Завтра же в Жмеринку

Весна-красна, а волшебный горшочек всё варит и варит эту свою, изрядно поднадоевшую уже кашу. Но дамы выходят месить в каблуках, и это не может не настраивать нас, всех тех, кому снится волшебная фермата, как дурачку Иванушке - сказочная птица формата мультиколор.

На дороге к детской республиканской поликлинике особенно густо заварено. Дорогу не чистят, она - ничья, поэтому тротуар остался в воспоминаниях о лете, а в конкретной действительности по нему прёт навстречу конкретный мужчина за штурвалом транспортного средства, с лицом капитана Грэя, но двадцать лет спустя.

Все хмурые, насупленные, у всех разъезжаются ноги, всем хочется поскорей домой, к бабушке с её спицами и котёнком.

И вот среди этой смури плывут мама и сынишка. Мама как мама, тоже мечта о бабушке во лбу горит шахтёрской блендочкой, а вот сынишка... впрочем, перекутанный, как все наши дети в любую погоду, в свободной руке лопатка... он - поёт. Что-то такое, на манер: "Тарарабумбия... сижу на тумбе я...".

Мамашка его за руку - дёрг! дёрг! Опаздываем! А он знай заливается... И она тоже начинает ему подпевать... Идут, поют уже оба-два. И снежная каша не каша. И сердитый доктор, что сидит за дверью антисептического кабинета, не так страшен, как моя малютка. И я плетусь след в след за весёлой парой, и шевелю губами, нащупываю и держу крепко волшебную ноту. Fa? Ну, скажем, fa. Почему нет?

"В него влюбилась в Жмеринке графиня Лендрикова, потому что, когда он пел эпиталаму, то вместо fa взял lа и держал его пять тактов". Решено: завтра же в Жмеринку.