Бабушка

БАБУШКА

Мою соседку по старой квартире звали Бабушка. Конечно, все знали её имя и фамилию, но больше к ней подходило это уважительное – Бабушка.
Худущая, седая, с гребёнкой в голове, она, хотя ещё и плохо слышала, но поговорить любила. Когда мы жили по соседству, часто разговаривали о жизни, о детях, внуках – да мало ли о чём могут поговорить женщины!
Некоторые её рассказы мне особенно запомнились.
Детство Бабушки прошло в деревне, там и школу окончила. Стала в колхозе работать. С родителями жилось хорошо. Трудолюбивые, непьющие, они любили своих детей и  заботились о них.
Началась война. Весной 1942 года стали призывать в армию и девчат. Увезли в район, а там взяли не всех, девчонок  её года рождения пока оставили дома.
- Вот везут меня обратно на телеге, а я реву – так обидно, что забраковали!
Стала  трудиться в колхозе. Приходилось и на быках работать. Вот как-то везла на быке навоз на поле. А бык её вместе с телегой в яму затащил. Яма-то огромная, а в ней трава растёт, зелёная. Вот он идёт по яме, ест её, а телегу за собой тащит.
- А я невеличка, хвощу его, хвощу, а что толку? Так и сижу в яме, реву, а выбраться не могу. Потом нас хватились, искать пошли. Выволокли кое-как. Сейчас-то смешно, а тогда не до смеху было.
 В ноябре снова призвали. И сразу же  увезли под Полтаву. Там таких молоденьких девушек  учили на зенитчиц. Так и провоевала она всю войну в зенитных войсках.
- Мосты  мы охраняли, иногда и самолёты сбивали. 2 года 10 месяцев отдюжила.
- Страшно было?
- Так не без этого.
- Ранена была?
- Нет, только вот ноготь на пальце руки заболел, частично ампутировали.
Победу я встретила в госпитале, в Будапеште. Лежим, вдруг слышим залпы. Думаем, неужели немец снова на Будапешт напал?
Идёт лейтенант, полненькая такая женщина, смеётся и плачет одновременно:
- Победа! Девочки, победа! Залп дают в честь победы!
Мы что-то закричали, все на кроватях от радости запрыгали, заскакали, как маленькие. – Бабушка беззубо смеётся.
Потом я домой вернулась, к маме в деревню. А тут и в колхозе, и в лесу работы много было.
Возвращалась я однажды с лесозаготовок домой. Было это ранней весной. Идти надо через реку. Подхожу к реке – а лёд тронулся. Вижу, солдатик на берегу стоит, мнётся.  Ему тоже на тот берег надо. Разговорились. Отпустили его домой на побывку. А к дому тоже, как и мне,  надо через реку перебраться.
Думали мы с ним, думали и решили рискнуть. Вооружились длинными палками, нашли более-менее подходящие льдины и прыгнули. Я на одну, солдатик на другую.
Стоим каждый на своей льдине на серёдке, от других льдин отталкиваемся. Так и на середину реки уже выплыли. И что тут этому солдату в голову взбрело на другую льдину прыгнуть? А прыгнул-то не на середину, чуток с краю. Я и охнуть не успела, как льдина перевернулась и его накрыла.
Реву да плыву я на своей льдине дальше. Кое-как добралась до берега. Вышла и давай искать военкомат. Рассказала, какая на моих глазах произошла трагедия. Ни имя, ни фамилию солдата я не знала. Но ведь всё равно будут кого-то искать.
Так жалко его было, так жалко! Такой молоденький, пожить-то ведь совсем не успел. Войну пережил, а тут на тебе – у порога родного дома, считай, был. Иной раз думаю, уж лучше бы не давали ему тот отпуск, поди, и не случилось бы такого. Хотя, кому ведь чего на роду написано, тому и быть, рано или поздно. Никуда ведь от судьбы-то не денешься…

Замуж Бабушка вышла за своего же, за деревенского. Выбирать-то не из кого было, поубивали женихов-то. Тоже воевал, ранен был. Пожили в деревне, а потом в город перебрались, дом свой поставили. На фабрике оба работали.  Родили сына и дочку.
- И всё бы ничего, да мужик-то пить стал. То ли раны беспокоили, то ли душа отчего болела – не сказывал. Так и помер. Осталась с ребятами одна. Да они уж не больно маленькие были.
После школы дочь заневестилась, загулялась, да и внука мне подарила. А сама вскоре отправилась то ли на целину, то ли ещё куда искать приключений, малого-то мне и оставила. Так с тех пор внук и живёт со мной. То работает, то нет. Да ещё и пьёт. Нашёл какую-то проститутку. Замужем, муж постоянно в командировках, двое детей, а с ним связалась. – Бабушка укоризненно качает головой.
Сын тоже со мной живёт. По молодости был женат, да пил, жена и ушла. Ладно хоть ребят не завели. Сейчас уже на пенсии, дома сидит. Делать ничего не хочет, а выпить надо.
Я вот  их и пою, и кормлю, и стираю на них.
В больницу когда попаду – здоровья-то ведь никакого, годков-то немало (было Бабушке 85 лет) – так они ко мне приходят не с передачами, а за деньгами. Меня-то здесь как-никак а покормят, а им-то ведь надо чо-то жрать. На вино так где-то находят денег, а на еду – так Бабушка давай.
- Куда их денешь-то, свои ведь, - Бабушка вздыхает и грустно улыбается, как бы извиняясь за свою не очень-то счастливую жизнь.
Мне тоже становится грустно. Старая больная женщина. Выстоять такую войну, выдержать тяжёлое послевоенное время, всё это ради будущего, ради счастья детей и внуков – и вот он, финал. И разве она одна такая, бескорыстная русская женщина, труженица, несла и несёт на своих хрупких плечах всё то, что могли бы взять на себя мужчины – но – ау! – мужчины! Где вы?
Пьют мужчины…