***

Раннее утро. Подмосковная окраина, залитая лужами. Обмылки грязного льда скрипят под колесами. Откинул кресло в своей ласточке и прикрыл глаза. Ждать еще пару часов. Хрупанье проезжающих мимо. Блеснет в мутной улице стеклом, как чешуей, машина. Радио бормочет о чем-то своем.
Хорошо, что советские будильники вымерли, как тиранозавры. Поубавилось инфарктов и нервных тиков. Теперь просыпаешься под курлыканье мобильного.
Потягиваюсь и смотрю на себя в зеркало заднего вида. Зеркало в ванной, в машине, витрины магазинов  и полированные бока  кухонного чайника - все они двоюродные и троюродные родственники. Они всегда смотрят укоризненно и не любят меня за то, что я когда-то давно уехал и не писал. И это чувство взаимно.
В бардачке дожидается, как жена моряка, бутылка холодной колы. С ней у меня любовь и взаимопонимание. Мне нравится тратить на нее деньги и катать с ветерком.
Погода, как в Сочи ранней весной. Туман и промозглость. Старые дома, выкрашенные в грязно-солнечный цвет зябко передергивают крышами и слезятся от ветра глазами окон. Пустые набережные, огни далекого рейда и заблудившаяся чайка Семён.
Кафешки закрыты на висячие замки и вывески погашены. Изъедены трещинами, как кожа морщинами, доски перезимовавших лавочек.
Иду, сворачивая в переулки и чертя пальцем по стенам. Друзья где-то далеко в другом измерении и до них не достать ни звонком, ни ногами. Да и нет желания открывать рот и говорить надоевшие слова. Бренчит мелочь в кармане и возникший ниоткуда велосипедист в рваном лыжном костюме и вязаной шапочке с помпоном.
Смотрю вверх, на лицо мелкого дождя. Он подмигивает устало и отворачивается.
Перемещение в пространстве, где времени нет.