163. ВИ. Агошков. Становой Колодезь. Марко Вовчок

163. ВИ.Агошков. Становой Колодезь.

Марко Вовчок

часть 2

(Вот ведь как бывает в жизни: Павел Якушкин в то время казался всем «непутёвым», а сейчас остался в благодарной памяти людской. И если мы сегодня вспоминаем его «путёвых» братьев, то только в связи с жизнью и делами П.И. Якушкина.-В.А.).

В салоне, сообщает Е.Брандис, был и 18-летний юнец Ни-колай Лесков, недоучившийся большеголовый гимназист, посту-пивший из бедности «писцом первого разряда» в Палату уголов-ного суда. Дружба с Марковичем много значила в жизни моло-дого Лескова. Наслушавшись его рассказов о прелестях украин-ской столицы, он переехал в конце 1849г в Киев, где через не-сколько лет снова встретился с «милым паном Опанасом». Лес-ков писал потом, что обязан Афанасию Васильевичу Марковичу всем своим направлением и страстью к литературе.

Нашим читателям интересно будет знать и о том, что в са-лон изредка наезжал из пригородной усадьбы Киреевской Сло-бодки, в 7 верстах от Орла, ревностный собиратель народных песен, литератор-славянофил Пётр Васильевич Киреевский, со-стоятельный человек, с завидной репутацией. Он шагал в об-нимку с Павлом Якушкиным по парадным комнатам и радовал-ся, когда «мужицкий чучелка» и «орловский юродивый» дневал и ночевал у него в Киреевской Слободке.

Этих непохожих людей объединяла общая неуёмная страсть – к народному песенному творчеству. Свои записанные песни присылали Киреевскому – Даль, Кольцов, Языков, Восто-ков, Погодин, Шевырёв, Мельников-Печерский, Писемский. Афанасий Маркович передал Киреевскому не менее 30 песен, записанных на территории Орловской губернии.
Но больше всех на общую пользу постарался Павел Ива-нович Якушкин.

Заслуга П.В. Киреевского в том, что он собрал огромное число русских народных песен. Не все и до сих пор напечатаны. Сам П.В. Киреевский читал на 19 языках, перево-дил Шекспира и Кальдерона. Кстати, Мария Вилинская сочиняла на трёх, говорила на семи, читала на 10 языках! По памяти со-ставила в Париже сборник «200 украинских песен», положенных на ноты с её голоса. Перевела на русский язык 15 романов Жю-ля Верна и целую библиотеку писателей разных стран.

Вот какие таланты зрели на Орловщине, которые ещё до настоящего времени не оценены по-настоящему, заслонённые такими яркими фигурами, как Тургенев и ныне – Бунин. Автор сообщает и о том, что рассказы, написанные М.Вовчком в Не-мирове, вынесли начинающую писательницу на гребень обще-ственной волны. По свидетельству П.А. Кропоткина, «…в те годы вся образованная Россия упивалась повестями Марко Вовчка и рыдала над судьбами её героинь-крестьянок».

С интересом читаем мы и о том, как Мария Вилинская-Маркович побывала в Орле и в Хотетово.
Итак, предоставим слово Евгению Брандису:

«Наконец добрались до Орла и пробыли там полтора меся-ца – до 10 октября. Мария Александровна повидала всех друзей и знакомых, кончила рассказ, начатый в Немирове… На родной орловской земле она скучала по Украине. Водила Богдася к ссыльным украинцам, которых в Орле по-прежнему было нема-ло. В доме Мардовиных Богдась стал всеобщим любимцем.
 
Из всех родственников Богдась отдавал предпочтение хо-рошенькой Кате Мардовиной и так привязался к ней, что решил взять её с собой в Немиров. Один только Якушкин, «страшный дядька», не сумел завоевать доверия мальчика – задаривал конфетами, а тот дичился… Павел Иванович принёс «Русскую беседу» с только что напечатанной статьёй Афанасия «Воспоми-нания о покойном Петре Васильевиче Киреевском».

Якушкин успел уже разобрать большую часть гигантского архива Киреев-ского, но родственники этнографа ему не доверяли и чинили всякие помехи. Радовали писательницу встречи со старыми подругами. Юлия Виноградова, теперь Корнильева, растила двух малюток, Лизу и Олю. Обе понравились Марии Александровне, далёкой от мысли, что старшей из них суждено будет стать же-ною Богдана и матерью её внуков.

С Софьей Карловной Рутцен удалось повидаться в самые последние дни, когда она вернулась из Москвы. Брат её Нико-лай Карлович, несмотря на злую чахотку, носился со своим изобретением – самоходной паровой тележкой для перевозки грузов по льду, удивлял орловцев сумбурными проектами и пу-гал смелыми речами.

Мария Александровна провела у Рутценов в Хотетове почти целую неделю. Проливные дожди и непролазная осенняя грязь были неотделимы от унылого зрелища убогой русской де-ревеньки с чёрными избами, пустыми полями и приземистыми амбарами позади ветхого барского дома. Знакомые с детства картины навевали щемящую грусть… Не тогда ли и зародился замысел следующей книги Марко Вовчка – «Рассказы из рус-ского народного быта». Было это в 1858г. (См. М.Коваленский в Хотетово.-В.А.)

Знакомство М.А. Вилинской с Тургеневым вскоре перерос-ло в дружбу. Иван Сергеевич тщательно отредактировал перево-ды «Украинских народных рассказов» и до такой степени улуч-шил первоначальный текст, что согласился ради успеха издания выставить своё имя в качестве переводчика. Выполнив обеща-ние, он написал и напутственное слово:

«Малороссийская чи-тающая публика давно уже познакомилась с «Народными рас-сказами» Марка Вовчка, и имя его стало дорогим, домашним для всех его соотечественников.
Чувствовалась потребность сделать его таким же и для ве-ликорусской публики, которая не могла быть вполне довольна появившимися переводами, носившими слишком явный отпе-чаток малороссийской речи.

Взявшись удовлетворить этой потребности, пишущий эти строки поставил себе задачей – соблюсти в своём переводе чистоту и правильность родного языка и в то же время сохра-нить, по возможности, ту особую, наивную прелесть и поэтиче-скую грацию, которою исполнены «Народные рассказы».

Насколько удалась ему эта задача – в особенности её вторая, труднейшая часть – остаётся судить благосклонному чи-тателю». Евгений Павлович Брандис пишет, что «После тургенев-ской правки русский перевод украинских рассказов Марко Вовчка засветился всеми красками, стал лёгким, изящным, по-этичным, певучим и, главное, вполне адекватным, то есть совпа-дающим с подлинником».

Работу Тургенева над созданием  окончательного рус-ского текста «Оповiдань» оценили не только современники, но и потомки. В таком виде рассказы печатаются и в наши дни. По-знакомившись с молодой писательницей, Тургенев писал в Орёл И.В. Павлову: «Г-жа Маркович весьма замечательная, ориги-нальная и самобытная натура (ей лет 25); на днях мне прочли её довольно большую повесть под названием «Институтка», от которой я пришёл в совершенный восторг; этакой свежести и силы ещё, кажется, не было – и всё это растёт из земли, как де-ревцо. Я имею намерение перевести эту «Институтку», хотя и не скрываю от себя трудности этой задачи».

Незнание украинского языка не помешало Тургеневу бле-стяще справиться с задачей. Вместе с оригиналом «Институтки» в его распоряжении был на этот раз не авторский перевод, а добросовестный «подстрочник», сделанный А.Марковичем при участии Кулиша. Е.П. Брандис считает, что с публичных чтений «Институтки» и начались петербургские триумфы Марко Вовчка.

И в этот первый памятный вечер, окружённая благоговей-ным вниманием многочисленных «поклонников таланта», она, забыв о своём всегдашнем смущении, с большим подъёмом, по-настоящему артистически прочла свой украинский шедевр, вы-звав такую шумную и длительную овацию, что соседи снизу по-слали в квартиру Белозерского заспанного дворника попросить «почтенных гостей» вести себя потише…

 Встретилась Марко Вовчок и с Т.Г. Шевченко, который по-святил ей свои стихи. Е.П. Брандис так сообщает об этом: «В один из февральских вечеров Шевченко неожиданно пришёл к Марко-вичам на Вознесенский проспект, швырнул в угол свою бара-нью папаху, скинул на ходу тяжёлый тулуп и, вытащив из карма-на свернутую в трубку бумагу, нетерпеливо воскликнул:

– Ось, послухайте, що я написав!
– И прочёл вдохновенную элегию
– «Марку Вовчку. На память 24 Генваря 1859
 

Недавно я поза Уралом
Блукав i господа благав,
Щоб наша правда не пропала,
Щоб наше слово не вмирало;
I виблагав. Господь послав
Тебе нам, кроткого пророка
I обличителя жестоких
Людей неситих. Свiте мiй!
Моя ти зоренько святая!
Моя ти сило молодая!
Свiти на мене i огрiй,
I оживи мое побите
Убоге серце, неукрите,
Голоднее. I оживу,
I думу вольную на волю
Iз домовини воззову.
I думу вольную. . . О доле!
Пророче наш!
Моя ти доне!
Твоею думу назову.
1859 лютого (февраля) 17. СПб.

*
ПЕРЕВОД В.И. Агошкова:

Недавно был я за Уралом,
Блуждал и к Господу взывал,
Чтоб наша правда не пропала,
Чтоб наша речь не умирала;
И в благодать Господь послал
Тебя нам, кроткого пророка
И обличителя жестоких,
Людей сосущих. Свет очей!
Моя ты, зоренька святая!
Моя ты сила молодая!
Свети же и меня согрей,
И оживи моё побито,
Убого сердце, не укрыто,
Голодное. И оживу.
И думу вольную на волю
Из домовины воззову.
И думу вольную… О доля!
Пророче наш! Моя ты Донна!
Твоею думу назову.