Эссе о погибшей любви. В темноте

Ты вышел в эту весеннюю ночь, и воздух, принесенный игривым ветром, освежил тебе память. Миллион лет подряд ты приходил сюда каждый вечер и, запрокидывая вверх голову, устремлял усталый взгляд навстречу осторожным сумеркам. Они радовались тебе как старому знакомому и ласково обнимали туманными лапками. Улыбаясь, они мягко вдували в тебя серые колечки тумана и тихонько мелодично посмеивались. И дымка жила внутри тебя, обволакивая твои мысли и внутренние органы. А из печальных уст звенел такой же тихий переливчатый смех. Сумерки, веселясь, парили вокруг, увлекая… лапками манили и манили за собой.
Навстречу тебе устремлялись миллиарды звезд, стремительных и светящихся. Ты вдыхал их широко открытыми удивленными глазами - бездонные галактики, полные тишины и таинственной силы.
По млечному пути ты подбирался к желтой грустной Луне. Она подмигивала и дарила холодный мерцающий поцелуй, тяжелый от серебряных вздохов.
Трава была мокрой от прозрачной росы, не способной утолить жажду….
Ты вышел в эту весеннюю ночь, и воздух, принесенный игривым ветром, остудил горячие мысли. А через миг необъятное небо обрушилось на тебя с какой-то безжизненностью. Оно совсем чужое сегодня и не узнало тебя. И ты подавлен, напуган, а оно закрыло свои объятья, еще и нахмурилось.
Даже усталые рассыпчатые облака растворились в неизвестности, оставив лишь бледный след похожий на вздох. А где твои друзья - миллионы маленьких блестящих колокольчиков, зовущихся звездами? Сегодня они не дарят друг другу волшебные ночные сказки, загадочно улыбаясь макушкам деревьев, которые, затаив дыхание, дорожат их каждым движением. И равномерно покачиваются в прохладном воздухе, наполненном вкрадчивым тихим шепотом.
Небо проглотило эти крошечные огоньки, спрятало в складках своей темной одежды, словно пытаясь оградить от неминуемого падения в бездну. И само затихло, притворившись неподвижной скатертью из тяжелого бархата, заслонившей собой Луну. Невидимая за этим полотном Луна, мягкая и рыхлая как добрая желтая наседка, собрала звездочек под крыло, как многочисленных робких детишек – хрупкие огоньки. Сегодня она должна защитить их от приближающейся бури? Или может их невинные взоры от безнадежного горя, разметавшегося по горизонту? И полный страдания крик, разрывающий в клочья закат, не должен достигнуть их слуха…
Двое малышей замечтались, не успели спрятаться под теплое дымчатое крыло. Полночь настигла их полупрозрачными, дрожащими на ветру от одиночества. Они взглянули вниз, и страх разучил их парить… Падали они почти рядом, но ни один не достиг шершавой земли – они сгорели дотла в сырой ночи. И только их звенящий стон плавно опустился на зеркало лесного озера, где сонные волны ласкали его до утра.
Вот так чья-то гибель на земле убивает звезды, наблюдающие сверху. Ты заметил тех падающих светлячков-звездочек, одиноко стремящихся в горизонт, и загадал желание по привычке. Ты мечтал увидеть этой ночью небосвод, усыпанный такими светлячками. Но эти огоньки слишком хрупки и ранимы. Им не дано пережить скорбь, окутавшую сегодня землю. Их убивает дыхание смерти, ослепляет серая печаль, завладевшая миром. Им нельзя смотреть вниз: ведь сегодня ночью умерла чья-то любовь…
Она умирала долго, в муках. И никто на свете не пытался ее спасти, возможно потому, что это было абсолютно бесполезно. Она была уже очень стара, больна и разбита. И никто не облегчил ее страданий, не сказал ласковых слов на прощанье, не простил ошибки, не отпустил грехи. Через час о ней уже забыли навсегда. И никто не вспомнит, как прекрасна, юна и совершенна она была когда-то, как преклонялись перед ней, как боготворили, но ее время истекло. И по ней не заплачет никто.
...Никто, кроме пушистых веток, прощально кивающих ей вслед; никто кроме неба, содрогнувшегося от благоговейного ужаса, крепче обнимающего безмятежно дремлющие огоньки; никто кроме взъерошенной ночной птицы, серьезной и вековой, и фиолетовых лепестков на примятой траве, похоронившей ее останки.
…. Ты вдохнул золотистую пыльцу ночных растений и подумал, что пение цикад сегодня созвучно молитве, а черная как сажа даль скрывает тайну своего траура. А начинающийся неторопливый дождь – не что иное, как чьи-то слезы, которые не хочется сдержать. И волосы на твоей голове, перебираемые игривым ветром, и осторожные макушки деревьев нашептывают друг другу страшную новость, и даже трава почернела от тревожной давящей скорби, от недавней потери.
А может быть все это оттого, что завтра наступит осень???

Май 1999