A Light Novel - глава 001 - A Girl and a Robot

Глава 1: A GIRL AND A ROBOT

«Вернешь ГНУСМАС?»

Третья SMSка уже. Молодой девушке не приходило в голову, кто над ней издевается. Почти до трех часов ночи она разглядывала новые фотографии, что сыпались на экран из френдленты, словно из рога изобилия. Пять раз подряд ее левая рука тянулась к клавиатуре - комментировать, - и каждый раз этот порыв растворялся в кислоте. Клик мышкой - еще один клик на автомате - назад, к пропущенному изображению. Клик, клик. Клик. Два шага вперед, один назад. Один такт. Счет на раз-два-три – и этот неуклюжий вальс сбивается на танго. Еще бы! В голове уже пару часов сидит один и тот же приставучий ост из «Хроник плоти и крови».

«Ост» – это музыкальная композиция с востока. Чаще всего – японская, хотя иногда к остам относили китайских исполнителей, а еще – тех, которые из Республики Корея – и других восточно-азиатских стран, несколько лет назад изчезнувших с политической карты мира.

Девушка торопливо развернулась на стуле перед монитором, однако тут же вернулась в исходную позицию: рука на клавиатуре, рука на мышке, ноги сжимают зябкую пустоту где-то далеко внизу. Ей удалось забыть про связь с внешним миром в лице мобильника еще на пару-тройку минут. Тем более, социалка подкинула еще несколько интересных ссылей, одна из которых – про очередную костюмированную встречу остопоклонниоков в столице. Такие сходки, официально не запрещенные, все равно разгонялись народными дружинами, а предполагаемых зачинщиков отправляли в обезьянник, предварительно обвинив либо в гомосексуализме, либо в педофилии. Но почему-то никто не додумался наказать эту мразь, что тревожит ее покой странными предрассветными сообщениями на мобильник!

Новая вкладка в браузере, запрос по слову «гнусмас». Результатов: примерно 253 000 (за 0,11 сек.). Первая ссылка - на «Педивикию». Итак, это свободно распространяемый и модифицируемый программно-аппаратный комплекс, бла-бла-бла.... Сеул? Некогда самый богатый город Азии, печально известный Вавилон начала XXI века, четыре года назад он превратился…

Со стороны двора разался еле слышный высокочастотный гул. Девушка вздрогнула. Ее взгляд оторвался от монитора и упал на плакат, распечатанный прямиком из Нета. Девять очаровательнейших молоденьких южно-корейских девушек, на каждой – развлекательная униформа: ботфорты с вертикальной шнуровкой, латексные шортики, блузка с неглубоким вырезом, без рукавов – и лихо нахлобученное ньюсбойское кепи. Шариковым маркером с правой стороны от лица каждой – имя подружки из реального мира, которая танцевала партию соответствующей кореянки – и чей номер все еще забит в мобильник. Общаются они изредка и только через социалку, но удалять из памяти мобильника своих боевых соратниц она не намерена. Хотя бы ради самых лучших воспоминаний безбрежной юности, когда они все вместе репетировали зажигательный танец из «Taxi Driver» для внеконкурсного номера на «Анималити фест».

Внезапно ее охватывает жгучий позыв: удавиться, удалиться из жизни, из мира. Она подходит к зеркалу и в полумраке пытается разглядеть себя - в кружевном нижнем белье. Отсвет монитора выделяет область бикини. Взгляд устремляется вверх: сделать короткую стрижку, как у мальчика? Нацепить озорную пацанскую улыбку? Набрать на «дошираке» лишний килограмм?

Ей становится холодно. Она делает два компьютерных шага в темноту – от зеркала, в сторону тахты. Она вспоминает, что форточка до сих пор сквозит ненужной прохладой, зато окошко с фотографиями из закрытого альбома социалки прикрыто вкладкой из «Педивикии». Ей на секунду кажется, что там, во дворе дома, куда выходят окна, колыхаются чьи-то голоса: то ли людей, то ли очередных диких животных, сбежавших из зоны отчуждения, и до которых никому нет дела. Странные пришельцы из страны слуховых галлюцинаций, они собирались в самом центре двора под шестиметровым стальным памятником Геноботу 2.3, возведенному в прошлом году, когда был заключен долгожданный мирный договор между Россией и Японией. Именно сериал про геноботов, защитников Вселенной, стал отправной точкой для многих совместных российско-японских инициатив, конец которых, правда, был немного предсказуем.

- Ай! - говорит девушка и видит, как из темноты навстречу тускому мониторному освещению появляется огромный букет алых чайно-гибридных роз. Нежные, но красноречивые цветы, лучшие в мире, они красовались повсюду: букет рассыпался в мгновение ока, и теперь каждый цветок занимал свое место в комнате, назначенное мистическим декоратором. Словно алые розы совершили хеншин – мистическое перевоплощение из обычного знака внимания во что-то куда более значимое. Например, в знак свыше.
 
- Сёдзё ай, - до нее доносится нежный шепот тонких дворянских губ. Ни тревоги, ни равнодушия, только лишь едва слышный шепот, мелким лебяжьим пухом наполняющий комнату. - Ай. Ю. Ми.

- Май Принц! – воскликнула девушка и упала в горячие объятия неведомого создания, свалившегося на нее из темноты. Ее охватило желание – еще более настырное и жгучее, чем позыв удавиться несколькими минутами ранее. Теперь ей хотелось, чтобы эти объятия никогда не кончались, чтобы нежный фантом не оставлял ее ни на миг, чтобы научил летать, и чтобы они вместе кружились над всем этим вялотекущим городским сумасшествием, прежде чем разбить пару-тройку окон во вражеских квартирах, а потом исчезнуть навсегда – в направлении загадочной страны Йотабитии. 

  В следующую же секунду девушка оттолкнула видение и скрылась в ванной комнате, где среди бесчисленных пототенец, халатов и пустых коробок из-под стирального порошка спешно отыскала половинку флакона с освежающим гелем для лица, выдавила бесцветную субстанцию на тыльную сторону длани левой руки и несколькими энергичными движениями протерла глазные впадины, провела несколько раз вокруг крыльев носа и, перевернув кисти рук, размазала остатки по скулам. Невнятное веселье закрылось ей в душу, когда из комнаты послушалось: «Айюми, ну ты совсем, что ли?».

  Айюми выдавила пару таблеток галоциклодола – отличное средство, чтобы в очередной раз испытать Принца на адекватность и на верность – и рванула назад, не забыв захватить из ванной любимый халатик с цветной вышивкой, изображающей снеговика, обнимающегося с китайским Змеем Горынычем.

Внезапно ей захотелось красок, света, чтобы цветы в комнате переливались радугой. Она рванула переключатель, и все озарилось тысячью огоньков, тянущихся изонутыми капельками по стенам, начиная от люстры, ослепительно яркой, словно пещера Али-Бабы.

Розы исчезли, но в пространстве витал их аромат. Принц сидел на ближайшем к выходу краю аварийной тахты. Его милое, практически на сто процентов девичье личико выражало среднюю степень досады. Легкая фигура чуть наклонялась вперед. Одет он был в белое шитаги, черную хакаму и подпоясан ярко-красным оби.
Принц курил острожину: легкую папиросу без фильтра, оставляющую неприятный смоляной привкус во рту. Странно, запах этих папирос совсем не чувствовался в комнате.

- Я здесь, - воскликнула Айюми, облачаясь в халатик. – И уже хочу вызвать полицию. Ты снова украл мои сиги!

Принц уже лежал на тахте кверху лицом. Его совершенно плоская грудь была великолепна, как и все тело: маленькое, изящное, благородное. Внезапно он перекатился на живот и скрестил ноги.

- Доброго вам утра! – его глаза оставались милыми и серьезными, а зубы оскалились. – И с наступлением весны.

Айюми прыснула со смеха.

- Ты мой самый любимый идиот на всем свете, - вытерла она слезы и какое-то время провела без движения. – Почему хорошим людям всегда приходится так тяжко?
- Бухнем, может? – подсказал Принц. Девушка посмотрела на него с ленивым укором.
- Тебе бы все хиханьки, - она подошла совсем вплотную, за острожиной, но Принц успел спустить ноги с кровати и ухватил ее за поясок. Пытался привлечь к губам. Айюми не знала, сопротивляться ей или ответить взаимностью. Внезапное безразличие накатило на нее: ей стало лень и так, и этак.

Какое-то время они провели на кухне, в уютном полумраке; свет из комнаты струился до середины коридора, вычеркивая из темномы дверь в ванную с медным изображением довольного карапуза под душем. Принц отыскал в холодильнике плод манго и долго ковырял его ножом, безуспешно пытаясь то снять кожуру, то разрезать на несколько частей. Кончилось тем, что Айюми отобрала у Принца и то, и другое. Ей, впрочем, ощущалось, что вся его неуклюжесть – напускная, он делает так нарочно, дабы развеять ее дурные мысли.

- Айюми, - на этот раз съевший манго Принц оказался серьезен. – Ты готова?

Девушка почувствовала не только серьезность в голосе собеседника, но и ледяное спокойствие. Именно последнего ей не хватало; копошащийся муравейник в голове не предвещал ничего хорошего. Нейролептики приглушали хаос, но не годились на роль избавителя. В последнее время даже время вырывалось из-под контроля: она уже не помнила, что происходило с одного числа по другое, из сознания стирались или переставлялись местами имена живых людей и вымышленных персонажей из японской мультипликации, один раз ей довелось обратиться к одной из подруг по старой тусовке, назвав ее Джесси. Подруга это не заметила, никто не заметал. Но внезапная мысль – Джесси – так же звали одну из милых кореянок, с плаката – сменилась выводом, что уже поздно что-то менять, и это нормально, потому что все равно.

Плевать на память, плевать на все! Но кто этот Принц? Как он попал сюда? И сколько времени они провели вместе? Что он еще не успел с ней сделать? Все равно, потому что – нормально. Город качают вялотекущие волны, во дворе слышны вялотекущие крики, вялотекущий аромат чайно-гибридных роз витает уже по всей квартире, и только на кухне его перебивает мерзкий запах скипидара – позавчера в квартире нарисовалось старшее поколение: мачеха набила холодильник фруктами и многозерновым хлебом, отец возился с кухонной мойкой, видимо, что-то красил. Исчерпывающий ответ на вопрос: «Как дела?» - «Мну в кавайной депре».

- А? – проговорила Айюми. Ей на секунду показалось, что изображение Принца подрагивает, словно в мареве.
- Я говорю – убежать, скрыться. Жить в лесу, охотиться на заебыков. Я стреляю из глаз лазерными лучами, ты свежуешь мясо. Если животные вымрут, или их кто-то убьет, мы можем стать пиратами, искать эпические сокровища. Или улететь в космос, поселиться на Хайли Штерненштауб! Да и вообще, ты помнишь, как говорил астрофизик Галли Виллон, – «Вселенная - это лишь крохотная песчинка в океане наших возможностей».
- Ты все еще такой идиот, - выдохнула Айюми и вновь ощутила, что ее ноги – где-то далеко внизу, им очень холодно. – Снова расскажешь о малой родине, планете Хайли, где правит и сочиняет музыку добрый и мудрый Туомас Сойер VI? Или о том, как ты переплыл океан, состоящий из декерактов, чтобы убить гигантскую мутированную черепашку Базукера у меня на лестничной клетке? А вдруг – твоя принцесса по другому адресу проживает? А я – всго лишь грибная фея. Или, например…

Ей стало нестерпимо сидеть, она встала и прошлась до окна, выглянула во двор, но не увидела ничего, а только искачкала руку сгустком позавчершней каши, прилипшим к подоконнику.

Между тем, запах скипидара совершенно исчез. Розы, розы кругом!

- Я что, лгу? Я на кого похож, – кто сказки на ночь сочиняет? – ей показалось, что в глазах Принца застыли ломкие кристалики льда. – Мне очень, очень жаль! Ты не веришь, не веришь мне. А если бы моя жизнь зависела от веры таких, как вы? Я бы сдох, сдох же! Моментально, на веки же!

 Принц двигался по кухне – словно по инерции, едва удерживая равновесие. Он странно кртутился, щелкал пальцами, края его хакамы задевали то край кухонного стола, на котором облезла серебристая краска, обнажив темно-коричневую проплешину, то смертельно-бежевую лицевую панель холодельника, в самый низ которой спустилось магнитное изречение: each day is a gift that’s way it’s called the present. Айюми не могла понять: рассеиваются его чары или сгущаются. Она почувствовала, что для наблюдения за происходящим нужно бороться не только со сном, но и с внутренним возбуждением, прогоняющим сон и путающим мысли в серый клубок. Крики во дворе стали громче, и девушка догадалась, что это Принц увеличивает их амплитуду щелчками пальцев.
Зазвенело, вылетело стекло – внизу, у соседей. Побрякивание осколков возвестило о начале дня; полуденное солнце уже стояло в зените – Принц щелкнул пальцами в двенадцатый раз.

- Моментально, моментально, внезапная смерть, - процедил сквозь зубы Принц. – Посмотрите, моя принцесса, во что превратился ваш двор, чем занимается ваша челядь. Уму непостижимо!

Айюми ухватилась протянутую руку, словно в хорошем немом кино, они придвинули тела поближе к зрелищу в окне: звуки, изображение, а теперь и запах от коктейлей Молотова. В сутолоке не видно было, как кого бьет, пыль фрагментировала фазы дерущихся, но их было уже много. Несогласные, занявшие позиции еще с вечера, схлестнулись с народными дружинниками. Те, кто еще не успел перемешаться, вываляться вближи пыльных силуэтов товарищей и неприятелей, в авангарде атаки – с дикими воплями, все еще доносящимися крещендо, нещадко лупили камнями тех,  надвигавшихся со стороны проспекта Житникова и улицы Поливанича. Арьергард толпы раскачивался из стороны в сторону, люди хранили торжественное молчание и на вытянутых руках держали своих раненых, словно боевые знамена. Из пробитого бензобака большегрузного автомобиля с полуприцепом водопадом хлестал бензин, и это был лишь вопрос времени, когда частные легковушки, расположенные неподалеку, вспыхнут смердящими кострами.

- Сколько же здесь обычных трудовых хикки, которым не продлили пользованием Нетом? – спросил Принц с толикой сарказма в голосе. – Сегодня первое марта, лучший день для банановой лихорадки!
- Мне пользование продлили, - сообщила Айюми слегка дрожащим голосом. – Я же только социалкой пользуюсь, у меня социальный профайл. Кроме девчонок никто не знает, что я ани…
- Смотрите, смотрите, - прошептал принц и стиснул девушку в объятиях. – Момент истины! Сейчас – самое интересное!

Несогласные шли напролом. Остатки народных дружинников, вооруженные качественной травматикой, все же не могли сдержать напор превосходящих сил противника. Какой-то невзрачный хикки, видимо, пострадавший от отключения Нета, кривоногой походкой бомбиста-народовольца приблизился к бензиновому озеру и, ехидно щерясь, запустил огромный коктейль Молотова в самый его центр. Гул вспыхнувшего пламени на миг перекрыл вопли раненых и проклятия народружей, которых все плотней и плотней прижимали к памятнику Геноботу 2.3.

Внезапно один прыткий народруж вскарабкался на самый верх шестиметрового гиганта – Айюми заметила, как он пошевелил пальцами обеих рук – и люк в головной кабине открылся, человек успел нырнуть внутрь полой металлической конструкции и завтворить стальную крышку за собой, пока японскую статую не забросали камнями, что отлетали с гулким стуком и попадали по своим же. Раньше Айюми часто бывала во дворе, пару раз ей приходило залезть на Генобота 2.3 и даже заглянуть в откидной люк. Абсолютно пустой внутри, по вине местных ушлепков памятник красноречиво пропах запахом конопли.

- Говоришь, три месяца не выходила из квартиры? – спросил девушку Принц.
- Да, - ответила Айюми. – Три с половиной месяца уже.
- Телевизор не смотришь?
- Никогда в жизни. А что, надо?
- Это не важно. Наблюдай дальше.

Раздался тонкий противный гул, похожий на звук, услышанный ею еще тогда, в три часа ночи. Над низко посаженным пылевым облаком, над звуками одиночных выстрелов, звоном разбитых окон и бутылок, криками людей, побиваемых камнями, потрескиванием пламени, от которого уже занялся один легковой автомобиль (Айюми не различала их марки), над всем этим возвышался Генобот 2.3, один из главных героев известной во всем мире японской манги. И что характерно, его непропорциональное стальное тело медленно двигалось!

Никто не замечал. Каждый смотрел вперед и в сторону: в глаза врага и в поисках пути к отступлению. Пламя и бензиновый дым застилали обзор с подветренной стороны; искры неслись к небу, и люди закрывались от них плотными руквами осенних полупальто, курток-ветровок и обшлагами дружинной униформы. Между тем, из пылевого облака, словно крылья космической станции, торчали широко раскинутые пугающе массивные руки стального гиганта. Могучий робот совершал утреннюю гимнастику, приводил в боевую готовность свое тело – шарниры, раньше невидимые под густым слоем золотисто-охровой краски. Тонкий гул, еле различимый в ночи, по всей видимости, издавали именно они.

Общий гортанный клекот судорогой прокатился по двору, когда Генобот 2.3 нанес свой первый удар. Одно или два человеческих тела вертикально подкинило в воздух, и Айюми, не в силах смотреть, отвернулась, сползла к батарее, услышав через долю секунды, как в соседнем доме на последнем этаже истерически всхлипнуло оконное стекло.

- Ужасно, - прошептала девушка. Ее рука, сжимающая раскаленную батарею, рефлекторно отскочила в сторону кухонного стола и едва не удрилась об его ножку, напоминающую длинную рукоять средневековой булавы.

Принц, кажется, не слышал. Он снимал битву японского боевого робота с обезумевшими от отчаяния несогласными на мобильный телефон. На крохотном экране плясал легкий аналог адского пламени коктейлей Молотова, которыми люди забрасывали Генобота 2.3 – оживший памятник мирному договору между двумя странами был с головы до ступней объят пламенем.

- Мы живем в удивительное время, - вдруг проговорил Принц, и его слова, пощелкивая, отражались от оконного стекла. – Негодные сыновья общества информационноого идут в бой с глупыми сынами традиций отечественных. Пасынки обеих сторон скулят и гнутся – их корячит от горечи и возбуждения. Те, кто спит во время уличных драк, по ночам смотрят реалити-шоу, где ищут героя – спасителя мира либо разыгрывают места в космическом корабле пришельцев с планеты Хайли Штерненштауб. Летим же со мной, Айюми! Или скучные драки унылых людей с тоскливыми роботами радуют твой взор? Или… ты все еще не доверяешь мне?….

Айюми рывком поднялась с пола. Ее глаза, некогда сухие и безжизненные, мерцали, словно клинки. Дыхание, некогда учащенное, наконец, успокоилось. Ей стало неожиданно грустно и легко. Она смотрела на Принца, и его изображение перестало бликовать. Совершенно худая, изящная фигурка этого трепетного существа, меньше ее на полголовы, чуть-чуть уже в плечах, – и волосы. Чудесные густые, идеально прямые волосы до плеч, как у нее. Только не бледно-розовые, а насыщенно-фиолетовые. Ее рука дотрагивалась до плеча Принца и чувствовала под бархатной кожей крепкую сталь мускулов. «Лазерные лучи из глаз»? Что, если ее Принц – действительно киборг с планеты Хайли? Неважно, неважно, неважно, потому что все равно, потому что все равно, потому что нормально, нормально, потому что нормально, нормально, нормально, да…

- Принц, - сказала Айюми. – Я готова улететь с тобой в распахнутое окно – на Хайли Штерненштауб. Только выполни для меня одну просьбу. Мобильник, на который на снимаешь весь этот двор, на самом деле принадлежит моему бывшему. Он очень хочет его назад. Мерзкий парень. Самый отвратительный в мире. Из-за него я пью таблетки и не сплю по ночам. Разбей ему свиное рыло и возвращайся. Если мне перестанут приходить SMS, что я должна вернуть ГНУСМАС,  я улечу с тобой – да хоть на край света, на ободок Вселенной. И к черту условности, к черту все! Если ты действительно существуешь, Принц, то я тоже хочу существовать! Быть с тобой! Всегда и везде! Потому что! Я люблю! Тебя!

Последние слова Айюми потонули в страшном грохоте и полифоничном звоне стекол со всего двора. Внизу, расшвыряв все и вся целиком и фрагментарно – по всем тридцати двум румбам, взорвался Генобот 2.3