Сартакова корова

         Детей у нас в краю после войны не было, росла я одна, и соседи баловали меня: зазывали домой, просили рассказать стихи, я много наизусть знала, угощали чем-нибудь вкусненьким.
         Мне очень нравилось ходить в гости, а мама ворчала на меня и, когда находила у кого-нибудь из соседей, то по дороге домой всегда сердито выговаривала: “Ходишь, как сартакова корова по дворам, будто дома есть нечего...” - Я не знала, какая такая “сартакова корова” и почему она ходила по гостям, но не спрашивала, понимая, что, наверное, это была плохая  корова, раз мама говорит о ней так сердито. Но ничего не могла с собой поделать и все ходила и ходила. Мне было интересно в гостях, да и друзей-одногодок у меня не было.
        Зато у тети Дуни был патефон, а у тети Нюры - красивые белые слоники шли по длинным накрахмаленным кружевным дорожкам на комоде и выглядывали из торчащих кружев, как из кустиков. Это было сказочно интересно. Тетя Нюра плела кружева, и я могла часами смотреть, как цепляются ниточки-петельки одна за другую. Она меня не прогоняла, но и не учила. А моя мама вязать кружева не умела. И однажды, когда она вела меня домой от тети Нюры, а я не хотела идти и упиралась, она подтолкнула меня, как “сартакову корову” в спину, а я заплакала и закричала: “А ты не умеешь плести такие кружева, как тетя Нюра, не умеешь, не умеешь!..” Она ответила тихо, будто и не для меня: “Лучше совсем не уметь, чем драть по три шкуры за какие-то несчастные плетенки”.
         С тех пор я больше не ходила к тете Нюре в гости, хоть она и приглашала, боялась, что она сдерет с меня мою одну шкуру, хоть я и не собиралась забирать ее кружево.
         И тогда я “повадилась”, как говорила мама, ходить в гости к тете Дуне.
         У тети Дуни был высокий дом под шифером, таких домов на нашей улице было всего два, еще один такой же был у шофера дяди Миши.  В большой и светлой тетидуниной горнице стояла огромная кровать со множеством больших подушек и маленьких думочек, с наброшенными на них тонкими тюлевыми накидушками, кружевным околотком и белым калевым покрывалом. Кровать казалась мне отчего-то большим белым гусем, плывущим по нашему деревенскому озеру. Я подолгу сидела просто так на стуле, что стоял возле швейной зингеровской машинки, второй ценности в доме, и смотрела на этого необычайно красивого “гуся”.
         Дома у нас ничего примечательного не было. В горнице стоял серый деревянный стол, сколоченный отцом, две кровати, застеленные простыми байковыми одеялами, старый-престарый диван с продавленными пружинами да несколько тоже старых «венских» стульев.
         Родители, может, и хотели бы что-нибудь купить, да денег не хватало. Отец работал один, получал не то сорок, не то пятьдесят рублей, он был бухгалтером, а мать в силу своей неграмотности, в большой бедной семье девок учиться не отдавали, и потому мать работала сторожем в магазине, и мы едва сводили концы с концами. Мы бы и вовсе голодали, если бы не огород.
         У соседей мне нравилось все: и угощения, и красивые вещи, а мама не хотела, чтобы во мне выросла зависть к чужому добру, сама она никогда не завидовала, или, по крайней мере, никогда не говорила об этом, зато всегда повторяла, что ученье - свет и, чтобы стать человеком, надо учиться. Была она по простонародному мудра и добра как все живущие трудом люди.
         В доме тети Дуни было для меня еще одно притягательное место - подпол. На кухне, или как у нас называют, в избе, ближе к русской  печке, прямо в пол ввернуто круглое кольцо и ,если за него посильнее дернуть, то приподнимутся сразу три доски пола, и откроется темная четырехугольная пропасть, в глубину которой ведут земляные ступеньки аккуратно обмазанные красной глиной.
         Когда тетя Дуня открывает подпол, я, замирая, подбираюсь к краю и заглядываю в черную глубину. Мне представляется, что там сказочно богатое подземное царство, потому что тетя Дуня всегда достает из подпола что-нибудь внусненькое. Зимой - свежую, будто только что из-под земли, морковку, а летом - мороженый сырчик или молоко, замерзшее в глубокой чашке.
         И на этот раз, шепнув мне: “Погоди, я тебе чего-нибудь достану”,- она скрылась с лампой в темном проеме, а я осталась у края этой манящей и таинственной глубины. Мне очень хотелось спуститься вслед за ней, но ступеньки начинались далеко внизу, и мне было страшно сделать такой шаг. Любопытство же одолевало и, растянувшись на полу, я опустила голову вниз, стараясь разглядеть в далеком и тусклом свете лампы темное подполье, но ничего не было видно и, свесившись еще чуть-чуть, я... полетела вниз.
         Мне повезло, на сей раз - тетя Дуня с ситом, полным всякой снеди поднималась по ступенькам, когда я рухнула на нее, на сито, и она, сильная женщина, удержала меня, сама перепугавшись до полусмерти.
         Долго потом я не заходила к ней в гости, мне было стыдно, что я такой неслух, что упала, что испугала тетю Дуню, а она, встречая меня, все спрашивала, когда же я приду к ней в гости. Потом я снова стала к ней захаживать, но уже ступала по полу осторожно, обходя квадрат подпола, прикрытого половичком, будто он сам собой мог провалиться подо мной.


Рецензии