Надежда никогда не умрёт. 13

13. Удар на опережение.

      - Ну, и везучий ты, чертяка!  - Надежда крепко обнял лейтенанта, всё ещё не веря, что Мухе удалось вернуться  живым и невредимым.
- Я влюблённый, только и всего, - ухмыльнулся Лёшка, нежно поглядывая на застывшую рядом с ним иную. – А любовь – это, брат, такая сила, что с твоим огнём поспорить может. Без неё мне из-подо льда ни за что   не выбраться. Сожрало бы проклятущее озеро мою душу, даже не поморщившись, если бы не жар, который разгорелся в сердце. Именно он не позволил мгновенно обратить меня в живого мертвеца, дал время продержаться до вашего появления. В общем, я, можно сказать, отделался лёгким испугом.
- Хорошо, что всё, наконец, закончилось, - со вздохом облегчения заявил Михей, собираясь отдать команду возвращаться домой.
- Закончилось ли?  - сразу же нахмурился лейтенант.
Все присутствующие  тут  же насторожились. Только Юрка, занимающийся восстановлением Павлика,  не заметил беспокойства друзей, которые с крайне озабоченным видом удалились в радиорубку, явно, не желая ему мешать.
         
            Когда дверь была плотно закрыта, Кабан перестал стонать, а Сержант нервно метаться по небольшому помещению, командир потребовал, чтобы лейтенант объяснил свои сомнения. Муха не заставил себя упрашивать, начал докладывать чётко и без эмоций:
- Дело в том, что вначале иные собирались меня сразу заморозить. Может, в Стену  свою хотели на постой пристроить. Точно не знаю. Но в центре круга меня поставили и взглядами так больно пронизывали, что я даже инеем покрыться успел за какое-то мгновение.
Арлит прервала его, положив свои ладони лейтенанту на плечи.
- Ты ошибаешься, Лёша. Стена – это единственная наша святыня. Её удостаиваются только иные. Твою же замороженную фигуру просто разбили бы на мелкие осколки, лишив даже малейшего шанса на возрождение.
- Может и так, - не стал спорить с любимой лейтенант, лишь  нежно коснулся губами её виска. – Они мне о своих намерениях не докладывали. Зато стойкость мою быстро заметили. Обычно, видимо, чтобы заморозить смертного им так много времени не требуется. А тут я такой морозоустойчивый попался. В общем, прервали они обряд и какого-то типа в капюшоне позвали. Лица я не рассмотрел, а вот скрипучий голос его хорошо расслышал.
- Если его все слушались, значит,  это был  один из Творцов – создателей бессмертных, - задумчиво пояснила Арлит.  – Их очень мало осталось, потому что они смертны. Их слово – закон для всех иных. Творцы – это наши  живые боги.
- Не понимаю, зачем они создали иных, если сами не воспользовались даром бессмертия, - удивлённо уставился на Мышь Надежда.
- Просто они сами хотели решать свою судьбу, хотели иметь возможность делать выбор: жить или умирать, - равнодушно пожала плечами Арлит, не понимая, что так всех возмущает.
- Так почему же они лишили вас такой возможности? – хмуро спросил Михей.
- Когда стали затухать наши солнца, планете грозила гибель. Творцы создали нас сызнова, дали возможность жить не умирая. – Арлит честно пыталась объяснить присутствующим значимость Творцов, которые изначально, были, видимо, учёными. Но друзья почему-то решительно не хотели её понять.
- Они сделали из вас солдатиков и стали играть в войну, - зло рыкнул лейтенант. – Только это игра, по-моему, слишком затянулась.
- Я так понял, что эти Творцы отказались от бессмертия, но замахнулись на владычество во Вселенной, - сделал нечаянный вывод Кабан.
- А я подозреваю, что эти доморощенные боги Хлада не такие уж и смертные, как все  о них думают, - задумчиво пробормотал рыжий, а после спросил у иной:
- Мышь, а ты слыхала, чтобы Творцы умирали?
Арлит, не задумываясь, отрицательно покачала головой.
- Я назвала их смертными, потому что они могут умереть, если захотят. Но когда они умираю, то также способны и возродиться.
- Ха! Хорошо устроились эти ребята! – возмущённо фыркнул лейтенант. – И подобраться к ним не так-то просто. Их ведь целая армия бессмертных солдатиков охраняет.
- А зачем вам до них добираться? – непонимающе спросила иная Муху.
- Точно, зачем? – поддержал вопрос Сержант. – Мстить, что ли, собрался за то, что они тебя чуть ледяной статуей не обратили?
- Нет, благодарить, - зло  хохотнул Муха. – Меня Творец тот спас, вообще-то.  Жадным он оказался. Ещё одного солдатика заполучить себе решил. Поэтому велел меня в то озеро столкнуть. Уж оно бы быстро  живым мертвецом сделало.
- Кадры решают всё, - ехидно заметил Надежда.
- Судя по тому, что я услышал, новые новобранцы иным, явно не помешают, - серьёзно ответил Муха.
- Не тяни. Что ещё случилось? - строго взглянул на него командир.
- Творцы решились на захват планеты Ра!  - При этих словах лейтенанта  Сержант встревоженно вскочил, а прочие члены их команды, напротив, лишь пожали плечами.
- Нам-то чего беспокоиться? – не понял волнения Лёшки с Надеждой Кабан.
- Если учесть, что только огненный до сей поры сдерживали иных от полного захвата всей Вселенной, то  теперь их уже ничто не остановит.  Заметить надвигающуюся угрозу нашей Голубой планете уже можно невооружённым глазом, - с досадой изрёк лейтенант, в волнении ещё крепче обнимая свою Арлит.
Рыжий не на шутку разволновался за новоявленных родичей:
- Мы должны им помочь!
- В общем-то, вы правы, - с неохотой согласился с парнями Михей, очень не желающий ввязываться в  чужую войну. – Но как? Может, идеи  какие-нибудь имеются?
- Да, сжечь их всех к чёртовой бабушке! – с полуоборота завёлся Надежда.
- Бабушка-то тут при чём? – не понял его ефрейтор. – Вряд ли ты всю планету взорвать осилишь, да и живых местных, вроде как, жалко.
- Меня отец уверил, что я вполне на уничтожение целой планеты способен. Из-за этого он хотел меня ещё в младенчестве удавить, - упрямился рыжий, пугая Арлит своей откровенностью.
- Сила есть – ума не надо, - ворчливо заметил Михей. – Тут десять раз отмерить следует, прежде чем взрывать. Да, и планета – это не строчка в письме мироздания. Не зачёркивать же! Все на свой шанс рассчитывать могут. Тебе ведь выжить удалось, может и у Хлада что получится.
- А мысль о взрыве не так плоха, как вам всем кажется, - неожиданно поддержал безумие Надежды лейтенант. Арлит даже отшатнулась от любимого,  не ожидая от него  столь жестокой кровожадности. Лёшка решительно притянул её к себе, подмигнув успокаивающе. – Да, дослушайте прежде, чем начинать глаза таращить. Я предлагаю зажечь хотя бы одно солнце этой планеты. Оно уж и без нас сумеет растопить лёд.
Иная облегчённо выдохнула, и даже попыталась неумело улыбнуться.
- Если солнце вернётся к нам, то и жизнь на Хладе восстановится, - тихо пробормотала Мышь, похоже начиная учиться мечтать.
- Ха! Зажечь солнце – всего-то делов! – Михей даже руками прихлопнул от потрясения. – И как вы себе эту процедуру представляете?
- Ну, я бы мог, наверное, попробовать, - протянул Надежда. – Если нужно, подлечу к ближайшему  их  тёмному солнышку на «яйце», и ударю всей своей огненной мощу.
- Не дури! – прикрикнул на рыжего командир. – Тебе от этого взрыва не уйти на шаттле. Никто не должен жертвовать собой. Будем искать другой способ подпалить их треклятое солнце. Идея, в общем-то, неплоха. Вряд ли иные про завоевания вспомнят, когда их планета плавиться начнёт.
- Ага, конечно, другими жертвовать легче, - сердито проворчал Надежда, но начинать спорить с командиром не торопился, умирать всё же не хотелось.
- А давайте нашего гения техники спросим? – просто предложил Кабан. – Он сообразительный, может, что-то придумать, или даже изобрести.
- Не станем же мы по солнцу из пушки стрелять?! – с сомнением хмыкнул Сержант, но к Юрке идти за новой идеей не отказался. Электроник иногда поражал  друзей простотой и эффективностью своих решений.

          Юрку они застали в слезах. Он сидел на полу своей каюты и рыдал, причитая, как на похоронах:
- Павлик умер! Павлик умер!
Рядом с ним смущённо топтался робот, бормоча себе под нос что-то неразборчивое.
- Внук, ты, явно, бредишь, -  взволновано подскочил к расстроенному парнишке дед. – Вот же он, наш Пашка, живёхонький.
- Это не он! – вскричал Элнктрон,  поднимаясь и вытирая слёзы. -  Я не знаю, что случилось. Сделал всё правильно, все функции восстановил. Только это не Павлик теперь, а какой-то неизвестный местный поэт. Он меня не узнаёт, в технике ни черта не смыслит  и всё время чудные стихи бормочет. Даже встроенный в него переводчик не смог освоить – всё время слова путает. Я заподозрил в нём поэта только из-за стихов. Что произошло?! Где мой Пашка?!
Больше всех заинтересовалась железным поэтом Арлит. Она подошла к нему совсем близко и расслышала, как он произносит знакомые ей фразы:
- Когда на землю упадёт небо, когда  в море застынут волны…
- Я знаю его!  - удивлённо вскрикнула Мышь. – Он читает стихи, которые написал, предрекая гибель Хлада. Мне об этом древнем поэте наставник рассказывал. Но как вышло, что он жив спустя сотни лет?!
- Могу только предположить, - почесал в затылке Михей, специалист по душам. –  С Пашкой беда случилась у самой Стены. Возможно, когда её целостность была  нарушена, произошла утечка одной из душ, хранящихся в вашем могильнике.  Душа древнего поэта проникла в тело нашего робота и оттаяла в нём.
- А  где тогда душа Павлика? – упрямился Юрка, не желая верить в гибель своего друга.
- Не знал, что у робота, вообще, была душа, - удивлённо протянул Сёма.
- Конечно,  была! – Электроник всегда верил, что  Павлик человек в полном смысле этого слова.
- Вполне возможно, - не стал спорить с внуком Михей. – Ведь создавая Пашку, Юрка вложил в него часть своей души. Не удивительно, что они были так похожи. Развиваясь, робот вырос душой, как люди растут телом.
- И где же теперь настоящий Павлик?  Неужели в Стене застрял и отбывает срок вместо их поэта? -  обеспокоенно спросил Сержант.
- Всё может быть, - со вздохом был вынужден признать их командир.
Юрка сразу же засуетился, будто куда-то собираясь.
- Куда это ты? – с интересом уставился на него дед.
- Пашку из Стены вытаскивать. Уж я его не оставлю там морозиться! - с невинным видом заявил Эдлектроник, упрямо устремляясь к выходу.
- А как ты это проделать собираешься? – лейтенант столбом встал на пути подростка.
- Огнём! Её же вытащили, - кивнул Юрка в сторону Арлит, - значит, и Павлика достанем.
- Точно!  - подскочил Надежда. – У меня же ещё один шар остался с живым огнём. Эх, было бы этого добра побольше, мы бы вмиг солнышко разожгли. Тогда бы Стена сама растаяла, да и вся планета от власти иных освободилась. Сдаётся мне, солнечный  свет им очень не понравится.
- Только тем, у которых души нет, - уточнила Мышь с хитрой полуулыбкой на оттаивающем лице.
- Бездушные нам  и не требуются, - тихо шепнул Муха, нежно касаясь волос любимой. – Мы за жизнь боремся.

            
        Юрка остановился и к разговору прислушался. Идея зажечь местное солнце, хотя бы одно из имеющихся в наличие, ему понравилась.
- А давайте из моей пушки живым огнём постреляем, - с энтузиазмом предложил юный гений. – Зуб даю, взорвём солнышко, иные и охнуть не успеют.
- Побереги зубы, - строго взглянул на умника дед. – Тут подумать нужно, всё просчитать. Огня уж больно маловато у нас. Да и расстояние от планеты до солнца  велико. Не поможет пушка, даже такая мощная.
- Поможет, если её на шаттле установить,  - загорелся этой идеей Надежда, забыв, что час назад она казалась ему абсурдной.  – А уж огня я надбавлю. Зря, что ли, силу свою столько времени в себе берёг. Могу и поделиться.
- Опасное это дело, - недовольно проворчал Михей.
- Но выхода у нас,  похоже, другого нет, - со вздохом заметил лейтенант. – Мы должны ударить прежде, чем иные нападут на планету огненных.
- Я сам этим займусь, - решительно заявил Сержант. – Пришло моё время себя показать.

       Пока устанавливали пушку и делали расчёты, совсем забыли о поэте.  Вспомнили о нём только перед стартом шаттла. Оказалось, что гость пропал, во всяком случае, на звездолёте его не обнаружили. Такой загадки никто не ожидал.  Но факт остался фактом, вместо поэта было замечено лишь его послание – несколько непонятных строк, нацарапанных на стене Юркиной каюты. Арлит с трудом перевела последнее творение древнего гения:

Когда душа устанет от бренности мирской,
И в небе уж не слышно пенья птицы,
Тогда она растает забытою тоской,
И больше сны не будут телу сниться.

Когда душа устанет от горечи побед
И болью не сумеет насладиться,
Тогда она с улыбкой покинет этот свет,
Быть может,  в лунный луч преобразится.

Когда душа устанет от череды измен,
И одиночеству достанется победа,
Тогда она отвергнет свой добровольный плен,
Простит долги и упорхнёт из лета.

Когда душа устанет от суеты сует,
И жизнь её опустошит до донца,
Останется накинуть на плечи старый плед,
Махнуть рукой последним лучам солнца.

Когда душа устанет от пламени любви…
Вот только не хочу я в это верить,
В тот час она исчезнет, забудь и не зови,
Её любовью можно лишь измерить.