Изнанка мира. Глава 1

(Продолжение. Начало см.: Пролог, глава -8, Глава -7 и т.д. по нисходящей до Нулевой, далее - по возрастающей)

Глава +1

Так открываются тайны…

Так открываются тайны, срываются маски.
Так неказистая явь превращается в сказку –
Сказку со страшным концом, но весёлым прологом.
Слышишь, царевич? – опять зазывает дорога:
Манит прекрасным далёко с оттенком печали.
Разве не этим, признайся, ты грезил ночами? –
Так получай чудеса, откровенья, сюрпризы!

Каждый когда-нибудь будет на леску нанизан –
Клюнет податливой рыбой на лживое слово.
Слышишь, царевич? – вперёд, твоя сказка готова!
Славная сказочка с интерактивным сюжетом:
Там открываются тайны, пещеры, секреты.
Там обязательно станешь большим и богатым.
Только за все чудеса наступает расплата…


       Приглашающий жест тонкой руки  завершился щелчком выключателя и свет погас.
Направляемый несильными, но уверенными тычками конвоиров, Зорин неуклюже переставлял ноги и несколько раз споткнулся, удержавшись от падения только благодаря помощи существ, о которых он старался не думать, потому что начинал трястись от ужаса.  По ощутимому движению воздуха, Кирилл понял, что они уже вышли в туннель – ступни нащупывали шпалы. Темнота  после яркого освещения подсобки, казалась еще непроглядней. Яркие круги, хаотично прыгали перед глазами, но через них  пробивались контуры  обнаженного плеча – последнее, что успел зафиксировать глаз. Его зрачок будто кистью рисовал локоть, линии длинных изящных пальцев, обхвативших предплечье, шею, розовую раковину уха, тонкую прядь темных волос, прихотливо лежащую вдоль позвоночника, чуть выступающую лопатку и снова локоть...
       В памяти звучали два слова, которые произнесла его спасительница:  «Я – Инанна!».  Но что они могли означать? Было ли это имя, не похожее ни на одно, знакомое прежде? Он еще раз покатал на языке буквы –  И... Н... А... Н... Н... А... Может, это название города или страны? Незнакомка явно не была с Красной ветки, и так же не из Ганзы, и не из Полиса, да и вообще, невозможно было представить ее жительницей метро: кремово-золотистая гладкая кожа, разительно отличалась от бледно-прозрачных лиц обитателей московского подземелья, с ранней юности перечерченных мелкими морщинками.
       Инанна... Возможно, так называлась должность или профессия?
«Нет, это, конечно, глупость, – оборвал себя Кирилл. – Не существует такой профессии, как спасение самоубийц».
       Ему вдруг вспомнилась пословица  «клин клином вышибают», но раньше смысл этих слов не был так понятен. А вот теперь Ирина, из-за которой  ровно десять минут назад он был готов бестолково уйти из жизни, потому что любая мысль о ней стискивала сердце невыносимым спазмом тоски, – эта самая Ирина казалось сейчас далекой серой тенью, бесконечно пустой и совершенно ненужной. Прошло одиннадцать минут и нет возможности даже ясно вспомнить лицо, столько лет согревавшее душу. Его самая жгучая любовь  рассеялась, как пороховой дым в сквозняке туннеля. Даже имя, которое он годами повторял, то с надеждой, то с отчаянием,  словно поблекло.

       Яркий круг, который мог быть только выходом из туннеля, возник перед глазами безо всякого предупреждения. Кирилл не понимал, откуда взялся на необитаемой мертвой Полянке свет, тем более свет такого ровного розово-желтого оттенка, и прибавил шагу, стараясь догнать  стройный силуэт. Хотя у незнакомки не было фонаря, но каким-то образом она двигалась очень быстро и намного опередила его. 
       Однако когда перед молодым коммунистом открылись ряды массивных колонн, он зажмурился, боясь только одного: что если открыть глаза пошире – все исчезнет.  Подняв к лицу ладонь, Зорин через неплотно сжатые пальцы бросил осторожный взгляд на станцию. Она переменилась до неузнаваемости. Чистый, без единой царапины или сколов, мрамор облицовки, отражал неисчислимое множество розовато-желтых огоньков, которые бежали вдоль карнизов, перекидывались с пилона на пилон, повторяли контуры арок. Зеленоватые полупрозрачные ленты свисали в проходах с обеих сторон, отделяя центральный неф чуть колеблющейся завесой. 
       Кое как взобравшись  на платформу Кирилл сделал несколько крадущихся шагов, и раздвинув невесомую ткань, смог рассмотреть диковинные огоньки вблизи. Маленькие шарики, сиявшие мягким приятным для глаз светом, были заключены в прозрачную гибкую трубку: чуть теплая на ощупь, она производила впечатление живой. Все-таки это была Полянка, потому что в торце находилась огромная круглая ниша, со знакомыми  фигурами женщины и мужчины, который держал на плече ребенка.
       На полу, закрывая гранит, лежали зеленые прямоугольнички с высоким, мягким ворсом, и юноша присел, чтобы провести рукой по пушистой поверхности. Хоть ладонь и чувствовала настоящую щекотку прикосновения, но все же это не могло полностью убедить Зорина, что он не спит.
       Продолжая озираться, он увидел, что впереди, метрах в двадцати, в середине платформы красовалась большущая дыра, из которой виднелись головы нескольких человек. Правда, их окружали чудовища, наподобие тех, что привели сюда его самого, но люди не обращали на черных монстров никакого внимания и сосредоточенно работали.
– Эй там! В яме! – закричал Зорин, испытывая неописуемую радость и бросаясь к ним. – Эй!
       Однако рабочие даже не посмотрели в сторону выкрика, как будто были глухими и продолжали невозмутимо заниматься своим делом, примеряя куски труб, прилаживая вентили, затягивая гайки. Теперь, остановившись в паре метров от странной бригады, Кирилл разглядел, что дыра, глубиной около двух метров, была выкопана в форме идеального круга, а ее стенки и дно, выложенные синей плиткой, искрились золотыми рисунками. В некоторых он, приглядевшись, угадал рыб с картинок из детского букваря.
       На бортике стояли в ряд три пары армейских ботинок,  рюкзаки, а поверх лежал автомат. В это время один из работяг поднял голову, и Зорин отшатнулся: настолько пустыми были глаза пожилого мужчины на безжизненном лице.
«Что с ним?» – со страхом подумал юноша.
– Не обращай внимания, – раздался из-за спины мелодичный голос. – Они сейчас закончат монтаж фонтана и уйдут.
        Кирилл стремительно обернулся и замер пораженный. Перед ним, держась за руки, стояла пара, странно напоминавшая фигуры в торце станции, но таких красивых людей Зорину встречать в своей жизни не приходилось, больше того, он даже не мог их себе вообразить. Улыбающиеся лица, удивляли совершенством линий и, хотя мужчина был светловолос, а локоны девушки чернели, как темнота в туннелях, на миг Зорину показалось, что он видит одно существо, которое по непонятному капризу распалось на мужскую и женскую половинки. Одинаковый разрез глаз, с упрямым взглядом,  изящные прямые носы,  золотистый цвет кожи... Только у мужчины, обнимая линию скул шли тонкие полоски очень коротко подстриженной бородки, они, как ручеек сливались вместе и поднимались к нижней губе.
– А он разгадал нас, Инанна, – молодой человек смотрел на Зорина с выражением легкого любопытства. – Оказывается, твой гость совсем не глуп! Это приятно.
– Познакомься, мой брат, Син, – произнесла девушка.
– Не просто  брат. Мы близнецы, как ты уже понял. А твое имя?.. – Син ободряюще улыбнулся.
– Кирилл, – непослушными губами произнес Зорин, слишком подавленный всем увиденным, чтобы  улыбаться в ответ.
– Что ж, добро пожаловать в Эсагилу, - сказал молодой человек,  обводя рукой платформу Полянки. – Уверен, тебе тут понравится. Но вижу, ты переполнен вопросами, Кирилл? Спрашивай.
– Кто вы? Почему у человека мертвое лицо? Он жив? Где мы находимся? Откуда ботинки и рюкзаки? Кто эти черные чудовища? Они опасны? Зачем ты меня спасла? Чей это автомат? Я сплю? Что делают люди в яме? – вопросы сыпались из молодого коммуниста, тесня и обгоняя друг друга.
– Стоп, стоп! – замахал ладонью Син, и рассмеялся. – Я понял, тебя интересует ВСЁ подряд.  Но чтобы удовлетворить такую безмерную любознательность надо потратить пару часов. Я пока отвечу на самые простые. Ты на Полянке, как ее называете вы или в Эсагиле, как называем ее мы.
– Но на Полянке никто не живет... свет, ковры, ленты... эта синяя яма... ничего не было... – беспомощно пробормотал Кирилл.
– Конечно, было! Просто ты видел другую сторону декораций. Узнаёшь?
       Не успел затихнуть последний звук  произнесенного вопроса, как розово-желтый свет померк, и Зорин оказался совершенно один на пустой платформе, где лишь  холодный сквозняк, улетающий в туннели, гонял обрывки грязной бумаги. Сделав несколько шагов, гулко прозвучавших в тишине, юноша с тоскливым ужасом увидел, что пыльная паутина оплела покрытую грязью скульптуру. Именно на эту заброшенную станцию он и пришел, убежав с Боровицкой. Ноги его подкосились, и Кирилл опустился на холодный жесткий пол. С каким облегчением он встретил бы сейчас даже черного монстра, но вокруг не было ни души. Зорин  обречено сунул руки в карманы куртки, ожидая найти там веревку и кусок мыла, но те куда-то исчезли, разрушив пугающее дежавю.
– Не паникуй, Кирилл, – раздался над ухом голос Сина. – Это всего лишь закрытая дверь для незваных гостей.
– Но ты настолько чувствительный, что даже особых усилий не понадобилось, – засмеялась Инанна. – Смотри, все в порядке! Даже лучше...
       Легкий ветерок пронесся по Полянке, приводя воздушные занавески в движение.
– Так шелестит листва, – продолжала говорить девушка.  – Ты сидишь где-то в лесу... На свежей траве, среди высоких деревьев с пышными кронами… над головой у тебя чистое небо, с перистыми  белыми облаками...
– Отлично, отлично, сестра! У тебя прекрасно получается! – донесся будто издалека шепот Сина.
       Кирилл, переполненный новыми ощущениями, не мог понять, что с ним происходит: ноздри щекотал незнакомый, такой чудесный запах, исходящий из шелковистых тонких стебельков ярко-зеленого цвета, возникших под его ладонями... Голова слегка закружилась, когда, запрокинув лицо вверх, он увидел бездонную, пронизанную светом синеву, по которой плыли белые клочья, слегка напоминающие вату... Но скульптура, некстати выступившая из ниши, все разрушила. Небо потускнело. Его гладкость и глубина пошли мелкой, чуть видной рябью межмозаичных швов. Листва осталась зеленой, но превратилась в длинные, еле колышущиеся ленты, а трава стала обычным, хоть и столь редким для подземелья, длинноворсовым ковром...
– Ах, сорвалось! Проклятье! – воскликнула с досадой Инанна, сжав кулаки и топнув ногой.
– Что ты, сестричка, для первого раза все просто великолепно! – успокоил ее брат. – Ну, теперь твоему гостю надо привести себя в порядок, а потом пора ужинать.
       Два черных монстра подняли сопротивляющегося Зорина и потащили за собой.
– Иди с ними, Кирилл, – сказал Син вдогонку. – Не бойся черноголовых, они тебе помогут искупаться и переодеться.

***
       Когда закончился этот дикий день, а его по праву можно было назвать самым безумным в жизни Кирилла, то юноша уже не имел сил удивляться. Все представления о реальности, о порядке, о незыблемом ходе вещей были размолоты в пыль той фантастической действительностью,  которая, подобно сверкающей глыбе, обрушила туннель его прежней жизни – вокруг простирался неведомый мир веселых хозяев Полянки-Эсагилы.
       Сейчас, ощущая под собой упругий матрас, который так чудесно прогибался под тяжестью тела, Зорин пытался проанализировать ситуацию и ответить на главный вопрос: «не сошел ли он с ума, если считает все происходящее правдой?»,  однако память воскрешала длинную череду сцен, ярких, реальных, то страшных, то бесконечно приятных.

       Черноголовые притащили его в темный коридор,  а потом открыли дверь и втолкнули в комнату, где, несмотря на все старания, рассмотреть что-то было невозможно.  Во влажном воздухе веяли незнакомые ароматы, смутно похожие на незабываемый запах «Шелкового пути». Казалось, что та дуэль  произошла не три недели, а тысячу лет назад, и совсем другой человек, а не он, Кирилл,  так легкомысленно сунул руку в светящуюся вуаль.
       Чудища, не сказав ни слова, содрали с юноши одежду так быстро, что в первую секунду он замер от неожиданности, а потом стал отчаянно отбиваться. Однако это ничуть не помогло молодому коммунисту – невидимые противники обладали незаурядной силой, к тому же, если он наносил удары наугад, то черные, как оказалось, ориентировались прекрасно.  Грубо заломив руки назад, так что Кирилл застонал от боли,  его бросили на какую-то жесткую плиту, прикрытую тканью, а потом окатили горячей водой. Пока он отфыркивался и отплевывался, руки и ноги спутали прочными мокрыми жгутами, так что ни одного шанса освободиться у пленника не было.  Ожидая самых худших пыток, Зорин недоумевал: зачем было показывать чудеса на Полянке, да и вообще пускать на станцию, если ему уготовили  такую незавидную участь... Но как только он перестал извиваться и дергаться, палачи смогли заняться своим делом, а именно – несколько раз намылить его с головы до ног, не пожалев и лица, поэтому глаза отчаянно защипало, а протереть их было невозможно из-за связанных рук; потом мучители как следует размяли, продавили, проколотили и прогладили мышцы.
       Кирилл первый раз в жизни чувствовал на себе действие классического массажа; вскоре, сведенное судорогой  тело расслабилось, и, несмотря на только испытанный страх, юноша успокоился и, к собственному изумлению – задремал.
       Через некоторое время монстры, которых он уже почти не боялся, бесцеремонно растолкали юношу и, вертя, словно тряпичную куклу, принялись надевать на него штаны и широкую рубаху из мягкой, шелковистой ткани, которую подпоясали кушаком. Затем, все так же не произнося ни звука, они вывели своего подопечного на платформу и оставили одного.

       Отмытый до скрипа, Зорин, оценив мягкость ковра босыми ступнями, вновь с изумлением оглядывал Полянку. Станция была теперь погружена в приятный полумрак: вереницы лампочек едва видимыми линиями, очерчивали контуры арок, а на темном потолке там и сям мерцали голубые огоньки. Работавшие люди и сторожившие их черноголовые куда-то пропали, а на месте рюкзаков, возле круглого фонтана, заполненного водой, стоял массивный, блестевший позолотой шандал, в котором ярко горело множество свечей. Их трепещущие язычки создавали манящий уют. 
       Кирилл нагнулся, чтобы подвернуть длинноватые штанины и с бесконечным удивлением обнаружил у себя за поясом изогнутые ножны, а в них - настоящий клинок. По широкому лезвию необычайной остроты, прихотливым узором струились темные линии. Зорин торопливо прошел вперед, не в силах отвести взгляда от прекрасной находки.
– Нравится? – услышал он голос Сина.
       Хозяин Полянки полулежал на низкой кушетке, с улыбкой глядя  на оторопевшего юношу.  Никогда в жизни Кирилл не мог бы предположить, что увидит сошедшего со страниц сказок арабского принца. Син был одет в белоснежную рубаху, почти такую же, как и у Зорина, только по вороту и манжетам она была обшита  блестящими камнями, которые искрились всеми цветами радуги при малейшем движении. Узкие штаны были заправлены в мягкие сапоги зеленого цвета. Зеленый кушак из блестящей материи, по которой посверкивали золотые искры и длинный нож с прямым лезвием завершали великолепие. Зорин вдруг сообразил, что события развивались настолько быстро, что он толком не имел времени разглядеть  этого удивительного человека.
–  Я подумал, что вооруженный кинжалом ты будешь чувствовать себя спокойнее, к тому же надо чем-то мясо резать. – засмеялся Син. – У нас тут всё немного по-дикарски, так что не удивляйся!
– А обуви мне не полагается или вы думаете, что я убегу? – брякнул юноша первое, что пришло на ум и тут же обругал себя идиотом.
– Убежишь? Нет, не думаю,  – улыбнулся Син, вытягивая мысок. –  Я бы дал свои сапоги, так будут же велики... Посиди сегодня за ужином босиком!  Хотя это нарушение этикета, сестра тебя простит. А ботинки  черноголовые выбросили, потому, что они очень грязные. Но, увидишь, утром принесут новые.
«Ах, вот почему рабочие были босые!» – с удивлением догадался Кирилл и спросил:
– Так эти люди у вас работают? И живут здесь же?
– Живут? Нет, конечно! Еще чего не хватало! Они живут... – на красивом лице Сина появилась кривая усмешка. – В общем-то, я понятия не имею, где они живут. Видишь ли, Инанна захотела иметь фонтан к празднику, а черноголовые не знали как его устроить. Так что пришлось поискать специалистов. На удивление быстро и хорошо сделали работу и ушли восвояси. Да и зачем держать тут людей? Из расчета, что в будущем  еще один фонтан понадобится? Но черноголовым не надо показывать что-либо дважды. Ты убедишься в их понятливости.
– А если люди расскажут, про то, что тут видели?
– Расскажут?! Никогда! – Син рассмеялся. – Если ты еще мог что-то рассказать о пустой Эсагиле, до того, как стал нашим гостем, то эти не узнают даже, что были здесь и, конечно же, не вспомнят, что делали. Блокировка  надежная! Они просто окажутся поблизости от тех мест, куда шли. И подумают, что заснули на несколько минут.
       Кирилл вспомнил отрешенное лицо рабочего, его безжизненные, пустые глаза и решил, что все, сказанное Сином вполне может быть правдой, но эта правда, делающая людей такими беспомощными перед неведомо откуда взявшейся мощью странных обитателей Полянки, буквально взбесила юношу, заставив забыть о собственной уязвимости.
– Значит, вы можете заставить любого человека что-то сделать, а он даже ничего не поймет? – спросил он, все крепче сжимая в руке кинжал.
– Да. Это очень просто, – бровь Сина изогнулась, придав прекрасному лицу высокомерно-глумливое выражение. – Но я не понимаю, почему ты так огорчен?  У каждого есть свои знания и уменья. Кто-то может строить фонтаны, кто-то может приказывать.  А, скажи,  отчего ты так покраснел, что нормально дышать не в силах?
       Молодой коммунист сам не мог понять своих реакций, но они распирали  и душили его.
– Потому что это... Это несправедливо!
– Вот как?! И чем же? – хозяина Полянки, похоже, очень развлекал разговор.
– Людям надо платить! Они работают! Это незаконная эксплуатация! Вы не имеете права!.. – выпалил юноша.
       Син хохотал до слез и даже закашлялся, а Зорин никогда еще не чувствовал себя таким глупым, представив как выглядит со стороны: чудик, в одежде с чужого плеча, босой, с кинжалом в руке – он взялся поучать человека, или не человека?, нет, все-таки человека, чье могущество намного превосходило все, о чем можно мечтать.
– Я что-то пропустила? – раздался удивленный голос.  –  Не умри от смеха, брат! 
       Кирилл оглянулся и у него перехватило дыхание: одетая в ткань из сверкающих паутинок, которые, казалось, были обрызганы каплями воды, перед ним стояла Инанна, а за ней полукругом выстроились пятеро черных. Да, Владычица Полянки умела обставить свой выход.
– Наш гость рассказывал про эксплуатацию! Во имя Светлого Ана! Давно меня никто так не смешил! – произнес Син чуть успокоившись, но затем тон его стал почти угрожающе серьезен, согнав веселье с лица. – Запомни, мой друг:  мы, мутальфы, не таковы, чтобы одалживаться или воровать у людей! Хотя эти трудяги  попали сюда не давая согласия, тем не менее, они получили  плату более чем щедро. Надеюсь, это успокоит твою чувствительную совесть?
– Я... я не хотел сказать... – пролепетал Кирилл, совершенно сбитый с толку словами про людей и мутальфов.
– Ах, только-то и всего? Да, вознаграждение весьма стандартное, но среди вас оно ценится, – сказала девушка, расцветая улыбкой. –  Тот, что постарше уже нашел в туннеле ящик консервов, а два других по упаковке с лекарствами. Надолго хватит! И, конечно, у всех прибавилось патронов.
       Анекдот про то, как один дед нашел в туннеле ящик тушенки, знали даже дети. «Выходит, это правда? – ошарашенно подумал Кирилл. – Но что такое мутальфы? И откуда у них патроны, лекарства и тушенка?»

 – Если все проблемы решены, то давайте посмотрим хорошо ли работает фонтан? – воскликнула Инанна.
       При этих словах что-то зашипело, потом забулькало, и, к изумлению Зорина, из круглых бортиков, выложенных синей плиткой, забили струйки воды, в которых дробилось  пламя свечей. Посередине фонтана они сталкивались, рассыпались каплями, и, с мелодичным плеском падали вниз.
–  Именно то, что я хотела! Как красиво, Син! – захлопала в ладоши девушка. – Теперь можно подавать ужин.
       Кирилл крутил во все стороны головой, стараясь ничего не пропустить: он не мог отвести глаз от  Инанны, так же ему хотелось еще полюбоваться фонтаном. Тем временем  черноголовые придвинули  еще две кушетки, образовавшие вокруг низкого стола букву П, и начали приносить все новые и новые тарелки, прикрытые большими блестящими колпаками. Из-под них сочились аппетитные запахи, кружащие голову,  и  юноша вспомнил, что со вчерашнего дня ничего не ел.

       Черноголовые,  появляясь как тени, подавали и убирали тарелки  с непонятной едой,  предлагали маленькие плошечки с приправами и соусами, но Кирилл, не рисковал их пробовать, так как рот все еще горел, будто обожженный огнем, после ложки светло-розовой пасты, которая привлекла его именно своим экзотическим пряным ароматом.
– Кирилл, ты какого вина хочешь? Бургундского? Кьянти? – спросила Инанна, держа хрустальный  бокал, наполненный жидкостью, цвета крови.
– Я не знаю, – пробормотал молодой коммунист, который в жизни не слышал подобных названий. – Не пробовал никогда...
– Тогда лучше тебе разбавить водой, чтобы в голову не ударило,  – озорно подмигнул Син.
       Вначале юноша прислушивался к беседе, не пропуская ни одного слова, но очень скоро потерял нить разговора, полностью сосредоточившись на большом блюде с жаренным мясом, которое было нанизано на короткие прутики.  С трудом подавляя желание немедленно набить полный рот, он по одному стаскивал кусочки зубами, и хотя  старался есть медленно, получалось, что глотал, едва прожевав. Золотисто-коричневая корочка  хрустела,  а внутри мясо было нежным и сочным. Никогда в жизни ему не приходилось испытывать такого наслаждения от еды.
       Вот теперь-то Кирилл понял, что есть лежа, гораздо удобнее, чем сидя за столом – восхитительное чувство сытости заставило его откинулся на спинку кушетки, чтобы чуток передохнуть, как черноголовые тут же подсунули под спину большую подушку. Сквозь сон  он слышал прекрасную мелодию, сплетенную из голосов мутальфов, их смеха, плеска фонтанных струй, позвякивания посуды и шороха осторожных шагов...

       Зорин проснулся от ощущения, что куда-то плывет и, приоткрыв глаза, обнаружил себя в руках черноголовых. Подхватив его тело за плечи и за ноги, под коленки, два монстра, – которые, впрочем, уже не выглядели такими уродливыми, а просто странными, – быстрым шагом направлялись в торец платформы, где Кирилл еще не бывал.
       Света вполне  хватало, чтобы рассмотреть все как следует и Зорина поразили огромные круглые палатки из плотной узорчатой ткани, украшенные флагами. Кирилла внесли в самую маленькую, но в ней помещалась широченная кушетка, на которую черноголовые его и уложили, а вдоль стен, полукругом стояли несколько шкафов, столик и пара кресел. По всей площади палатки можно было стоять не сгибаясь. Из середины потолка, до которого было метра полтора, на тонкой цепочке свисал небольшой фонарик, его разноцветные стеклышки в фигурной оправе являли собой сказочное зрелище.
       Когда Зорин остался один, то несколько минут наслаждался радостными чувствами комфорта и безопасности; он гладил ладонями шелк многочисленных подушек, зарывался пальцами в мягкий ворс одеял, и даже зевнул, собираясь поспать еще, но тревожные мысли роем ворвались в сознание. Приходилось признать, что он не сошел с ума, что невероятное происходящее, тем не менее, вполне реально, однако была в этой действительности какая-то абсурдность, она порождала беспокоящие вопросы.
«Почему они так со мной обращаются? Как будто я гость? – размышлял юноша. – Вымыли, одели, накормили... Подарили чудесный кинжал. Но зачем? Что они хотят со мной делать? Для чего я им нужен? Игрушкой? Прислужником? Но я ничего не умею, не знаю... Погоди-ка... а мясо, которое я ел, из кого оно приготовлено? Такое вкусное, нежное... Может быть...»
             Кирилл вспотел от пугающего предположения, сжав пальцами рукоять клинка. Но мрачное людоедство так не вязалось с утонченным весельем прекрасных хозяев Полянки, что молодой коммунист все-таки отверг эти дикие домыслы, хотя неизвестность будущего не давала ему расслабиться, и заснуть он больше не смог.


***
       Кирилл прислушивался к каждому шороху, чтобы не пропустить пробуждение обитателей  Полянки, но появление черноголового на пороге палатки, все равно застало врасплох. Каким-то образом эти большие, грузные с виду, монстры умели передвигаться совершенно бесшумно.
       С огромным удивлением Зорин увидел в одной руке существа объемный сверток, а в другой ботинки. Как и было обещано, ему принесли одежду. С одной стороны, этот факт радовал: съесть немедленно никто его не собирался, но полностью тревога не унималась. Молодой коммунист так и не смог решить – для чего он был нужен хозяевам Эсагилы?.. Может быть, с ним собирались производить какие-то диковинные опыты и сейчас успокаивали бдительность?

       Выйдя на платформу, Кирилл с облегчением вздохнул: все было на месте – и  цепочки огоньков, горевших опять ярко, по-дневному, и колышушиеся зеленые ленты, отделяющие платформу от провалов путей, и фонтан.
- Иди сюда, Кирилл, позавтракаем! – услышал он голос Сина, раздавшийся, казалось, в середине головы.
       Эта простая фраза, прозвучавшая так дружелюбно, разбудила вдруг в юноше кураж, и повторяя про себя: «Не отступать, не бояться!..», Зорин решительным шагом направился к фонтану.
       Син, в штанах, закатанных до колен, сидел на широком бортике.  Около него, на низком столике стоял поднос, с невиданной снедью, разложенной по тарелкам настолько тонкого, и по всей видимости дорогого фарфора, что его было неловко брать в руки. Так же было несколько кувшинов, в которых были налиты разноцветные жидкости.  В ноздри Кирилла ударил одуряющий запах свежей выпечки.
– Ты настроен агрессивно, – произнес Син, болтая ногами в воде. – Почему? Подозреваешь нас в чем-то дурном?
– Ты умеешь читать мысли? – молодой коммунист не мог объяснить по-другому такую проницательность.
–  Пока нет, – мутальф улыбнулся с искренной веселостью. – Твои мысли и подозрения остаются твоими тайнами. Но надо сказать, что у тебя подвижное лицо и читать по нему нетрудно.
– Значит, будь здесь темно, ты бы ничего не узнал?
– Все равно бы узнал. Живые существа слишком эмоциональны. А мы умеем это чувствовать на расстоянии. Например, если ты задумаешь напасть на меня, то я сразу буду об этом знать и приму меры. Поэтому, оставь свой кинжал и присаживайся, пока завтрак горячий.
– Но как же это возможно? – спросил юноша, поражаясь и завидуя такой потрясающе удобной способности.
– Хм. Хороший вопрос. Попробую объяснить. Представь спокойную поверхность медленно текущей воды и вдруг она начала двигаться все быстрее и быстрее, а потом в ней появились водовороты. Чем быстрее она, тем ближе объект. Чем сильнее возмущения, тем он сильнее, или агрессивнее. Таким образом, нас нельзя застать врасплох. И мы всегда готовы встретить любого противника должным образом.
– А если бы я затаился?
– Останутся эмоции. А они, как резкий всплеск. Их отлично видно! Конечно, если бы ты умел полностью контролировать себя... – Син сделал непроницаемое лицо. –  ... то смог бы обыграть меня на этом уровне, и твоя победа, а моя смерть, станут закономерны. Слабые уступают. Сильные берут.
       На некоторое время между молодыми людьми повисла тишина, потому что Кирилл не знал, как возразить  на суровое утверждение. То есть, конечно, он многое мог бы рассказать про справедливость, про доброту, про человеколюбие, но чувствовал, что все его аргументы разобьются о непоколебимое: «слабые уступают... сильные берут...», и от этого мысль: «Зачем я им нужен?» превратилась вдруг в самую важную проблему, которая заглушила даже голод.
– Ну, сегодня у меня хорошее настроение. Так что можешь задать мне самый свой дурацкий вопрос, обещаю, отвечу честно, – сказал Син, допивая что-то золотисто-коричневое из чашки и ставя хрупкий фарфор на столик.
– Объясни мне, как устроен ваш мир? – сказал Кирилл, не решившись подойти к интересующей его теме в лоб.
– Не знаю, что можно на это сказать? Мир не устроен, он просто существует. Ты спроси что-нибудь конкретное, – засмеялся Син.
– Хорошо. Кто вами управляет?
– Управляет? Интересная постановка. Никто. Ну, да, никто. Правда, у нас есть несколько персонажей, помешанных на древней истории, они образовали Совет семи, но это просто так, формальность. Я в него не вхожу, потому что не заинтересован, но не подумай, что хоть кто-то может мне что-нибудь приказать. Они могут меня попросить что-то сделать, и, если у меня будет хорошее настроение, вот как сейчас, я выполню их просьбу. И так обстояли дела всегда. Верно, когда наши советники собираются вместе и объединяют свои силы, то могут кое-кого принудить выполнить их желание. Но со мной этот номер не проходит! Я, конечно, тоже не могу выиграть у них ментальный поединок, все-таки, расклад семь против одного, но и они ничего не могут, так что – ничья! – озорная улыбка осветила лицо Сина и зажгла огоньки в его глазах. – Чур не подкрадываться! – вдруг воскликнул он, брызгая водой куда-то за спину Кирилла.
       Когда юноша оглянулся, то у него перехватило дыхание: в двух шагах от бассейна стояла Инанна одетая во что-то белое, обтягивающее тело, как вторая кожа.
«Можно ли будет привыкнуть к ее красоте?.. Наступит ли день, когда я не буду вздрагивать от взгляда на это лицо? Когда я закрываю глаза, не могу вспомнить как выглядит моя родная станция, потому что все заслоняет она. Что же мне сделать, чтобы она улыбнулась?»
– О чем вы тут беседуете? – спросила девушка, укладываясь в шезлонг и принимая из рук согнувшегося черноголового бокал с зеленой жидкостью.
– Твой гость развлекает меня вопросами, – ответил брат. – У него очень нестандарное мышление!
– Я слышала, ты упоминал Совет? – она сделала маленький глоток.
– Прошу тебя, сестра, не начинай опять! – Син нахмурился.
– Ах, если бы у меня была твоя сила! Сейчас, когда такой удобный момент, конфликт в разгаре! – Инанна вскочила и с негодованием топнула ногой. – Я ни минуты не сидела бы в этом дурацком подземельи!
– А что бы ты делала? – спросил брат серьезно, хотя в его взгляде плясали чертики.
       Кирилл потер ладонями виски, потому что вдруг почувствовал, будто его голову сдавил обруч. Он помотал головой, стряхивая пелену, которая опустилась перед лицом.
– Как видишь, ничего! –  девушка круто развернулась и убежала с платформы, взметнув за собой бледно-зеленые ленты.
       Зорин был в растерянности, и не знал как реагировать. Вчера ему показалось, что хозяева Полянки живут в идеальном мире, где никаких проблем вообще не может существовать, но сейчас чувствовал, что  как-то замешан в ситуацию и почему-то огорчил Инанну, но совершенно не мог понять: что же он лично сделал не так?
– Послушай, мой друг, – Син похлопал юношу по плечу. – Так дело не пойдет! Ты должен успокоиться. Скажи мне, что тебя тревожит?
– Я не понимаю, зачем я вам нужен, – выдавил Кирилл мучивший его вопрос. – И что вы собираетесь дальше делать... и что будет потом...
– О, на самом деле ничего плохого с тобой не случится, обещаю! Это   удивительное стечение обстоятельств... Послушай довольно длинную историю, и надеюсь, что потом все станет ясно, – мутальф усадил Кирилла в кресло и сам устроился поудобнее в соседнем. –  Когда случилась ядерная война мы были детьми и жили на севере от Москвы в маленьком городке Дубна.