Опасное интервью

Я должна заранее просить прощения у вас, дорогие читатели, за то, что тон моего повествования так резко меняется к середине… Вы должны понять меня: ведь первая часть была написана до встречи с ним…


Представим, мои бесстрашные читатели, что мы с вами коротаем жуткую тёмную ночь у ободряющего камина таверны. Жаль, мы лишены нужного антуража: волчьего воя не слышно в парящем высоко над лесом Даларане, в окна не стучатся похожие на крючковатые пальцы ветви, а обслуживает нас не странного вида забинтованное худощавое существо, а миловидная пышка-официантка. Но ночь—жуткая и тёмная. Все бравые рассказы и живые беседы угасают, пугаясь окружающей черноты. И тогда я отставляю свою высокую кружку с остатками грога, сбрасываю тёплый плед из овечьей шерсти и встаю с кресла. Отблески пламени бросают причудливые тени на моё лицо, отчего оно выглядит зловеще и необычно. Под пристальным взглядом моей импровизированной аудитории с моих уст срываются первые слова…
 Что вы знаете о Тыквовине?
 Скелеты? Летучие мыши? Да ну, как банально… Кадки в форме тыкв с яблоками и ещё не пойми с чем в тавернах? Уже интересней. Что?.. Тролли в масках эльфиек, клянчащие у прохожих конфеты? Неплохо.
 А как же..?
 Да.
 Я слышу полный трепета голос. Вы смелый человек!.. Редко кто осмеливается упомянуть о нём вслух. Однако нет никого, кто бы не помнил его. И вы знали, что сегодня речь пойдёт именно о нём, знали с того самого момента, как переступили порог таверны сегодня вечером.
 Сумерки. На фоне умирающего неба в нескольких метрах над землёй парит неподвижный чёрный силуэт всадника. Его скакун—исчадие ада, он сам—порождение самого потаенного кошмара. Чёрный плащ бесшумно развевается на ветру, на поясе—пылающий клинок. Конские копыта объяты пламенем, глаза—словно раскалённые угли. Ещё мгновение—и тишину прорезает чудовищное конское ржание, а следом леденящий смех.
Гремят над землёй грозовые раскаты.
 Пощады не будет, настал час расплаты!



 Каждый год жители Азерота ожидают наступления Тыквовина. Ожидают с нетерпением и… опаской.
 С нетерпением, потому что Тыквовин—праздник весёлый. Герои заталкивают свои доспехи подальше в шкаф и облачаются в наряды позабавней: кто щеголяет в традиционном костюме мурлока, кто старается обмануть прохожего туалетом и маской противоположной фракции, а в среде тыквовинских франтов каждый год устанавливается мода на определённых персонажей, к примеру, в прошлом году в Каменоре был даже проведён парад Королей-Личей, так много их оказалось. А какие упоительные ароматы доносятся из таверен!.. В дни Тыквовина в меню включаются особые блюда: непритязательные тыквенная каша и суп, для гурманов—тыквенное фондю и марципаны.
 Но есть что-то, что несколько омрачает всеобщее веселье. Вместе с пошивом новых костюмов и приготовлением праздничного угощения жители городков и деревень запасаются строительными материалами и бочками с водой. Что же побуждает их к таким странным действиям? Искушённый читатель уже знает ответ… Каждый год в Тыквовин мирные поселения тревожит проклятье Всадника без головы. Каждый год в Тыквовин оно поднимает тень несчастного из могилы и гонит прочь, вымещать злобу на невинных жертвах—крохотных домишках деревенских жителей. Как молния мчится фантомный скакун над хижинами, поджигая их жаром своих копыт. Однако ужасное нашествие давно уже превратилось в массовое развлечение. В назначенный час в назначенном месте собираются сотни зевак и не отрываясь следят за небом: не промелькнут ли пылающие подковы призрачного коня? Но даже будучи столь популярной фигурой нашего времени, Всадник всё ещё окутан туманным саваном тайн и загадок. Кем же был этот тыкверский рыцарь печального образа при жизни? И почему он год за годом не даёт покоя селянам, которым всё больше надоедает внеплановый ремонт крыши? Для «Даларанской читальни» нет ничего невозможного. Проведя небольшое расследование и наведя справки, мне удалось разузнать, где скрывается и чем промышляет Всадник без головы в свободное от работы время. Легенда Тыквовина, устрашающий и загадочный, звезда Монастыря Алого ордена, обладатель премии «Чердак без верху»—только сегодня эксклюзивно на страницах нашего издания.
 …Вечер накануне начала Тыквовина. Таверна в самой глуши Тирисфальских лесов. Тёмная фигура согнулась над столиком в углу, подальше от камина. Меча не видно, голова вроде бы на месте. Капюшон низко опущен, полностью скрывая лицо. Тонкие бледные пальцы сжимают кружку с чем-то дымящимся. Отдалённое ржание подсказывает, что коня оставили в конюшне и ему не хватает овса. В помещении подозрительным образом больше никого нет, и я начинаю опасаться за своё здоровье.
 Осторожно опускаюсь на соседний стул. Человек (человек ли?) не выказывает эмоций.

-Добрый вечер, -несмело начинаю я, пытаясь заглянуть под капюшон.- Моё имя…
 Мой мрачный собеседник слегка поводит головой в мою сторону.
-Имя твоё мне известно до встречи,
 Зачем со злосчастным проводишь ты вечер?

 Его хрипловатый приглушённый голос таит угрозу. Не по себе.

-Я являюсь корреспондентом издания «Даларанская читальня». Видите ли, я хочу рассказать читателям нашей газеты о вас…
-Прах мой дрянной обратился в ничто,
 Живых суету позабыл я давно,
 Но грех любопытства усталая тень
 Несёт, как проклятье, как крест по сей день…

-Значит, в своё время вы отличались любопытством? Не оно ли сгубило вас?—наглею я.
- О, любопытство рождает все беды!
 На болтовню, на пустые беседы
 Я даже ещё не давал разрешенья,
 Но, видно, тебе в этом мало значенья.

 При этих словах ваша покорная слуга заливается краской, глаза мечутся в поисках запасного выхода из таверны на случай экстренной ситуации. Однако, когда я уже почти придумала, куда поставлю Замораживающую ловушку, мрачный собеседник спешит меня успокоить:
-Меня не страшись ты, юница беспечная:
 Не трону тебя я до часа известного.
 Но если до полночи ты не уйдёшь,
 То смерть от клинка моего здесь найдёшь.

 Ничего так заявление. Бросаю быстрый взгляд на большие часы в углу. У меня мало времени…
-Что же ты хочешь узнать от меня,
 Страдальца ночного, не зрящего дня?

-Кем вы были при жизни?..-набравшись храбрости, задаю я первый вопрос.

 Его голос смягчается, и я слышу в нём нотки тоски и отчаяния.
-Я рыцарем прежде был благочестивым,
 Видали меня на коне черногривом
 Везде, где случалось несчастье большое
 Иль было содеяно что-либо злое.
 Был я надеждой, щитом и опорой,
 Защитой, твердыней и помощью скорой.
 Но всё же я смертным при том оставался
 И я, как все люди, порой ошибался.

-Как же случилось, что вы стали…таким?- недоумеваю я. Всадник резко поворачивается ко мне, и под чёрной тканью капюшона я различаю слабое зелёное свечение: фантом смотрит прямо мне в глаза. Его голос срывается, а руки, впившиеся в кружку, становятся ещё бледнее.

-Была ночь немая, лихой Тыквовин,
 И я по тропе направлялся один.
 Глядь— впереди что-то слабо сверкнуло
 И к лесу глухому тихонько свернуло.
 Вдогонку пустил я гнедого коня,
 Как будто заставило что-то меня.
 И что же я вижу? Девица босою
 Идёт по тропе с фонарём под рукою.
 Сорочка влачится, росу собирая,
 И косы сияют, луну отражая,
 Глаза, как стеклянные, в небо глядят,
 А губы безгласно о чём-то твердят.
 «Куда направляешься?»-ей говорю.
 «Дорога опасная, сядь— подвезу.»
 Оком агатовым лишь поглядела—
 Как лёгкая птица за спину взлетела.
 Дорогу узнать я назад обернулся,
 Взглянул—и от ужаса вдруг содрогнулся:
 Исчезла девица, осклабившись мне
 Сидела старуха на конской спине.
 «Ведьма!»-я крикнул, клинок обнажая,
 Она засмеялась, глазами вращая,
 Вперёд подалась, меня крепко схватила,
 Сухими устами к щеке приложилась.
 Сам чёрт будто руку мою ухватил,
 И меч свой булатный я в ведьму вонзил,
 И вскрикнув негромко, та руку разжала
 И не фонарь—тыква долу упала.
 «Воин бесстрашный, внимай моей мести:
 Заслужишь немало ты рыцарской чести,
 Однако упьёшься ты ею едва:
 Как тыква, покатится вниз голова.
 И вместе с житьём ты утратишь покой:
 Хоть павшее тело засыплют землёй,
 Твой дух во плоти будет дальше скитаться,
 Напрасно свободы своей дожидаться.
 Единожды в год, в уготовленный час,
 Ты будешь свирепым, каким был сейчас.
 Спасти тебя как— ни душа не узнает,
 Лишь если сама, без тебя, угадает.»
 С такими словами карга испарилась,
 И через год наказанье свершилось.
 Познал я тогда колдовство наяву:
 Снёс неприятель шальную главу.

 Переведя дух, Всадник одним глотком допивает свой напиток. Устремив взгляд куда-то в несуществующее пространство, он тихо добавляет:
Так тенью теперь я хожу по земле,
 И нет мне покоя в безрадостной мгле,
 А в праздник весёлый опять и опять
 Я вынужден кровью клинок обагрять.

 На несколько мгновений в помещении воцаряется тишина. Всего на несколько мгновений, однако нам они кажутся слишком долгими.

-Неужели вам нельзя помочь?-спрашиваю я, чувствуя, как предательски щиплет в глазах.
-Ответ получить можно подле могилы,
 А я о проклятье поведать не в силе.

-Как я могу тебя спасти?..
- Коль ты получить все ответы желаешь,
 Приди на могилу—и там всё узнаешь,
 И если меня ты в бою одолеешь,
 Познанье придёт, всё понять ты сумеешь.

 Я протягиваю к Всаднику дрожащую руку, но внезапный бой часов останавливает меня. Полночь! Фигура в балахоне вскакивает со стула.
-О нет! Берегись! Спасайся, девица!
 Страшися ужасной злодея десницы!

 Всё ещё потрясённая скорбными излияниями Всадника, я не сразу понимаю, что происходит. Но из-под полы балахона показывается объятый пламенем меч, и я стремглав кидаюсь к окну.
-Беги! Беги! Не возвращайся!
 Пред мои очи боле не являйся!

 …Уносимая прочь своим верным скакуном, я слышу позади душераздирающий вопль отчаяния и ужасающее ржание огневого коня.
Проклятье ужасное набирает силу,
 И я должна сыскать Всадника могилу.