Стоп-кадр

     Всё располагает к воспоминаниям, анализу, внутреннему диалогу с самим собой и даже спорам с невидимым, но достаточно утвердившимся в духовном мире, вторым «я».
     А все - это предоставленная тишина, когда домашние понимающе удалились на прогулку, заметив, что ты уже в мире ином, так как реагирование на звуки жизни притупилось.  Все - это уютное вокруг тебя: выполненные домашние дела в виде стопки отглаженного белья (наконец-то), нескольких банок варенья на зиму, приготовленного ужина (блины источают аромат и ласкают взор ноздреватой аппетитной поверхностью). Но главное - это тишина, которая вдохновляет.
     Как будто пленка прокручивается загадочным существом, и кадр за кадром возникают лица: и знакомые, и незнакомые, а голос за кадром оживляет их... Но любопытно, что голос-то мой.
       «Вот тебе и развлечение, театр просто», - говорю сама себе, но тот (и тоже мой) голос уточняет: «На фоне этих оживающих лиц понять себя возможно иль что-то большее - самую жизнь».
     И поразительное свойство памяти - многократное воспроизведение прошедшего. Это ЧУДО для душевного переживания улетевших минут. «Да, видишь себя со стороны", -  это уже роль второго «я», которое порой даст и пинка по справедливости, чтобы  язык находился в допустимых пределах.
     А что же лица? Как стоп-кадр - одно мое. Ну что ж, если второе «я» так хочет... Впрочем, заменим одним словом его - двойник, наставник? Нет, второе «я» пусть назовется... как? - советником.
     Итак, советник мой, я принимаю на обсуждение... свое лицо. Забавно, но не совсем.
     - Почему?
     -  А потому что оно тоже меняется в общении с другими людьми.
    - Стоп! Благодарное за покой, за уединение, жадное и ненасытное к чудесам природы. Ах! Как роскошно жить, вдыхая полной грудью этот аромат божественной зелени трав и зелени моря! Когда рядом ни одной знакомой души - какое раскрепощение!  Просто стыдливо лицо, когда за ним подсматривают. А на фоне чужих... Их много, и они в эту минуту безлики.
     Как птица в свободном парении... твое лицо совершенно распахнуто, когда не спешишь, идя по улицам города твоего детства. По-моему, лицо даже глупеет. Мысли, как желтые цыплята, от них не устаешь, а ноги несут вперед мимо площади, где кормила голубей тридцать лет назад, мимо небольшой церкви, которая пугала, а теперь благословляет, мимо старых построек...
     Наивность лица сменяет пытливость - вот и картинная галерея. Войдем. Божественная гармония линий, красок питает душу. Но брови сдвигаются перед этой картиной - сечет холодный дождь; кажется, его капли падают за раму и тебе на щеки. Сечет, погрузив во мрак яркость клумб, и одинокий человек, прикрыв глаза, спешит в эту непроглядность, а за ним ветер тащит по лужам оставленную газету. Она разорвана, ее лохмотья будто сопротивляются, расправляясь, чтобы прочитали ее название - «Россия». Отойти, оторвать глаза невозможно. Какая аллегория! Страна моя... я знаю, что ты выстоишь и будешь блистать, несмотря на эксперименты нынешнего столетия.
     Быстрей,  быстрей по лестницам к солнцу... Да! Живет Отечество и не перестает переливаться красками жизни!
     -  Советник?               
     -  Я здесь!
     -  Как мое лицо?
     -  Верит!
     Тогда пойдем дальше и будем наблюдать живую галерею лиц. Вот проплыло первое - озабоченное, насупленное. Это местный житель в толчее отдыхающих спешит домой с работы. Дай бог ему здоровья, этому человеку, дай надежду...
     НУ и ширина! Пожалуй, это лицо не скроют никакие очки. Довольна неприятная ухмылка прижилась в углах этих надменных губ. А опустившись ниже лица, понимаешь, что эти аляповатые штанцы - это гимн его жизни. Что он видит? Какими мерками меряет жизнь?
     -  По себе  -  «большими и сытыми».
     -  А почему идет - не едет?
     -  Разминается.
     -  Ты   -  не советник, а наблюдатель, психолог мой.
     Ну, идем дальше, крути-крути.
     Чудесно милое лицо, молодое с пытливым взглядом. Куда тебя вынесет на гребне жизни? Проскочило быстро. Удачи тебе, Юность!
     Да? Что?! Ничего  непонятно. Что хочет это неопределенное лицо с самодовольными губами и бессмысленным взором? Никакого интереса к такому. Дальше-дальше
     Остановились еще два: уголки глаз мокры, судорогой сводит щеку, и она нервно дергается, обиженный рот стиснут... и напротив: глаза опущены, скорей стыдом, и лоб в испарине, и мечутся губы... Горькие лица. Пусть истина рассудит.
     Из тени, как из укрытия, хорошо просматриваются другие.
     Какое лицо! Морщинки не портят его, они величавы. А искры глаз добавляют света дню. Душа птицей летит из них. Упрямые ноздри спокойны, а губы с улыбкой к живому. Вот с этого лица черпать вдохновение, пить как эликсир бодрости и силы. Есть такие лица! Они помнят, верят, не ропщут. Спасибо вам - таким!
     А вереница лиц идет-идет, и уже ловишь себя на мысли, что хочется видеть родные с теплыми, все понимающими очами, любящими и прощающими. И я жду их с нетерпением.
1989 год.

P.S. Возродилась моя Россия. Дождалась и я.
2015 год.