Хроники спасателя

Предисловие
У каждого в детстве была мечта. Кто-то мечтал стать космонавтом, кто-то – выйти замуж за бизнесмена и ходить на дискотеки в розовых лосинах, кто-то мечтал поесть. А я мечтал спасать людей. Не знаю точно, что поселило в мой юный мозг эту идею-фикс, может увлечение супергеройскими мультсериалами, а может брутальный вид Сергея Шойгу. Одно знаю наверняка – все детство и юность я был буквально одержим этой мечтой. Я давал списывать одноклассникам на контрольных, помогал деньгами алкоголикам, которые убеждали меня, что вот-вот умрут, и все ждал, когда появиться шанс спасти кого-нибудь по настоящему, от пришельцев там, или от захватчиков из параллельного измерения. Но время шло, на лице появлялась первая растительность, а с ней и понимание того, что для совершения подвигов недостаточно надеть яркие лосины, соорудить плащ из полотенца и шнурка от кроссовок, и с пластиковым мечом наперевес сокрушать несуществующих врагов человечества. Это остудило мой запал, но не погасило его. Я снял лосины и стал искать альтернативное применение дикому желанию спасти мир. Я записывался добровольцем в Камбоджу, пытался стать летчиком малой авиации, но по причине малолетства мне постоянно отказывали. Я уже было распрощался с мечтой, когда судьба услышала меня и подарила шанс. Именно поэтому, каждое утро я надеваю на свое, не лишенное признаков атлетизма, тело ярко желтую футболку с надписью на спине. И эта надпись гласит: «Спасатель».
Я стал спасателем на пляже. Кому то эта профессия может показаться недостаточно престижной и не имеющей ничего общего с настоящим спасением людей, но поверьте, быть единственным рубежом между беззащитными отдыхающими и коварной морской пучиной нелегкая задача. И чтобы доказать вам это, я приведу в пример несколько записей из своего дневника, который я вел в перерывах между подвигами, коих было немало.


3е июня.
Привет дневник(ну и все, кто когда-нибудь это прочитает)! Вообще то я редко здороваюсь с неодушевленными предметами, но в данном случае, я думаю, это простительно. Вот уже несколько дней я работаю не кем-нибудь, а доблестным и отважным спасателем, и испытываю по этому поводу самые радостные эмоции, коими и спешу с тобой поделиться, мой целлюлозно-бумажный друг. Сразу конкретизирую, дабы избежать недопонимания в дальнейшем, я тружусь пляжным спасателем, то есть стою на защите мирных и релаксирующих граждан от морской стихии, которая не так проста, как многие о ней думают. И не надо так снисходительно улыбаться, мой печатный приятель(если что, я психически здоров, просто это аллегория), работа спасателя на пляже таит в себе множество опасностей и приключений. Ну да, со мной эти приключения еще не произошли, но для этого я и завел дневник, чтобы в случае чего, немедленно зафиксировать на бумаге свершившиеся события. Итак, с сегодняшнего дня, а именно 3го июня, я регулярно буду вносить шариковой ручкой или иным письменным прибором, заметки, относительно произошедших со мной при исполнении обязанностей приключениях. Это будут своеобразные вести с полей, записки охотника, хроники спасателя.


5е июня.
Должен признать, приключения случаются тут не так часто, как я планировал, а делать записи в дневник очень хочется, поэтому, пока есть время, я опишу свое место работы и его окрестности.
Честь защищать людей от морских посягательств мне доверили в санатории с поэтическим названием «Вахтер» (согласен, ничего поэтического в названии нет, но мне очень нравится это словосочетание).  Это предприятие раньше принадлежало всесоюзному обществу работников сферы обслуживания, и приезжали сюда заслуженные вахтеры, горничные и официанты. Однако в, как это принято сейчас говорить, «лихие» девяностые, санаторий был приватизирован предприимчивым бизнесменом, и свой узконаправленный профиль потерял. Поэтому сегодня тут отдыхают представители разных сфер деятельности: врачи, артисты, строители, офисные работники и просто люди, которые могут себе это позволить. Я не отнес бы «Вахтер» к санаториям экстра-класса, коими так славится черноморское побережье, но по совокупности комфортности, географического расположения и лечебно-профилактической деятельности он заслуживает твердой четверки с минусом (хотя нет, четверки средней степени мягкости скорей). Геометрически правильное, шестнадцатиэтажное здание бело-синего цвета времен эпохи развитого социализма, гармонично расположилось посреди прекрасного зеленого парка, да к тому же в считанных метрах от моря. Кстати о нем, а точнее о пляже, я бы хотел рассказать конкретнее, поскольку он и является непосредственным местом моей доблестной службы.
 В плане модернизации и внедрения современных рекреационных технологий пляж не сильно опередил своего старшего товарища. Деревянные лежаки, души с холодной водой, старенький питьевой фонтанчик – все это создавало атмосферу прошлого, минувшей эпохи. Но люди, приезжающие сюда исключительно за морем и чрезмерным загаром не обращают на это внимания, а скучающие по «совку» наоборот радуются нахлынувшему чувству ностальгии. Нерадостно только работникам пляжа, поскольку содержать вещи не первой свежести в функциональной готовности не так просто как хотелось бы. Но, тем не менее, мои коллеги (которых я тоже со временем обязательно опишу), а теперь и я с успехом справляемся с этой нелегкой задачей. Хотя если не учитывать хозяйственные заботы, непосредственные обязанности спасателей сводились к двум глаголам – сиди и смотри. В исключительном случае (который я с нетерпением жду), в этот нехитрый список добавлялся еще один пункт – спаси утопающего. Однако по рассказам старших товарищей (я уже обещал в будущем о них рассказать) подобные события случаются здесь крайне редко. Признаюсь, данная весть несколько сбила мой героический запал, но не лишила надежды проявить себя в какой-нибудь переделке. Остается лишь ждать шанс проявить себя, чем я в принципе и занимаюсь.


7 июня
Ну вот и пришло время описать коллег. Что ж, постараюсь быть максимально объективным, хотя необходимости в этом нет, ведь это же мой дневник и едва ли я когда-нибудь решусь его опубликовать. По этой же причине я решил называть здесь своих товарищей не именами, которые им дали родители или органы опеки и попечительства (бывают и такие случаи), а прозвищами, под которыми они записаны в моей голове.
«Дядя Гриша». Зовут его, как не сложно догадаться Гриша и представляет он собой стапятидесятикиллограмовую смесь мышц, жира и прочих жизненно важных органов, обличенную в довольно устрашающую форму. Двадцать пять лет из своих пятидесяти Григорий отработал матросом-спасателем, пятнадцать он рос и развивался, а остальное время провел в тюрьме, где-то на севере. Несмотря на совокупность всех этих факторов, дядя Гриша очень добрый и отзывчивый человек. Больше всего на свете он любит две вещи – несмешные анекдоты и выпивать. И не любит тоже всего две вещи – работать и людей. В общем, дядя Гриша самый опытный и сильный работник, поэтому к нему все прислушиваются.
«Лысый». Не нужно быть Шерлоком Холмсом чтобы догадаться, благодаря какой характерной черте своей внешности тридцати-с-чем-то-летний Алексей получил данное прозвище. Раньше он жил где-то на Урале и был криминальным авторитетом среднего звена. Но как это часто бывает с представителями подобного рода деятельности, ситуация изменилась, и инстинкт самосохранения заставил Алексея купить билет и плацкартным вагоном прибыть в теплый и гостеприимный Сочи. В общем и целом Лысый довольно дружелюбный парень, хоть и носит с собой нож.
«Гитарист». Он же Женя. Коренной петербуржец. Для меня он символизирует образ молодого вечно пьяного питерского интеллигента, неопределившегося человека творчества, писателя, не написавшего не одного рассказа, или музыканта, который не владеет не одним инструментом. Ему 24, он нравится женщинам и регулярно выпивает, играет на гитаре с обязательной порчей инструмента в конце выступления и цитирует известных петербуржцев. Мне кажется, в будущем Женя либо удачно женится, либо повесится.
«Рыжий». Да, я понимаю, что особой фантазией на клички не обладаю. И в принципе, Рыжего можно было называть по имени, однако его зовут Михаил, а я, почему-то с недавних пор испытываю стойкую неприязнь к этому имени. Поэтому Рыжий. Он действительно рыжий. Рыжий и глупый. Он приехал из какой-то ставропольской деревни, предварительно отсидев два года в колонии за удар человека ножом в живот. Рыжий часто рассказывает, что в последнем обращении к судье сказал: «я так больше не буду», и очень гордится, что не был изнасилован в тюрьме. Несмотря на это, о карьере уголовника Миша не мечтает. Вторым, и последним его плюсом является то, что он не пьет.
«Малой». Тут тоже логика очевидна – его зовут Матвей и он подросток шестнадцати или семнадцати лет. Он не сидел, что само по себе выделяет его из коллектива. Матвей – это милое светловолосое дитя любви, которое хочет производить впечатление взрослого разведенного мужика познавшего жизнь. Однако возраст дает о себе знать и чаще всего Матвей очень приятный молодой человек. Зачастую его добродушие граничит с идиотизмом, что не мешает ему продолжать строить из себя мачо.
«Начальник». Ну тут особо рассказывать нечего, потому что начальник есть начальник. Он все делает как начальник: говорит как начальник, ходит как начальник, ест как начальник, пьет как начальник и даже спит как начальник. Но только начальник в хорошем смысле слова. Для меня он как постаревший Остап Бендер, измученный, но привыкший к обязанностям управдома. Ах да, еще одна немаловажная деталь – он мой отец.


13 июня
Ну наконец то что то интересное! Не героическое спасение мной дочери миллиардера, но как говориться, на безрыбье и рак рыба. Сегодня мы, всем коллективом (кроме уборщицы, ибо я не знаю где она обитает, а иногда даже сомневаюсь в ее существовании) ловили, как бы это помягче выразиться, рукоблуда. Представь себе, дорогой дневник, встречаются нынче и такие люди. По нетерпеливому шелесту страниц я понимаю, что тебе нужны подробности этой захватывающей операции. Что ж, получай.
На нашем пляже (а я уже могу его так называть) помимо ангара, кафе и непосредственно самой пляжной полосы, имеются удивительные строения в количестве двух штук, с загадочным названием «аэрарии». Спешу разочаровать, они никак не связаны с авиацией и космической отраслью, как ты, дорогой дневник, мог подумать (почему то я абсолютно уверен что ты можешь думать). А построены аэрарии для того, чтобы особо радикальные отдыхающие, желающие облучить лучами ультрафиолета каждый квадратный сантиметр своего тела ( и даже в самых неожиданных местах), могли осуществить эту свою фантазию без ущерба для психики других людей, загорающих более традиционным способом. Иными словами, на аэрарии получают свою дозу солнечного света голые люди. А чтобы подобный вид отдыха не перерастал в глобальные соития, отдыхающих было решено разделить по гендерному признаку и в связи с этим аэрариев на нашем прекрасном пляже два, для мужчин и женщин соответственно. И за время моей работы здесь (а  это немного немало …дней), я подметил загадочную тенденцию, которая могла бы заинтересовать научный мир. Если в течение светового дня мужской аэрарий заполняется меньше чем наполовину, то места на женском аэрарии занимают заранее и расписаны они на несколько дней вперед. Причину подобного количественного разброса я не берусь установить, но то, что обнаженных женщин гораздо больше, чем голых мужчин, это факт. Но тут я должен предостеречь тебя от чрезмерной игры фантазии и уточнить, что под загорающими на аэрарии обнаженными женщинами, я подразумеваю именно женщин, причем исключительно бальзаковского, предпенсионного и соответственно пенсионного возрастов. Нет, бывают, конечно, и исключения, но они настолько редки, что их можно посчитать на пальцах руки у фрезеровщика с двадцатилетним стажем.
Еще одной особенностью пляжа можно считать проходящую вдоль всего побережья железную дорогу, отгороженную от строений и пляжной полосы забором и растениями разной степени густоты. То есть кое-где «железку» вообще не видно (зато замечательно слышно), а в некоторых местах кустарники растут заметно реже, создавая тем самым нежелательный обзор.
Ну да ладно, этими ландшафтными подробностями я лишь усилил твой аппетит. Итак, я как обычно сидел на посту, внимательно следил за всеми купающимися (их было ровно 16, поскольку для верности я пересчитывал их каждые 20 секунд) и заодно, совершенно не отвлекаясь, набирал смс одной милой девушке (об этом как-нибудь в другой раз). Вдруг периферическим зрением я заметил, что с женского аэрария по направлению ко мне движется тело, предположительно женского пола с наспех прикрытыми полотенцем интимными местами. По налитым кровью глазам я понял, что объект крайне зол и способен на многие необдуманные поступки, вплоть до применения физического насилия. Взяв в качестве орудия обороны рупор, я стал с интересом дожидаться гостью, попутно перебирая в голове варианты, чем же я мог ее так обидеть. Но с первых же слов нашего диалога выяснилось, что причиной гнева являюсь вовсе не я, а какой-то, цитирую: «мудак, гоняющий лысого в кустах напротив аэрария». В общем, женщина, в довольно деликатной форме, с минимумом нецензурных выражений и ненормативной лексики объяснила, что в зеленых насаждениях, расположенных рядом с уже упоминаемым женским аэрарием, засел какой-то человек, который удовлетворяет свои природные потребности, используя в качестве возбуждающего фактора загорающих обнаженных женщин. Также она дала понять, что в случае поимки мерзавца, она вместе со своими коллегами по отдыху, проведет ему операцию по ампутации детородных органов. Признаться, слушав это, я невольно представлял себе муки этого бедняги, попади он в руки к этим барышням, и вся моя мужская сущность сжималась из солидарности к нему. Однако оставлять без возмездия это покушение на честь загорающих дам было нельзя, поэтому, пообещав незамедлительно предпринять все возможные меры, я отправился в кубрик, чтобы рассказать об этом инциденте своим коллегам и спросить совета о дальнейших действиях. Отсмеявшись, коллеги решили поймать извращенца. Для этого был разработан подробный план, предусматривающий различные сценарии развития событий. Малой, сбегав на разведку, подтвердил, что рукодел все еще там, однако он расположился с другой стороны забора, что существенно осложнило нашу операцию. Но спасатели, как известно, не боятся трудностей, и поэтому мы, взяв в качестве оружия устрашения весло, перелезли в укромном месте через забор и мелкими партизанскими перебежками направились в сторону злоумышленника, чтобы схватить его на месте преступления, поймать, так сказать, «за руку» (хотя трогать его руки у меня не было никакого желания). И вот когда до цели оставалось немногим более двадцати метров, наше умение слиться с местностью нас подвело (дядя Гриша выронил весло), самолюб заметил нас и тут же кинулся наутек. Честно говоря, такой скорости от рукоблуда я не ожидал. Буквально в считанные секунды он оторвался на добрые полсотни метров, и если бы не наша физическая подготовка (а слабаков, как известно, не берут в спасатели), то любовник Дули Кулаковой так и остался бы безнаказанным. Сократив дистанцию, мы вынудили его тратить последние силы на спринт, что, разумеется, сказалось на выносливости. В общем, через полминуты неуловимый спринтер превратился в ползущего на карачках стонущего дохляка, один вид которого вызывал вселенскую жалость. Однако, помня о проступке, который он совершил, мы без зазрений совести его схватили, и, несмотря на тщедушные попытки сопротивления, под конвоем доставили в кубрик, где должен был состояться суд.
Судить вызвался сам Начальник, известный в городе юрист (по его же словам) и знаток процессуальных действий. Сначала был произведен допрос подозреваемого, закончившийся полным отрицанием вины. Но после недолгого перечисления возможных санкций, вплоть до выдачи тела преступника оскорбленным женщинам для совершения ими акта стерилизации, он неожиданно поменял свою позицию, и стал просить суд о снисхождении. Немного подумав, суд решил оштрафовать ладошколюба на две тысячи рублей, с незамедлительным исполнением приговора. Однако подсудимый, сославшись на тяжелое материальное положение, попросил суд об отсрочке на несколько часов, дабы он сумел сбегать домой за деньгами. Самый гуманный суд в мире в лице нашего начальника пошел на встречу пожеланиям злодея лишь с условием оставления в залог мобильного телефона. Рукодел согласился и через секунду вылетел из зала суда. Но как оказалось позже, назад он возвращаться не собирался. Вероятно терзаемый несмываемым позором от своего фиаско, себялюб был не в силах вновь показаться на глаза своим обличителям. И в память о нем у нас остались лишь эти записи, да мобильный телефон, который надежно хранится в кармане нашего начальника.


22 июня.
Сегодня я спас человека. Ну как спас...ну как человека...в общем каждое слово требует конкретики.
Итак, день начался, как и многие предыдущие: я прибыл на рабочее место на десять минут раньше необходимого, показывая тем самым свою любовь к работе и, в меньшей степени, неплохое качество работы общественного транспорта. Решив потратить оставшиеся минуты  с пользой, я стал листать тебя, мой дорогой дневник, почитал предыдущие записи,  восхитился стилем повествования, после чего недолго и неискренне пожурил себя за самовлюбленность. На этом акте самобичевания свободное время подошло к концу, и ровно в восемь часов, я двинулся на осмотр вверенной мне территории.
Дело в том, что формула «ночь – море – звезды» каждый вечер приводит на пляж десятки любителей банальной романтики, после которых на пляжной полосе регулярно остаются такие атрибуты амурных посиделок как бутылки из-под шампанского, полупустые коробки конфет и, в редких случаях, использованные средства личной защиты (и я сейчас говорю не о травматическом оружии). Так вот в обнаружении и уборке этих предметов и состоит суть утреннего осмотра. Не сказать что я в восторге от столь негероической работы, но это часть моих функциональных обязанностей и с ней приходится мириться. К тому же, по рассказам старших товарищей, во время подобного обхода нередко можно найти забытые влюбленными ценные вещи, а иногда даже деньги.
Осмотр не выявил каких-либо следов любовных игрищ, что позволило мне немного позлорадствовать над отдыхающим в «Вахтере» мужским населением, и с чувством выполненного долга и легкого недосыпания я отправился на пост, чтобы направить все свое обостренное до предела внимание на охрану жизней купающихся. Благодаря насыщенной вечерней программе и широкому ассортименту алкогольной продукции в барах санатория, в утренние часы пляж находится в приятном запустении, разбавляемом лишь молодящимися пенсионерами-физкультурниками и вновь прибывшими курортниками. Пара последних и повстречалась мне на пути.
По первичным половым признакам и существенной разнице в возрасте я предположил, что это мать и дочь, по наличию на каждом из предметов одежды огромной надписи «Сочи» пришел к выводу, что они в нашем городе впервые, а по «кирпичному» выражению лица – что от обилия впечатлений их неподготовленный мозг ушел в глубокий офф-лайн. На все эти умозаключения мне потребовались лишь пара секунд и мимолетный взгляд, не несущий в себе никакого посыла. Но по непонятному стечению обстоятельств, он был пойман, совершенно неправильно расценен, и неадекватно встречен. В ответ на мой ознакомительный взор, в меня, как тысячи ракет «Томагавк», устремились две пары женских глаз. Через мгновенье одна из них, та что постарше, очевидно не найдя в моем образе ничего привлекательного, продолжила завараженно лицезреть море, но вторая пара глаз, принадлежащая дочери, продолжила с упоением меня сверлить. Я никогда не забуду тот взор: это был взгляд филателиста, увидевшего редчайшую марку нидерландской почтовой службы ХIX века, взгляд гопника, которому на вопрос «сколько время?» показали цифры на дисплее «ай-фона», взгляд, который означает лишь одно – хочу!
Немного опешив от подобного внимания, я до последнего надеялся, что все оно адресовано моей рабочей майке. Еще бы, ведь не каждый день увидишь потрясающую желтую футболку с гармонично напечатанной на спине надписью «спасатель»! Но, опустив глаза на свой ничем непримечательный торс, я с удивлением обнаружил, что этой самой майки на мне нет, а соответственно именно я являюсь предметом созерцания настырной незнакомки. От осознания этого факта я опешил еще больше и даже остановился. Конечно, в качестве акта последней надежды взбудораженный мозг выдвинул версию о косоглазии девушки, но здравый смысл, который по утрам всецело властвует в моей голове, попытку не оценил.
Моя остановка, вероятно, была расценена как сигнал к наступлению, поскольку уже через несколько секунд расстояние между «глазастой» туристкой и предметом ее лицезрения, то есть мной, сократилось до опасного минимума. За период приближения я сумел как следует ее рассмотреть, и сочтя ее внешность довольно милой, хоть и стандартной, решил не бежать сразу, а дождаться дальнейших действий с ее стороны. И действия, надо сказать, получились под стать внешности стандартные: слово «Привет» и широченная улыбка, направленная толи на выражение симпатии, толи на демонстрацию работы ее стоматолога. Прикидываться глухонемым иностранцем не было резона, к тому же правила хорошего тона обязывали меня вежливо ответить. И я ответил спокойным уверенным приветствием, но звук из ротовой полости вышел совершенно не таким, как я предполагал. Мой голос дрогнул, что со стороны наверняка выглядело как робость, которую неопытные юнцы испытывают при знакомстве с лицами противоположного пола. Но дневник, клянусь тебе, ничего подобного я не испытывал, просто по причине крайней физической интенсивности у меня пересохло в горле. И я хотел тут же это объяснить, но по нездоровому блеску в глазах моей собеседницы, можно было понять, что колесо обольщения запущено и обратного пути нет. Нужно было ретироваться.
Всеми возможными мимическими способами я соорудил на лице выражение крайнего сожаления и извинения и стал указывать пальцем на пост, невербально давая понять, что рад бы пообщаться, да вот только долг зовет. В ответ я услышал сначала вздох разочарования, затем вздох понимания (и как я только их различил) и, наконец, обещание, что мы еще обязательно увидимся. Утвердительно кивая и глупо улыбаясь, я быстро покинул место встречи и в состоянии крайней озадаченности прибыл на рабочее место.
 «Что происходит? В чем подвох? Интересно она замужем?» – целая прорва вопросов атаковала разум, но он, прежде всего, решил разобраться в причинах столь необычного поведения молодой особы. В силу отсутствия необходимого образования, я был не в силах дать медицинскую оценку ее манере общения (впрочем, как и психологическую, экономическую,  инженерно-физическую и целую кучу других оценок), поэтому списать атипичность произошедшего на тяжелую невротическую болезнь мне не удалось. Как не получилось и определить, что именно приезжую красавицу так привлекло в моем молодом организме. При всем самолюбии и гипертрофированном эго, я прекрасно осознаю, что строение моего лица едва ли подходит под современные стандарты красоты. Ничего особо выделяющегося на фронтовой части головы я не имею (за исключением бровей, но времена правления Леонида Ильича Брежнева давно прошли, и мода на эту надглазную растительность сошла на нет) и особо по этому поводу никогда не переживал. Отсутствие достоинств внешности я с лихвой перекрываю исключительной природной харизмой, но ее едва ли можно рассмотреть, даже если пялиться на меня не моргая семьдесят лет. Поэтому причины концентрации на мне такого невероятного количества внимания я смог объяснить разве что инопланетным вмешательством или проделками какой-нибудь эстонской праворадикальной секты. Но, несмотря на загадочность происходящего, мне, безусловно, очень льстило подобное отношение.
Я понимал, что повторной встречи не избежать, но рассчитывал, что у меня будет немного больше времени на подготовку (причесаться там, или пару раз подтянуться на турнике, чтобы бицепсы казались больше). Однако уже спустя каких-нибудь пару часов я вновь почувствовал на себе все тот же прожигающий взгляд. От него казалось, что волосы на затылке стали дымиться, и я обернулся, чтобы прекратить это окулистическое безобразие. Она стояла в паре метров прямо за моей спиной, находясь в режиме ожидания, и как только я обернулся, улыбаясь как обкурившийся чеширский кот, начала беседу. Я думаю, ты, дорогой дневник, уже догадался с какого слова. «Привет». Выборы ответной реплики вновь оказались безальтернативными, поэтому я ответил аналогично. «А ты здесь работаешь, да?». Этим вопросом глупая девочка, сама того не осознавая, разбудила сарказм, дремавший доселе в глубинах моей черепной коробки. «Нет, что ты, я просто так уже три часа безвылазно сижу на посту под палящим солнцем в желтой майке с надписью «спасатель», это мое хобби с шестого класса. А ты что-нибудь коллекционируешь?». Согласен, получилось грубовато, но я надеялся, что последний вопрос смягчит впечатление от сказанного, и мой расчет оправдался. Девушка еще сильней заулыбалась, хотя казалось что сильней уже некуда и ее лицо может в любой момент треснуть и забрызгать мне свежевыстиранную футболку, и стала с упоением перечислять и описывать все экспонаты своей коллекции шариковых ручек. Единственная мысль, зудящая в голове на протяжении всего рассказа, это «на кой черт кому-то собирать шариковые ручки!!!», но озвучивать ее я не стал, сочтя слишком некорректной даже по моим меркам. Вместо этого я сконструировал на лице выражение крайней заинтересованности, и лишь иногда посматривал на море, давая отдохнуть трудящейся мимике. Минут через десять или сорок незнакомка закончила рассказ, и, решив поменять статус в моем повествовании, представилась. Зоя. Признаюсь, имена, состоящие из трех букв, меня всегда немного смущали, а тройственный союз «З», «О» и «Я» вообще выпадал из моей модели мироздания. И вот оказалось что она Зоя. А ведь я уже начал проникаться к ней симпатией. А тут вдруг Зоя. Знаешь, дорогой дневник, в тот момент, когда Зоя объявила что она Зоя, я вдруг понял, что сама Вселенная против нашего общения. Тем не менее, я полицемерил, сказав, что Зоя это прекрасное древнее имя, и представился в ответ. Зоя (единственный плюс этого имени в том, что оно короткое и быстро пишется) осталась довольна началом нашего знакомства и решила не останавливаться на достигнутом.  В течение последующих пяти минут в меня, как автоматная очередь, летели вопросы о доме, работе, учебе, родителях, домашних питомцах, пищевых предпочтениях и размерах одежды и обуви. Я неохотно и предельно саркастично отвечал, однако моя новая знакомая, очевидно, была так обрадована нашему сближению, что совершенно этого не замечала. В конце концов, она, уже совершенно не смущаясь, предложила мне встретиться вечером и пойти куда-нибудь поужинать. А это было уже обидно. Обидно и унизительно. Возникло чувство, будто одним скручивающим движением из меня выжали весь тестостерон. Это все равно, что тебя, мой бумажный друг, вдруг стали бы называть не дневником, а тетрадью. Я был в замешательстве, а этот ярчайший образец женской эмансипации по имени Зоя, как ни в чем небывало продолжала пялиться на меня, и по ее сконцентрированному взгляду было ясно, что никакой другой ответ кроме положительного ее организм не усвоит. И я решил поступить так, как делают все настоящие мужики, когда возникают проблемы с женщиной – послать ее. «Прости конечно, но в рабочее время мне нельзя ни с кем разговаривать. Разве что с утопающими».
В моем мире эту фразу можно считать посылом, поэтому я ее произнес. По замыслу, посылаемый  вникает в суть произнесенного, но не обижается, благодаря замыкающей шутке. Но это в теории. На практике же получилось совсем не так.
Зоя, по всей видимости, не приученная читать между строк, восприняла все буквально, и понимающе кивая, пошла топиться. Звучит нелепо, но именно так и вышло. Вижу, как ты удивлен, дорогой дневник, а ты представь как я охренел. Она, абсолютно не суетясь, вышла на буну, сняла с себя лишнюю одежду, прыгнула в воду и стала что есть мочи орать и звать на помощь. Мгновение я колебался (а до этого мгновения с минуту был в шоке), все-таки специально люди не тонут (хотя согласен, спорный вопрос), но на берегу собралась уже приличная толпа отдыхающих, которые с паникой в глазах смотрели на меня, принуждая к действию. И я принялся за работу: в несколько прыжков я преодолел расстояние до моря, крайне кинематографично нырнул в него, рассекая руками волны, подплыл к перешедшей на ультразвук Зое, профессионально обхватил ее одной рукой и потащил к берегу. Она, очевидно почувствовав себя в безопасности, решила поберечь мои барабанные перепонки и перестала надрываться. Вместо этого утопленница сознательно потеряла сознание, поэтому на сушу я выносил практически бездыханное тело. Весь процесс спасения занял считанные секунды, но за это время народу на берегу стало значительно больше, как будто здесь раздавали бесплатное горнолыжное снаряжение. И каждый из присутствующих не поленился дать мне совет, относительно дальнейших действий. Если отбросить все советы с наличием в структуре предложения ненормативной лексики, то их число сократится до двух, да и те два не особо приличные, поэтому я воспользовался опытом, полученным на подготовительных курсах, и стал делать искусственное дыхание по методу «рот в рот». Признаться, я подозревал, что на это хитроумная Зоя и рассчитывала, но все же она очень правдоподобно не дышала, поэтому я не стал рисковать и отправил в ее легкие первую порцию воздуха. Затем я, без какой либо задней мысли, трогал ее грудь, исключительно для восстановления сердцебиения. На втором вдохе я стал ощущать странное шевеление губ, а на третьем, когда Зоин язык вероломно вторгся в мою ротовую полость, понял, что реанимация прошла успешно. Затем Зоя открыла глаза, стала громко дышать, демонстрируя возможности своих легких, потом прибежала Зоина мама, раскидала всех окружавших в радиусе пятидесяти метров(я тоже попал в их число), и, несмотря на заверения дочери в полнейшем восстановлении жизненных функций, стала настойчиво вызывать «скорую». Бригада приехала довольно быстро, всего минут через двадцать, и увезла Зою в больницу, мерить температуру и давление.
А потом меня стали усиленно хвалить. Хвалили много и мучительно долго. Неравнодушные люди (а их было достаточно, человек восемь) подходили, сковывали в своих влажных ладошках мою руку, продолжительно трясли ее и говорили слова напутствия из старых советских фильмов про войну. Я, естественно, натужно улыбался и снисходительно заверял, что это всего лишь моя работа, и будь на моем месте кто-то другой, он непременно сделал бы то же самое. На самом же деле мое эго от огромного количества восхищенных глаз раздулось до таких размеров, что мешало дышать и грозило вот-вот лопнуть, забрызгав окружающие предметы. Видимо это заметил мой руководитель, и, чтобы не рисковать ценным кадром, предоставил мне отгул до конца дня. С высоко поднятой головой и выдвинутой нижней челюстью я нарезал еще несколько кругов по пляжу, но поскольку время шло к обеду, людей становилось катастрофически мало, поэтому я отправился домой, чтобы зафиксировать на твоей качественной белоснежно белой бумаге сии события. Надеюсь, дорогой дневник, ты тоже мной гордишься.


23 июня
Привет дневник! Сегодня был крайне странный день. Буквально вчера я спас тонущую девушку (пусть и тонула она отчасти по моей вине), и поэтому шел на работу в максимально приподнятом настроении. Мозг рисовал удивительные картины триумфального появления на пляже, с овациями, благодарностями и обязательным вручением мне медали «За спасение утопающего». Я даже подготовил небольшую речь и несколько раз прорепетировал ее в ванной перед зеркалом, на случай внезапного появления журналистов. Каково же было мое разочарование, когда ничего из перечисленного так и не появилось. Никто даже виду не подавал, что днем ранее случилось что-то необычное. Ну ладно, думал я, коллеги просто завидуют, и поэтому не проявляют явных признаков восхищения, но отдыхающие, они же не могли забыть, и целая лавина народной любви накроет меня с их приходом. Я прождал час, два, но ничего сверхъестественного не происходило. Лишь один старичок, дабы провести меньше времени с женой, задержался около меня и минут десять рассказывал про армянского пловца, который вытащил из утонувшего автобуса двадцать человек. Закончив с пловцом, чье имя он, к сожалению, забыл, дедуля переключился на героические подвиги пожарных, но в середину повествования нецензурной бранью вмешалась вернувшаяся жена, которая изысканно обматерила и своего мужа, и меня, и, почему-то, пожарных.
Я не отчаивался и продолжал утешать себя мыслью о том, что спасенная девушка уж точно утопит (согласен, парадоксальная метафора) меня в потоке своего вселенского обожания. Мне оставалось спокойно ее дождаться и, не показывая вида, наслаждаться ее искренней благодарностью. Однако все сегодня шло вопреки моим предположениям.
Сначала Зоя долго не появлялась. Причем настолько долго, что у меня появилось опасение, а не посадили ли утопленницу под домашний арест. Мозг стал сам по себе генерировать фантазии, в которых Зоя, прикованная наручниками к батарее, умоляет жестоких родителей отпустить ее на встречу с самым красивым и сильным спасателем черноморского побережья, который героическими усилиями вырвал глупую девушку из лап коварной морской пучины. При представлении одной из таких картин я вдруг услышал приближающийся знакомый слегка визгливый голосок. Еще раз морально подготовившись к триумфу, я выпрямил спину, слепил на лице пренебрежительно-одобрительное выражение и, затаив дыхание, начал ждать. Однако источник восхищения и благодарности прошел мимо меня, даже не произнеся сакраментальное «Привет». «Что-то не так» – пронеслось в голове, обдав холодным ветерком неизвестности. Решив, что самый оптимальный вариант это визуальное наблюдение, я обернулся, чтобы выяснить причину столь странного поведения обязанной мне жизнью особы. Оказалось, причина шла рядом, в неприлично облегающих плавках и приподнятом настроении (никаких намеков, он просто улыбался). Под причиной я подразумеваю какого-то щегла, который без зазрений совести обнимал еще вчера влюбленную в меня девушку. И это почему-то меня расстроило. Понятно, что я днем ранее не проявил к ней должного внимания, однако подобная ветреность не лезет не в какие рамки. 
Не знаю что это было, приступ ревности или простое природное любопытство, но я вдруг почувствовал, что мне срочно крайне необходимо совершить патрулирование именно за Зоей и ее новым другом. Довольно быстро их догнав, и попав в поле зрения изменницы, я все же услышал «Привет». Взяв секундную паузу для большего драматизма, я ответил аналогично. По всем канонам жанра после приветствия должно было наступить взаимное представление двух самцов, что, учитывая не особую любовь Зои к оригинальности, и произошло.
«Михаил» - представился субъект и протянул мне наманикюренную ладошку. Высокий, стройный, с прической а-ля Эштон Катчер и подбородком размером с Тульскую область. Его лицо было настолько симметрично и геометрически правильно, что хотелось ударить по нему огромным транспортиром. Я невзлюбил его с той самой секунды как он представился. Да что там, кажется я ненавидел Михаила с самого детства, а может когда мама была беременна мной, она тоже его презирала. Я снова взял паузу (да-да, опять для драматизма, для чего же еще), максимально низким голосом произнес свое имя, причем с отчеством для пущей убедительности, и медленно пожал протянутую руку. Рукопожатие затянулось секунд на сорок, причем исключительно по моей вине, после чего Зоя радостно прокричала: «Ну ладно, еще увидимся!», выхватила Мишину ладошку из моей и двинула в сторону моря. Михаил улыбнулся во все свои 32 белоснежных зуба, чем вызвал едва сдерживаемое желание резко сократить их количество насильственным путем, и послушно последовал за дамой. Они довольно быстро удалились, а я услышал громкий шлепок – это упала моя самооценка. Давненько я не чувствовал себя таким обманутым и никому не нужным. «Да как она могла! Да мы же даже ни разу не переспали! Это подло и бесчестно!» - мысли подобного характера всецело захватили голову и близлежащие территории. Казалось, я был на грани депрессии, с присущими ей атрибутами - алкоголем, беспорядочными связями и необдуманными поступками, приносящими вред здоровью и репутации. Я даже собирался в ультимативной форме потребовать у Начальника отгул, как вдруг подсознание выдало спасительное «Да ну и хрен с ним», что разом успокоило все внутренние переживания. И уже без доли сожаления я досидел до конца рабочего дня, наблюдая за тем, как до омерзения красивый Михаил, прыгая с буны, выписывает в воздухе невероятные акробатические этюды, а ветреная Зоя, с восторгом и благоговением смотрит на него и изо всех сил улыбается. Ох уж эти женщины…


15 июля.
Сегодня я спас человека...ну как я...В-общем и в этот раз каждое слово требует более подробного описания.
Сегодняшний день обещал быть очередным представителем тех серых рабочих будней, коими моя жизнь наполнилась в последнее время. Все шло по давно заведенному порядку и едва ли что-то сулило приключения. От однообразия даже мой энтузиазм несколько поутих, что уж говорить об остальных работниках. Гитарист, по случаю получения зарплаты, днем ранее ушел в очередной творческий поиск и явился на работу в хлам уставшим, чем вызвал сожаление с моей стороны и дикую зависть со стороны дяди Гриши. Григорий нашел свободные уши и несколько часов подряд рассказывал случайно заговорившему с ним человеку, судя по форме и нездоровому цвету лица электрику, истории из своей буйной молодости и не менее буйной зрелости. Малой, очевидно наплевав на предупреждения Всемирной Организации Здравоохранения о негативном влиянии сотовых телефонов на человеческий мозг, без умолку болтал с кем-то на непонятном даже мне молодежном сленге. В силу того, что стратегически важный пост был занят Малым, я был предоставлен сам себе и нашел утешение в беседе с одной очаровательной москвичкой, с большой грудью и маленьким словарным запасом. Ее лексикон был обратно пропорционален размеру груди и был настолько мал, что порой приходилось изъясняться жестами, что впрочем, не помешало мне завоевать симпатии светловолосой нимфы. Однако я несколько отдалился от главного события дня, и вижу что ты, дорогой дневник, терпеливо ждешь подробностей. Что ж, не буду впредь тебя томить.
В середине дня, когда моя новая знакомая вернулась с обеда и пыталась в красках описать содержание трапезы, периферическим зрением я заметил в районе спасательного поста какую-то активность, граничащую с паникой. Оказалось что к Малому, который с успехом исполнял роль сидящего на посту человека, подошла женщина средних лет и попросила обратить внимание на странно плавающего недалеко от берега мужчину. А плавал он и впрямь странно: голова и прочие конечности в воде, и минимальное количество движения. Он был похож на утопленника. Скажу больше, он, собственно, и был утопленником. Когда Малой проанализировал эту информацию, он выронил телефон и жеребцом помчался к морю. Я сказал даме, что пришло мое время спасать жизни и что возможно я не вернусь, несколько неуклюже обнял ее и помчался за Малым. Поскольку у него была солидная фора, то и к телу он прибыл раньше. Доплыл до него, схватил за руку, но, поскольку мужик весил килограмм сто сорок, транспортировать тело на берег Матвей был не в силах. Но для таких ситуаций и созданы надежные коллеги и верные боевые товарищи! Я, прибежал на место, снял и аккуратно сложил майку, и, заметив что Малой не справляется и нуждается в моей помощи, кинулся в воду. Через несколько мгновений жертва морской пучины бездыханно лежала на берегу, пускала пену изо рта и распространяла зловонный аромат рвотных масс. Бегая вокруг тела в неопределенности и панике, я осознал, что это первый труп, который я видел в своей жизни (да, дневник, не удивляйся, я живу в спокойном районе). Как ни странно, эта мысль несколько успокоила меня и заставила вспомнить уроки, полученные в школе спасателей. Необходимо было очистить утонувшему ротовую полость, освободить легкие и желудок от воды и, чередуя вентиляцию легких с непрямым массажем сердца, попытаться вернуть человека к жизни. В теории все казалось просто, но на практике я не знал с чего начать. Малой был на несколько тонов бледнее своего обычного состояния из чего я сделал вывод, что он тоже находится в замешательстве. Очевидно он, как и я, не ожидал, что от утопленника будет так сильно вонять, цвет кожи будет неестественно синим, а изо рта будет валить пена, как на пенной вечеринке в ночном клубе. Так мы и стояли, нависая над телом и морщась от зловония, пока не появился дядя Гриша. Обладая недюжинным опытом участия в подобных ситуациях, он, наплевав на теоретические материалы, полученные в школе спасателей, положил утонувшего мужчину животом на свое могучее колено, и слегка стукнул по спине в районе сердца. И мужик ожил. Ей Богу, дневник, если бы ты это только видел! Сначала он начал тихонько дышать, потом, словно хамелеон, вернул своей коже нормальный цвет, а через несколько минут открыл глаза и даже начал разговаривать (матом, правда, но ему простительно, счастливчик с того света вернулся). Пока я бегал вызывать «скорую» и будить Гитариста, который, впрочем, со свойственной ему в состоянии опьянения прохладой воспринял данное событие, Григорий рассказывал подобные случаи из своей богатой практики собравшимся вокруг отдыхающим, а спасенный просил Малого принести коньячку. Потом приехала «скорая» и фельдшер заставила нас тащить Николая (так представился тонувший) по ступенькам наверх, потому что в лифт носилки не поместились. Потом «скорая» не завелась и Николай, очевидно ощутив свою вину в произошедшем, вызвал такси и поехал с фельдшером в больницу, хотя выглядел гораздо здоровее медика.
Затем мы вернулись на пляж, и обыденность вновь заключила нас в свои объятья. Я возвратился к девушке полноценным героем и, жутко переигрывая, отрицал свои заслуги в совершенном подвиге. Малой, получив новую тему для разговоров, снова рисковал здоровьем головного мозга. И лишь дядя Гриша, не найдя своего собеседника, грустно курсировал по пляжу в поисках свободных ушей.

1 августа.
Сегодня первое число, а значит меня не было на работе целых три дня! Еще никогда я не позволял себе так надолго оставлять людей в опасности. К счастью, за время моего отсутствия ничего серьезного не произошло, разве что один молодой и видимо не очень умный человек, возомнив себя охотником из древнего индейского племени, решил во что бы то не стало добыть себе на ужин свежего мяса, и метнул свое импровизированное копье, сделанное из обточенной камнем доски от лежака, в пролетающую мимо чайку. То ли вожди племени плохо его обучали, то ли этот добытчик слишком сильно увлекался трубкой мира, но в чайку он не попал. Но это не значит что он вообще никуда, или вернее будет сказать, ни в кого не попал. Орудие самозваного потомка краснокожих угодило в мирно загорающую и совершенно ни о чем не подозревающую женщину, отчего в ней видимо тоже проснулся голос воинственных предков, и она гнала неудачливого индейца его же копьем до самой его индейской резервации.
Во второй день моего отсутствия произошел еще один инцидент, заставляющий задуматься о душевном здоровье нации. Некто Вася Сидоров из города Барнаула (во всяком случае, так было написано в его санаторной книжке), начитавшись рассказов о древних японских войнах ниндзя, решил познать их искусство и начал обучение с приема «ходящий под водой». Для этого новоявленный подданный микадо залез в воду, достал из плавок заранее купленную в баре коктейльную трубочку, с помощью которой, находясь под водой, намеревался обогащать свою кровь кислородом. Василий практически справился с поставленной задачей, однако не учел особенностей рельефа черноморского дна, и, споткнувшись об первый же крупный камень (напоминающий, кстати, по форме остров Хоккайдо), глотнул через свою соломку такое количество насыщенной солями морской воды, что сразу вспомнил, что он не древний японский воин, а всего лишь Вася Сидоров из Барнаула. Вылезая из моря, бывший сын страны Восходящего Солнца произносил какие то непонятные сочетания звуков (видимо японские ругательства) вперемешку с забористым русским матом и выглядел так, что было понятно, что повторять свой опыт Василий не отважиться.
Поскольку больше ничего заслуживающего внимания не произошло, расскажу как прошли три дня моего отсутствия(заодно может быть это поможет мне восстановить кое какие детали прошедших дней в моей измученной памяти).
Первый день своего спонтанного отпуска я помню процентов на двадцать. После того, как за мой предыдущий подвиг руководство санатория наградило меня тремя долгожданными выходными днями и выдало внеочередную премию в размере одной тысячи, ста шестнадцати рублей (такая точность вызвана не столько моей феноменальной памятью, сколько наличием расписки в получении этой невероятной суммы), я со своим старинным другом Славиком, о котором я упоминал ранее, отправился, цитируя его же: «Оторваться как следует». На моменте «отрыва» память, как и другие, не привыкшие к подобному обращению органы моего организма, стала меня подводить и детали этого самого «отрыва» вспоминаются лишь окутанные густым туманом, вероятно вызванным обилием алкоголя.
Зато второй день моего незапланированного отдыха я вряд ли когда-нибудь забуду. Я проснулся от яркого и дико настырного луча солнца, пробивающегося сквозь тонкие тюлевые занавески. Невероятным усилием воли открыв глаза, которые изо всех сил сопротивлялись этой процедуре, я увидел что укрыт чьим-то пиджаком и какой-то женщиной, очевидно тоже чьей-то, причем пиджак был такого размера, что под ним, помимо меня и мирно посапывающей незнакомки, могли укрыться еще пару человек. Женщина напротив, была довольно миниатюрна, но судя по запаху текилы и сигарет, уже далеко не ребенок. Признаться, в первую секунду я опешил от подобного сочетания укрывавших меня вещей, однако не предположил, что эти предметы могут быть связаны между собой. А зря! Если бы я знал, что обладатель этого фантастического пиджака и девушки находится где-то рядом, то ретировался бы быстрее, чем прыщавые люди в Макдональдсе готовят свои бургеры. Но нет, я же стал искать что-нибудь, что помогло бы  восстановить цепочку событий, предшествующих моему появлению здесь. Однако, обо всем по порядку.
Выбравшись из-под спящей женщины, я заметил, что из кармана пресловутого пиджака соблазнительно выглядывает уголок предмета темно-красного цвета, именуемого нынче цветом кремлевской стены. Я не мог не догадаться что это паспорт, причем не какой-нибудь там непонятный, а паспорт гражданина Российской Федерации, и, естественно, не мог его не изучить, тем более что это могло дать объяснение моему местонахождению. Открывая этот «дубликат бесценного  груза», как в свое время высказался поэт Маяковский, я не знал, что посмотрю в лицо страху. Однако вышло именно так.
С фотографии на меня смотрело существо, при виде которого даже у взрослого человека по спине начинают бегать мурашки. Пугать им детей, значит наносить им психологическую травму на всю жизнь. Если бы теория знаменитого криминалиста Чезаре Ламброзо использовалась сегодня, то обладателю этого паспорта наверняка дали бы пожизненное. Даже сейчас, когда прошло достаточно времени чтобы прийти в себя, меня все еще передергивает при воспоминании о той фотографии. В тот момент мне показалось, что я где то видел это лицо, и лишь теперь я понимаю, что портрет этого человека печатают в учебниках биологии, ставя напротив надпись «Австралопитек». Единственное отличие - в паспорте он был абсолютно лысым.
Подняв с пола документ, выпавший из моих дрожащих от первого впечатления рук, я узнал, что зовут этого человекообразного Тарас. Тут я впервые позволил себе улыбнуться. Видно родители понимали, что дразнить их чадо, рифмуя его имя с известным нецензурным обозначением гомосексуалистов, мало кто осмелится, поэтому шли в отдел ЗАГСа  без опасения испортить жизнь своему ребенку. Называть фамилию Тараса из соображений безопасности я не стану, хотя о какой к черту безопасности я говорю?! Из соображений безопасности я уже давно должен был отрастить усы, уехать на Кубу и работать трактористом на табачных плантациях где-нибудь под Гаваной. Признаюсь, первое время я думал так сделать и уже записался на курсы тракторного дела, но потом вспомнил, что мой испанский хромает на обе ноги, усы мне не идут, да и жить в стране светлого социализма я бы не смог по идеологическим соображениям. Поэтому от побега на Кубу я отказался, однако фамилию называть все равно не буду.
Из паспорта я так же вычитал, что детей мой новый знакомый не имеет и женат на какой-то Кристине. Тут мне в голову впервые пришла мысль, а не является ли спящая рядом женщина той самой Кристиной, о которой идет речь в графе «семейное положение». Эта идея заставила меня второй раз за утро смертельно испугаться. От испуга я невольно вздрогнул, отчего тут же упал с кровати. По счастью приземлился я в кучу вещей, поэтому особого шума мое падение не вызвало. В этой куче, кстати, сразу обнаружились мои брюки, которые были тут же надеты, и любимые мокасины «для особых случаев», которые совершенно потеряли свой парадно-выходной вид. Помимо предметов гардероба, мое внимание привлек небольшой прямоугольный предмет, сиротливо лежавший под кроватью. Хотя сознание вернулось ко мне не до конца, я все же смог догадаться, что это санаторно-курортная книжка. Я взял ее в руки и внимательнейшим образом изучил.
С обложки на меня смотрел краснощекий мужчина с умопомрачительными усами, похожий на бравого офицера гусарского полка, только вместо синего расшитого мундира на нем был унылого цвета костюм, а в руке вместо шашки алеющий партийный билет. Под этим фестивалем художественного кретинизма красными (видимо от стыда) буквами в готическом стиле было написано «Санаторий «Коммунист». Эта надпись, наконец, пролила свет на мое местоположение, но особой радости мне не доставила. Дело в том, что санаторий «Коммунист» уютно расположился в экологически чистом и мало посещаемом нижнее-сочинском лесничестве. Причина его малой посещаемости банальна - оно находится в добрых семидесяти километрах от центра города, а поскольку особых достопримечательностей в лесничестве нет, то и желающих проделать столь длинный путь ради лицезрения раскидистых елей и чистого воздуха единицы. Как проделал этот путь я, мне еще предстояло разобраться, ну а размышлять о том, как же я буду добираться домой мой уставший мозг даже не пытался. Тем более, сперва нужно было себя обезопасить и узнать личность соседки по кровати.
Для этого я решительно открыл найденную под кроватью книгу, и худшие предположения, разумеется, подтвердились. Та самая Кристина, о существовании которой я узнал минутами ранее из паспорта человека, которого я до сих пор боюсь больше всего на свете, была записана на первой странице в качестве отдыхающего. Из всей полученной информации разум молниеносно выстроил цепочку фактов: а) я нахожусь в семидесяти километрах от дома в чужом санаторном номере; б) я ночевал с доселе неизвестной мне женщиной, которая оказалась женой персонажа фильма ужасов; в) судя по присутствию паспорта, ее муж находиться где-то по близости. Не останавливаясь на достигнутом, разум сразу же составил план действий: бежать!
С этой целью я мгновенно поднялся с пола и, стараясь производить как можно меньше шума, двинулся на свободу. Не нужно обладать особыми ориентировочными навыками, чтобы прийти к выводу, что единственный дверной проем в помещении и есть выход. Но меня ждало очередное разочарование. Рядом с комнатой, в которой я провел ночь и которая по задумке архитекторов является спальней находилась еще одна, судя по расположению в ней мебели служившая гостиной. Это удлинило протяженность маршрута «очень небезопасный номер с чужой женой – родной и уютный дом» на несколько метров, и не особо меня опечалило. А опечалило меня другое, а именно нахождение на полу гостиной огромного тела моего потенциального убийцы. Он лежал на животе, подложив под свою лысую кубовидную голову пачку газет и пуская слюни на раздел объявлений «купи-продай». На спине спящего красовалась гордая надпись «ОМОН», которая заставила бегать мурашки по моей спине со скоростью лучшего ямайского спринтера. Оптимизма не смогла добавить и приписанная красной помадой к началу слова буква «К», и даже расположившееся сразу под ней иностранное слово «Эврибади». Узнав свой подчерк, я предположил, что несколькими часами раннее, находясь в пьяном угаре, я решил, что нет ничего забавнее, чем поиздеваться над неподвижным телом. Видимо размеры тела, и его структура не слишком меня впечатлили, потому что затуманенный алкоголем мозг счел невероятно смешным сделать из сурового «ОМОН» молодежное «КОМОН эврибади».
Пообещав себе, что как только выберусь, ударю себя побольнее, плавными кошачьими движениями я стал медленно обходить лежащего на полу и занимающего большую часть площади комнаты человека, которого, по какому то совершенно ужасному недоразумению, сделал рогоносцем. И вот, когда до спасения оставалось каких то три шага, американский рэпер Баста Раймс поставил на мне крест. Его пронзительный голос, вкупе с заводными афроамериканскими битами, стал началом самых страшных минут в моей жизни. Прости дорогой Баста, но я тебя ненавижу. Я проклинаю тот день, когда поставил твой трэк себе на рингтон, я проклинаю производителей Нокиа, которые сделали телефон таким громким, я проклинаю человека, который мне позвонил. В общем, Баста Раймс разбудил Хомо Сапиенса, как бы нелепо это не звучало.
Чудовище открыло глаза. Чудовище посмотрело на меня. Я обмер. А теперь обо всем поподробнее. Издав зловещий стон, сто пятьдесят килограмм ужаса стали приводить себя в вертикальное положение. Это действие удалось осуществить не сразу, и со стороны эти попытки подняться с пола под бодрые реплики Баста Раймса, вроде: «Мув ё бади ниггаз» или «Летс гоу, летс гоу» по идее должны были казаться мне презабавными, однако по какой то причине (вероятно из-за крайней степени страха за свою короткую и столь насыщенную жизнь) таковыми не казались. Чтобы хоть как-то сгладить свою вину, я в спешном порядке выключил злосчастный телефон, где-то в глубине души надеясь, что нелепо кувыркающийся на полу человек, поняв, что источник шума исчез, решит более не напрягаться и вернется назад, в уютное царство Морфея. Однако моим надеждам не суждено было сбыться, поскольку не зря говорят, что упорства сотрудникам ОМОНа не занимать. Противореча закону тяготения и логики, верзила умудрился поставить свое могучее тело на свои не менее могучие ноги, чем привел уровень страха на моем внутреннем страхометре к отметке максимум. Более того, определившись со сторонами света и договорившись с вестибулярным аппаратом, душегуб двинулся ко мне, с явным желанием растерзать на месте. Но видимо память не относится к сильным сторонам этого, безусловно, талантливого во всех отношениях человека, поскольку, подойдя ко мне на расстояние удара, где по моим предположениям мне и должен был наступить конец, он не стал совершать насильственных действий, а всего лишь пристально на меня посмотрел. Посмотрел и завис. По работе мимической мускулатуры можно было понять, что громила в своей не предназначенной для больших нагрузок голове, пытается сопоставить мой визуальный образ с набором имен в его внутренней картотеке. После минуты ожидания я, наконец, понял, что мыслительный процесс у стоящего напротив меня индивида несколько заторможен и стоит произвести попытку бегства, однако мое тело было не согласно с голосом разума, и продолжило стоять на месте. Время шло, мы с монстром глядели друг на друга и казалось ничто не может испортить этой идеалистической картины. Но тут появился третий участник недавно образовавшегося любовного треугольника, о котором я в силу крайнего испуга успел позабыть. Я имею в виду барышню, с которой по совершенно нелепой и непонятной для меня случайности, мне довелось проснутся в это ужасное утро, в этом не менее ужасном месте. Вероятно тоже разбуженная Баста Раймсом, она, повинуясь любопытству, несмотря на головную боль и жажду решила узнать что же происходит в соседнем помещении, и, собравшись с мыслями, двинулась туда. В гостиной девица появилась совершенно нагая, чем на секунду отвлекла меня от созерцания находящегося напротив неандертальца. Осмотрев ее, я еще раз убедился, что у меня хороший вкус, но радоваться этому факту не стал, сочтя это в данной ситуации неуместным. Она же, войдя в комнату, видимо несколько удивилась разыгрывающейся там мизансцене и застыла, чем довела количество неподвижно стоящих в гостиной человек до трех. Чудище рядом со мной, узнав в обнаженной женщине свою благоверную, попыталось улыбнуться, однако ничего кроме леденящего душу оскала из этой попытки не получилось. Время шло, пауза затягивалась.
Первой, очевидно вследствие анатомических особенностей женского организма, в себя пришла моя ночная соседка по кровати. Она улыбнулась, и с фразой «Доброе утро, любимый» двинулась в нашу сторону. Мне на секунду почудилось, что она сейчас бросится на шею своему огромному и страшному мужу, объяснит ситуацию, и мы все вместе дружно посмеемся над этой нелепостью. Но в реальности не один из пунктов не сошелся, даже самый первый, Да, непонятно почему, но вместо толстой шеи своего супруга, голая девушка заключила в свои объятия меня. Я понял, что теперь мне точно конец, причем очень скорый. Но видимо не я один был поражен действиям голой девицы, поскольку стоящий рядом монстр издал странный звук, очевидно выражающий удивление, и окончательно погрузился в глубины своих размышлений. Вероятно, он ни разу в своей жизни не сталкивался с дерзостью, которую я посмел проявить по отношению к нему, и пытался в самых отдаленных уголках своего разума найти хоть какое-нибудь объяснение моему суицидальному поступку. То, что громила догадался, что я грязно надругался над его супругой, стало понятно по налившимся кровью глазам и хаотично раздувающимся ноздрям, из чего я сделал вывод, что жить мне осталось совсем ничего. Я закрыл глаза и обреченно попросил Господа о спасении.
Спасение явилось в виде женщины пенсионного возраста в белом халате и с тускло сиреневыми волосами. Спасение бесцеремонно открыло входную дверь, и голосом похожим на визг бормашины заявило: «Уборка в номерах!!!». Его появление стало неожиданностью для всех находившихся в комнате лиц. Обнаженная девушка, отцепившись от меня, стала искать предметы гардероба, которыми можно было бы прикрыть особо неприличные участки своего, надо сказать, довольно изящного тела, от посторонних глаз, ее муж, чья физиономия явно обрела выражение кровожадного убийцы, был сбит с толку и снова ушел путешествовать в пещеры своего сознания, а я, удивленный тому, что до сих пор дышу, наконец, почувствовал свои ноги и принял решение воспользоваться суматохой и бежать.
И я побежал. Ах, как же я бежал! Мои ноги, никогда не отличавшиеся особыми атлетическими талантами, едва касались земли, создавая ощущение полета. Если бы Усейн Болт, трехкратный олимпийский чемпион по бегу на короткие дистанции, увидел меня в тот момент, он навсегда бы ушел из легкой атлетики куда-нибудь в академическую греблю. Я несся как гепард по прерии, как ястреб по небу, как гей по Махачкале. Я не помню как оказался на станции, но зато прекрасно помню как, ожидая погони, прятался по кустам, пока не подошел поезд, как я в него запрыгнул и осознал что у меня совершенно нет денег, как бегал из вагона в вагон от контролеров, как они меня все же поймали и выписали штраф. Но это ерунда по сравнению с тем, что могло со мной произойти.
Прибыв на вокзал, я решил не рисковать и не появляться дома, исходя из той логики, что, выпив лишнего, я мог поделится со своими новыми знакомыми адресом проживания, и один из них, (разумеется тот который поздоровее) может запросто заявится ко мне домой с отчаянным желанием отомстить. Поэтому я отправился к своему другу Славику, в надежде спрятаться и заполнить дыры в памяти.
Выслушав мою печальную историю, этот бесчувственный подлец долго смеялся своим противным смехом, после чего изволил пояснить мне некоторые детали знакомства с семейной парой, которую я так беспардонно в последствии разрушил.
Мы познакомились с ними в каком то клубе, после того как на тансполе я начал невербально показывать Кристине, что испытываю к ней откровенное сексуальное влечение. Ее муж верзила заметил это и хотел было со мной расправиться, однако в битве силы и разума верх одержал второй, и было решено урегулировать возникший конфликт без физического контакта. Для этого был выбран традиционный в России конкурс «перепей-ка». Суть его проста до банальности - побеждает тот, кто употребит большее количество алкоголя без ущерба для вестибулярного аппарата. Удивительно, но, не обладая особым опытом участия в подобных питейных состязаниях, я умудрился одержать победу за явным преимуществом, то есть единственным из соревнующихся остаться в сознании. Моим трофеем оказалась жена противника, и мне тут же захотелось использовать приз по назначению. Однако внутреннее благородство не позволило бросить поверженного противника на поле брани, и каким то непостижимым образом я смог доставить громилу в санаторий. Как именно мы добрались в тот злосчастный номер, для меня до сих пор остается загадкой, поскольку Славик, с чьих слов я воспроизвожу последовательность своих действий, при транспортировке тела не присутствовал.
Что происходило по прибытии в санаторий, я не вижу смысла описывать, ибо ничего приятного я не помню (а жаль), а печальные события уже воспроизведены выше.