Янка - латвиетис

             Янка был самым настоящим цыганом с золотыми зубами и широкой улыбкой и такой же широкой душой. В нём было метр пятьдесят росту и веса пятьдесят килограммов. Свободно говорил на трёх языках, но когда его называли цыганом, он всегда возмущался:  « Я – латыш!» Его так и прозвали – «Янка – латыш». В оригинале –
 «Janka – latvietis» . Был женат на русской, имел красивых смуглых детишек.

            Времена были застойные, брежневские. Где лучше было работать и сытнее? Естественно там,  где производят дефицит или продукты!  Дефицит в нашем захолустье производил только мясокомбинат, и само–собой,  Янка устроился работать туда сварщиком. Жил он рядом в бараках, что построил мясокомбинат для своих работников.
             Надо сказать, что наш мясокомбинат производил удивительно вкусную продукцию, которую нельзя было спутать ни с одной другой!

                По долгу службы,  мне часто приходилось проводить профосмотры женского контингента мясокомбината, чтобы не отрывать людей от работы надолго, благо медпункт у них был выше всех похвал. И тогда я всегда видел Янку, который в брезентовой робе сварщика озабоченно бегал от цеха к цеху, обычно с какими-то обрезками трубы. Его спутать с кем-то было нельзя – он носил робу шестидесятого размера!
 При его росте в метр пятьдесят с кепкой, это выглядело комично. Я спросил кладовщицу: « Вы что, нормальную робу по росту ему не можете достать?» Та засмеялась и ответила:
« Он сам требует такую! Под ней же можно больше вынести!»

                В этом деле он был большой спец! Навешивал по пятнадцать килограммов продукции на себя и дул через проходную, где дежурила вневедомственная охрана. Иногда попадался, но всегда выкручивался как–то.
 
                Пока я не знал о его финтах, и я  один раз невольно помог ему пронести.
 Когда я выходил с территории, обычно брал с собой продукты через столовую мясокомбината, там были смешные цены. Мне давали и чек, но его было нежелательно отдавать, а только показать. Продукты были из «унутренних» резервов, очевидно…

            Янка поджидал меня у проходной с рулеткой в руках,  и когда я подошел, схватил меня за руку  и потащил в проходную,  рассказывая громко о каких-то трубах, которые он будет проводить под потолком и выводить наружу. Он жестикулировал, указывая на потолок и охрана,  задрав голову,  следила за его пояснениями. Я показал охране сумку и чек,  и мы вышли за пределы проходной.
 
Янка затащил меня к себе домой и начал разгружаться. Там были и колбасы, и копчености, и сардельки, а из штанов он вытащил два завёрнутых в плёнку карбонада по три- четыре килограмма! Он хохотал , блестя золотыми зубами, радуясь удачному проходу и изображая охрану с открытым ртом, смотрящую в потолок.
 Он подарил мне один карбонад и кусок копчености на пару килограммов,  и мы расстались. Так я стал соучастником, но особо не расстроился – с мясокомбината пёрли сотнями кило, но всегда все сходилось. Такова была социалистическая экономика!

               Однажды Янку взяли на проносе двух батонов «Чайной колбасы», заперли в дежурке и пошли вызывать милицию для составления протокола. Когда милиция прибыла, то колбасы в дежурке не оказалось, хотя на окнах были решётки. Обыскали дежурку и снаружи – нет колбасы! Охранница была в шоке! Ну не мог же такой мелкий сожрать два батона по кило восемьсот!?
 Отпустили его.
Через несколько дней в дежурке начало вонять. Начали искать источник запаха,  и нашли сгнивший батон, стоящий в настенных часах, которые заводили раз в две недели.
 Второй батон Янчик съел! Выблевал потом. НО съел!!! Два кило колбасы!

            Янка был широкой души человек и любил угощать приезжающих артистов. Он шел на концерт и после него приглашал артистов домой и обычно они соглашались  почему-то. Если с закуской проблем не было по известной причине, то водку он покупал ящиками за свои!  Вечеринка обычно затягивалась до утра с песнями и плясками!  У него гостили и певец Лапчёнок и «Эолика» в полном составе с музыкантами и другие знаменитости Латвии. И он очень гордился знакомством с ними.
 
             Нет уже , ни той страны, ни мясокомбината, ни Янки-латыша, а дети выросли и поменяли мачеху-родину на Англию, но любого в городе спроси, помнит ли он цыгана Янку-латвиетиса,  и любой с улыбкой скажет: «Ну, ещё бы!»