Город с прошлым

В глубине сердца каждого петербуржца живёт сладостная убеждённость в том, что его город – самый неповторимый. Есть от чего такой уверенности появиться: в Петербурге уж очень много всего непохожего на остальные города. Чего стоит только тот факт, что появился этот русский город фактически не на русской земле.
Историки именно с этим и связывают питерскую уникальность. Спорные земли, которые много веков подряд отстаивали шведы и новгородцы, породили общемировую ценность, город с великой судьбой и оригинальным лицом. Да вот только земли эти по большому счёту всё равно принадлежали тем самым «бедным пасынкам природы», «финским рыболовам», которых не смущало то, что местность эта по большому счёту гиблая, и жили они тут, не обращая внимания на противостояние шведов и русских.
На территории, где позднее возник Петербург, уже в начале XVII века стояло несколько десятков деревень, заселенных по преимуществу финнами. В районе современного Волкова кладбища находились деревни Антола, Суутила и Кауралассия; на нынешней Выборгской стороне - деревня Кальюла; на месте Александро-Невской лавры - Вихтула; Коллекюля - в районе будущего Шлиссельбургского тракта; Манула - в месте пересечения Синопской набережной и улицы Бакунина.
Следы этих самых рыбаков остались практически повсюду. Только спрятаны они так глубоко и оригинально, что не всякий сразу догадается. Вот в честь чего нарекли так Автово? Возможно, есть такие, что считают, будто это топоним ещё советский, и в Автово просто были какие-то особые «авто». Только образовано это название от финского слова «пустошь» - «аухтио». Река Лиговка, на месте которой сейчас бежит-торопится Лиговский проспект,  была названа «лика», что обозначает «грязь».
Не надо заблуждаться и насчёт Карповки. Уж сколько причин для такого названия подкинул жаждущим умам остроумный питерский фольклор! И вкусные карпы для царского стола там водились, и даже то, что назвали речку в советское время в честь шахматиста Карпова! На деле Карповка имеет финский корень «карпи», что означает «глухой лес».
А уж сколько спекуляций в петербургском фольклоре досталось «могучей» речке Охте! На самом деле, это не Пётр Первый охнул, услышав про далёкую от центра сторону с рекой, а слово «охто» финское притаилось. Означает оно «медведь». Русские тоже часто называли реки Медведицами, так что финны нового ничего не изобрели. Кстати, ходит версия о том, что именно Охта называлось жилое образование, стоявшее на месте нынешнего Петербурга. Его можно считать первым именем нашего города.
Бьются этимологи над названием Купчино, но никак не могут отыскать финский корень. Ясно одно: ничего в Купчино в ту пору не покупали, скорее всего, финское слово просто «потерялось» или исчезло из лексикона. Зато практически всё ясно с таинственным Парголово. Вовсе не пар пошёл у кого-то из головы в этих лесах. По финскому преданию в дебрях этих водилась нечистая сила, и в названии спряталось финское слово «чёрт».
Кстати, первенство финнов по части освоения топонимов Охта, Парголово и Лигово доказывается ещё и тем, что в царское время именно здесь жило большинство ингерманланских финнов (Ингерманландией - «Inkeri» - называлась территория между Нарвой и Ладогой).
Вообще, особенность передачи топонимов из одних уст в другие всегда строилась на искажении. Русское ухо инстинктивно подстраивалось под собственную фонетику, практически безвозвратно искажая оригинал. Поэтому так часто и не разобрать, финское это название переделанное или исконно русское. Однако если «печальные пасынки природы» хозяйничали здесь до появления новой столицы империи, логично, что они первые всё тут разведали и поименовали. Например, такое невыносимо русское название Каменка (река в Приморском районе) на самом деле переделанное до невозможности Кионаки. Впрочем, это название встречаем на шведских картах, а шведы – ещё те знатоки финского языка, поэтому так и не ясно, что это за слово такое.
Некоторые топонимы канули в Лету, так и не трансформировавшись в русские подобия. Например, кто сейчас вспомнит, что местечко в Московском районе, где сейчас стоит роскошная Чесменская церковь в стародавнее время называлось «кикерики» - «лягушачье болото»?
Но уж с местностью Коломяги всё ясно с первого взгляда – финский след! Только не Коломяги это на самом деле, а Колломяки - «горы с пещерами». Дословно перевели русские и названия некоторых островов: «Кивисаари» - Каменный, Яннисаари – Заячий,  Ристисаари – Крестовский. Имя скромного финского Мельника  Маттиаса донёс до нас Матисов остров, а вот Хирвисаари безвозвратно уступил Василию.
И настоящий петербуржец если не запомнит все эти странные имена, похожие на магические заклинания, то хотя бы узнает и поймёт, кому надо быть благодарным за то, что город наш до такой степени уникален.



Наталья Дрозд