Элька

ЭЛЬКА

Элька уже почти не помнила ту свою кошачью жизнь, которая досталась ей в первый месяц, лишь изредка ей почему-то хотелось залезть в книжный шкаф за стекло и, оказавшись там, она вспоминала, как когда-то давно, они так и жили в другом доме в шкафу за стеклом: Элька (правда тогда она еще не знала своего имени), три ее брата, мама, тетка и бабушка. Потом приехали люди, закрутили ее в шарф с запахом мамы-кошки и вынесли на улицу. Элька никогда раньше не была на улице и не совсем понимала, что же нужно делать в таких ситуациях: то ли выдираться поскорей и бежать куда глаза глядят, то ли орать во весь свой неокрепший котёночий голос. Но мамин шарф настойчиво согревал и успокаивал и поэтому, когда машина завелась и стало совсем тепло, Элька не нашла ничего лучшего, чем просто заснуть. В дороге   ей приснился сон, о том, как ее бабушка (кстати сказать, весьма аристократичная и набожная особа)  частенько по вечерам рассказывала детям, что когда они подрастут, то получат своих собственных людей, с которыми будут жить под одной крышей и говорила, что они кошки, а корниш–рексы особенно, – свободный народ и человек, каким бы хорошим (по кошачьим понятно меркам) он не был, никогда не должен забывать кто на самом деле в доме главный.
Когда она проснулась, то увидела три пары человеческих глаз, с интересом ее осматривающих. – Если бабушка права, то эти люди видимо мои – подумала Эля и уже стала прикидывать стоит ли сразу  показать им кто в этом доме главный или все-таки  немного подождать.
– Ну вот ты  и дома, располагайся – сказала женщина, в руках которой, был шарф   с запахом мамы-кошки.
– Да, симпатичная девчонка: шерсть волнами и завивается как каракуль, длинные ноги, огромные уши. Прямо кот, напоминающий всех зверей сразу. Зоопарк в квартире  – сказал большой человек.
– Сам ты кот! – подумала Элька,  и  уже было решила показать большому человеку сначала то, что она кошка, а не кот, а потом, разумеется, объяснить кто тут главный, но ход ее мыслей прервал маленький человек.
– Ладно, вы как хотите, а я с ней, пожалуй, поиграю – сказал он, привязывая к веревочке небольшой шуршащий бантик.
И Элька, повинуясь совершенно непонятным ей самой врожденным инстинктам, сразу стала носиться за маленьким человеком, играя и в бантик, и в мяч, и в догонялки, и в особенно любимые ей кошки–мышки.

 
Потом  Эля  узнала,  что  она  не  совсем  обычная  кошка:  помимо имени  у  нее  еще  был  и номер: Элька–2, а полностью ее вообще звали Уэлли Элисон. Из разговоров своих людей она поняла, что ее назвали в честь тетки (просто Эльки), 
которая раньше жила в этом доме, но вынуждена была переехать, так как не сошлась с людьми характером. (по крайней мере так она это объясняла).
Так как люди называли ее по имени, а это любой кошке очень приятно и на кис-кис они откликаются просто из вежливости, то Эля решила тоже назвать людей понятными ей кошачьими именами:
–МАМ– это была на ее языке женщина
–МИУ– так она звала большого человека
–МИ– это был маленький человек
Поначалу Эля даже пыталась их звать к себе по именам, сидя в отдаленном углу какой-нибудь комнаты, но быстро поняла, что люди не такие умные, какими хотят казаться и что они совсем не разбираются в кошачьем языке – даже собственных имен выучить не могут! И Элька каждый раз подбегала к кому-либо из людей, называла его по имени  и как могла жестами показывала, что она хочет от него в данный момент.
–Мам– говорила она женщине, громко вылизывая  языком пустую мисочку, показывая, что ее пора кормить.
–Миу– говорила она большому человеку, принося в зубах расческу, показывая, что ее пора расчесать.
–Ми– говорила она маленькому человеку, принося ему свои игрушки: мячики, шнурки и резинки, показывая,  что ей пора бы  немного поразмяться.
Впрочем, люди иногда путали свои обязанности, но кто из них будет ее кормить, а кто чесать Элю волновало не особенно.
– Мяу– здоровалась она с людьми каждое утро, так как бабушка приучила ее к вежливости, но люди почему-то ей не отвечали и тогда Элька со злости кусала их за пятки, пытаясь хоть  немного научить хорошим манерам.
В подростковом возрасте Эля окончательно изучила все теплые и укромные места квартиры и полностью взяла дом под свою охрану, научилась узнавать  людей по шагам в коридоре и терпеливо ждала их с работы по вечерам. Теперь она окончательно поделила людей на своих и чужих. Чужие люди ей откровенно не нравились и при их появлении в доме, Эля начинала шипеть, кусаться, царапаться. В общем, настойчиво просила покинуть помещение. За это большой человек с гордостью называл ее «Мой котопес!» и ласково гладил по голове.
Тогда же  Эля   поняла, что далеко не весь дом является ее личным туалетом, а за фразой «Куда ты …!!!» обычно следовали разные глаголы настоящего времени, а иногда и мокрой тряпкой могли запустить. Тогда Эля изо всех сил старалась быть хорошим домашним питомцем: снимала с батареи просохшее белье, перепрятывала случайно оставленные на тумбочке деньги, вскапывала землю в цветочных горшках. Но в конце концов, Эля решила оставить себе только положенные ей по  породе корниш-рекса функции: охранять дом и защищать своих людей. По мнению Эльки, ее люди были совершенно не способны защитить себя сами, потому что зубы у них были совсем не острые (даже корм они себе постоянно варили), а когти вообще состригали, что  по мнению кошки, было верхом  глупости и безрассудства.
Единственное, чего Элька  никак не могла добиться от  людей, так это простого понимания того, что она кошка. Не кот, не катан, не пес, не барашек,    не белочка,   не  зайчик,  не китаец,  не Стич,  не дракон  и не лесной олень, 
а просто кошка, черно-белая кошка породы корниш-рекс по имени Элька, 
ну если официально, то Уэлли Элиссон, конечно.
И еще они почему-то никак не могли усвоить, что Элька и без купания вполне соблюдает правила личной гигиены и поэтому, когда ее опускали в налитую ванну и начинали мыть шампунем, Эля вспоминала все самые плохие кошачьи слова, которые запрещала ей произносить мама-кошка и красочно и громко высказывала людям все, что она о них думает.
 
Но в общем, процесс купания быстро заканчивался, Элька высыхала, прощала людей и каждое утро прыгала на подоконник, 
чтобы помедитировать  и поблагодарить своего кошачьего Бога, за то, что поселил ее в этот дом, с этой небольшой стаей, почему-то называющей себя непонятным ей словом «семья» и за то, что дал ей крепкие зубы и когти, чтобы она могла их защитить, а при удобном случае, и показать кто в этой семье на самом деле главный.
30.03.2011