Понять женщину

ПРОСТОЙ РУССКИЙ ЧЕЛОВЕК - http://proza.ru/avtor/lirik777  - ПЯТОЕ МЕСТО В КОНКУРСЕ «ПОСВЯЩАЮ ТЕБЕ» ПОСВЯЩЕНИЙ К 8 МАРТА МЕЖДУНАРОДНОГО ФОНДА ВЕЛИКИЙ СТРАННИК МОЛОДЫМ


     Я выхожу на крылечко, впереди дорожка к соседнему корпусу, обсаженная яблонями. Их ветви гнуться под тяжестью тысяч непоспевших плодов, влево и вправо потрескавшийся асфальт, кое-где сквозь него пробиваются пучки травы, молоденькие березки. Окраина села, за деревянным забором кочегарка, огородики, дорога на Арзамас, еще дальше поля, поля, перелесок вдоль холма.
       Второе августа. Вчера в обед скорая привезла меня с температурой под сорок, и врачи определили в инфекционку. И пока православные радовались празднику батюшки Серафима, я в полуобморочном состоянии с капельницей в руке умирал от тошноты и головной боли в пустой больничной палате. Острое пищевое отравление.
       Голова еще кружиться, слабость в руках и ногах. "Что же такая непутевая жизнь? И все-то не по-людски, все-то странно". Медленным шагом иду вдоль больницы.
       - Сань, - погрузившись в мысли, вздрагиваю. Пришла жена, - ну как ты?
       - Да вроде получше. Аппетита совсем нет.
       - А я вот тебе чай принесла, сахар, пару книг.
       Возвращаюсь к своим измышлениям, самое время поговорить.
       - Свет, а что ты со мной? Зачем тебе это?
       - Ты о чем?
       - Ну вот то у меня Крестный Ход (см. "Дивное Дивеево"), то вот больница. Тогда в Саранск собрался, а уехал в Городец.
       - Ты опять меня не поймешь.
       А вижу, что рада меня увидеть.
       - Ну скажи, вдруг пойму.
       - Ты, Сашенька, любовь все ищешь. Ты ведь поэтому спросил. А она здесь, под носом. Да и с Богом у тебя так.
       - Как это у меня с Богом?
       - А как у товарища твоего, который пешком из Сочи два месяца шел, а дошел и запил на неделю от радости и по источникам в одних плавках ходил, пока икона у него замироточила. И вот теперь у храма с ней, о Чуде свидетельствует.
       - Это по промыслу Божьему так. Через падения к праведной жизни.
       - А ты и рад, ты же и счастлив, что через падения. По другому бы тебе скучно стало. Мне монашка одна притчу рассказала. Умерла, значит, женщина и стоит у райских ворот, ждет. Видит, соседка ее внутри наливные яблочки кушает. "Ты как, говорит, здесь?" "А очень просто, я детей растила всю жизнь и мужу не изменяла".
       Я жду продолжения, она молчит.
       - И все?
       - А что еще надо?
       - Мы с тобой лед и пламень, - вспоминается слышанная когда-то фраза.
       - Пламень, конечно же, ты.
       Я замечаю, как она загорела за последние несколько дней, и на носу веснушки выступили.
       - Ты же и в больницу-то, небось, рад что попал. Как же, вспоминать будет что. Просто так-то пожить с семьей здесь несколько дней это неинтересно. Надо хоругвь нести, да не передать никому, а самому, пока не упадешь, потом в больницу, да чтоб не просто, а умирать аж.
       - Это от полноты жизни у меня, - перебиваю я, - от восторженности.
       - От взбалмошности и от дури, - возражает жена, - не пронеси, так и в раю с Богом спорить станешь, что, мол, не заслужил, пониже меня пошли.
       - Эй! Ты говори, да не заговаривайся, - последние слова задевают меня некой долей правды, но больше передергиванием, опусканием порывов души до глупого, до смешного.
       - Его губы скривились в надменной усмешке.
       - Нигде не кривилось ничего. А тебе в любом случае интересно со мной.
       - Очень! - велик и могуч русский язык, а в интонациях тем паче, - это тебе интересно.
       - Хорошо, тогда скажи, с этого и разговор пошел, зачем тебе это все?
       - А чтобы посмотреть, - она говорит серьезно, - когда же жизнь, Бог, судьба, не знаю кто, тебе так по темечку вдарит, что поймешь, оценишь наконец.
       - Так вот, дорогуша, если я тщетно ищу любовь, то ты - оценку и благодарность. Под носом они у тебя!
       - И где это? Где!
       - А вот. Вот я здесь, с тобой.
       Она секунду молчит и вдруг речитативом:
       - Кровинушка ты моя, сокол ясный, ненаглядный, желанный ты мой, Александр свет Валерьевич, ясно солнышко. И на что я тебе неразумная да глупая? Благодетель ты мой, ягодка-а-а!
       - Знаешь, я так и над твоими словами про любовь посмеяться могу, - пройдя больничный двор по периметру, мы возвращаемся ко входу, - ты мне лучше завтра курицу вареную принеси, а то надоело каша да хлеб, хлеб да каша.
       - Тебе нельзя.
       - Можно уже.
       Она идет к воротам, а небо закрывают темные серые тучи. На Илью пророка здесь всегда гроза. Я смотрю на ее стройную фигуру, на изящную походку, на задницу. И думаю. О том, что шесть лет назад она стала женщиной со мной, что дома ее ждет наша дочь, что жизнь моя все же непутевая, и я не знаю, что будет потом. Что дорога моя сложна и много на ней радости, а еще больше потерь, но она интересна. Что старинный Городец очень красивый город, особенно набережная Волги, а Горьковское море по дороге на Заволжье - словами не передать. И что по дороге домой жена обязательно зайдет в магазин и купит курицу и, уложив вечером дочь, будет ее варить.


       P.S. про последствия поедания курицы можно прочитать в литературном дневнике за 4 августа