Алоэ...

АЛОЭ…

Столетник – одно из немногих растений, которое живет в моем доме с незапамятных времен, то уменьшаясь до маленького росточка после очередного залива (а раз в несколько лет залив у него почему-то обязательно случается), то разрастаясь до размеров, вызывающих желание облагодетельствовать какое-нибудь общественное помещение. Столетником его называют, потому что цветет, мол, один раз в сто лет. Ну, как папоротник, вроде. Я была твердо убеждена, что он вообще никогда не цветет, хотя бы потому, что до ста лет не доживет ни одно комнатное растение. Симпатий особых он у меня не вызывал, скорее наоборот: я хорошо помнила горький вкус его сока, когда меня пытались лечить им от насморка, и втайне считала его растением абсолютно бесполезным.
Истинное его имя трепыхалось где-то на периферии сознания, а о том, что алоэ – это огромное семейство разнообразнейших по формам и цвету растений, не возникало даже мысли. Откуда-то залетело название «агава», и я радостно обозначила этим словом все розеточные колючки. Суккулентами я никогда не интересовалась, эстетический же интерес у меня скорее вызывали кактусы. Их формы покоряли своей пластикой. Искусствоведческое прошлое нет-нет, да напоминало о себе. Столетнику было отказано даже в эстетике. Ну, растет себе и растет, не выбрасывать же…

О том, что очаровательный шарик с кисточками на кончиках жирненьких пупырчатых листочков оказался его родственником, я узнала как-то случайно. Алоэ остистое со старинным лечебным растением не ассоциировалось. Шарик иногда цвел, иногда порождал деток, иногда вываливался из горшка, демонстрируя полностью загнившую от неумеренного полива ножку. Ножка срезалась, срез зачищался, подсушивался, и колючая капустка получала новый горшочек. А так как после хирургического вмешательства у капустки не оставалось ничего, что можно было бы воткнуть в землю, то и высаживалась она единственно возможным, и как много позже я узнала, единственно верным способом – положением на поверхность земли. Кочанчик выпускал новые корешки и продолжал радовать глаз постоянством формы и размера. Да-да! Ни одно другое растение так педантично не относится к своим габаритам, как остистое алоэ. Никогда не видела, чтобы шарик вытянулся или непропорционально увеличился в диаметре. Да он скорее погибнет, чем изменится! Постепенно я научилась его поливать: из-за его шаровидной формы подлезть к нему под листья нет никакой возможности, поэтому я лью воду ему в поддон, и делаю это крайне редко, чтобы не давать повода напиться до загнивания.

О существовании алоэ Vera как отдельного вида я не задумывалась. Название это у меня ассоциировалась больше с косметикой и парфюмерией, нежели с конкретным видом алоэ-растения. А конкретный этот вид уже занимал место у меня на подоконнике. И место ему требовалось особенное. Его крапчатые листья свешивались из горшка вниз так причудливо, что либо горшок надо было ставить на подставку, либо само растение, заправив руки, тьфу ты, листья под горшок, приподнимет его. Да еще стебли его так причудливо изворачиваются в сторону света. Надо ж его поворачивать, чтоб не выпал из горшка окончательно, а повернуть эту раскоряченную, но весьма жесткую конструкцию, не сокрушив всех окружающих обитателей того же подоконника… Вы никогда не пробовали? Очень увлекательное занятие.

Однажды я подобрала на улице отломанный кусок столетника, удивившего меня своим темно-зеленым цветом. Внешне от привычного алоэ он не отличался, но густой насыщенный цвет листьев заставил меня усомниться в их близком родстве. Укоренился отломыш в рекордные сроки, прямо на воздухе. Пока я раздумывала, куда и как его посадить, он нагло выпустил перпендикулярно стеблю мощные воздушные корни и был посажен в землю. Расти он тоже начал немедленно, сохраняя при этом коренастость и насыщенный цвет. Решив, что алоэ все-таки не лишен разнообразия видов, я не стала углубляться в дебри его родословной.

Встретив в магазине среди суккулентного микса голубовато-серую растишку, листья которой располагались строго в одной плоскости и при этом загибались концами вверх, я удивилась только его необычности, не сообразив даже, что передо мной, по-видимому, еще один представитель семейства алоэ. Вместо колючек по краям его листочков располагались заостренные пластинки, напоминавшие отпоротую подпушку на изношенной одежде. Смешное растеньице перекочевало на мой подоконник, но исходную форму сохранить не смогло. Новые листья стремились превзойти друг друга по размеру, вытягивались, и года через полтора потеряли и колючие пластинки, и загнутую форму, а потом и все растение ухитрилось сгнить, стоя на общем поддоне с другими суккулентами, которые благополучно зимовали в совершенно сухой земле. Каким-то образом этот алоец недавно завелся у меня снова. Ведет себя пока смирно, растет, толстеет понемногу…

Вместе с ним на поддоне стоят его родственники. Складывается впечатление, что алойчиков я покупаю как-то по секрету от себя самой. Ну, как тот ёжик, который приговаривал: «Это не я! Это не я!» Даже вспомнить не могу, когда и где я их покупала… Один какой-то, мелкий такой, с белыми пупырышками на листиках, рос-рос, процвел даже… Цветочек был очень похож на цветок остистого алоэ, только потоньше… А потом вдруг взял и сбросил с середины стволика завядшие листочки. Пришлось разрезать его напополам. Пенек живой, верхушечка живая, а серединка сгнила. Вот что надо было такого сделать, чтоб так испортиться? Зачистила я его, верхушечку сушить положила, а пенек оставила в том же горшочке. И стало у меня их двое. Верхушка благополучно укоренилась, стал обрастать детками и пенечек. В то жаркое лето не успевала я кого-то поливать, засохла и та верхушечка, а пенечек жив! Да и не пенек он уже вовсе, а пышный кустик из нескольких розеток.

Какую-то разновидность остистого алоэ я купила где-то в теплице. Мне  кажется, что никакое оно не остистое вовсе, а просто комок зеленых ёжиков. У него нет ни кисточек, ни колючек, ни пупырышков, но в нем так сильно чувство семейственности и коллективизма, он так лихо плодит деток и так неохотно с ними расстается, что я ему откровенно симпатизирую. Роднит его с остистым собратом только засухоустойчивость. Нальешь ему в поддон сорок граммов, а он месяц будет их смаковать, и земля в его горшочке будет оставаться влажной.

Полузасохший столетник, вытащенный из помойки, удивил своей «зубастостью». Вроде бы обыкновенный столетник, нет никаких сомнений, но отчего-то зубчики на листьях сидят чаще, и поострее они что ли… Отпоила, растет. Как не похожи дети разных родителей, несмотря на общность расы, национальности, даже местности проживания, так и мои столетники отличаются друг от друга.

Ни на кого не похож алоэ пестрый. Он вообще не похож на растение. Авангардистские его формы заставили меня не только захотеть, но найти и купить эту диковинку. Алоэ Variegata был свеж, как в первый день творения. Была весна, и ему было обеспечено много солнца на самом южном из моих окон. А он все равно сгнил. Сочный плод импортных гормонов. Долго я не решалась купить его снова. Наблюдения за судьбой других импортных растений привели меня к мысли о корнеэктомии. И когда я купила его во второй раз, расшаркиваться перед ним не стала, а безжалостно отрезала все корешки по самое «Не балуйся!» и положила сушить. Тщательно подсушив все ранки, оставшиеся после ампутации «отличных корешков», я не стала сажать сочную растишку в землю, а соорудив заборчик из зубочисток и вилок для канапе, буквально подвесила культю так, чтобы земля ее едва касалась. Прошло довольно много времени, месяца три, наверное, прежде чем я решилась потянуть за «каменный цветок». Алоэ Variegata уже благополучно рос на своих корнях и загнивать не собирался.

Огромный, тяжеленный Алоэ Ferox самостоятельно не мог даже стоять. Он уже давно изогнулся под тяжестью своей колюче-пупырчатой головы и был прислонен к стенке. У него в горшке еще росла огромная гастерия, но противовесом работать ей было не под силу. Их отдали мне со словами: «Наверное, его надо пересадить, но уж больно он колючий!». Я мужественно пообещала страдальцу пересадку и приволокла его домой. Сняв горшок, я поняла, что пересадка не вернет чудовищу осанку: его довольно длинный оголенный и кривой ствол рос на довольно скромных корнях, которые не смогут удержать мощную голову на прочной, но не очень толстой шее. И я решилась гильотинировать Ферокса. Рубить его пришлось топором в самом буквальном смысле. Для этого пришлось сооружать специальную плаху. Не на весу же с плеча его рубить. Его же надо положить на что-то, по чему топором ударить не жалко. А огромная его голова положить его на какую-либо поверхность не позволяет. В общем, построила я эшафот из двух табуреток и толстой доски, в качестве груза были использованы тома Большой Советской энциклопедии, и голова была, наконец, отсечена.

Помятуя, как быстро отрастают корни от ствола темно-зеленого алоэ, я понадеялась на аналогичный эффект, и водрузила отсеченную голову на вазу. Прошло больше месяца, а корней не было и в помине. Он что, решил изображать голову профессора Доуэля? Нужно же ему какое-то питание? Не могу же я его подвесить на заборчик из зубочисток и вилок для канапе. А шея-то этой горгоны только с виду деревяшка, а загнить, небось, сможет, что твой огурец… Что делать-то?

Беру я самый тяжелый горшок из имеющихся в моем распоряжении. Кажется, он даже не керамический, а фаянсовый, как унитаз типа… Насыпаю туда дренаж из керамзита вперемешку с камнями, сухой земли и втыкаю туда отрубленный ствол Ферокса. Падает! Тяжелый, зараза… Пришлось зажать ствол камнями. В общем, пустыня получилась…

Раздвинула кое-кого, переставила немножко и освободила место посветлее. И поставила туда свое роскошное приобретение. Месяц жду, другой, третий, …и вдруг вижу однажды, самые верхние челюсти, язык не поворачивается назвать их листьями, раздвинулись, и в глубине клюва показался язычок. Начал расти Ферокс! У, зверь страшный и колючий! Значит, корни все-таки пустил, наверное. Теперь я тебя полью, самую чуточку, только чтоб ты запах воды почувствовал. А камни пусть пока лежат, так, для устойчивости…