За гранью

     Глава 1. Загадочное происшествие.

     В пустом доме раздался звонок домофона. Он нарушил застывшую тишину, повис в пространстве, и только неясная тень промелькнула в зеркале на стене, напротив которой висел портрет мужчины, не мигая глядевшего в зеркальную глубину... Звонок повторился еще раз, еще - нетерпеливо и нервно. Тишина.
     - Да-а-а... Не может быть, чтобы ее не было дома, - произнес  резкий мужской голос у двери.
     - Может. Никто не отвечал и в прошлый раз, и в позапрошлый, - тихо и беспокойно вторил ему женский голос.
     - Что будем делать, Эмма? - мужской голос осекся, - послушай - там что-то упало...
     Эмма и Виктор - так звали женщину и мужчину - замерли, боясь даже дышать... Что-то действительно опять негромко, скорее, мягко шлепнулось, и опять повисла напряженная тишина. Двое у двери стояли в оцепенении и не шевелились.
     А внутри пронесся ветерок, неизвестно откуда возникший, колыхнулись занавеси на окнах... Вспыхнуло на секунду ярким светом зеркало, и входная дверь от непонятного порыва воздуха стала медленно открываться...
     Мужчина и женщина отпрянули назад с застывшим выражением недоумения на лицах.  Они стояли поодаль и таращились на щель приоткрытой двери. Вокруг не было ни души. Лунный диск затягивало тучей. Сердце билось так, что готово было выскочить из груди и упасть к ногам.
     - Ну… что? – прошептал первым Виктор, - жива?
     - Кто? – дрогнула Эмма, - она?
     - Ты… жива – вижу, а она – кто?
     - Вот заладил – кто-кто? Что делать будем? Любопытно – иди, - подтолкнула Эмма под локоть Виктора.
     - Может, полицию вызвать? Не шуточки, если там наша Ника… без признаков жизни.
     - Что – без признаков жизни – падает или дверь открывает? Идешь? Да ладно – пойдем вместе. Где фонарик? Включай, - прошептала Эмма, стараясь отогнать страх. Надо же, в конце концов, узнать, что с сестрой, и куда она запропастилась. Вот уже неделя прошла в тревоге.
     И они двинулись к темному проему приоткрытой двери: впереди – он, мужчина, а за ним – женщина, беспокойно озирающаяся по сторонам. Под тусклым сиянием луны две фигуры, медленно входившие в дверь по тонкой световой дорожке от фонарика, казались неясными существами, пробирающимися в дом под покровом ночи. Луна скрывалась за тучей…
     И вдруг тишина разорвалась резким стуком закрывшейся двери, и пронзительный визг взвился в высоту, спугнув сонную птицу, взметнувшуюся вверх с ветки в темноту. Упала сбитая шишка в куст под деревом, там кто-то чихнул – ежик? И все опять вернулось к безмолвию.
     Теперь из дома не доносилось ни звука… Как будто сам дом заглотнул обоих непрошеных гостей, поперхнулся и взвизгнул, напугав этим засыпающую округу.
     - Ты где, Витя-я-я, - донесся голосок от окна, - ты где? – будто эхом пугливо отозвалась стена.
     - Эммочка, не бойся, сейчас найду фонарик и посвечу тебе.
     По стенам забегал лучик фонаря, выхватив зеркало. Оно заиграло радужными красками и… стало так светло, что невольно зажмурились от яркого волшебного блеска. Когда блики зеркального «солнца» стали блекнуть, «гости» открыли глаза и не узнали окружающую их обстановку: огромная комната – зал – блистала красотой дворца, широкая лестница вела вверх, обрамленная хрустальными перилами, от которых отражался играющий всеми цветами радуги свет. Рядом на боковой стене висело зеркало – тот источник таинственного свечения и портрет напротив – мужчина, странный и загадочный взгляд, как будто живой… как будто и сейчас наблюдающий из рамок за вошедшими. Оброненный на ковер стул под портретом, на нем – платье Ники – что это? И тонкий аромат ее духов обволакивал и притягивал к портрету. Эмма встала с колен… вспомнила, как она упала и ударилась обо что-то острое – одно колено было поранено и кровоточило. Виктор подскочил к ней, завязал колено носовым платком. Они подошли к портрету… За спиной гордого мужчины в странном старинном одеянии стояла… Ника… и улыбалась, показывая пальцем вперед, настойчиво и уверенно. Эмма оглянулась и увидела в зеркале себя, а за собой – Нику – отражением от портрета – и она продолжала показывать пальцем вперед, давая знать непонятным образом о своем существовании. А Виктор не отрывал своего взгляда от взгляда вельможи на портрете – да, вельможи. Он вдруг вспомнил, как Ника торговалась на рынке с дряхлым стариком, продававшим этот портрет и не уступавшим в цене, а Нику, всегда спокойную и уверенную в себе, как прорвало упрямство – иметь во что бы то ни стало старинный портрет, во что бы то ни стало! Виктор тогда дал ей взаймы немалую недостающую сумму денег, негодуя на капризы девушки. Вот! Вот – это Он! Что дальше?! Где, как, что, зачем… да и где они? Ведь на дом Ники эта почти дворцовая площадь никак не тянет даже в сказке… Ущипни меня кто-нибудь… К жизни призвала его Эмма, застонав за спиной. Колено саднило. Дыхание замирало. Недоумение, восхищение, удивление смешались воедино и не помогали осмыслить происходящее. Что-то проклюнулось в мыслях о четвертом измерении… И Ника, стоявшая недавно за спиной этого герцога, как его еще назовешь, исчезла, не дав ответа на случившееся. Только живой блеск глаз на портрете тянул время без ответов. Эмма перестала поглаживать колено, встала во весь рост, потом повернулась вправо-влево и посмотрела помолодевшими глазами на Виктора – это была не Эмма. Вернее, это была она, но моложе и красивее… От нее невозможно было оторвать взгляда, и Виктор, улыбаясь, подошел к ней и потрогал на всякий случай… Эмма улыбалась и показывала на зеркало, о котором он и забыл, уставившись на портрет. Он тоже подошел к зеркалу и стал всматриваться в него, но себя не видел, а только глаза, что напротив, подмигивали ему и смеялись… Потом все поплыло, голова закружилась… тело стало легче и свободнее в движениях. Виктор открыл глаза. Эмма продолжала восторженно улыбаться. Вместе посмотрели в зеркальное пространство и замерли от изумления: перед ними в том зазеркалье стояла прекрасная пара молодых людей, высоких, стройных, необычайно красивых и счастливых. Мысли путались, их вообще не было… Новая реальность входила в плоть и кровь, и только твердое знание, что они – Эмма и Виктор – еще напоминало о том, что это все же они, но перешагнувшие былую действительность и неожиданно попавшие по ту сторону черты.
     - Началось, - подумалось обоим, - надо складывать кирпичики в стройную систему, чтобы осознать свое положение и понять, что происходит на новом пути, ведущим в загадочную неизвестность. Раздался стук в дверь. Послышались встревоженные голоса соседей. Эмма с Виктором замерли – говорили несколько, спорили о том, что странные вещи творятся в доме, а никого нет. Установилась временная тишина – люди прислушивались. Ничего тревожащего слух, не происходило. Решили, что приезжала хозяйка на шумном авто с друзьями и уехала опять. Кто предположил, что лето, отпуск, молодежь… Шумно от молодых… теперь тихо и пора по домам.
     - А-а-а, Значит, дом снаружи не изменился, - решили помолодевшие супруги, - первая реальная мысль в заоблачном мире, или параллельном, или потустороннем, или? Как ни думай о мире, тебе необычном или необычном до этого теперешнего состояния, а сейчас уже обычном – ведь стоим же здесь во дворце, вроде живые и невредимые, а главное – молодые и крепкие. Ощущение не обманывало, но очень удивляло, тем более, что даже ушибленное колено – уже не ушибленное, а кругленькое и абсолютно целое, говорило о тайне. Виктор подмигнул жене – хороша! Еще бы! Двадцать лет долой! Но комфортно ли тут стоять и делать теперь что? И временное ли это явление или постоянное? Опять – или-или? Кто знает – как быть? Наверное, Герцог, он точно знает! Но Герцог, как его назвали, куда-то исчез с портрета. Просто исчез… Не портрет, а квадрат Малевича… но в нем есть сгущение красок в одну: для кого-то – закрытая дверь, для кого-то – черная дыра, а для кого-то – начало новой реальности, новой жизни, новых ощущений, черным по белому… кто знает, сколько возможностей сокрыто в  нашем физическом, астральном, а, возможно, и в творческом начале?
     Эмма и Виктор, недолго думая о сложном, но безболезненном перевоплощении решили испробовать новые возможности своего существования и отправиться прямиком вверх по лестнице, только вверх, не иначе…
     - Эммочка, прекрати бежать, давай наслаждаться перелетами помедленней… слушай, а и впрямь перелетами… а если… через две ступеньки, а через четыре – класс! Вот это да! А если…
     - Витюша, разогнался, кто меня упрекал – помедленнее… да-а-а… оказывается – сверхчеловеками мы стали, а? – она засмеялась, и будто звон хрусталя разнесся повсюду – дзинь, дзинь, дзинь…
     - Главное, не задохнуться в счастье перемещений, Эммочка-птичка, расчирикалась – аж в ушах звенит… А что будем делать с работой, когда нас хватятся, как мы Нику искали?
     - А мы луч из космоса направим, знаешь, такой бриллиантово-зеленый, прямо по адресам… и все, дорогой.
     - Подожди, что за луч из космоса, ты уж не убегай далеко от меня. Хотя, о чем я спрашиваю… луч так луч… и что луч сотворит?
     - Витюша, мы - не там, мы – здесь, определись. Луч сотрет память о нас, временно – не пугайся, временно. Мы уехали, улетели, убежали… Радуйся, дорогой! Ах, как я давно не отдыхала душой и телом, не порхала, как бабочка…
     Эмма заливисто рассмеялась и… полетела, размахивая шелковыми разноцветными крыльями, даже не заметив их – крылья-то всегда ее радовали по жизни, когда она говаривала: «Вот бы мне крылья, летала бы и отдыхала…». Но Виктор, устав удивляться, остановил «бабочку» и поставил рядом с собой, крепко взял Эмму за руку и не отпускал, пока они тихонько поднимались вверх по лестнице. Эмма скорчила гримаску, даже не ощутив своего полета радости – так ей было хорошо, и повиновалась, не вырывая ладошку из мужниной крепкой руки – ей нравилось, что он ведет ее за собой – сильный, крепкий и молодой.
     Подъем оказался легким и интересным. В воздухе витали запахи свежих трав, ветерок кружился по ходу, освежал раскрасневшиеся щеки и звал своим потоком идти вперед к вершине… Земные чувства почти исчезли, кроме любовного возбуждения быть вдвоем и вдвоем идти к Прекрасному. Это точно – именно – к Прекрасному. Это новое воздушное ощущение полета и легкости не покидало обоих и вселяло безграничную радость.
     - Ты помнишь, когда мы гуляли по парку… ты держал меня за руку и не отпускал? – игриво спросила Эмма.
     - Так мы и гуляем до сих пор… тебя не будут ругать дома? – засмеялся Виктор. Дома, дома, дома – это где-то далеко – дома, дома… что-то память стиралась, становилась как белый лист. Они оба остановились как вкопанные, посмотрели друг на друга.
     - Что-то уже ничего не понимаю, не могу вспомнить, что такое «дом»? – сказала Эмма и как-то испуганно взглянула на мужа. – А ты понимаешь, что происходит сейчас, сию минуту? – она остановилась и крепче прижалась к его плечу.
     - И я не понимаю, будто кто-то стирает нашу память… как резинкой стирает и спешит это сделать. Это мне не нравится.
     Виктор остановился и посмотрел вниз – в начало, на первую ступеньку, которая уже затерялась в глубине, ее совсем не было видно, не видно ни второй, ни третьей… ни двадцатой – все провалились куда-то, а только эта, где они стояли, держала их на умопомрачительной высоте…
     - Эмма, миленькая моя, главное – не бойся – я с тобой! И ощущение счастья вдруг сменилось ощущением тревоги – вот так остановиться и стоять так неподвижно на головокружительной высоте и взирать на пустоту вниз?! Ах, этот волшебный подъем яркого свечения… и что теперь? – Соберись, Витек, будь… да хоть кем, только будь! – скомандовал он себе, прижимая Эмму к груди.
     Ступенька, на который они застыли в неудобной позе, прижавшись к друг другу, стала уменьшаться и распадаться на глазах. Новое ощущение не безысходности, а боязни не вспомнить, кто они, захлестнуло с новой силой. А ступенька между тем таяла… Вот и она исчезла! А они остались парить на этой же высоте. Вдруг острая мысль о Нике пронзила старшую сестру, волнение за нее: «Даже забыли о ней, поднимаясь в воздушном полете радости. Ника, Ника, Ника… где ты, как ты?» И Ника явилась перед ними – красивая юная девушка, излучающая свет вокруг себя. Она молча протянула им по куполу, похожему на большой зонт, и они плавно полетели за Никой, если так можно сказать – полетели. «Зонты» покачивались и несли их не вниз, а в сторону бриллиантово-зеленого луча, указывающего им путь к безопасности или к испытаниям? Ника молчала, но улыбкой подбадривала и кивала многозначительно. Ни разу не коснулась своей рукой – будто не могла раскрыться, будто ей не было позволено это сделать.
     - А, может быть, это и не Ника вовсе, - подумалось Виктору. – Эмма, а ты позови сестренку, как ты ее при жизни называла – Ляля… - шепнул он.
     - Почему ты так говоришь – при жизни – мы что? – глаза ее расширились от ужаса, - Ляля! – хотела крикнуть она сестре, но голос пропал.
     Виктор, держась за ручку вертушки-зонта, парил рядом с женой, придерживая и ее руку. Хорошо, что это парение-верчение было не трудным, а каким-то необычным, необъяснимым, ненаправленным.  Он улыбнулся жене, подбадривая ее, - ну, пропал голос – это от волнения… Ника летела поодаль. Приближались к лучистой дорожке. Стоп. Остановка. Ноги почувствовали опору. Уперлись ногами во что-то упругое и теплое. Стало спокойнее… Ника коснулась зонтов – они благополучно исчезли, как и все, что уже пришлось наблюдать – исчезли, как Герцог из портрета, как лестница, да и сами, какими были, исчезли. Так стоит ли удивляться, что Ника тоже другая?
     - Ляля... - робко позвала Эмма – голос вернулся тихим и тонким. – Ляля, - повторила Эмма.
     Ника подвинулась к Эмме, погладила ее по щеке холодными пальцами, кивнула ей и отвернулась. А Эмма неожиданно приблизилась к Нике – то ли подлетела, то ли подпрыгнула – так легко и воздушно это получилось – и поцеловала ее в затылок. Но промахнулась и упала сквозь Нику на волокнистую дорожку под ногами. Виктор медленно переместился – именно переместился – другого слова не придумаешь, наклонился над Эммой, поднял ее и поцеловал. Слава Богу, чувствительность осталась та же, но мысли витали в облаках в прямом и переносном смысле и не всегда контролировали действия.
     - Держись, мужик, держись! -  он обнял жену, неожиданно слизнул ее слезы и хихикнул. Эмма отрешенно посмотрела на него, что-то вспомнила, взгляд стал осмысленнее, и она улыбнулась.
     - Ничего, ничего, не все потеряно, - сказала она, то ли подбадривая себя, то ли Виктора.
     Ника продолжала стоять как фантом Ники… Потом дорожка завибрировала и, как эскалатор, повезла путников вперед к какому-то входу. Ника обернулась и четко произнесла:
     - Эмма, я твоя сестра, верь мне, не бойся… - и снова отвернулась, выдохнув струйку холодного воздуха… - не сейчас…жди, - сказала она голосом, отдаленно напоминающим голос Ники.
     Створчатые пластины сложились и поползли вверх, бесшумно открывая проход для приблизившихся людей, пропустив их на движущейся дорожке внутрь, и опять опустились на место. Вокруг царил покой, и безупречность линий поражала своей точностью: прямые углы, круглые люки, четкая граница цветов, определяющая смысловые рубежи… слов не хватало для объяснения самому себе. В голове зарождался новый ряд слов и определений, символов и значков… Взору открылся фиолетовый купол высокого помещения, похожего на ангар, посередине стояло подобие стола и даже не стола, а поверхности на цилиндрах, наполненных яркой жидкостью или смесью, переливающейся при движении воздуха. На поверхности соседствовали вполне различимая посуда и еда, как показалось Эмме и Виктору. Ника провела их к цилиндрам-сидениям, указала на них и … испарилась, оставив на своем месте струйку морозного воздуха, которая переливалась и играла радужными оттенками, потом и она исчезла. Эмма и Виктор, утомленные пережитыми событиями, приземлились на стулья… как по земному звучит – приземлились… на стулья… они опустились на гладкие сидения и замерли в ожидании… вот уже и в ожидании – какого-то зова или приказа; мозг наш так устроен – он устает от смены впечатлений в длительном времени и являет собой буквально чистый лист: пиши, указывай, но только дай ему отдохнуть…
     Но долг, воспитанный с детских ногтей, не дает провалиться в небытие, и Виктор посмотрел уставшими глазами на притихшую свою Эмму. Та прищурилась, облизала пересохшие губы и улыбнулась приветливой, родной улыбкой… и не было потерянных двадцати лет – та же Эмма, баба-ягодка опять – своя. На столе, за которым они оказались, и впрямь была еда в знакомых, почти знакомых, белых чашках… Какое счастье! – В них было мо-ло-ко. Настоящее молоко! Белое, теплое – парное с прекрасным запахом и вкусом, только более жирное и сладкое. – Дает ко-ро-ва мо-ло-ко, - вспомнились азы чтения. Эмма прихлебывала из легкой белой чашки необыкновенно родное земное молоко. А Виктор потягивал его, как пиво, и не переставал рассуждать – а корова где? – Где-где? – на пике, на звезде, - твердило его уставшее сознание. Поспишь-поймешь, если не умрешь, - мозг встрепенулся, в последний раз уловив близкое дыхание Эммы, - враз успокоился и провалился в никуда.
     Все завертелось, закрутилось, понеслось… Трубный голос предупреждал – осторожно обходиться с земными пришельцами и вернуть их на планету в целости и сохранности с точечным обновлением первого витка. Виктор смеялся во сне, ему было до колик щекотно, чесались виски, нос, уши. Но он спал. Эмма гладила колено, ушибленное еще в той, земной, жизни, поглаживала плечи и всхлипывала, как ребенок, неудобно свернувшийся у края кроватки. И она спала глубоким сном. Где они, что с ними? – какое это имело значение на удобном ложе в долгожданном покое… Рядом Виктор, Эмма рядом, они дома и им снится одинаковый сон – один на двоих – вот это чудо.

     Глава 2. Пробуждение, или посвящение в тайну.

     Они и впрямь проснулись в одной знакомой кровати, не у себя дома - у Ники. Правда, проснулись! Живые! Целые и невредимые - в спальне у Ники. Но что-то изменилось, но что? Проснулись от громкого стука в дверь. Виктор соскочил с кровати - голый. Поискал удивленно глазами одежду, не найдя, подтолкнул Эмму. Та опустила ноги вниз, на коврик, поискала тапочки, оказались рядом, сунула ноги в теплый пушок, накинула Никин халат и пошла открывать. Все на местах: та же комната, та же мебель, та же дверь. Было тихо. Кто стучал - ушел. Она приоткрыла двери, и к ногам ее упал какой-то сверток с наклейкой, светящейся всеми цветами радуги. Это свечение... где же она его видела? Интуитивно она повернула голову вглубь комнаты - пунктиром сознание обозначило перила вверх и все стерлось...
     - Нет, не помню, - сказала Эмма и потерла холодные виски. Колено заныло почему-то и щелкнуло странным звуком. Она нагнулась и увидела синий диск, плотно прилегающий к колену - попробовала его снять, не получилось - будто вторая кожа, только жесткая и синяя, покрыла ушибленное место. Странно и непонятно. Держа в руках почтовый сверток с искрящимся штемпелем, Эмма вошла в спальню Ники и остолбенела - перед ней стоял Виктор с такими же пластинками синего цвета на висках и странно улыбался, прислушиваясь к чему-то внутри себя.
     Виктор чувствовал, что кто-то, пока еще неизвестный ему, но похожий в своем влиянии на него - тот, кто уже руководил его памятью, снова появился в его мозге и пытается настроиться на волну переговоров с ним. Эмма присела на кровать, посмотрела на штемпель свертка, пока еще нераскрытого. Потом подняла голову и сонно позвала:
     - Витенька-а... что происходит? Витенька-а-а...
     Виктор будто очнулся, почувствовал, что продрог и, смущенно заметив, что стоит совсем голый, нырнул под одеяло. И тут увидел какой-то пакет у Эммы.
     - Что это? Где взяла? Кто там звонил?
     - Ну, вот... сто вопросов сразу... а тут голова кругом, на моем колене -синий круг, ты - с синими висками...с ума сойти!!! Она бросила сверток на одеяло, схватилась за голову и закачалась из стороны в сторону.
     - Эммочка, успокойся, давай разбираться... У тебя же ничего не болит?
     - Не болит, но все странно, ничего непонятно...
     - Вот - толстенький какой-то конверт, смотри - штемпель неизвестной
фирмы... а ну-ка...ну-ка - посмотрим - может быть, что-то и прояснится, - он
взял у Эммы сверток и стал осторожно его раскрывать. Гладкие прохладные и будто не бумажные, а слюдяные листки слегка переливались радужными красками, как штемпель, и на них красивым шрифтом что-то было написано, но не по-русски. В голове опять что-то загудело... и слова текста стали на глазах  переводится на русский язык:
     - Инструкция, - прочитал вслух Виктор, в голове прояснилось, стало весело и легко, и он добавил:
     - Эмма, я вспомнил радужные переливы... мы же искали Нику, потому
сейчас у нее, мы попали в историю, Эмма! Помнишь, вчера... вчера ли... да ладно - пусть вчера - мы с тобой оказались во дворце, а шли в дом Ники... Точно! - хлопнул себя по лбу Виктор, - А портрет?! Так, читаем дальше - не отвлекаемся, - пододвинулся он к Эмме, которая заинтересованно посмотрела на мужа.
     - Приветствуем   вас   в   нашем   обществе   Посвященных,   -   прочитал торжественным голосом Виктор, - и вручаем вам знак вашего присутствия в нашем кругу, - на одеяло выпали два, похожие на звезды, предмета. Это были звезды Эрцгаммы - двенадцатиконечные звезды с крестом посередине. Эмма так обрадовалась, что соскочила с кровати и закружилась по комнате:
    - Витюша, это прекрасный знак! Это могущественный символ двенадцати апостолов и Христа посередине...Витюша, это так здорово, мы с тобой прикоснулись к новому знанию, к новым возможностям, нет ничего тревожного в нашей ситуации, кроме радостного приобщения к новому, неизведанному и желанному... Сколько раз я тебе рассказывала об этом... Свершилось! Прислушайся к своей интуиции... Прислушался? Что сказала?
     - Кто?
     - Виктор, твоя интуиция!
     - А ведь правда - я все время стал вслушиваться в себя...Точно - это интуиция с кем-то еще... стали стучаться в мой мозг и будто даже его очищать от наносного... Точно! Ты говорила о чем-то таком... Эмма, душа моя, неужели пришло время узнавать новое, но это же и впрямь здорово! А-а-а-а... как мы вчера летали... ты помнишь? И, не дав ей опомниться, он сорвался с кровати и побежал в ванную, а уже оттуда крикнул:
-Эмма, о чудо - одежда, смотри, какая-то - наверное, для нас. Эмма еще сидела на краешке кровати, помолодевшая, с улыбкой... Из ванной вышел Виктор - настоящий красавец в элегантном летнем костюме, молодой, со спортивной выправкой.
     - Дорогая, иди, приведи себя в порядок, потом поедем где-нибудь
перекусить в кафе и займемся изучением присланной нам инструкции - в
каком-нибудь красивом месте на природе, - размечтался Виктор, голос его стал уверенным и мелодичным. - Да, не забудем перед уходом поздороваться с Герцогом! Жду тебя, Эмма, иди в ванную... иди-иди - мне уж не терпится вкусить новых знаний...- он опять счастливо захохотал... уже не степенно, а по-мальчишески задорно и подмигнул жене.
     Та молодо подскочила и, мурлыча под нос задорный мотивчик, побежала в ванную. Виктор разглядывал свой новый образ в зеркале... А там, в зеркале, из его глубины, на него смотрели глаза Ники и улыбались... Эмма выпорхнула из ванной в красивом легком платье, стройная, с раскинувшимися по плечам каштановыми волосами, подбежала к Виктору, чмокнула его в щеку, втянув носом приятный запах дорогого одеколона, закружилась по комнате бабочкой, слегка оторвавшись от пола, и вернулась к мужу.
     - Да, вот мы и в будущем... нет, мы в настоящем и в будущем из прошлого... что-то не складывается... в общем, скажу я тебе, мы стали кудесниками, согласна? - и он потер виски, которые уже не выделялись синим цветом, а спрятались под шевелюрой курчавых волос загорелыми квадратиками... Как они еще послужат! Он притянул Эмму к себе и нежно поцеловал ее влажные губы. Эмма отозвалась на его поцелуй, обняв за шею, глаза ее искрились любовью и радостью. А за ними из Зазеркалья наблюдала Ника. То ли еще будет!
     Пара вышла в зал - обычный - не дворцовый, прошла к стене у лестницы - портрет висел на месте, и с него Герцог доброжелательно смотрел на них. На нем был прекрасный камзол, на котором как орден красовалась звезда Эрцгаммы. Она вибрировала и светилась. Потом звезда мелодично зазвенела. Герцог улыбнулся широкой улыбкой... Зазвенели в ответ и две маленькие звездочки в карманах у Эммы и Виктора, которые они взяли из почтового свертка. Они вытащили их. Звон разносился по дому, будто звенели колокольчики - стало радостно и легко. Установилась первая связь с новым миром через звон и сияние звезд - это было так захватывающе интересно и теперь уже понятно. Герцог молча наблюдал за людьми по ту сторону от портрета. Он был живой. Это точно. И в подтверждение этому Герцог поднялся с места, кивнул головой, приглашая Эмму и Виктора следовать за ним, и потер свою звезду Эрцгаммы. Супруги последовали его примеру, тоже потерли свои маленькие яркие звездочки и... уже стояли за спиной Герцога, непонятно как оказавшись за рамками и портрета, и непознанного - своего мгновенного перемещения. Герцог направился куда-то вглубь, призывая тем самым следовать за собой. Маленькая процессия двинулась по сводчатому коридору вперед... А, может быть, и назад - это как посмотреть. Но рассуждать не хотелось, голова была ясной, движения легкими, неизвестность манила и звала.
На стенах горели фонари фиолетовым огнем, а впереди уже пробивался красный мягкий свет, красный... так завораживающе он действовал на психику гостей, что они приосанились, подтянулись и бодрой поступью вышагивали за величавым вельможей не из старинного времени, а какого-то неизвестного -камзол -да, видели и раньше на картинах 17-18 веков, но брюки - свободного кроя, легкие, голубого цвета, стянутые у щиколоток блестящими шнурками, необычной формы округлые туфли на волокнистой подошве ... и шаги, уверенные, пружинящие и легкие. Все это с любопытством разглядывали Эмма с Виктором, держась за руки, сжимая в свободных ладонях свои необыкновенные волшебные звездочки, проникаясь через них ощущением своей причастности к великому таинству соприкосновения с новым миром.
Красный свет становился все ярче и ярче и, наконец, они вошли в большое помещение, скорее напоминающее зал заседаний, от пола которого струился этот таинственный, не слепящий глаза, теплый и прекрасный свет. В центре зала на высоте полуметра от пола, без всякого крепления зависли круглые сидения - стало понятно, что это именно сидения, когда Герцог пригласил их сесть, опустившись на одно из них. Сидения оказались приятно упругими, мягко прогнувшимися под тяжестью тела, из незнакомого на ощупь материала, и слегка покачивающимися при движении.
     Герцог заговорил приятным баритоном:
     - Рад видеть вас здесь. Наши послы наблюдали за вами долгое время. Мы выбирали. Мы сравнивали, анализировали и советовались. Мы выбрали вас. Ваш мозг продуктивен, ваши действия продуманны, вы чисты в своих помыслах. Мы это видели. После проверки вас Совет решил, что вы можете быть привлечены к важной миссии проводников новейших технологий развития людей с наименьшими затратами вашего изменения для использования и внедрения следующих знаний в вашем обществе. В выборе вас нам помогла Никтория - Ника, как вы ее знаете. Она здесь и рада встрече с вами. В дальнейшем звуковая речь вам не понадобится - вы будете понимать и воспринимать мыслеформы, что значительно удобнее и приятнее. Подробности вам объяснит Никтория, которую вы увидите после моего ухода.
Произнеся эту четкую речь, Герцог поднялся и неторопливой, но уверенной пружинящей походкой направился в боковой проход под аркой и скрылся, не оглянувшись на слегка оторопевших гостей.
     Эмма и Виктор не успели обменяться мнениями, как из того же бокового прохода появилась Ника, которую здесь звали Никтория. Она вошла - влетела, слегка возбужденная и радостная, что свойственно людям земным, в предвкушении встречи с любимыми сестрой и ее мужем. Ее пальцы уже не были такими холодными, не было напряженного взгляда той - холодной, а была бесконечно родная младшая сестренка, которая доставила столько хлопот не по своей вине.
     Но сначала необходимо рассказать о Нике, ее рождении и жизни. Родилась она в день затмения Луны. Закричала пронзительно, едва появившись на свет, как рассказывала мама, открыла глаза и обвела всех осмысленным взглядом. Акушерка от неожиданности чуть не уронила ее на пол. Смущенно и осторожно положила только что родившееся дитя на стол и занялась с медсестрами привычной послеродовой суетой. Так на свет явилась девочка с необычными задатками от рождения. Родители, не сомневаясь, назвали ее Вероника, соединив два смысла: веры и богини победы Ники в один для них особый смысл. Девочка развивалась быстро во всем, во все и вникая по-особенному непринужденно и легко. Так и закончила 10 классов в школе за семь лет, потом – институт - журналистика, и начались постоянные командировки по самым шумным делам, расследованиям и всегда с безусловным успехом. Ничто ей не было препятствием - все волшебным способом разрешалось, из всех перипетий она выходила триумфатором, оставаясь живой и невредимой. Но родители... при загадочных обстоятельствах погибли в автокатастрофе. Кто-то отнял дорогое и любимое, чтобы сломить кого-то, еще более могущественного, чем заказчик смерти. Зарубцевалось... Память хранила образы близких людей, а дом - их тепло и тайну, как оказалось впоследствии. Вероника постигала новые возможности своего существования, доказывая тем самым загадочность своего необыкновенного рождения. Все читалось ею во сне: ей пересылались задания из Верхнего Мира, откуда она прибыла в это временное пространство, с ней советовались, ее оберегали в обмен на лишение ее своего личного счастья - она была бесполой, о чем знала только мать и сама Вероника. Даже старшая сестра, будучи замужем и проживавшая отдельно от родителей, не догадывалась о таком явлении, потому что внешне Ника ничем более не отличалась от своих сверстниц.
     Она, уже имевшая имя Никтория, была ОТТУДА. Знали ли родители, что дочь создана с их помощью Верхним Миром? Может, догадывались, может, и знали, но любили ее безмерно... Теперь-то они наверняка посвящены в глубины ушедшей с ними тайны. Вот и Эмма - простая, добрая, умная, чистая Эмма стоит рядом с Никой и не может поверить в такую метаморфозу, как и Виктор, чудесный ее муж, друг, эрудит.
     Ника достала из нагрудного кармана своего светящегося комбинезона маленькую звезду - такую же, как и у них, приложила к губам и что-то прошептала, даже не прошептала, а просто пошевелила губами и посмотрела на свою родню внимательно и торжественно. Что-то произошло: в головах у обоих возникло новое ощущение... как будто раскрывалась книга страница за страницей с текстами... или, скорее, страницы сами по себе начали переворачиваться, а мозг, словно компьютерный, считывал строки, ускоренно меняя символы, значки и буквы... было непонятно, нечетко, туманно и непривычно. Наконец, вся эта мешанина или путаница остановилась, разделилась и каким-то образом обозначилась в четкие строки письма, от которого и Эмма, и Виктор, всмотревшись в глаза друг другу, вдруг засмеялись, как школьники, услышавшие звонок на переменку - урок окончен, можно расслабиться. Они овладели новым видением и смогли прочитать, уйдя внутрь себя, предложение от Ники - отдохнуть в покое в саду, при этом не произнеся ни одного слова. Чудеса! Состоялось! И они втроем, довольные собой, двинулись вперед, кивая головами, улыбаясь счастливым мыслям... именно так - мыслям, полученным навыками первого сеанса телепатического общения друг с другом, преподанного Никой.
     - Нет, это что-то невообразимое, - вслух произнесла Эмма, приобняв Никушу, свою младшенькую. - Рассказывай, но только вслух, дорогая, еще непривычно космическое общение, а? Они присели в живописном саду, невесть откуда взявшимся. Жужжали какие-то разноцветные мушки-пчелки, переливчато пела невидимая птичка, пахло... ах, как пахло! Такого чудесного аромата нельзя было ощутить в реальной, практически сейчас прошлой жизни -как пахло! Голова кружилась от восторга и гармонии. Они сели на качели, странным образом висевшие в саду, и слегка раскачивались, слушая Нику.
     - Не могла я вам, мои хорошие, всего рассказать ранее. Я-то давно в космосе, но пребывать на Земле мне было предписано четверть земного века -25 лет, так ведь?
Эмма и Виктор удивленно приоткрыли рты, не понимая смысла совсем -25 лет земного века, было предписано... Да что все это значит?
     - Не удивляйтесь, я всегда считала вас родными и люблю - не
удивляйтесь... И она рассказала о тайне своего появления, о своей миссии -
помогать расставлять правильные акценты в событиях, происходящих по воле человека и не согласованных с правилами требований высшей силы творения Добра! Добро всегда должно перевешивать по силе Зло, которое своим надрывом и экзальтацией наносит вред всему сущему на Земле. Земная миссия была завершена, и пришлось вернуться ... домой...  О вас я сообщила, дав подробные характеристики вашего основного ядра. Вас приняли для дальнейшего совершенствования, предварительно убедившись в вашем соответствии высшему требованию – сфокусированности ментального Я на приобретение и изменение внутренних притязаний всего организма. Привыкните к новым оборотам, словам, текстам и увидите сами, насколько захватывающе подействует на вас новое знание и новые возможности в новом мире. А главное - вы сможете переносить себя в земные условия, а также выбрать постоянное пребывание, указав пункт назначения, для вас приемлемого по велению Души. Советуйтесь со своей Душой и Интуицией – они живо вам подскажут выходы из любого положения и вопроса.      
     Ника звонко засмеялась, посмотрев на внимательно сосредоточенные лица своей родни, и сказала:
     - Отдыхайте. Вводная часть закончена. Я удаляюсь на исполнение алгоритма сегодняшнего дня. А вы отдыхайте, не забывайте - звезда в ваших руках... И я рядом. Вы - дома! Она взмахнула руками и исчезла.
     - Витя, как ты? Что - еще покачаемся? - мысленно спросила Эмма, и посмотрев на Виктора, улыбнулась, так как сама не ожидала, что не раскрывая рта, легко и просто можно вот так спросить и даже сохранить свою интонацию, а в ее голове уже прозвучал- именно прозвучал - ответ Виктора - покачаемся, пока не надоест... И они раскачивались, счастливые, спокойные и радостные -когда бы так можно было бы в 45 лет беззаботно, как в детстве, не спешить по делам, и время бы принадлежало только тебе, только тебе, без суеты и беготни, без споров и отстаивания своего мнения...да мало ли еще чего...вот так покачиваться и покачиваться, мягко пружинясь и возносясь... ароматно вдыхая пары вкусного воздуха и этим насыщаясь. Да, кстати, действительно насыщаясь - ни много, ни мало - они чувствовали себя достаточно сытыми и довольными, хотя не съели ничего, чтобы так прекрасно утолить голод, который они испытывали некоторое время назад. Чудеса да и только. Но как же приятно, черт возьми! Но его-то - черта - как раз и не надо было поминать даже мысленно. Повеяло злым холодом, звуки стали глуше и тело закололи мелкие иголки то там, то здесь... Виктор успел подумать - а чтоб тебя... - все стихло и оба многозначительно переглянулись, вот те на! Пора самим осваивать путь-дорогу, на которую встали, встали на такую красивую дорогу - радугу-дугу буквально. Пойдем по ней и пригодимся - узнать бы - кому и как?
     Но когда послышался мелодичный звон у самого уха, сразу душа успокоилась - это звезда Эрцгаммы напоминала о себе, она имела способность избегать негативных ситуаций и настроений и давать энергетическую подпитку, исполняя свое божественное предначертание. Сомнения отпали сами собой, и Виктор, держа Эмму за руку, повел ее за собой уверенно и свободно. Пройдя под аркой, они оказались у самого, что ни на есть, синего моря, - интуиция давала о себе знать синим цветом, и квадратики у висков стали такими же, и колено у Эммы заиграло синевой - это их цвет - цвет их ауры - пора нырнуть в синеву - в это море, испробовать летнее настроение в новом из миров, в котором они оказались волею судеб, и они, сбросив на настоящий песчаный берег одежду, при этом оказавшись в легкой прохладной пленке по всему телу, бросились в воду. А горяча, как летнее солнце - удивительно горяча эта вода, но тела предохраняла прохлада странной ткани-пленки, которая создавала приятный комфорт. Поплескавшись у берега, люди (есть ли здесь такие, как они?) вышли на берег, и вмиг пленка деформировалась и стекла по ногам в песок. Эмма оглядела себя и осталась довольна своей стройной фигурой. Подняла глаза на своего обнаженного Адама и, немного сконфузившись, огляделась вокруг - пустынный берег и ни души. Виктор ухмыльнулся и натянул плавки. - Мадам, не будьте так распущены на чужой стороне, ознакомьтесь с правилами поведения, - послал он свой ответ в хорошенькую головку Эммы. Та засмущалась, отвернулась и пошла вперед, играя бедрами.- Ну, смотри, сам первый попросишь, но правила не дадут, - и она, легко сорвавшись с места, побежала буквально по воздуху. Этот бег был настолько изящен и летуч, что у Виктора заиграла кровь, и он рванулся вперед, за что-то зацепился и упал на песок. В висках закололо. Из песка торчал серебристый предмет, похожий на рычаг. Виктор позвал Эмму и потянул рычаг на себя. Перед ним открылся люк, за ним просматривался спуск вниз, совершенно гладкий и на вид скользкий. Эмма подлетела и заглянула вовнутрь. Беспокойства не было, интуиция молчала, а решение не замедлило явиться звонками звезд-путеводителей. Виктор и Эмма уселись на скользкой ленте друг за другом и понеслись вниз с невероятной скоростью.          
     Очнулись в каких-то голубых капсулах, причем каждый в своей, но стоящих рядом. Вот это скорость, и как давно они финишировали в свои камеры - камеры и есть - заперты; вернее, без окон, без дверей... - Эмма! - позвал Виктор, а Эмма ничего и не услышала, голос не проникал сквозь слюдяную стенку, и она, продолжая осматриваться, подняла наконец глаза в сторону Виктора, увидела, как открывается его рот, и мысленно спросила, что это такое и почему он пытается кричать, если мыслям доступно продвижение через любое препятствие? Виктор хлопнул себя по лбу, засмеялся, приняв новый способ общения, и вспомнил, как на такое удобство указывал Герцог. Так, что же делать? Надо подумать. Он потрогал стенки, что сделала и Эмма, - ничего особенного, если не считать, что они заточенЫ или нет? И что непроницаемы для звука и напоминают коконы. Звездочки молчали и не светились. Вот вам и проверка, граждане-земляне, что изволите предпринять?
     - Так - что мы имеем? Голову на плечах, молодые силы, здоровый аппетит, а значит, - хороший иммунитет, - так?
     - Хватит шутки шутить, дружок, пора серьезность включать, дорогой, - отозвалась Эмма, - где ваша кнопка включения? Может, на голове где-то? Поищите, сударь, - и она потерла зачесавшуюся коленку. Так и есть. У Виктора от его прикосновения стали синими виски, как и коленка Эммы. И ничего это ровным счетом не значит, синие, ну и что? Эмма, думай, думай. Синий цвет имеет свою длину квантовой волны и действует направленно, куда мысленный взор ее направит - да, это уже что-то.
     - Эммочка, умница, думай, вот твои знания и сыграют свою полезную роль.
     - Тогда слушай мою команду, - четко произнесла она мысленно, -наполняй себя синим цветом, буквально становись синим снаружи и изнутри, пробуй, - мысленно ты весь синий...
     - Не так быстро, я уже продрог и стал айсбергом в океане... Нос синий даже, а тут можно потом чем-нибудь согреться, командир? - захихикал подчиненный.
     - Если хочешь, можешь и не «синеть» и оставаться в этом коконе, может, что-нибудь из тебя и вылупится, а, Вить?
     - Нет-нет, мой всемогущий и приказывающий, лететь так  лететь, но вместе, смотри, я становлюсь синей птицей, видишь?
     - Вижу, синий петух тоже птица, но не летает. Все! Закрой глаза и наполняй себя синим небом, синим небом, синим небом...
Они закружились как вертушки, скорость прибавлялась, и вот уже два синих шара взвились вверх и помчались к новым высотам своего сознания.    
     Эмма и Виктор снова оказались на своей территории, сидя за круглым столом в гостиной, они рассматривали друг друга, будто не виделись целую вечность. Стало понятно, что они попали на излом времени и пространства, на  котором   находился   родительский   дом,   приготовивший   им   еще   не   один сюрприз. Но они были польщены, что именно им выпала необыкновенная роль.

     Глава 3. Приобщение к скрытому миру.

     -Итак, дорогая, подведем итоги! - сказал Виктор, приходя в себя после
головокружительного перелета из синего пространства к себе, в родные
пенаты. Виски пульсировали медленнее и превращались в белесые квадратики.
А Эмма даже не посмотрела на свое колено, еще слишком мало прошло
времени, чтобы что-то понять до самых глубин ... а, может быть, и не надо
понимать, а, может быть, выйти на работу, в свое родное рекламное агентство?
     - Кстати, Витюш, как называется наше агентство? Правильно -«Ченнелинг» - мы же проводники товаров в массы для бытового использования, а не кажется ли тебе, Витюха- Синюха, что это название как-то созвучно нашему положению теперь?
     - Ну, Эммище, Синее Колено, благословляю тебя на дальнейшую мозговую атаку. Мне не кажется, мне видится, что мы являемся действительными представителями «Ченнелинга» - каналами передачи информации, ченнелинг же обозначает передачу информации по каналу ... это и впрямь запрограммировано свыше, название неспроста такое взяли. А кто предложил так назвать -  не помнишь?
     - Нет, вроде кто-то где-то прочитал... а потом и решили, что «канал передачи» для рекламного агентства в самый раз подходит. Вот тебе и «Ченнелинг» в действии и даже без кавычек.
     - Не будем гадать, вспоминать, кто автор названия, важно то, что ченнелинг в действии - ты права, и мы являемся проводниками, и нам это по душе, ты особенно светишься изнутри, дорогая, ты так давно этого ждала, я припоминаю твое увлечение литературой, с которой ты не расставалась и покидала на время свой дом...
     - Почему это? Я не помню, чтобы я надолго отлучалась из дома...
     - Что тут помнить, ты была на месте в своем укромном уголке, и до тебя было не достучаться. Видела б ты себя тогда: отсутствующий взгляд при присутствующем теле, что - не так?
     - Тебе, конечно, виднее, но я точно исчезала, а вместо меня сидела матрица, - Эмма засмеялась, втянула носом воздух и удивилась, что запаха и вкуса не стало, а в животе заурчал «котенок», урчит и требует еды... Виктор тоже почувствовал голод, и какое-то сожаление отпечаталось в его глазах, что Эмма подскочила к нему, погладила по голове, как ребенка, и поцеловала нежно и заботливо.
     Через полчаса из кухни донесся запах яичницы с беконом (хорошо, что Никуша сделала запасы в холодильнике) - земное лакомство, и аромат свежесваренного кофе заполнил гостиную. Что ни говори, но даже прекрасным ароматом на Земле не наешься, это там - еще надо узнать - где, и запахом единым сыт ... Размышлять расхотелось... И супруги накинулись на еду - ох, и на Земле жить неплохо, но почему-то оба затосковали по новым ощущениям... переглянулись и направились к портрету. Портрет был... на замке, на таком маленьком замочке, как будто закрыли дверцу, через которую сообщались два мира. Смятение и вопросы отразились в глазах у обоих. Вернулись к столу. На нем лежал почтовый сверток и мерцал цветами радуги.
     - Так вот оно что! Учиться живо! - И они - дружные «школьники» -склонились над текстом.
     «Высший Разум общался с человечеством всегда посредством ченнелинга. Через него были получены человечеством священные писания и рекомендации. Люди, выбранные ченнелерами, являются космическими представителями для передачи новых знаний на Землю для гармоничного развития всех землян». Далее следовало описание модели вселенной, изложение вселенских законов, Закона Трех Сил - утверждающей, отрицающей и нейтральной, Закона Семерки (семи уровней вибрации и проявления).
     В конце всего изложения Эмма и Виктор прочитали следующее: «Мы не входим в физическую форму канала, мы подключаем энергии, которые суть мысли, к системе вибрации, которую мы передаем через различные уровни космоса. После этого вибрации входят в вашу реальность через ментальный план, опускаются на физический, усиливаются и обретают голосовое или мыслительное звучание для связи с людьми»... и далее: «семь лучей, на которых обретается Вселенская Сила, имеют каждый свои диапазоны вибраций и концентрируют в себе определенные дары и принципы. Служащие на том или ином Луче воплощают в себе его свойства, которые нарабатываются Учителями до божественного качества. Качество Синего Луча - это добрая воля, вера, защита, совершенство. Здесь действуют ангелы Синего Пламени... Вы представляете собой Синий цвет и потому прислушивайтесь к своим небесным покровителям   и   защитникам  Синего   Пламени.  Далее   вы   будете   получать веления от них и принимать самостоятельные решения воздействия и участия, вы вольны брать земные облики рождения и находиться в земном пределе по своему волеизъявлению, как и по доброй воле являться в Верхний Мир». Дальше шли Веления для достижения духовных целей. Этот документ, даже не документ, а Личное письмо адресату, составленное в необыкновенно возвышенном стиле, принесло в жизнь и обыденность супругов Торжество и Одухотворенность, которые им не приходилось испытывать никогда. Хотелось встать и поклониться Высшему Разуму в благодарность за избрание их ченнелерами. Они действительно поднялись, но кому и куда поклониться не знали, обменялись друг с другом значительными взглядами... и сели на место. Да! Мысли собрались в одно большое восклицание! Так посидели еще полчаса, собираясь с новыми мыслями и прислушиваясь к себе. Потом решили все же выйти из дома и пройтись по территории назначения... теперь только так и воспринимался город,    как территория назначения и преображения.
     Солнце светило, цветы пахли, машины проносились мимо, люди держались тенечка, но что-то изменилось, но что? Краски жизни стали другими: более насыщенными, более контрастными, более красивыми что ли. Все вокруг слегка вибрировало и переливалось... Но звоночек внутри подсказывал - изменились вы сами, друзья, ваше восприятие стало тоньше и детальнее. Счастье накрыло их с головой! Они побежали, потом в смущении остановились - такие большие тетя и дядя, а ведут себя, как подростки.
     - Эмма, а ты - девчонка, бежишь как маленькая, чего смеешься? Она не ответила, но послала сигнал ответа:
     - Давай пробовать все возможности, что приобрели в верхах, а? Давай, например, слегка покуражимся в парке, пока люди на работе и никто не видит. Виктор согласился, подмигнув ей, и они, едва сдерживая ребячливое озорство, пошагали к парку. Там действительно никого не было, работал фонтан, выпуская сильные струи воды, чирикала на ветке птичка, и легкий ветерок шевелил подол платья, курчавые волосы Виктора и длинные пряди волос Эммы - было так хорошо, что они, не сговариваясь, разбежались на парковой дорожке и оторвались от земли. Сначала испугались такому чуду, потом возгордились, надув губы, и перебирая ногами, «полетели» к березкам, стоявшим островком вдали. Не то, чтобы полетели, а просто пошли по воздуху, как это уже получалось у Эммы в начале пути к неизведанному. Как же здорово чувствовать себя в невесомости и при этом оставаться в природе со всеми ее проявлениями. Ветерок подул сильнее, платье Эммы всколыхнулось вверх, накрыло ее с головой, оставив обнаженными стройные ножки... Виктор оказался рядом, обнял ее, испугав, пока подол платья закрывал лицо. Они засмеялись, застыв в воздухе. Через мгновение опустились на землю. Раскрасневшаяся Эмма была так прекрасна, что Виктор уже не сдерживал свои порывы нового счастья. Они стояли в маленькой березовой роще, целовались, целовались и целовались, молодые, сильные и ставшие уже другими, тоже новыми.
     Погуляв по городу, потолкавшись в супермаркете, и, накупив всякой вкуснятины, они решили отметить по земному свое торжество и поехали в дом Ники, уже и не Ники вовсе, а в дом-пристанище, в дом, из которого начинается путь в новую жизнь, полную неожиданностей и преобразований. Даже деньги, которыми они расплачивались за продукты, уже не имели того значения, что до... до новой жизни, в которой нет места понятию о деньгах. Но такое открытие сделало Эмму и Виктора сдержаннее и значительнее - они почувствовали не только новизну, но и небывалую ответственность в их преобразованном положении.
Приехав домой, они устроили грандиозное застолье вдвоем, с торжеством произносились тосты один за другим за счастье, очищение, обновление. Решили, что одиннадцатое число будут почитать, как особое, так как именно этого числа августа месяца, хотя месяц совсем не играет роли, начался новый отсчет их дням. Значит, число счастливое: во-первых, магия числа, во-вторых, две единицы - по одной на каждого, и, конечно, начало счета  как начало вхождения в новые образы с новыми задачами.
     - Витюш, кажется, мы изрядно повеселились и выпили лишнего, вот и зациклились - новый, новая, новое... а я вот старая...
     - Какая же ты старая, если я смотрю и ... не вижу - где ты, старая Эмма, Эмма, старая, ты где? - язык заплетался, никто не отозвался, и шутка повисла в воздухе эхом и продолжала повторяться чьим-то голосом, но не голосом Виктора, а чужим противненьким и писклявым:
     - Старая, старая, старая, - кружилась черная точка перед глазами. Виктор вмиг протрезвел - зачем пил - не уважал это дело - так, на радостях, по обычаю...
Точка   увеличивалась   и   превращалась   в   какую-то   живую   черную… колючку, свистящую у его лица, и уже больно царапнувшую висок, как вдруг в виске завибрировала жилка - и черное, противное существо вспыхнуло, как спичка, и исчезло, оставив после себя неприятный запах серы.
     Виктор огляделся - Эммы и след простыл! Нет, именно след-то и остался - на полу лежал синий кружочек с ее колена. Синий кружочек был, а Эммы не было...
     - Эмма-а-а-а! - закричал Виктор, набрав в легкие воздуха, что стены задрожали от этого вопля отчаяния. Он прижал кружочек к глазам и ... заплакал. Он хотел заплакать, и ему показалось, что заплакал, но глаза оставались сухими, а из Эмминого кружка стала сочиться какая-то жидкость, и она капала на пол, застывая как клей.
     - Что же это? Где моя дорогая? Зачем так наклюкался, будто кто под локоть толкал - пей, пей, пей... Забыли про очищение, высший уровень...ай-ай-ай... каюсь-каюсь-каюсь, - не переставал повторять Виктор, заглядывая во все углы гостиной. У портрета остановился - тот по-прежнему был на замке. И, уже этому не удивляясь, он отвернулся от портрета, и взгляд его упал на зеркало - там стоял дряхлый старик с взлохмаченной кудрявой и седой шевелюрой с потухшим взглядом. Он обернулся, чтоб прореагировать на старца, но его за спиной не оказалось. Тогда, вернувшись взором к зеркалу, Виктор ахнул - на него из Зазеркалья смотрел, кто бы вы думали, - он! Он сам! Вот это да! Так подействовало спиртное?! «Да не спиртное - в прямом смысле, а попытка вобрать негатив восхваления своей персоны!» - прозвучала мысль, и Виктор понял основное - ченнелер - это не сосуд, наполняющийся чем угодно по воле своего эго, - принял правила новой жизни в проявлениях очищения духовного и физического тела - следуй им! И, взглянув с сожалением еще раз в зеркало, не поверил глазам своим - оттуда смотрела на него молодая парочка -он и Эмма - снова преображенные и снова молодые. Он так обрадовался и больше всего тому, что Эмма рядом, но рядом ее не нашел, а лишь синяя пластинка с колена продолжала капать на пол.      
     Эмма, промелькнувшая в зеркале, исчезла опять, как будто ее и не было.
     Напомнила о себе звезда Эрцгаммы своей мелодией, но не его, тихо лежавшая в боковом кармане рубашки, а другая, слышимая издалека, из-за стены. И он двинулся на ее зов. Пока он шел к двери в спальню, пластинка с колена успела просохнуть и заиграть синевой, что привело Виктора в восторг - значит, Эмма рядом, и это ее звездочка поет ему, зовет его... и он рванул к себе дверь.
     Эмма лежала с закрытыми глазами в синем коконе, в таких же они вернулись сюда, и, кажется, не дышала; только звук звезды едва пробивался через слюдяную оболочку. Мысли сбились в какое-то месиво, на ум не приходило из-за растерянности ничего путного - как действовать в опасной ситуации, это вам не бабочками порхать по парку.
     Опустившись на колени возле синего кокона, из которого проглядывало безжизненное лицо дорогой и любимой женщины, Виктор потрогал покрытие капсулы, наклонился к месту, откуда доносился сигнал Эмминой звезды, и приложил туда синюю «коленную» пластинку.       
     Кокон стал расплавляться, становясь все тоньше и тоньше. Образовалось отверстие, и воздух заполнил безжизненное пространство. Эмма вздохнула и открыла глаза. Минуту она лежала не шевелясь, а рядом, на коленях, так же не шевелясь, стоял Виктор, пока первым не вышел из оцепенения. Движения его были быстры и умелы. Синяя пластинка вновь прилипла к колену Эммы, кокон испарился голубым туманом. Эмма пошевелилась, выходя из транса или из Зазеркалья, и с помощью Виктора с трудом поднялась на ноги.
     - Витя, это ты? Я думала, что они тебя забрали. Они искололи мне ноги
своими колючками. А где тот старик, что меня напугал?! Я даже не помню, что
со мной случилось, - сразу выпалила она все вопросы, оглядываясь вокруг.
     - Эмма, душа моя, мы слишком расшумелись и возгордились, еще
ничего не сделав. Вот отрицающая сила и явилась проучить непутевых. А старик
тебе померещился, не было старика, - заявил уверенно мужчина и правильно
поступил. Эмма обняла его - тепло близкого человека - лучшее средство
защиты.
     Обоим был преподан урок духовного проявления. Одиннадцать - число победы - так и будет использоваться ченнелерами в ответственные моменты.
     Эмма и Виктор - по велению внутреннего голоса Интуиции - приняли свод Правил и Законов Верхнего Мира, затем призыв Ангелов Синего Пламени и получили свои опознавательные знаки, прикрепленные на легкой прочной ткани их нового одеяния голубого цвета, это были: эмблема голубой розы - на лацкане куртки у Виктора и эмблема незабудки на рукаве струящегося платья у Эммы.     Прочитав Указ:   «Я   ЕСМЬ Свет,   просвещающий   каждого  человека, приходящего в мир», они приложили свои звезды (каждая отличалась размером диаметра центрального круга звезды) к последнему листу Договора о вступлении в ченнелеры, оставив на нем отпечатки, как подписи, и были приняты в священное общество проводников новых знаний человечеству. Теперь они привыкали к своим новым в сокращении именам: РОЗ, от «розы» -для Виктора, НЕЗА, от «незабудки», для Эммы. А также - на плече у каждого красовалось число 11, переливающееся синими и голубыми оттенками. Эта, можно сказать, татуировка была снабжена передатчиком сигналов на значительные расстояния и являлась неотъемлемым личным опознавательным знаком ченнелеров Роза и Незы.

     Глава 4.    Освоение стихий. Роз и Неза - ченнелеры.

     Новые ченнелеры Роз и Неза продолжали свое просвещение. Надев новые одежды, не значило стать новыми и тут же применять навыки на деле. Еще и навыков не было, а были предпосылки для их приобретения.
     Впервые Роз и Неза (наши Виктор и Эмма) увидели настоящих ангелов. Это было так неестественно - признать, что ангелы и в самом деле настоящие, но, оказалось, что, увидев однажды, никогда больше не усомнишься в их существовании. Это был восторг! В земной жизни Виктор и Эмма (не забудем, что они получили новые имена Роз и Неза) чувствовали их присутствие, и чаще это испытывала Эмма. Она научилась их слышать, особенно во сне, когда тело отдыхает, а душа уходит в астрал и решает проблемы прошедшего дня, общаясь с ангелами.
     - Они всегда помогают, - рассказывала Виктору Эмма, - указывают путь разрешения.         
     Эмма просыпалась, чувствуя радость и удовлетворение от чего-то светлого. Такое случается, когда ваша душа проходит обучение в эфирной обители ангелов. Виктор не верил восторженным рассказам жены, но не мог не видеть, как легко получалось у Эммы решать не только бытовые, но и рабочие вопросы.
     Теперь оба, прикоснувшись к небесным знаниям, впитывали основы бесконечности. А ангелы парили, витали, то появлялись, то исчезали... легкие, слабо     светящиеся     облака,     принимающие     любую     конфигурацию, но определенного цвета, соответствующего Лучу, избранному для своего служения.
     Новые ченнелеры - с помощью ангелов - осваивали себя, именно себя, свой микромир во внешнем макромире. Как мало они знали и свои тела, свои коды и возможности, и, когда пробовали освоенное на практике, то не переставали удивляться друг другу. От этого все больше проникались друг другом и становились притягательнее и роднее. Вечерами, когда блистал на небе месяц, оба возвращались вниз - домой, и говорили-говорили на земном языке - вслух. Не очень-то привыкнешь за короткое время к телепатии, а занятия - они же и в ...космосе - занятия.
     - Витенька, я домашнее задание взяла, - тоненьким голоском пищала Эмма, на глазах уменьшаясь, и взлетала пчелкой над столом.
     - Эмма, я устал с непривычки, - бубнил Виктор, - устал, - и он засыпал, похрапывая  и посвистывая, как большой зверь. Но пчела жужжала и не давала расслабиться. Он просыпался, пили крепкий чай, смеялись новым проявлениям и уходили спать здоровым глубоким сном, пока однажды не случилось непредвиденное.
     Как-то раз, после задания очистить ближайшую территорию парка от вредных запахов там, где гуляли люди, и найти источник заражения, они успешно справились с замусоренными люками для слива дождевых вод, куда попали невесть откуда взявшиеся подземные существа, прекратившее свое существование и источавшие запах. Роз и Неза определили это "захоронение", и довольные успешным разрешением вопроса и удовлетворенные тем, что удалось договориться с экологической службой по восстановлению контроля за чистотой, они вернулись домой. Приняв душ, не стали ужинать, а упали в глубокий сон, такой глубокий, что даже их знаки-помощники потускнели, и сигналы их замолчали. Впереди столько непознанного, пусть тела отдыхают, пока души учатся. Полночь торжествовала. Тишину нарушил скрип входной двери, и чье-то пыхтение - в дверь протискивалось нечто большое черное и мохнатое, оно пролезало, царапая когтями паркет, потом, войдя, втянуло в себя, как в трубу, воздух,  и в гостиной занавеси колыхнулись в его сторону, а со стола слетела скатерть. Движение вперед продолжилось... Осторожно ступая в темноте, Нечто направилось прямиком к спальне, освещая себе дорогу зловещим сверкающим взором. В гостиной повис смрад, черная грубая шерсть клочьями падала  на грязные следы, которые чудище оставляло за собой на пути следования к  спальне. Несмотря на свои большие бесформенные размеры, оно двигалось почти бесшумно. Войдя в спальню, оно издало легкий рык, остановившись у кровати. Мохнатое существо жадно вдыхало запах тел, свободно раскинувшихся во сне. Нечто довольно заурчало и потянуло свои лапы к ногам Виктора, потом прислушалось к ночным шорохам, отвлекающим его внимание, и,  схватив ноги Виктора, заорало трубным криком и рвануло сонное тело... Души, увлеченные просвещением в небесной обители, оставались там. Но резкий сигнал расположенного на плече символа – одиннадцать - и ярко вспыхнувший от него луч остановили оторопевшее чудовище... и оно, едва не оторвав ноги от туловища, оставив на них кровавые раны, рухнуло на пол, заняв своей массой все свободное пространство. Смрад заполнил весь дом, потому что шерсть мгновенно вспыхнула огнем. На обугленном полу остался ком сгоревшей шерсти. Все произошло так быстро, что Роз, хромая и припадая на обе ноги, не понимая, что произошло, и Эмма, испуганная огнем, бросились, зажав носы, в ванную. Там была Ника - она заполняла себя водой, превращаясь в большой водяной шар, на это невозможно было смотреть. Ника послала мысленный приказ немедленно покинуть дом и ждать ее в саду.
     Через короткое время в доме раздался шум, похожий на шум низвергающейся воды из лопнувшего шара. Эмма напрягла слух и, сердце ее сжалось в тревоге за сестру. Между тем вода заполняла весь дом,  очищая и обновляя жилище от пребывания непрошенного зловонного существа, вторгшегося к людям из параллельного мира Низов, голодным и кровожадным. Вода вибрировала и светилась всеми цветами радуги, не вытекая из щелей и делая стены непроницаемыми. А ноги... ноги Виктора кровоточили и горели. Эмма, увидев страдание в глазах мужа - опоздал сконцентрироваться -, виновато соскочила со скамьи, взмахнула рукой и ловко обмотала раны на ногах синей слюдяной пленкой, появившейся из ниоткуда, нажав прохладными пальцами на виски Виктора. Пленка на ногах зашевелилась, эмблема голубой розы засветилась, и Виктор-Роз ... испарился.
     - Отдохнет, подлечится и вернется, - облегченно вздохнула Эмма и послала вслед супругу свою мысленную поддержку, оставаясь с волнением ждать Никторию в саду.
     А Никтория, изрядно похудев, выпорхнула из окна, не из окна, которое оставалось закрытым, а сквозь него... и опустилась рядом с сестрой, еще пребывающей в смятении от произошедшего события.
     - Что, сестра Неза, трудно достается гармония? А как же! Для этого используй защитные коды, не бойся брать обороты скорости и проявлений. Учитывай параметры воздействия на низший мир... Не беспокойся, ты только стала постигать премудрости Верхнего Мира, - произнесла Ника, поцеловала Эмму и испарилась, как и Виктор.
     - Да, моя милая сестренка, я увидела и стихию огня, и воздуха, и воды... что стало моим неотъемлемым делом - познавать и наполнять круг познаний... придется идти в дом и посмотреть, как исправить то,  что осталось после потопа, после ...- Эмма вздохнула, не желая вспоминать о произошедшем. Она поднялась со скамейки и пошла к дому взглянуть на последствия кошмара и что-то предпринять. В саду пахло уходящим летом - отцветающими растениями, было прохладно ранним утром, стояла тишина - соседи переехали на новое место, воздух бодрил,  но... не в саду, а в доме. И как она вошла? - не заметила, и куда вошла?! - не поняла. Широко открыв свои синие незабудковые глаза от удивления и восторга, Эмма озиралась вокруг с любопытством. Дом снаружи оставался прежним, но внутри... Вот это да! Сердце замерло от неожиданности, от увиденного, - зеркальный пол отражал каскад вьющихся  цветов, ниспадающих с потолка. Боковые колонны, изящно увитые живыми цветами, торжественно обрамляли  зал. От цветов невиданной красоты исходил изысканный аромат, и Эмме показалось, что в чашечках  этих цветов зажужжали пчелки... но это "заговорила" ее звездочка, призывая откликнуться на сеанс связи с Никой.
     -  Ну, как, моя хорошая? Нравится?! - спросила она.
     - Никушка, родная, я на крыльях восторга! - пропела Эмма, - ты - волшебница!
     Ника звонко рассмеялась и "отключила" эфир.
     А Эмма-Неза, плавно поднявшись к высоким сводам потолка, рассматривала люстру необыкновенной красоты, искусно созданную из музыкально звенящих хрустальных незабудок и голубых розочек, через которые, непонятно каким образом, струился розовый свет любви,  создавая вокруг рай. На мягких округлых возвышениях, напоминающих диваны, были разбросаны пушистые белые подушки земного интерьера, лежа на которых можно было смотреть через створчатые окна далеко вперед, разглядывая прекрасные пейзажи. Не было привычной старой обстановки, не было прежних размеров гостиной. Ни следа от водной стихии, но не было и стен с волшебным входом из прошлого в будущее через таинственный портрет и зеркала напротив него тоже не было. Только простор гармонии и красоты и... лестница,  ведущая в небеса, со сверкающими перилами, навсегда занявшая свое торжественное место на переднем плане.
     Воздух стал свеж и вкусен как там, за облаками. Есть не хотелось, а душа пела и радовалась. Эмма, теперь уже навсегда Неза, облетев свои покои, опустилась на новое ложе сна, прислонилась к мягкому белому пуху подушки и ...ушла восстанавливать потерянные силы, чувствуя защищенность волшебного жилья.
     - Ах, как обрадуется Роз, увидев небывалую красоту, как удивится прекрасному подарку Никтории, - были угасающие мысли уходящей в прострацию феи Незы.
    Бесконечная жизнь продолжалась.
     - Как хорошо сознавать, что нет границ проявлениям жизни, созиданию, вхождению в свои неизведанные слои сознания, - рассуждала Неза, беседуя сама с собой, - Вот тень – что это такое? – это, я думаю, тень наших плохеньких поступков, есть, от чего уходить. Вот у ангелов нет тени, а они живут, работают, выполняют свой долг, помогают нам… Столько в моей голове вопросов. А вот кровь – льется, оскверняется, возрождается, пополняется, очищается… А это тоже мы – как поведем себя, что выберем из заманчивых предложений от разных сторон миров? Выбор есть! Одной и той же рукой - взять кинжал или цветок, - защитить или вонзить, - погладить или ударить, - создать или разрушить? Да, выбор делает сам человек! Но тень… она не существует отдельно… так, получается, что соседство минуса и плюса, созидать и разрушать - живут рядом? Не могут быть друг от друга отдельно? Борьба – как я не люблю этого слова – но существует же борьба внутри себя, когда человек делает свой выбор?! Скорее всего, что существует. Но! Когда человек не будет задумываться и решать, что именно выбрать, а выберет плюс, созидание, доброту и не задумается при этом – зачем? – а просто выберет по велению сердца – тогда он станет богом для себя, потому что исчезнут сомнения, потому что прекрасное поднимает к тем Высотам, к которым стремится Совершенство. В Верхнем Мире царит Оно и зовет на этот путь все человечество. 
     Неза не заметила, как рядом с ней сел Роз, с понимающей улыбкой, прекрасный и любимый.
     - Здравствуй, дорогая! Все в порядке! Не мешал твоим размышлениям, читал их и радовался нашему миру. – Он огляделся, и улыбка еще ярче осветила его лицо. – Где это мы? Чей это дворец – из каких сказок, Неза? Я в восторге! Догадываюсь, чьих это рук …чудо, - засмеялся он, мысленно посылая Никтории свою благодарность.
     Неза обняла Роза. Страстный поцелуй отразился на хрустальных незабудках и розах люстры, аромат живых цветов окутал их, и они закружились в волшебном танце любви. Впереди – целая Вечность, впереди – много надежд на свершение добрых и нужных дел, впереди – салют всеобщему Счастью! А сейчас … сейчас они одни во всем мире, в гармонии, любви и блеске сияющих глаз.
         

фото из интернета