Их жизнь. В краю голубых озёр. Книга 3. Часть 18

               
   ...У Роберта каждый раз теплело на душе, когда он видел его быструю плотную фигуру, жизнерадостную улыбку, весёлые глаза. Андрей Миронович резво обогнал слегка медлительного главного инженера, широко улыбаясь, протянул руку:
   -Здравствуй, Роберт! Как поживаешь без меня? Давно тебя не видел...
   -Здравствуйте, Андрей Миронович! Живу хорошо... Думал, что вы нас совсем забыли...а всё же, помните... Спасибо и за это! - В его голосе проскользнул упрёк.
   -Ну, Роберт, не обижай меня! Не могу сейчас часто приезжать, работы много, а вы - далеко... Но вот сегодня, всё же, выбрался к вам, уговорил Юрия Ермолаевича, - кивнул он на главного инженера, наблюдавшего с молчаливой улыбкой за их разговором.
   -Показывай, Гринцевич, своё хозяйство, - проговорил Юрий Ермолаевич, протягивая руку. Роберт пожал его слабые пальцы интеллигента, видимо, не знавшего, что такое физический труд. - Хочется посмотреть, сколько штукатурки сделали, качество её... Пойдём, пойдём, бригадир!
   Снова они ходили по общежитию, осматривали каждую комнату, санузлы, главный инженер указывал на мелкие погрешности, пожурил за то, что стёкла плоховато очищены от брызг раствора. "Глазастый! Каждую мелочь увидит!" - Подумал Роберт с раздражением, но и, в тоже время, с уважением за это его качество.
   Андрей Миронович помалкивал, но тоже внимательно осматривал работу штукатуров и, особенно придирчиво смотрел на гипсолитовые перегородки, на что невольно обратил внимание Роберт: "Не спроста это! Ох, не спроста!" - Подумал он, чувствуя, как заныло сердце от недоброго предчувствия.
   -Что ж, пойдём в контору! - Наконец сказал Юрий Ермолаевич.
   -Мне тоже идти? - Спросил Роберт.
   -Тебе тоже.
   -Так,- сказал главный инженер, удобно устраиваясь на стуле возле окна. - Покажи-ка нам, Вадим Степанович, аккордно-премиальный наряд на штукатурку общежития! -"Начинается!" -Мелькнуло у Роберта в голове.
   Светлая и чёрная головы склонились над небольшим по формату, но таким важным для строителей, листом бумаги.
   -Почему у тебя, Вадим Степанович, введён в наряд такой вид работ: "Перетирка гипсолитовых перегородок"? - Поднял голову Андрей Миронович.  - Штукатуры их, ведь, не перетирали? Или я ошибаюсь? - Посмотрел он на Роберта.
   -Нет, не ошибаетесь! - Сказал Роберт. - Только, я думаю, что их нет надобности перетирать, их сразу шпатлевать малярам надо!
   -Многие из них, всё-таки, довольно низкого качества, значит, малярам понадобится лишний слой шпатлёвки... И если мы эти деньги заберём, то могут возникнуть крупные неприятности, согласен? - Посмотрел он опять на Роберта. Тот только молча кивнул головой. Крыть было нечем.
   И, впервые за всё это время, он почувствовал стыд за то, что собирался присвоить эти дармовые, следовательно, незаконные, деньги; конечно, не для себя лично, для бригады, но сути дела это не меняло.
   -Я вот что хочу сказать, Андрей Миронович, - заговорил он, бледнея от волнения. - Дело в том, что, когда Степанович сватал нас на штукатурку общежития, он сказал, что, поскольку мы не квалифицированные штукатуры, то нам в наряд дополнительно введут перетирку гипсолитовых перегородок, чтобы мы не пострадали в зарплате из-за низкой выработки.
   -Прикинь-ка, Вадим, хотя бы грубо, сколько они в день заработали на штукатурке? - Приказал Акентьев прорабу. Вадим Степанович завертел ручку арифмометра, пощёлкал костяшками щётов.
   -Десять рублей в день, на человека, - ответил он наконец.
   -Это - больше 200 рублей в месяц! На руки! Куда уж лучше? Что же ты ещё хочешь, Роберт,а? Ведь вы ещё никогда такие деньги не зарабатывали! Ты ещё молодой человек, Роберт... у тебя вся жизнь впереди! - Мягко и проникновенно продолжил он: - Мой тебе совет: зарабатывай свои деньги честно, тогда ты сможешь смотреть в глаза людям с чистой совестью!
   -Я вас понял, Миронович! - Ответил Роберт. - Только объясните бригаде сами, почему вы отбираете деньги за перетирку!  Нам Степанович говорил, что этот наряд, -кивнул он головой на лист, - согласован с начальством, то есть, с вами со всеми!
      Я привык верить Степановичу, бригада тоже, хотя они засомневались последнее время. Он нас просил прихватывать пару часов после работы, чтобы быстрее закончить штукатурку, поэтому мы и заработали такие деньги, а потом люди засомневались, сказали, что начальство не даст нам заработать такие деньги, наряд срежет, и перестали оставаться после работы, я один, как дурак, работал по-прежнему, и из упрямства, и хотелось доказать им , что они не правы...
   А теперь... я остался в дураках! Дело не в тех деньгах! Бог с ними!  Плохо то, что вы все - обманщики! Люди оказались правы! Вы не дали нам заработать эти деньги, срезали наряд!  Попытайтесь оправдаться сами, товарищи начальники!  Я не хочу объявлять бригаде, что спор я проиграл... Они сами прекрасно это поймут! И больше никогда не просите остаться после работы, я на это не пойду! - Роберт повернулся, шагнул через порог и захлопнул дверь.
   ...Штукатуры рассаживались на скамейках, грубо сколоченных из неструганных досок, перебрасывались шутками, закуривали. Когда все устроились, вперёд вышел Андрей Миронович Фишель.
   -Товарищи! - Его обычно весёлое лицо было непривычно серьёзным, чувствовалось даже волнение. - Я попросил собрать вас сейчас, в основном, по одной причине: не хочу, чтобы у вас были различные закулисные разговоры, недовольство, и т.д.
   Перед тем, как поставить вашу бригаду на штукатурку общежития, мы составили аккордно-премиальный наряд , включив туда перетирку гипсолитовых  перегородок... Мы боялись, что работа у вас пойдёт медленно, заработная плата будет низкой... Но оказалось, что вы - парни хоть куда! Штукатурить вы МОЖЕТЕ! Быстро и с хорошим качеством! Поэтому писать липу в наряд нет надобности.
   Все вы - не новички на стройке, и знаете, что не всегда нормировщики  справедливо оценивают труд строителей. На одной работе можно работать спокойно и заработать хорошие деньги, а на другой, как ни старайся, приличные деньги не заработаешь...
      Я хочу, чтобы вы правильно меня поняли:  именно из боязни оставить вас без хорошей зарплаты мы пошли на риск и включили в наряд перетирку... Ибо это, в конце-концов, могло нам доставить большие неприятности...
   Но вот прошёл месяц, мы подсчитали объём выполненной вами работы, и оказалось, что вы заработали по десять рублей в день без всякой липы... Это - отлично, товарищи! Вы - молодцы!  - Роберт почувствовал скрестившиеся на нём торжествующие взгляды: "Ага! Что мы говорили! А ты не верил, что обманут! Эх, ты, наивная душа!" - Говорили эти взгляды.
   -Всё получилось, как нельзя лучше! - Продолжил Фишель. - Вы заработали хорошие деньги, и нам нет необходимости оставлять в наряде перетирку, а это значит, что мы можем спать спокойно! Не бояться, что за нами ночью придут! - Закончил он шутливо. - Вопросы есть? - Все молчали, только Владимир Солоха достаточно громко, чтобы все слышали, сказал:
   -Хорошо, что хоть быстро спохватились и перестали работать по вечерам!
   -Не понял, Солоха, что ты сказал? - Спросил Фишель.
   -Да ничего, это я так...
    ...- Ты чего такой мрачный? - Спросила Людмилка, смотревшая, как Роберт устало раздевается...
    -Вот и хорошо! - С облегчением сказала она, когда Роберт рассказал о собрании. - Что ни делается, всё к лучшему! К лешему такие деньги, не нужны они нам! А то мне, было как-то неприятно, когда ты хвалился о том наряде... Надо честно зарабатывать свои деньги!  Слышишь? Ну, улыбнись!  - Прижала она его голову к своей груди, потом заглянула в глаза. - Улыбнись, пожалуйста! Вот, так-то, лучше! Сразу красивый стал! А то был хмурый, как день ненастный!  - Людмилка засмеялась, поцеловала его в губы.
   -Да, знаешь, - улыбка слетела с её лица, - няня сегодня пришла с фонарём под глазом, здоровый такой синяк, плакала, говорила, что избил её муженёк вчера, и домой уходить боялась... Я ей предложила остаться ночевать у нас, но она не согласилась, сказала, что ещё хуже будет... Ушла.
   -Надо же ей было, на старости лет, за этого придурка выходить! - Расстроенно сказал  Роберт. - Жалко старушку!
   -Может, покушаешь, у меня как раз, всё горяченькое! - Предложила Людмилка.
   -Нет, сначала помоюсь под душем, весь день мечтал поплескаться!  Жара такая стоит! - Он долго стоял под прохладным душем, чувствуя, как струи воды уносят усталость и плохое настроение; потом оделся, поужинали с Людмилкой, включил транзистор, поймал тихую музыку, взял с полки "Час быка" Ефремова, устроился на диване рядышком с Людмилкой, перечитывавшей " Семью Зитаров" Вилиса Лациса.
   Ауричка сидела на ковре и  пыталась что-то изобразить из кубиков, от большого старания высунув кончик языка.
   -Спрячь язычок! - Засмеялась Людмилка. - Откусишь ненароком!  - Ауричка,  увидев, что мама смеётся, тоже засмеялась, показала свои крохотные зубки и, ткнув пальчиком в кубики, пролопотала:
   -Катя! - Что в переводе на язык взрослых, означает: красивые.
    ... В этот день из Резекненского Треста приехали плиточники-облицовщики, по-быстрому выгрузили из бортовой машины молочной белизны облицовочную плитку и принялись  разносить её по санузлам, поднимая на подъёмнике на верхние этажи.
   Мужики, как мужики, на первый взгляд; неизвестно кто и как, первый узнал, но вскоре штукатуры зашушукались , передавая друг другу: "Зэки, вольнопоселенцы!" Вскоре их бригадир договорился со Степановичем и им привезли на "Бибочке" раствор. Работа закипела, росли квадраты ослепительно белых стен в санузлах.
   Поближе к обеду один из облицовщиков разузнал у Володи Семёнова, где обретается ближайший магазин  со спиртным, скинулся с дружками и исчез. Через пол-часа он вернулся уже резко раздавшийся в объёме груди и живота.
   -Порядок! - Сообщил он дружкам и припрятал в уголке две бутылки водки "Кристалл" и закуску. Во время обеда они устроились в одной комнате, расстелили на полу газету, поставили на неё бутылки и закуску, пригласили выпить с ними Семёнова за знакомство, поскольку он  им рассказал, как найти магазин.
   После каждой выпитой порции живительной влаги настроение у них становилось всё лучше и лучше, лица раскраснелись, слова стали громкими и малость хвастливыми. Когда бутылки опустели, весёлая компания решила, что они ещё не дошли до кондиции. Вывернули карманы, подсчитали смятые рублёвки и монеты, оказалось, что набралось на одну пол-литровую бутылку вина и одну побольше, именуемую в народе "бомбой".
   Теперь уже в магазин отправился Семёнов, оказавшийся в комнате самым молодым.
   -Давай, сынок! - Покровительственно  похлопал его по плечу  усатый мужчина со шрамом на левой щеке и замысловатой татуировкой на тыльной стороне левой кисти.
   -Я счас, мигом! - Заверил новых друзей Владимир и, слегка пошатываясь, но торопливо , пошагал к магазину. Оставшиеся втроём облицовщики развалились прямо на полу, со смаком курили, клялись друг другу в вечной любви и дружбе...
   Бригадир в это время искал запропастившихся своих рабочих.  Услышав их оживлённый разговор за одной из дверей, он вошёл в комнату.
   -Чего работать не начинаете, а? - Довольно сурово спросил он.
   -Аа, бугор! - Осклабился в широчайшей улыбке усатый, - да мы, тут...обедали... Ты присаживайся, не стесняйся, нам сейчас чернил принесут, - выразительно щёлкнул он себя по горлу. - Надо же первый день на новом объекте, как следует отметить! На сухую и плитка не будет на стенах держаться! - Закончил он под хохот товарищей.
   -Хватит вам уже, мужики, идите, работайте! - Сдерживая себя, чтобы не вспылить, попросил пожилой бригадир.  - Добавите ещё, и работать больше не сможете!
   -Ну, бугор! Брось ты! - Махнул рукой усатый. - Да мы - ни в одном глазу! Сейчас пойдём, будем работать!  Только по одной ещё шкрябнем, и всё!
   -Чёрт с вами! - Плюнул со злости бригадир, и так хлопнул дверью, что качнулась гипсолитовая перегородка.
   -Может, пойдём, Серый,а? - Неуверенно спросил долговязый и очень худой парень. - Сердится же бугор, сам видишь. Прогул ещё закатает!
    -Я ему такой прогул закатаю! ...- Заматерился усатый и скрипнул зубами.
   -Тебе виднее, - сник долговязый.
   -Да ничего, он мужик добрый, позлится и перестанет, - ухмыльнулся третий, вытягиваясь на спине , его уже развезло и начало клонить в сон.
   -А вот и я! - Возник в дверях Володя Семёнов и выволок из-за пазухи две бутылки вина.
   -Молоток! - Похвалил его усатый. - Садись. - Он вытащил из кармана нож, срезал пластмассовую пробку у "бомбы", налил пол-двестиграммового стакана тёмно-вишнёвой жидкости и протянул его Семёнову: - Пей! Заслужил! Быстрые у тебя ноги! - Володя, гордый тем, что его похвалили, запрокинул голову и залпом выпил вино, сморщился, вытащил из банки консервов кусочек кильки в томате, закусил.
   Когда "бомба" опустела, усатый посмотрел на часы, икнул и сказал:
   -Надо это дело перекурить, спешить нам некуда, кайф протянем. - Все со смаком закурили. Скоро по комнате плыли клубы сигаретного дыма, разговаривали громко, перебивая друг друга, хвастались своей силой, победами над женщинами, смелостью и драчливостью...
   -Давай, потягаемся! - Предложил долговязый. - Кто -кого!
   -Давай! - Сразу согласился порядком захмелевший Семёнов.  Они легли на пол, один против другого, поставили правые руки локтями на пол, сцепились пальцами и стали тягаться, пытаясь прижать руку противника к полу.  Они долго пыхтели, каждому очень хотелось победить, на лбу у обоих выступила испарина.
   Всё же Володя оказался более жилистым, медленно, но неотвратимо, он прижал руку противника к полу.
   -Ого! - Удивился усатый. - Посмотреть на тебя, хлепак! А силёнка есть! Давай со мной теперь!
   -Давай! - Согласился, окрылённый победой Семёнов, - только - левой, правая устала.
   -Левой, так левой, мне без разницы. - Усатый улёгся на пол напротив Володи и они сцепились руками. Некоторое время их руки находились в состоянии равновесия, потом Володина рука начала клониться вниз...
   Он поднатужился, закряхтел, повернул вбок кистью. Что-то в руке у усатого хрустнуло и он вскрикнул от боли.
   -Ах ты, падла! Руку выворачивать вздумал? Убью! - Он вскочил на ноги, Володя тоже поднялся и забормотал, бледнея:
   -Я нечаянно. Серый! Я не хотел...прости!
   -Ну ладно, Серый, чего не бывает, - Стал уговаривать усатого долговязый. - Он же не хотел...давай, лучше выпьем,а? Мировую! А?
   -Ладно, живи, шкет! - Буркнул, остывая, усатый и сел на пол. Долговязый торопливо раскупорил последнюю бутылку, влил вино в стакан  и протянул его усатому.
   -Прими, Серый, мировую. - Усатый выпил вино, вернул стакан долговязому, утёр рукавом губы и потянулся за закуской. При этом он опёрся на левую руку и опять вскрикнул от боли.
   -Уу, гнида! Руку попортил! - Он не удержался и закатил оплеуху Володе. Тот покачнулся от удара и вскочил на ноги.
   -Чего ты дерёшься? Что я, хотел, что ли?  - Спросил он подрагивающим от обиды голосом.
   -Конечно, хотел! Увидел, что проигрываешь, и сподличал! Думаешь, я не понял? - Сверкнул глазами Серый.
   -Да не хотел я! - Заорал во всё горло Семёнов.
   -Не ори! Чего концерт устраиваешь? - Закатил ему ещё одну оплеуху усатый. Володя пошатнулся от удара, выпрямился и неожиданно ударил усатого кулаком по носу.
   У Серого посыпались искры из глаз и закапала кровь.
   -Ах ты, падла! Убью! - Взревел Серый и бросился на Семёнова. Тот кинулся к двери и помчался по коридору.
   -Семёнова зэки бьют! - Подбежал к Роберту перепуганный Пётр Барткевич.
   -Как это, бьют? - Не поверил тот.
   -Кулаками! Пьяные они!
   -Где?
   -На первом этаже! В коридоре! - Роберт кубарем скатился вниз по лестнице и вылетел в фойе первого этажа. Володя Семёнов лежал недалеко от дверей парадного входа, свернувшись в клубок, а трое облицовщиков старательно молотили его ногами.
   -Что вы делаете, сволочи? - Заорал Роберт. - Убьёте парня! - Он схватил за плечи двоих и стал оттаскивать их. Усатый продолжал бить ногами Володю. Роберт отпустил тех двоих и бросился к усатому, схватил его за руку , потянул в сторону.
   -Не лезь, сука, - заскрипел зубами усатый, - не мешай!- Двое остальных подскочили к Семёнову и опять стали его бить.
   -Перестаньте, гады! - Заорал Роберт, отпустил усатого, прыгнул к ним, схватил за одежду и поволок к дверям в коридор.
   -Ах ты, б...- Взвизгнул фальцетом долговязый и замахнулся кулаком на Роберта. Тот отбил левой рукой летящий в лицо кулак и резко ударил долговязого, который как-то странно хрюкнул , ударился спиной о стену и сполз на пол.
   Второй побелел, как мел и пулей вылетел в коридор и захлопнул за собой остеклённую дверь.  Володя в это время пришёл в себя, вскочил на ноги и, совершенно озверев от ярости, обрушил на Серого град ударов.
   Ослеплённый Серый закрыл руками лицо и стал пятиться задом к стене. Володя опустил руки и неожиданно ударил Серого сапогом в солнечное сплетение, тот ойкнул и рухнул на пол, сворачиваясь от боли , как ёж, зажимая руками живот.
   Володя размахнулся и изо всей силы ударил его ногой в лицо. Хлынула кровь, Серый потерял сознание. Роберт, увидевший этот страшный удар, подскочил к Семёнову и схватил его за руки.
   -Вовка! Стой! Убьёшь ведь!
   -Убью гада! Пусти!
   -Вовка, успокойся, слышишь?  Пойдём отсюда! - Стал Роберт уговаривать дрожащего от ярости Семёнова. - Пойдём на улицу!  - Роберт обнял его за талию и повлёк за собой, даже не посмотрев назад. И, вдруг, почувствовал сильный удар чем-то твёрдым по голове... Вспыхнули в голове радужные круги, подкосились ноги.
   Усилием воли Роберт выпрямился и обернулся назад. Его ударил тот, третий, выскочивший со страху в коридор. Увидев уходивших, не оглядываясь, Роберта и Володю, в нём проснулась отвага, он схватил обрезок доски, валявшийся в коридоре, подбежал к ним и хватил Роберта доской...
   Тот потряс головой, приходя в себя, увидел замершего в растерянности, с доской в руках, противника, скользнул глазами по полу, заметил валявшуюся сломанную ручку от лопаты, прыгнул к ней, схватил её. Облицовщик замахнулся доской ещё раз.
   Роберт парировал удар своей палкой. "Как в детстве...на деревянных мечах..."-Мелькнуло в голове.
   -Как ты меня, так и я- тебя! - Крикнул он и ударил палкой по голове противника. Тот в последнее мгновение успел отдёрнуть голову и закрыться рукой. Палка скользнула по голове сбоку, сильно ободрала ухо и разбила пальцы у руки, которой защищался облицовщик.
   Он закричал от боли , выронил обрезок доски и побежал прочь. Роберт вернулся к окровавленному Володе.
   -Пойдём в контору, надо тебе умыться, ты весь в крови.
   -Нет, что ты! Не пойду! - Испуганно замотал головой Семёнов. - Начальство увидит, не пойду!
   -От начальства это уже всё-равно не скроешь, поздно скрывать! - Сказал Роберт. - Пойдём.
   -Степанович, позвоните, пожалуйста, в милицию, - попросил он прораба.
   -Что случилось? - Встревоженно спросил Вадим Степанович.
   -Облицовщики втроём Семёнова избили.
   -Что же он там натворил такое?
   -Да они сначала вместе пили, а потом что-то не поладили и подрались.
   -Так он, что? Пьяный? Он же никогда не пил на работе.
   -Да, это первый раз. И какой его чёрт дёрнул, не пойму!
   -А где эти облицовщики?
   -В общежитии, вы быстрее позвоните, Степанович, надо сразу отучить их драться на работе, только этого нам не хватало!
 ...  Довольно быстро приехал участковый инспектор на мотоцикле с коляской. Роберт коротко рассказал ему о происшествии. Они вместе  пошли в общежитие. Обшарив весь первый этаж, они, наконец, в одной комнате нашли сидящего на полу Серого.
      Остальные сбежали. Вид Серый имел плачевный. Запёкшаяся на лице кровь, растрёпанные волосы, одежда, до того пыльная и грязная, будто ею пол подметали.
   Участковый без лишних разговоров схватил его за руку и поставил на ноги.
   -Пошли, пошли, ишь, расселся! - Буркнул он.
   -Ты чего? Ты чего, начальник?- Забормотал Серый, - за что ты меня? Я же ничего не делал!
   -Да, по тебе заметно, что ты ничего не делал! - Усмехнулся участковый.  На улицу Серый вышел покорно, но, увидев мотоцикл, вдруг взбунтовался, не хотелось ему прокатиться в коляске.
   -Не поеду я, чего ты меня, забрать хочешь? Что я такого сделал? Не поеду!
   -Садись в коляску, быстро! Некогда мне с тобой нянчиться!  - Подтолкнул его участковый. Серый сделал попытку вырваться, но участковый вывернул ему руку за спину и принудил сесть в коляску.
   -И смотри, не балуй у меня! Наручниками пристегну! - Завёл мотоцикл и уехал.
   ...В восьмом часу вечера, когда Роберт с Людмилкой смотрели телевизор, раздался звонок в дверь. Роберт открыл входную дверь. На пороге стоял участковый.
   -Добрый вечер! - Поздоровался он.
   -Добрый вечер!
   -Я не хотел вызывать вас в участок, Гринцевич, отрывать от работы, поэтому решил зайти вечером, не возражаете?
   -Что вы! Проходите! Раздевайтесь! - Участковый снял плащ и фуражку, Роберт повесил их на вешалку. Они прошли в комнату. Людмилка, уже знавшая о драке в общежитии, встревоженно смотрела на милиционера.
   -Здравствуйте, Людмила Ильинична! - Поздоровался участковый.
   -Здравствуйте!
   -Расскажите, пожалуйста, и поподробнее, о том происшествии, - попросил участковый, вытащив бумагу и ручку. Записав показания, он дал Роберту расписаться и сказал:
   -Если понадобитесь, то вызовем в милицию. Пока всё.
   -Скажите, пожалуйста, а тех драчунов уберут со стройки? Всё же, не хотелось бы работать рядом с ними.
   -Видимо, да. - Участковый вышел в коридор, надел плащ и фуражку.
   -До свидания.
   -До свидания. - Роберт закрыл за ним дверь, щёлкнул замком.
   ...На следующий день Степанович, едва только появился на объекте, вызвал к себе Семёнова и долго беседовал с ним с глазу на глаз.   Из конторы Семёнов вышел пристыженный, работал весь день почти ,не поднимая глаз, резко выделялись на бледном лице свежие синяки, свидетели его вчерашних приключений...
   У Роберта вздулась на голове и сильно болела здоровенная шишка . Прошедшую ночь он почти не спал, ворочался с боку на бок, не давая спать Людмилке, мучили сильные головные боли. "Хорошо, что обрезок был от дюймовой доски, - подумал он не один раз, - попадись ему что потяжелее, мог бы я запросто оказаться в больнице  с трещиной в черепе! И всё чёртова самоуверенность и беспечность! Нет, чтобы оглянуться назад! Уверен был, что нападать некому. Вот и заработал!"
   Больше на объекте та троица не появилась. Расспрашивать о них у других облицовщиков Роберту было неудобно, так он и не узнал о их дальнейшей судьбе...
   ...Уже несколько дней не появлялся на работе Юзя Ветринь. Жил он в деревне, на работу приезжал автобусом, поэтому узнать причину его неявки было затруднительно.
   После обеда позвонили Вадиму Степановичу и сообщили, что Ветринь за пьяную драку  с соседом осуждён на 15 суток.
   -Ты почему мне не сообщаешь, что Ветриня уже несколько дней нет на работе? - Грозно спросил Степанович у Роберта, придя в общежитие.
   -Я думал, что он заболел, - пожал плечами Роберт.- В табеле у меня отмечено, что его нет на работе, а табель около вашего стола на стене висит...
   -Ты что, думаешь, у меня других забот нет, кроме, как в табель смотреть? - Пробурчал, остывая, Степанович.
   -А что случилось-то?
   -Пятнадцать суток твой Ветринь схлопотал, вот что! С соседом подрался по пьянке!
   -Опять лысым появится! - Удручённо сказал Роберт. - Вот странный человек! Трезвый - такой тихий, спокойный, рассудительный... Стоит выпить, тут же подраться надо! Прям второй Колька Чубревич!
   -Да, преподнёс он нам подарочек! Теперь на каждом собрании склонять будут! - Сказал Степанович, собираясь уходить.
   -Вадим Степанович, у меня с понедельника по графику - отпуск... Отпустите?- Спросил Роберт, пользуясь случаем.
   -А тебе очень надо?
   -Так, ведь, отпуск - раз в году бывает, притом - такой короткий! Ждёшь его, ждёшь... а пролетит, и не заметишь...
   -Ладно, иди, график не будем нарушать...
   -Спасибо большое, Степанович!- Сказал признательно Роберт.
   -Да, чуть не забыл! - Спохватился прораб. - Вот ещё что...- Он задумчиво потёр висок. - Надо срочно сложить стены электрощитовой в мастерских, энергетик на шею сел. Да подожди ты, не возражай!  - Прикрикнул он, видя, что Роберт уже открывает рот. - Выслушай сначала! Стены там в пол-кирпича, высота небольшая, столбики посреди стен. Вы эту кладку за два-три дня выкинете, а потом на штукатурку опять.
   -А вторую бригаду нельзя? Не хочется прыгать...
   -Им полы надо быстрее готовить, скоро приедет бригада клеить линолеум. Вы же, далеко от них оторвались... Соглашайся, Роберт! Надо, понимаешь? А то в отпуск не отпущу! - Шутливо пригрозил прораб.
   -Хорошо, - сказал Роберт. - Только надо разбивку сделать и чертежи кладки.
   -Пойдём, за час успеем, а завтра , с утра, начнёте кладку... Сделаете, пойдёшь в отпуск, моё последнее слово! Понял?
   -Понял.
   ...К вечеру они успели сделать разбивку фундаментов под электрощитовую.
   -Глубоко не копайте, сантиметров сорок хватит, и на ширину лопаты. Бетон закажи погуще, утрамбуйте, рубероид поверху, два слоя, и начинайте кладку... Потихоньку бетон схватится, нагрузки большой нет.
   -Сделаем, - сказал Роберт. Дайте мне чертёж кладки, дома посмотрю.
   -На, -прораб протянул ему синюшный лист бумаги с тусклыми линиями и едва различимыми цифрами размеров.
   -Вот черти! - Не удержался Роберт, - как будто нельзя чертёж получше сделать! Хоть в лупу его разглядывай!
   -Типовой проект! - Хмыкнул прораб. - Их столько раз копируют, что в конце -концов получается такая вот мазня!  - Ткнул он пальцем в чертёж.
   ...Домой Роберт шёл , расстегнув рубашку.  Стояла жара.  Трава и листья деревьев поникли  от жажды и покрылись слоем пыли. Даже ветер, и тот устал от зноя и запрятался в тень в укромном уголке... Во дворе 24 -кв. дома горланили ребятишки, гоняли мяч; в тени , на скамейке, сидели две старушки, равнодушно взирали на ребячью игру, тихо разговаривали о чём-то своём.
   Дома никого не оказалось. На кухонном столе белела записка: " Робчик, мы на озере. Ждём тебя. Приходи. Целую. Т.Л."
   Он быстренько помылся под душем, переоделся, вытащил из холодильника  кусок колбасы, парниковый огурец, посыпал его солью, наспех поужинал и пошёл на пляж.
   -Ну, наконец-то!  - Обрадовались, увидя его, Людмилка и мама. Ауричка тоже радостно улыбалась. Она попыталась встать на ножки, постояла, пошатываясь, несколько секунд, и с визгом шлёпнулась на одеяло.
   -Ах ты, мой цыплёнок! - Воскликнул Роберт, подхватил её на руки, прижал к груди и высоко подбросил в воздух, поймал, ещё раз подбросил взвизгивающую  от удовольствия Ауричку.
   -Роберт, перестань! Напугаешь девочку!  - Просила мама, с замиранием сердца смотревшая на взлетающую вверх внучку.
   -Ничего, она это любит! - Засмеялась Людмилка.
   Роберт опустился на одеяло, усадил на колени Ауричку.
   -Пойдём купаться? - Спросил он.
   -Идите, дети, я уже накупалась, да и солнце садится, холоднее становится, - сказала мама. - Дайте мне Ауричку.
   Роберт разбежался по деревянному настилу причала, далеко прыгнул и скрылся под водой.  Он плыл, пока хватило воздуха в лёгких, потом вынырнул и помахал рукой  Людмилке, плывшей к нему.
   -Не отплывай далеко, я боюсь одна! - Крикнула она. Он поплыл к ней, с силой загребая руками, остро чувствуя наслаждение от напрягающихся мышц, от ласковых объятий тёплой воды, от того, что рядом - она, его жена, его любимая женщина, от того, что он - молод, силён, что над ним такое голубое небо, такое жаркое солнце...
   -Что-то я проголодался, - весело заявил он, когда они вернулись домой, и уложили в кроватку уснувшую по дороге дочурку.
   -Не ты один, я тоже, - блеснула красивыми зубами Людмилка. - Сейчас ужин сообразим. Готовь салат, у нас там ещё пара огурцов есть, и перья лука, а я картошку с колбаской пожарю.-  Они поужинали. Людмилка прилегла на диван с книгой в руках. Роберт стал просматривать газеты и журнал "Строитель".
   Раздался телефонный звонок.
   -Да, - сказал Роберт, - приложив к уху трубку.
   -Роберт, - раздался в трубке всхлипывающий голос Лидии, - прибеги к нам, если можешь! - Она громко заплакала.
   -Что случилось? - Крикнул, бледнея. Роберт.
   -Батька с ума сходит! Довёл нас до того, что у мамы руки и ноги трястись стали, слОво выговорить не может!
   -Я сейчас! - Бросил он в трубку и положил её на рычаг.
   -Что там? - Испуганно смотрела на него Людмилка.
   -Батька звереет, - торопливо сказал Роберт,- я побегу.
   -Роберт! - Крикнула она ему вслед, - только не теряй головы, слышишь?
   -Да, да...
   ...Он бежал по тротуару мимо прогуливающихся парочек, стайки беззаботно смеющихся девочек, парней с громко играющими транзисторами. Запыхавшись, еле успев перевести дыхание, он рванул дверь.
   На кухне плакала, прислонясь к плите, Лидочка, у стола сидела на табуретке мама, растирала трясущимися руками непрерывно вздрагивающую правую ногу.  Её лицо было мертвенно бледным и опустошённым, в глазах застыла боль и тоска, как у смертельно раненного животного.
   -Где он? - Спросил Роберт.
   -В кровати, - ответила Лидия. - Как услышал, что я тебе звоню, так сразу перестал ругаться, разделся и лёг. Слышишь? Храпит уже.
   -А с чего он завёлся?
   -Да ни с чего. Пришёл, мы в это время ужинали. Увидел, что за столом сидим и заорал сразу: "Уу, паразитки! Жрёте? Мой хлеб жрёте? Смотрите, не подавитесь только! Как вы мне надоели! И когда только я от вас избавлюсь?" И как разошёлся! Боже! Какие гадкие слова он говорил!  Язык не повернётся повторить!  Всю матерщину, какую только знал, на нас вылил!  - Лида опять залилась слезами. Мама всё так же размеренно и безучастно растирала подрагивающую ногу...
   -Мама, успокойся! Слышишь? Ну, взгляни на меня! Это же я, твой Робка! - Он взял в руки её голову, слегка встряхнул. - Посмотри на меня! Слышишь? - Мама медленно подняла на него безучастные глаза, взгляд её стал осмысленным.
   -Роберт! Сыночек мой родной! - Заплакала она и уронила голову ему на грудь - Как я его ненавижу!  - Вскрикнула она внезапно. - Господи! И за что мне такое наказание? За что я мучаюсь всю жизнь с этим выродком? 
   Злоба затопила Роберта. Он подскочил к храпевшему на кровати отцу, рывком сбросил одеяло, схватил его за руки  и рванул на себя.
   -Ты что? Ты что? - Забормотал, открыв глаза, тот.
   -Что же ты, сволочь, вытворяешь? - Заикаясь от ярости, спросил Роберт. - До каких пор ты над мамой издеваться будешь? Мало тебе того, что ты нас, маленьких , бил? Маме нашатырь в рот лил, когда она без сознания лежала? Думаешь, я забыл? Нет, я всё помню! Помнишь, я тебе обещал, что вырасту большой  и тебе отомщу?  Помнишь? Ты - не человек! Ты - выродок! Змея подколодная! Я мог бы сейчас тебя вот этими руками задавить!  Ты это заслужил!  - Приблизил Роберт искажённое бешенством лицо к его глазам. - И я тебя задушу! - Процедил он сквозь зубы. - Помни об этом! Ещё раз так поступишь с мамой, и ты - покойник!- Роберт несколько раз яростно тряхнул отца, так, что у того голова болталась на шее, как тряпичная. - Она тебе больше не жена! Иди, посмотри, до чего ты её довёл! Иди, ну! - Роберт так сильно рванул его за руку, что отец вылетел на кухню и стал перед женой в одних трусах и майке, высокий, худой, сгорбленный и униженный.
   -Я ничего не делал!  Я только пришёл... и лёг спать... Чего ты от меня хочешь?  - Забормотал он, не смея поднять глаза на сына.
   -Ты ничего не делал? - Вскрикнула, вне себя от изумления, Лида, - ты такую грязь на нас лил! Господи! Какие гадкие слова ты говорил! И у тебя повернулся язык сказать, что ты ничего не делал?  У мамы до сих пор нога трясётся... Какая же ты скотина! - Вновь залилась слезами Лидия.
   -Извиняйся, гад! Ну? - Процедил сквозь зубы Роберт. - По-хорошему говорю! Иначе поставлю на колени и будешь лбом об пол стучать! Ну?- Он схватил его руку и вывернул за спину.
   -Ой, больно! - Вскрикнул отец, против воли сгибаясь вниз. - Пусти, руку сломаешь!
   -Тебе бы и ноги переломать надо! Зачем ты вообще живёшь? Ничтожный ты человек!
   -Отпусти его, сыночек, он всё-равно, ничего не поймёт! - Попросила мама. - Пусть и дальше храпит, как боров.
   Роберт, не отпуская вывернутую за спину руку отца, заставил его подойти к кровати и швырнул лицом вниз на подушку.
   -Живи! И помни, что я тебе сказал!
   ...Всю ночь дул сильный ветер, выл на все лады в вентиляционных трубах, а под утро забарабанил по стеклу дождь, потекли по асфальту первые ручейки.
   -Ну, наконец-то! - Пробормотал, ещё не совсем придя в себя после сна, Роберт. - Услышал Боженька наши молитвы! А то даже листья на деревьях стали вянуть!
   -Да, дождь очень нужен! Хоть грядки сегодня не нужно будет поливать! - Сладко потянулась и зевнула Людмилка. И, вдруг, ойкнула.
   -Ты чего? - Спросил Роберт.
   -Взгляни на часы, соня!
   -Ох ты, чёрт! Я ж на работу опоздаю! - Вскрикнул Роберт и припустил бегом в ванную. Он торопливо оделся, проглотил бутерброд с маслом и стакан чаю, приготовленные Людмилкой и побежал на работу.
   Ветер стих, небо затянули низкие тучи, монотонно сыпал мелкий дождь, иссушенная жаждой земля впитывала долгожданную влагу, прямо на глазах распрямлялась и зеленела трава, оживали листья на деревьях.
   -Доброе утро, граждане и гражданки!- Рявкнул Роберт, вбежав в контору.
   -Привет!
   -Здорово!
   -Да, утро доброе, с дождиком!
   Бригады сидели в комнате отдыха и развлекались, кто как мог и хотел.  Одни играли в шашки и шахматы, другие - в домино, третьи - сражались в новус, несколько человек азартно болели за них, увлечённо давали советы, как лучше и по какой фишке ударить; женщины сидели тесной кучкой и оживлённо обсуждали последние поселковые новости и некоторые пикантные подробности из жизни своих знакомых.
   -Роберт, сыграешь? - Спросил Володя Семёнов. - А то у меня пары нет.
   -Конечно! - Очередная игра подходила к концу. У противников оставалось по одной фишке.
   -Ну, Вовка, продулся! - Азартно воскликнул Василий Балясников, блестя чёрными глазами. - Вряд ли забьёшь центровую, а я свою - с гарантией!
   -Ну, это мы ещё будем посмотреть! - Улыбнулся Солоха, тщательно прицелился, выбирая нужный угол , и резко ударил. Бита щёлкнула в противоположный борт, отлетела к центру... Фишка плавно упала в лузу. Раздались восхищённые возгласы:
   -Силён, бродяга!
   -Во даёт!
   -Молоток!
   Владимир победно посмотрел на Василия. Тот сконфуженно почесал в затылке:
   -Да, не ожидал...Молодец! - И протянул руку. - Поздравляю.
   -Становись, Роберт! - Показал рукой Семёнов - Наша очередь.
   -Какие берём? - Спросил Роберт.

   -Красные.
   Роберт выровнял восемь фишек и прижал их к борту.
   -Чей удар? - Спросил Володя.
   -Робкин, - ответил Солоха. Роберт взял кий, пригнулся, прицелился в край последней фишки, сильно ударил. Три фишки упали в лузу, а бита, описав дугу в воздухе, шлёпнулась на пол.
   -Не повезло! - Засмеялся Роберт. Открылась дверь , вошёл прораб.
   -Здравствуйте, товарищи!
   -Здравствуйте! - Раздалось нестройно в ответ.
   -Ай-яй-яй! Уже почти девять часов, я уже из Даугавпилса успел приехать, а вы ещё работу не начали! - Укоризненно покачал головой Степанович.
   -Так ведь дождь...
   -Как работать в такую погоду?
   -Вымокнем же сразу!
   -Будем мокрые, как цуцики...
   -Давайте разберёмся! - Поднял руку прораб, останавливая возгласы.
   -Вишкер, - посмотрел он на бригадира. - Чем должна сегодня заниматься твоя бригада?
   -Делать подготовку под полы.
   -Я надеюсь, что это - под крышей? - Насмешливо спросил Степанович.
   -Под крышей, - опустил покрасневшие после вчерашней пьянки глаза Иван.
   -Так ведь, дождь не мешает работать под крышей, или я ошибаюсь?
   -Вообще-то, мешает, - неуверенно сказал Вишкер.
   -Чем же?
   -Песок и раствор мы подаём на подъёмнике! - Громко и грубо заявил Колька Чубревич. - Кому охота мокнуть под дождём?
   -Ничего, вы по очереди на улице работайте... Да и дождь не такой уж сильный. Что поделаешь, работа наша такая, и на солнце жаримся, и под дождём мокнем... Никто вас на стройку силком  не тянул, сами пришли...
   -А куда ещё пойдёшь в нашем посёлке? - Опять грубо спросил Чубревич. - Дворником на 60 рублей, что ли? Вот и приходится на стройку идти!
   -Я не виноват, Чубревич, что тебя жизнь заставила на стройку пойти, хоть ты и не хотел!- Грустно сказал прораб. - Я, например, строителем работаю потому, что люблю свою профессию!
   -Да, вам легко говорить, вы в костюме приезжаете, вам не надо целый день шуфлей орудовать , и в такой грязной робе ходить! -Пробурчал Чубревич.
   -В нашей стране, Николай, дороги всем открыты, учись, будешь и ты прорабом работать!
   -С моими пятью классами?
   -А кто же виноват, что ты пять классов окончил? Значит, сам не захотел учиться!- Пожал плечами прораб.
   -А дождь уже кончился! - Сообщила Геня, жена Ивана.
   -Вот и хорошо! Приступайте к работе, товарищи! - Сказал Вадим Степанович и скрылся за дверью конторы.
   -Пойдём, мужики, приказ начальника - закон для подчинённых!  - Сказал Роберт.  Строители стали расходиться по своим рабочим местам.
   -Володя, ты с тёзкой своим, ставьте подмости. Братья, привезите на "Бибочке" доски для настила. Петро, готовь раствор. Всем остальным - делать настил и заготавливать кирпич на подмостях. - Распределил Роберт.
   Небо светлело. Опять подул ветер, разрывая в клочья низкие грязные тучи, и обнажая, всё больше, яркую лазурь неба.  Робко проглянуло солнце, бросило на землю пучок лучей и скрылось в туче, затем, словно рассердившись на собственную нерешительность, вынырнуло снова, и победно засияло, слепя глаза с непривычки.
   -Ну, так даже неинтересно! - Разочарованно протянул Роберт. - Я уж думал, что напоит землю Боженька, как положено, а он - только подразнил, и всё! - Он влез на подмости. - Подавайте ящики. Володя, помоги. - Вдвоём они расставили ящики по периметру стен, начали принимать кирпич.
   -Перекур! - Скомандовал Роберт. - Когда с обоих сторон ящиков выросли невысокие штабеля белого кирпича. Все уселись, полезли в карманы за куревом и спичками.
   После обеда небо опять затянулось низкими тучами, высеивая через невидимые сита мелкий и нудный дождик.
   -Может, пойдём перекурим это дело? - Вопросительно посмотрел на Роберта Солоха.
   -Ну, парни, какой это дождь? Так, название одно! Давайте, лучше поработаем! Вкинем по-быстрому, эту кладку! Мне Степанович, как закончим, отпуск обещал!  Эх, и отосплюсь же я! - Мечтательно сказал Роберт. - А то всё времени на сон не хватает. Вечером не хочется рано ложиться, тянет погулять, книжку почитать, посмотреть телевизор, зато утром - такая лень вставать!
   -Эх ты, соня! - Засмеялся Солоха.
   -Вот, вот, именно эти слова мне часто Людмила говорит! - Засмеялся Роберт.
   -Смотрите, а Колька-то,Чубревич, в третьем часу на работу тащится! - Усмехнулся, посмотрев на часы Янка Прикня. Все оглянулись на шедшего, пошатываясь, Чубревича.
   -Эй, Коля! Сколько времени? - Крикнул Солоха.
   -Ты, может, обед проспал? - Осведомился Пётр.
   -Да, парень, не хорошо-с! - Шутливо упрекнул его Роберт и поймал себя на мысли, что больше не сердится на Кольку за тот его безобразный поступок, когда на морозе он хотел раздеть Лёню.
   -Было дело, мальцы, было! - Щёлкнул пальцем у горла Колька и пьяно ухмыльнулся.  - Пришёл дружок в обед с бутылкой... Как тут устоишь?  Ну и шкрябнули...
   -Ну, тебе Ванька устроит! - Засмеялся Леопольд.
   -Чего лыбишься? - Спросил, улыбаясь, Колька, но улыбка эта была нехорошая, злая. - Должок за тобой, Лео! Надо бы тебе за это морду начистить!
   -Так лезь сюда, начисти! - Засмеялся Янка, принявший всё в шутку, не заметив злое выражение лица Кольки.
   -А что? И полезу! - По-прежнему кривил в улыбке губы Чубревич. Он медленно пошёл по трапу на подмости.
   -И вправду, по морде хочешь, Лёха? - Вроде бы даже ласково улыбнулся он. Леопольд растерянно пожал плечами. В ту же секунду  Чубревич нанёс ему два удара в солнечное сплетение и один в лицо... Ошарашенные ребята замерли. Леопольд отскочил к стене и закрыл лицо руками.
   -На, сука! - Заорал Колька и ещё раз размахнулся рукой. Роберт прыгнул к нему, перехватил отведённую назад руку, резко вывернул её за спину Кольке, к самой лопатке. Колька взвыл от боли и прохрипел:
   -Отпусти руку! Больно же!
   -А бить ещё будешь? Думаешь, Лёхе не больно? - Спросил Роберт. Чубревич сделал попытку вывернуться, разворачиваясь корпусом.
   -Я ведь, и сломать руку могу! - Пообещал Роберт и ещё сильнее потянул руку вверх.
   -Не буду... Отпусти! - Простонал Колька, стоявший в согнутом положении, опустив вниз голову. Роберт разжал пальцы. Чубревич поднял побагровевшее лицо, сверкнули в бешеной злобе красивые чёрные глаза. Роберт вскинул, на всякий случай, руки на уровень груди.
   -Что, может, и меня бить будешь? - Процедил он. - Так я, ведь, не Лёха, со мной ты не справишься, Колька! Чубревич посмотрел на его готовые к обороне руки, сузившиеся глаза; молча повернулся и пошёл по трапу вниз. Отойдя на десяток шагов, он обернулся и крикнул:
   -Погоди, Робка! Мы ещё с тобой встретимся!  Завтра поговорим!
   -Завтра, так завтра! А сегодня... Топай отсюда! - Крикнул в ответ Роберт.
   -Что это он? С ума сошёл?
   -Ну и псих!
   -Вот гад! С улыбочкой подошёл, я даже не подумал, что бить будет!
   -Чего вы с ним не поделили, Лёха? - Загалдели рабочие.
   -Да чёрт его знает, - пожал плечами Леопольд. - Пили в воскресенье у озера, порядком надрызгались... Он стал ко мне приставать, говорил, что я бутылку водки спрятал... А я понятия не имею, куда она подевалась... И была ли вообще... Сильно пьяный был... Вот он и решил...- Облизал он распухшую и кровоточившую губу.
   -А здОрово ты ему руку вывернул! - Восхищённо сказал Володя Семёнов. - Прямо в бараний рог согнул!
   -Надо было его на колени поставить! - Добавил Янка.
   -Ничего, хватит ему и так, - ответил Роберт.
   -Смотри теперь, будь поосторожнее, - предостерёг Солоха. - Цыган, есть цыган, от  них можно, чего угодно, ожидать! Запросто могут поймать, где-нибудь, в укромном месте и измолотить до смерти!
   Там видно будет, - ответил Роберт. - Во всяком случае, я ни о чём не жалею!  Совсем обнаглел, сволочь! При всей бригаде драться полез! - Он подошёл к ящику, взял свою кельму. - Поехали дальше! - И стал укладывать на раствор кирпич за кирпичом...
   ... "Завтра на работу не надо! Отпуск! Какая красота!"- Подумал, уже засыпая, Роберт.
   Утром он, лёжа в сладкой полудрёме, наблюдал сквозь ресницы за одевавшейся Людмилкой. "Полнеет моя малышка, -подумал он. Становится женщиной в полном смысле этого слова. Полнеет - в полном смысле! " - Ему стало смешно от сочетания этих слов.
   -Ты чего улыбаешься? -Спросила, подойдя к нему, Людмилка.
   -Да так... Жизнь - хороша! И жить - хорошо! - Ответил он.
   -Ух ты! Мой муж - стихами заговорил! Надо где-то, это отметить! - Засмеялась она.
   -Так ведь, отпуск! Такая красота! Понимаешь, моя малышка?!
   -Послушай, малыш, не забудь вовремя покормить Ауричку! Я уже всё приготовила, ты только подогреешь! Когда придёт няня, пусть она с Ауричкой погуляет подольше. А ты делай свой шкаф!  В обед накорми их хорошенько! Может, мы ещё позагораем с тобой, когда я с работы вернусь, а? Думаю, в три часа уже буду дома. - Роберт сел на кровати, торжественно выпрямился, церемонно приложил ладонь к виску:
   -Слушаюсь! Мой генерал! Всё будет исполнено! - Рявкнул он и тут же испуганно зажал рот рукой, оглянулся на спящую Ауричку. Та вздрогнула, но не проснулась.
   -Ой, не могу! - Взвизгнула Людмилка и тоже зажала себе рот. Вид у Роберта был комичным: заспанный, нечёсанные волосы торчат во все стороны, и, вдруг, этот армейский рык, отданная честь, и, мгновенно, испуганный вид, скошенные на дочь глаза.
   -Поцелуй меня, - прошептал он. Людмилка подошла, всё ещё улыбаясь, и прижалась тёплыми губами к его губам.
   -Ну, пока! - Помахала она рукой.
  Роберт ещё понежился немножко в постели. "Надо вставать, а то няня придёт, а я в люле валяюсь!" Он тихонько поднялся, умылся, причесался. Из спальни послышался плач Аурички. Роберт открыл дверь. Дочурка, увидев его, тут же перестала плакать и заулыбалась, протянула к нему ручонки:
   -Па-па, па-па! - Пролопотала она. Эта мгновенная способность переходить от плача к улыбке, или даже смеху, всегда поражала его, вызывая в его душе приступ острой нежности, потребность прижать к своей груди это крохотное тельце. Вот и сейчас он не удержался, выхватил её из кроватки, прижал к себе, покрыл всё её личико поцелуями.
   Аурика вдруг, обеспокоенно завозилась в его руках.
   -Сейчас, сейчас, моя маленькая! - Заторопился он. Вытащил из-под кровати горшок, снял с неё ползунки, и стал держать над горшком. Сделав, что ей надо было, дочурка опять заулыбалась. Он привёл её в порядок, посадил в коляску, дал ей в руки погремушки и закатил коляску на кухню.
   -А теперь, Светик мой, мы будем завтракать, да? - Спросил Роберт, подогрев манную кашку, сваренную мамой утром. Он скормил ей кашку, потом попробовал молоко. Оно уже успело остыть после кипячения. Пришлось его тоже подогреть.
   Молоко Ауричка любила и выпила почти стакан.
   -Ух ты! Как животик надулся!  - Засмеялся он, потрогав тугой животик её. "Уж не прекормил ли я её?" - Забеспокоился он. В это время раздался стук в дверь.
   -Да, да, пожалуйста! - Крикнул он из кухни. Это пришла тётя Костя.
   -Доброе утро! - Поздоровалась она и заулыбалась, увидев сидящую в коляске Ауричку.
   -Здравствуйте!
   -Крошечка моя! Уже встала! - Воскликнула она ласково.
   -О, не только встала, мы уже и позавтракать успели! То есть, не мы, это она позавтракала! - Поправился Роберт. - Тётя Костя, может, вы со мной позавтракаете? Я мигом приготовлю!
   -Нет, спасибо,-  отказалась она. - Я чай попила, больше ничего не хочется. Какой у нас, у старух, аппетит!  Горе одно!
   -Ну, какая же вы старуха? - Улыбнулся он - Вам до неё далеко!  - Тётя Костя, смущённая комплиментом, слегка зарделась от удовольствия. "Вот женщины, в любом возрасте любят, когда им говорят приятное!" - Подумал.
   -Тётя Костя, как на улице, хорошо?
   -Да, тихо, тепло.
   -Так вы, пожалуйста, погуляйте с Ауричкой, а я хочу заняться шкафом. Буду его вот здесь делать, а то, знаете, места для кухонной утвари не хватает. Вы уж, пожалуйста, на меня не обижайтесь за то, что я в отпуске, а вам приходится за Ауричкой смотреть... Ведь с нею я ничего бы не сделал, придётся, и пилить, и строгать, и молотком стучать, напугаю её...
   -Да ничего, я же понимаю! - Она одела по-уличному девочку, Роберт выкатил коляску во двор, помахал им вслед и пошёл в подвал за столярными инструментами и досками.
   За работой совершенно незаметно пролетело время. Приходила няня, подержала Ауричку над горшком, опять ушла.
   -Ух ты! - Воскликнул он, взглянув на часы, - уже первый час! "Надо же обед готовить, они, наверно, проголодаться успели." Он торопливо полез в холодильник, вытащил мясо, отрезал порядочный кусок, остальное положил в морозилку, хорошенько помыл его водой, опустил в кастрюлю, поставил на огонь, почистил необходимое количество картошки и морковки, помыл, порезал, и тоже в кастрюлю...
   На второе приготовил рис с кусочками колбасы, на третье - компот из сухофруктов.
   -Смотри, Ауричка, как твой папа намусорил в кухне, - сказала, улыбаясь, няня, показывая девочке на заметенные в угол опилки и стружки. Ауричка показала свои первые зубки, улыбнулась и сказала:
   -Па-па, тук-тук! - Роберт накрыл в комнате стол, отнёс туда обед. Няня сначала накормила девочку рисом со сливочным маслом, дала ей попить молоко, потом Роберт с няней пообедали, он перемыл посуду и опять взялся за шкаф.
   Примерно так прошла целая неделя. Роберт возился со шкафом, пилил, строгал, клеил, подгонял дверцы. Ручная работа отнимала много времени. Но вот, наконец, шкаф готов! Он блестел свето-голубой краской , под цвет стен в кухне, блестящими ручками и защёлками.
   В субботу Людмилка устроила стирку. Она опускала бельё в стиральную машину, выкручивала простиранное, пропуская через отжимные валики и бросала в ванну.
   -Робчик, помоги мне, пожалуйста, выкрутить бельё! - Крикнула она ему, чувствуя, что у неё не хватит сил, как следует, выкрутить тяжеленный от воды пододеяльник.
   Роберт усадил Ауричку на ковёр, сунул ей погремушку  и пошёл помогать Людмилке. Вдвоём дело пошло легче и веселее, она занималась сиральной машиной, Роберт полоскал и выкручивал бельё. Раздался стук в дверь.
   -Да, да, пожалуйста! - Крикнул он. Вошла тётя Костя.
   -Здравствуйте! - Поздоровалась она.
   -Здравствуйте! - Ответил Роберт и увидел, что у неё бледное лицо и заплаканные глаза:
   -Что случилось, тётя Костя?
   -Да мой...идиот...совсем с ума сошёл! Как разошёлся сегодня, стал кричать: "Зачем ты туда ходишь? Мужик в отпуске, что он, сам не может за девчонкой посмотреть?" Я ему говорю про шкаф, а он в ответ:"Ты не ври, зараза старая! Не выдумывай ерунду всякую! Вы там, наверное, милуетесь с ним, а?" - Она всхлипнула. - И как ему не стыдно , такое говорить? Я же, старуха уже...а он - такое говорит! - Слёзы закапали по её морщинистым щекам.
  За дверью послышались чьи-то торопливые шаги и она распахнулась без стука. Вошёл её муж и , сразу же, закричал:
   -Какого чёрта припёрлась сюда? Уже и дня без него прожить не можешь? - Ожёг он Роберта ненавидящим взглядом. Тот оторопел от его наглости и невероятной нелепости подозрений.
   -Вы что, совсем с ума сошли? - Тихо спросил он.
   -Я с ума сошёл? - Оскорбился гость.- Ты...ты...спишь с моей женой, когда твоей бабы дома нет! Зачем она к тебе ходит, если ты сидишь дома?
   -Я не сижу, я работаю, мне некогда за девочкой смотреть, понятно? -Сдерживаясь изо всех сил, чтобы не закатать незваному гостю увесистую оплеуху, ответил Роберт.
   -Ты думаешь, я дурак, ничего не понимаю, да? - Взвился гость, сверкая диковатыми глазами. - Думаешь, что меня легко провести? Нет, меня не проведёшь!
   -Как вам не стыдно? - Звонким, вздрагивающим от близких слёз голосом, вскрикнула Людмила. - Как вам могли придти в голову такие нелепые мысли? Ведь она Роберту в бабушки годится!
   -Молчи, дура, если ничего не понимаешь! - Грубо оборвал он её. - Твой мужик с моей бабой спит! А ты на меня глаза таращишь!
   -Заткнись, ты, кретин! А то я твои зубы тебе в глотку загоню! - Почти шёпотом произнёс Роберт, внезапно охрипнув от приступа бешенства.
   -Ты спишь с моей бабой! Ты спишь с моей бабой! - Взвизгнул гость.  Роберт размахнулся кулаком, чувствуя, что слепнет от ярости.
   -Роберт! Не бей его! - Вскрикнула тонким голосом Людмила.  Он скрипнул зубами, еле подавив в себе яростное желание выбить одним ударом все зубы этого придурка, схватил его за шиворот, волоком вытащил на улицу, приблизив к себе его лицо, прошептал:
    -Уходи... и молчи... а то... убью ! Падла! - И резко отшвырнул его от себя. Тот, пролетев несколько метров, шмякнулся всем телом на дорогу. Роберт круто развернулся, мельком глянул на стоявшего, остолбенев, Антона, соседа со второго этажа, и вернулся домой.
   Няня сидела на диване, опустив голову, катились слёзы по увядшим щекам.
   -Господи! Какая же я старая дура! Зачем мне нужно было, на старости лет, выходить за этого придурка? Зачем? - Причитала она. Людмила сидела рядом, гладила седые волосы няни, уговаривала:
   -Успокойтесь, тётя Костя! Ну, пожалуйста! Не надо плакать... Слезами горю не поможешь... Всё образуется.
   -Как же я теперь домой пойду? Он, ведь, меня убьёт!
   -Ничего, вы у нас поночуйте пока, а потом посмотрим.
   -Спасибо, Людочка, но вам и без меня хлопот хватает. Я уж лучше у сестры переночую. Пойду. - Она встала, повязала платок на голову. - Простите меня, старую.
   -Ну что вы, тётя Костя! Ведь вы же не виноваты, что он у вас такой!  - Няня подошла к дверям, взялась за ручку:
   -До свидания. Простите меня.
   -Я вас провожу, тётя Костя. - Сказал Роберт. - Очень может быть, что он вас дожидается, где-то поблизости. - И точно: он стоял, прислонившись к стволу тополя, засунув руки в карманы и сутуля плечи.  Няня вздрогнула, остановилась.
   -Не бойтесь, тётя Костя, ничего плохого он вам не сделает... Сейчас, по крайней мере. - Сказал Роберт, взяв её за локоть.
   -Куда ты её ведёшь? - Заволновался муженёк, приближаясь к ним.
   -Это - не твоё дело!  - Сказал Роберт, искоса поглядывая на него . "А вдруг, со спины чем-нибудь саданёт? От такого идиота , всё, что угодно, можно ожидать!"
   -Куда ты, Костя? - Крикнул её муж, плетясь сзади.
   -Иди домой! Не приставай! - Осмелев, крикнула ему няня.
   -Ишь ты, какая смелая стала! - Удивился муж. - Ну, погоди, вернёшься домой, я тебе, рога-то, пообломаю! - Пообещал он.
   -В милиции окажешься! - Усмехнулся Роберт.
   Они подошли к небольшому, довольно ветхому домику, отворили покосившуюся калитку, миновали грядки с луком и морковью, вошли в тамбур. Нянин муж всю дорогу, как пришитый, плёлся сзади, бубнил что-то себе под нос, тихо матерился.
   -Что случилось? - Спросила маленькая, очень худая, старушка, сидевшая на кухне рядом с высоким и тоже очень худым стариком. На столе виднелась бутылка дешёвого вина, два гранёных стограммовых стакана, зелёный лук и солонка с солью.
   -Можно, я у тебя останусь? - Спросила тётя Костя. Её лицо тут же дрогнуло и потекли непрошенные слёзы.
   -Опять тебя этот обормот гоняет?- Спросил старик неожиданно крепким голосом: - Говорил же тебе, не выходи замуж на старости лет, тем более, за такого дурака!  Он же, дурак! Неужели ты сразу не увидела?
   -Сам ты - дурак! - Брякнул, переступая порог, нянин муж.
   -Он тебя бил? - Тревожно спросила старушка, вглядываясь в лицо сестры. Под правым глазом у тёти Кости заметно припухло.
   -Бил...- Еле слышно проговорила тётя Костя.
   -Изверг! - Сразу же закричала старушка, подбегая к нему. - Я тебе самолично зенки выцарапаю, сволота ты такая! Я тебя отучу драться!  - Она вцепилась ему в отвороты пиджака, повиснув на нём всем весом тела. В эти мгновения она очень напоминала разъярённую кошку, бросающуюся на собаку, чтобы спасти котят.
   -Тэкля, ну что ты, перестань! - Стал оттаскивать свою воинственную супругу старик.
   -Она - моя жена! - Раскипятился опять нянин муж. - Что хочу, то с нею и сделаю!
   -Я тебе сделаю! Скотина ты рОгая! - Кинулась опять к нему старушка.
   -Ну, вот что, - остановил её старик. - Убирайся отсюда, урод! И чтоб ноги твоей в нашем доме больше не было!
   -Не буду больше с ним жить! - Всхлипывала няня, - всю кровушку мою выпил, ирод! Завтра же на развод подам! Вот только...- Спохватилась она, - за развод деньги надо платить...Где же я их возьму?
   -Ну, насчёт этого не волнуйтесь, - сказал Роберт, - деньги мы вам дадим.
   -А как же я их вам верну?
   -Будете Ауричку смотреть, вот и рассчитаемся.
   -Спасибо, сынок, тебе! - Благодарно сказала тётя Костя. - Пусть я влезу в долги, но жить вместе с ним не буду.
   -Тебе всё понятно? - Обратился старик к няниному мужу. - Можешь убираться отсюда! - Тот даже позеленел от злости и разразился отборной руганью.
   -Перестань материться в моём доме! - Закричала изо всех сил старушка. - Вон отсюда!
   -Никуда я не пойду! - Заартачился непрошенный гость.
   -Вам же ясно сказали, - взял его за локоть Роберт, видя, что пришла пора вмешаться: - Вас не хотят здесь видеть! Уходите отсюда!
   -Кто ты такой, что здесь командуешь? - Взбеленился тот.
   -Никто. Просто хочу помочь людям.
   -Правильно, сынок, помоги! - Сказал старик. - Я эту пАдаль уже давно бы выбросил на улицу, да руки у меня слабые стали, стар я...
   -Так вы остаётесь, тётя Костя? - Спросил Роберт. Няня кивнула головой. - Вывести его на улицу?
   -Выведи, выведи, у меня уже сил нет на него смотреть!
   Роберт без лишних слов выкрутил ему правую руку за спину так, что тот взвыл от боли, и вытолкал его на улицу.
   -Пусти руку, пусти... - Скрипел зубами от боли и злости нянин муж.
   -Пойдём, пойдём, нечего тебе тут делать, - подталкивал его Роберт, не отпуская вывернутую руку. Когда он отошли довольно далеко от домика, Роберт, наконец, отпустил его.
   -Смотри, если натворишь у них что-нибудь, я завтра в милиции всё про тебя расскажу, понял? Плохо тебе тогда придётся! - Сказал ему Роберт, повернулся и пошёл, не оглядываясь, по тротуару, но прислушиваясь, на всякий случай, не раздадутся ли за спиной шаги...
   ...Во вторник пришла Людмилкина мама. Улыбка открывала её хорошо сохранившиеся, несмотря на возраст, зубы. Блестели глаза на сильно загорелом лице.
   -Здравствуйте, дети! Здравствуй, моя любенькая! - Подхватила она  на руки Ауричку, сидевшую в коляске.
   -Скажу вам плохую новость, дети. - Улыбка растаяла на её лице. - Няня больше не придёт. Сегодня встретила её. Она сказала, что помирилась с мужем. Он обещал больше не бить её. Просил только, чтобы она перестала к вам ходить... Вот, такие дела!
   -Да-а! - Удручённо сказала  Людмилка. - Что же нам теперь делать?
   -Попытаемся поискать другую няню... Может, и повезёт найти... А если не найдём...тогда надо будет , нам, бабушкам, помогать...- Сказала мама. - Я работаю по сменам, вторая бабушка - по вечерам... А потом, подрастёт Ауричка, пойдёт в садик.
   -Спасибо, мама! - Просияла Людмилка, порывисто обхватила её за шею, расцеловала в обе щёки.
    ...Ночью прошёл сильный дождь.  Он до блеска выдраил запылившиеся листья деревьев, промыл оконные стёкла, асфальт дорог и тротуаров, "оштукатурил" под шубу  незаасфальтированный двор, растёкся под окнами большущей лужей.
   Роберт вышел во двор вытряхнуть половики. Невдалеке от подъезда стоял Владимир Солоха. Тёмная рубашка резко подчёркивала бледность его лица. Он курил, задумчиво смотрел на на копошившихся возле лужи ребятишек, которые делали из мокрого песка блины и  "жарили " их на детских сковородках.
   -Привет, сосед! - Поздоровался Роберт.
   -Привет!
   -Ты сегодня не работаешь? Заболел, может?
   -Здоров пока... Уволился я...
   -Как это? Уволился? С чего вдруг? - Удивился Роберт.
   -Да так... Слишком уж с прорабом характерами не сошлись... Последнее время каждый день лаялись... Вчера он вызвал меня в контору и довольно вежливо попросил написать заявление "по-собственному". Сказал, что ему очень тяжело со мной работать, как увидит меня, так заранее настроение портится... " Нам с тобой, Владимир, лучше по-хорошему расстаться... Это - самый хороший выход для обоих. Напиши заявление, завтра же, получишь расчёт... И трудовую книжку..." Прямо-таки, жалобно на меня посмотрел... Ну , я и написал заявление... Скоро автобус...поеду в Даугавпилс... И прощай, ПМК!  Вот так вот! - Он криво усмехнулся.
   -Ну, делааа! - Протянул Роберт. - И куда ты теперь пойдёшь?
   -В МСО... Куда ещё у нас пойдёшь? Больше некуда! Это в большом городе хорошо. Работы - навалом! Глаза разбегаются... А у нас выбора нет...
   -Жалеть не будешь, что ушёл?
   -Да чего жалеть... Последнее время, и правда, стало тяжело работать, всё на нервах...  Терпеть не могу такую работу, то одного нет, то другого... Не успеешь к одной работе приспособиться, уже бросают на другую...
   -Думаешь, в МСО легче будет? То же самое...
   -Как будет, так и будет! И хрен с ним!
   -Ладно...надо трясти половики...
   Роберт вернулся домой, подмёл пол, расстелил половики, вымыл руки и сел на диван. Он испытывал двойственное чувство: с одной стороны - большое облегчение от того, что Вовка увольняется; этот, очень сильный, волевой человек часто выбивал его из колеи, безжалостно мотал нервы... Роберт сейчас вновь переживал ту боль, горечь, обиду,  которыми были наполнены дни, когда они штукатурили , вот этот самый подъезд, в котором сейчас живут...
   Да разве это - единственное? Часто, слишком часто, Вовка портил ему нервы... С другой стороны: очень жаль было терять такого великолепного рабочего!  У него - золотые руки! Это бесспорно! Но, вот что руководит им, когда он так груб, жесток с ним, с Робертом?
   Может, неукротимое желание добиться любой ценой, чтобы все так работали, как он?  Поступали так, как он считает правильным?  Несомненно одно: больше всего он стремился к тому, чтобы строить, как можно больше, быстрее, не отвлекаясь на мелочёвку...
   И, видимо, он считал себя во всех отношениях лучше его, Роберта, и, следовательно, несправедливым то, что Роберт, а не он - бригадир!  Отсюда его ревнивое отношение ко всему, что делал Роберт, моментальная вспыльчивость, резкость, грубость...
   Ну, что ж, может, всё-таки, и лучше, что он уволился... Работать без него будет несравнимо спокойнее... Моральный климат в бригаде - главное... Нервы - надо беречь, они, как говорят врачи - не восстанавливаются!
   ...Роберту вспомнилось детство. Уличная футбольная команда. Вовка был нападающим, очень смелым, решительным, стремительным, обладающим резким сильным ударом, несмотря на то, что фигурка у него была невысокая, худенькая...
   Они очень много времени проводили вместе, играли в "войну" с другими босоногими ребятишками, купались на озере, загорали... Вовка научил Роберта играть в шахматы, особенно виртуозно он совершал рейды по шахматной доске своими конями, иногда умудряясь ими снять несколько фигур, оставаясь при этом неуязвимым...
   Попозже, уже повзрослев, Роберт учил его боксировать. Он усмехнулся, вспомнив, как Вовка выходил из себя, нанося длинные серии ударов с обеих рук, а Роберт их отражал, и наносил ответные удары, когда Вовка раскрывался...
   Вовка очень переживал за свой невысокий рост... А в десятом классе, во время экзаменов, и позже , после выпускного, его, как прорвало... Так попёр вверх, что намного обогнал Робку... И сам стал высоким, и руки- длинными...
   Да, ушло безвозвратно босоногое детство, унесло с собой всё, что связывало их, оставив тлеющие угольки былого костра дружбы... Да, пожалуй, они уже и потухли... 
 
Продолжение: http://www.proza.ru/2012/04/15/1712