Гвардии рядовой

Навстречу 67-ой годовщине Великой Победы народов СССР

              Памяти отца- инвалида Великой
              Отечественной освободительной войны,
               пулеметчика, стрелка 85 гсп 32гсд -
               Гладнева А.П.

          Наша семейная пасхалия
          ( стр. из дом. архива)

"Звонок на урок - все за партами, и вот открывается дверь - такая тишина! Входит батюшка. Все, ожидаючи, смотрят то на него, то на доску... Батюшка останавливается у доски, внимательно смотрит... А там - в длинной ризе поп. Кадит кадилом, совершает обход по селу. Ворота двора прихожан, а из-под воротни на попа лает озорная дворняшка...
 - Ну-у-у... И кто же это из вас, чадо, нарисовал?- чуть - чуть улыбаясь краешком губ, спрашивает строго батюшка. Все молчат. Но предательски смотрят в мою сторону!
  - Ну? Я ж ворота узнал. И собачку - тоже...
Ну, думаю, теперь папаньке расскажет, а папанька теперь в ночное ни за что меня с собою не возьмёт! И мой детский голосок четко и раскаянно сознался под шарканье приближающихся шагов: " Я, батюшка..."
 - Ты, богомаз?! - и линейкой меня по  лбу - шмяк! Я головку нагнул пониже, чтоб лоб уберечь, но батюшка хмыкнул:
- Ишь, ведь - в длинной рясе... С кадилом... А ... похож ведь, а?!
Потом, когда в свои 18 с Доней венчался, он нас первой парой поставил у алтаря. А  венчалось нас тогда пар пять.
- Ну, что, богомаз, венчаться пришёл? Хороша девица, хо-ро-ша-а-а... Благословляю...
И венцы брачные одел на нас -  новенькие, золотые, огнями сияющие!
 - Пап, а почему - "богомаз"?
- Да художники рисовали картины в храме на библейские сюжеты, а я помогал, то кисти мыл, то краску подбирал,  как они просили. Иногда разрешали небо или травку раскрасить... Я и мальчиком при храме был - в хоре пел... Матушка в церковь меня с собою всегда брала...
 Рисовал отец перед Пасхой ту свою детскую картину почти каждый год на стене.  И купола церкви и яички с пасхальным куличом на вышитом полотенце... И слова: "Христос воскрес!" Бабушка и мама всегда готовили тесто, из того, что было - иногда из тертых картофеля и свеклы да горсти высевок,  в 50-60-е годы из настоящей пшеничной муки. Мы, дети, взбивали помадку для украшения куличей и мастерили из раскатанного в ленточку теста украшения для них. Рвали лопухи для окраски яичек.  Потом бабушка расстилала посреди стола вышитое мамой полотенце и на него устанавливали пасхальные караваи с блюдечками крашенок. А рано-рано утром отец брился, умывался, надевал чистую рубашку и - пел псалмы и сам святил пасхальный стол. Церковь в те годы  служила хранилищем колхозного зерна.
 Потом будили нас, детишек, приводили нас в праздничный вид. Бабушка становилась на колени, читала молитвы, садилась за стол и все начинали разгавливаться. Каждому доставалось по маленькому кусочку вареного сала, по 2-3 ложечки творога, по яичку и большому куску пасхи! Подавались на стол сметана, узвар (компот). Взрослые пили по чарочке вишневую наливку, будто причащались. Потом отец хмелел и вспоминал эпизоды из своей фронтовой биографии и - плакал, а потом благодарил Бога, что всё-таки остался жив. Выходил в сад и подолгу прогуливался по аллейкам, любуясь каждым деревцом и солнечным небом.

                11.
                ЧУЖАЯ КРОВЬ
                (фрагмент из фронтовой биографии отца)

"...Ногу я свою всё же отстоял перед хирургами! Они хором - отрезать, да и только! А то - гангрена! А я - нет! Не дам! Как я в селе без ноги? У меня - дети, мамаша старенькая - как их обеспечить средствами к жизни без ноги? Прирастёт! Говорю - прирастёт, значит - прирастёт! Пришили! Хрящик начал появляться, как спайка костей! А тело всё - жё-о-оолто-е!
Как желток! И глаза, и зубы - жёлтые! И вот лечащий врач говорит - нужна чужая кровь. Организм мой обескровлен. И давай искать такую же группу, чтоб прямое переливание. А я опять: "Нет! Мне не нужна чужая кровь". Они - убеждать, мол, быстрее на выздоровление дело пойдет, братишка! А я - нет! Дайте мне хорошую еду, как командному составу даёте - я сам свою кровь наем! День сопротивляюсь, два, три - не подпускаю к себе никого. Гляжу профессор, что ногу пришивал, приходит. Выслушал меня, осмотрел и приказал:
  - Вот сейчас принесут вам тарелку с сахаром - ешьте до тех пор, пока почувствуете, что он сладкий.
Принесли. Я ложечку с сахаром в рот - батюшки! Сахар, как песок морской - ни запаха, ни вкуса! Ем. Неделю, две.  Вроде чуть-чуть сладость ощутил. Гляжу, а у меня самые кончики пальчиков ног, рук, ушей, носа засветили белизной на фоне общей желтизны! Все посмотрят на меня и смеются. И вот с каждым днем всё слаже и слаже становился сахар, и всё больше и больше отступала желтизна. По сантиметру. И осталась вокруг пупка. А потом и вовсе - сошла на нет. И тельце стало беленькое-беленькое, как у младенца".
  Да, это уже и я могу подтвердить - тело у отца было нежное, щёки румяные - кровь с молоком. А сахар отец ел до глубокой старости - насыплет почти  половина пол-литровой банки, зальёт кипятком, чуть остынет и пьёт! Такая концентрация сладости,  а он ещё подсыпает. Сахар уже не растворяется, дольёт кипятка и пьёт. И никакого сахарного диабета у отца до последнего дня жизни не было. Наверно феномен этот мог бы объяснить только тот военный хирург, профессор Кисловодского военгоспиталя в суровом,  1944году.

                14 апреля -день Памяти нашего отца.
 Спи спокойно, гвардии рядовой, боец - Гладнев Антон Павлович! День-то приходится на Великую Субботу, под Свят День! Знать прожил ты, Отец, свою трудную, сложную порой - жестокую и страдальческую жизнь с минутками простой радости Святым


                Ольга - дочь твоя, младшая самая. 09.04.2012г