели начинают вести более продуктивный, оседлый образ жизни.
   -Вроде наших умыков - тоже раньше в набеги шастали, а прибились к промыслу – остепенились, филиал шахматной федерации на трех-четырех человек создали…
   -Вот видишь, потому прогресс, наука… Ух, ты!- У ученого имки от богатого буфетного ассортимента чуть очки с носа не спрыгнули.- Значит, берем наших любименьких? Взвесьте по полкило на брата и по бутылке брютика.
   Нет, не две - нам на пятерых.
   -Может, лососинки? Балычка?- робко попытался проинформировать ученого приятеля об отсталых пищевых пристрастиях баконьер.
   От вопиющего ретроградства во вкусах ученый имка аж поморщился.
   -Балычок - это великолепно, но при других обстоятельствах, а нынче потребуется тонкость мыслительного процесса - не отягощаться же примитивными закусками, не отвлекаться же на банальные чревоугодия? - не нашли простецкие яства отзвука в желудке гурмана.
   -Эй, чревоугодники, хорош привередничать! Очередь не задерживайте!..
   -Чего еще соизволите? Маринованные мидии имеются, строганина из кальмаров, квашенные со льду устрицы, или сушеная водоросль под «Шикулевское» идет – закачаешься.- Расплылся в маслянистой улыбочке пухлолицый буфетчик.- Но рекомендую дежурное блюдо - пирожки с медузою, с пылу с жару, свеженькие…- ни желаете?
   Баконьер взглотнул, томимый жаждою, вдохнул кружащие голову аппетитные ароматы…
   -Нам пузо набивать особо некогда. Еще алтын.- Мигом прикинул сдачу ученый имка.- Спасибо.
   -Пирогов не берут, пива не пьют, сдачу пересчитывают - клиенты пошли...- недовольно бурча под нос, буфетчик обильно пенил в кружки пиво, с лихвой компенсируя на простонародной публике недобранное с эстетствующих приятелей…
   -…кроме того,- нагрузил баконьера пакетами имка, чтобы не мешали убедительной жестикуляции,- в проект окультуривания винтов смело можно включать разведение жемчужниц, а это, помимо дамского интереса к блестящим побрякушкам, богатые белком моллюски - отменная закуска к брюту.
   -Ну, разве что закусь...
   -Винты, даже не считая прикладной пользы, разрезают волны, а нанизанные на генераторные оси, используя силы прилива и отлива, с лихвой обеспечат Мариманскую школу да близлежащие фермы дармовым освещением.
   -При Хренайзе без электричества мыкались и ничего - выдюжили. Хотя, на ночной свет морская живность очень даже охотно приманивается. Вот подумываю загарпунить парочку разнополярных скатов для постоянного тока... Э, э,- одернул баконьер все-то прожектерствующего имку,- куда расшагался? Вон наш кубрик.

   -Вас только за морской капустой посылать…
   -А чего приключилось-то?  Уж ни вышла ли, пока затаривались, баконьерам амнистия?
   -Не без того, планируется, но поперву конбандистам, чтоб признать их нелегкий труд общественно-значимым, да освободить под чистую за компанию с сопутствующей цепочкой несознательных элементов.
   -Ух, ты! А дозволят ли внове по плавням промышлять забоем?- Вознамерился от радостной новости развести руками баконьер да замешкался с пакетами.
   -Дозволят, только по-честному, без колюще-режущего оружия, в хвосто-зубо-рукопашную, один на один, как некоторым мечтается.
   -Это как?..
   -Да-а, вижу: кому-то тоже не помешает со мной за компанию мозги проветрить, а то завяз в формулах - совсем уже ничего не соображаю. Что принесли для прочистки извилин? О-о! Как всегда - завтрак аристократа в эмиграции периода вполне справедливых гонений на родине.
   Имка, донельзя довольный конбандистским одобрением кулинарного выбора, запотчевал:
   -Кому брютца? Может, кто не желает?
   -Неможне не наливать: опять влюбился, а значит на полдня потерян для коллектива. Атамана… ц-ц, лучше не будить: спросонья-то потребует доложить формулу, чего ж я стану докладывать?
   -Что за формула?- налив неможеннику, из уважения поставив пусть и не наполненный бокал атаману, пытливо поинтересовался имка, готовый на научные дела отвлекаться даже от соблазнительного застолья.
   -Потом расскажу, увлекательная штукенция с квадратными дюймами и расплюснутой консервой… ну, двинули! Только ти-ихо…
   Имка, проявив морскую выдержку, подавил на время любопытство. Совсем  недавно его да атамана определили лишь в подготовительный класс, и вот они уже на равных закусывают, шутка ли, с без пяти минут мариманами. Более того, к дипломной работе допущены наравне с выпускниками, которых нагнали в учебе, штурмуя науки экстерном да осаждая зубрежкой. Здоровущего атамана от эдакого форсированного темпа сморило, а имке, наскоро, благодаря товарищеской поддержке, но более - собственным способностям, натасканному в морских премудростях – ничего. Напротив, не усталость с отупением накапливалась в пытливом сознании, а все более просыпалось любопытство к неведомому миру. Миру, напичканному технической невидальщиной вперемешку с морскими чудищами, про которых даже в энциклопедическом слове «океан» поведана самая малость. Всплывающие то и дело восторги имка зачастую не стеснялся выплескивать на окружающих, вот и сейчас, с удовлетворением оглядев аппетитно похрустывающих закусочкой сокурсников, поделился удивлением:
   -Невесть сколь годов в имках да, вдобавок, седьмиц в спасателях состоять довелось, а столь чудного фрукта не едал. Одно слово - реликт, доползшее до нынешних дней, перевалившее через палеолит наследие палеозоя.- Со вкусом знатока потягивал полюбившийся брют, но не под банальную устрицу, а с аппетитом закусывая того же поля ягодой, но продуктом гораздо более романтичным - трепангом. Тот, бедолага, неприступным видом выражал явное неудовольствие столь бесцеремонному беспокойству, противно попискивал и непременно попытался бы, будь подобные функции заложены природой, улепетнуть прочь с тарелки.
   -По склонностям к морепродуктам посоветовал бы устроиться на подводную ферму - вакансий океан и маленький заливчик, но сперва требуется остепениться, невесту подыскать, например, да не зарываться с головой до ушей в образование. Я бы тоже в фермерство подался, но свободу ни на какие коврижки не променяю.- Пощекотал конбандист морского огурца вилкой и гуманно позволил от испуга отдышаться.- Больше по душе романтика, беспрепонный простор морских путей, ширь, гладь...
   -Нет уж, довольно, от просторов одни лишь злоупотребления на местах происходят, а чем пути без шлагбаумов заканчиваются – достоверно на собственной шкуре испытано - полным прогаром.- Неможенник, человек основательный, в планах на жизнь приземленный, мыслил сугубо реалистическими категориями.- На фермах же... сыровато, конечно, зато - пожаробезопасность, хозяйство крепкое. К тому ж прибавь стабильный заработок, долю в доходах, да мариманочкам по нраву мужчины основательные, а не вертопрахи, туда-сюда по морям, по дорогам ли шлындрающие, троечники, буксующие в простейших формулах. Вот у меня, к слову, уже имеется на примете по морским статьям подходящая, веселая, но обстоятельная спутница жизни.- Сладко зажмурился неможенник, под завистливыми взглядами приятелей, представляя желанный образ в кокетливых ленточках.
   -Только не начинай опять про якоречки с купальниками. Дипломная работа на носу, к выпускным подгребаем, а выискавшийся женишок все уши прожужжал - вот формулы из головы и повылетели. Кто же после этого виноват, что отметки получаю всего лишь удовлетворительные?! На,- щедро поделился неусвоенными знаниями в виде учебника конбандист с неможенником,- реши задачку, используй-ка образованность по назначению. Ну, сколько пудов на квадродюйм выходит?
   Немолодой уже, а потому вполне созревший к устройству личной жизни неможенник не стал по-напрасному препираться с бестолковым романтиком и, вопреки практицизму, не увлекся общим обсуждением заковыристой формулы с переводом саженей глубинного погружения в десятые доли атмосфер. Вместо весьма актуального занятия вновь в мечтательном ключе завздыхал о ленточках да подводных свиданиях у гребного винта нешуточных размеров, каковые лишь смогла вообразить реалистичная натура, чтоб знала мариманочка, с кем дело имеет.
   -Ага, значит, на заданной глубине в двести пятьдесят на квадродюйм поверхности давить станут аж пять пудов! Уф, ну наконец-то. А если глубже, то - консервная банка.
   -Абсолютно проверено, сплющенная железяка после удара хвостатого кашалотища.- Ученый имка с видом корифея точных премудростей щедро наполнил, по ходу пропаганды просвещения, бокалы брютом.
   -Погодь, а что за семьдесят метров с наркозом?
   -Это, если без жесткого скафандра в мокром или в изолированном снаряжении при погружении без использования воздушных смесей. Ясно?
   -А в саженях?
   -Не глубже двадцати восьми...- С неодобрением воззрился превзошедший науки имка на неуча, от которого, вполне возможно, уже на днях будет зависеть безопасность всего экипажа.
   -А-а, ну конечно, что ж я совсем, что ли...- Не подал виду конбандист, в чье упорствующее, вопреки заверениям, непонимание закралось, вослед за непрошибаемостью, коварное сомнение.
   -Ну, вот видишь...
   -А глубже семидесяти, если в жестком?- Баконьер в отличие от приятеля не страдал застенчивостью и если что недопонимал, то тем хуже было объясняющему.
   -Да никак, я тебе потом растолкую,- конбандист взял шефство над несообразительным приятелем, который, по устоявшемуся мнению товарищей да и по выводам преподавательского состава, вникал в профилирующие предметы, за исключением рыбодобычи, с некоторым предубеждением и излишней настороженностью, будто подвоха ожидал от существ, неизвестных повадками.
   -С формулами покончили. А теперь,- поднял конбандист бокал, призывая к тому же приятелей,- о серьезном...
   Выпили, дружно поморщились, все, кроме тонко смакующего вкус брютца имки.
   -…Пораскинуть требуется, у кого, чем имеется...- отпустило конбандиста после захватившей дыхание газированной сухости напитка,- ...на предмет дипломной работы, каким-рассяким героизмом запятнать спаянную команду, чтоб к выпускному подойти в полной красе да прочим экипажам не стыдно было в газа посмотреть?
   -Метко сказано, в самую точку попал! Школа Мариманская, как с учебой ни тяни, не резиновая. К концу дело подходит, распределение на носу, а мне бы желалось загреметь в края добычливые, нерестовые...
   -Вот - человек сообразительный, ситуацию понимает. А зависит распределение от произведенного впечатления - выпускник-троечник рассказывал - от аккорда примечательного, а не от пятерок, пусть даже сквозь их строй в аттестате не протиснуться.- Снисходительно похлопал ладонью конбандист по возвращенному учебнику акванавтики.- Уж руководство разных чудес насмотрелось, так что если ничего стоящего не сообразим - сошлют селедку, как в морском пособии для юнг сказывается, пасти.
   Немногочисленный экипаж пытливо переглянулся, даже неможенник в виду назревающей неприятной перспективы отвлекся от воздыханий по зацепившей мариманочке.
   -А троечника куда распределили?
   -По всем статьям выходило - в полярные воды. Винтарь на перехвате профукали, не рассчитали чего-то с турбулентностью, в результате - разжалование в нестроевые преподаватели мелкого плавания и к белухам. Нет, с винтами одна морока. С прошлого выпуска некие чудаки винт, конечно, прибуксировали,  но размером со столешницу, ну, чуть больше. Обидели какую-то «малютку». И что?- Конбандист зачем-то задал риторический вопрос, с загодя известным ответом.- Упорствующих ортодоксов выпустили за последними номерами - не почета тебе, не... даже сокурсники отнеслись с сочувственным снисхождением.
   -Да что сокурсники,- поддакнул неможенник,- что небрежение? Мариманочки - ноль внимания как на пустое место, стороной обходить стали. На выпускном балу те из бедолаг, кто с замухрышками, типа не переодетых в принцесс золушек, танцевали, выглядели чуть ли ни счастливцами.
   -Станешь довольным, если товарищи вдоль стеночки стоят, отвергнутые даже дылдами-второгодницами.
   -Вот-вот... да что все о танцульках? Распределе-ение на носу! А мне дипломную работу необходимо защитить никак не меньше чем на фермерство, чтоб с милашкой хотя бы вот огурцы морские в теплых водах пестовать заодно с детишками.- Семейно озабоченный неможенник, решившись, безжалостно ткнул трепанга в бок вилкой, стоически крепясь, немилосердно прожевал, а скривился лишь после запивки брютом.- Сколько раз просил, не покупать кислятину!
   -Много ты смыслишь в виноделии.- Имка в изящном, высоком бокале колыхал изысканный напиток, шипящий в ответ на внимание эдакими игривыми волночками.- На неможне, небось, ароматизированной бурдой вкус попортил, теперь ищешь виноватого.
   -Я-то не смыслю?- на сей раз вроде по делу возмутился неможенник.- Да мне случалось такое пивать, что имкам и не снилось!
   -Скажи еще, что арак пивал?
   -Арак - помои? Виски пивал дубово-бочечные да бренди купажированные, газировке не чета!- Сгоряча допил поносимый брют, позабыв в полемике даже поморщиться.
   -Тише, спорщики, старшину разбудите!- тоже далеко не шепотом одернул эстетствующих выпивох баконьер.- От бренди в сон бросает, от виски отрыжкой маешься - для рыбалки напитки, ну, самые неподходящие.
   -К тому же виски - отрава первостатейная. Это раньше я нахваливал, чтоб отношения с неможней поддерживать, а теперь правду скажу: сперва крыша едет, потом по копытам бьет, а по утрянке голова отшибленная раскалывается - тоже мне удовольствие! Вот.
   -Смотря, какими дозами потреблять. Бывает, некоторые нормы не знают и пределов не ведают, хоть шлагбаум на разверстые пасти навешивай!- Исподволь изготовившийся к семейному укладу неможенник морально уж приноравливался отступнически переметнуться в трезвенники.- Пьянствовать на беспробудный манер никаких голов не напасешься.
   А-а! Погоди-ка, ведь эти виски ты сам же привозил! А-га! Поэтому, значит, нахваливал. Ох, не знал, с кем дело имею, поздно раскусил лицемерину!
   -Пью много?! Я бы совсем не пил, да покатайся с мое, с коррумпированными чинушами накоротке пообщайся - другой бы запойным сделался!
   -Тише!..
   -Чего уж, горланьте дале...- Потянулся устало дремлющий на первом ярусе встроенных коек за полузадернутой шторкой атаман.- После арака, кстатейно, голова тоже не очень, да если бы только она.- Пошлепал по месту расположения многострадального желудка.- Что на счет распределения? А-а…- единожды, но решительно зевнув, обратился атаман к неможеннику.- Куда, говоришь, сослали горе-винтарей?
   Атаман, человек, напрочь отвлеченный от общественной жизни, наткнувшись, наконец, на увлекающее целиком, без остатка как духовные, так и физические силы организма призвание, решительно вышвырнул за борт прочие второстепенные отвлечения, препятствующее скорейшему достижению цели. Изучению, освоению водной стихии, как у всякого «завернутого» на чем-либо фанатика, посвящалось и учебное, и свободное время; ни просто часы, минуты приносилось на алтарь сверхпланового обучения да посвящались тренингу, подтягиванию вверенной команды хотя бы до уровня сработанной ватаги. Дело спорилось: даже из весьма отдаленно связанных с морем, по сути сухопутных, за исключением баконьера, то и дело отлынивающего на соблазнительные поклевки корюшки, пентюхов выковывались, матерели, пусть не волки, но морские спецы вполне удовлетворительной квалификации. В перспективе же готовые, при всем своем почтении, на ты общаться с который уж век не обихоженными тремя четвертями планеты.
   -Кого - в плавинструкторы, кого - в ихтиологический рыбнадзор, но особо отличившихся – на севера айсберги отлавливать, медведей пасти для шкурного интереса.- Неможенник поежился, встревожено поглядывая на атамана.- Там ферм никаких нет, одни заимки в полярной нощи зябнут: дров ни поленца - когда еще карликовые березки на багет со шпоном порублены, потому и тундра…
   -От жары, значится, подалее.- Атаман задумчиво поскреб заросший в ночных за научными книгами бдениях подбородок.- Запретные винты или... А что задувает по другому галсу дипломной работы?- обратился на сей раз к имке, поспевающему ориентироваться в не столь уж многогранных сферах методики учебного процесса.
   -Сплошная профанация авантюристского промысла - перелопачивание сотен тонн ила, дробление не меньшей массы отмерших кораллов - все, чтобы найти фибулу напившегося викинга, стертую монету, пряжку от башмака забулдыги-шкипера да в придачу - дюжину ржавых зубочисток, выдаваемых за кованые гвозди. Бывает повезет - отыщется обгрызенная вилка с историческим оттиском челюстей известного мореплаванию адмирала, напоровшего судно на рифы,- большинство «галеонщиков» пробавляются именно подобными «сокровищами». У нашего экипажа тем более шансов нет: в тренингах да в подтягивании по учебе даже самую завалящую карту затопленных пиратских кладов приобрести не удосужились. Сплошной пассаж, точно как с ошибочным пангенезисом.- Словно извиняясь, развел ученый имка руками - одной с трепангом на тарелке, другой с полупустым бокалом.
   -Ил перелопачивать, коралл дробить...- хлопотная работенка у кладоискателей.- Неможенник, когда еще отвыкнув от продуктивной деятельности, мысленно перенесшись под нависающие кручи морского мусора, аж передернулся.
   Пока остальные виновато в смущении переглядывались, имка продолжил безо всякого к себе да к друзьям снисхождения:
   -Так что светит по дипломной работе то еще распределение.- Ковырнул вилкой расслабившегося в надежде на послабление режима с отпуском на подводные грядки морского огурца.- Ферма подарком покажется, а вернее - командируют рыбьи косяки подальше от холуевриканцев пасти, чтобы сохранить от истребления хотя бы популяции отдельных видов. Если же подфартит - в доки отправят на ремонтные работы, днища судов отскабливать, сбивать окалину со сварочных швов, грунтовка, покраска… сурик, одним словом.
   -По винтам работать тоже не сахар, по лезвию, считай, ходить, в петлю добровольно засовываться – риск,- все-то не угодить на привередливого неможенника.
   -То как майский жук жужжал о свидании в винтовой аллее, то вдруг о риске вспомнил. Уж кому, а тебе дерзать прямой резон - перед мариманочкой блеснуть удалью, а нам... Нам никакого резону нету.
   Пристыженный неможенник о чем-то сокровенном задумался, в то время как конбандист, сполна хлебнувший лиха в предыдущей ипостаси, впредь подставляться считал непозволительной роскошью:
   -Было бы дело престижное, а то ведь из моды вышедший, чистейшей воды анахронизм, честное слово, а мода - знакомые «челноки» говаривали: «хитрая штуковина сегодня кажется невозможной, а завтра уже смешной - фиг на нее угодишь». Переть на рожон, чтобы предстать посмешищем лично я психологически не подготовлен: пока еще не с концами презираю общественное мнение.
   -А психически?..- поинтересовался имка.
   -И в этом плане пока не свихнулся, хоть не мудрено в тесноте да с клаустрофобией.
   -Рисковать? Зачем?- баконьеру просто-таки категорически не хотелось ввязываться в сомнительное предприятие.- Проще надо действовать. Давайте-ка жапанцев нагреем: заманим на мелководье, невод - на винт, ходу нет - пускай выкупаются! А то сейнер конфискуем. На кораблике да с ветерком могли бы краба промышлять иль хоть кальмара на электричество, а когда из проводов свет вытечет - на керосиновый фонарь, а то скатов гарпунить... Я добуду – имка гадам лампочки вкрутит.
   -Жапанцы-то ладно, а вот морских тварей забижать почем зря не пристало,- размышлял заодно с остальным коллективом атаман, после того, как брюта для освежения организма бокалец со вкусом выкушал.- Не уподобимся же еретикам-холуевриканцам!
   -Они - за хряксы, небось...
   -Я и говорю: почем зря.
   -В том-то и дело, разорять морские угодья - дело чересчур уж мирное, не рисковое, потому оценки экзаменационные соответственные. Никого не потрясем, не произведем впечатления.- Нежданно воодушевился неможенник, припомнив, что к семейным да помолвленным Кадровому отделу велено проявлять послабления - в Заполярья, чтоб не заморозить взаимные чувства, не направлять.- Персонально я готов даже на рожон, чтоб команду не подвести. Да только брать надо не какую-нибудь завалящую мелочишку, а рекордный экспонат, украшение аллеи, чтоб на свиданку не стыдно...
   -Коню понятно, морскому: мелочевка - не наш профиль. Верно, атаман?!- Перспектива добыть что-либо по-настоящему ценное заставила конбандиста презреть осторожность заодно с модой да за компанию с общественным мнением.- А-а, ладно, уговорил, где наша не пропадала! Но пускай попробуют только посмеются галеонщики-гальюнщики над истыми традиционалами!
   -Речь вовсе не о добытой мелочевке, даже не о крупняке, а об утилитарности. Ведь чем габаритнее гребной винт, тем больше килоджоулей выработает на элементарных приливах-отливах. Не далее как в буфете я уже излагал подобную точку зрения, так ведь?
   Теперь уж баконьеру деваться стало некуда.
   -Ну, может, излагал. Я ведь не против Джоулей, раз ребята работящие. К тому же если кого за шкварник или гарпунишком отходить - на меня всегда можно положиться,- будто не знаете.
   -Уж это нам известно, наслышаны,- атаман поспешил успокоить да на место усадить баконьера, решительно потянувшегося к висевшему у изголовья, вместо фотографий актрис да фрегатов под парусами, гарпунному наконечнику.- В кубрике колющими предметами чур не баловать!- Присев, заскрипел в раздумьях табуреткой, что в морских кругах именовалась, непонятно из-под чего, «баночкой».- А вот ведомы ли ватаге - прямо как встарь - координаты местонахождения объекта?
   -Ведомы... то есть известны, определены, если по-научному.- Гордый ученостью имка без ложной скромности раскрыл морскую планшетку и зачем-то пощелкал выпендрежистым компасом, где вместо стрелки перемещалась электронная картушка, означающая также перемены ветров, волнение в баллах, крутизну валов в градусах, капризы течений, границы паковых льдов, дрейф со спутников выявленных айсбергов.- Флагман «Могикан» - если справиться по Гринвичу - дрейфует в районе Мариманской впадины...- насладился наступившей от многомильного, масштабного мышления тишиной,- в кольце фрегатов с бомбометами.
   -Принесла же нелегкая...
   -На пловца и зверь...
   -Может, ошибочка вышла? Это же с «Могикана» неподъемный винтарь упустили! На аллею бы такой, ух!
   -Погрешности исключены: полученные данные согласованны с навигационной службой,- отсекал имка пути к отступлению вновь сомневающемуся неможеннику,- ошибки учтены - что не удалось предшественникам, разрешим и претворим, наконец, в деяния.- Обрубил заодно прочие возможные возражения, выудив из планшетки пухленькую, витиевато изрисованную да заковыристо исчерканную пачку документации.- Винт в бездну не утянет: к тому имеются расчеты, препятствующие утере и потоплению, осталось продумать механизм срезки.
   -С глубины брать будем.- Атаман полувопросительно, скорее утвердительно, но, главное, пытливо глянул на докладчика, прикончив для верности, как точку в обсуждении поставив, взболтнутый в бутыли брютец. На что имка решительно «приговорил-таки» от безнадеги скуксившегося трепанга, неторопливо утерся салфеткой  и молча, со всей допустимой юности солидностью утвердительно кивнул.


   Притягательность интригующих игривой бирюзой да внезапно оглушающих кромешным мраком морских глубин завлекала ворликов вплоть до сплющивания сознания и вытекания можжечков через насярники. Но то - баловство дайвингом на ограниченных просторах южных морей, а вот сокровенно манящая таинственность океана легко, почти не волнуясь, под корень пресекла бы любопытствующее племя, столь легкомысленно относящееся к смертельной среде, будто вчера лишь оторвались от сосок, закусив загубники. Дорвавшуюся до вод континентальную популяцию от повальной декомпрессии спасало лишь отсутствие арапских курортов на побережье Пасифика. К тому же сам Великий океан пока не озаботился дефицитом негигиеничного крабьего корма в ластах: отвлекало от насущных нужд обитателей глубин вездесущее проникновение холуевриканцев, повсеместно, третий уж век не жалея боеприпасов, миротворчески отправляющих немногих уцелевших обитателей природы  в резервации. Потому-то обрадовался, даже помочь, а то поддержать изготовился неустрашимых акваплавателей, судя по повадкам, явно готовящих пакость холуевриканскому флагману.
   «Дерзайте, отважные попытчики, попутный ветер, благоприятное течение, температурный режим, достоприсные «семь футов», прочие преференции гарантирую, лишь бы насолили мерзким паскудникам!»- Как бы исходило приветливой мощью от порой гневливого, но, в общем-то, миролюбивого и обстоятельного Пасифика.
 
   Батисфера, которую расплющить можно разве что тектоническими подвижками плит земной коры или, зажав меж двух взаимопритягаемых астероидов, приступила к плавному, неторопливому подъему, добросовестно поглощая немыслимую частотную какофонию, злокозненно испускаемую сторожевыми сонарами; на всплытии соблюдался режим тишины, чтобы не уловили посторонние шумы ушастые гидрофоны и лопоухие акустики.
   Когда до облепленного остро отточенными раковинами моллюсков, поросшего полезной йодами разлапистой морской водорослью днища «Могикана» оставалось метров полста, не более, гриб батисферы плавно притормозил ход водометными сервомоторами. Уравновешивая стабилизаторами положение в забортной, окружающей таинствами, поджидающей, казалось, гостей среде, аппарат замер, словно о чем-то еще потаенном призадумался.
   -Вот и вся недолгота, ни тебе сетевого оцепления, ни кольцевых, концентрических минных полей преодолевать не след!- торжествовал имка, внимательно исследуя слеповизором брюхо пока не окончательно обезвинченного гиганта.
   -А заросло-то как - хорошо хоть не в нашем доке отскабливать,- неодобрительно покачал головой конбандист, скребя щетину подбородка,- хотя,- почесав уже макушку, привычный к формуле «ты - мне, я – тебе», счел уместным добавить,- разве что в качестве компенсации за винтарь - было бы справедливо...
   -Чисткой днищ, если повезет, после распределения займемся, к тому же за сдельную оплату, а от холуевриканских торгашей даже спасибо толкового не дождешься, по скупердяйской традиции жвачкой отдарятся, что даже на поклевку не годится.
   Что с биоохранением? Задействовать ли посылочку?
   -Пускаем в оборот на полную силу! Неужто зря профессора умолял да улещивал: якобы зубастосы для гарпунов да острог непробиваемы, а некоему балбесине просто повезло зафиндились острогой в мертвую точку.
   -Ну, конечно, при моем-то умении, должно вести, да только не восемь раз кряду,- чуть ли ни обиделся баконьер на столь оскорбительное отношение к годами наработанному профессионализму.
   -Какие восемь? Загарпунил всего с пяток «зубастосов», а бает-то, бает... Всякое про баконьеров слыхал, но чтоб привирать при свидетелях...
   -Может, не восемь, кто ж знает - не до подсчетов на промысле, может статься, больше...
   -Тишина на борту! А то даже слеповизор снизил видимость от посторонних низкочастотных модуляций.- Атаман да имка напряженно всматривались в выдыхающееся, точно месяц без подзарядки, изображение…

   Баконьеру, проявлявшему сноровку в гарпунном деле, да конбандисту, то и дело генерирующему продуктивные идеи, экипаж поручил подготовку средств нейтрализации биологически активной охраны, в чем «доверенные лица» и преуспели. По крайней мере, конбандист в благоприятном итоге команду убедил, но какое орудие предстояло использовать, благоразумно помалкивал, напускал тумана таинственности. Ему же удалось сбагрить на сторону начавшего кое о чем догадываться неможенника - рекомендовать пилотом на перехватчик (работенка ответственная, точная и, самое главное, на некоторое время предопределяющая изоляцию от общения с коллективом) даже не порекомендовал, а настоял, несмотря не некоторое противление атамана:
   «А не слишком ли суровое испытание, ведь неможенник - человек несколько нерешительный характером, инициативой не отличается, медлителен для перехватчика? Пусть лучше подмогнет с винтом управиться, а на перехват отрядить имку, сметливого в расчетах по точной математике?»
   «Ничегошеньки подобного! Неможню знаю, как облупленного. Хоть по виду - пентюх-пентюхом, зато мимо него мышь не проскочит, сдерет три шкуры по полной программе, скелета не останется. Именно с таким хватом-удальцом, настоящим перехватчиком, утеря винта, тем более проскальзывание мимо шлагбаума… сети исключаются полностью!»
   «Ишь ты, а с виду не подумаешь, не говоря уж, что не скажешь...»
   После столь лестной, аргументированной рекомендации достоинств кандидата дел у неможенника стало невпроворот, а значит: руки не доходили до полученной конбандистом да баконьером, в обход профессионально натасканного внимания, посылочки. Не докучал приятелям и дознавательными вопросами: шутка ли - доверялось неможне главное, по всеобщему мнению, задание - винт улавливать!
   Нынче же мало, что не совал нос не в свое дело, так, вдобавок, находился на запредельной водной глубине в рубке вибрирующего от нетерпения, мощнейшего, что удалось раздобыть, подводного тягача и, знай себе, преспокойно рисовал сцены свидания с мариманочкой под сенью наиразлапистого из всех возможный собратьев винта. Вот на лопасти-то размером в восемь кубриков с полным основанием, по праву добытчика - ни одни патруль  не придерется - запросто выцарапает имена влюбленных, суммирующиеся в милое, симпатичное сердечко. Так что ждал неможенник с не напускным, а с присущим натуре акванавта хладнокровием сигнала о винтовой посылочке, пульс при этом... разве что у атамана ударов отбивал поменьше.

   -Как бы радикальное средство в кессоне не задохлось – чем быстрее применим, тем действенней сработает.
   -Точно, гарпунишком приветить иль острогой это гуманно, спору нет, а морить… не, не уважаю.
   -Вот оно! Обнаружены четыре, нет, аж  шесть морских львов-антидиверсантов - ваш черед действовать, ребята!
   А еще парочка «мерзких котиков», но те, вроде как, в клетке спрятались.
   -Не, подобную публику парочками никуда, даже на глубину не посылают, вон другие четыре ласты торчат вверх ногами. Только пакостить горазды в океане-батюшке, тьфу, изголенцы!- Атаман не казался обеспокоенным, но недовольство присутствовало на лицо.
   -Что я говорил?!- Зато весьма довольным выглядел баконьер, будто вдвое, почитай, раззадоренный возросшим числом противников.- Одним «зубастосом» не обойтись - придется самим руку приложить, поупражняться на практике!- Удовлетворенно потер ладони, изготавливаясь ухватиться за гарпун или острогу.- Нет, не зря не забросил гарпунишко!-  Принялся расчехлять неразлучный, зазубренный наконечник.
   -Рано, приятель, сперва используем биологическое орудие.- Призывно похлопал бескомпромиссного добытчика по плечу конбандист.- Пора, двинули!- Но первым в кессон уступчиво норовил пропустить баконьера.- Разбирайся с посылочкой: профессор настаивал, чтобы лично в твои руки.
   Однако адресат замешкался, припомнив об еще одном аксессуаре, непременно необходимом в обращении с «зубастосом».
   -Эй, никто не видел лопату совковую, одну штуку - туточки, к переборке прислонял? Ну и кто на совке уже успел примоститься? А-а, вот народ, скафандр повесили, будто рабочий инструмент – вешалка. Позабудете вынуть при надевании, как потом выполнять поставленную задачу - колом ведь выйдет?- недовольно побурчал баконьер, но видя, что пристально ведшим наблюдение имке с атаманом не до него, скромно поспешил на подмогу, а может статься, на выручку товарищу.
   Профессорский выкормыш вел себя не сказать чтобы образцово и примерно, но старых знакомств не забывал, это уж точно. На конбандиста, кому пришлось-таки раскупорить амфорообразную бандероль, еле поместившуюся в более чем трехсаженной длины кессоне, хищник подвида Бланкас зубастос покосился, вроде, нехотя, как на ничем не примечательную мормышку. Даже с виду заскучал, но стоило лишь в добровольные помощники нарисоваться баконьеру, как в глазных бойницах зубастоса будто мстителен огонь проблеснул. Не зря, видать, а с коварной миссией прислан вспыльчивым да злопамятным, лишь для виду отходчивым профессором представитель подотряда морских хищников. Повезло баконьеру, что вширь да ввысь кессонная камера далеко не просторна, а акулища из-за телесной массивности не столь уж гибка, а то состоялась бы радостная для «посылочки» встреча с отмщением за братиков да сестричек, некогда загарпуненных.
   -Клац - сомкнулись невесть во сколько зубных рядов челюсти, где миг назад присутствовали мягкие ткани рискового рыбодобытчика.
   -Ам- стиснулись в другой раз с захватом, но лишь провокационно пофыркивающей воздушными пузырьками, без того распоротой амфорообертки. Чуяла селекционная тварь, что ухватила не то, кого заказывали, но отказаться от удовольствия растерзать ненавидимую на протяжении длительной дороги к адресатам амфору не могла. А тут баконьер перешел к дрессировочным действиям:
   -Уф, ну и быстра, сволочуга! Чего ты вдруг профессорские бандероли, не вооружившись, вскрывать вздумал?!
   -Аккуратней, бережней с посылочкой! Зубики не повреди. Все-то на уме остроги да прочие колющие принадлежности!- В тщете вознамерился конбандист изъять у приятеля гарпунный наконечник.- Если хоть один прокол выйдет, самим достанется за львами гоняться?
   -А вот это видал?!
   -Хрясь – теперь уже баконьер озвучил наступательные действия, огрев вновь зубы наточившего «бланкаса» по месту, грудой мяса да хрящей означавшего голову.
   -Хрясь - добротная лопата выдержала и другой размашистый удар. Бланкас блаженно поморщилась или поморщился - как звать питомца профессор не отписал, а велел только одно: не кормить перед выпуском - и захрустела или захрустел железным совком, вплоть до искривления металла и искристости на зубах. Потом, разгурманившись напропалую, зачавкала-зачавкал зубастос черенком с видом мечтательным, будто не древесину крошит на тысячи зубочисток, а костишки кое-кому из присутствующих перемалывает.
   -Кранты, лопата вся вышла, а была в одном экземпляре, и ту под твое честное слово одолжил в кочегарке - смываемся!
   -Почему - под мое?- «смываясь» из шлюза и параллельно подавая команду на открытие кессона, зачем-то поинтересовался конбандист.
   -Под мое только саперную, червей накопать выдавали, а без совковой куда тут сунешься - ты же сам видел?
   -Даже в деле опробовал, но в кочегарке разве поверят...

   Донельзя самоуверенный «Могикан», незыблем, ни на волнах, ни даже на штормовых валах не покачивался, а навис над Мариманской впадиной стотысячетонной тушей, будто изготовился к предосудительному в стародавние, нравственные времена меж неженатыми действу. Четыре-пять баллов волнения для флагманского авианосца - что легкий бриз для сноровистых фрегатов, услужливо шнырявших взад-вперед, вокруг да около. У пристально следившего за флотским маневрированием всего лишь однохвостого адмирала, а некогда, в беспечном прошлом, злорадного старпома, подсидевшего-таки начальство, голова предательски для морского волка - каковым карьерист себя возомнил после получения хвоста на погоны да бразды командования в руки - закружилась, и капитанский бинокль услужливо перенацелился в величественные небеса. Средь бездонной лазури замысловатыми зигзагами, ломтиками, кружочками бдительно нарезали покорно застывшие в испуге облака «коршуны» да «стервятники» – истребители-штурмовики, готовые к уничтожению любой несанкционированной цели, неосторожно заглянувшей  в прицел или попавшейся на мушку кровожадным бортовым компьютерам. Мазута с керосином сжигалось столько, что обратись топливо в чистый «голд», то перевесило бы нечистую совесть половины хрената с тремя четвертями хренсменов в придачу. Зарябило в глазах у новоявленного адмирала от выбрасываемых на ветер миллиардиев, посуровел с лица, погрустнел, что не ему подотчетны столь астрономические суммы,- и вообще, приподнятое настроение когда еще было утеряно вместе с беззаботным «старпомством».
   -Вот что я вам скажу, «эдмирэл»,- обиходная бортовая психоаналитичка неотступно подбирала отмычку к ерепенящейся, неподатливой адмиральской натуре,- нельзя целиком и полностью отдаваться службе, будь треклятая неладна... гм… – иногда приходится употреблять сленг, чтоб понятней доходили психические термины.- Леди безапелляционно уперлась в намеченную жертву унизанной медальными планками, невесть из чего за флотский счет состряпанной грудью и развернула горевшего на работе служаку на выход.- Это тем более нелепо, так как у вас давно назрел сеанс релаксации.- Будто прожгла  взглядом лампасные брюки потенциального пациента - у которого и впрямь в штанине потеплело, но, увы, всего лишь от вызванного подгулявшими нервишками недержания.
   -Боцман! Примите бинокль!      
   Боцман, невесть сколько вахт клык вставной челюсти точивший на оптическое сокровище, не преминул, как адмиралик ни противься, выполнить команду.
   -Каталку! Адмирал переслужил - на ногах еле держится.
   Поданную команду выполнили беспрекословно, потому что каталки, поставленные вскладчину благотворительными милитаристскими фондами противников разоружения, загнать налево удалось пока не все.
   -Вот и славненько. Боцман - виски!
   Эту команду морской волчара выполнять не торопился да кряхтел всякий раз, будто напиток являлся смазкой, с натугой выжимаемой из собственных скрипучих суставов.
   -Видите, адмирал, вы сегодня наслужили на стаканчик бодрящего мужчин напитка. Не жалей, боцман, помни: ты вкладываешь виски в верное дело сотрудничества на благо торжества финансового преуспевания!- Хлопнула психологиня служаку по плечу, по-матросски браво «приговорила» стакашек и не поморщилась.- Ведь так, «эдмирэл»?
   -А винт,- все-то отказывался угомониться бывший старпомишка, пролаза и наушник, тщетно пытавшийся выдать себя за образцового служаку,- кто будет охранять?
   -Когда окажемся тет-а-тет в каютных апартаментах, и ты опять вместо дела начнешь скулить да ударишься в истерику,- вновь произвела психологиня атаку грудью,- то я разыщу здоровущий справочник, сплошь состоящий из «фобий», по самой замухрышистой из которых, мой адмиральчик, и не таких командиров вышвыривали на берег - пикнуть не успевали! Так что поторапливайся, крути колеса...

   Под брюхом «Могикана» служба протекала не столь напряженно как на камбузе и намного веселее, чем на капитанском мостике. Играть в «Си кэт блэк Джэк» на наличные, мухлюя наиподлейшими способами - дело само по себе занимательное, в подводных же условиях в исполнении архисложное, а потому увлекательное вдвойне. Но когда по стояночному расписанию шулерством приходится заниматься, запершись в клетку, чтоб не беспокоили натасканные спецподразделением на собственные головы да на особо чтимые холуевриканцами, расположенные пониже спины местечки вездесущие морские твари, выпрашивающие подачку, тут уж азарт приобретает особый характер, с закладом имущества вплоть до подводного снаряжения.
   -У меня «Джэк»!
   -Откуда у тебя может быть «Джек», Подлый Жим, если я всех королей из колоды при сдаче морскому льву в пасть скормил, чтоб отвязался и не клянчил протухлую селедку?
   -Все верно, Вонючий Скотти. Пришлось выкупить королей у льва за промокшую галету в дырявом целлофане. Теперь не надейся, что при каждой твоей сдаче у меня на руках окажется «шестнадцать»!
   -О каком «Джеке» может идти разговор, если туз из другой колоды? Подобная мухлевка не вписывается даже в рамки подводных, а потому весьма толерантных правил!
   -Очень даже вписывается, Пакостник Мик. Туз из колоды, припрятанной в твоих ножнах вместо морского тесака с пилой.
   -Но я ж не виноват, раз тесак понадобился командиру для выяснения отношений с очередным адмиралом,- извинился наиболее совестливый из компании картежников, что вызвало у приятелей гогот, вспугнувший не только рыбную мелюзгу, но даже докучливых, подручных морских львов.
   -Хорош чесать языками, парни: через полчаса смена, а мне надо успеть отыграть дыхательный аппарат, не говоря уж о наличности,- подал писклявый голосок Сморчок Хилли, стараясь экономно, чтоб не отняли, дышать из баллона с подчистую продутым воздухом.- Тем более, наконец-то, пошла карта!
   -Ишь ты, два туза! Везет же прохиндеям! Я-то думал: Хилли горазд лишь дыхательные шланги из-за угла перекусывать да соплями давиться, когда настоящие мужчины выдувают его порцию «фрути джуйса» за завтраком.
   -Оу! У нас в игре две колоды – тузы-то бубновые!
   -Четыре колоды: у меня тоже на руках парочка блондинистых тузов!
   -Везет нам сегодня, ребята, не зря же мы – «мерзкие котики»! Вот тоже тузы, и кто угадает, какой масти?
   -Замучился уж колоды пересчитывать, но, похоже, джентльмены, мы в крупном выигрыше! Думаю: сэры уже догадались - мои карты не уступают вашим!
   -Так это что же, я могу возвратить баллон?!
   -Хилли, забудь о сущей мелочи! Оглянись вокруг, что ни увидишь - принадлежит исключительно нам!
   -Мы выиграли весь гадостный мир с вонючими потрохами и ближайшими примыкающими штатами!
   -Не забывайтесь, джентльмены! Прежде всего, выигран авианосец, что совсем не плохо для начала. Предлагаю сыграть на корабли сопровождения, на оставшихся в живых рыб в океане, на хвосты с погон адмиралов, на звезды...
   -...с погон пылеглотов из пехтуры?
   -Не будем тратить время на презренную шелупень! Ставка - звезды с неба, сисястые стары Голоиуда, и-и…
   -…дармовое пиво в баре!
   -Верно, неделю напролет!
   -О-у! «Янки дудли» с пьянки!- загорланили довольные игроки, сдавая исключительно бубновых тузов оптом и в розницу. Немудрено, что при столь увлекательном занятии никто даже внимания не обращал на вцепившегося в прутья и сотрясавшего клетку на манер шейкера двадцатифутового бланкаса зубастоса.
   -О-у, а не сыграть ли нам в кости?!
   -Отличная мысль! Если с толком использовать дармовую тряску, то вполне реально выиграть вселенную в придачу к резервным запасам бурбона штата Кентмухи!..
   Отчаялся бланкас обращать на себя внимание, лишь содрал неосторожно высунувшуюся ласту, пожевав в дегустационной задумчивости, пренебрежительно выплюнул.
   «Тьфу, ластоногие трусы, насквозь пропахшие резиной и чем-то еще более мерзопакостным. Фу, гадость. Ну и в дыру сослал меня пестун-профессор, а обещал-то, что засылает с миссией возмездия. Нет, с морскими львятами резвиться гораздо интересней»,-  прикинул холодным мозгом достойный представитель подотряда Бланкасов зубастосов да вновь припустил гонять многоцентнеровых львов с максимально доступной скоростью и энергией застоявшегося организма. Напрасно гонимые хрюкали «мерзким котикам» «тревогу» и прочие надрессированные сигналы - на кону вершились ставки, сопоставимые с безнадежным долгом Холуеврики.


   -Обалдрепеллент сработал - можно выдвигаться на позицию.
   В шлюзовой камере, после выдворения бланкоса, простора - хоть балы закатывай.
   -А на нас репеллент не того...
   -Нет, проверено и взвешено: жесткий скафандр даже из обалдраспулителя не прошибить, а репеллентик - снадобье для малышей тюленчиков да сивучного молодняка, чтоб не брыкались при отборе - в дрессуру или в аквапарк да для сохранности в питомники. Смотрителям, правда, приходится отпаивать зверят целебным кагором, а то пищат, как заезжий Паганини по нервам - на вахте, говорят, не заснуть.
   -Не забыть на всякий случай «поправиться», а то без принятия антидота, как бы тоже в зоопарк не списали или, того пуще - в трезвенники. А так полный букет - и нарушители дисциплины, и кагорщики.
   -Подмогни, «кагорщик» - тяжеловато одному лазерный резак кантовать. А ты погодь, куда тяжесть подтаскиваешь? Успеешь еще понадрываться.- Атаман явно приберегал имку для наиболее ответственной, интеллектуального рода деятельности.
   -Мне помочь не тяжело, ведь снаряжение готово: стропы, дополнительные сферы плавучести - оборудование должно сработать безотказно. Глубина, правда, несколько варьируется, в зависимости от поведения винтомассы, да траекторию точно рассчитать не удалось. Даже если ликвидировать ввинчивание в водную среду, угол погружения многовариантен и… Лучше бы мне на перехватчике…
   -Не тушуйся: неможенник, даже носа из дежурки не высовывая, погабаритнее штуковины улавливал. Осетриков мутагенных видывал? Об том, что ни едал, не спрашиваю, а то б не свиделись…
   Не-ет? То-то и оно.
   -Беспокоюсь, чтоб стропы не запутались, а то закрутит-завертит, оборвет тройной запас прочности, в паспортных данных гарантированный…
   -Не беспокойся, подай верный сигнал, а уж в остальном матерый специалист не подкачает, самое путанное на чистую воду выведет - разберется.
   -Все на выход!- скомандовал атаман.- А этот, как его, бланкас с зубищами на людей не бросается?
   -Не, ручной совсем, к тому же дел у хрящекостуса и без нас полным-полно, пока со львами разберется, пока охрану блокирует, но лучше поторопиться: голод - не тетка, а мы в скафандрах уж очень упитанными кажемся - как бы слюнки не потекли. Ну, раз-два, взяли! Врубай кессон.

   К винту приближались, минуя неприятные встречи, без приключений и особых впечатлений, а то, что тени бланкаса да отгоняемых львов проносились попеременно справа или по другому галсу, так это дело привычки и выдержки морского характера, тем паче баконьер на всякий пожарный с гарпуном подстраховывал. Работу облегчило отсутствие головоломки с выбором - винт оставался единственный, но зато какой...
   -Ух ты! Настоящий левиафанище!- залюбовался конбандист предметом предстоящей скрытной доставки, пытаясь оттереть до металлического блеска хотя бы пятачок на гигантской поверхности.- Теперь я неможенника очень даже понимаю!- невольно представил приятеля на парочку с мариманочкой под сенью развесистых, загребущих лопастей.- За уловление спокоен окончательно: мышь без досмотра не прошмыгивала, теперь и пескарь не проскользнет.
   Эй, наука, за какую лопасть стропы цеплять - как бы не сорвался уловище?
   -Крепи за все подряд для надежности да пенообразователя не жалей – безотказное средство от турбулентности с завихрениями.
   -Уж расстараюсь, не беспокойся: для другаря пены не жалко,- вот же липкая сволочуга... Представляю, как неможня обрадуется!- Конбандист, намертво закрепив пришедшиеся на его долю строры, с художественным вкусом неоцененного по достоинству визажиста, разжалованного в брадобреи, принялся наносить толстенные, разбухающие слои пенно-гипса. Хаотичные наросты, твердея, превращали винт в бесформенную глыбу.
   -Сейчас только на практике постигаю,- отплыл чуток в сторону к восторгу зубастоса, но от ужаса океанских глубин, не заостряя особого внимания, отбился, пшикнув пеной из распылителя,- каков примерно подъем вдохновения испытывали ваятели эпохи Вырождения, чего только и куда ни наляпывая.- Критическим взглядом отметил в творении дисгармонию и эстетично подправил некоторые детали.
   Имка, меж тем, помог атаману закрепить да понадежней принайтовить к корпусу резак, потом занялся делами гораздо более ответственными.
   -Самое главное - маячок понадежней закрепить, вот так. Раз.- Ученый имка остался доволен проделанной работой.- Для обеспечения торможения запустить насосный таймер. Готово – два.
   Врубить глубинный манометр на всплытие - три...- отчитывался перед самим собой ввиду повышенного чувства ответственности.- Не забыть отплыть на безопасное расстояние - четыре. А то махина без всяких расчетов в омут затянет, и с концами.
   -К срезке готов!- предупредил атаман.- Всем - безопасное отплытие, мне - полный вперед!
   Легированный бронеметалл податливо истекал беспомощными каплями. Не чаял атаман, что операция, представляющаяся наиболее ответственной и трудоемкой, займет каких-то секунд тридцать-сорок, а на самом-то деле того меньше: в боевой обстановке время чувствовалось острее, точно размякшая резина растягивалось.
   Плод творчества несостоявшегося гения монументалистики, подобно созревшему к чаю ломтю кекса, отвалился бесформенным чучелом, и тут же, набирая скорость, чиркнул в водной среде слегка наискось, как оброненная зевакой-туристом в сувенирный фонтан монета.
   -Дзинь - звякнул винт напоследок, послав акванавтам из глубины вместо прощального приветствия облако воздушных пузырьков.
   -Таймер сработал?- поинтересовался незапланированным эффектом атаман, удерживая метнувшегося, было, за винтом в темнеющие глубины отчаянного имку.
   -Батисфера. Она погружается,- в отчаянии прошептал тот.- Винт повредил балластную цистерну – серводвижители с нагрузкой не справятся...

   «Могикан», не осознав окончательной, бесповоротной обезвинченности, сохранял стоическую неподвижность, но какое-то подспудное, нервическое ощущение заставило махину, точно в накатившем ознобе, поежиться. Запищали перегруженные пьянствующей матросней трапы, жалобно заскрипели переборки, как будто «наширявшиеся» торпедисты вознамерились протаранить сталистое железо вверенным взрывчатым арсеналом, напряглись палубы на различных уровнях подряд снизу доверху, словно изготавливаясь к таранным приземлениям асов авиации...
   Под водой же, в силу разницы плотности среды, тревожные эфиры распространяются куда быстрее, чем на самодовольной поверхности.
   Даже баконьер подплыл встревоженный.
   -Слыште, львятам с бланкосом чего-то не понравилось - сгинули прочь, точно кашалот языком слизал.
   -Видать – инстинкт сработал, нюх развит на крупные неприятности. Уходим на глубину или ждем привета от бомбометчиков?- Конбандисту ничего объяснять не понадобилось.
   -Подаю сигнал на всплытие. Батисфера должна подняться хотя бы на доступную глубину - максимум двести пятьдесят метров.
   -Долго ждать - гребем навстречу, надеюсь, не разминемся. Не бомбометчики, так другая напасть непременно объявится, ведь даже у холуевриканцев случаются внештатные проверки вверенного имущества, а мы, вдобавок, напузырили, как от несварения...
   И четверо без пяти минут дипломантов, влекомые балластом резака, скрылись в глубине, на сей раз без обмана таящей неизвестное, стараясь плыть в фарватере воздушных пузырей, что на глазах уменьшались в размерах то ли по причине истощения воздушного баланса, то ли из-за нарастающего давления.

   Пи-пип. Пип-пи-и-и-и – запищал, даже засветился для пущего привлечения внимания датчик-индикатор – неможенник встрепенулся и, дабы не подумали, что задремал на вверенном посту под сладкие грезы о мариманочке, суетно защелкал по пульту пухлыми, но проворными, привычными к пересчету купюрных подношений пальцами. Наконец угадал нужную клавишу, и индикатор не просто погас, но, презрительно пискнув, умолк.
   «Знали морские бродяги на кого взвалить полноту ответственности, ну да нам не привыкать стать»,- мысленно бодрился пилот перехватчика, пытаясь из путаных показаний аппаратных данных извлечь хоть какую информацию об ожидаемом маршруте груза. Безответные показания, погрязнув в педантичном упрямстве, упорно фиксировали лишь дистанцию до объекта в кабельтовых да брали пеленг с постоянным считыванием луча паралакса. Но каким бы ни являлось действительное расстояние с переводом морских единиц в привычные метры, цифры неумолимо шли на убыль.
   -Ничего-ничего, подарочек велено на транзите застукать -  не проскользнет - не проскочит, пусть даже не рыпается!
   Пенно-гипсовая болванка проскользнуть вовсе не стремилась, но попасть в очередную мишень, в буксир, возведенный соответствующей на скорую руку модернизацией в ранг подводного тральщика-перехватчика, не удалось. Сам Робин Гуд, заступник обездоленных, по целой банде беззастенчивых шерифов-угнетателей промазал бы с расстояния пары тысяч уносящихся в глубину саженей.
   Словом, погрузился упакованный в пенно-гипс по уши, но от того не утоливший жажды мести винт мимо буксира, злобно сожалея, что промахнулся, не нашинковал да не раскрошил ротозея, не оказавшего достойной встречи шедевру искусства металлообработки, каковым почитался без малейшей ложной скромности. В мрачном настроении замыслил с концами ввинтиться в темень поглощающей бездны - что бдительно не позволили и пресекли на корню. Заиграли зазнавшимся «шедевром», как исполнительной марионеткой, затормозили низвержение в пучину, потянули вверх, будто тот с винтокрыла соскочил, а не от флотской службы отмазался, «все выше, и выше». Пускай не достиг прежнего положения, но поднялся на вполне приличный уровень, но тут, казалось, призадумался, стоит ли продолжать играть судьбой, ни оставить ли вертлявый образ жизни да ни остепениться? Как не поразмыслить в подобной ситуации, если над тобой раздулись понтонные поплавки, а стропы впиваются, чуть ли ни пилят лопасти, точно излишне преданные домострою супружницы неосмотрительно развернувшегося на полную катушку многоженца. Избавиться от докучливых приставаний имеется лишь один верный выход – окончательно опуститься да залечь на дно. Но не гуляки, на манер винта, а надувшиеся важностью понтоны, убоявшись океанских глубин, вовсе не стремились в зияющую темень, не находя во мраке для положительно плавучего имиджа ничегошеньки привлекательного, потому рванулись, что есть мочи, к утраченному свету. Винт, низведенный на постыдную роль безропотного балласта, перестал болтаться да настаивать на дальнейшем погружении, и поддался-таки на убедительные уговоры пилящих, знай себе, впившихся стервозных строп.
   -Еще пару сотен саженей и ты наш, голубчик! Не отвертишься, хоть трижды присягай на неможенном кодексе!- Направил специалист по выявлению незадекларированного багажа послушный подводный корабль, истосковавшийся по твердой руке и уверенному управлению, к одному шкиперу ведомому, а техникой лишь предполагаемому месту рандеву.
   -Перехват! Есть перехват,- войдя во вкус, подавал и дублировал команды решительным, порой даже басовитым голосом, не хуже просоленного капитана с татуировкой якорями да при фуражке с развесистой, серебряной капустой на козырьке, с разлапистым крабом вместо кокарды.- Понтоны пропускаем: порожняком идут. К захвату строп товсь! В захлест пошла, родимая! Есть, нарушитель зоны контроля! Не сорвешься - не уйдешь, растаможу как миленького!   
   Тряхнуло тральщик-перехватчик, понтоны рванули судно вверх, вплоть до вертикального положения, но неможенник на неудобства - ноль внимания.
   -Захва-ат… Есть захват. Пошел крепеж! Балансировка!
   Выполнение последней команды давалось с заметным напряжением: накатила перегрузка, а легко ли висеть пристегнутому страховочными ремнями да при животике, да в возрасте, когда жизнь наштамповала, ох, предостаточно оттисков на биографии, особенно не минуя здоровьишка...
   -Э-эх, это тебе не вобелка под пивко да в тенечке от летнего солнышка.- Напрягся ответственный на перехвате, чтоб не просочиться с кресла мимо скрипящих от усердия страховочных ремней.- В нашем деле опыт требуется, чутье, а ни того, ни другого не занима-ать…- шипел сквозь стиснутые зубы, недаром выдвинутый коллективом на шкипера неможенник, силился зацепиться хоть за что-нибудь подошвами гладкой герметичной обуви для придания телу хотя бы относительной остойчивости.
   Отчасти благодаря полученной команде, но больше послушный данным гирокомпаса перехватчик, как понтоны с винтом ни крути - ни болтай, все же занял подобающее  буксировке, а заодно удобству единственного члена экипажа положение.
   -Подготовить движки к форсированному запуску!
   Есть!
   «Целый час, как прогреты двигатели – сбавлять ход не понадобиться. А то ребята, небось, меня дожидаясь, пивко попивать примутся из хрустящих баночек».- Представилась неможенику полная расслабленности атмосфера родного кубрика.
   -Полный вперед!- надавил до упора в панель управления рычажок крейсерского хода.

   -Все!
   -Приплыли?
   -Обоюдный предел.
   -Расшифруй изъяснение...
   -Достигли предельного погружения.
   -А что батисфера?- атаман почел нужным вклиниться в ход беседы имки с отставным конбандистом.
   -На предельном подъеме. Вертикальные сопла не справляются, автопилот нагнетает воздух, тот из-за нарушения герметичности выходит наружу. Команда будет выполняться, насколько хватит газа и энергии.
   -А потом?
   -Батисфера уйдет на глубину.
   -А мы?
   -Если по формулам - можем рассчитывать лишь на самостоятельный ход.
   -До места рандеву дотянем? Хотя, что я... - атаман крепко призадумался.
   -А если бланкаса зубастоса взнуздать попробовать?
   -Только в крайнем случае…
   -Похоже, случай наступил.
   -Вот если бы бланкас батисферу подтолкнул да пробоину заделал,- не склонный к прожектерству имка дал волю вырвавшемуся из тенет трезвого разума да точного расчета буйству фантазии.
   -Ловить замучаешься зубастика, тем более я его пенной пометил - теперь к нам ни на шаг,- к тому же лопата вся вышла...
   Проще уж самому дырищу загипсовать. А что? Агрегат при мне…- уловил, почувствовал конбандист недоверие не баконьера на пару с имкой, а самого атамана, кому действие распылителя и продемонстрировал для убедительности.- Не бросать же имущество - за мной ведь числится.
   -Глубина предельная,- повторил атаман, списывая конбандистскую забывчивость и пустое прожектерство на последствия волнения да на отставание по профилирующему предмету - акванавтике.
   -Какая предельная?- не собирался тот угомониться.- По формуле… я считал… выкладки имеются, вот сейчас…- Последовал забывчивый жест, будто после застолья в ресторации полез за бумажником.- Ах, да.- Рука в кованой перчатке уперлась в броню.- Но я наизусть помню: семьдесят метров до азотного наркоза да плюс пяток пудов на квадродюйм - жесткость скафандра. О! Как раз столько на манометре. А до батисферы на дальнометре осталось?..
   -Во-во-семдесят во… уже под девяносто,- силился имка глубины в уме подсчитывать, вроде выходило, но как-то не основательно, без гарантии.
   -То, что требуется! Десяток-другой метров надбавим на скафандровую жесткость - пусть поскрипит, старушка. Нагнетай, братва, атмосферы, чтоб уравновесить с семьюдесятью метрами, а то мой воздухозапас лучше не подсчитывать: это по другой формуле, я до нее пока не добрался...
   -Глядишь, и сработает,- вдохновился, после прикидок имка, тем более, что речь зашла о тех самых слышимых, но не виданных досель научных открытиях, и решительно подключился к вентилю конбандистского скафандра, инструктируя того, пусть в спешке, но обстоятельно, как перед выходом в неведомое пространство:
   -Продувку, продувку давай! Готово?
   Как погрузишься, сперва попробуй восстановить герметичность. Если пенно-гипс прорвет, времени не теряй - прямиком в кессонную камеру. Потом - команду на экстренное всплытие до глубины двести пятьдесят, только не по твоей формуле, чтоб без азотного плюса. Не потянет - сбрасывай балласт, только не весь и не сразу...
   Ух, чего-то с дыхалкой не то – подключайся следующий, у меня кранты,- Имка в исследовательском запале, ради научно-спасательного эксперимента полностью, почитай, дыхательный запас выкачал.
   Воздуха на круг оказалось маловато: атаман легочными объемами потреблял чуть меньше, разве что, пароходной топки; баконьер в трудах по отбою от расшалившегося бланкаса, а то от дурно воспитанных львов тоже запаса не экономил.
   -Пять атмосфер. Не хватает еще двух,- расстройству имки, казалось, нет предела.
   -Так я смотаюсь - у мерзких котиков позаимствую. А, может, зубастос объявился - подсобит?- Судорожно дышал, подергивался лицом, усеянным капельками пота, баконьер.
   -Некогда, без того удивительно, что бомбардировка не началась. С каких это пор холуевриканцы стали деликатничать?- Казалось: атаман в надежде на полноценный вдох, чуть еще, и броней скафандра заиграет, как чувствительной мембраной.
   -Должно быть, на мерзких котиков полицейский патруль с применением силы набросился, или что у них за балдение на посту полагается? Думают: перепились, а под давлением это та еще штука - учил, помнится…
   Выберемся – опробуем, а сейчас двигаю. На специалистов вроде меняя, что ни делается, должно быть с двойным запасом, особенно по прочности.
   -Про режим декомпрессии не позабудь на обратном пути… не то… Жесткое снаряжение не сбрасывай в шлюзе...- Перед глазами расплывались круги неширокой гаммы фиолетового спектра, но все-то силился имка на прощание конбандиста проинструктировать.
   А тот уж стремглав ушел в пучину по направлению к еще пузырящей пробоине под аккомпанемент, словно тех самых, ни сном, ни духом накликанных неможенником пивных баночек - когда-то неприступно жестких, а ныне хрустящих броневых пластин скафандра.







                Глава 5.

                На образцовой ассамблее уцелеет, кто шустрее.


   Как у ворликов периодически возникает непереборимая тяга к уничтожению собственной страны с последующей воровской вакханалией, так у холуевриканцев - к банкротству с последующими неудобствами потребительских ограничений.
   Использование альтернативных источников питания, в том числе - видов топлива, давало о себе знать повсеместно. Порожденные жесткой экономией хаос, неразбериха, неустроенность подкрались даже к столпам общества, коварно пытаясь опутать по рукам и ногам в возможностях тривиального перемещения в пространстве, но закаленных кризисами c дефолтами мужей сломить не так-то просто...
   Хренатор, несмотря на солидную комплекцию, шествовал ни шатко ни валкой походочкой, его голове, загруженной делами государственного значения, некогда было переживать о брошенном на обочине мобиле, что, вопреки многообещающему термину, наотрез отказывался двигаться пусть по накатанной автостраде, но со стерильно высосанным, прямо-таки высушенным баком. Ведь как ни пинайся, ни матерись «факами» - ничегошеньки на бессовестную, сволочную железяку не подействовало. Утешившись тем, что окрест, сколь глазом ни окинь, простирался сплошной Гарлем с привнесением на взгорках-пригорках чернеющих незастекленными оконными проемами фавел, а значит: падлюге-мобилу недолго красоваться всеми тремя колесами, экономичной фарой да почти целым, если не считать побитостей от камней, ветровыми стеклом, довольный неизбежной местью хренатор потопал, знай себе, пешедралом. Ну, а вместо гудящего кондиционера от испарины крупного тела и треска в голове после вчерашней-то партийной вечеринки, изобретательно обмахивался кейсом, под завязку набитым правительственными тайнами, в распечатанном их варианте.
   «Секретами,- тешился самодовольной мыслишкой государственный муж,- за которые первый встречный враг свободы издевательств над демократией без раздумий отвалил бы пригоршню цинковых монет на газировку, приправленную жженым сахарком и тонизирующей кокой. Жаль только, зебрские генноцидники да нелояльные мульмане из Аль-Аиды будто нарочно попрятались - а поди-ка поищи нерадивых простофиль по несносной-то жарище».
   Мимо, не оборачиваясь, проезжали, как проползали, запасшиеся альтернативным топливом водители, но от того, что выхлопы мобилей декларировались безвредными, смердело-о... - впору на обочине фабричку по сжижению сероводорода открывать. Старые-добрые «линкольны» с «бьюиками», не перенеся конкуренции по выделяемым вонизмам, под благовидным предлогом экологических требований когда еще безжалостно ошельмованы и сплющены, в лучшем случае - задвинуты в пыльные углы гаражей финансово-озабоченными хозяевами.
   -Э-э-эх!- вздохнул ностальгически хренатор по сырому, пропахшему порошком от крыс кондиционированному воздуху заброшенного на заднем дворе, уже без передних колес «кадилаку» - и  как в ответ:
   -Пуцф, пуцф, пуцф – «пцфукнул» и вероломно заглох мобильный тарантас, издевательски продудевший на полном десятимильном ходу обгоняемому пешеходу презрительную клаксонную руладу. Видно, на какофонию и сгинул энергозапас экотоплива.
   -Шляются нищие прощелыги по обочинам - отвлекают от скоростного движения!
   Выскочивший как чертик из мобиля плешивый, носатый, очкастый плюгаш первым делом принялся честить деклассированные элементы, бездоходно болтающиеся по пыльным дорогам Холуеврики:
   -«Даст роуд оф Холуеврика, мазер тудазер!» - тратишь на бродяг последние гигакалории в качестве благотворительности! А ну-ка, подойди, ты, ты, толстомордый. Вот распишись здесь, тут и там. Живо! Чего вылупился? - Агрессивно настроенный водитель уставился прицельными диоптриями на помешавшего лихому проезду невежду. Но трудно распознать, с кем имеешь дело, через очки, запотевшие  от разницы температуры мобильного салона и наружного, пышущего саванным климатом воздуха, нагнанного очередным тропическим циклоном. К тому же прозрачности «спиектеколзов» препятствовали антигигиеничные выделения приступом подагры скрюченного хозяина, вскипающего гневом наподобие закупоренного злопыхателями, перегревшегося радиатора.
   -Кто другой на моем месте уже переехал бы раззяву раз десять туда-сюда и обратно! Ну ладно, поживи пока: я из тех сэров, что умеют держать себя в руках. Да не бойся, дурила, не дрожи коленками, это не чек, не вексель на обноски да на картонный ящик для спанья - это отчет о расходах на благотворительность. Подписывай, живо!
   -Ты что, за нищего меня принимаешь, поганка смердючая?- Глянул хренатор на злополучно заглохшего хренсменчика, как слон на им же раздавленную жабу.- Кто я тебе, мелкий предприниматель в очереди за бульоном из мясных отбросов неизвестного происхождения или агрорабочий, прихлопнутый мешком пестицидов с навозоразбрасывателя? Счас как врежу... портфелем!- Продемонстрировав государственный ум, нашел-таки применение секретам правительства хренатор.
   -Ах так! Ты драться?!- Заведшийся с полуоборота, задиристый хренсмен засучил ручонками по воздуху в сторону, совпадающую с местонахождением опрометчиво издающего пыхтящие звуки хренатора.
   -«Спиктеколзы» сперва протри, козявка! Вот тебе!- Не устоял пред соблазном - шмякнул хренатор противника портфелем по макушке прилизанной проплешины, но явно погорячился - пришлось портфель, вправду как от расплющенной жабы, платком оттирать.
   -А-а! Вот ты как! Посмотрим, что на столь вопиющее, ничем не спровоцированное нападение скажет «полисе»?!- Нисколько не огорченный, напротив, торжествующий хренсменишка подобно черепахе выдвинул вбитую в рахитичные плечи, мерзкую голову.- А скажут, что травмированному инвалиду причитается пожизненная выплата! Преступника сходу упекут в каталажку на военное производство - будешь остаток скотской жизни стальные канаты для флота плести да закручивать, что бы мне хватало на психопатологов и анализы с прочими медицинскими прибамбасами. Понял?! Нет? Вот, дурила. Специально для дебилов, вроде тебя, начну сызнова:
   -Ах! Ох! Меня травмировали до инвалидности!- Затряслась «жертва» в натуральных конвульсиях.- Ну, что, убедительно?..
   Главное - очень доказательно! А потом звонок в «полисе»… Или нет, сначала в «полисе»?- Безуспешно пытался хренсменишка выковырять в заляпанной неумытыми ладонями «трубе» нужные клавиши.- «Спиктеколзы» паршивые, вечно с линзами что-нибудь не так!
   Но от протирки мятой, грязной, чуть ли ни запахи миазмов источающей тряпкой, по недосмотру антиинфекционной инспекции используемой в качестве носового платка, диоптрии прозрачней не становились - скорее наоборот.
   -А-а? – Прищурился, глядя по направлению противника, явно нуждающийся не только в вещественной помощи, но и в моральной поддержке хренсмен, передоверившийся сенсорному восприятию длинных, липких пальцев.- А-а! О! Какая удача! Это как раз то, что необходимо!- Изъял из растерянных хренаторовых рук брезгливо отвергнутый костюмными карманами, задействованный на оттирке пострадавшего портфеля платок, что раньше нахально, знай себе, торчал уголком в нагрудном кармашке и не чаял столь печального фортеля во вполне благоустроенной биографии.
   -Когда выпустят из тюрьмы - если дотянешь до конца суммированного срока – мы можем даже подружиться.- На этот раз хренсменишка с относительным успехом, но протер осчастливленные «спиктеколзы», помышлявшие уж в отчаянии от невозможности исполнения прямых обязанностей разбиться вдребезги, потом удостоил взглядом хренатора, раздумывая, стоит ли  возвращать лопуху не ахти какое, но все же имущество.
   -О-у! Какая встреча! Давно ли из Хрената?- понял, что мигом разбогател на целый, относительно стерильный платок: не возвращать же, в самом-то деле, привалившее имущество известному в кругах истеблишмента простаку и ротозею.
   -Да уже давненько. Как бы не опоздать в Кознипэлэс к главе на очередную сессию, а то ведь с ним шутки... сам знаешь какие.
   -По моим сведениям: башки пооткрутит, потом и захочешь, не сыщешь, куда забейсболит. Эх, раздобыть бы где поблизости альтернативного топлива, а то на дружеское приветствие весь бак израсходовал - трехколесный лимузин последней модели теперь ни с места... Слышь, давай, ты станешь толкать, я - рулить, по примеру, как в политике заведено?
   -В хренатских кругах как раз наоборот принято – правят речистые толкачи.
   -Надо же! У хренсменов та же самая проблема – спикером называется. А когда дело идет вразрез с устоявшейся организацией общества, нельзя поступаться принципами даже в самом малом. Удивительно, что непрошибаемые  остоло... столпы обирализма, вроде тебя, усвоили, наконец-таки, основополагающие истины.
   Хренатору уж очень не хотелось толкать хренсменов мобиль, но пешедралом заявляться перед штаб-квартирой Бессистемного резерва - это не просто опоздать, но и выглядеть вызывающе неприлично,- отдавало бы дурным тоном. Осмотрел оценивающе перекособоченную хренсменову фигурку, сосредоточенно выдувавшую из носярника в неблагоприобретенный платок звуки, походящие на сигнал атаки эскадрону кавалерии.
   «Интересно, если впрячь дохлятину - дотянет ли?»
   -А чем это от тебя так приятно несет? Неужто джином взамен одеколона пользуешься?- не замедлил проявить оба присущих в прочищенном состоянии качества отвислый, продутый хренсменов носярник - чуткость к спиртному и излишнее любопытство.
   -Вонючего бурбона вчера перехватил по случаю. Виски должны были в Центральный объединенный штаб отправить, только поставку притормозили: столь шикарная выпивка никому из тамошних забулдыг может больше не понадобиться. Гы-гы-гы!- весьма довольный выходкой, пыхнул хренатор на приятеля еще более концентрированным выхлопом.
   -Замри! Стой, не дыши! Нельзя же в нынешнее энергосберегательные времена оставаться столь расточительным транжирой! Не шевелись, не выдыхай... Так и быть, подброшу: поедешь в багажнике у водородного заборника.
   -Где?! Да я тебя самого в заборник, как кривой гвоздь, вколочу!- вознамерился хренатор вновь использовать портфель не по прямому назначению, что послужило бы наглядным примером учащейся в колледжах молодежи, но, в виду конфискации платка, явилось бы поступком крайне необдуманным.
   -Глупости!- Распетушившийся хренсменишка принялся наскакивать на тучного хренатора, силясь подтолкнуть мало что непонятливую, так еще неповоротливую тушу в заданном направлении.- Повезло: мы не в Кознихолле – твоей тупости не имеется свидетелей,- засмеяли бы. Ну да неладно, где моя ни пропадала, спас дубаря от тюрьмы с компенсацией, спасу и в другой раз - лезь в багажник...
   -Что!?
   -Лезь в багажник, выдыхай в топливозаборник - в Кознипэлэс поспеем самыми первыми!
   И точно, тарантас с аппетитом прочихался да «замобилил» по прямому адресу, где уж не ожидали, что кто-либо из приглашенных доберется вовремя, а потому премировали за пунктуальность особым к главе приближением.

   По давно-заведенной традиции в Кознихолле подавать голос рекомендовалось исключительно лишь по поводу патриотическому да в духе преданнейшей лояльности. Аплодировать же патетическим высказываниям даже в контрактах избранных от штатов и партий отдельной строкой не проходило, а подразумевалось как само собой разумеющееся, обязательное к исполнению, бесплатное приложение к присяге на конституции. Карать же ослушников да в чем другом провинившихся принято было без снисхождения и прочих проявлений нерешительного стремления или, того паче, слабой воли.
   Вот и тявкали допущенные к сессии счастливцы, разминаясь по дороге сообразно предписанным проявлениям:
   -С лопоухим простофилей пора кончать!- Хренсмен, от волнения вспотев пуще обычного, все-то норовил высморкаться в трофей, но побаивался эха, умноженного зловещими сводами.
   Хренатор негодовал ничуть не меньше, в запале позабыв втягивать объемистый животишко, что беззастенчиво выказывал сибаритские привычки народного служителя, неряшливо свисая поверх брючного ремня.
   - С позорным ротозеем вопрос давно решенный! Партийные функционеры предлагают прилюдно, показательно линчевать борова! Чего тянуть, зачем назревшую процедуру откладывать? Мы же превращаемся в посмешище!- Затряслось брюхо в возмущении, выдаваемом за искреннее негодование, даже не пытаясь прикрыться полами явно льстящего «стройности» носителя, а потому постоянно расстегнутого пиджака.
   -Партийные спонсоры давно бы собственными руками подвесили нерадивца за компанию с алкашами-капитанами, тогда как именно ваша палата настояли на очередном поощрении сущего профана, забулдыги, вопиющей бестолочи! Разве не так?!- Обильно смоченным коктейлем из пота с соплями платком хренсмен вновь безнадежно попытался протереть затуманенные злобой «спиктеколзы», обвинительно, как кобра перед ядовитым плевком, щурясь на попутчика.
   -Мы?.. На поощрении?!..- в силу привычки норовил хренатор отрицать очевидное.- На момент возмутительного недоразумения, речь шла о хряксовой интервенции, о расширении типографского производства, об увеличении рабочих мест – налогообложения и кредитования соответственно. А разве ваши спонсоры добиваются иного? Вот и получайте, чего хотели!- Хренатор, выписывая выпирающими телесами кренделя, подобно расшалившейся танцовщице с неблагополучного Востока, напирал на оппонента, стараясь придавить неоспоримо весомым доводом.
   -Это и ослу понятно. Ладно, какие счеты меж своими. Не до того сейчас…- решил замять щекотливый вопрос привычно ловко нашедший выход из тупика с протиркой очков хренсмен, используя клубный галстук, столь дружески предоставленный к самому носу хренатором.
   -Глубже надо смотреть. Адмирал - лишь повод, а в чем первопричина?! Какие меры воздействия прикажете применить к неподдающимся строптивцам?!- Чуть ни в гневе вскипающем, декларативно вопрошал отбивающиеся эхом своды хренатор.
   -Кие-кие-кие! Цам-цам-цам!- рикошетировало в ответ.
   -М-мда, задачка?!
   Ачка-ачка-ачка...
   -Гуманитарную катастрофу устроить не удастся: что-либо схожее с нынешним катаклизмом даже нам организовать не по силам,- посетовал хренсменишка, семеня вслед за солидных габаритов спутником, заодно, на всякий случай, им же прикрываясь, так как проходили через предзальные анфилады, приближаясь ко входу на сборище радетелей устоев обиральной разнузданности.
   -Чего скромничать-то?- пожурил хренатор, вроде как добродушно, но чтобы сподручней перейти на разоблачение отставшего спутника, явно занижающего уровень собственных нехилых возможностей.- Другим очки втирай, козявка! Про то, как ты на костерке из стран третьего мира ручонки нагрел да налогов - ни хрякса да со мной почти не поделился, известно доподлинно - данные учтены, подсчитаны!- Потряс над вжавшейся головой хренсменишки плотно набитым убийственным компроматом, наказующим без промаха портфелем.
   -А мне, думаешь, ничего не известно?- Стоило лишь отвернуться - мстительно уставился в розовый загривок разоблачителю ядовитым, змеиным прицелом хренсменишка.- Про шоу «герлз» на партийных оргиях с последующим шантажом высоких должностных лиц, про вымогательство выгодных «милитари» подрядов – темные делишки под прикрытием нужд пополнения партийных фондов! Про заказы на старье по раздутым ценам новейшей военной техники! Про реальные расценки на ковровое бомбометание и сколько вы, корыстные санкционеры, заламываете, прикарманивая жирную маржу!
   -А вот это - перебор, приятель! Ты что, выступаешь против бомбардировок, во сколько бы ни обходились боеприпасы вкупе со средствами доставки?! А?!
   -В самом деле, чего это я?- спохватился распалившийся хренсмен.- Просто так брякнул, к слову пришлось… о вопросе актуальности образования… дебилов из подростков, наверное…- нашелся с оправданием скользкий тип, хоть и не сразу, по ходу истекая потливыми бисеринками.- Не допустим экономии на безопасности оплота обирализма! Пускай враги знают: не допустим! Кто посмеет запретить отстаивать удемосаукратию в любой точке жизненного пространства?! Хэй-хей, хэллоуин!
   -Хэллоуин «форевер», гип-гип!- поддержал клик хренатор, не желающий быть заподозренным в нелояльности к радикальному разрешению повсеместных проблем Холуеврики.
   С задорным гиком ввалились, стремясь опередить друг-друга, в представительский зал Кознипэлэса.
   -Вау-вау, гип-гип, хэллоуин!- громогласно приветствовали вопящую парочку, увы, не многие пока собравшиеся, тем паче не желающие отставать в энтузиазме проявления патриотизма, исподтишка примечая: все ли из присутствующих к «проявлению» присоединились? Самые бдительные тут же взяли на заметку проштрафившихся: стенографистку, застывшую с раскрытым ртом над клавишами, работника секретариата, обронившего от растерянности пачку распечаток, и разносчика попкорна, не ко времени хрустнувшего пакетиком. Выявленные нарушители, осознав надвигающуюся угрозу, засуетились, с опозданием, не в такт судорожно пытались профальцетить что-то из вдолбленных школьной скамьей слоганов, но поздно - провинившихся под конвоем дюжих лакеев увели пытать на лояльность бездушным детектором, оперативно заменив другими осчастливленными прислужниками.

   -Серые пэры и немногие прочия! За неувядаемые проявления патриотических настроений и решительность изъявления эмоций всем присутствующим  выносится благодарность с отсрочкой платежей по неустойкам!
   Вновь раздались восторженные клики, затем последовали разбавленные свистом аплодисменты, на этот раз в адрес заправилы Кознихолла, главы Бессистемного резерва по совместительству.
   -По случаю единения в сплоченности предлагаю отодвинуться недруг от недруга на недосягаемую для когтей дистанцию и единогласно утвердить  внеочередной налет на Багдоград и Ливран с использованием отходов атомных «стейшн» - не все же загаживать ядерными свалками собственную территорию!
   Хренсмены с хренаторами, а особенно новопроизведенные «серые пэры», в проявлении восторженного исступления знать не знали и не ведали границ - не дотянувшись до соседей, впились когтями в раритетную мебель, не пожалели даже подлокотников персональных кресел. Клич «гип-гип» в их исполнении вылился в стойкий вой с тенденцией перерастания в злобный рык, будто полнолуние случилось не ко времени, и аккурат лунный лик, а не обжигающее солнце пыталось пробиться в холл сквозь плотные занавесы.
   Тут уж бдительные служители, по молчаливому повелению главы, засуетились, стремясь не допустить преждевременного прорастания шерсти на вздыбленных загривках истово зашедшихся особей,- хорошо хоть, по случаю сносной погодки опушка не привилась. Сноровисто экспериментировали стрижками-завивками, со всевозможными ухищрениями и привнесением художественного вкуса приглаживали так и прущую дикую волосню. Мажордом, он же главный смотритель за ритуалами и соблюдением бесприличий, опытным глазом определил ту грань дозволенного, которую переступать на дневных сборищах, тем более по пустяковым поводам, регламентом не рекомендовалось, а правилами не прописывалось. По кивку главы отдернул шторы, и в пропыленный воздух безжалостно вонзились строгие, с геометрической четкостью очерченные солнечные лучи.
   Завоняло паленой шерстью, а наиболее оголтелых в порывах патриотизма пэров пришлось мазью от ожогов пользовать. Но, оправив слегка продранную одежду, стряхнув с воротников, лацканов и фалд отпавшие лохмы, хренсмены с хренаторами вальяжно разместившись на несколько пострадавшей, но не под седалищами, мебели, представились очень даже способными к исполнению должностных обязанностей.
   -Господа, серые пэры, и кем-то, наверное, чтимые хренсмены, теми же малахольными придурками уважаемые хренаторы! Итак, мне вполне понятны неправедные чувства и яростное негодование, более того, я вполне разделяю выказанное проявление лояльности.- Глава счесал с загривка вылинявшую шерстку, языком машинально прощупал длину почти втянувшихся клыков, а когтистые лапы укрыл в карманах, приняв, тем самым, вполне респектабельный, обывательский вид. Недавнюю трансформацию выдавали лишь щелеобразные зрачки, что более пристали рептилии, чем существу, в дневную-то пору председательствующему в Кознихолле. Но мажордом осмелился привнести последний штрих во внешности повелителя, напялив тому на нос темные, допустимые рамками протокола очки с круглыми стеклами, казавшиеся вполне уместными в чрезмерно освещенном помещении.
   -Гм, выплеск столь единобездушных эмоций считаю не чем иным, как одобрением персонально моей председательской деятельности.
   Сидеть! Тихо, мчфу-мчфу-мчфу…- запричмокивал глава, стремясь успокоить по-прежнему раззадоренных, готовых в любой момент взбелениться, вплоть до проникающих солнечных ожогов, серых пэров.- Спокойствие, господа! Ибо еще не вечер, не время безоглядно, на полную катушку демонстрировать преданность идеям истинного стиля существования высших форм проявления инволюции.
   Итак, к делу!
   Внемлющие «пэры» ответственно взяли себя в руки, но большинство - в когтистые лапы.
   -Заслушаем докладчика по предварительному приговору, а то времечко уже подкатывает к ленчу.
   -Гм, гм - попытался обратить на себя внимание хренсмен, но привлечь интерес главы удалось лишь после того, как высморкнулся всего-то вполовину громкости.
   -Тысяча тонн! Без малого тысяча тонн, вдумайтесь, господа - отменной типографской продукции «кэту», «экскузе мяу», выражаясь по-хренпузски, под хвост!- Хренсменишка сокрушенно покачал головой, от расстройства пустив из понурого носа соплю, но на сию мелочь даже не подумал обращать внимание, а лишь машинально втянул натренированным носярником обратно.- Вот!- Достал из внутреннего кармана обильно пропитанные выделениями влаги шпаргалки, потряс в воздухе и не постеснялся шмякнуть на стол перед самим подозрительно принюхивающимся главой. Затем, вперив в зачарованную эдакими пасами публику взгляд из-под насупленных да вдобавок запущенных, как сад возле собственной обветшалой виллы, бровей, разоблачительно продолжил:
   -Растраты досконально подсчитаны! Столь колоссального объема липы, то есть наличных, разумеется, вполне достало бы организовать крах правительств аж восьми, а то десяти отброшенных за черту цивилизации стран, с уже неугодными Холуеврике режимами. А подобные действия, как понимаете, насущно необходимы, ведь у избирателей низшей ступени двухэтапных выборов могут возникнуть резонные вопросы о компетенции власти, да чем мы тут вообще занимаемся?!- Замутненные диоптриями, малосознательные глазки докладчика бескомпромиссным выражением решительной ярости не предвещали ничего хорошего, только не понятно кому именно, то ли избирателям, то ли режимам, то ли всем скопом избранникам, опрометчиво собравшимся на сессию.- Чтоб подстегнуть рейтинги, необходимо выдвинуть на поругание одиозную кандидатуру виновного. Нам же доподлинно известно, кто именно настаивал на проведении провальной хряксовой интервенции!
   Глава, не веря услышанному, стянув с носа черные очки, хмуро уставился на недостойную, взмокшую хренсменишкину проплешину, точно в зашкаливший момент ярости изготовился размозжить сию гниль мощным ударом колотушки.
   В зале, стесняющемся глаза понять на председательствующего, с рыльцем-то в пушку, повисло явление, именуемое тягостным напряжением, и хоть лампочки от того самопроизвольно не загорались, но потелось не хилее, чем Фаренгейту при двухсот пятидесяти градусах.
   -Четыреххвостый!!!- на кого же еще было взвалить ответственность хренсменишке.- Ату его!
   -Ату! Ату!- с лояльным энтузиазмом, заискивающе поглядывая на несколько успокоившегося главу, завопили в зале - как наперегонки затявкали.
   -Для полного изобличения с последующей обструкцией имеющегося материала предостаточно,- пошлепал нечистоплотной ладошкой по хлюпающей кучке шпаргалок зашедшийся в разоблачительном экстазе хренсмен,- но персонально моими ревностными стараниями собраны дополнительные сведения.- Шмякнул перед носом главы следующей порцией бумажек, воняющей пуще прежней.- Вот...
   Погодите! Натявкаетесь еще - обещаю. Ведь превосходно знаете,- шмыгнул докладчик носом в патетике, пустив соплю уже другой ноздрей из эстетических, должно быть, побуждений, для симметрии,-  что поныне вопиюще не пресечены издевательства и прямая угроза флоту! Никаких действенных мер не предпринимается, притом средства поглощаются соизмеримые с бюджетом метрополии, к тому же под смехотворные проценты!
   Нынешним почти коллегой, а с недавних пор, не постесняюсь этого слова, сподвижником, хренатором, после консультации, не без поддержки, конечно же, и содействия с моей стороны, приостановлены поставки в Центральный штаб немереной партии бурбона, закупленной  разнузданным руководством за казенный счет, разумеется! Потребляй Кознихол столь плебейский напиток «дей анд тхе найт», хватило бы напиваться в стельку и не просыхать аж до следующего «викенда», да на «опохмелку» - метод оздоровления организма, к которому, без зазрения совести, прибегают исконные враги Холуеврики - останется. Теперь пусть только кто-нибудь посмеет заикнуться о разногласиях меж двумя властными палатами - живо пустыми бутылками закидаем!- Решительно шлепнул воинственный хренсменчик скрюченной ладошкой по брызнувшим шпаргалкам.
   -Ату! Ату!- вновь дружно заскандировали в зале.
   Глава, не разделявший вкусов подопечных, при слове «бурбон» брезгливо поморщился, но ради общего дела стерпел очередную выходку распалившегося докладчика.
   -Субмарин в глубине вод общественности не видно, но винты с авианосца - это уж слишком! «Биг шип» на виду всего океана – этакую махину не запрячешь, а значит, Холуеврике вновь нанесено публичное оскорбление! Пощечина, вызов! Это не капля, не струя… нет, водопад, переполнивший чашу терпения. Доподлинно известна персоналия, регулярно заверяющая низменночтимое собрание в постоянных успехах флота, в полной, окончательной «виктори»! Уж ни над бутылками ли бурбона одерживается  пресловутая победа, уж ни вонючим ли пойлом попахивает?- Попытался принюхаться хренсменишка к склизким шпаргалкам, но, осознав тщету попытки, неопрятным пальцем выковырял из носа препоны, опробовал на вкус, зажевал и не выплюнул.- Считаю, господа хренсмены и хренаторы, необходимым произвести слушание виновного, с последующим… ну, сами знаете, чем и чего...
   -Поток бурбона вовремя перекрыт, основной потребитель заказан к ленчу - на этот раз не отвертится. Какие последуют предложения собрания?- почел необходимым соблюсти пустяковую формальность глава, предварительно чистоплотно сплюнув под стол, чтобы туда же не стошнило от чрезмерно-близкого присутствия хренсменишки.- А вы, неуважаемый, заберите, гм, достаточно убедительные выкладки. Мажордом, немедля, протрите стол и продезинфицируйте, потом приконвоируйте следующего докладчика.
   Лица членов низменночтимого собрания приобрели мужественное выражение титанических борцов, вынесших на крепких плечах да загривках свалившееся бремя ляпов и череды проколов несоответствующего должности отщепенца.
   -Подать сюда виноватого!- пыхнул полногрудым легочным объемом, стравив сдерживаемые пары бурбона, хренатор да, стремясь оправдать возведение в ранг «сподвижника» и не отстать от хренсменишки в негодовании, будто бы горя жаром возмездия, потряс в воздухе кулачищем с накрепко ухваченным, наказующим портфелем.
   -Сначала приговоренного заслушаем... Заслушаем-заслушаем: надо ж подстегнуть аппетит перед заработанным-то ленчем,- зашипел в гадостной, многозначительной ухмылке, старательно, но напрасно щурясь сквозь безнадежно помутневшие «спиктеколзы», хренсмен, продвижением на ощупь уползая на отведенное ранжиром место.

   Четыреххвостый адмирал, отрешенный от до и после полдничной чарки, боевого духа лишаться не помышлял, даже робел не особенно-то - нутром чуял: «Грядет нечто вроде решительного абордажа или торпедной атаки, а то на скачках сыграет ставка из удержанного жалования штабных на темную лошадку. Где-либо, в чем-нибудь, но выигрыш неизбежен!»
   Опыт общения с кознихолльской шатией-братией приводил к умозаключениям, аналогичным элементарному инстинкту самосохранения: «Первое - ни в коем случае не признавать вины и не оправдываться.
   В крайнем случае, сознаюсь, что дурак - хотя на деле, конечно же, не все так безнадежно - собранию будет приятно»,- изготовился адмирал потрафить кровожадной публике.
   «Второе - наступление! Постоянно нападать, обвинять кого угодно, в чем только вздумается, именно накидываться, налетать бомбардировщиком, а не отстреливаться холостыми зарядами. И третье, самое главное…»- как всякий уважающий себя моряк, адмирал никогда не отправлялся в плавание без спасательного круга, даже с усыпляющим бдительность опытом не приобрел столь пагубной, многих самоуверенных пловцов отправившей на дно привычки. Словом, не на мальчонку для битья напали.
   -Приемная! Подать к потайному выходу запасной педалемобиль!..
   Что?! Какая отставка?! Просто я - не штабная крыса. Мне как просоленному морскому волку присуща скромность, презрение к роскоши! Усилить охрану, чтоб на месте пресекала малейшие сомнения, слухи, сплетни, распускаемые за спиной командования! И-и, и еще… Должен заявиться выписанный командировочный лектор - по прибытию незамедлительно направить на моем личном броне-лимузине по адресу, указанному в предписании, и подбавьте-ка под капот педальщиков, чтоб быстрее допедалили!

   Несмотря на зловещую, не предвещающую повышений в чине, поощрений акциями тишину замершего зала, адмирал строго, словно в кильватерном ордере, следовал намеченной диспозиции:
   -Значит так, по пункту первому: флот задыхается от поставок якобы наукоемкого дерьма!- Не стесняясь грубых, солдафонских выражений, не смущаясь цоканья подкованных башмаков, адмирал промаршировал примерно на то самое место, где прежде гнусавил в пересвист с соплями хренаторишка. Но предстать пред главой тет-а-тет все же поосторожничал - развернулся и обвинения бросил в зал, а потом уж учтиво отдал честь заправиле Кознихолла, который, ровно как прочие, уставился на ерепенившегося, считай, подследственного с некоторой оторопью.
   -Офицеры вынуждены на службе просиживать за освоением постоянно обновляемых программ и отвыкают использовать старые, проверенные бомбы с капсюлем ударного действия - воевать со злоумышленниками становится некому! Наукоемкая техника - форменное надувательство и сплошной обман налогоплательщика, при использовании реально опасна для обслуживающих расчетов, а противника лишь потешает, единственно - вводит в недоумение!
   -Предъяви доказательства, лампасник?!- Возопил раскрасневшийся хренатор, которому не давали покоя цицероновы лавры названного сподвижника. Коллеги по наживам бойко поддержали требование:
   -Поклеп!
   -Испытания по реальным целям прошли на «олрайт»!
   -Никто не жаловался!
   -В том-то и дело,- вернул инициативу брюхатый хренатор,- проверяющие чины в обиде не остались!
   Припертому к стенке адмиралу оставалось лишь подтвердить, что да, высшие чины, в том числе присутствующие в зале, не обижены - охотно пользовались довесками, в несколько раз превышающими должностное жалование. Но это к вопросу о технике, а как быть с элементарными, обиходными предметами армейского быта, от ножей, ремней до клацающих затворами винтовок? Барахло, незаслуженно именуемое снаряжением да личным вооружением, с блеском выдерживает полигонные испытания, но в боевых условиях рассыпается.
   -...да, низменно чтимое собрание, приходится пускать в ход трофеи, хорошо хоть поставляемые в достатке, благодаря продажности сторонников Холуеврики на местах.
   -Гнусная ложь!- возопил к неудовольствию встревожившегося главы, зато к выпячиванию собственного «я» подзабытый хренсменчик.- Мы недавно предоставили стопроцентный кредит в объеме пятидесяти тонн хряксов на закупку армейской амуниции,- ликующе глянул на переплюнутого в ораторстве хренатора,- изготовленной из высококачественно переработанной вторичной пластмассы.
   -Давали кредит, а как же!- последовала немедленная поддержка отдельных заинтересованных лиц.
   -Это снаряжение годится лишь допрашивать пленных, даже лошадей от нее тошнит,- адмирал радостно ввязался в перепалку по отвлекающему от главной темы вопросу.
   -Вот и организовали бы «милитари» поставку нынешним союзничкам. Да не за красивые глазки, а с поэтапной выплатой кредита в золотом эквиваленте!- Будто те самые вторично-пластмассовые удила закусил - не унять хренсменчика, несмотря на скудность средств гигиены: платки никто не одалживал, галстуки неосмотрительно не подсовывал.- Азам бизнеса учить приходится! 
   -А то мы поступили по-другому?!- адмирал старался казаться оскорбленным в наигнуснейших, воплощенных в действие помыслах, потрясенным вопиющей недооценкой персональных деловых способностей.- Сбагри… поставили недоброму десятку недоразвитых союзников с принудительным включением расходов в бюджет, к тому же под всеобщее народное ликование с плакатами, последующей гульбой на главных площадях и перетасовкой колоды не проявляющих должного энтузиазма политиков.
   Как не стыдно бросать на военного человека позорную тень недостаточной предприимчивости?!
   -А где эквивалент?! Не видим поступления истинной ценности!
   -Да откуда у голодранцев золотишко? Чего было - то сплыло, злодаря вашим консультациям, между прочим! К тому же народцы, по демосаобократским эталонам, дики и недоразвиты, а туда же, с гонором: норовят ютиться в тепле, наглецы, со светом, да чтоб из крана - «клин вотер». На обед подавай первое, второе… нет, чтобы в догбургерной давиться сэндвичами. Вопиющая наглость - по дешевке норовят примазаться к коллективной безопасности, жирнюги загнипийские! Пока с основными выплатами приходится временить, иначе усмирение голодных бунтов влетит в центишку – никакими эквивалентами не компенсируешь.
   -Завалите неблагодарных проходимцев отходами пищевой промышленности – пускай взамен безопасности поминают холуевриканскую злотворительность и днем, а особенно на горшке ночью! Не до бунтов станет. О-о, разбалованные, изнеженные нации!
   -Забрасывали уже, тоже в кредиты под эквиваленты. Но у неженок даже с самых качественных отходов, не говоря уж об отбросах, не просто вздутия животов, а инфлюэнца, чередой с инфекциями делаются. Тоже мне союзнички, а как прикажете возиться с «героями» в боевой обстановке? На одних сменах подштанников обанкротишься. Единственное - упреждающе разбомбить, пока наперегонки в плен не побежали сдаваться. Бомб навалом, но опять же… кто оплатит расход горючего?! Нет, слишком дорого прилипалы обходятся.
   -Безобразие!
   -Отсталые варвары, никакой культуры поведения!
   -Примерно не разбомбим - вослед прочая шушера начнет позволять себе невесть что!
   -Наказать, чтоб другим неповадно было! Карать с непреклонной строгостью…- накипало негодование собравшихся.
   -Не волнуйтесь, серые пэры. Дойдут руки - призовем ерепенистых неслухов к порядку: энергокризисы, финансовые крахи, вражда этносов, профанация правительств, чехарда кабинетов… – неправедные орудия всегда в наших руках. Никто, ни за каким сложным рельефом местности не укроется – союзнички станут, как шелковые.
   -Что ж, заверения обнадеживают. На всякий случай на горючку деньжат, разумеется, подкинем и даже, может быть, на счет премиальных за точность бомбометания расстараемся… м-м…
   Адмирал, кого вы, собственно, намереваетесь сбить с толку? Мы вовсе не бомбардировщики, попавшие под «дружественный» огонь,- глава, отринув сочувственные помыслы, вновь прибрал к рукам упущенные бразды правления.- Продавать недоразвитостям амуницию кавалерийских времен - это одно, но, полагаю, уши недовольства союзников растут из другого места. Отчитайтесь-ка о положении во флоте, а не о коммерческих контрактах на массированные бомбометания.
   -В том-то и закавыка, низменно чтимое собрание важных пэров, дело было на мази, так сказать, но успешная работа резидента, о которой уже докладывалось, деятельность засланных агентов просто-таки смята волной неупорядоченного раздела хряксовой интервенции, увы, закончившейся крахом из-за бесконтрольности в области расхищений.
   Столь безотрадное положение вещей вызвано непрестанной подпиткой алчных этносубъектов, образцовых властных компрадоров и поощряется греющими ручонки на разворовывании отсталых цивилизаций представителями холуевриканского истеблишмента. К сожалению сии государственные, зачастую, мужи близоруко не выделяют из добытого ни хрякса на военные нужды, хотя бы в форме пожертвований на поощрения личного состава - служивым на выпивку, к примеру. А то ведь до чего доходит, «чикенам» на смех – штабное руководство оставлено без бурбона!- адмирал, затронув больную тему, отклонился от намеченной тактики и возмутился вполне искренне.
   Отсутствие патетических нот в интонации не осталось незамеченным - глава настороженно встрепенулся.
   -Да-да, адмирал, хорошо, что напомнили, а то напрочь из башки вон. Смотрю, просто любуюсь полнокровным цветом вашего лица, донорск… дородной упитанностью тела, но все-то, кажется, чего-то недостает, а я ведь обещался кое-кого угостить «Шато Брюньоном» сепсесят какого-то года. А?.. Вижу - припоминаете.
   Так подать сюда бутылочку-другую и бокал для приговоре… отчитывающегося!
   -Чрезвычайно признателен,- адмиралу, уж точно, пришла пора промочить горло. Выработанная армейщиной природа красноречия нуждалась либо в подпитке активными действиями, как то, изгаляться над никчемным адъютантиком, пускать в ход подлые приемчики, сея панику в кругу штабных интриганов, либо, на худой конец, просто в отвлекающей от суетности мероприятий релаксации - в выпивке.- А не найдется ли в баре чего позабористей?
   -Нет, адмирал, в винном погребе краски для заборов не держим и, уж тем более, не позволим чьим-либо дурным наклонностям загубить главное блюдо к ленчу. Продолжайте излагать,- злодушно промурлыкал, точно прорычал, глава, пощурил и вновь скрыл рептилиевые газенки за темными стеклами очков.
   -Так вот...- разочарованно крякнув, адмирал некоторое время отчитывался беспрепятственно, потому что в предвкушении ленча прочие потенциальные диспутанты на пренаглой речи не очень-то заостряли внимание, а лишь то и дело смачно облизывали подсыхающие от голодных желудочных позывов губы.
   - ...столь успешно проведенная операция бездарно провалена агентурой «внутреннего влияния», это не смотря на многократные заверения, что все будет так называемым «путем». Более того, перед началом интервенции на запрос пришло подтверждение финансовой состоятельности термина «путем» непосредственно из самого Хрената!
   -Нечего в прогорелые делишки  погрешимый, безавторитетный Хренат впутывать!
   -Нет уж, пускай докладывает! Придется ответить за учиненные художества!- оживился во вновь прошибившем насморк негодовании хренсмен, заклокотал для разнообразия вскипевшим чайником, подскакивая, как бренчащая под паровым напором крышка, но засморкался от чрезмерного напряжения, оплевав соседей и распространив в зале вредоносные бациллы за компанию с вирусами. Подбадривая, призывно засемафорил адмиралу под завязку использованным платочком и вновь попытался обреченными на неудачу потугами привести в порядок «спиктеколзы».
   Обрызганное собрание пренебрежительно отворотилось от хренсменишки, лишь хренатор, памятуя совместное передвижение в мобиле, милостиво поманил вконец загубленным элементом гардероба. Но, дождавшись проявления доверия, вместо хвоста галстука коварно сунул под нос приятелю категоричный кукиш.
   -Это вот видал? Хочешь утереть носярник – заткнись. Приличные заседатели уже к ленчу изготовились, а тебе лишь бы аппетит испортить...
   -Адмирал, возвращайтесь к своим баранам, то есть к некогда нашей гордости, к флоту. Хренат же оставьте в покое, а то скоро на преференции лиц гораздо низменнее поставленных покуситесь,- высказанное опасение не помешало главе плотоядно цыкать клычком на докладчика.- Знаете ведь, что положено одним - другим даже присниться не смеет. Ответствуйте по существу.
   -Флот оборонялся храбро и неприступно: набили столько морской добычи, что теперь с большим трудом и денежными вливаниями удается сдерживать падение цен на рыбном рынке. Словом, успехи налицо!
   Более того, флот не расслабился, даже опустошив рыбные отмели, банки, а, разогнав конкурирующие траулеры, геройски двинулся дальше. Враг, учуяв решительную мощь яростной справедливости, затрясся в паническом страхе и поджал хвост - об этом явственно свидетельствует сведенная до минимума винтопотеря. Но тут, как «сноу» на не прикрытую каской голову - досадный инцидент с «Могиканом»…
   Что это, вновь вызов?! Нет, господа, это - агония. Враг почуял неминуемую гибель, поэтому вместо срезания винтов сравнительно малогабаритных, вновь переключился на эксклюзивно-гигантские. В действиях противника просматривается явная неуверенность, сомнения, метания, очковтирательство и показуха, если хотите.
   -А что с показаниями подвешенных капитанов, проясняется хоть что-нибудь? Куда ведут следы?
   -С отбросами и позором нации дело предельно ясно - стереть отщепенцев, как грязное пятно с доблестного, парадного мундира. Да, наши предположения, даже самые невероятные, нашли подтверждения. Настораживает одно - сеть подозреваемых заговорщиков простирается от зулусов из Ахрика, до моржеглотов приполярья. Меня настойчиво посещает мысль: не пытаются ли сбить со следа сертифицированную в допросном деле контрразведку?- Пытливо оглядел присутствующих адмирал, будто пресловутая злодейская сеть накрыла даже непосредственно сам низменно чтимый Кознихолл.
   В зале мигом сделалось неуютно, невольные подозреваемые нервно заелозили, протирая брюки не ко времени обвисшими кобчиками. Один лишь глава держался молодцом.
   -Гм. А что с новопроизведенным флотоводцем, однохвостовым адмиралом, из ротозея уже выкачивают информацию?
   -Этого недостойного негодяя, обманувшего доверие представителей величайшего в мире сообщества потребителей, неизбежно подвесят на шланго-датчики и… О-у, клянусь эскадренным миноносцем, тогда многое прояснится!
   -А я вот располагаю несколько иными данным. По моим сведениям, однохвотый позорно сбежал на берег с корабельной кассой, прихватив психоаналитика для удовлетворения низменных потребностей, в придачу с боцманом, старым, заслуженным человеком…
   -Тоже для потребностей?- прошиб неподдельный интерес, захватило дух  у публики.
   -Разные возможны варианты, потому что в услугах носильщика кассы и по совместительству заложника позорный дезертир тоже нуждается.
   -А-а-а, что и требовалось доказать! Сами видите, у злокозненных негодяев имеются внедренные, замаскированные пособники; чем больше выявим подлых предателей, тем вернее пойдем по следу. Враг явно пребывает в панике, трепещет, надеясь забиться в щель, удрать от неотвратимого возмездия, но мощная решительность и справедливая ярость настигнут противника! Поэтому,- одернув китель, адмирал подтянулся, соответствуя историчности момента,- я обращаюсь к низменно чтимому собранию: Созрела насущная необходимость  «Меморандума Триллера» на применение «Эй-бомбы»! Без нее - как без рук.- Адмирал драматично развел и для наглядности заложил руки за спину, затем, напрочь истощив красноречие, заворожено уставился на бутылку вина, многообещающе откупориваемую мажордомом.
   -Эк, хватил!
   -Во дает!- У некоторых из собравшихся от накатившей зависти даже мыслишки о ленче отшибло напрочь, а кто-то из не обремененных жизненными перипетиями успел даже восхититься:
   -Ух, ты! Вот это «херроу»! Нам бы так!
   Заявка адмирала не являлась чем-либо из ряда вон выходящим, но требовала некоторого умственного осмысления. Под шумок гвалта глава милостиво кивнул мажордому наливать, понюхал зачем-то напиток, взболтал, глянул на преломленный в бокале луч света, вздохнул с сожалением.
   -Изысканному вину и не дать подышать... Вкус теряет частицу прелести, но на сессии как на войне - привередничать не приходится.- Стоически отпил, кивнул еще разок – когда долили, приложился уже изрядно.
   -«Меморандум Триллера», безусловно, в обозримом будущем потребуется, адмирал,- несколько расслабившись выпивкой, приветливо кивнул глава подследственному докладчику, который вместо обещанного подношения лишь рефлекторно выделившуюся слюну сглатывал,- но в данном случае, пожалуй, с заявкой вышел перебор.- Глава покачал умудренной головой, допил вино и, вроде как рассеянно, протянул бокал за добавкой.- Применение «Эй-бомбы»?..
   Кого же прикажете на следующих выборах назначать пэррезидентом? После столь публичного проявления безоглядной решительности с вашей стороны, на выдвижение просто никакой другой кандидатуры не останется. Все без исключения присутствующие должны понимать: «Эй-бомба»- прямой путь в спасители идеалов и ценностей нации, миропорядка,  страны в целом, с соответствующим вступлением в высшую должность.
   Присутствующие растревоженными шершнями загудели, зашумели, словно избыточное давление в голове подгулявшего гипертоника, то со жгучей неприязнью, а то откровенно завистливо поглядывая на выскочку-адмирала.
   -Возможно, по некоторым свойствам натуры и личностным параметрам вы бы подошли...
   У четыреххвостого без бурбона да прочей обещанной выпивки аж дух захватило. Глава, меж тем, как ни в чем не бывало, запив предположение винцом, продолжил:
   -…тем более, хотя бы в силу занимаемой пока должности, ни перед чем не остановитесь, но это качество не столь уж редко встречаемое. Вы не выпячиваете ум, который еще поискать, что тоже немаловажно. Лично мне весьма импонирует подобное качество.- Глянул глава на нечаянного соискателя высшей должности сквозь наполненный бокал, точно через линзу, выпученным, налившимся, кровавым глазом, насквозь проникающим в затаенные закоулки адмиральской сущности.- Ваш капитал почти достиг необходимого уровня… или уже превысил?.. Неужели вы утаили часть акций «Фиш инкорпорейтид»? Да, никогда не стоит недооценивать образцовых исполнителей: видно, не обо всех скрытых авуарах известно в секретариате.
   Адмирал напряженно покраснел, потупив взор, спрятал вороватые глазки. Несмотря на приподнятость настроения, чувствовал он себя неважно: от вырисовывающихся перспектив дух захватило вплоть по проявления симптомов одышки, а от винного причмокивания главы до жути настоятельно приспичило промочить горло.
   -Не обо все-ех…- проницательно констатировал глава.- Что с вашей стороны весьма предусмотрительно и тоже мне импонирует. Но очередь из более подходящих кандидатов, не беспородной, заметьте, шантрапы, а принадлежащих к родовым первопереселенческим кланам, с «фазерами» основателями в надесятом колене уже распределена на пару десятилетий вперед, причем с учетом взаимных интересов. Не так ли, господа?
   -И то неправда,- облегченно вздохнула пусть меньшая, но наиболее заматерелая половина приглашенных на сессию,- совсем из головы вон.
   В то время как другая половина «сессионистов» злорадно запищала раздавленной мышью, зашипела как дух из нее вон, вновь заулюлюкала:
   -Ату его! Ату выскочку! Пусть знает свое место!
   -В привратники, в лакеи - лампасов хватает! Наука будет - нечего поперек трилиярдеров в пэррезидентство вне очереди!
   -Бац! - удар для адмирала, взлетевшего, было, на высоты надкознихольские, но оказавшегося вновь всего-то при прежних четырех хвостах, оказался слишком силен – штабного вояку зашатало, однако инстинктивно даже в нокауте изобразил радение о службе:
   -Как же так? Как я теперь без «Эй-бомбы-то»?- вроде бы искренне обиделся, даже по отбитой в Бестолковых понтах привычке шмыгнул по-мальчишечьи носом адмирал. Получилось весьма натурально и непосредственно, что растрогало не только немногих отходчивых пэров, но даже умилило под потягиваемое винцо настроившегося на мелодраматический лад главу.
   -Не печальтесь, адмирал: на однократное использование «Эй-бомбочки» я постараюсь завизировать разрешение у действующего пэррезидента, но только в том случае, если ты, шалунишка, будешь примерно себя вести-и…- Погрозил четыреххвостому пальцем, как нашкодившему котяре.- Ну, иди сюда, кысь-кысь-кысь. На, пососи из бутылочки.- Сострадательно, на манер соски сунул глава в рот адмиралу уполовиненную бутылку, и они пару минут чуть ли ни пасторально в унисон чмокали.
   -Но ты не должен шалить и гадить у столпов общества под ногами, а особенно – за нашими спинами, нехорошо?
   -Нехо-ро-шо...- адмирал, казалось, от заботливого внимания да от получаемого удовольствия вот-вот загу-гукает.
   -Па-аинька.- Поощрительно похлопали послушного выпивоху по короткостриженому, редкому ежику уставной стрижки.
   -Эй, прислуга, живо подать орденок позвездистее - вручу бедолаге, чтоб утешился.
   Распоряжение главы мигом исполнилось.
   -Ну вот, думаю, раз четыреххвостик продемонстрировал образцовую, решительную преданность (адмирал после получения наградки к главе чуть ли ни ластился), повторный казус с «Могиканом», так и быть, на время замнем, но это в последний раз, слышишь, проказник?- Глава почесал адмирала за ушком.
   -Замнем.
   -Неладно.
   -«Фа…пи-и мазер» с ним,- раздалось без особого энтузиазма, но повсеместное поддакивание.
   -Но вот что прикажете делать с прожиганием тысячи тонн почти настоящих хряксов? А-а?!- глас председательствующего, выплеснув запас мажора, вплоть до минора посуровел.- Кто ответит за растрату?!- Бессочувственно вырвали бутылку из присосавшейся адмиральской пасти.
   В зале воцарилась ничегошеньки хорошего ответчику не предвещающая, напряженная тишина. Во внезапно побледневшее, отблескивающее стекающими ручейками пота лицо вопрошаемого вновь как по команде впились посуровевшие, недобрые взоры заседающих.
   -Спрос с кого?!
   -Есть! Есть…- Опередив на долю секундного мига волну общественного порицания, из которой бы не выплыть - не вырваться, как коверный клоун на арену, выскочил адмирал в центр зала да раскланялся (ни от благотворного ли винца взялась реактивность движений в застоявшемся теле?) и продолжил, будто репризку разыгрывая:
   -Есть с кого!- отрывисто, казалось, команды тявкая, пояснил форменное циркачество застывшим вокруг, ощетинившимся, не смотря на избыточную освещенность, зыркающим недобрыми, но вопросительными пока взглядами пэрам:
   -Вызван лично мной от имени восторгающейся администрации «Дженерал ведерс» для репрезентации экасперлического опуса и чтения лекций лидер инициативной группы по встрече контейнерной переброски, что с хряксами хрюкнулась…
   -Кто таков?! Молод ли, холен? Избирателен ли в питании и напитках?- глава привередничал.
   -Всеворликский элекропролетей, всех рубильников начальник и тарифов командир, гений по скручиванию проводов, гроза трансформаторных будок, сокрушитель распределительных щитов и прочая… Уф,- перевел дух адмирал.- Некто Хренайз!
   -Гм, ординарная сессия имеет шанс перерасти в ассамблею. Что ж, приятно, да и компрадоришка сей, вроде, на слуху.- Глава казался заинтригованным.
   -Так точно, ваша низменночтимость, по проверенным данным - наипримернейший из одиознейших кромешников. Закусывает исключительно диетическим. Ви-ви-вино употребляет дорогущее. Я бы не стал первую попавшуюся шваль подзаборную приглашать для чтения...
   -Ви-вино? Гм, чувствуется - человечек со вкусом. Что ж перемена блюд в меню иногда допускается. А ты, шельма, по кулинарным моим пристрастиям видать, опять вывернулся. Пожалуй, подобное изворотливое качество мне тоже импонирует. Что ж, служи, хвостатая псина!
   Исполнительный адмирал и без поданной команды стоял уж на задних лапках.
   -Эй!- Призывно щелкнул глава когтистыми пальцами и повелительно кивнул мажордому.- Подать столовые приборы да кликнуть заезжего лектора!
   Адмирал, можешь быть свободен. Иди пока. Вот тебе на дорожку.- Милостиво протянул почти опорожненную бутылку. Впредь же смотри, пропьешь хоть один винт - на-ка-жу,- мягко пожурили четыреххвостого напоследок и чуть ли ни приветливо кивнули на прощание.
   У адмирала достало выдержки - хоть пятки чесались донельзя - церемониально поклониться, приложить, отдавая честь, руку к «пустой» голове, и только после сего политеса быть таковым. Достало коварства на выходе насквозь фальшиво, деланно-обнадеживающе улыбнуться во всю имплантированную стоматологию Хренайзу, мол, держи, паря, карманы шире. Достало цинизма продемонстрировать кружок замкнутыми большим да указательным пальцами, что на языке водолазов означает «окей», из книжки же вычитанной Хренайзом о Санкрите - тоже, вроде, «все в порядке», а в представлении адмирала - тот самый спасательный круг, без которого из гиблого омута не выплывешь. Но лишь только шмыгнул за дверь, полетел четыреххвостый прочь, словно в авиацию перевербовался, а хвосты променял на пропеллеры. Педалеров всю дорогу шпынял так, что, добросовестно выполняя приказы, бедолаги создали на мобилестраде не счесть сколько аварийных ситуаций, спровоцировали  велозатор и непролазную пробку на съезде с акведука.


   Вальяжный, медно-золотистый, словно надраенный песочком фальшивый червонный, Хренайз, задирая нос, ведомый под ручку, чтоб не сбежал, да с прочими подобострастиями бдительными служителями, степенно восшествовал в залу.
   -Ах, каков!..- аж дух сперло у пэров, заждавшихся анонсируемого ленча.
   Невольно залюбовался аки блистающим Фебом и сам глава: дородность, местами мягко преходящая в пухлость, сопутствующая особям с завидным административным положением, двойной подбородок - в отсталых обществах символ сытости и представительности, глазенки с хитрым прищуром – верный признак отсутствия терзаний ненужной совести да прочие атрибуты полнокровной внешности заставили гурмана сглотнуть набежавшую слюнку.
   -Опусы, значит, в лектории репрезентируете?
   -Ну, вы зна-аете...- в чванливом удовлетворении оглядел Хренайз застывший холл с, казалось, пожирающими представленную персону лектора не только глазами, лицами, внемлющими каждому слову, малейшему жесту, а особенно, почему-то, каждому шевелению фигуры, и со скромностью, присущей гению, продолжил:
   -…я больше специалист по планированию глобальной стратегии, по принудительной тактике реализации, претворения ревороваций...
   -Ах, пухлячок какой сдобненький!- не выдержав более искуса, пискнул кто-то из зала и, означив себя, с аппетитом высморкался.
   -А-ах!- вторил писку басовитый голос:
   -Досель подобных бройлеров не видано, об столь качественном продукте не слыхано!
   -Не соглашусь, наоборот, еще как наслышаны: переброску в холуевриканскую экасперлику ворликских стратегических резервов «лектор» организовал тактически безукоризненно. Подобные делишки Бесситемному резерву по вкусу, мы всегда «за», более того, готовы удовлетворять чаяния лиц, обтяпывающих подобные мероприятия,- несколько убаюкал глава насторожившегося, носом чутко к возможным неприятностям принюхавшегося Хренайза, чтобы последующий оборот беседы оказался для того еще более парализующим.- Да только, вот беда, прожигать интервенции, будь те хоть трижды валютно-макулатурные, не дозволено никому!
   Хренайз побледнел, задергал, заколыхал в оправдание подбородочным курдюком, манерой индюка переростка - для окружающих гастрономов интригующе привлекательно.
   -Меня пригласили с лекцией выступить… перед вами?- не нашелся брякнуть чего более подходящего случаю.
   -По заслугам и пригласили, только право на лекции сперва заслужить надобно, потом и… кровью.
   Не волнуйтесь, голубчик, выпейте-ка лучше «Брюньону». Пропойца-адмирал не все вылакал, еще прилично осталось - как раз достаточно для маринования.- Милостиво, собственноручно доверху наполнил глава объемистый фужер из резервной бутылки и протянул соискателю лекторства.- Не вашим потом, разумеется. Кровью, при здравом уме, тоже не вашей. А вот тут, золотце...
   Ну, пей до дна…
   -Пей до дна! Пей до дна!..- поддержали из зала.
   -Вот молодец! Так о чем это я? А-а, именно о здравии ума...
   Хренайз, едва улавливая, чего, собственно, с чьим умом обстоит, слегка лишь поперхнувшись винцом, вообразил, что подвергнут испытанию, таинственному орденскому посвящению, обряду для избранных - зарделся от столь льстящего внимания, как маков цвет, опять же к вящему удовлетворению собравшихся.
   -Ответствуй, голубчик, кто ж при наличии здравого ума хряксы прожигать станет?
   Мажордом, он же по совместительству, весьма вероятно, референт что-то услужливо нашептал главе на оттопыренное, заостренное кверху ухо.
   -Ах, ну да, у ворликов подобное, конечно, в порядке вещей, но даже со скидкой на особенности непредсказуемого менталитета, ведь не в таком же количестве, да вдобавок развеять пожженное по ветру. Хоть бы в задрипанных котельных сжигали или в каминах, если таковые в дикарской стране когда-либо существовали, но ведь не просто же в дым пускать! Или... или за подрывной акцией кроется далеко идущий умысел?- вкрадчиво произнес глава, снял темные очки и вперил в нечаявшего Хренайза подозрительно прищуренное змеиноглазие.- Не являлся ли акт, на первый взгляд кажущийся безрассудством, диверсией, торпедирующей монетарно-финансовое всевластие Холуеврики?!
   -Ах!- ужаснулись в представительском зале все хренаторы с хренсменами без исключения, слыша, в каком пресветло-добродетельном деянии подозревается поданный к ленчу продукт, по виду-то прикидывающийся вполне деликатесным.
   -Ни заслана ли в Кознихолл пораженческая эпидемия?!- не на шутку забеспокоились присутствующие, чуть ли ни впадая в панику.- Ни пронзают ли  собравшихся на вполне злообидную сессию безжалостные к финансовому преуспеянию вирусы?!- в близком к шоковому состоянии засыпали председателя меркантильно озабоченными вопросами:
   -А это не заразно?!
   -Каким путем распространяется инфекция!?
   -Угрожает ли пандемия лишь несчастным триллионерам или нищие миллиардеры тоже подвергаются опасности?!- Не знали, что укрывать, оберегать в первую очередь - носоглотки ли, поры на ощерившихся мордах или кошельки с бумажниками и зажимали, закрывали, прятали все скопом для пущей гарантии.
   -Слышали, Хренайз? Ни являетесь ли вы, случаем распространителем диогеновой заразой, инфицированным вирусом монетарного ненавистничества? Если да, то готов понять, даже простить подобное подвижничество, потому что разорить, а то попросту на тот свет вслед за собой уволочь как можно больше народу – намеренье лично мне близкое и понятное, а потому похвальное, достойное подражания. При столь печальных обстоятельствах вас более не задерживали бы - отпустили после дезинфекции.
   Справка есть?
   -С чего это…- собрался Хренайз ляпнуть слово «нелепые», но, по неосторожности глянув в рептилиевые зрачки главы, осекся,- …подозрения в мой адрес?- Даже немного засмущался от столь пристального интереса к личной, пусть, вне сомнения, выдающейся, но все-таки человеческой персоне.- Я как раз наоборот здоров и вполне нормален - могу показаться врачам, если к чтению лекций имеется подобное препятствие? А справка вот, пожалуйста, об анализах… на визу.- Шлепнулась на стол пара листочков, вытребованных для допуска в будто бы пышущую здоровьем Холуеврику.
   -О! Чрезвычайно интересно! Ну, чем ни занимательное чтение?! Вот это я хвалю, от бездушии приветствую, искренне одобряю: не всякий поданный на ленч субъект столь предупредителен.- Глава будто в богатейшее выбором меню погрузился. Увлечено зачитываясь, принялся доводить до собравшихся данные по гемоглобину, кровяным тельцам, сахарку, фруктозе-лактозе, лейкоцитикам...- Винца, винца еще выпей, молодчинка.
   -У-уф - собрание облегченно вздохнув, трогательно уставилось на заморское подношение, все более умиляясь по мере проникновенного ознакомления с нормами холестеринчика, глицеридиков…
   -Умница, спору нет.- Закончив чтение, облизался глава.- Но все же с одним утверждением позвольте не согласиться.
   -С темой лекции?- возомнил Хренайз, самообольщаясь, что научные, судя по пытливым манерам поведения, оппоненты ввязываются в диспут.
   -Нет, с утверждением справки - «вполне нормален». Таковым вы могли бы считаться в жапанской, допустим, среде, где на каждом бамбуковом углу царит культ камикадзе. Ну да нам-то что? Отчаянное безумство не заразно, на текущий момент это - определяющий фактор. А то, как вы дареными хряксами распорядились да после вопиющего тьмотатства над финансами вознамерились поучать цивилизованную общественность выездными лекциями... Что ж, отважные сумасброды с непрестанным выбросом адреналина - мне по вкусу!- Глава не удержался, чтобы вновь ни облизнуться.
   -И нам, и нам по вкусу!- Восхищенно причмокивая, прочее сборище потянулось к Хренайзу. А тот подобно не изучаемому нынче в школе, запертому в острог Чернышевскому, даже не разумел «что делать?», более того, что и подумать, тоже не знал. С одной стороны, от низменно чтимого собрания веяло родным, близким, словно дома в прокопченных стенах, под такими же неосвещенными, энергосберегающими сводами оказался, а с другой - отношение к его нескромной персоне столь, казалось бы, родственных, схожих с ним по сути особей начинало настораживать, даже не на шутку беспокоить.
   -Да нормальный я! Свой, паны-товарищи, господа-братья, с потрохами свой! Не по моей вине промашка с хряксами вышла - то Хренебень внове наколобродил, смуту замутил. Вот уж точно, больным на голову уродиться требуется, чтобы разобраться в художествах самодура. Но даже при стесненных обстоятельствах неусыпными стараниями малую толику хряксиков заныкать удалось! Вот, пожалуйста!- В знак вещественного доказательства лояльной непричастности к финансовому прогару потряс перед алчущими лицами, с каждой минутой все явственней начинающими походить на песьи морды, подтянувшихся поближе пэров увесистой пачкой купюр. На что те, невольно воротя носы, лишь морщились, обострившимся нюхом безошибочно определяя недоброкачественность «пиджин» продукции.
   -Свой…- уже не декларировал утверждения, а попискивал Хренайз, потрясенный тщетой приведения столь вещественного доказательства.
   -Свой? Хочешь сказать: родственное нам существо?- с ироничным недоверием - почему бы ни поиграть с жертвой перед гарантированным закланием? - отнесся к заверениям гостя председательствующий.
   -Вот-вот! «Уез-уез»! Такой же!- Хренайз невротическими движениями принялся то галстук в пижонскую полоску демонстрировать, то уголок платочка в кармашке заламывать, то мельтешил ручонками, будто не зная за нос ли хвататься, за ухо…
   Эдакая подозрительная чесотка вызвала в публике некоторые опасения:
   -Кому поверили?! Неужто и впрямь инфицированного, с катастрофической сворачиваемостью, зудом и нервными тиками лекторишку подсунул завравшийся адмиралишка?- Готовы чуть ни в погоню пуститься за из-под носа ускользнувшим аферистом.
   -Хорош кривляться, прекратить сеять панику, заезжий фигляришка!
   -Вот именно! «Уез-уез!» Я же говорю: свой, из лужи «Фиглярной звезды»,- невесть чему обрадовался наивный заезжий.
   -В луже за своего и сойдешь, а в Бессистемном резерве ты в последние лакеи кандидатишка, сомнительной, к тому же, пригодности. Зарядил: «свой да свой»! От своих, чтоб на будущее запомнил, у меня несварение!
   Ух! Столь зверского аппетита со вчерашнего ужина не нагуливал, что ж теперь дозволять портить ленч заезжим прощелыгам-лекторам?
   Успокоенные заверениями главы на счет кондиции блюда, собравшиеся вновь сфокусировали внимание на госте, потянувшись отточенными, как магнитом вытягиваемыми в рост клычками да отрастающими когтями.
   -Ай!- айкнул Хренайз от нехорошего предчувствия. В этот критический миг лукавого существования не припомнился ни двухстраничный, впрок заготовленный список отговорок, ни высокий чин покровителя, обещавшего гонорары и протекцию. Нет, но почему-то всплыл из недр памяти поначалу обнадеженный, затем подавлено-отчаявшийся, а под конец затравленный, как у загнанного зверька, взгляд страдальца-иноземишки, который тоже пытался на ассамблее что-то трогательное блеять в оправдание.
   «А ведь ускользнул-таки, гад!»- мелькнула в вертком сознании злобная и, как показалось, спасительная мыслишка.
   -Тестирование! Требую тестирования! Как всякий субъект, подверженный ценностям демосаобократских издержек цивилизации, имею право на тестирование!
   Глава уставился на шибко грамотного лектора недоуменно-вопросительно.
   -Ну, нищих обобрать, калек переколотить, опять же на счет детишек... гм...- Хренайз, вмяв подушечную грудь, гордо скрестил руки и окинул кровожадную, погрязшую в темном невежестве публику взглядом чуть ли ни высокомерного, конкистадорского превосходства.- Неужто не в курсах?
   -Как долго еще пухленькая цыпочка будет наглеть и издеваться над назревшими потребностями сессионистов?!- выразил общую, полную негодования мысль донельзя разаппетитившийся хренсменчик, всасывая то одну из отвисающих сопель, то другую, причмокивая прочими сортами выделяемых жидкостей. Толстобрюхий хренатор еле сдерживал агрессивные порывы приятеля.
   -Ага, ага-ага,- глава мерно кивал лобастой головой, снабжаемой соответствующей случаю информацией,- ага, достаточно.- Отстранил референтствующего мажордома.- Распорядись-ка задернуть поплотнее шторы, а то вон лучик света - и прямо деликатесному лектору на артерию.- Плотоядно сглотнув, в который уж раз со вкусом облизнул пересохшие губы.
   -Что ж, совершенно несправедливо. Более того, требование цып-цып… цыпочки вполне обоснованно.
   -Как!- чуть ли ни ужаснулось публика, искренне досадуя на любое промедление, задержку, не говоря уж об отсрочке.
   -Да! Пора бы зарубить на носу, что подобное тестирование предусматривается регламентом...
   -А-ах!- прокатился вздох искреннейшего разочарования, аж задергиваемые занавеси предательски всколыхнулись, озаряя зал неуместными, радостными лучиками, а с ними, уловив золотистые блики, встрепенулся взыскующий справедливости заезжий наглец.
   -Пожалуйста,- глава явно наслаждался историческим моментом, что надолго запомнится алчущим и страждущим членам низменно чтимого собрания, более того, низринет авторитет председателя в пущую бездну недосягаемой примитивными чистоплюями пучины,- с удовольствием удовлетворим правомочное требование. Тестирования у нас в почете, только не в форме свистопляски с избиениями да прочим примитивом – в Бессистемном резерве все больше в ходу...- глава непринужденным движением когтистых лап повязал поверх груди салфетку,- ...дегустация! Грех обижаться: как видишь, мы тоже подвержены ценностям цивилизации, только цивилизация наша… несколько иная.- Прощупал кончиком языка начавшие, как по полученной команде, отрастать клыки.
   -А-а-а!- пропищал Хренайз сперва дурным, потом тонким, сорвавшимся в пике юношеского фальцета голосом.
   Вполне допустимое, приятное акустическое сопровождение прямо-таки умилило, вызвало искренний восторг у начавших порастать диким волосом дегустаторов.
   -Ишь, как сдобный поросеночек-то повизгивает!..
   Руки-лапы, оскаленные пасти потянулись к бледному, трепещущему телу.
   Глава, неторопливо осмотревшись, с удовлетворением отметил действия смотрителя по кардинальному уменьшению освещенности помещения, чьими стараниями представительский зал собрания прямо на глазах превращался в уютную столовую. Удостоверившись в надлежащем порядке, рыкнув, решительно протиснулся к поданному блюду.
   -А-а-а,- все также робко, зато вконец сорванным голосом хрипел Хренайз, теперь-то конкретно, с абсолютной полностью осознав, что лекция отменяется, тестирование не состоится, а нищих в Холуеврике грабить и без него желающих предостаточно. Осмысление же прочих «щекотливых» обстоятельств парализовало накатившей волной ужаса – ни то чтобы вырываться, даже трепетать тело было не в состоянии, что представлялось чрезвычайно удобным в пользовании; гурманы, с благодарностью за отзывчивость, так и буравили блюдо уже не только налившимися кровью глазищами.
   -Гад! Гад!- с чувством просипел Хренайз напоследок, так как пред конвульсиями в памяти всплыл еще один, неуместный в нынешнем окружении, вполне человечий взгляд, недоверчивый, ироничный, будто с концами провожающий и, как оказалось, провидческий. Именно подобным взглядом одарил на прощание Хренох, рискнувший в память о старом подельничестве проводить Хренайза аж до Ширлемырдьево.
   Хренох скептически отнесся к приглашению осчастливить отсталых в глобальных внутренних потрясениях холуевриканцев кое-как накарябанным опусом, тем более озарить блеклость примитивного сознания зажиревших обиралов лекциями о досель в мире неслыханном низвержении развития гигантской страны во тьму деградации.
   -Сам-то не полетел. Вот гад!







                Глава 6.

                Штрафбат не для слабых ребят.


   Птички не чирикали по причине отлета со студеных гнездовий в места теплые, прикормленные, хлебные. Виднелись березки, ободранные, хорошо если на нужды просвещения - на берестяные грамоты, а то ведь, небось, на растопки, на нескончаемые раскурки, а потом и на подтирки. К оголенным деревцами жались подружки по несчастью, липки; эти-то облуплены по делу - на уверенно растущие лыковые потребности обувного производства. Лишь поименованные скромные произрастания, дохловатые, но, вопреки бытовым неурядицам, робко надеющиеся по проснувшейся весне начать новую с чистого листа, в буйной зелени жизнь - вот вся флора, безуспешно пытающаяся скрасить унылость подернутого утренним туманцем кочковзгорья. Романтики в сем месте представлялось не больше, чем в пресловутой обглоданной, а потом отброшенной небритым хапказцем арбузной корке. Добро, если на огрызке, обломав шпильку, поскользнется краса-девица - да прямо в объятия спасителя-искусителя при бандане, кожане, верхом на вороном «харлее». Но это в давней рекламной агитке, а в бесцветной реалии членовредительство осуществлялось без столь прельстительных фокусов.

   По прутику, упражняясь в беспозвоночной йоге, полз ни то слизняк, ни то набухшая гусеница, которой не по сезону приспичило заделаться бабочкой.
   -Ишь, пригрелась при войске. Погоди, пехота - налетит авиация, грачи-скворцы, уж не побалуешь.
   Прутик вместе с безбилетным пассажиром спланировал за бруствер полуосыпавшегося люнета, а «комотд» с гордыми шевронами за выслугу на рукаве, он же в прежней беззаботной ипостаси ментонерский ветеран, а ныне командир отдельного ратного подразделения вдохнул полной грудью морозного воздуха, обвел увлажнившимся взором студенисто-застывшую весеннюю расхлябь и молвил сурово, без словесных прикрас:
   -Красоте-ень-то кака-ая... - ни одной сволочи не отдадим!- Машинально сжались кулаки, но привычной рукояти пистолета-пулемета или, хотя бы обалдраспулителя не обнаружили: части оружейного обеспечения как в воду канули. Лишь руками развел экс-ментонер да вздохнул тягостно.
   «Разве может хлыст нейтрализатора служить крепким гарантом слову данному?»- огорчился очевидному ответу, глянул на березки ободранные с липками, и те, словно поняв да вникнув в боевую обстановку, сочувствуя, закивали пока без листиков, поределыми, ощипанными головушками.
   -Гм, шквала вроде не наблюдаестся.- Вгляделся ветеран в природу, захолодившую бы душу каждому, но не человеку боевой закалки да опыта - зыбкий туманец у корневищ дерев, вроде как, пошевеливался. Припал ухом к землице, властным планом «Освоения природных богатств» своим не наделенную, зато чужим с потрохами выданную - скрипит землица, будто неурочной буровой установкой потревоженная. Зная дело службы на зубок, командир отделенный, не медля ни секунды - моментом к рации.
   -Подъем, братишка, тут тебе не Ахрика с жирафами - хорош греться!
   Пулуфиоп, слегка припорошенный неподдающимся календарю, запоздалым снежком, но согретый тулупом до пят и, главное, служилым голубем, уютно подремывавшем в надежном запазушном гнездовье хозяина, небдительно, лишь со второго толчка встрепенулся, не менее чем с пятого проснулся, а изготовился к осмысленным действиям лишь через добрую минуту тряски.
   -Давай, связистик, по-оперативному вызывай сторожевой полк позиции!
   -Сторожить на связь!- бодро, точно не спало вовсе, отозвалось передовое, выдвинутое в авангард позиции подразделение.
   -Большой полк на связи! Не спать на сторожах! Готовность номер ноль! Фронтальный удар превосходящими силами! За фланги, полки правой да левой руки, не беспокойтесь, в случае наступления противника, послужат оплотом - оборона железная.
   -Какой спит? Мой противник трализатор готовить. Фаланга твердый, центра помочь может, как здеся отбится...
   -Так держать, сторожа! Личному составу вхолостую не рисковать, на рожон не переть.
   -Естя держетися!
   -Конец связи. Уф, за сторожевой полк можно быть спокойным, а как на флангах?
   Связист-полуфиоп, успев птицу, разминавшую крыла, угостить хлебными крошками, даром служебного времени не терял - даже не спросив, каким  флангом интересуется начальство, не дожевав дежурный бутерброд, а уж соединил с флангом левым: правая рука была занята ополовиненным пайком.
   -Полк другой руки слухает.
   -Здравия, левый фланг! Как слышишь меня?
   -И тебе здоровьечка. Как тут не услыхать? Наползают, окаянцы, не океан, конечно, но цельное море Хвалынское, без прикрас доложено.
   -Хвалынское, откуда взялось такое?
   -Да уж бывали в тамошних краях водопроходцы, люди знающие. Сказывали: великое!
   -А-а, атамановы байки. Ты вот что, держись! Сторожевой полк ни то, что железный, я бы даже сказал: стальной. В случае чего за ним укрывайтесь. И построже с боеприпасом, попусту не разбазаривать: тылы с засадным полком все-то никак не подтянутся.
   -Знамо дело, так положено: тыловики, вестимо, с брюхами.
   -Добро, до связи!
   -Бывай, старшой.
   Пребывавшего в летах пожилого имку подрывная жизненная биография обучила дисциплине не хуже, чем служил бы в гвардии с муштрой и «показухой» умытых ушей с вывороченными подворотничками, потому командиром вышел толковым да обстоятельным.
   -Что у большего полка? Скоро ли подойдет подкрепление?- поинтересовалось немногочисленное имкино войско, состоящее из нескольких добродушного вида штрафничков, чье прегрешение состояло-то в разбазаривании на друзей-собутыльничков базы соленых огурцов с рассолом, да из парочки кадетов, умудрившихся обидеть салагу дедовщиною, погнав в самоволку за бутылкой портвейна и мороженным. Войско держалось бодро, уверенно, но по неопытности задавалось иногда неуставными вопросами:
   -А то без подкрепления что делать прикажете, когда противник подползать перестанет и в атаку кинется?
   -Биться до первой крови: потом - амнистия. А пока приготовить... как его, дуста клятого. Надорвать пакеты боекомплекта, изготовиться к забрасыванию противника.
   -А-а-а-пчхи!- нюхнул-таки имка по неосторожности порошкового наркотического нейтрализатора.
   -Будь здравы-вы-вы-вы!- не стройно, не по форме, но пожелали командиру здоровья внимательные подчиненные и почти полностью разобрали невеликий запасец оборонного боекомплекта.
   -М-да,- крякнул имка неодобрительно,- вот житуха, даже огненного зелья нет, а какая без припасу, на... этот самый, оборона? Одно сплошь глотание дуста.- Чихнул командир снова, но доброго пожелания не дождался, не до того - расчихалось подразделение полностью.
   -Скорей бы в атаку шли вражины, а то запас порошку не по назначению вынюхается.- Пытливо вгляделся в туда-сюда разгуливающий за шанцем туман имка и… накликал.
   -Улю-лю-лю-лю! Ала-ла-ла-ла! Е-е-е... - заулюлюкало-завопило, заматерилось из ложбинки чуть ли ни в тридцати шагах перед фронтом позиции.
   -Наркоманчи?!
   -Они и есть. А вы кого ожидали, индийцев со слонами?! А ну, огонь!.. Хотя, какой там огонь, курам на смех.- Сплюнул в сердцах имка.- Пли, братцы, пли!
    Клубясь облачками, полетели пакеты в массу существ, первобытной толпой приступивших к позиции, и возымели-таки действие. Наркоманчи, заткнувшись орать, принялись вырывать долетевшее, будто заказанное, угощение из рук, раздирать на части, в упоении нюхать, лизать, натирать клочками обертки слюнявые челюсти. А когда подействовало недолгое, увы, просветление, глядя на мир прозревшими, очищенными от дури глазами, улепетывали в семью и школу, на работу и в спортзалы да осаждать театры с библиотеками. Лишь остатки порошкового «дуста» пыльными барашками вились-клубились следом за дезертирами.
   -Вот это штуковина!- нарадоваться не могли имка с подчиненными штрафниками на действие препарата.- Винтокрыл эдакого порошку свалить на зачумленные головы - и завтра же принимай капитуляцию!
   Но не тут-то было: из вражьего стана подвалило подкрепление, не какое-нибудь шалое, а со смотрящими по флангам, подгоняемое с тыла смугляками. Авангард наркоманчей полностью нейтрализовался и обратился в повальное бегство, но на подошедшие основные силы да на подтянувшийся резерв неудача предшественников не произвела ни малейшего впечатления. Отупелые взором, матерые, со стажем наркоманчи наступали пусть шаткой, неверной походкой, но решительно стиснув кулачье, до крови закусив губы. Перли зловеще насупившись, без излишних кликов, вскриков и подбадриваний; решимость подстегивать не требовалось - даже смугляки плетками особо не усердствовали. Чтоб погрязших в смертной пагубе некогда людей привести в чувства, не вручную пакетами нейтрализатора - мешками с катапульт швыряться надобно.
   -Ничего, нет вопросу супротив дихлофосу! Подразделение, к залпу товсь!
   Разобрали имка сотоварищи скудноватые остатки боекомплекта да то немногое, что за первый залп не израсходовалось.
   -Маловато, ну да чем богаты...- Присоединил командир к боеприпасам пакет индивидуальной защиты.- Со мной, старым, чего сделается?
   Прочие последовали было поданному примеру
   -А вам отставить! Не для того вверялись подразделение, чтобы я костишками солдатиков устилал поля сражения.
   -Огонь... вот незадача… Залпом, пли!
   Полетели, пыля, пакеты во дуримань наркоманческую, а та, ну упаковки раздирать да на халяву с остервенением, пригоршнями загребать да пользоваться. Оздоровительный эффект по-прежнему присутствовал: передовые шеренги заметались, засуетились, ломанули, сбегая к разбитым станкам, отчаявшимся невестам, спившимся женихам, устарелым, а потому правдивым учебникам, зашибая, топча даже самих смугляков, нагло не уступавших пути, под руки-ноги подвернувшихся.
   -Огонь!- сам себе чисто условно скомандовал имка и прицельно швырнул личный НЗ в одного из не затоптанных надсмотрщиков, надеясь призвать стервеца к пробуждению сознания совести. Но нельзя достучаться, взбередить то, что природой не заложено. Не про зверюгу назначен лечебный порошочек - начхал смугляк на медикамент и, даже не отряхиваясь, повел ответный огонь, а тут подоспели прочие уцелевшие единоплеменники со подельниками и туда же - ну швыряться фармакологическим, можно сказать, оружием.
   -Фьють-фьють-фьють - посвистывало в воздухе.
   -Чем пуляются, то бишь, огонь ведут?
   -Ай, е-е!- Ухватился за пораженную икроножную мышцу один из «огуречных» штрафников. Тут же рядом, только за более мягкое место - дедовщинник, взамен заказанного мороженного под портвешок дождавшийся совсем иного угощения.
   -Навесным огнем бьют, гады,- стоически скривившись, произнес раненый, выдергивая из тела ни что иное как шприц, повезло: не выдавленный.
   -Раненым срочно принять антидот! Остальным… швыряй пакость по обратному адресу, ребята!- Сыпались шприцы вокруг имки с частотой обещавшего заняться дождика.
   -У кого НЗ остался - огонь!- не до безопасности подразделения уязвленному таки, причем в седалищный нерв, имке, а требовалось немедленное отмщение.
   Полетели в противника и редкие пакетики, и рядом шлепнувшиеся, а иногда не промазавшие «снаряды».
   Встречный огонь несколько дезориентировал наркоманчей, внес в ряды сумятицу: кто нюхал, кто втирался, кто закалывался, а двое неприятелей, запутавшись в неразберихе, блуждая в дурмане, свалились прямо на обороняемую позицию.
   -Вяжи языков!- Огрел, не дожидаясь подмоги, чуть ни на голову плюхнувшегося вражину приспособленной под рукопашный бой суковаткой развоевавшийся имка.- Нет, этот больно тяжел – поди доволоки борова до штаба. Задохлика вяжи, а этот... Вот тебе на лечение...
   -Пух!- напялил вещмешок из подчистую израсходованного боекомплекта на голову не приглянувшемуся полонянику. В мешке, видать, оставалась нарконейтрализующая пыльца, потому что наркоманч не возражал, не отбивался, а общался в основном мычанием, впрочем, довольно мирно, будто в осветленном прошлом на ниве животноводства трудился скотником. Пинком и отправили его восвояси – глядишь, отыщет какую телку, только в мешке смотровое отверстие продырявили, чтобы не лишать возможности выбора.
   -Раненые - в тыл на дезинфекцию, а то мало какая зараза пришприцуется. Остальные, отбрасываться! За старшого - ты, огуречник! Что хошь делай, но позицию держи! Я с языком да за подкреплением - вышибать боеприпасы. Кого другого послал бы – да вы разешь выбьете?
   -Стыдно в тыл с такими ранениями...
   -Отставить. Доложите, при каком деле получены - поймут.
   -Ничего, продержимся.
   -Фьють, фьють - вновь засвистели в воздухе колющие предметы - штрафники припали к брустверу.
   -Эк, кабы знать, какая грозит напасть - зонтиками бы разжились.

   -Але, але! Штаб?! А-а чхи!..
   С флангов и с центра позиции до командного пункта большого полка доносились не только отчаянные вопли бьющихся за шприцы да пакетики наркоманчей, не только гортанные клики погонщиков-смугляков, но и растерзанные клочья облаков нарконейтрализатора. Чихалось всласть, вплоть до полнейшего выветривания положенных «наркомовских».
   -Главного давай, самого начальничка! Але, первый докладывает: боезапас на исходе. Поднимается ветер - направление неблагоприятное. Должно быть, специально смугляки подгадали - с них станется. Какие будут приказания: сдавать позицию или отходить?
   -Ни шагу назад! Первый, я - главный, ни шагу. Налаживаем связь с центром, без санкции на отступление - ни шагу!
   -Главный! Смугляки забрасывают передовые позиции дозированными шприцами - противник в состоянии абстенического психоза дикой толпой рвется за дозами, фронт держится из последнего. Для отражения наступления требуется дихлофос, разбавленный термитотолуолом до пропорции шокирующего экстаза, или хотя бы разрешение на применение рукопашных нейтрализаторов, а то валяются без дела в сейфо-ящике. О доставке обалдраспулителей, я так понимаю, лучше не заикаться?
   -Главный – первому, я не уполномочен санкционировать применение! Шокирующий экстаз запрещен конвенцией по соблюдению прав наркобольшинства, а рукопашные нейтрализаторы должны храниться в опечатанном состоянии вплоть до особого распоряжения из центра. Повторяю: не уполномочен. Слышишь, как понял?! Нейтрализаторы опечатаны!?
   -Поняла полномочина. Чучундра ахриканскиа твоя фамилий,- не лебезя перед начальством спародировал «главного» - по голосу, ни дать - ни взять, экс-координатора - сидящий на связи, а потому прослушивающий начальственные недовольные вопли в выкорчеванный из аппаратных недр да висящий на соплях динамик полуфиоп. Чуя в боевой обстановке неладное, голубь на плече встрепенулся, забив крылом, и не успокоился, пока ни закормили специально раскрошенной галетой.
   Комотд в сердцах почти вслух матюгнулся.
   -Опечатаны, опечатаны…- Ухватил давно опробованный рукопашный хлыст.- Что мне теперь из-за каких-то паршивых полномочий ребят прикажешь губить? А очумелым порка не во вред, а в уразумение и осознание!
   -По исследованиям, проведенным на кроликах, после применения нейтрализатора очевидна угроза разрушения личностной аутентичности. А вам, первый, не мешало бы изучить конвенциальные постановления - брошюру вышлю с нарочным.
   -Что можно разрушить на руинах загубленного сознания? Приполз бы на передовую - посмотрел, как оберегаемых личностей смугляки на позиции гонят, точно стадо баранов. А если запрещено угрожать идентичность, так порошку клятого хотя бы грузовик подогнал.
   -Для производства нужного количества нейтрализатора пока не хватает мощностей, но штаб предпринимает максимально возможные меры. Поэтому приказываю держаться до последнего, отбиваться подручными, с соблюдением конвенции, средствами, но ни шагу назад! Как поняли?
   -Да пошел ты...
   -Повторите - плохо слышно. А за соблюдением конвенции пришлю контролера. Как поняли? Устраните помехи…
   -Все, она пошла,- попищав в охотку настройкой рации, задрав нос от качественно проделанной работы, объявил конец связи полуфиоп, а голубь за компанию гордо нахохлился.
   -Знатный из тебя связист, но, поскольку больший полк в сокращенном составе,- прочистил нос комотдт от порошковой щекотки,- готовься в разведку - за языком пойдешь.
   -Естя готовитися!- В служебном рвении да с показной решимостью вскочил полуфиоп, отчего голубь забил крылами, нагоняя порошковые клубы, как опахалами, а рация, дернутая за выведенный динамик, конечно же, опрокинулась, брякнув хрустнувшими внутренностями.
   Не успел экс-ментонер объявить выговор за порчу невесть какого, но казенного имущества, как на бруствере прямо-таки запылило чихательным нейтрализатором.
   -Тьфу, мерзопакость сущая!- В командирский люнет калачиком перекатился донельзя  замшелый на передовой имка и красноречиво вдарил себя кулаком в грудь, выколачивая из ватника вместе с откашливанием белесые, будто джины, забредшие для исполнения желаний, облака нейтрализатора.
   -Дуста давай, командир! Без порошку клятого спалимся - нечисть напирает, нет удержу!
   Говоришь: не бывает моря Хвалынского? Вона сколь погани прет, не море - окиян!- Втащил за собой вещественное доказательство - вовсе не упирающееся, ребристое, что стиральная доска, бессознательное, человекопобное чучело.
   -Языка естя!- бодро отрапортовал связист-разведчик без ложной скромности, будто уж обернулся сползать на передовую, а то за линию фронта.
   -Ага,- несколько рассеянно отвлекся от имкиного доклада экс-ментонер,- благодарность… объявляю.
   -Естя благодарностя!- до сих пор не заслуживая ничего кроме взысканий, сообразно ответствовал полуфиоп, не позабыв для пущего форса щелкнуть каблуками.
   -Приводи языка в чувство - чтоб через минуту давал признательные показания, для того назначаешься дежурным по КПЗ.
   -Естя дежурны!
   -Порошку сперва в рыло сунь. Вот так...- Без спроса залез имка в дохловатый вещмешок, что оставался у комотда в качестве «резерва ставки», зачерпнул несколько пригоршней, одну бережно всыпал в собственный карман, другую - за пазуху, а третью - в нос повязанному наркоманчу. Пользуемый аж ногами заелозил, приложившись ладонями к лицу, жадно вдыхая пылевое облачко - процедура, от которой нормальный человек на чих с концами почем зря изошел бы.- Вот это дело! Созрела вражина - коли, капэзушник!- Но, видя, что полуфиоп не проявляет должной инициативы, подтащил трофей за шиворот к хрипящей да на манер воронья каркающей рации.- Допрашивай, говорят! А я на позицию: без меня тамочки, ну, никак…
   -Кхе-кхе...- слезно закашлялся имок, потому что, пыля резервом, экс-ментонер от щедрот своих отсыпал добрую половину боезапаса.
   -Держи, старина! Остальное пока сбережем на крайний случай.
   -Первый! Первый!- вволю похрипев и покаркав, рация загорланила без малейшего полуфиопового участия.- Я главный!
   -Тьфу, начальственна напасть - уж лучше я на фронт.- Перебросил имка через плечо тощенький мешочек с довеском да ухватил скрюченную, суковатую клюку, с каковой в боевом походе не расставался, полагая технику-техникой, но не пренебрегая безотказной методой ведения ближнего боя. Запылил на вверенный фланг - по оставляемому порошковому шлейфу только его и видели.
   -Чего еще, главный?!- Пнул комотдт в сердцах теперь уже бесхозный аппарат связи, повинный разве что в крепости да в надежности конструкции.- Мне языка допрашивать - тут ты встреваешь.
   -Отлично! Пленного с нарочным доставить в штаб немедленно - сам допрошу, без пристрастия, как полагается по конвенции о правах невинно-пострадавших граждан...
   -Нет у меня нарочных: по должностному расписанию не положены, тоже согласно... гм, параграфам устава о боевых подразделениях, так что обойдешься.
   -Хорошо, первый, уговорил, вижу: положение, действительно, серьезное. За языком высылаю делегата связи из штаба, заодно текст конвенции доставит,- в затишьях меж боями на досуге проштудируете…
   -Конвенцию твою!.. Нейтрализатора пусть доставит, главный ты на нашу голову! Все, что есть в запасе, пусть тащит - каждая щепоть на счету!
   -Лимит порошкового нарконейтрализатора израсходован аж на месяц вперед. Поэтому, пока у меня есть свободное время, доложите фронтовую сводку с диспозицией.
   -Не враг, так начальство доконает!- Вновь пнул экс-ментонер неповинную рацию, за которую заступиться стало некому - переведенный на допросную должность связист заботливо уберегал одного лишь голубя. Рация, самосохраняясь, очень даже натурально хрюкнула, имитируя прямое попадание болванкой крупного калибра, а потом изобретательно, будто дух вон, зашипела.
   -Разрешите доложить?- Через бруствер не по возрасту тяжело перевалился конфедератский юноша, тоже, видать, вдосталь нюхнувший фронтового порошку взамен пороха.
   -Чего спрашиваешь, не видишь разве: командование диспозицию требует?- Еще и кулаком погрозил злополучной рации экс-ментонер.- Докладывай!
   -На фланге фронт прорван - полк правой руки откатывается, ребята отходят. Еле своих отбить удалось: враги норовят захватить пленных; много пострадавших и поколотых, и поцарапанных - инфекцию бы не занесли.
   -Вот мухен-бляхен и так далее! Что станешь делать!?
   Командирский резерв!- Мобилизовал комотд сперва остатки порошка, а к нему приставил резервного полуфиопа, что по штату, видать - связист на все руки.- Готовься к переброске на правый фланг!
   -Естя говитися!- Браво откозырял «горой резерва» и, перестав пользовать языка лимитированным нейтрализатором, принялся бережно упаковывать голубя.
   -А ну, признавайся, вражья сыть, зачем нужны полоняники?! Какие секреты хотите выведать?!- На смену полуфиопу приступил к языку суровеющий час от часу, даром, что ли, экс-ментонер.
   -Велено захватывать - обещана вечная нирвана, как для асасинов с гуриями, у которых перси да пупки на животах. А теперь, дяденьки, мне домой пора: мама, наверное, ждет, уроки делать надо и в хоккей еще с соседскими ребятами шайбу во дворе погонять, пока площадка не растаяла…
   -Вот это, молодец! А я тут цепляюсь по мелочи, мол «язык», а это ж школяр прям из книжки с батоном в авоське, за каким мамка в гастроном посылала,- чуть ли ни умилился экс-ментонер, столь примерных подростков на прежней службе не видавший даже в «детской комнате».- Скажи-ка сердитым дяденькам, паренек, а чего от пленных добиться намерены, для какой надобности охота объявлена?
   -То-то, дяденька, что охота… охота пытать в застенках, а то прежний запас подпыточных людишек, видно, повышел весь - вот новеньких принялись заготавливать. Говорят: вы городское становище обложили...- школяр покраснел, стыдливый румянец на фоне носа и лба, обильно запудренных порошком, проступал особенно явственно,- обложили,- решился-таки,- словами нехорошими, какими взрослые меж собой разговаривают, вот.
   -Ладно, пострел, хоть одно доброе дело с утречка натворили - подростка на правильные рельсы наладили следовать по пути верному. Валяй, двигай домой, а штаб без языка как-нибудь перетопчется.
   -Нет, что ты, парня просто так отпускать нельзя.- Юный конфедерат бросился к пленнику, выгребая из резервного вещмешка то малое, что оставалось,- Захвати с собой, парнишка.- Набил пацану полные карманы.- Нюхай каждый час по три-четыре раза да перед сном наволочку посыпай. Должно помочь... на некоторое время.
   -Пусть хоть весь запас  уносит - ради дела не жалко! Не экономь, парнишка.- В свою очередь потряс комотд переходящим из рук в руки «энзэшным» истощением.
   -Конечно, пускай забирает. Жалко, что надолго не хватит да и бесполезно, результат нулевой: рано или поздно наступает эффект адаптации организма, нейтрализатор перестает действовать. Гуляй, пацан.- Проводил юный конфедерат парнишку символичным подзатыльником. А, когда тот выбрался из укрепления, пояснил еще менее оптимистично:
   -Нарконейтрализатор - не панацея. Чтобы восстановить пораженный мозг, средства пока не изобрели, да и вряд ли подобное возможно даже теоретически. Пусть хоть некоторое время родители порадуются, а потом, глядишь, завершим успехом осаду - чего-нибудь придумаем, изобретем, имки нахимичат...
   -Все, кранты, отставить отвлекаться в боевой обстановке на медицинскую лирику.- Вновь погрузился ментонер в командирские хлопоты.- Значит, решено - перебрасываем на правый фланг последний резерв!- Хлопнул по плечу с гордостью выпятившего невесть какую грудную клетку полуфиопа да так, что на другом плече голубь замахал крылами для равновесия. Готов?!
   -Естя готовый!- И в другой раз не сплоховал бравый вояка, втягивая голову в плечи, как оказалось, предусмотрительно.
   -Трах-тарарах!- в клубах порошковой пыли, в облаке постороннего наркотического смрада, сразу видать, что с передовой, в люнет бухнулся геройствующий, не зря обмедаленный полуфиоп и, понимая службу, тут же доложился:
   -Сторожить полка оборона нету. Как стай слонов, тух-тух, тух-тух! Окоп растоптать,- не по форме, но вполне доходчиво и, главное, натурально изобразил слоновью поступь.
   -Резерв, готовься к контрудару по фронту!
   -Естя готовися!
   -Пу-у пух - вновь пыхнул полем боя бруствер.
   -Орлы отходят - отбиваться нечем!- Свесился в люнет чуток что не окончательно дошедший до ручки от дурного порошку и ранее далеко не молотобоец пожилой имка.- Дусту давай!- потребовал, едва переведя дух, будто еще мало отравы на его долю перепало.
   -Резерв!
   -Естя!- исправно щелкнул каблуками универсальный связист.
   -Отставить.
   Теперь диспозиция вырисовалась полностью и окончательно, хоть впрямь вызывай клятого координатора да докладывай. А ну-ка, наладить связь!
   Слушай приказ! Всех зачисляю в боевой резерв большего полка для контрудара по противнику - прикроем отход наших,- скомандовал комотд, на которого по окончательному прояснению ситуации вместе с хладнокровием снизошло боевое вдохновение.
   -Химзащита доверяется тебе - держи.- Вручил имке жалкие остатки зелья.
   -Естя связя!- Как старую знакомую по злоключениям нежно ткнул в бочок связистский полуфиоп рацию, и та с пониманием отзывчиво хрюкнула.
   -Диспозиция хреновая, приятель!- отбросив субординацию, доложился комотд в нетерпеливо попискивающий микрофон.- Вверенное подразделение отходит. Остаюсь с боевыми орлами в заслоне. Ответственность за применение рукопашных нейтрализаторов беру на себя!
   -Не сметь, нельзя! Не разреша-ша-ша...- нечто хрипучее силилось пробиться сквозь эфир, но безуспешно.
   -А конвенцией утрись на пару с нарочным!
   -Пух!- Исправно передав прощальное приветствие, многострадальная рация вылетела из люнета вслед за облаками распыленного имкой «дуста» и - прямиком на головы подобравшегося на дистанцию последнего броска неприятеля.
   -Мосты сожжены – связь с тылами прервана! Всем получить рукопашные нейтрализаторы! Зарядов не жалеть, биться до полного истощения. Вперед, братцы!
   -Полундра!- заорала команда в один голос, припомнив нечто из недавней морской практики спасателей, и безоглядно ринулась в гущу наползающего неприятеля…



  -С Перуном искрящим низверглись в туманах
   Белых и чистых, как снег радиоактивен,
   Славные витязи без страха, в зерцалах,
   Сжимая десницами хвостозубые жала,
   Разя повсеместно, ежесекундно ворогов лютых,
   В отравах погрязших, за щепоть дурмана продавших
   Добро, от пращуров перешедшее в достатке.
   Упорно наперли полчища злые, но тут же ломились
   Под тяжкой для погани витязей дланью,
   Тюками соломки, мешками гашиша ложась штабелями,
   Словно в Спохозастольную к погрузкам товарясь.
   Но злобные смугляки, коварством преполнены
   Чрез край, что пена у браги, приятственно пахнущей,
   Нагнали нечисти толпы стадом безбрежным.
   И оказались витязи, как Робинзоны Крузовые,
   На кургане штабельном, посредь морища злобного.
   Перун своенравен вдруг заупрямился, подобно Фортуне,
   Что закапризничает да вдруг переменится,
   Оставит героев один на один со судьбиною,
   Словно для экспериментов на выживаемость
   В лабораториях многопробирошных…
   -Ке-хе, ке-хе - боянистый гусляр, перестав тренькать струнами, прервал былинный сказ на самом захватывающем месте, чтоб промочить горло той самой брагой, пеной переполненной, заботливо поднесенной смотрительницей племенного костра, замглавы родовой матери по совместительству. Степенно испив да утершись, важно прокашлялся гусляр, и вновь поплыл над застывшей с открытыми ртами, тесно сжавшейся толпишкой ворликов, внимающих эпосу, торжественный, гордый сказ «О Полку Ментонеровом в битве безжалостной, приключившейся в Незапамятные годы у Катькиного Бугра».


   Заслонщики маневрировали с трудом, то и дело увязая в массе парализованных наркоманчей, новые волны которых, прельщенные посулами да сыплющимися дозированными шприцами, непрестанно напирали, но скошенные хлесткими ударами валились под ноги ментонерову воинству. На всех желающих рукопашных нейтрализаторов, пусть хоть трижды запрещенных конвенцией, увы, уже не доставало: хлысты едва искрили, не давая даже половинной разрядки, разящие жала пообвисли и напоминали поджатые хвосты львов, ретирующихся перед наскакивающим стадом взбеленившихся буйволов. Но не отступать же отважным бойцам, бросившим вызов самой страшной изо всех ворликских напастей - извечной жажде забытья,- тем паче, что драпать некуда.
   -Как думаешь,- между отсыпаемыми ударами, вроде бы имке задал риторический вопрос комотд,- наши уже отошли?
   -Как не отойти, только когда другари отходят, то возвращаются с подмогою. Коль в синематограф ходил - должен понимать прописные истины, а тут... Тьфу, разешь то оружье, а туда ж - запретное, разешь то битье? Если б меня в детстве столь нежной поркой оглаживали - вырос бы бестолочь-бестолочью!
   Разряженные хлысты, точно, вместо нейтрализующего действия в лучшем случае выдавали лишь болевой шок, хилый да ненадолго. Строй обороняющихся сжался в каре, теснимое и с фронта, и с флангов, не говоря уж о предательски уязвимом тыле. Смугляки вновь за старое – зашвырялись дозированными шприцами. Наркоманчей не бичами, хоть саблями руби - от чужого да дармового не отступятся. Казалось, последний напор - и сомнется каре, опрокинется, утопнет в море сомнамбулическом.
   -Тру-тру, тру-тру, ту-ру-ру!- будто затрубило со стороны несуществующего засадного полка тылового прикрытия.
   -Вот она, подмога-то! А? Что я говорил?!
   -Да, прав ты, старина: почаще надо в синематограф наведываться. Неужто, кавалерия?
   -А кто ж?!
   -Ты что, комотд, нет у нас кавалерии,- юный конфедерат, плечом к плечу с поддерживающими полуфиопами, бился из последнего; сквозь пот, застилающий глаза, происходящее казалось привидевшейся, жуткой фантасмагорией, но вдолбленная в беспечном кадетстве теория о воинских подразделениях помнилась на зубок.- Штрафникам кони не положены.
   -Фью-фьють - раздался лихой посвист и, мнилось, совсем недалече.
   -Счас посмотришь: наркоманчи сбегут в панике, а нас перевязывать почнут бинтами да из фляжек потчевать, уф, до упоя,- об том трофейную киношку показывали… еще до подрыва видеопроката «долби систимами».- Упорно не сдавался имка: вопреки очевидному, верил в вестернизацию востока.
   -Иго-го!- В тылу впрямь возникла сумятица, но наркоманчи лыжи вострить не собирались, а, наоборот, на два фронта зазлобствовали.
   Но кавалерия - великое дело! В чем-то оказался прав имка: толпа расступилась и дохловатая коняга, спотыкнувшись в исполнительном, старательном из последних сил наскоке, выбросила всадника прямиком в каре, сшибив с ног, как кегли шаром, связиста-полуфиопа и юношу,- точно специально в самое утомленное звено прицеливалась.
   Еще в архаичные времена изобретения арифметики неоспоримо доказано, что не существует нагло преумножающихся на глазах жирных минусов без скромненьких, застенчивых плюсов. Польза от кавалерийской атаки присутствовала налицо: наркоманчи, подобно растревоженным мурашам, облепили трепыхающуюся конскую тушу и поволокли несчастную взамен трофея под отчет к никакой падалью не брезгующим смуглякам; оскалились те золотом ротовых полостей, традиционно, пуще любой другой ценя конскую скотинку, да ну одру со знанием дела зубищи пересчитывать.
    -Вот те и кавалерия.- Немного передохнул ментонер, так как прочие наркоманчи, ослабив напор, отвлеклись, завидуя удачливым добытчикам.- Геройский рейд по тылам с диверсией под своих же однополчан.
   Э-э, братуха, ты чего сюда? Совсем сдурел что ли?- Исхитрился комотд - рукопашным нейтрализатором ожег отвлекшихся от дела противников, затем кавалеристу, ментонеру зеленому, помог подняться.
   -Что с коником?- первым делом поинтересовался тот.- Не загнал ли?
   -Не волнуйся, коняга в лапах у опытных специалистов, что отсутствующие зубы муляжными компенсируют, перекрасят и на копыта поставят без ветеринарской помощи, так что будет как новенький - не узнаешь. А вот ты-то зачем здесь нарисовался?
   -Нарочного вызывали?
   -Нет.
   -А я все равно прискакал, надоело в тылу на посылках… Коня приблудного вон выходил, а тут прослышал, такое дело - брошюра по конвенции требовательна…
   -Давай сюда!
   Ухватил комотд за шкварник и забил в пасть слюни пускающему, зарвавшемуся наркоманчу по адресу доставленную брошюру, проводив привеченного поджопником.
   -Подавитесь пораженческими трактатами!
   -Вот еще!- Протянул зеленый ментонер старшему товарищу на сей раз канистрочку с полуторалитровый термос, так же кипятком пышущую.
   -Давай сю... а-а? Да это же та самая, запретная, с термитолуолом в пропорции шокирующего экстази! Молоток, все ж таки упросил начальство!
   -…особо упрашивать некогда, схватил - на коника и аллюром. Оно чего-то кричало, начальство, должно, инструкцию по применению, да я не расслышал.
   -Вот это подмога - лучше не придумаешь! А с инструкцией быстро разберемся.- Не привык ветеран в боевых условиях особо задаваться вопросами эксплуатации поступившего вооружения, зато привык пускать в ход без раздумий и предупреждения.
   Аккурат смугляки, пересчитав у клячи немногие уцелевшие зубы, вновь задали направление, заулюлюкали, погнали вперед толпы тьмочисленные.
   -Подсобрались, братцы! Объявляю тотальную и окончательную артподготовку – все равно терять нечего!- Комотд, широко размахнувшись, швырнул в наползающую, чуть ни во всеохватывающую стихию столь кстати подоспевшую, не добром побулькивающую емкость. Та плюхнулась как на прицеле под яблочко - часть наркоманческой толпы, почуяв поживу, скучковалась вокруг «посылочки», стремясь прогрызть, доцарапаться до вожделенного.
   -Пух - хлопнул весьма скромный по масштабам побоища взрывчик, разметав окрест несколько телес да увлажнив фронт фонтаном брызг дуриманящей жидкости.
   Без визга, воя и истерик, молчаливые, а от того чуть ли ни зловещие наркоманчи заюлили волчком, заскакали подпаленными на сковородке ершиками, а когда прорвало рецепторы, запищали писклявыми кошками, ошалевшими по марту месяцу. Набросились на все, куда могла просочиться, чем впитана, втоптана ли унесена хоть капля драгоценной отравы, призывно смердящая тухлятиной.
   -Сработала! Видать, прокусили, во дают!- у комотда доставало силы удивляться.- Разобрались без инструкции!
   Все, орлы, приплыли: баллонов с нарочными больше не пришлют, антидурь с концами прикончилась, а нейтрализаторы сдохли окончательно.- Щелкнул в воздухе слабодейственным, не страшней ремня для порки неслухов хлыстом ветеран.- Приказывать не могу и не стану, предлагаю напоследок ударить в штыки!- Откуда-то из груды нейтрализованных, а потому корчащихся в недоумении тел выудил дреколье, с боевым задором взмахнул на смугляков, старавшихся, потея неумытыми рожами, плетьми да прочими увещеваниями вновь изготовить наркоманчеву массу к решительному, последнему наползу на неподдающегося супротивника.
   -Прорвемся - смугляков в полон не брать!
   -Верно говоришь!- Пожилой, но задиристый имка тотчас потряс в воздухе боевой суковаткой.- Ну ее, эту технику с кавалерией, одна лишь надежа на дубье да на заединщиков! Сарынь на кичку!- выкликнул у атамана перенятое в невменяемые, точно жалюзи захлопнутые лица наркоманчей.- Матросы не сдаются! Уф…- перевел дух напоследок.
   Споро подогнали да поправили тяжелопехотный доспех, построившись клином, дружно ринулись вперед, рассекая волны отрешенной биомассы, не стремясь к иллюзорной цели – спастись, не ставя сверхзадачи - пробиться к своим. Ринулись рассекать, претворяя намеренья с особой жесткостью, когда подворачивался замешкавшийся, не ускользнувший, а то возомнивший себя неприкосновенным конвенциями смугляк.
   Наспех сгуртованная масса наркоманчей заскулила, нет, не от ужаса - будто крысами выжранным мозгам далеко до утерянного вполне человеческого чувства - не от жуткого восхищения сечью, а от скорой поживы, чтоб быстрее насытить высасывающие плоть, жилы выматывающие неестественные потребности. Без лишних слов, даже не издавая воплей, тупо давя массой, накатывали, тянулись к конфедератам, оттирая, толпясь, мешая друг другу. Не останавливали ни боль, ни хруст трещавших костей: всепоглощающая, сосущая жажда, скребя организм подпаленным наждаком, превозмогла бы, заглушила даже изыски инквизиторов.
   Вышибленные из бессмысленного существования наркоманчи да редко вкрапленные в серость биомассы, раззолоченные, что фальшивые червонные, смугляки шлейфом пролегли за разухарившимся отрядом ментонеровым, но в сечи, как во многом другом, верх взяло неотвратимое торжество упившихся победой дегенератов.

                __________



   Доходяга в латаных-перелатанных да, в конце-концов, лыком обвязанных, перепоясанных обносках нейтрально-грязного цвета, въевшегося в согбенную фигуру вместе с запахом застарелой неухоженности, заботливо прижал к сипящей выдохами, впалой груди словно собаками драную торбочку. Тревожно озираясь по сторонам, от того спотыкаясь чаще обыкновенного, непрезентабельный путник настороженно брел через смерзшиеся щебеночные завалы, проходил под редкими, пугающими внезапностью появления арками, застывшими, точно виселицы в ожидании страдальцев, приговоренных узаконенными безвластными произволами. Нелегок путь проходил мимо чудом уцелевших, на радостях темнеющих сюрпризами опасностей или уже обваленных, а потому безотрадно взирающих на жизнь подворотен, мимо гильотинными изломами торчащих, когда еще оплеванных да изгаженных, а теперь окончательно раздолбанных подъездов некогда крепеньких домишек, чередой сметенных лихолетьем  вплоть до остовов.
   Неоднократно доходягу тормозили и не меньшее количество раз «шмонали», но время для моционного променада оказалось выбрано удачно, к «послеобеду», времечку, когда большинство обстоятельных наркоманчей наскребло уже на дозу и отфильтровывало принятое изношенными организмами. Поэтому-то исполнявшие долг перед обществом члены пренебрежительно, больше ради проформы, отдавая дань обычаям, с вялой неохотой перетряхивали многострадальную торбочку. А то, особо не мудрствуя, в автоматической машинальности блюдя традицию, заведенную рациональностью, вываливали на неприветливую, упорно не желающую оттаивать мостовую нехитрые доходягины пожитки. Являли окрысившемуся миру ощерившиеся донышки да горлышки бутылочного стекла, скромных размеров огрызки ржавой проволоки, замызганные кожные да тряпочные лоскутики, веревочки, парочку донельзя измятых пластиковых фунфуриков, мутноватых на просвет, но внутри пустопорожних вплоть до вакуума… Расковыривали имущество да разметывали прохудившимися, а некогда на толстой подошве ботинками или приведенными в порядок скотчем, но все-то каши просящими, всесезонными кроссовками. В итоге, напутствовав бродяжку словами люто-матерными, но, в общем-то, приветливыми, отпускали восвояси, не позабыв изъять из кучки мусора приглянувшуюся пустяковину, годную лишь, чтобы через пару минут пренебрежительно вышвырнуть.
   А доходяга, терпеливо собрав скарбишко со пожитками, согбенно трясясь в процессе мелкой, нехорошей, на приступ лихоманки смахивающей дрожью, от почитания в раболепии раскланявшись со патрулем, плелся себе далее до заставы следующей, закоулко-переулочной, настороженно озирался, не забывая встревожено в блуждающие за руинами тени всматриваться. Главное в деле странническом - не нарваться на крохоборов нелегалезированных, рыскающих волчарами без доз заместообеденных, те, оголодалые, промышляли даже не копеечными - грошовыми налетами. При встрече с одичалыми беспредельщиками - надеждушки никакой. В лучшем случае голышом далее погонят, не побрезгают даже лыкоштопанными обносками.
   Изловчиться требовалось на смуглякову облаву не нарваться: загребут, на цепь вместо псины посадят - старайся, гавкай потом; кобель ты или нет - плевать хотели, одно, что костей нагрызешься вдосталь. А голос посадишь, притомившись тявкать - пришибить имеют полное право на законном основании за дальнейшей бесполезностью интересу хозяина - с них станется.
   «Ну вот, кажись туточки».- Доходяжка более чем настороженно всмотрелся в зев вроде бы не отличающейся от прочих, будто в упор из среднего калибра расстрелянной подворотенки. Разве что призывной вонью несло, не смотря на поздние заморозки, шибче обычного, более же ничего примечательного, но путник насторожился, скорее почуяв, чем узрев в темнеющей глубине подозрительное шевеление.
    -А ну-кась.- Прокашлялся и сплюнул в направлении вселяющей опасения неизвестности - сработало.
   -Какого-растакого надобно, старче?- вопросил из примеченной подворотни тоже весьма далекий от молодого тембра голос.
   -Дык, совсем уж старуха моя взбеленилась, маразматичка преклонного возраста, не желает более на потребу недоброй анаши проверенной – подноси ей косяк со заморской марихуаною! Гашиш тепереча нипочем не хорош - подавай заморские кокаинища-героинища, что о трех полумесяцах с ятаганами.- Горестно вздохнул доходяга и, понурив голову, пытливо зыркнул ищущим взглядом в начавшие понемногу рассеиваться сумраки.
   -Тить твою ить-та! Вона кака, стал быть, твавоная старушенция! Со сколькими, говоришь, ятаганами зелье то заморское?- голос из сумраков прозвучал поначалу сочувственно, но в конце интонация сменилась на весьма настороженную, мало чего хорошего предвещающую.
   -Я ж сказывал: со с тремя.
   -Да, примета совпадает - налицо выраженный склероз,- голос вырисовавшегося, наконец, такого же примерно доходяги прозвучал вполне умиротворенно, насколько подобное вообще возможно в насквозь пропитанной агрессией окружающей среде обитания, но играющий призрачными бликами обрезок водопроводной тубы, зажатый в подрагивающей руке, безмятежности визитера не способствовал.- Имеется в хозяйстве три по полфунта надобного дурманища,- хозяин подворотни поспешил снять с гостя тяготу напряжения, акцентировав ударение на числительном, да обрезок трубный, пусть не раскланявшись, но весьма деликатно исчез в обвислых одежных лохмотьях.
   -Добро пожаловать, стал быть, в подпольную антитриаду. Сюда пролазь, камрад - давно дожидаемся.
   С трудом по очереди протиснулись в узкую расщелину, украсив наиболее привлекательными обрывками ветхих одежек цепкие заусенцы и заковыристости тесного лаза. Затем, с кряхтеньем приподняв и отпихнув стародавний, непонятно каким чудом уцелевший канализационный люк, провожатый со спутником сошли по шатким ступеням в довольно-таки обширное, по руинным меркам, пространство распределительного бункера некогда имевшей место быть теплотрассы. Аппетитно пахнуло дымком да парком изысканной мундирной картошечки, в добросовестно же отбитых от эмали кружечках, греющих руки вопросительно застывшей за столом антитриады, парил благоуханием всамделишный чаек, разбавленный питьевой добавочкой для крепости.
   -Никак грогом балуетесь?- Со вкусом, не в силах скрыть восхищение раздраженных рецепторов, попеременно, то одной, то другой, то обеими ноздрями разом с отменным аппетитом вдыхал ароматы конфедерат, сбросивший в угол позорные маскировочные лохмотья, представ в виде, более подобающем официальному статусу.
   -Отведай угощения, гостюшка.- От души плеснули в ординарную емкость из тоже отбитого эмалью, приземистого, сервизного, похоже, чайника приятсвенного напитка алчущему, по покраснелому носу видать, страннику.
   Присев с приличествующей скромностью за свободный торец стола, на вполне комфортно оструганную лавку и блаженно пощурившись от теплоты, аромата, крепости напитка, подкрутивший обвисшие усы гость явно не торопился переходить к сути тайного визита.
   -Сказывай, молодец, долго ли хаживал, много ли видывал, скоро ли вышел на адресок законспирированный?- приветственно полюбопытствовал один из заседающих, людей, по виду, тертых как душевными горестями, так и материальными тяготами, обстрелянных безысходностью настолько бездумно-тупой, что затруднительно живым мишеням не впасть в грех уныния. Именно последняя черта, присущая всем троим, делала хозяев весьма похожими друг на друга.
   Также подметил конфедерат щуплую изможденность, потупленные тяжкие взоры, а в особенности вяло скрываемое недоверие к пришлому извне человеку. Но отрадно было общее отличие компании от мрази, повсеместно встречаемой наверху - это вспыхивающий в тех же настороженных глазах, на что-то уповающий, лелеющий надежду, пытливый блеск.
   «Для чего же с надеждой не расправились? Напоследок, видать, неугасимый оставили, покуражиться»,- подумалось конфедерату об катькобугорных управителях.
   -Молодцы, конспирироваться наловчились. Кадры в антинаркоподполье крепкие, упертые - ни расколоть, ни убедить ни в какую нет возможности. Хоть впрямь на иглу подсаживай. На вас вышел через пятых-десятых поручительством, подтвержденным неисколотыми венами.- На всякий перестраховочный случай продемонстрировал конфедерат, закатав рукава, сгибы локтей.- Э-эх, сколь времени впустую потеряно...- Отпил бодрящего напитка, чтоб заглушить чувство горечи от недоверия подпольщиков.- Но теперь, когда мы вместе, необходимо активизировать действия. Сколько в строю боевых штыков? Ни пора ли закалить оружие в сражении?
   -С одной стороны, конечно, твоя правда. До чего дошли: скрываемся, конспирируемся, нет, чтоб как люди в старину на даче под шашлычок… э-эх. А с другой - в подпольях умеренной влажности, к примеру, картофель дольше сохраняется, сей факт мне как кладовщику со стажем доподлинно известен из многолетней практики.
   -Но люди же - не картошечка.- Угостился конфедерат горячим овощем, отрадным вдвойне после консервной-то диеты.
   -Из подвала, если глубокий выкопать, звезды даже днем видать – о существовании подобного казуса могу заявить с полной ответственностью, потому что в прошлом - ученый астроном со степенью.
   -Но салюта победы из подвала не узришь.
   -Если уж союзник подполье выслеживал невесть сколько времени, то вражьим соглядатаям ни в жизнь ничего не выгорит, тем более, что перекрытия огнеупорные - подтверждаю как есть брандмайор со спаленной вертопрахами каланчи.
   Вкратце вот каковы на текущий момент соображения антитриады.
   -Теперь знаю. Но только отсиживаться в подпольях, пускай даже комфортных, разве это выход, неужто за этим лохмотьев целый воз безвозвратно износил - вас разыскивал? Пора массы подымать, связь с Конфедерацией налаживать, переходить к совместному наступлению, а то какой толк от подполья, о коем даже враги человеческие ни сном, ни духом не догадываются?
   -К действиям?- вопросил в ответ провожатый подпольщик, тоже скинувший лохмотья, чтоб застолье не поганить да ради приличия.- Кого подымать-то?
   -Вопрос сформулирован корректно,- поддержал провожатого астроном.- Нынче умы обывателей пребывают точно в Лунном затмении. Затмения наступают и заканчиваются, приходят вновь - таков цикличный планетарный порядок. За сим явлением доступно лишь наблюдать, выжидать наступления благоприятной  фазы,- погружаясь в глубокомыслия, рек астроном, затем для полного проникновения в крупномасштабность описанных явлений налил в кружку горячительного и долбанул до дна, даже ко вкусу не прислушиваясь.
   -Да я согласен: в научном смысле против Солнца, допустим, или планеты Юпитер не попрешь, против Марса – тоже чревато последствиями…
   -…Луны, спутника… - совсем уж понуро, чуть ни обиженно поправил конфедерата астроном со степенью.
   -И против Луны - до поры до времени.- Конфедерат решительно тряхнул головой, стряхивая обволакивающее оцепенение.- Но происходит не природное затмение, а просто жуть натуральная, даже в Спохозастольной не виданная, а уж по столице меня экскурсировал самый разбирающийся в достопримечательностях человек.
   Когда затмение в умах, нечего стоять в сторонке у телескопа и, отрешено наблюдая, сей факт констатировать, а, как заповедано, вперед идти, сердца сжигать! Только жертвенным путем из мрака удастся выбраться, и наступит, наконец-таки, просветление!
   -Во-во, против пожарной безопасности попрем – вмиг спалимся. Полыхнет - а у брандспойта дежурной вахты не окажется. Кому ж наводить поток в нужном струйном направлении как ни заслуженным подпольщикам?
   -Не, по проверенным прогнозам через пяток лет разгульная разнузданность иссякнет сама собой, прекратится, как началась: пятка лет хранения даже самый стойкий овощ не выдюжит.
   Выпили грога брандмайор с кладовщиком, после сей оздоровительной процедуры к облегчению удостоверились, что носы не побелели, а потому без склада да каланчи сносить бремя конспирации тяжко, но покамест вполне терпимо.
   -Теперь зришь, союзничек, не хуже, чем в телескоп рефракторный,- вынырнул из самопогружения астроном, вздохнув о распиленной да запроданной на стекло и металл технике, - в сколь неоднозначной пребываем ситуации. Посоветуешь чего или готов оказать посильную помощь?
   -Так я об чем, достойные граждане!- Конфедерат постарался принять наиболее бравый из представляющихся  возможным при незавидных обстоятельствах, боевой вид.- Давно уж назрела необходимость пришлепнуть паразитин, сосущих народную кровушку, души через иглы вытягивающих, люд обращающих в толпы нищих духом да побирушек телесным обличием, в лучшем случае водку паленую потребляющих!- Конфедерат, деликатно не принюхиваясь, с чувством допил грог, крякнул, вновь подкрутил усы да пошире расправил плечи, не давая воли всепроникающему унынию и дурным предчувствиям.- Подмога на марше. Наши плацдарм захватили, Катькин Бугор обкладывают - не за горами ослобождение!
   Пламенный  призыв и обнадеживающая информация особого энтузиазма, против чаяния, у собравшихся не вызвали.
   -Слыхали, что обкладывают, да в каких выражениях - тоже ведомо, донесли,- в курсе текущих событий оказался провожатый, ответственный, похоже, за общение с внешним миром, за разведку.- Только сего дня к нощи Дроссель упросил смугляков объявить полную мобилизацию. Зелья клятого велено не жалеть - отпускать под залог движимости, недвижимости, даже вшивости…
   -Верно-верно. Со складов дури в мешищах на кибитках, на хребтах невесть сколько доставили. Поголовно подписывают на отпор обложению даже тех, кто не подсел вовсе, если таковые еще сыщутся, вне подполья.
   -Вот вам, конфедератам непрошенным, урок, чтобы кого ни пристало не обкладывали!
   -...и кого ни попадя тоже!- пошептавшись, брандмайор с кладовщиком пришли меж собой к одним им ведомому согласию.
   -А на контрольное смотрение из самой Спохозастольной Хренблоший явился-завалился собственной, какой ни есть, нечистою персоною!
   -Хренблоший, говоришь,- насторожился конфедерат.- Не слыхал. На смотрение для какого ж контроля?
   -За кромешностью, знамо дело! Ну и для наведения непорядка, перечет умыкнутому учинить. А то без человека из центра,- кладовщик гнул товарную линию,- какие хищения? Не тебе масштабов, не глобальности - сплошная профанация.
   Застольники, в обиде за отсутствие у провинции эпохальных амбиций, нахмурившись, понурились.
   -Выпей - полегчает.
   До краев налили пахучего грогу вовсе не думающему стеснительно отнекиваться конфедерату.
   -Завалился для контроля по расходу и рачительному разбазариванию достояния Катькобугорья - линзы хренголиевой.- Провожатый из подворотни, несколько застенчиво, но, вместе с тем, пытливо глянул в глаза конфедерату, твердо взгляд выдержавшему.- А еще пропаганду пустили, говорят: вашинские конфедератские выкачать достояние порешили да в свои пределы умыкнуть…
   Должно, брехня?- Казалось, ждал подворотник гневного опровержения.
   -Почему брехня? Как ни странно, верно пропагандируют: занимаемся разведкой линзовой. Волноваться преждевременно: как на подступах закрепимся – сразу приступим к откачке, так что под Катькин Бугор ничегошеньки не затечет, останетесь, как есть, при целехоньких руинах со разрухами.
   -И на том спасибочки...- Застольники, опешив от беспардонного заявления, переглянулись, теперь уже единодушно придя, опять же, к им одним ведомому согласию.- Хренголий, значит, без спросу выкачать, а мы оставайся как есть? Н-нда, недаром Конфедерация подозрительна: мягко стелите, а на поверку…
   -Да на что хренголий потребен, для чего надобен?! Бражку из отравы не выгонишь,- конфедерат в охотку, мощно отпил пахучего напитка,- реторту разорвет. На картошечку не намажешь - нож расплавится.- Потянулся к закусонистым, аппетитно парящим, с виду незамысловатым корнеплодам.- Растечется  линза - из подполов выкурит, чего делать станете? Нейтрализовать хренголий пока не по силам, но откачаем - зря переживаете. Рижабль к перелету специально оснащается. Плацдарм бы захватить, закрепиться - на содействие подполья надеемся. С тылу по смуглякам с наркоманчам вдарить - вот славное дело вышло бы!- Конфедерат вновь с энтузиазмом приложился к круженции.
   -Нам-то волноваться нечего - не одни вы на хренголий зуб точите,- мрачно отметил кто-то из антитриады застольников,- впору по примеру «Кристи» аукционы устраивать.
   -Ишь, про Катькин Бугор вспомнили...
   -Хренголий понадобился - вот и вспомнили.
   -Ну что, допил?- Тот из застольников, который кладовщик, беспардонно заглянул в опустевшую конфедератову кружку.- Допил,- отметил с удовлетворением.
   -Холуевриканцы, те хоть цену дают, а энти задарма достояния хапать привычные.- Укоризненно глянул на конфедерата провожатый подворотник, отсекая возможный путь отступления.
   -Холуевриканцы?! Чего ж вы раньше молчали?!- Едва не поперхнулся конфедерат картофелиной.
   -А-а, не по вкусу, видать, антирыночнику честная конкуренция!- вынес окончательный вердикт ученый астроном со степенью.- А ну, ребята, вяжи его! В другой раз неповадно будет Луну путать с Юпитером.