Переступив порог. Часть третья

Часть третья.
      
Много званых, но мало избранных.
Библия (Мф. 22:14)

Глава семнадцатая.

Был теплый пятничный июньский вечер. Мы сидели на летней террасе кафе Якитория на Черемушках, неспешно потягивали клубничный махито и оживленно обсуждали новости. Прошел всего год после окончания университета, но наша жизнь кардинально изменилась. И сейчас воспоминания о студенческих годах меня забавляли. Я отчетливо помню, как въехал в свою первую квартиру, купленную отцом. Тогда мне казалось, что я уже вполне самостоятельный человек. Опьяненный мнимой свободой, я считал, что никому не подконтролен и ни перед кем не в ответе, а значит, взрослый, и в душе очень гордился этим.
Сейчас все эти мысли казались мне по-детски наивными. Потому что только теперь я осознал, что свобода, как, пожалуй, и все в этом мире, не может быть абсолютной. И едва ли полная свобода является синонимом счастья. А взрослый человек отличается от подростка не наличием собственной жилплощади и не суммой на пластиковой карте, а степенью возлежащей на нем ответственности и тем, как он с этой ответственностью справляется. Поэтому мне смешно, когда в каком-нибудь важном разговоре старший собеседник в качестве последнего аргумента спрашивает тебя о возрасте, а потом снисходительно кивает головой, давая понять, что для серьезных суждений ты еще не дорос. На мой взгляд, такая позиция отличает людей недалеких, потому что возраст хоть и играет определенную роль в развитии человека, но далеко не самую главную. Гораздо большее влияние на формирование личности оказывает тот рюкзак с багажом  жизненного опыта, который висит за плечами у каждого и наполняется не только прожитыми годами, но и тем, что человек черпает из окружающего мира, а еще серое вещество в черепной коробке, способное все это добро проанализировать. И я никогда не делаю ставку в разговоре на возраст человека, потому что мне доводилось общаться со многими пусть и молодыми, но очень глубокими и умными людей, равно как и с огромным количеством сорокалетних тупиц.
А за прошедший год и наши рюкзаки заметно потяжелели. Все мы стали жить самостоятельно, отказались от помощи родителей, и теперь, ни от кого не завися финансово, сами планировали свои бюджеты, соотнося потребности с возможностями. Игорь и Лиза сыграли свадьбу, у нас с Серегой тоже были долгие и серьезные отношения со своими девушками. Только, в отличие от наших с Настей, открытых и радужных, отношения Сергея были омрачены мучительной двусмысленностью и ревностью, ведь он делил свою избранницу с другим мужчиной, живущим с ней, но вечно пребывающим в деловых поездках. И хоть мой друг был на правах любовника, но времени проводил с Олей в три раза больше, нежели ее официальный бой-френд. А девушка все металась меж двух огней, как ночной мотылек, не понимающий, свет какого фонаря ярче. С болью в сердце наблюдали мы за душевными страданиями Сереги и не знали, как помочь ему.
Сейчас его еще не было с нами, потому что он опаздывал из-за очередного тайного свидания.
- Ну что, повторим махито? - толкает меня в бок Игорь, показывая пальцем на опустевшие стаканы.
- Нет, - решительно возражаю я, - я перейду на виски. И тебе советую завязывать с этим компотом.
- Виски так виски, - соглашается Игорь и машет рукой официантке.
- Игорек, ну продолжай: что там с твоей выставкой? - Настя возвращает всех нас к теме разговора.
Дело в том, что почти сразу после приезда в Москву Игорь приобрел себе профессиональную камеру и начал снимать практически все подряд, но фотографии получались необычными. Фишка состояла в том, что все его снимки были сделаны в таких невероятных ракурсах, что трудно было сразу сообразить, чем они поражают. Сначала это было просто забавной игрой: мы собирались вместе и пытались отгадать, что же все-таки  запечатлел на этих фотографиях художник. А потом Игорь освоил специальные программы и стал превращать и без того оригинальные фото в просто космические картинки. А когда отличных снимков набралось несколько сотен, мы предложили ему организовать выставку и поделиться своим талантом с окружающими.
- Настюха, поверь, все делается, - продолжил разговор Игорь. - Но не так просто пробить хорошее место и привлечь туда народ. Сейчас я пытаюсь захватить электронное пространство. А как только соберу свой Фан-клуб, сразу привлеку отца в качестве инвестора для организации выставки.
- Я верю в своего мужа. Он всего добьется! - Лиза ласково погладила его по лысой голове. - Игорь у меня самый талантливый.
Я с интересом наблюдал за этой парочкой. В их семье царило такое согласие, что порой их отношения казались мне рафинированными до скуки. Лиза поддерживала Игоря во всех начинаниях и  никогда не спорила с ним. Более того, мне казалось, что она переняла все увлечения и интересы своего мужа, чуть ли не зеркально отражаясь в нем. Ну просто чеховская Душечка! Наши же с Настей отношения кардинально отличались от этой тихой семейной заводи и, скорее, напоминали бушующее море. Мы постоянно дискутировали, отстаивая свои взгляды, философствовали на самые разные темы, вовлекали друг друга в свои увлечения. Но все наши споры были полны нежности и любви, и увлекательные дискуссии никогда не перерастали в ссоры.
- Привет, ребята. Давно меня ждете? – вид Сергея был крайне расстроенный.
- Да, не переживай, все нормально, - я пытаюсь успокоить его. - Мы с Игорем перешли на виски. Ты с нами?
Сергей утвердительно кивнул и умолк,  уставившись в одну точку. Было очевидно, что у них с Олей что-то произошло. Я достаю телефон и пишу сообщение Стасе: «Нам нужно пообщаться втроем минут двадцать. Прихвати с собой Лизу. Спасибо». Настя читает смс и понимающе кивает. Затем шепчет что-то на ушко Лизе и со словами «пойдем немного прогуляемся» увлекает ее за собой. Игорь, как всегда, витающий где-то в облаках, не понимает происходящего и начинает выяснять, куда это девчонки так резко засобирались. Получив от меня под столом увесистый пинок, он наконец успокаивается и, когда девчонки уходят, поддерживает мой тост за встречу.
- Рассказывай, как прошло свидание, - начинаю я допрос, осушив стакан.
- Да чего там рассказывать, - отмахивается Сергей, - все, как всегда, прошло замечательно.
- Что-то я не понимаю тогда, какого черта ты такой кислый? - недоуменно спрашиваю я.
- Может, съел что-то не то? – с идиотским выражением лица, неудачно пытаясь пошутить, вклинивается в разговор Игорь, за что получает от меня очередной пинок.
- Этот опять возвращается, - зло произносит Сергей, подразумевая Олиного мужчину. - Да еще почти на целый месяц. А это значит, что число наших встреч резко снизится до нуля.
- Послушай, дружище. Мне кажется, что период ваших тайных встреч, мягко говоря, слегка затянулся. Ты не пробовал всерьез обсудить с Олей сложившуюся ситуацию? – спрашиваю я Сергея.
- Да, конечно, пробовал. Но только толку от этих разговоров немного, - с горечью произносит он.
- Ты знаешь, обычно я стараюсь не влезать в подобного рода дела, потому что со стороны советовать всегда легко. Но у меня больше нет сил безмолвно наблюдать за тем, как ты мучаешься. Поэтому я все же выскажу свое мнение, а решать уже тебе, - я сделал многозначительную паузу, давая Сергею осмыслить сказанное. Он вопросительно смотрел на меня.
- Вы встречаетесь с Олей уже почти год, и за это время любой адекватный человек уже мог бы сделать выбор, осознав, что ему действительно нужно, – продолжил я. - А твоя девушка ведет себя, как собака на сене. И как бы трудно тебе ни было, нужно наконец расставить все точки над «и». Потому что чем глубже погружаешься ты в этот любовный водоворот, тем больнее тебе будет потом.
- Слушай, а может вам просто съездить отдохнуть куда-нибудь вдвоем? - неожиданно предлагает Игорь.
- Ты, как всегда, в своем репертуаре, - раздражается Сергей. - Мы тут серьезные вещи обсуждаем, а ты какую-то ерунду несешь.
- Послушай, а ведь это идея! – подхватываю я. - Скажи, а ты сможешь организовать такую поездку? Точнее, сможет ли Оля вырваться с тобой куда-нибудь после того, как ее парень свалит в очередную командировку?
- Ну, теоретически, я думаю, это возможно. Только что это изменит? -  пожимает плечами Сергей.
- Понимаешь, эта романтическая поездка может дать тебе дополнительный козырь! Проведя незабываемый отдых с тобой, она, возможно, больше не захочет расстаться, а тем более потерять тебя совсем. Только тут есть несколько обязательных условий. Во-первых, отдых должен быть действительно сказочным.
- Ну, это понятно, - кивает головой Серега.
- А во-вторых, разговор должен состояться там же, на курорте, как бы тебе ни хотелось избежать этого. Потому что в шумной и пыльной Москве вся романтика будет моментально разрушена, и эффект постановки вопроса ребром будет уже не тот.
- Вот видите, какой я молодец! Это же была моя идея. А вы вечно на меня орете, - воодушевился Игорь.
- А если она вдруг ответит мне отказом? - с ужасом в глазах вопрошает Сергей.
- Ну, значит, так тому и быть! Ты у нас парень красивый, перспективный и достоин в этой жизни ролей первого плана. А находиться в тени другого мужчины – не для тебя! И девушка должна понимать это. А если она не ценит тебя, то зачем тебе такая? Пойми, братишка, мы живем один раз, чтобы позволить себе разбазариваться на мелочи. Ведь второго шанса не будет. Но вот только, когда ты поймешь это, может, будет уже поздно. Прислушайся к своему внутреннему голосу и, умоляю тебя, не соверши ошибку.
- Может быть, ты и прав, Макс, - задумчиво произносит Сергей.- Я, пожалуй, обдумаю твое предложение.
- С какой это стати оно его? – возмущается Игорь. - А мне никто спасибо сказать не хочет?
Наш разговор прерывают вернувшиеся девушки, и Лиза тут же с поцелуями бросается к Игорьку, как будто они не виделись уже целую вечность.
- Вот такие чувства должна выказывать девушка, находящаяся рядом с тобой, - тихонько говорю я Сергею, указывая на этих голубков.
- Спасибо тебе, Макс, - кивает он.
- Одним спасибо ты тут не отделаешься, - шучу я, - с тебя два виски. Один - этому гению за идею, а мне - за ее разработку и очередную психологическую консультацию.
- Хорошо, как скажешь, - смеется Сергей и машет рукой официанту.
Настроение Сереги, слава богу, изменилось, и следующие два часа мы беззаботно болтали и веселились, щедро подкалывая друг друга и соревнуясь в остроумии.
А между тем стрелки часов перевалили за двенадцать, и для нас со Стасей пришло время проститься с друзьями. Нам еще хотелось побыть вдвоем, а такую возможность давали только выходные. Поэтому, распрощавшись с друзьями, мы поспешили ко мне, предвкушая сказочные два дня, которые проведем только вдвоем, наслаждаясь каждым моментом. И не было для меня большего счастья, чем, проснувшись раньше Стаси, украдкой любоваться ее красотой, ощущая сладостный аромат ее волос. Да и сейчас, шагая по узенькой улочке в сторону дома и крепко обнявшись, мы были, пожалуй, самыми счастливыми людьми во всем мире. Настя положила голову мне на плечо и, слегка прищурив от наслаждения глаза, прошептала: «Как же мне хорошо, Максим. Я очень люблю тебя». А я, нежно поцеловав ее, ответил: «А я тебя, моя маленькая девочка».

Глава восемнадцатая.

Так уж устроен мир, что все прекрасное в нашей жизни проносится с огромной скоростью, не позволяя до конца насладиться упоительными моментами. Подобно  мимолетному дуновению ветра пролетели еще одни сказочные выходные, проведенные с любимым человеком. А на смену им пришла реальность серых и унылых рабочих будней.
Когда я учился в университете, мне казалось, что любая работа, связанная с компьютерной деятельностью будет приносить мне неимоверную радость. Но я глубоко заблуждался. Как и год назад, я влачил свое жалкое существование в секторе В под руководством ненавистного мне Влада, ибо то, чем я занимался, едва ли у кого-то повернется язык назвать работой. И хотя моя группа находилась практически на вершине иерархической лестницы сектора В и мое весьма высокое жалованье предполагало не  менее высокую эффективность труда, я тем не менее ощущал себя абсолютно бесполезным, а самое главное, потерял надежду на какую-либо перспективу дальнейшего развития.
Наверно, чтобы стало понятнее, необходимо в нескольких словах описать принцип действия работы нашей компании, которая является одним из лидеров российского рынка по созданию программного обеспечения и внедрению созданных продуктов в массы. И, как и на любом крупном предприятии, зависящем прежде всего от интеллектуальной рабочей силы, в «Эликсе» трудилось множество талантливых программистов. Но система организации деятельности компании была такова, что все эти умнейшие разработчики находились в самом низу иерархической лестницы секторов и трудились за смешные по меркам отрасли деньги. А все сливки и регалии собирали такие группы, как наша, которые структурировали полученную информацию в единый продукт, фактически паразитируя на чужих идеях и достижениях. И получали за деятельность подобного рода солидные годовые бонусы и похвалы. А самое страшное, что таких групп, как моя, по всей компании можно было насчитать не меньше десятка. То есть больше чем полсотни человек занимались абсолютной ерундой, не принося никакой пользы компании и постепенно деградируя от собственного безделья. И, находясь в этой серой, безликой, а порой и просто глупой массе офисного планктона, я тоже постепенно начал терять оригинальность и остроту мысли.
Поначалу я не понимал, зачем компании нужны эти экономически невыгодные сектора, как наш, и даже хотел записаться на прием по личным вопросам к Виктору Павловичу, чтобы высказать ему свое мнение насчет бесполезного штата работников, но, поделившись своими мыслями с Яной, понял, что это бесполезно. Она доходчиво объяснила мне, что руководство все прекрасно знает, а дело в том, что ни в одной из таких искусственно созданных групп нет случайных людей. К примеру, наш руководитель Влад является давним университетским приятелем Виктора Павловича. А Эдик, в помощь которому был принят на должность я и который после моего появления фактически перестал работать вообще, был племянником крупной шишки из налоговых органов. Понятно, что и я попал в компанию не случайно.
 Одним словом, вся эта армия работников была принята по блату и вольготно существовала с щедрого позволения главнокомандующего. Я спросил Яну, неужели, понимая все это, ей хочется работать в таком коллективе. Но она честно сказала, что у нее двое детей, которых нужно прокормить и поставить на ноги, а уровень заработной платы в компании ее вполне устраивает. Что же до амбиций, то она давным-давно глубоко похоронила их в офисных подземельях и мне советует поступить так же.  И я, осознав свою беспомощность что-либо изменить, решил продержаться в компании пару лет для накопления стажа, а затем найти себе место в других фирмах в надежде, что не везде все так гнило и ужасно.
После того откровенного разговора с Яной каждая рабочая неделя начиналась для меня с внутренней борьбы с самим собой. Прежде всего я боялся перегореть, как и многие здесь, потерять ту искру, которая давала запал к развитию, не давая остыть душой к любимому делу. Единственным, что хоть немного скрашивало мое унылое рабочее время, было общение с Алиной, дружба с которой за этот год только укрепилась.
Вот и сегодняшний понедельник мало чем отличался от предыдущих. Я с нескрываемой скукой отсидел утреннюю планерку, сначала выслушав пошлые шутки Эдика о его субботних похождениях, после чего инициативу «пообщаться по душам» перехватил Влад, не умеющий говорить ни о чем, кроме своей онлайн игры. А завершением планерки стала умилительная история о приключениях Яниных близняшек в детском саду. Да уж, теперь «заряд бодрости» мне обеспечен на целый день. Радует только одно - что эти идиотские совещания проходят только раз в неделю и в оставшиеся четыре дня мое общение с коллегами будет сведено к минимуму.
Наконец, получив ничтожный для целой недели объем работы, я отправился попить кофе, чтобы хоть как-то действительно взбодриться. Вообще, офисные бездельники вроде меня проводят первую половину дня примерно одинаково. В список обязательных дел, которые необходимо осуществить до обеда, входят: посещение coffee room – не менее трех раз, курилки - не реже, чем раз в час, прочтение новостей на утренних блогах – желательно (следует быть в курсе событий - ведь нужно же что-то обсуждать за сигаретой), переписка с коллегами и друзьями в ICQ – по настроению. Единственным условием, которое неукоснительно соблюдают все сотрудники, является  негласное разделение этих обязательных занятий по времени, чтобы сохранить приличия и не создавать толкучек. Вот и сейчас Влад с Эдиком отправились в курилку, Яна уставилась в монитор, а я уныло зашагал за очередной порцией неважнецкого кофе.
Вернувшись на свое рабочее место, я машинально просмотрел  новости, взял трубку телефона и набрал Алину.
- Привет, Алиночка, как там твои дела. Не занята?
- Доброе утро, Максим, ты же знаешь: для общения с тобой я всегда найду время. Тем более мне интересно твое мнение о некоторых вопросах. Поднимайся скорей. Я жду тебя с нетерпением, - голос Алины звучал, как всегда, радостно и бодро.
Кабинет начальника департамента стратегического развития и по совместительству дочери президента компании располагался в самой престижной части бизнес-центра и, как и генеральские апартаменты, имел собственную территорию на крыше здания, которую Алина, имеющая практически безграничный бюджет для реконструкции своего рабочего пространства, превратила в прекрасную зону отдыха.
…Я стоял прямо на краю крыши возле ограды из толстого оргстекла и пытался представить, что чувствуют люди, принявшие решение раз и навсегда проститься с жизнью. А Алина, закинув ногу на ногу и обхватив колени руками, сидела на уютной летней скамеечке и смотрела на меня.
- Интересно, правда ли то, что, сбросившись с высоченной крыши, самоубийцы погибают еще в полете от разрыва сердца, - неожиданно спросил я, резко повернувшись к Алине.
- Честно говоря, никогда не задумывалась над этим, - удивленно ответила она. – И, вообще, что за мысли витают в твоей голове, Максим? В последнее время я все чаще вижу тебя хмурым и напряженным и очень переживаю за тебя.
- Да уж, понедельники даются мне особенно тяжело, - усмехнулся я.
Уже много раз в сердцах я делился с Алиной своими соображениями о состоянии дел в нашем департаменте, да и в целом в компании, потому что мне был крайне важен курс корабля, на котором мы все двигались. Нельзя сказать, что я жаловался ей, но Алина, как умный человек, прекрасно понимала мои терзания и все порывалась поговорить с Виктором Павловичем относительно моего положения в «Эликсе». Но я наотрез отказывался от ее услуг, не желая использовать нашу дружбу в личных целях. И вот сейчас, наблюдая мой очередной приступ депрессии, Алина сделала еще одну попытку. Она встала,  подошла ко мне и, потрепав меня по волосам, начала очередной штурм моего сознания:
- Максим, ты умный и талантливый парень. А самое главное, тебе небезразлично то, куда и как мы идем. Я считаю, что такие целеустремленные и амбициозные люди, как ты, заслуживают большего. Пойми, я говорю это не как друг, а как человек, всем сердцем радеющий за судьбу компании. Мне кажется, что ты не должен разбазаривать свой потенциал. Его надо употребить во благо - не только ради себя, но и ради людей, работающих здесь.
- Алина, по-моему, большинству сотрудников на все это наплевать, - отрешенно заметил я.
- Может, и так, но уж точно не всем. Пойми, так уж устроен этот мир. И крупным дельцам порой просто необходимо идти на сделку со своей совестью, чтобы удержаться на плаву. Неужели ты думаешь, что отец не понимает несостоятельность  каких-то групп? Просто эти бесполезные, на первый взгляд, аппендиксы используются как своеобразные рычаги влияния для иных целей. Другой вопрос, что тебе там не место.
Она посмотрела на меня своим пронзительным глубоким взглядом, ожидая  реакции. Но я лишь молча слушал. Видимо, осознав очередную провалившуюся попытку убедить меня, Алина начала лобовую атаку:
- Максим, позволь мне все-таки поговорить с отцом относительно твоего роста и развития, - увидев мое желание возразить ей, она приложила указательный палец к моим губам и, не давая мне раскрыть рта, продолжила:
 - Прошу тебя: молчи и дай мне договорить. Хорошо?
Я кивнул, позволяя ей закончить.
- Я знаю, ты достоин лучшего и абсолютно уверена в том, что, находясь на другом месте, принесешь гораздо больше пользы компании, а главное, ты будешь счастлив, Максим, занимаясь любимым делом и получая удовольствие от каждого прожитого дня. Прошу тебя: забудь про свою гордость и позволь мне помочь тебе. Не отвечай сразу, просто обещай, что подумаешь над моим предложением.
Она была так убедительна, мила и трогательна в этот момент, что, посмотрев в ее горящие глаза, я не смог отказать ей и утвердительно кивнул головой. В порыве радости Алина крепко обняла меня, а я стоял, как сконфуженный школьник, не зная, что делать.
- Кстати, ты не рассказала мне, что делала на выходных, - ляпнул я первое, что пришло мне на ум, только бы прервать неловкое молчание.
- Ничего особенного. Провела пару скучных вечеров со своими подружками, помешанными на тусовках, объехала десяток модных заведений, выслушивая глупые сплетни. А в воскресенье, как обычно, занималась шопингом в той же самой компании. Короче говоря, уикенд прошел однообразно и скучно. Впрочем, как и всегда, - подвела итог Алина. – А ты как?
- Мы, напротив, от души повеселились. Я только не понимаю: если тебе надоели эти гламурные тусовки, почему ты настойчиво отклоняешь мои предложения присоединиться к нашей компании. Поверь, у нас точно не заскучаешь.
- Максим, мы же уже много раз обсуждали эту тему. И ты прекрасно знаешь ответ. Я не скрываю свои чувства к тебе и не хочу ощущать себя неловко, чувствуя себя третьей лишней. Помнишь, в тот вечер на фуршете я обещала устроить бурю вашим отношениям. Тогда во мне говорил голос обиженной девушки. Но, успокоившись, я осознала, что выше всего этого. Я не хочу разрушать счастье близкого мне человека. Но и спокойно смотреть на то, как хорошо тебе с другой, я тоже не могу. Это уже было бы чем-то сродни мазохизму. Прости, - Алина грустно улыбнулась и вернулась в кабинет. Я последовал за ней.
- Алина, пойми, рано или поздно ваше знакомство состоится. Мне интересно с тобой, нам есть о чем поговорить, но мы не можем вечно притворяться, что в нашей жизни ничего не происходит, - в сердцах возразил я.
- В любом случае пока я не готова! - оборвала она меня. - И давай оставим эту тему.
- Как скажешь, - пожал плечами я. – Но тогда и ты пообещай мне подумать над этим. Ладно?
Ничего не ответив мне, Алина подошла к телефону, связалась со своим ассистентом и попросила подготовить ее машину. Потом повернулась ко мне и сказала, что ей пора ехать.
Я сидел за рабочим столом, пытаясь хоть как-то отвлечь себя делами. Настроение было хуже некуда. Если бы я только мог знать, что наша сегодняшняя встреча с Алиной закончится на такой неприятной ноте, то не стал бы начинать этот разговор. Прошло уже много времени с последней попытки ввести ее в круг своих друзей, и я думал, что страсти в ее душе улеглись. Но, оказалось, я заблуждался и теперь я чувствовал себя виноватым за то, что снова обидел Алину.
Телефон, лежащий прямо передо мной на столе, зазвонил так внезапно и громко, что я вздрогнул. На экране высветился Настин номер.
- Доброе утро, малышка! Я тоже тебя люблю! - бодрым голосом выпалил я в надежде, что хоть этот разговор поднимет мне настроение.
- Привет, Максим! Конечно же, я тебя люблю, - поддержала шутку Настя, но голос ее звучал не так весело, как хотелось бы.
- Ты какая-то грустная. Что-то произошло?
- Да, у меня есть одна крайне неприятная новость, но я не хочу говорить об этом по телефону. Ты не против, если я приеду к тебе после работы.
- Настёна, ты меня пугаешь! Что за тайны? - я действительно был взволнован.
- Максик, нет никаких тайн. Просто хочу обсудить это с тобой лично. Ты не переживай там и не накручивай себя. Ладно?
- Хорошо, моя девочка. Буду ждать тебя. Целую.
- И я тебя.
Настя отключилась, а я, вопреки ее просьбе, стал нервно постукивать ручкой по столу, уставившись в одну точку и пытаясь понять, что же могло случиться.
Когда рабочий день закончился, я тут же помчался домой. Оказавшись в квартире, я первым делом позвонил Насте, но ее телефон не отвечал. Подождав какое-то время, я со злостью отключился. Отчасти виной моему раздраженному состоянию была веселая мелодию из какого-то детского мультфильма, которая была установлена на ее телефоне вместо привычных гудков. Как говорится, если хочешь, чтобы тебя достала песня, – поставь ее на звонок своего телефона. И если в этой ситуации у человека есть хотя бы возможность поменять надоевшую мелодию, то в данном случае приходится просто мучаться, выслушивая веселые напевы. А что еще более нелепо - люди платят за это деньги. Воистину прекрасное нововведение!
Маркетологам компаний сотовой связи нужно поставить памятник за внедрение в мозги обывателей мысли о необходимости этой услуги. «Средства массовой информации ведут массы к маразму», - вспомнилась мне строчка из текста Гуфа. Пожалуй, это действительно так. Иначе никак нельзя объяснить, почему обыватель ведется на яркие рекламные ролики, предлагающие скачать мелодии для твоего телефона или узнать, подходит ли тебе вторая половинка, отправив далеко не дешевое смс. И это в век компьютерных технологий, МР3 и wifi. А чего стоят телевикторины типа «угадайте, какое слово зашифровано в этой таблице, и дозвонитесь до нас первыми»! Непонятно только, почему первый дозвонившийся появляется в эфире на двадцатой минуте, да еще и с неправильным вариантом ответа. Видимо, запретив под натиском общественности  игровые автоматы, власть имущие еще не заметили очередного «развода» народа в подобного рода «телешоу». И это понятно. Ведь когда грабят десять тысяч человек - это бросается в глаза и вызывает резонанс. Но вот если отщипнуть совсем понемногу у десяти миллионов, то вряд ли кто-то обратит на это внимание. А в результате и сумма больше, и поделиться будет чем, а уж в том, что найдется с кем, – в этом я не сомневаюсь. Да и нужно-то всего два условия: грудастая смазливая ведущая с откровенным вырезом и мизерный приз в размере пары тысяч рублей. Удивительно, прошли тысячи лет, но народу нужно все то же: хлеба и зрелищ. 
Трудно спорить с тем, что пропаганда - великое оружие, но когда она превращается в откровенную профанацию - это ужасно. А еще более ужасно то, что люди на все это ведутся. Словно миллионы граждан нашей бескрайней страны в один момент отупели. Превратились в бесчисленное стадо ослов, сидящих у телевизоров или в Интернете от Калининграда до Камчатки и чутко внимающих всему, что доносится с той стороны экрана. И, честно говоря, мне бы плевать на всех этих идиотов, если бы не одно «но»: информационных зомби в нашей стране становится все больше и больше, а степень проникновения в их сознание – все глубже. И когда цифра зомбированных достигнет критического значения, перевалив за пятьдесят процентов,  произойдет апокалипсис. Потому что эта армия, имеющая якобы право голоса, превратится в идеальный инструмент для исполнения любых команд и требований, которые, точно, не будут направлены на благо народа.
Представив все это, я со злостью швырнул телефон на диван и направился на кухню, чтобы налить себе виски и сварить чашку кофе. Я закинул в бокал пару кусочков льда, включил спокойную музыку и тупо уставился в окно, коротая время в ожидании Насти и то и дело поглядывая на часы. Разделавшись с виски и кофе, я понял, что так и не смог расслабиться. Я достал из холодильника обезжиренное молоко, залил его в колбу для кальяна и начал неторопливо забивать в чашу табак, вымоченный в сладкой дынной патоке, то и дело добавляя небольшое количество мятного вкуса. Когда все приготовления были закончены, я уложил уголь и накрыл его куполом. Вот теперь, пока табак прогревается, у меня есть пару минут, чтобы повторить свой виски. Вообще, курение кальяна, как, впрочем, и чаепитие, - процесс чинный и неспешный, и, как любой ритуал, начинается он с приготовления. Поэтому, заказывая кальян в заведении, никак не получится раскрыть всю магию действа. Но сейчас, удобно усевшись на небольшом кухонном диванчике и обложившись подушками, я действительно наслаждался процессом, выпуская густые клубы дыма, перемежающиеся с ровными и жирными кольцами.
Закончив с кальяном, я посмотрел на время. Я был дома уже больше двух часов, но Настя все не перезванивала. Мое волнение усиливалось с каждой минутой, а повторный набор ее номера не дал никаких результатов. И когда я уже окончательно отчаялся, в дверь позвонили. На пороге стояла Стася. Увидев ее, я невольно вздрогнул. Бледное и заплаканное лицо моей девочки выглядело напуганным.
- Иди ко мне, моя маленькая, - прошептал я, притягивая ее к себе. - Что случилось, родная?
- Максим, я хотела рассказать тебе об этом раньше, но все откладывала, - всхлипнула она. - Понимаешь, мне нужно уехать. До сегодняшнего дня этот вопрос висел в воздухе, и все было неточно. А теперь я узнала, что папа уже купил мне билет на послезавтра.
- Настюшка, пожалуйста, успокойся и объясни все по порядку, - я находился в полном недоумении. - Какой билет? И куда ты собралась уезжать?
- Мне нужно лететь к бабушке в Красноярск, но я так не хочу расставаться с тобой! Понимаешь?
- Пока не совсем, - покачал я головой.
- Все дело в том, что папина мама уже старенькая и часто болеет. После смерти дедушки она осталась абсолютно одна и за ней необходимо ухаживать. Отец уже несколько раз уговаривал ее переехать в Москву, но бабушка почему-то отказывается. На днях моя тетя должна была лететь в Красноярск, но у нее возникли неожиданные проблемы на работе, и теперь ей не дают отпуск. А родители смогут приехать только в конце августа. Я очень люблю бабулю и хочу ей помочь, но я не представляю, как я так долго буду без тебя, - Настя снова заплакала.
- То есть ты хочешь сказать, что послезавтра ты уедешь, а вернешься только к сентябрю, - я постепенно начал въезжать в суть проблемы, - и мы не сможем видеться почти три месяца?
-  Именно так, Максим.
Эта новость была как нож в спину. На фоне не удовлетворяющей меня работы наши отношения были самой яркой отрадой в жизни. И теперь я не мог даже представить, как буду жить вдали от любимого человека. Начиная с нашего знакомства мы ни разу не расставались больше, чем на несколько дней. Да и в те моменты, когда мы не могли встретиться, я знал, что моя девочка где-то рядом. И если станет совсем невмоготу, то я смогу примчаться к ней хоть на пару минут. Насладиться ее магическим взглядом, ощутить запах духов, взять за руку. Но теперь, когда нас будут разделять тысячи километров и месяцы разлуки, все это станет недосягаемым. С другой стороны, я прекрасно понимал, что, поступая так, Настя совершает благородный и очень взрослый поступок, жертвуя своими интересами ради близкого человека. И сейчас, как бы мне ни было плохо, я должен поддержать и приободрить ее, а не впадать в панику. Я нежно поцеловал ее и, собравшись с мыслями, постарался быть убедительным.
- Солнышко, не надо так переживать, - начал я. - Я не хочу, чтобы моя девочка плакала. А еще я очень горжусь тобой и твоим решением. И даже не сомневайся: ты абсолютно точно поступаешь правильно. Конечно, нам будет трудно друг без друга, и мы будем безумно скучать, но мы справимся. Мысленно я всегда буду рядом с тобой. Ты же знаешь, как я люблю тебя. Помнишь, тогда у подъезда перед моим вылетом в Тюмень ты обещала ждать меня, что бы ни случилось.
- Да, помню, - на лице Насти мелькнула грустная улыбка.
- В той ситуации наша разлука могла бы продлиться несколько лет. Обернись назад и вспомни весь ужас той ночи, - я сделал паузу, давая ей время представить это. - А теперь вернись в наше настоящее. Конечно, несколько месяцев друг без друга будут тянуться мучительно долго, но разве может это сравниться с годами. Мы справимся. Я уверен.
- А еще у нас будет интернет, - Стася начала мыслить рационально. - Пообещай, что каждый день я буду видеть твою милую мордашку по скайпу.
- Клянусь, малышка, - я нежно провел ладонью по ее щеке, вытирая слезы. - А ты, в свою очередь, обещай мне больше не плакать. Ладно?
- Договорились, - улыбнулась она. - Максим, у меня будет к тебе еще одна просьба.
- Все что угодно, - кивнул я.
- Пожалуйста, отпросись послезавтра с работы. Мне необходимо, чтобы ты проводил меня.
- Не волнуйся. Я обязательно что-нибудь придумаю. И кстати, Настена, у меня тоже есть к тебе просьба, - она вопросительно посмотрела на меня. - Срочно убери эту чертову мелодию и оставь простые гудки. Ладно? 
Настя на секунду задумалась, видимо, пытаясь понять сказанное, а потом, осознав подтекст моей просьбы, звонко и заразительно захохотала, утвердительно кивая головой. Услышав ее искренний смех, я почувствовал облегчение. Я обнял Стасю, гладя ее по волосам, а она, чувствуя мою ласку и поддержку, прижалась ко мне всем телом. И было в этом движении такое доверие, искреннее и по-детски трогательное, настолько сильное и настоящее, что сладко защемило в груди.

Глава девятнадцатая.

Одной из главных новостей и проблем того лета стал экономический кризис, охвативший к этому времени весь мир. О нем говорили на телевизионных каналах и по радио, писали в газетах и Интернет-форумах, его обсуждали везде, где только возможно, - от рейтинговых телешоу до курилок. Наверно, ни один разговор, ни одно крупное застолье не проходило без жаркого спора о степени опасности этого кризиса для нас, о путях выхода из него и без поиска виноватых. А средства массовой информации лишь подливали масло в огонь, то ли промывая, то ли запудривая народу мозги гигантской кучей невообразимой информации и рассказывая про условия глубокого тройного шока, про падение фондового рынка в России по отношению к индексу Доу-Джонса и про «перегрев» кредитной системы, да еще запугивая страшилками в виде статей о бизнесменах, покончивших жизнь самоубийством из-за банкротства.
А для простых граждан страны олицетворением кризиса стали массовые сокращения, рост цен и задержка или невыплата заработной платы. Люди были просто в панике! Зловещее слово «кризис» было у всех на устах.
К счастью, в моей компании обошлось без кардинальных мер. Чтобы изыскать необходимые финансы, всех сотрудников лишили премиально-бонусной системы и попросили забыть на ближайшие полтора-два года об индексациях базовой части зарплаты. Но перепуганный персонал был искренне рад хотя бы тому, что сохранит рабочие места, сможет платить за свои кредиты и кормить семью.
Был конец трудового дня, и я, как обычно, складывал все личные вещи в закрывающийся на ключ ящик стола, освобождая рабочую поверхность от лишнего хлама и давая возможность уборщицам вытереть пыль. Кстати, надо отдать должное этим феям чистоты из ближайших стран юго-восточной Азии: за смешные деньги они наводили в офисе просто идеальный порядок. С силой надавив на дверцу, я провернул ключ и, спокойный за сохранность своих вещей, отправился домой.
Знаете, как по одному брошенному вскользь взгляду можно стопроцентно   отличить стол бездельника от рабочего места настоящего трудяги? Некоторые ошибочно считают, что по количеству документов, лежащих на нем. Мол, чем больше стопок и чем толще они, тем более прилежен и исполнителен работник. На самом деле это не так. Горы бумаг лишь косвенно отражают степень занятости сотрудника. В большей мере они характеризуют его как человека недостаточно организованного и аккуратного, который не может своевременно структурировать весь этот хлам, оправдывая себя завалами по работе.
На самом деле стол идеального работника практически всегда пуст, и свободен он не столько от документов, сколько от вещиц абсолютно сторонних, никоим образом не связанных с делом. Устраиваясь год назад в «Эликс», я даже представить не мог, каким количеством барахла обрасту в ближайшем будущем. Вначале на моем столе появилось несколько фотографий с друзьями и любимой девушкой, пара сувениров из разных стран и большие студийные наушники. Затем я добавил к этому арсеналу портативную игровую приставку, маятник и настольные электронные часы сногсшибательного дизайна. Увлекшись процессом, я пошел еще дальше, купив несколько крупных спортивных моделек, сувенирный кальян и тканевый мяч, набитый внутри какими-то маленькими шариками, - абсолютно бесполезный, но такой приятный на ощупь. И теперь каждое утро я извлекаю из ящика весь этот хлам, пытаясь со вкусом организовать свое рабочее пространство, чтобы вечером снова превратить свой стол в место идеального сотрудника.
Думаете, я немного свихнулся? Пожалуй, да. Слететь с катушек от постоянного безделья довольно просто. Вначале я пытался читать на работе различную профессиональную литературу, писать какие-то программы, но быстро понял, что в этом детском саду, коим и являлась моя группа, у меня вряд ли что-то реализуется. Довольно забавно получалось – на работе я маялся от безделья, заполняя время упражнениями в офисном дизайне, а дома самообразовывался, изучая новый софт и перелопачивая тонны специализированной литературы. И если вы думаете, что я зашел слишком далеко, создавая интерьер своего рабочего места, то вы заблуждаетесь. Видели бы вы столы моих коллег! Влад, постоянно играющий на работе в WOW, заставил весь свой стол орками и эльфами, а что самое смешное - притащил откуда-то плюшевый шлем викинга, вшил в него наушники и время от времени «украшал» им свою голову. Территория Яны была полностью завалена какими-то журналами по рукоделию и десятками незаконченных вышивок. А место Эдика вообще напоминало секс-шоп. Вот такая группа офисных затейников располагалась на иерархической вершине сектора В.
Однако не все пережидали бурю в мировой экономике в таких комфортных условиях, как я. Вчера вечером мне позвонил Игорь и сказал, что получил расчет на работе и со следующей недели он абсолютно свободен. Конечно, будучи сыном богатого отца, он мог не волноваться о финансовой стороне вопроса, но я почувствовал, что он расстроен всерьез. И дело было не только в деньгах. Из нас троих Игорек имел, пожалуй, самую серьезную и, главное, интересную работу, требующую от него не только профильных знаний, но и креативного подхода. Мы знали, что ему действительно нравилось то, чем он занимался, и видели, с каким рвением относился наш друг к любимому делу. Но так уж распорядилась судьба, что именно ему дали пинка под зад. Узнав об этой новости, мы с Сергеем договорились в этот же день навестить Игоря, чтобы поддержать его и отвлечь от неприятных мыслей.
Я вышел из бизнес-центра на улицу и огляделся по сторонам. Сергей, начинающий и заканчивающий свой рабочий день на час раньше меня, должен был подъехать к моему офису и ждать где-то неподалеку. Повертев головой, я заметил своего друга, развалившегося в вальяжной позе на скамейке и неспешно потягивающего пиво.
- Ты всегда так заканчиваешь свой рабочий день? – подколол я, указывая пальцем на бутылку.
- Нет, только в пятницу, - огрызнулся Серега. - Будешь? У меня в пакете еще парочка.
- Я бы с удовольствием маханул с тобой прямо сейчас, чтобы смыть с души груз корпоративного безделья, но не могу. Мне за руль садиться.
- Сокол, ты что - с ума сошел?! Только не говори, что ты приехал на работу на машине. Мы же сейчас убьем кучу времени в пробках, пока доберемся до Игоряна.
- Да, ладно тебе, не ной, - прерываю я его, - прорвемся как-нибудь. Зато в машине тихо, и можно спокойно пообщаться. 
Я достал из бардачка диск Гуфа, воткнул его в магнитолу и поудобнее устроился в кресле. Через минут пятнадцать фланирования в плотном городском трафике я заметил, что стекла начали нешуточно запотевать, ухудшая мне обзор.
 - Слушай, дружище, по-моему, ты мне нагло врешь, и одной бутылкой пива дело точно не обошлось? – с любопытством спросил я, увеличивая степень обдува стекол. - А ну, колись! Ты что, снова бухаешь прямо на работе?
- Вообще, нет, - усмехнулся Серега, - но сегодня Валерий Степанович, инженер нашего отдела, отмечал свой день рождения. Сам знаешь – трудно было отказаться.
Я понимающе кивнул. Хотя для моей компании распитие спиртных напитков на рабочем месте было нонсенсом. «Употреблять» в офисе могла позволить себе разве что правящая элита, начинающаяся от начальников департаментов. Для всех же остальных работников несколько раз в год организовывались корпоративы, целью которых было сближение коллектива и которые, как правило, превращались в банальные попойки. Стоит ли говорить, что подобные мероприятия я не посещал, постоянно придумывая какие-нибудь оправдания, потому что, на мой взгляд, не выпивка должна сближать и объединять людей.
В компании же Сергея все было с точностью до наоборот. Он работал в должности программиста в одном из дочерних предприятий «Промтрансгаза», и в его конторе массовые гуляния на работе были делом привычным и, наверно, проходили не реже одного раза в неделю. Не случайно друг любил повторять фразу о том, что «сильнее нефтяников пьют только газовики».
- Слушай, - не унимался я, - а тебе самому-то нравятся все эти сабантуи?
- Если честно, Макс, то меня это все уже бесит! - со злостью выпалил Серега. – Понимаешь, все эти корпоративы проходят абсолютно одинаково. И если попасть на такую вечеринку в первый раз, то может показаться, что коллектив действительно дружный, а посиделки веселые и искренние. Но, проработав в компании год, я понял, что это все - одно сплошное лицемерие и тупость. И теперь только от фразы «Сереженька, помоги колбаску нарезать» меня бросает в дрожь.
- Так достали? - смеюсь я.
- Да ты не представляешь! – друг не на шутку заводится. - Чего стоила одна сегодняшняя речь Любови Васильевны из соседнего отдела! Если тебе действительно интересно, то я могу процитировать.
- Ну, рискни, - я утвердительно киваю, чувствуя, что Сереге надо выговориться.
Он набирает побольше воздуха в легкие и елейным голосом воспроизводит обращение к юбиляру:   
- «Дорогой наш! Горячо любимый Валерий Степанович!». Вот ты мне скажи, какой он ей дорогой и любимый, если она постоянно поливает его грязью за спиной, - возмущается Сергей. - «Я рада, что именно мне выпала честь поздравить тебя, Валерий Степанович, с твоим сорокапятилетием». И тут она пытается сделать проникновенное и радушное лицо, но получается обезьянья гримаса, - не унимается друг. - Далее из нее, как из рога изобилия, льется словесный поток, который она уже не контролирует: наш Валерий Степанович, оказывается, и спортивный, и энергичный… - Серега начинает истерически хохотать. - А ты бы его видел! Он как будто тройню вынашивает. Из всех видов спорта ему только в шахматы играть, а энергично он умеет делать только одно – пончики поедать. А дальше - больше, - мой друг просто уже не может остановиться, - она начинает читать длинное и абсолютно неуместное стихотворение с открытки, в которой пришлось расписаться всем коллегам. Ну, а заканчивает свою речь призывом «Давайте поднимем наши бокалы за именинника, который так многого  добился в этой жизни!».  И мы все дружно чокаемся чайными кружками, на четверть заполненными водкой. Вот только, чего он добился, мне совершенно непонятно, - ухмыляется Сергей. -  С женой он развелся и теперь живет в съемной квартире. Недавно взял себе пятилетний кредит на покупку авто среднего класса и постоянно ноет, что у него нет денег. Разве что живот отрастил. «Промтрансгаз – воплощая мечты в реальность» - слоган явно не про него.
- А что – весело же, - успокаиваю я друга.
- Ага, весело, - подмигивает мне Сергей, - а знаешь, что еще веселее? Когда все изрядно подпили…
- Серый, я что-то не могу понять, - перебиваю я, - вы во сколько пить начинаете?
- Сегодня - часов в десять утра.
- А кто там работает, пока вы гуляете? – не унимаюсь я.
- Слушай, Макс, что ты пристал ко мне, - Сергею не терпится рассказать мне главное, -  откуда мне знать?.. Ну кто-то, наверно, работает в других отделах. Так вот, когда все изрядно подпили, Надежда Ивановна из бухгалтерии поделилась со всеми «по секрету», что контора закупает десять новых Крузаков для наших «генералов». И на это выделено почти тридцать миллионов. Ты представляешь? Это в условиях кризиса! Значит, нам на планерках компостируют мозги о необходимости экономии, наглым образом сокращают бюджет, режут социалку, а сами автопарк меняют.
- А что ты хотел? – смеюсь я. - Ведь должны же хоть у кого-то сбываться мечты. Или ты решил поискать справедливости в нашей стране?
- И знаешь, чем это мотивируется? – Сергей никак не может успокоиться. - Тем, что деньги  на закупку авто были заложены в бюджет еще в прошлом году. То есть их бюджет - это святое, а наш можно и почикать.
- Дружище, - я сочувственно посмотрел на него, - запомни пословицу: «босс не всегда прав, но он всегда босс» и не мотай зря себе нервы. В нашем государстве понятие справедливости – категория абстрактная, и, значит, подобные ситуации неискоренимы. И, кстати, ты был не прав. Я доставил тебя всего за час с небольшим.
Мы припарковали машину и направились к подъезду. Дверь в квартиру нам открыла заплаканная Лиза. Ее лицо было бледным и опухшим от слез. Я хорошо помню, что тогда меня очень поразило то, как сильно она переживает проблемы и неудачи мужа. Я обнял ее и сказал какую-то дежурную фразу типа «все образуется», а она жестом пригласила нас проходить в гостиную.
Игорек сидел на диване и с задумчивым видом вертел почти пустой бокал с виски.
- Привет, парни! Проходите, - с грустной улыбкой поприветствовал он. - «Чивас» будете?
- Конечно, будем, - хором ответили мы.
- Тебе-то куда? - с удивлением посмотрел на меня Сергей, - ты же за рулем.
- И что? Я машину здесь оставлю, - возразил я. - Мне тут идти пять минут. И кстати, нравственный наставник, ты лучше на себя посмотри. Бухаешь уже с самого утра.
Мы сделали виски и уселись на диван рядом с нашим поникшим другом.
- Что планируешь делать дальше? – первым нарушает молчание Сергей.
- Пока не знаю, - Игорь явно подавлен.
- Братан, да не расстраивайся ты так, - пытаюсь я успокоить его. - Найдешь ты себе новую работу! Конечно, не сразу и, может, не такую интересную, как была предыдущая. Но ведь кризис не будет длиться вечно. Откроются и новые позиции. Давай договоримся, что, как только найдем что-то подходящее, рванем туда вместе. Потому что я уже тоже устал от безысходности в своей конторе.
- Эй-эй, куда вы там собрались без меня-то, - возмущается Серега, - я тоже в команде! И кстати, Игорян, ты не звонил отцу? Быть может, он по своим связям тебе что-то подыщет?
- Парни, неужели вы думаете, что я так сильно сейчас расстраиваюсь из-за потери работы? – грустно усмехается Игорь. - Черт бы с ней, с этой должностью. Будут и другие. Проблема как раз в отце.
- А что случилось? – в один голос спрашиваем мы.
- Вчера вечером я позвонил ему, чтобы рассказать о своем увольнении. Но он выслушал меня невнимательно, почти ничего не сказал, ничего не посоветовал, – как будто так и надо. У меня сложилось такое впечатление, что ему абсолютно наплевать на мои проблемы. После нашего разговора я долго думал об этом и, проанализировав все, пришел к выводу, что он уже пару месяцев совершенно не интересуется моей жизнью и практически перестал мне звонить. Возможно, я чересчур накрутил себя, но мне стало очень обидно, и я снова набрал отца, чтобы высказать ему все, что думаю на этот счет, - Игорь сделал глоток виски и замолчал, вспоминая разговор.
- И что дальше-то? В чем дело? – нетерпеливо наседал Сергей.
- А дело оказалось в том, что кризис не прошел мимо бизнеса отца. Понимаете, рост цен на недвижимость стимулировал его вкладывать активы во все новое и новое строительство, но сейчас произошло резкое падение и цен и покупательской способности - вообще всего,  - Игорь перевел дыхание. - Я не вникал в нюансы, но суть в том, что из-за расторжения большого числа контрактов нет денег на долевое строительство сразу нескольких домов. Плюс проблема с кредитованием. И что-то еще. Вы же знаете, я не силен в экономике.
- Все это нам примерно понятно, дружище. Ты лучше объясни, чем конкретно это грозит твоему отцу, - попытался я направить  его мысли в нужное русло.
- Прежде всего банкротством, - вздохнул Игорь. – Ну, и всеми вытекающими из этого последствиями. Ведь нелегко совладать с собой, когда на глазах рушится дело всей жизни.
- Погоди, - вклинивается в разговор Сергей, - но ведь отказываются и расторгают контракты не все. Да и здания же никуда не денутся.
- Если бы все было так просто. Понимаешь, сарафанное радио работает очень быстро. А сроки договоров поджимают. Да и комиссии при аннулировании контрактов не настолько большие и никак не могут покрыть предстоящие расходы. А в такой шаткой ситуации, да еще и в условиях кризиса кредит для временного покрытия этих затрат сейчас не может предложить ни один банк. Плюс ко всему люди, которые все еще в деле, отказываются платить новые взносы, пока не получат дополнительных гарантий. Компанию уже засыпали судебными исками. А недостроенные дома – это просто груда бетона, железа и кирпича. От них только хлопоты. Понимаете?
- Теперь понимаем. И что твой отец планирует делать?
- Честно говоря, я и сам не особо понимаю, - пожимает плечами Игорь. -  Одно я знаю точно – ему срочно нужны деньги, и деньги большие. Сейчас же, чтобы выкарабкаться из этой ситуации, получить дополнительное время и продолжить строительство, он начинает вкладывать свои личные сбережения.
- Ну, может быть, все и обойдется. И кстати, о каких суммах ты говоришь? - пытается ободрить друга Сергей.
- Хотелось бы в это верить, - усмехается Игорь. - Но вот что-то надежды маловато. Необходимы миллионы долларов. А сколько конкретно, я не в курсе. Зато одно я знаю точно: отец уже опустошил все свои счета, а теперь начинает распродавать недвижимость. Он уже выставил на продажу дом в Тюмени и виллу на Кипре, а поскольку деньги необходимо достать в самые короткие сроки, то стоит ли говорить, что цена лотов значительно ниже рыночной.
- Да, веселиться, и правда, нечему, - констатирую я.
- Это уже похоже на сумасшествие, -  продолжает Игорь. - Сейчас он рискует потерять не только фирму, но и вообще все, что он нажил за эти годы. Мне больно на это смотреть и сознавать, что я ничем не могу ему помочь.
- Ну, ты держись, друг, - хлопает его по плечу Сергей. – Помни: мы всегда рядом. И если тебе что-то понадобится, ты только скажи.
- Конечно, - поддерживаю я.
- Спасибо, парни, - улыбается Игорь. - Я знаю, что на вас можно положиться.
- Слушай, братишка, - меняет тему Сергей, - Лиза-то у тебя какая умница. Так переживать за мужа! Она тебя действительно сильно любит.
- Любить-то - любит. Да вот только мне от этого нисколько не легче. Наоборот,  на душе становится еще сквернее.
- Так, все! – не выдерживаю я. - Хватит вешать носы и пускать нюни. От этого, действительно, никому легче не станет. А бодрость духа терять нельзя ни в каких ситуациях! Сегодня пятница как-никак - предлагаю устроить крутую вечеринку в каком-нибудь заведении. За мой счет! Что скажете?
- Я только за! - тут же соглашается Сергей.
- На твой счет я и не сомневался, старый алкоголик, - подкалываю его я и вопросительно смотрю на поникшего друга. - Игорек, соглашайся! Прошу тебя как брата! – я шутя встал на колени и молящим взглядом уставился на него.
- Я не против, - кивает он, - но вот Лиза, наверно, не захочет идти, а я не могу оставить ее одну в таком подавленном состоянии.
- Не переживай, - сказал я, - доверь это дело профессионалу. Дай мне десять минут. И ты увидишь результат.
- Попытайся, -  чувствуется, что Игорь немного взбодрился.
- И только попробуй потом сказать, что я плохой друг, - шучу я и, подмигивая, удаляюсь в соседнюю комнату. А через час мы уже выходим из подъезда все вместе  в совершенно другом настроении.

Глава двадцатая

Первые пару дней после отъезда Насти, чтобы как-то отвлечь себя от грустных мыслей, я пытался воссоздать дух холостяцкой жизни, так страстно воспеваемой мной в студенчестве. Естественно, я не ставил себе цели закадрить какую-нибудь девушку, но все остальное попробовал возродить.
Например, я полностью опустошил свой холодильник, освободив место для пива и колы, и заморозил несколько ведерок со льдом. Каждый вечер после работы я стал захаживать в различные заведения, чтобы перекусить и пропустить сто грамм. Когда же посиделки в барах осточертели, я отыскал неподалеку от своего дома видеопрокат и набрал кучу дисков.
Знаю, многие сочтут меня динозавром, который так и не разобрался, как скачивать фильмы из Интернета, зато научился поливать грязью других пользователей глобальной сети за безмозглость и бездуховность, но спешу вас уверить, что это совсем не так.
Есть такое понятие как «old school», или, если перевести на великий и могучий, «старая школа». И часто людей, которых ассоциируют с этим термином, действительно, называют динозаврами, потому что считают отсталыми, не воспринимающими новое. Действительно, они не гонятся за новизной, предпочитая оставаться верными традициям. И, наверно, у каждого из них есть на это свои особые причины. Но любой олдскульщик – это прежде всего человек цельный и глубокий, который легко приведет вам тысячи примеров, доказывающих, что старое не всегда хуже нового. Старый виски, обладающий роскошным ароматом, виниловые пластинки с их особым ностальгическим звучанием, слегка выцветшие фотографии, напоминающие о лучших моментах жизни, любимое кожаное кресло, немного потрепанное временем, но такое привычное и удобное, дедушкины часы на цепочке, которые хоть и отстают, но действительно символизируют собой время, старая книга, зачитанная до дыр, - этот список можно продолжать бесконечно. А главное, у всех этих предметов есть история. Они характеризуют своего владельца, одушевляют его, выделяя из общей массы.
Вот и с моей старой привычкой брать фильмы в видеосалонах, дело обстоит так же. Безусловно, я могу скачать фильм в торренте, но все же выбираю прокат. Почему? Во-первых, именно здесь я уверен в качестве звука и изображения, а во-вторых, мне приятно прочитать краткое содержание на оборотной стороне диска или обсудить лучшие сцены фильма со знакомым прокатчиком. Не знаю, что важнее. Но в этом процессе есть что-то душевное, что нельзя объяснить, а можно только почувствовать. Кстати, именно по этим же причинам я терпеть не могу читать электронные книги. Ведь никакие технологии не смогут заменить шелеста страниц и едва уловимого особого книжного запаха.
Проведя еще пару вечеров дома, укутавшись в плед и просмотрев десяток фильмов, я переключился на видеоигры. Но виртуальный мир тоже не смог увлечь меня больше, чем на несколько дней. Вдоволь настрелявшись в шутеры и нагонявшись в спортивные симуляторы, я снова осознал, что мне скучно, что все это - не то. А точнее - я уже не тот. Не то чтобы я не люблю ночных развлечений, посещения баров и кино,  но, делая это в одиночестве, я уже не получаю от этого удовольствия, как раньше.  Теперь самым главным для меня стали отношения с любимой девушкой, которые после ее отъезда свелись к электронной переписке, смс-сообщениям и звонкам по скайпу – в общем, ко всему тому, что я больше всего ненавижу в общении.
Конечно, у меня есть друзья, с которыми можно встречаться и к которым можно обратиться в тяжелую минуту. Но они тоже уже не те беззаботные и бесшабашные студенты, как прежде. Сейчас у них свои отношения, свои трудности и проблемы. Возможно, даже более серьезные, чем мои. И было бы крайне эгоистично заставлять Игоря и Сергея проводить со мной все вечера напролет в ущерб их личной жизни.
Не зная, чем еще занять себя, в один из ясных и солнечных дней я отправился в магазин и купил себе велосипед. Пожалуй, это стало моей главной ошибкой. Все предыдущие занятия отвлекали меня, хоть как-то занимая или замутняя мой разум. Но теперь, крутя педали и наблюдая за дорогой, я работал только физически. Мой мозг был абсолютно свободен для того, чтобы полностью загрузить в него все мои проблемы и дать возможность процессору, заполненному серым веществом, их переработать и проанализировать.
Вернувшись домой с очередного велопробега, я тут же метнулся к компьютеру, чтобы сделать видеозвонок своей девушке, но, как и утром, значок в «Скайпе» свидетельствовал о том, что она не в сети. «Вот дерьмо», - выругался я, сам толком не понимая причины своей агрессии. Выйдя в ICQ,  я написал ей сообщение: «Малышка, привет. Ты где? Целый день не могу до тебя дозвониться». Ответ не заставил себя ждать: «Макс, привет. Я гуляю с друзьями. Чем занимаешься ты?». А конец сообщения украшали несколько идиотских корчащихся смайликов.
Прочитав это message, я направился на кухню, налил себе добрую порцию чистого виски и залпом осушил стакан. Я был не то обижен, не то зол.
Во-первых, я отлично знаю Настю и понимаю, что если бы она говорила мне эту фразу вживую, то не стала бы подмигивать или улыбаться. Тогда какого черта ставить в конце предложения набор бессмысленных знаков препинания. Или же дело в другом: возможно, ее смущает то, чем она сейчас занимается, и, чтобы скрыть свои истинные чувства, она шлет мне все эти  нелепые смайлы.
Во-вторых, мне были абсолютно непонятны ее постоянные прогулки. Насколько я помню, Настя отправилась в Красноярск, чтобы заботиться о бабушке. Но на деле она проводила дома всего пару часов, из чего напрашивался вывод, что старушка не так уж больна и вполне может обходиться без чьей-либо помощи. Тогда возникал новый вопрос: зачем она все же уехала? Может, она устала от отношений или было что-то еще?..
В голову со страшной силой лезли сотни разных отвратительных мыслей. Не желая накручивать себя, думая обо всем этом, я маханул еще «пятьдесят» виски и позвонил Игорю, чтобы узнать, чем он планирует заниматься:
- Привет, братишка. Что делаешь?
- Наслаждаюсь жизнью безработного, - уныло ответил он. - А если честно, то собираюсь прогуляться и что-нибудь поснимать.
- Я вижу, что наше настроение совпадает. Скажи, а можно мне с тобой? Обещаю, что постараюсь не мешать твоему творческому процессу.
- Без проблем, - не раздумывая, ответил он. - Мне будет не так скучно. Тем более, что я хочу с тобой кое-что обсудить.
Я быстро принял душ, надел темно-бордовую футболку с непонятным принтом, натянул первые попавшиеся под руку джинсы и, накинув на плечи ветровку, вышел на улицу.
После нескольких часов фотосессии мы наконец приземлились в летнем кафе.
- Вот ты мне скажи, дружище, как можно уехать от любимого человека на несколько месяцев под благородным предлогом, а вместо этого тусоваться дни и ночи напролет с друзьями? - я возвращаюсь к своей больной теме.
- Сокол, мне кажется, что ты зря себя накручиваешь, - возражает Игорь. - По-моему, твоя паранойя вернулась обратно, как только Настя села в самолет, и теперь ты снова никому не веришь. Я как будто попал в прошлое. Мне кажется или у нас с тобой был разговор по поводу веры в людей?
- И что это вообще за друзья? Никогда о них ничего не слышал, а тут - на тебе, - никак не могу успокоиться я, будто не слыша Игоря.
- Мне снова напомнить тебе главные тезисы или как? – сердится друг. - Однажды ты внял моему совету, прислушавшись к зову своего сердца. И что? Разве произошло что-то страшное? – Игорь выдерживает паузу. - По-моему, все получилось  как нельзя лучше. Ты не находишь?
- Согласен, - виновато киваю я. - Но я же это не специально делаю. Закрались сомнения в душу, вот я с тобой и поделился, чтобы выслушать твое мнение.
- А делиться наболевшим, Макс, тебе нужно не со мной, а с Настей. Скажи, ты не пробовал поговорить с ней откровенно?
- Если честно, то нет. Понимаешь, мне как-то неудобно обсуждать со Стасей подобного рода проблемы, да еще по этому долбанному Интернету. Вот если бы она была рядом, то все было бы проще. Я смог бы взять ее за руку, посмотреть в глаза. А вот общаясь в глобальной сети, опасаюсь быть непонятым.
- Зря ты так. Я считаю, что с любимым человеком  нужно делиться всем и не держать секретов друг от друга. Мне кажется, что честные отношения – это залог успеха любой пары, - подытожил Игорь. - А возникающие проблемы нужно обсуждать сразу, чтобы позже это не вылилось во что-нибудь страшное.
- Как будто вы с Лизой прямо все обсуждаете, - упорствую я.
- Конечно, все, - ничуть не смущается он. - Более того, мне кажется, что именно поэтому в нашей семье такая гармония. Ведь мы пресекаем проблему моментально, прямо в зародыше. Настоятельно советую тебе, Сокол, прийти сегодня домой и поговорить с Настей по душам. И ты сразу почувствуешь облегчение, вот увидишь.
- Тебе надо семейным психологом работать, - смеюсь я. - Ну, а ты что хотел со мной обсудить?
- Понимаешь, после того, как я потерял работу, Лиза очень сильно изменилась. Правда, она говорит, что все хорошо, что она просто волнуется за меня. Но мне больно на это смотреть. Вот я и хотел спросить, нет ли у тебя мыслей, как вывести ее из депрессии.
- Даже не знаю, что тебе посоветовать, - я задумался. - Наверно, она просто такой восприимчивый человек. Дай ей время, и, я думаю, она успокоится. Еще было бы неплохо поменять обстановку. Вы не думали куда-нибудь съездить?
- Я не против. Но ты же знаешь, что Лиза не так давно устроилась на работу. И сейчас она вовсю пытается зарекомендовать себя как незаменимого сотрудника, - улыбается Игорь. - Упертая у меня жена.
- Слушай, а может, дело в том, что она боится быть успешнее тебя? Точнее будет сказать, опасается задеть твое самолюбие?
- Вряд ли. Мы уже обсуждали это, и я объяснил ей, что сейчас мое увольнение, пожалуй, даже на руку. Ты же знаешь, что я пытаюсь организовать выставку, а для этого нужно много времени и сил. Работа очень сильно отвлекала от творчества, и процесс подготовки выставки мог бы затянуться надолго. Вообще, я хочу тебе сказать, что в последнее время я стал очень сильно верить в судьбу и предназначение. Я почти на сто процентов уверен, что люди получают в этой жизни то, чего они заслуживают. Конечно, я не имею в виду глупую смерть или что-то в этом роде. Ну, ты понимаешь. Но, на мой взгляд, все события взаимосвязаны. Их только нужно научиться читать. А если ты умеешь проводить параллели, чувствовать ход событий и, исходя из этого, определять свой следующий шаг, то все сложится так, как надо. И теперь, будучи предоставленным самому себе, я имею все необходимое для достижения своей цели. И хочу сказать тебе, что лед тронулся, - лицо Игорька расплылось в улыбке. Но он быстро взял себя в руки и продолжил загадочным тоном:
- Не буду вдаваться в подробности, потому что не хочу сглазить.
- Да, ладно тебе, - я толкаю его в плечо. - Не хочешь - не рассказывай. В любом случае я рад за тебя. Ты знаешь, после нашего разговора мне стало значительно легче. Спасибо тебе, друг.
- За что спасибо-то? - видимо, поглощенный мыслями о своей выставке, Игорь не расслышал часть фразы.
- Просто за то, что ты есть.
- За это - всегда пожалуйста, - чтобы не смущать меня, он делает вид, что не замечает моего растроганного состояния. - Ладно, Макс, давай счет попросим, а то меня уже, наверно, жена потеряла.
 Я вернулся домой в ободренном настроении. Пожалуй, Игорь действительно прав, и мне не нужно изводить себя ревностью и недоверием, а стоит поговорить с Настей. Загрузив Скайп, я увидел, что моя девочка онлайн. Сердце в груди застучало сильнее, и я нажал на кнопку вызова.
- Привет, Макс! - с той стороны экрана на меня смотрело веселое, загорелое личико. Боже, какая она была красивая и желанная.
- Я соскучился, родная. Куда же ты пропадаешь? Как бабушка? – мне уже совсем не хотелось с ней разбираться. В тот момент все мои претензии казались мне мелочными придирками.
- Я тоже скучаю, - она послала мне воздушный поцелуй. - Тут такая жара! Сегодня мы ездили купаться на озеро. Вообще, я не планировала ничего, но бабушке стало немного получше, и она отпустила меня.
- Рад за тебя, моя красавица. У меня тоже все хорошо.
Ну вот, и чего я злился – всему есть логичное объяснение. Я чувствовал себя дураком, но на душе было очень легко. Мы болтали обо всем подряд минут десять, пока нас не прервал сигнал настиного телефона. Она прочитала входящее смс, улыбнулась и виновато посмотрела на меня.
- Максим, меня уже ждут девчонки. Я пойду, ладно?
- Ну вот, опять ты куда-то убегаешь. Мы даже толком пообщаться не успели – с досадой буркнул я. - А говорила, что поехала бабушке помогать.
- Солнышко, ну не сердись, пожалуйста, - ласково попросила Стася. - Бабуля все равно сейчас уже спать будет ложиться. А мне что тут делать? Охранять ее сновидения? Завтра обязательно поболтаем подольше, ладно?
- Договорились, - сдался я без боя. - Я тебя люблю, Настюшка. Когда вернешься, позвони мне, пожалуйста.
- И я тебя тоже, - она помахала рукой и отключилась, а я еще долго сидел у ноутбука, уставившись в экран.
Мне было хорошо и досадно одновременно. С одной стороны, я был счастлив увидеть свою девочку. Пусть и через экран, но все же насладиться ее лучезарной улыбкой. Но, с другой стороны, мне было очень обидно, что она так беспечно относится к нашему общению, предпочитая мне своих подруг. И чем дольше я думал об этом и накручивал себя, тем меньше светлых чувств оставалось в моей душе. Мой мозг безжалостно анализировал происходящее, раскладывая все «за» и «против» на чаши весов.
Чтобы хоть как-то отвлечься от навязчивых мыслей, я включил ритмичную музыку и забил кальян. Но, как только приготовление было закончено, виски налит в стакан, а я удобно уселся на диване, все вернулось на круги своя. Почему-то я казался себе слабаком, который не может удержать свою девушку. Я даже хотел позвонить Насте и в ультимативной форме потребовать, чтобы она вернулась домой и прекратила свои ночные прогулки. Но, открыв раскладушку, чтобы сделать звонок, я внезапно почувствовал себя неудачником, который сходит с ума от ревности. Я заорал что есть мочи и со злостью ударил телефоном о стол, с наслаждением вслушиваясь в треск разбитого пластика. Экран телефона отлетел от корпуса и погас, предательски болтаясь на тоненьком проводке. Выплеснув волну гнева, я ощутил, что мне стало легче. Недолго думая, я схватил остатки телефона и со всей силой швырнул их в стену, с удовлетворением мазохиста наблюдая за тем, как отлетает крышка, а затем и сам телефон дробится на несколько частей. Обессилев от взрыва ярости, я сполз по стене на пол и обхватил голову руками, потирая виски. Кровь бешено колотилась в моих венах. Настолько сильно, что мой пульс больше напоминал барабанную дробь.
Теперь я понял, о возможности какого конфликта говорил Игорь, и если бы сейчас рядом была Настя, то ситуация могла бы полностью выйти из-под контроля. Но поскольку дома не было никого, кроме меня, а единственная ниточка связи с моей девушкой валялась на полу в виде обломков пластмассы, то мне не оставалось ничего другого, как постепенно успокоиться и прийти в себя.
 За окном была темная летняя московская ночь, а в Красноярске вообще уже раннее утро. Я тупо сидел перед монитором в тишине и сумраке, ожидая звонка Насти. Но его все не было. Мой виски закончился, уголь в кальяне давно прогорел. Я был опустошен недавней вспышкой своей ярости и слепой жестокости. И сейчас мне было стыдно за недостойное поведение. Радовало только одно – этого никто не видел.
Я прокручивал в памяти нашу беседу снова и снова, пытаясь вычленить из разговора фразы, свидетельствующие о том, что Насте не наплевать на меня. Но на ум почему-то ничего не приходило. Тогда я решил дождаться ее звонка во что бы то ни стало, сказать ей, как я люблю ее и как скучаю, наговорить много теплых и ласковых слов в надежде услышать в ответ то же самое. Но она не позвонила, а я, измученный жалостью к себе, так и уснул, скорчившись в кресле.
 На следующий день Настя объяснила мне это тем, что не хотела будить меня. Но я, вымотанный бессонной ночью и душевными терзаниями,  снова не поверил ей. В то утро мы крепко разругались. Наговорили друг другу лишнего. Того, чего не следовало бы произносить вслух. Того, что на самом деле не соответствовало действительности. Того, за что потом было очень стыдно и неловко. Но, видно, такова судьба, и мы выбираем ее сами, выковывая счастье или беду собственноручно.
Та наша первая серьезная ссора навсегда осталась в моей памяти. А за ней потянулась нескончаемая вереница обид, недомолвок, оскорблений и слепой ревности. Сейчас, глядя в прошлое, я понимаю, что это был первый шаг в пропасть. Шаг, который, к сожалению, сделал я сам.

Глава двадцать первая.

Прошло почти два месяца с того дня, как Настя улетела в Красноярск, а вслед за ней умчалась и частичка моей души. Абсолютно в любое время суток: будь то раннее утро или глубокая ночь - и практически в любом состоянии я постоянно ощущал, что мне чего-то не хватает. Это необъяснимое и незнакомое доселе чувство, как червь-паразит, вгрызалось в мой мозг, заставляя ежедневно думать о причинах моих тревог. А частые ссоры с любимой девушкой еще сильнее усугубляли ситуацию.
Я уже почти ничего не понимал и не знал, как себя вести. Мне казалось, что мы не слышим друг друга, и, наверно, поэтому часто переходил на крик. А Настя обижалась, уходила в себя, заставляя меня ревновать еще сильнее. Своим поведением мы образовали замкнутый круг, который можно было разорвать парой нежных, искренних слов и простой фразой «прости меня». Но вместо этого мы предпочитали мчаться по этому кругу, как белки в колесе, все наращивая темп. Может, нам нужно было просто остыть, не общаться друг с другом какое-то время, но, увы, мы пошли другим путем, постоянно созваниваясь и не давая покоя друг другу и самим себе.
Было такое впечатление, что наша ссора переросла в какую-то гонку нездоровых амбиций с сомнительным призом в виде самоудовлетворения. Я вел себя, как гордец, не желая уступать ни дюйма, да и Настя тоже стояла на своем.
Особенно тяжело было еще и потому, что я находился в абсолютном одиночестве. Сергей улетел на длительные курсы, а Игорек был в постоянных разъездах, помогая отцу организовывать продажу семейной недвижимости. Когда же друг наконец  появлялся в Москве, он проводил все свободное время, общаясь с женой и готовясь к своей будущей выставке. А я понимал, что не вправе отвлекать его от столь редких свиданий с любимым человеком. И, если быть до конца честным, мне не особо хотелось наблюдать за их семейным благополучием, когда у самого в отношениях творилось что-то непонятное.
Короче, я чувствовал себя крайне несчастным человеком. Мне некому было выговориться, и никто не мог дать мне совета.  Все, что было у меня в тот момент, - это четыре стены съемной квартиры во все еще чужом городе и нелюбимая работа.
Не было и дня, чтобы я не вспоминал маму, осознавая, как же мне ее не хватает. Она бы точно нашла нужные слова, выслушала бы, помогла советом. Однажды в  детстве, на мой десятый день рождения, мама к подарку приложила стихи, - наверно, она хотела, чтобы я имел в жизни какой-то нравственный ориентир, рос смелым и сильным. Это было стихотворение Евтушенко «Зависть». Оно мне очень понравилось и с тех пор всегда было со мной - в моей памяти. Когда мне бывало в жизни трудно, я вспоминал его строки: «…мне не забыть, что есть мальчишка где-то, что он добьется большего, чем я». И я верил в то, что тоже смогу всего добиться и преодолеть все трудности. Наверно, мама и не подозревала, какое значение имел для меня в жизни этот ее подарок. Сейчас я хотел только одного - положить голову ей на колени и почувствовать прикосновение ее теплых пальцев, ласково гладящих меня по волосам. Но проклятая судьба сделала так, что ее больше нет рядом. Каждый вечер, ложась в постель, я мысленно общался с ней, надеясь, что она слышит меня. Делился с ней своей болью, говорил, как сильно я люблю ее, а потом желал спокойной ночи и засыпал, не стирая слез с лица.
Сегодняшнее утро не стало исключением. Я открыл глаза и в тот же момент вспомнил о своих проблемах. На душе сразу стало гадко и противно – то ли от непроглядной скуки и тоски, то ли от бессилия что-либо изменить. Была пятница. И я, как любой нормальный человек, должен был бы радоваться грядущим выходным. Но, видимо, я уже не соответствовал этому определению. В своей депрессии я дошел до той точки, когда даже ненавистная работа и поддельное чувство коллективизма стало для меня вариантом лучшим, чем одиночество.
Теперь, отправляясь в душ, я не включал музыку, да и кофе я пил, скорее, по привычке. Я перестал любить утро, ведь оно пророчило мне впереди отвратительный день. А вечеров я боялся еще сильнее, потому что именно вечером я был особенно одинок и осознавал, что завтра не будет лучше.
Единственным, что хоть как-то разнообразило мое существование, было общение с Алиной, которое постепенно возобновилось после нашего с ней откровенного разговора. Видимо, я сильно задел ее, когда пытался навязать общение с Настей. Несколько недель она явно избегала меня, объясняя свое поведение неимоверной загруженностью. Но я был стоек и, возможно, даже назойлив в попытках загладить свою бестактность и наладить контакт с ней. Каждый день я звонил Алине и заваливал ее сообщениями в ICQ. Наконец, ее сердце оттаяло, и она сменила гнев на милость. Теперь мы мило общались по телефону, но приглашений подняться к ней в кабинет не поступало. Я же, в свою очередь, не напрашивался, считая неэтичным отвлекать ее от дел начальника департамента.
Но однажды, вернувшись с обеденного перерыва на свое рабочее место, я увидел на столе небольшой запечатанный конверт, внутри которого была записка: «Макс, поднимайся в гости, если ты не занят. Я уже не сержусь. Алина». Мое настроение тотчас  улучшилось. «Ну, наконец-то. Хоть кто-то не обижается на меня», - облегченно пробормотал я.
Чтобы Алине не показалось, будто я примчался к ней, как только она поманила меня, я выждал часа полтора и, не торопясь, направился к лифту. Ассистент в приемной, наверно, была предупреждена о возможности моего визита и пропустила меня без лишних вопросов. Зайдя в кабинет и увидев, что он пуст, я, недолго думая, отправился на крышу.
Алина стояла на самом краю, держась за перила, и смотрела куда-то вдаль. Я на секунду замер, любуясь ее грацией. Пожалуй, эту девушку можно было назвать иконой стиля и разместить ее фото на обложке какого-нибудь глянцевого журнала. Ведь независимо от того, во что она была одета: в строгий костюм, рваные джинсы с кожанкой или вечернее платье, – Алина всегда выглядела сногсшибательно и женственно.
- Ну, и долго ты будешь делать вид, что тебя здесь нет? - неожиданно повернувшись, спросила она.
- Я просто подбирал слова, чтобы сделать тебе комплимент.
- Комплименты девушкам нужно говорить искренне, не задумываясь, - искренне, потому что лесть сразу чувствуется, - улыбнулась Алина.
- Ты выглядишь просто потрясающе, - ляпнул я первое, что пришло в голову.
Видимо, после ее замечания это прозвучало по-идиотски, потому что Алина звонко засмеялась, затем подошла ко мне и протянула руку в знак примирения. Мне тоже стало весело. Я кивнул головой в ответ и крепко пожал ее маленькую ладошку.
- Как же мне тебя не хватало, Максим, - прошептала она, глядя мне прямо в глаза, и, словно боясь спугнуть непосредственность встречи своим признанием, тут же предложила:
 - Ну что, пойдем пить кофе? - она направилась в кабинет, а за ней последовал и я.
После получаса милой дружеской беседы Алина, как любой помешанный на карьере человек, перевела разговор в профессиональное русло и стала интересоваться моим мнением о результатах работы фокус-групп, демонстрируя мне выкладки из папок с отчетами, лежащими на ее столе. Мы настолько увлеклись этим занятием, погрузившись с головой в изучение материалов, что не заметили, как рабочий день подошел к концу.
Не желая более задерживать Алину, я попрощался с ней, пожелав хорошего уикенда, и направился к двери. Но в этот момент на пороге появился Виктор Павлович, преграждая мне путь.
- Привет, Максим! - он явно был в прекрасном расположении духа. - Рад тебя видеть. Как твои дела?
- Все нормально, Виктор Павлович, - смущенно ответил я. - А как вы?
- Как всегда, отлично, - он похлопал меня по плечу.
Я выдавил из себя жалкое подобие улыбки, стараясь продемонстрировать, что польщен его вниманием. А когда он повернулся к Алине, я вновь направился к выходу, но в самый последний момент он вдруг окликнул меня.
- Максим, скажи, Алина не приглашала тебя на эти выходные к нам в загородный дом? Мы, знаешь ли, решили собраться семьей на природе.
- Нет, - я был несколько удивлен.
- Папа, мне кажется, это неуместно, - резким тоном прервала нас Алина. - Я думаю, у Максима есть свои дела.
- Ну, об этом должен знать, как никто другой, сам Максим, - ничуть не смутился Виктор Павлович. - У тебя есть какие-то планы на выходные?
Я был в легком замешательстве от столь настойчивой атаки босса. Разумеется, я был абсолютно свободен, но присоединяться к их компании мне казалось излишним. Да и, судя по реакции Алины, она тоже не была в восторге от этого предложения.
- Да, есть кое-какие дела, - неуверенно промямлил я.
- Максим, ну, неужели они настолько срочные? И ты не сможешь слегка подкорректировать свой график? - наседал Виктор Павлович. - Алиночке скучно со стариками, а в твоей компании, я думаю, она проведет время с гораздо большим удовольствием.
Я обратил внимание, что на щеках Алины проступил румянец. А босс все никак не унимался.
- Я прошу тебя не как начальник, а как друг вашей семьи – по-отечески. Будет весело. Постреляем по тарелкам,  покатаемся на лошадях. Кстати, ты ездишь верхом? – я отрицательно покачал головой, но Виктора Павловича этот факт совершенно не расстроил. – Отлично! Будет повод научиться. Составишь мне компанию в бильярде. Уж шары-то катать, я надеюсь, ты умеешь? Подумай над моим предложением. Мы едем завтра после обеда.
- Хорошо, я обязательно постараюсь что-нибудь сообразить, - отмазался я и, простившись, вышел из кабинета.
Все время по пути домой я придумывал веские причины, чтобы отказаться от поездки. Я точно знал, что проведу выходные дома, изнывая от скуки и одиночества, но это не повод, чтобы мчаться на приватную вечеринку за город, да еще и в дом моего гендира. «Минуй нас пуще всех печалей и барский гнев, и барская любовь» - вспомнил я  Грибоедова. Мне кажется, что подобного рода приглашения создают определенного рода обязательства для одной стороны и привилегии для другой. И должником в этой ситуации будет, точно, не Виктор Павлович.
Конечно, можно было бы воспользоваться возможностью приблизиться к начальнику и извлечь из этого какие-то выгоды для себя. Но я никогда не относился к людям, которые размениваются по мелочам и, если есть необходимость, способны прогибаться под своих шефов. Не хочу никого обвинять в беспринципности – не даром же появилась пословица: хочешь жить, умей вертеться, - но это, точно, не для меня! Я все-таки предпочитаю сохранять ощущение личной свободы и независимости.  Кроме того, я понятия не имел, зачем понадобился завтра Виктору Павловичу. Вряд ли он хочет пообщаться со мной по душам - уж слишком большая возрастная и, пожалуй, социальная разница между нами. Может, и в самом деле печется о любимой дочери? Но Алина недвусмысленно показала, что не будет рада мне в их компании. И это тоже озадачивало меня.
Не успел я об этом подумать, как телефон оповестил меня звуковым сигналом о входящем смс: «Прости, ты, наверно, меня неправильно понял. Я была бы счастлива провести с тобой время. Просто подумала, что ты не захочешь. Алина». Прочитав сообщение, я понял, что один вопрос разрешен. Над остальными предстояло еще думать.
Домой я приехал в приподнятом расположении духа. Я был очень доволен примирением с Алиной. Сегодня в первый раз за долгое время мне было действительно хорошо. Я почувствовал, что кому-то нужен, что со мной желают общаться. А общаться с Алиной было интересно. Теперь хоть в офисе мне не будет так одиноко.
Загрузив ноутбук, я увидел в сети свою девушку. По крайней мере, мне бы очень хотелось, чтобы она все еще была моей. Я пообещал себе сегодня во что бы то ни стало взять себя в руки и  не позволить снова довести наше общение до скандала. Мысленно помолившись о том, чтобы наши ссоры наконец-то закончились, я сделал глубокий успокаивающий вдох и нажал иконку вызова.
- Привет, Настя, - я хотел добавить что-то еще, но язык будто одеревенел, не желая слушаться.
- Здравствуй, Максим! -  ответила она мне с прежним радушием.
- Как твои дела? Что нового в жизни? Я скучаю по тебе, - выдавил я из себя.
- Все нормально. Я тоже скучаю, - Настя опустила глаза.
Обычно в последние дни наши диалоги заканчивались примерно на этой фразе, но сегодня я попытался пойти дальше.
- Ты очень красивая, Настюшка, - я сделал паузу. - Возвращайся, пожалуйста, быстрее. Мне без тебя тут что-то совсем паршиво.
Настя грустно улыбнулась и покивала головой, ничего не отвечая. Но по лицу я видел, что ее что-то тревожит.
- Максим, я хочу поговорить с тобой, - наконец решилась Настя. - Ты только, пожалуйста, не ругайся и дай мне договорить. Хорошо?
- Постараюсь, - соглашаюсь я.
- Друзья зовут меня завтра поехать с ними в поход. Мы планируем сплавиться на лодках и разбить палаточный лагерь. Я уже даже спальный мешок себе нашла, - она выжидающе смотрит на меня, пытаясь предугадать мою реакцию.
- Ладно. Я не против. Весело проведете выходные. Потом поделишься своими впечатлениями. Это все? Или есть что-то еще, что мне необходимо знать? - настороженно спрашиваю я.
- Пожалуй, да, - кивает она. - Дело в том, что маршрут длинный, и выходными это не ограничится.
- Интересно, - я начинаю въезжать в суть проблемы, - сколько же времени в таком случае займет ваш поход?
- Я точно не знаю, - пожимает она плечами, - но ребята говорят, что не меньше недели.
- А как же бабушка? Ей что уже не нужна твоя помощь? – недоуменно спрашиваю я, чувствуя, что опять начинаю заводиться.
- В понедельник сюда приедет на несколько дней моя тетя. Так что за бабулей будет кому присмотреть. А я немного расслаблюсь и интересно проведу время, - улыбается Настя. - Скажи, ты не злишься?
- Судя по всему, мое мнение ничего не изменит, потому что, как я понимаю, все уже решено. Зачем же мне тогда попусту тратить свои нервы, - понимая бессмысленность разговора, отрешенно произношу я.
- Спасибо, я так рада, что ты меня понял! - ее глаза заблестели.
- Настена, я очень устал и хочу лечь спать. Давай созвонимся завтра перед твоим отправлением. Хорошо?
- Конечно, Максим. Отдыхай. Утром я наберу тебя, - она помолчала несколько секунд. - Я люблю тебя.
- Я тоже, - сухо ответил я и отключился.
Закончив разговор, я отправился на кухню, достал из холодильника бутылку пива и сделал несколько больших глотков. Разумеется, я не собирался спать, но и общаться с Настей уже не хотелось. Мне было до боли обидно ее странное, непонятное поведение. Если бы она сразу призналась, что едет в Красноярск общаться с друзьями и отдыхать, то не было бы никаких вопросов. Но ведь она представила себя несчастной жертвой обстоятельств. И теперь это выглядело лицемерно и подло. Сейчас мне казалось, что я  абсолютно не знаю Настю. Как будто ее подменили. Вглядываясь в монитор, я уже не видел той нежной и любящей девушки, которая дорожила мной и была готова посвятить  мне все свободное время. Напротив, с каждым днем она отдалялась от меня, становясь все более холодной. А самое  страшное было то, что я не знал, как при этом себя вести, чтобы вернуть все назад. Любой мой шаг, любое действие было провальным. Мне казалось, что с каждым нашим разговором мы все дальше заходим в вязкое болото, постепенно приближаясь к запретной черте. Вот и теперь, когда я узнал про этот проклятый поход, мне хотелось закричать, выговорить Насте все наболевшее, но я сдержался, боясь обидеть ее. А в результате сделал хуже себе, все сильнее погружаясь в состояние депрессии.
«К черту все! Тогда и я не буду скучать!» - в сердцах воскликнул я. Вспомнив о предложении Виктора Павловича, я взял сотовый и набрал номер Алины.
- Привет, Макс! - она говорила очень громко, пытаясь перекричать музыку. - Что-то случилось?
- Нет, все нормально. Просто я хотел узнать: предложение твоего отца все еще в силе?
- Конечно! - без колебаний ответила она.
- В таком случае я его принимаю, - проорал я в трубку. - Как до вас добраться?
- Долго объяснять. Давай я завтра сама за тобой заеду.
- Договорились, - не раздумывая, согласился я. - Чем ты сейчас занимаешься?
- Я у друзей. Кстати, недалеко от тебя, - в телефоне стало потише. Видимо, она вышла в другую комнату. - А у тебя какие планы на вечер?
- Никаких, - признался я. - Буду сидеть дома и скучать. Моих друзей нет сейчас в городе.
- А как же твоя девушка? – недоуменно спросила она.
- Разве я тебе сегодня не рассказывал? – в свою очередь удивился я. - Она уехала на все лето в Красноярск.
- Нет. В первый раз слышу, - Алина замолчала, видимо, что-то обдумывая, а потом неуверенно спросила:
- Максим, мы собираемся в клуб через пару часов. Если хочешь – давай с нами. Я заеду за тобой.
Мне не очень хотелось вливаться в ее мажорную компанию, и я собирался ответить отказом, но неожиданно для себя выпалил:
- А почему бы и нет? Я согласен.
Теперь уже с той стороны телефона повисла пауза. Было понятно, что Алина тоже не ожидала  такого развития событий, привыкнув к тому, что наше общение ограничивалось рабочим временем.
- Хорошо, - она быстро взяла себя в руки, - давай тогда я заеду за тобой около одиннадцати. Успеешь собраться?
- Конечно, успею, - заверил я.
Закончив разговор, я почувствовал себя значительно лучше. «А действительно, почему бы и нет? Ведь я тоже не делаю ничего дурного. Просто дружеская тусовка», - зачем-то сказал я сам себе.
В одиннадцать ноль-ноль я вышел из дома и присвистнул от удивления. У подъезда меня ждал припаркованный Бентли Континенталь с прекрасным водителем за рулем.
- Не думал, что у тебя несколько машин, - сказал я, усаживаясь на правое сидение.
- Ты еще многого обо мне не знаешь, - интригующе заулыбалась Алина, не торопясь выруливая со двора.
- Давай зажжем сегодня по полной! - воскликнул я, чувствуя, что мне просто необходимо стряхнуть с себя груз навалившихся проблем.
Алина засмеялась, прибавила музыку и утопила педаль газа «в пол», выпуская табун из пятисот лошадей. А я с наслаждением закрыл глаза, ощущая, как стремительное купе, уносящее нас в сияющую огнями московскую ночь,  вдавливает мое тело  в сиденье.

Глава двадцать вторая

Я проснулся значительно раньше заведенного будильника от сухости во рту и чувства легкой тошноты. Да уж, вчера было весело, но сегодня голова раскалывается так, что больно даже моргать. Я встал и, пошатываясь, направился в кухню. Открыв холодильник, я извлек из его опустевших недр бутылку колы и жадно начал пить прямо из горла. После несколько больших глотков мне пришлось выплюнуть все в раковину, чтобы избежать приступа рвоты. Фу, вот это гадость! Пожалуй, ощутить настоящий вкус вот таких химических продуктов можно только с похмелья, когда организм  отравлен настолько, что любая новая капля яда сразу же им отторгается.
Я налил себе стакан чистой воды и залпом опрокинул его. Теперь, когда сушняк временно ликвидирован, можно приступать к следующему этапу восстановления личности – устранению головной боли. Я достал из аптечки таблетку и проглотил ее, даже не запивая. Наученный горьким опытом студенческих вечеринок, знал, что где-то через полчаса отпустит. Оставалось самое тяжелое: координация и моторика. Конечно, хорошо бы просто нырнуть в бассейн и через полчаса выйти из воды другим человеком. Но, за неимением лучшего, сгодится и душ.
Туда я и отправился. Сделав комфортную температуру и вставив лейку в держатель, я уселся голым задом в ванну, давая струям воды поливать меня, как тропическому ливню. Потихоньку стало легчать. Вот теперь можно включать мозг.
Начав с самых простых воспоминаний о вчерашней ночи и наконец досконально восстановив картину произошедшего, в которой ничего предосудительного не обнаружилось, я переключился на более сложные мысли о предстоящем дне. Продумав гардероб для поездки и определившись с вещами, которые необходимо взять с собой, я перешел к главной проблеме – анализу своих отношений с Настей. Прокрутив в голове все наши последние разговоры, я пришел к выводу, что сейчас мне необходимо пустить все на самотек и поберечь свою психику. Пожалуй, в ситуации, когда ничего нельзя изменить, это будет самым лучшим вариантом. Как говорится, будем решать проблемы по мере их поступления.
Приведя организм в относительную норму после ночного загула и позавтракав, я вышел в намеченный час из дома. У подъезда меня уже ждал аристократичный английский автомобиль.
- Доброе утро, Алина, - я открываю тяжелую дверь и сажусь в великолепное кресло, обтянутое стеганой кожей.
- Скорее, добрый день, - она просто светится радостью.
- Ты, наверно, недавно стала счастливой обладательницей этого сногсшибательного гранд-туризмо? - предполагаю я, погружаясь в мир роскоши и комфорта.
- Нет, уже больше года. А почему ты спросил? - удивляется она.
- Просто ни разу не видел, чтобы ты приезжала на нем в офис.
- Ах, вот на чем основываются твои умозаключения. Это же элементарно, Ватсон, - шутит она. - Просто для поездок на работу я предпочитаю использовать что-то более демократичное, дабы не нервировать наш служебный персонал. И потом в девяноста процентах случаев я езжу на корпоративной машине.
- Это твой-то Кайен – демократичный автомобиль? – смеюсь я. - Слышали бы наш разговор рядовые сотрудники. Сколько он стоит? Миллиона три с половиной?
- Вообще-то около пяти, - осторожно поправляет меня она. - Но в любом случае это почти в два раза дешевле, чем Бентли.
- С ума сойти! - хохочу я. - Представляешь, как бы сейчас закипел мозг программиста с низким грейдом, пытаясь вычислить, сколько десятилетий ему придется провести на хлебе и воде, чтобы купить такой автомобиль!
- Вот по этой причине ты и не видел эту машину около офиса, - объясняет она. - Зачем накалять и без того непростую атмосферу, связанную с кризисом?
За время пути в загородную резиденцию Виктора Павловича мы успели сменить в разговоре десяток тем, но не возникло ни одной неловкой паузы. Нам действительно было очень легко друг с другом. Алина была умна и эрудированна. А прекрасное воспитание и манеры всегда позволяли ей поддерживать нужный тон. Я же, измученный своими проблемами и нехваткой общения, в буквальном смысле наслаждался нашей беседой.
- Ну, вот мы и на месте, - Алина остановилась у высоких кованых ворот, подождав, пока их откроют.
Проехав еще какое-то время по территории, мы оказались около огромного дома, построенного в калифорнийском стиле, с идеально спланированным ландшафтом вокруг. Обогнув особняк по боковой дороге, Алина остановилась на парковке около шестиместного гаража.
- Ну что, нравится? – она с интересом  посмотрела на меня, ожидая реакции.
- Конечно, - согласился я.
- Тогда пойдем. Я тебе все покажу.
Как только мы вышли из машины, возле нас откуда ни возьмись появился охранник. Алина отдала ему ключи, чтобы тот припарковал машину, а сама отправилась в сторону дома по узкой аллейке с аккуратными голубыми елями.
- Скажи, а для чего этот транспорт? – я указал на небольшие машинки, стоящие под тентом возле гаража и напоминающие те, что используют на полях для гольфа.
- Автокары? - улыбнулась Алина. - Для того, чтобы по территории передвигаться. В конюшню потом именно на них и поедем.
Я был буквально поражен тем, насколько безупречно был продуман дизайн усадьбы. Идеально ровные ярко-зеленые газоны, аккуратно подстриженные кусты, роскошные кроны стройных деревьев, многочисленные дорожки, выложенные дорогим камнем, чудесные, будто естественные, пруды, замысловатой формы бассейн с уютным баром - все было удивительно красиво, ухоженно и создавало чувство абсолютной гармонии. А шикарный дом с гигантской площадью остекления и множеством открытых и закрытых террас, отделанных ценными породами деревьев, был центром этого райского уголка, где душой и телом ощущалось единение с природой. По несметному количеству фонариков вдоль дорожек, прудов, бассейна можно было предположить, какими огнями тут все сияет вечером.
- Мы что тут одни? - настороженно поинтересовался я после довольно длительной экскурсии.
- Конечно, нет, - засмеялась Алина, заметив мое замешательство. - Я думаю, что родители в дальней беседке. Это их любимое местечко. Ну, есть еще охрана и прислуга, но не думаю, что они тебя интересуют.
- Так мы еще не все посмотрели? – я сделал удивленное лицо и попытался сменить тему, чтобы загладить возникшую неловкость.
- Ну, почти все. Просто эта часть территории специально укрыта от глаз. Отец мечтал о таком потаенном уголке, где они с мамой смогут уединиться, спрятавшись от взоров прислуги, - Алина показала пальцем в сторону живой зеленой изгороди, из-за которой струился сизый дымок.
- Наверно, они уже там? - спрашиваю я.
- Скорее всего, - соглашается Алина. - Видимо, папа, как всегда, занят приготовлением своего любимого барбекю. Пойдем поздороваемся?
Я кивнул в знак согласия, желая побыстрее присоединиться к родителям, потому что тишина природы и отсутствие людей вокруг создавали несколько интимную атмосферу, и я чувствовал себя не в своей тарелке.
Обогнув изгородь, мы оказались просто в Эдеме. Огромная беседка, отделанная темным дубом и черным мрамором была на контрасте обставлена светлой мебелью и имела два выхода. Один - на небольшой бассейн с джакузи и водопадами по краям, а другой - на круглую площадку, выложенную камнем, где располагалось барбекю.
- Привет, молодежь! - крикнул Виктор Павлович, не отрываясь от гриля. - Давайте сюда.
На столике возле жаровни стояла открытая бутылка Saint-Estephe, сырная нарезка, фрукты и что-то еще.
- Максим, здравствуй! Как же ты возмужал, - мама Алины расплылась в улыбке.
- Спасибо, Елена Александровна. А вот вы совсем не изменились – все такая же неотразимая, - отвечаю я комплиментом на комплимент.   
- Алиночка, надевай купальник и составь мне компанию в джакузи. Одной мне очень скучно, - замурлыкала она. - Не стоит отвлекать мужчин от этого первобытного процесса приготовления мяса.
Когда мать с дочкой удалились и мы с Виктором Павловичем остались одни, я выразил искреннее восхищение его особняком, потому что действительно был поражен идеальной организацией абсолютно каждой мелочи вокруг.
Услышав мои дифирамбы, шеф растянулся в улыбке и начал оживленно рассказывать мне о строительстве своего поместья. Оказывается, чтобы воссоздать дух западного побережья Соединенных Штатов, Виктор Павлович специально заказывал проект у какого-то известного дизайнера города Ангелов, за что, кстати, вывалил очень солидную сумму. Он сказал, что создавал дом своей мечты без оглядки на деньги, не идя ни на какие компромиссы, поэтому все получилось по-голливудски шикарно.
Когда приготовления нескольких видов стейков были закончены, мы переместились на открытую часть беседки возле бассейна, где загорали дамы.
Под приятную негромкую музыку мы ели мясо и пили хорошее вино, болтая обо всем подряд. Самое удивительное, что мне было вовсе не скучно, а, скорее, наоборот, интересно в их окружении. Виктор Павлович, не умолкая, к слову рассказывал о разных удивительных фактах, травил анекдоты, делился своими впечатлениями о встречах, проведенных в силиконовой долине. Пожалуй, его смело можно было назвать душой компании – вряд ли в обществе такого мужчины кто-то сможет заскучать. И при этом он постоянно держал руку на пульсе своего бизнеса: за нами по пятам следовала молоденькая ассистентка Виктора Павловича, непрерывно отвечающая на звонки, отвлекающая его для консультаций по различного рода проблемам и вносящая коррективы в плотный график шефа.
Разделавшись с мясом и вином, мы переместились на другую часть усадьбы, где располагалась конюшня. Пока Алина каталась верхом, Виктор Павлович предложил мне пострелять по тарелкам.
Вообще, у меня было ощущение, что я сплю, настолько нереальным было все вокруг. Ненавязчивая предупредительность филиппинской прислуги и охраны, автокары, сказочные лошади, ценой сравнимые со спорткарами, бассейн с подогревом, водопады, - от всего этого у неподготовленного человека с легкостью может закружиться голова. Мне казалось, что я попал в какой-то голливудский сериал про роскошную жизнь звездной четы.
Но больше всего из увиденного меня поражала теплота и легкость в общении этой семьи. Я был буквально сражен наповал той нежностью и вниманием, которое выказывали родители Алины друг другу. Наблюдая за ними, я испытывал чувство приятного удивления и даже светлой зависти: ведь за тридцать лет, проведенных вместе, в них не погас огонь любви, согревающий их души. И ничто: ни работа, ни возраст, ни деньги, ни время - не смогли разрушить союз их сердец. Пожалуй, эту пару можно было смело заносить в Красную книгу, как вымирающий вид. «Вот у кого нужно учиться построению отношений», - растроганно подумал я, с болью вспоминая свои проблемы.
Кроме всего прочего, мне было очень приятно, что Виктор Павлович, несмотря на свое высокое положение, оставался простым, дружелюбным и открытым человеком. В нем не было никакого пафоса и гонора, так часто присущего людям его статуса. Более того, мне даже казалось, что он вообще не вписывается в общепринятое представление об успешном человеке в России. Может, свою роль в этом сыграло частое общение с богатыми людьми с Запада, а может, просто ум и воспитание  не давали ему переходить границы, обозначенные его совестью и достоинством. В любом случае многим бизнесменам стоило бы поучиться у него манере поведения и общения с людьми. Например, моему отцу, который имел куда менее значимый статус социального и материального положения, но всем своим видом показывал, насколько важна его персона.
Когда стемнело и, как я и предполагал, все засияло огнями, мы все же переместились в дом. Горничная, практически не знающая русского языка, зато прекрасно владеющая своим ремеслом, о чем свидетельствовала идеальная чистота в доме, показала мне мою комнату и удалилась, а я с огромным удовольствием залез в душ, чтобы смыть с себя дневную усталость, приправленную запахом дыма.
Через час вся семья собралась в холле с полностью стеклянной стеной и огромным камином. Мы пили коньяк, закусывали изумительными десертами, изыскивая все новые и новые темы для разговора.
- Ну что, Максим, - обратился ко мне Виктор Павлович, доставая из роскошного хьюмидора пару сигар, - составишь старику компанию в бильярде?
- Какой разговор, конечно! – охотно согласился я, тем более что считал себя неплохим игроком.
К моему великому счастью, в этом абсолютно проамериканском доме все же стоял двенадцатифутовый стол для русского бильярда и было несколько отличных киев ручной работы.
- Достойное завершение дня, не правда ли? – произнес Виктор Павлович, заканчивая очередную партию в свою пользу.
- Не менее достойное, чем мой противник! - улыбаюсь я. - Четыре один по партиям в вашу пользу. Вы просто профи!
- Не волнуйся, Максим, у тебя еще все впереди, - засмеялся он. - Я вижу в тебе гигантский нераскрытый потенциал. И это касается не только бильярда.
Мне стало не по себе: неужели шеф решил сейчас, в неофициальной обстановке обсудить мою карьеру?
- Это вы о чем? – осторожно спросил я.
- Максим, я вижу, ты умный парень, - он сделал паузу, затягиваясь сигарой. - Скажи, могу я обсудить с тобой кое-что начистоту?
- Разумеется, Виктор Павлович.
- Не думай, пожалуйста, что я не вижу твоего желания идти вверх по карьерной лестнице. Здоровые амбиции всегда похвальны, к тому же ты вполне заслуживаешь этого, - он снова затянулся сигарой, явно о чем-то думая. - Не могло ускользнуть от моего взгляда и то, что моя единственная дочь по уши в тебя влюблена с вашей самой первой встречи.
После этих слов я почувствовал, что густо краснею. А он все не останавливался:
- Вижу я и то, что Алина тебе тоже небезразлична, но что-то не дает развиваться вашим отношениям.
- Виктор Павлович, вы, наверно, не знаете - у меня есть девушка, и я ее люблю, - в сердцах поспешил я внести ясность во избежание недоразумений.
- Теперь знаю, - улыбнулся он. - Еще одну партию?
Я тоже затянулся сигарой, чтобы скрыть волнение, и кивнул в знак согласия.
- Любовь, любовь, - задумчиво произнес он, разбивая пирамиду. - Если бы только человеку дано было знать, куда заведет его это светлое чувство. Наверно, девяносто процентов романов закончились бы, даже не успев начаться. Знаешь, Максим, я, разумеется, не могу навязывать тебе свое мнение, но все же на правах старшего скажу. А прислушиваться или нет – решать тебе. Сейчас ты молод и живешь эмоциями – и это хорошо. Ты не испорчен, как большинство молодых людей нынешнего поколения. Может, именно это и заставило мою дочь влюбиться в тебя без памяти, а может, что-то еще – неважно...
Он сознательно промахнулся мимо лузы, чтобы спокойно продолжить:
- Пойми, сейчас мы живем в таком мире, где пословица «с милым и в шалаше рай» уже неактуальна. Поэтому нельзя строить отношения и заводить семью, опираясь только на безудержную любовь и страсть. Рано или поздно пылкое чувство улетучится, а на смену ему придет уважение и преданность. Вот только необходимо, чтобы человека, находящегося рядом с тобой, было за что уважать. Конечно, я не знаю твою девушку, но одно могу сказать с уверенностью: Алина будет своему мужу настоящей опорой, достойной почитания и уважения.
- А еще она безумно красива, - перебиваю я его. - Вот только скажите, Виктор Павлович, можно ли сделать выбор головой, а не сердцем? Неужели вы бы смогли променять свою любимую жену на другую, основываясь на логике и здравом смысле?
Он нахмурился, взял со столика вторую сигару, аккуратно обрезал гильотиной кончик, раскурил ее и, помолчав, ответил:
- Максим, именно так я и поступил. Еще в университете я сделал  выбор между любовью  и перспективой, - мои глаза округлились от удивления, а Виктор Павлович, выдохнув облако дыма, продолжил:
- Она была столь же красива, сколь бедна. Я тоже был из довольно скромной семьи, но уже тогда ощущал в себе огромный потенциал и стремление добиться чего-то в этой жизни. А Лена была влюблена в меня до ужаса и бегала за мной по пятам, как собачка. Когда я узнал, что ее родители - партийные шишки, первые, как мне тогда показалось, корыстные мысли забрались в мою голову, но я прогнал их, рассуждая, как ты сейчас. Ну, а через месяц я уже встречался с мамой Алины.
Он снова сделал паузу, с удовольствием затягиваясь сигарой.
- А посмотри на нас сейчас. Мы идеальная пара. Ты даже сам поставил наши отношения в пример. Со временем ты поймешь, сынок, что тех, кто тебя по-настоящему любит,  очень мало. И это нужно ценить. И в чувствах моей дочери ты не сомневайся. А что до тебя -  я так скажу: стерпится – слюбится. Главное, было бы за что любить. А уж за что любить Алину, я назову тебе столько причин, что и пальцев двух рук не хватит сосчитать. И если ты все же решишь осчастливить мою дочь, то я сделаю для тебя все.
- Что вы имеете в виду? - не понимая, машинально спросил я, ошарашенный этим неожиданным разговором.
- Вот это уже другой разговор. Так сказать, конструктивный диалог двух достойных мужей, - обрадовался Виктор Павлович. - Для начала я дам тебе должность в секторе Х. Причем не просто должность. Я назначу тебя заместителем начальника департамента. Твое жалованье при этом вырастет втрое. Конечно, я понимаю, что деньги здесь не будут играть решающую роль. Но тебя, как любого честолюбивого человека, не может не заинтересовать открывающаяся перспектива. Ты будешь вникать во все аспекты производства продукта, регулируя, направляя его, одновременно развиваясь, и в конечном итоге создашь свое детище. Нет ничего более прекрасного, чем заниматься в этой жизни любимым делом.
Его глаза заблестели. Он бросил кий на стол и возбужденно зашагал по залу, размахивая сигарой.
  - А если вы порадуете стариков и создадите официальную ячейку общества, то я введу тебя в совет правления как своего сына, и тогда твои возможности станут просто безграничны. Ты будешь летать по всему миру, общаясь с умнейшими людьми нашей отрасли. И на тебя будут смотреть как на равного. Ты даже представить себе не можешь, насколько это важно. Мы вместе будем развивать нашу компанию, укрепляя ее позиции на мировом рынке. Мне действительно нужен такой человек, как ты, которому я смогу доверять, - закончив наконец свою речь, Виктор Павлович бросил на меня ликующий взгляд. - Ну, как тебе перспектива?
- Спасибо, - вежливым тоном, пытаясь не обидеть босса, сказал я. - Перспектива просто невероятная! Я очень польщен вашим доверием, но, Виктор Павлович, как это ни заманчиво, я не могу согласиться. Я действительно люблю свою девушку и не хочу обманывать ни вас, ни Алину.
- А я и не прошу тебя делать выбор сейчас, - невозмутимо ответил он. - Просто не забывай про этот разговор, потому что я отнють не шутил, прогнозируя твое будущее.
- Виктор Павлович, вы, конечно, простите меня за откровенность и прямоту, но мне кажется, что сейчас вы просто пытаетесь купить меня в качестве еще одного подарка для вашей дочери. И если уж совсем начистоту, то, приняв ваше предложение, я буду чувствовать себя предателем.
- Максим, да ты не совсем правильно меня понял. Ты мне действительно нравишься! Ты отличный парень, и я буду искренне рад, если именно ты будешь рядом с моей дочкой. А насчет «купить» ты хватил! Зря ты так обо мне думаешь. Просто поделился с тобой своими мыслями, каким бы могло стать наше будущее. И давай закроем эту тему.
- Хорошо, Виктор Павлович. Простите, если я вас обидел.
- И еще одно, Максим, - он понизил голос, - я прошу тебя не рассказывать о нашем разговоре Алине. Она обидится  на меня, если узнает. Ладно? – я понимающе кивнул. - Ну вот и славно. Поднимусь в кабинет. Мне нужно еще немного поработать, ты уж извини.
- Разумеется, какой разговор, - отвечаю я, направляясь наверх.
- Just keep it mind, - шеф подмигивает мне и скрывается за дверью своего кабинета.
Придя в свою комнату, я начал размышлять о сказанном сегодня за бильярдом. Конечно, я не собирался принимать предложение Виктора Павловича, которое считал для себя неприемлемым, но не перенестись мысленно в кресло заместителя начальника департамента Х я не мог. Замечтавшись о любимой работе, я не сразу услышал тихий стук. Открыв дверь, я обнаружил на пороге Алину с бутылкой вина и двумя бокалами.
- Можно к тебе? - виновато улыбнулась она. - Ты же еще не ложишься?
- Конечно, заходи, - интересно, мог ли я ответить что-то еще в подобной ситуации?..
- Пыталась поработать, - оправдывалась она, - но что-то ничего не лезет в голову, а генерировать гениальные идеи из-под палки вряд ли получится. Спать тоже не хочется. Вот и решила открыть бутылку вина из папиной коллекции. Но пить одной, особенно когда есть такая компания, сочла непростительным. И вот я здесь, - засмеялась Алина, чтобы скрыть свое смущение.
Она прошла в комнату,  воткнула свой iPod в специальную выемку в стене умного дома, и тотчас из динамиков, тщательно замаскированных в нишах стен и потолка, полилась музыка в стиле той, что ставят на радио Монте-Карло. Это было очень кстати, потому что, находясь с Алиной в офисе, я чувствовал себя вполне комфортно, несмотря на то, что мы были в кабинете одни, но здесь, в абсолютном удалении от посторонних людей, наше общение казалось мне крайне интимным, особенно если оно проходило в тишине. А сейчас фоновая музыка скрашивала неловкое молчание, и можно было сделать вид, что просто наслаждаешься понравившейся песней.
Когда вино было почти выпито, время перевалило далеко за полночь, а беседа подошла к тому рубежу, когда все интересные темы уже исчерпаны и в разговоре повисает все больше и больше тягостных пауз, Алина засобиралась уходить. Но, видимо, переборов внутреннее волнение, вдруг спросила:
- Максим, хочу задать тебе один вопрос, - на щеках ее играл румянец, и было непонятно, то ли это смущение, то ли результат выпитой нами амброзии почти тридцатилетней выдержки. - Скажи, пожалуйста, там, внизу, за игрой в бильярд вы разговаривали обо  мне?
- Алина, я, честно говоря, не помню, - застигнутый врасплох и пытаясь скрыть это, я попробовал соскочить с темы. - Мы много о чем разговаривали. Конечно, и о тебе в том числе.
Видимо, схитрить у меня не получилось, потому что Алина, заметив мое смущение, засмеялась и уже настойчиво пошла в наступление:
- Макс, ты совсем не умеешь врать.  Хотя в этой ситуации даже искусная ложь вряд ли спасла бы тебя. Пойми, я отлично знаю своего отца. Если бы он не желал обсудить с тобой какие-то интимные моменты, то заставил бы всех нас спуститься в бильярдную лицезреть его виртуозную игру.
- Да уж, играет он и вправду мастерски, - соглашаюсь я, все еще пытаясь увести разговор от вопроса Алины. - Там действительно есть на что посмотреть. Теперь я понимаю: он специально слил мне одну партию, чтобы я не казался себе таким убогим.
- Мы отклоняемся от темы, - понимающе улыбнулась она. – Единственное, что могло волновать моего отца, - это жизнь его любимой дочери. Ведь так? – она посмотрела на меня своим пронзительным взглядом.
- Так, - кивнул я, понимая, что дальнейшие ухищрения абсолютно бесполезны.
- Максим, я не знаю, что именно он говорил тебе, но хочу, чтобы ты знал только одно: он делает это из лучших побуждений. Более того, я уверена, что в конце вашего разговора папа попросил ничего не говорить мне, чтобы я не обиделась на него.
- Да ты практически экстрасенс, - присвистнул я.
- Не нужно никаких особых способностей, чтобы сделать анализ поступков человека, которого хорошо знаешь, - поскромничала она. - Прошу тебя: не таи обиду ни на него, ни на меня, ладно? Я боялась нашей совместной поездки сюда именно поэтому, а когда отец предложил тебе уединиться в бильярдной, то поняла, что мои опасения были ненапрасными.
- Да не переживай ты так. Все нормально, - я хотел успокоить Алину.
- И раз уж сегодня день откровений, - она сделала глубокий вдох, словно готовясь к последнему броску, - хочу, чтобы ты знал: все сказанное тебе относительно моих чувств – это правда. И, может быть, даже не вся. Потому что я безумно тебя люблю, Максим. Таких сильных чувств я не испытывала никогда в жизни. Я не могу выбросить тебя из головы ни на секунду. Когда я просыпаюсь или засыпаю, я думаю о тебе. Придя на работу, первым делом я хочу взять трубку и набрать твой номер. Поговорив с тобой, я тут же страстно желаю увидеть тебя и молюсь, чтобы ты поднялся в мой кабинет. С момента нашего знакомства не было, пожалуй, ни одного мгновения, так или иначе не связанного с тобой. Я знаю, что сейчас в твоем сердце другая девушка, и мне нет в нем места. Но хочу, чтобы ты помнил одно: я всегда рядом и буду ждать тебя, пока в моих венах пульсирует кровь. И когда ты почувствуешь, что я нужна тебе, – просто возьми телефон и набери мой номер, - она немного помолчала и добавила:
- В любом случае я сделаю все, чтобы ты был счастлив. И если тебе действительно будет лучше с другой, то я приму это. Спокойной ночи, Максимка.
Она резко повернулась и выпорхнула за дверь, не дав мне даже опомниться. Несколько секунд я был, как в столбняке. Да уж, действительно вечер откровений. Но, что удивительно, несмотря на взбудораженное состояние, на душе было как-то легко.
Я лег на кровать, продолжая слушать музыку из оставленного ею плеера, и закрыл глаза. Но спать не хотелось. Сотни мыслей носились в голове, абсолютно не давая успокоиться. Осознав, что в ближайшие пару часов мне точно не уснуть, я решил пройтись по дому, поснимать его внутреннее убранство и декор, чтобы потом показать друзьям как образец отменного вкуса.
Прогулявшись по нескольким ярусам дома, минуя только спальни с хозяевами и прислугой, я перешел на террасы. Съемка получалась прикольной, потому что этот дом никогда не спал. Он весь был залит молочной подсветкой, подчеркивающей его красоту. А территория вокруг дома и вовсе сияла. Исключением была лишь сторона,  на которой располагались спальни его владельцев. Обойдя дом по кругу, я заметил, что в помещении, где находился кабинет хозяина, горит свет. Забыли выключить?.. Ну, не работает же Виктор Павлович в четыре часа утра! Объектив моей камеры еще не коснулся этой части здания, и я направился туда.
Кабинет был размещен в удалении от всех остальных комнат, в самой дальней части дома. «И тут все продумано до мелочей», - с уважением и восхищением вновь отметил я. Ведь для успешной работы просто необходим такой тихий и укромный уголок, где можно остаться одному и никто не помешает думать.
Подойдя к кабинету, я тихонько открыл дверь и, сделав полшага внутрь, тут же, как ошпаренный, вылетел назад. Увиденное настолько не вязалось с моими недавними впечатлениями, что вызвало во мне приступ жуткого отвращения.
Мой шеф и его молоденькая ассистентка предавались порыву буйной страсти прямо на рабочем столе, даже не закрыв дверь, не только не стесняясь прислуги, но и не гнушаясь тем, что где-то наверху спят жена и дочь. Стало мерзко до тошноты. Ведь только сегодня днем, наблюдая за семейной идиллией родителей Алины, я восхищался ими и был готов брать пример с ее отца… А теперь, увидев эту сцену животной похоти, я просто выругался. Что же, черт возьми, происходит с этим сумасшедшим миром!  Неужели не осталось ничего святого?..
Сердце выпрыгивало у меня из груди от волнения и негодования. Захотелось нажраться. Я прошел в гостиную, достал из бара первую попавшуюся бутылку коньяка, прихватил с собой бокал и со словами «твое здоровье, старый козел» отправился в свою комнату.
Я пил коньяк, не закусывая, но так и не смог ни опьянеть, ни заснуть. А утром, сославшись на недомогание, которое и в самом деле чувствовал после бессонной ночи, попросил Алину организовать мне водителя, чтобы тот отвез меня в город. Она  перепугалась, решив, что я бегу из-за ее вчерашних откровений. Потратив минут двадцать на то, чтобы переубедить ее, я наконец уселся на заднее сиденье  Мерседеса и с чувством огромного облегчения покинул этот райский уголок воплощенной мечты, лицемерия и разврата. «Этот лживый мир, заполоненный беспринципными, морально разлагающимися людьми, снова и снова преподносит мне сюрпризы», - сказал я сам себе, даже не догадываясь, что главный сюрприз ждет меня впереди...

Глава двадцать третья

Оказавшись дома, я тут же рухнул на кровать, измученный своими переживаниями и бессонной ночью, надеясь, что утро будет мудренее вечера. Но я заблуждался. Проснувшись часа через два, я сразу ощутил новую волну негодования. На душе было гадко. Все эти показные семейные ценности оказались дерьмом собачьим. Неужели можно быть настолько лицемерным по отношению к самым близким и родным людям - у меня просто не укладывалось это в голове.
  Не зная, чем занять себя, я загрузил страницу Насти «В контакте», чтобы отправить ей нежное послание, но меня опередили. На ее стене я увидел сообщение от незнакомого мне парня, в котором он желал моей девушке хорошей поездки. Обычно я не придаю значения подобного рода вещам. Но на фоне происходящих событий, мне все же стало любопытно узнать, кто это такой. Оказавшись на его странице и прочитав ни о чем не говорящую мне личную информацию, я загрузил фотоальбом, который, как и все остальные данные, был открыт для всеобщего просмотра. Либо этот парень вообще не умеет пользоваться настройками приватности, что говорит о его недалеком уме, либо он открыт для всего мира, что лишь подтверждает первый вывод.
Открыв один из последних снимков, я остолбенел. На фото он крепко обнимал мою девушку и светился от счастья. Да и Настя, к слову, тоже не выглядела грустной. Дрожащими пальцами я перещелкнул на следующий снимок, на котором с ужасом обнаружил того же типа, целующего ее в щеку. Их счастливые лица в комментариях не нуждались. 
Я почувствовал резкое отвращение ко всему происходящему и со злостью захлопнул экран ноутбука. В груди перехватило дыхание. Не зная, как успокоиться, я зашагал по квартире, глубоко хватая воздух ртом. Мое сердце колотилось так сильно, что, казалось, вот-вот выпрыгнет через воротник поло. Наверно,  я должен был рассвирепеть до ужаса, но испытывал совсем другие чувства. Я был дико взволнован, обескуражен, возможно, даже обижен, но не более. Все происходящее казалось мне сейчас закономерным и даже банальным. Этот проклятый мир в очередной раз показал мне свое подлинное лицо – грязную, злую, искаженную ненавистью, похотью, алчностью и жадностью гримасу. И почему-то меня это уже не удивляло и даже не расстраивало.
Единственное, чего сейчас хотелось, – это позвонить Игорьку и утереть его романтичный нос, ну и, пожалуй, виски. Но, вспомнив о проблемах друга, я решил не докучать ему. Плюс ко всему мне абсолютно не улыбалась перспектива дальнейших расспросов типа «Ну, как ты, Сокол?» и фраз «Давай, крепчай!» и тому подобных. Поэтому я сразу перешел к реализации своего второго желания.
Налив себе добрую порцию скотча, я включил музыку и, взяв стакан, отрешился от реальности, подобно писателю в ожидании своей музы. Вот только принципиальное отличие было в том, что моя муза, наоборот, покинула меня, причем навсегда. Сейчас я чувствовал себя мотыльком, который опалил себе крылья, причем настолько сильно, что теперь уже точно не сможет летать. Привычный к подобного рода вещам, я не испытывал сильной боли, пожалуй, только чувство пустоты.
В такие моменты сама жизнь научила меня заныривать в панцирь своей души настолько глубоко, чтобы никаких чувств на поверхности не было видно. И, пересидев за толстой броней бурю, постепенно выходить наружу, пряча усталые глаза за темными стеклами то ли от непривычных солнечных лучей, то ли от людских взглядов.
Я забил кальян, надел большие студийные наушники, долил себе виски и уселся в кресло, закрыв глаза.
Мне было восемнадцать, когда я закончил школу и поступил в университет. То лето и следующие за ним события, пожалуй, и сделали меня тем, кем я и являюсь сейчас, – моральным уродом, который до глубины души негодует из-за низкого, недостойного поведения своего начальника, а к измене собственной девушки относится с циничной иронией.
После сдачи всех вступительных экзаменов я вместе с друзьями отрывался по полной, пользуясь благосклонностью родителей и возможностями молодого организма. Бизнес моего отца активно наращивал обороты, а я, получая от родителя приличные деньги, компенсирующие недостаток общения с сыном, оплачивал практически все наши разнузданные вечеринки.
В то лето к нашей большой разгульной компании примкнула Ольга. Я не знаю, кто привел ее в наш круг, да и тогда это казалось абсолютно неважным. Единственное, что интересовало меня в то время,  - это ее красота, ум и независимость. Она была старше меня на пять лет и казалась мне, желторотому юнцу, недосягаемой вершиной. Но судьба распорядилась иначе. Где бы я ни находился, Ольга всегда оказывалась рядом. Она,  собственно, первая инициировала наше общение на одной из шумных вечеринок на чьей-то даче. А дальше все закрутилось само собой. Нас буквально засосало в водоворот страсти и любви, и, как тогда было модно в нашей компании, мы публично объявили себя парой.
 Следующие несколько месяцев я ощущал себя будто в раю. Я чувствовал безграничное уважение своих друзей, которые смотрели на мою девушку с нескрываемым восхищением, а на нашу пару - с завистью. Ольга единственная из нас всех имела свою, пускай и съемную квартиру, в которой мы могли уединяться, не прячась от родителей, как все остальные. Я был влюблен по уши и буквально заваливал ее дорогими подарками. На фоне неопытных девчонок моих друзей она казалась настоящей богиней. Мы строили совместные серьезные планы на будущее, и казалось, этой сказке не будет конца. Так было до тех пор, пока у меня с отцом не состоялся роковой разговор.
Он пригласил меня к себе в офис и начал издалека подводить к мысли о том, что я должен расстаться с Олей, приводя какие-то нелепые аргументы. Я прекрасно помню, как был возмущен и оскорблен его требованиями и в какой-то момент хотел уйти, хлопнув дверью. Но он остановил меня, выложив папку, в которой содержалось огромное количество компромата на мою девушку, собранного специально нанятыми детективами. Вначале он показал мне порочащие Ольгу снимки, а потом включил запись прослушки ее телефона.
Лучше бы он этого не делал. Моя неустойчивая психика лопнула, как грецкий орех под ударом тяжелого молотка. Я был не в состоянии зафиксировать в своем мозгу все детали записанных разговоров, но навсегда запомнил несколько фраз, постоянно повторяемых Ольгой в разговорах с подругами и многочисленными любовниками. Все они имели один и тот же смысл: одурачить глупого мальчика, вытянув из его отца все возможные материальные блага.
Тогда мне даже в голову не могло прийти, какими лживыми и продажными тварями могут быть люди. Не желая понимать и принимать реальность, я впал в жуткую депрессию. Мое психологическое состояние врачи оценивали тогда как нестабильное. А люди отца позаботились о том, чтобы моя уже бывшая девушка навсегда покинула Тюмень. Несколько месяцев я не мог прийти в себя, а  когда только-только стал выкарабкиваться, на нашу семью обрушилась новая беда – умерла от слишком поздно обнаруженной болезни мама - единственный человек, который поддерживал меня в любой ситуации. Отец ушел в себя, пытаясь отвлечься от тяжелых мыслей работой, а я, оставленный один на один с этим грузом проблем и переживаний,  как щенок, брошенный в воду, начал судорожно грести и постепенно выкарабкался на берег, но уже совсем другим человеком…
Допив свой виски, я посмотрел на часы. Было без четверти восемь. Абсолютно не желая анализировать происходящее, я открыл ноутбук, зашел на свой электронный ящик и набрал письмо свой девушке:
«Здравствуй, Настя. Я не хочу ничего объяснять. Да и слушать тебя не имею ни малейшего желания. Весь этот год нам было хорошо вместе. Но, видимо, так устроена жизнь, что все прекрасное когда-нибудь заканчивается. Ты молода и красива. Наверно, ты еще не готова к серьезным отношениям, а может быть, я не тот человек, который заслуживает твоей любви. В любом случае я хочу снять с тебя любого рода обязательства, потому что наши отношения исчерпали себя. Я не желаю становиться зрителем заката собственной империи и сообщаю тебе, что между нами все кончено. Искренне желаю тебе успехов в жизни. Прости, если что-то было не так. Прощай. Максим. P.S. Не думаю, что ты будешь сильно горевать. А мне не привыкать».
Отправив письмо, я закрыл электронный ящик, отчетливо сознавая, что больше уже никогда не войду в него снова, и опять зашагал по квартире, до конца не понимая, что будет дальше.
Письмо далось нелегко, и для того, чтобы успокоиться, я принял успокоительное. Ожидая действия таблеток, я упал на диван и начал обдумывать события последней недели. Но, помимо воли, в моей голове крутился только один разговор – вчерашняя беседа с Виктором Павловичем. «Заместитель начальника департамента», «совет правления», «умнейшие люди отрасли», «безграничные возможности» - я прокручивал эти фразы в голове сотни раз, пока не осознал, что забываю добавить к этим заманчивым обещаниям одно принципиально важное слово: «если». «Если осчастливишь мою дочь», «если порадуешь стариков» - за всеми этими «если» стояла Алина. Я вспомнил ее вчерашнее признание в любви. Но думать об этом был не в силах. Почему-то захотелось еще выпить. Наполнив свой стакан, я снова мыслями вернулся в студенческие годы.
На старших курсах университета, я любил вовлекать сокурсников в придуманную мной провокационную игру, которую окрестил про себя «цена твоей совести». Правила были очень просты, а от игроков требовалось только хорошее воображение. Вначале я спрашивал у своего собеседника, кто в этом мире ему очень дорог, исключая из списка только родителей, чтобы не посягать на святое и не нарушить чистоту эксперимента. Многие называли своих парней или девушек, а кто-то выбирал близких друзей. Затем я просил участника игры представить, что ему реально дают гигантскую сумму денег, к примеру, миллион долларов, чтобы он отказался от всяческих отношений с близким ему человеком. Если игрок не соглашался, то я поднимал ставку в несколько раз. 
Сами того не сознавая, все мои знакомые фактически втягивались в эту игру, всерьез устраивая настоящие торги со мной и пытаясь поднять сумму. А что самое интересное - абсолютно каждому  находилась своя цена. У кого-то она была унизительно малой, а за иных, наоборот, просили очень много и даже гордились тем, что отжали у меня целое виртуальное состояние. Но все эти ребята даже не задумывались о том, что на самом деле, получив эти мнимые деньги, они по-настоящему продали дорогих им людей, а в сущности, продали свои души.  Я был настолько поражен результатами этого эксперимента, что даже купил бутылку дорогого шампанского в надежде вручить ее тому, кто станет первым победителем, признав близкого человека бесценным. Но таких не было! Понимаете, не было вообще. Единственными людьми, которых я никогда не пытался протестировать таким образом, были два моих друга, потому что очень боялся разочароваться в них.
Возвращаясь к действительности, я со злостью сплюнул. Грош цена миру, которым правят деньги! Но, к сожалению, именно этот мир вокруг нас. Он ширится, растет, развивается, быстро вытесняя те нравственные принципы, понятия и законы, по которым жили наши деды. Я не удивлюсь, если лет через сто вместо библейских заповедей твердой рукой новых идолов будет прописана одна-единственная: озолотись любой ценой, ибо  высшей ценностью уже фактически сейчас стали деньги.
Но самое ужасное – я поймал себя на мысли, что и сам втянулся в орбиту этого мира, раз всерьез обдумываю предложение Виктора Павловича. Размышляя над этим, я попытался оправдаться перед собой: все-таки меня интересуют не деньги, а новые возможности для самореализации, перспективы развития. Но тут же вынужден был безжалостно признаться в том, что обманываю себя: мне ведь тоже назначена цена этих перспектив! Мысли метались в голове одна за другой, и я никак не мог ни избавиться от них, ни определиться. Найти компромисс вообще нелегко, а я пытался договориться с совестью, точнее, усыпить ее, не понимая еще тогда, что это невозможно.
В конце концов, – думал я - почему бы и нет? Если этот порочный мир настолько силен, что уже не в первый раз сбивает меня с ног, то почему бы не взять от него хотя бы что-то лично для себя? Я снова прокрутил в голове все сказанное в доме Виктора Павловича и взял в руку сотовый.
Найдя в телефонном справочнике номер Алины, я уже было занес большой палец над зеленой кнопкой набора номера, но вдруг остановился. Где-то в груди неприятно заныло. Несколько минут я пялился стеклянными глазами в экран телефона, мучительно пытаясь решиться на этот шаг, а потом все же нажал клавишу вызова.
Когда прозвучал голос Алины на том конце, я почувствовал, как что-то фундаментальное рухнуло внутри меня. Но было уже поздно. Я сам сделал этот выбор.
- Макс, Макс, - наверно, Алина повторила мое имя раз десять, пока я пришел в себя.
- Привет. Как дела? – деревянным тоном произнес я, не понимая толком, что должен сказать.
- Да все нормально, - ответила она после небольшой паузы, - А ты как? У тебя все хорошо? Утром ты вел себя как-то странно. Я волнуюсь.
- Не надо. У меня все в порядке, - перебил я и, немного помолчав, спросил:
- Ты дома?
- Да, - удивленно ответила Алина.
- Скажи, то, что ты вчера говорила, – это правда? – зачем-то уточнил я, пытаясь скрыть свое напряжение. Говорить было очень тяжело, пожалуй, даже мучительно. Оно и понятно - ведь не каждый день пытаешься продать свою душу.
- Да, Максим, это правда, - серьезно ответила она.
- Тогда я приеду?
Повисла долгая, будто вечность, пауза. В этой абсолютной тишине я различал только два звука: мой громкий пульс, выстукивающий колокольный набат где-то в области висков, и ее учащенное дыхание.
- Ты хорошо подумал, Макс? – наконец нарушила она молчание.
- Алина, а ты не боишься, что если сейчас я подумаю еще лучше, то не приеду к тебе никогда? – холодно и нагло спросил я.
- Очень боюсь! - призналась она, не медля ни секунды.
- А зачем тогда спрашиваешь?
- Не знаю, - Алина, видимо, была еще растерянна, но тут же справилась с собой. - Конечно, приезжай! Я буду ждать тебя.
Записав ее адрес, я вызвал такси и вышел на улицу, не имея никакого желания находиться в квартире. В машине, назвав водителю адрес, я разобрал свой телефон, достал из него сим-карту и швырнул ее в окно, уничтожив последнюю  возможность связи с Настей. Я был уверен на все сто, что, вернувшись домой и прочитав письмо, она все же наберет мой номер. А мне так не хотелось никаких объяснений, оправданий или извинений. Особенно теперь, когда выбор сделан и обратного пути уже нет.
Я несся в черном автомобиле с черным водителем по яркому, сияющему мегаполису к новой жизни, понимая, что не выдержал схватки с  этим огромным неоновым монстром, но при этом не ощущая абсолютно ничего внутри.

Четвертую часть книги "Переступив порог" читайте на моем авторском сайте www.zhelev.ru