Записки бортпереводчика

               

                Лётчикам военно-транспортной авиации ВВС СССР,
                экипажам 194-го ВТАП
                и моим коллегам по редкой военной профессии
                посвящается


                а над городом летает
                некрасивый самолёт
                И. Караулов





1. Белый Город (вместо предисловия)

Мапуту (бывший Лоренсу-Маркеш) - огромные проспекты-авениды. В 1987-м
бродить там было сплошное удовольствие (если еще в кармане кольт 38 калибра или
китайский парабеллум, когда позже в соседнем шикарном посольском предместье
какие-то придурки начали палить по вечерам). Мы с Лёшкиным, нарезая круги
вдоль и поперёк района, в котором тогда гнездились два наших экипажа, нечаянно
набрели на магазинчик, где стопками стоял отлитый на уже разоренном к тому
времени виниловом заводике Queen - A Night At the Opera - просто стерлинг.
На все времена.

Пару пластинок забрал Фермаль на ферганской таможе - причем 28 мая (кто
понимает - тому респект) - остальные у друга в Нижнем, у знакомой в Москве,
у кинорежиссёра в Питере, у педагога в Екатеринбурге, да ещё одну разбил, каюсь...
Многое о городах и весях Мозамбика и Эфиопии ещё предстоит восстановить
для себя и остальных, но это уж - как карта ляжет.
Кое-что в столбик( см. Часть В) или в строчку уже вспомнилось.

Отель «Турижму», военная гостиница « Милитар», mercado с «черным рынком»,
набережная и яхт-клуб, музей естественной истории и ресторанчик Карвальо,
домик референта и католический пост-модерн в западном Мапуту, аэропорт и
база. Набережные и бетонки. Граффити детской студии Сикейроса на уличных
заборах. Страны. Языки. Взлётно-посадочные полосы. Места. Люди. Встречи.
Время. Память.
Яркие как вспышки тропических гроз характеры и лица. Изнуряющая жара
и сотни-тысячи часов в воздухе над джунглями, пустыней, чужими горами.
Жажда долететь и возвратиться. И мы молоды. А земля круглая.




В записках появляются события и персонажи, напоминающие ситуации, персоналии
и факты, воспроизведённые в воспалённом и восхищённом сознании автора.
 
Сходство характеров героев повествования и невымышленных людей
является необязательным, совпадение имен и инициалов случайно.



Оранжевый шар
или
маленький толковый словарик к попадающимся в записках образчикам летного слэнга,
ссылкам на личности и прочим непонятным словечкам и аллюзиям, который поможет
легко справиться с текстом. Пояснения даны в порядке возникновения этих
трудностей у читателя.


Боевая подруга моего коллеги, бывшего военного переводчика, ознакомившись со
сбивчивым и непричесанным текстом «Записок», резонно заметила, что автору следовало более уважительно отнестись к тем читателям, для которых специфика нашей работы необязательно связана со свободным лавированием в языках и околопрофессиональных жаргонах, как в данном случае — с авиационным и переводческим. Нелишне поэтому разъяснить встречающиеся в прозаической и стихотворной частях записок термины, сокращения и словечки, понятные разве что узкому кругу широких читательских масс.
Что и делается, к моему и вашему удовольствию.


 
ВТАП — военно-транспортный авиационный полк, боевая часть в системе существовавшего в советское время вида Военно-Воздушных Сил страны — Военно-транспортной авиации. Полки входили в дивизии, в частности, впсс проходил службу офицером-переводчиком 81-го ВТАП
(самолёты Ан-22 "Антей") 12-й Кразнознаменной ВТАД.
В записках речь идет в основном об экипажах, работавших в странах Африки в рамках оказания им интернациональной помощи (было такое многозначительное и широкое по содержанию понятие тогда) 194-го Краснознаменного им. Н.Гастелло ВТАП,
базировавшего долгие годы в Фергане(Узбекистан).
 
впсс — ваш покорный сукин сын, аббревиатура, придуманная автором для самого себя.
 
Mercado - ( португ.) рынок, базарчик в Мозамбике, то же что маркат в Эфиопии. Индо-европейское такое словечко, причем индусского в Африке было тогда уже поболее,
чем европейского.
 
ВПП или бетонка — взлетно-посадочная полоса.
 
«аннушка» - любовно-ласкательный эпитет к самолету Ан-12, вполне живому летающему существу, которое официально именуется воздушным судном. Отсюда и КВС — гордое наименование должности Командира Воздушного Судна.
 
Рампа — задняя нижняя часть корпуса (грузовой кабины) военно-транспортного самолета, гидравликой опускаемая для загрузки и выгрузки техники, людей и грузов. Пару раз для полноты ощущений впсс наблюдал непосредственно посадку через приоткрытую рампу, что не является соблюдением буквы и духа летных правил и законов. У рампы имеются съемные трапы для въезда -выезда боевой техники и транспорта.
 
Грузовая кабина — собственно вся полезная площадь внутри самолета для грузов и пассажиров, отделена герметичным люком от кабины экипажа и кабины сопровождения (этакий небольшой предбанничек между ними, где чаще всего работал переводчик и находились члены экипажа, не задействованные в управлении самолетом). Оборудована механизмами для погрузки, размещения и выгрузки, такелажными сетками для крепления грузов.
 
« массандра» - популярный алкогольный напиток в авиции, смесь воды и спирта, используемая для охлаждения бортового радиолокационного прицела.
 
«грогги» - транслитерация от англ. groggy - здесь как состояние нестабильности,
неуверенности, словно вызванное злоупотреблением понятно чего, вот кстати, одно из соответствующих толкований англо-русского словаря:
а) слабо или нетвердо стоящий на ногах (о человеке хмельном или после болезни), пошатывающийся (о боксере после нанесённого ему удара); припадающий на передние ноги (о лошади), неустойчивый, чумной( как после недосыпания и наоборот); обалдевший...
 
Фирма — как и в любой уважающей себя структуре место, где сидят главные начальники и отдаются приказы, команды, ставятся задачи. У нас это Штаб ВТА, который находился в пору описываемых событий на улице Матросская тишина в Москве, рядом со Штабом ВДВ.
 
VOR (ВОР) - всенаправленный радиомаяк, обеспечивает ориентацию в воздушном пространстве и вместе с дальномером - точное определение курса-азимута при подлете к аэродрому и заходе на посадку.
 
ГВС — сокращение для аппарата и непосредственно Главного Военного Советника, которые действовали в странах советского присутствия и руководили всей деятельностью военных миссий и личным составом — военными советниками, специалистами, переводчиками.
 
«малайка» - здесь симбиоз вот этого:
- Распространенное ранее название народов Юго-Восточной Азии, говорящих на языках индонезийской ветви. У них, если кто забыл - чрезвычайно красивые представительницы слабого пола;
и этого:
- ангел — на суахили, в Восточной Африке есть даже такая колыбельная для милой сердцу девушки ( вспомните одноименную лирическую песенку Бони М). Поэтому собственно и в кавычках.
 
СПУ — самолетное переговорное устройство, система связи экипажа на борту, для впсс включала в себя гарнитуру, подаренную знакомым радистом ( с битого Боинга одолжили). Очень напоминает гарнитуры ( комлект из наушников и подвижного микрофона) для нынешнего Скайпа, в такой с автором часто общается младший сын.
 
«вышка» (калька с англ. Tower) - в авиации диспетчерский центр управления воздушным и наземным движением в зоне аэропорта. Именно от профессионализма работающих там людей зависит насколько удобно и безопасно вы взлетите или приземлитесь.
 
Флайт-план (план полета, калька с английского) — одобренный службами управления воздушным движением документ о маршруте движения с указанием типа самолета, позывного рейса, применяемых правил полета, расчетных времени вылета, пролета контрольных точек, посадки; крейсерской скорости и эшелона( на какой высоте летим) и ряда других сведений — запас топлива, пассажиры, тип груза...
 
Боле — название международного аэропорта в Аддис-Абебе, Очень просто, как Хитроу в Лондоне, Кольцово в Екатеринбурге или Северный в Иваново. По тому же принципу, только именами исторических личностей названы аэропорты Хуари Бумедьен в столице Алжира, Лоренсу-Маркеш — в столице Мозамбика Мапуту.
 
руды -  правильно: РУДы — авиац., сокр. от рычаги управления двигателями.
 
АК, АКМ — лучший в мире автомат Калашникова, с модификациями.
 
ПМ — пистолет Макарова, штатное оружие летного состава. Не путать с МП, эм-пи - от англ. MP – military police, военная полиция.
 
Эсбэшники — представители какой-либо или чьей-либо службы безопасности. Из других «силовиков» , как их принято называть ныне, в тексте появляются также «особняки» - сотрудники особых отделов, которые имелись в авиаполках и в странах пребывания, а также «контрики» - люди из контрразведки (мозамбиканской в данном случае).

tenente - порт. - старший лейтенант.

ВИИЯ - Военный Институт иностранных языков(ныне Военный Университет МО РФ), готовит профессиональных военных переводчиков.
 
Гаррафа — калька с португ. - бутылка или похожей формы графин, слово очень понравилось. Красивое, потому и здесь.
 
ВМА — Военно-Медицинская Академия им. Кирова — кузница кадров военврачей и медицинских специалистов Министерства Обороны, в чьем профессионализме на родине и за бугром автор, его родные и близкие лично убеждались не раз на протяжении многих лет жизни и в течении всей службы, будь то гарнизонные госпиталя, срочные обращения по звонку знакомых гражданских медиков или клиники госпиталя Балча в Аддис-Абебе, фельдшерские пункты в Мозамбике и учреждения Красного Креста в других странах. Уважаю.
 
Замполит — для совсем молодых читателей - заместитель командира по политической части
(иначе в разные годы политрук, помполит, комиссар) — идеологически подкованный политработник в войсках с полномочиями и обязанностями политического надзора за командованием и личным составом , обязательная единица командной иерархии Советской Армии (частичные аналоги в армиях других стран — психологи, военные капелланы, офицеры-воспитатели).
 
Редьярд — речь идёт естественно о великом английском писателе, поэте и новеллисте Джозефе Редьярде Киплинге, нобелевском лауреате, живописно и поучительно описывавшем Африку и ее обитателей. Он и сам несколько месяцев провел в тех же широтах, где мы — только столетие с лишним назад. Когда стоял у его могилы в Вестминстерском аббатстве, обуревали ворох волнующих чувств и простая человеческая благодарность. За науку. За земное и небесное.
 
Крайний — летный эвфемизм слова последний, не принято у летающих его пользовать. Если где-то в тексте наткнетесь на последний, следует читать: крайний. Вроде бы все строчки пробежал глазами не раз. Но вдруг. Хотя... уже не в одном случае уместно именно избегаемое мной по привычке табу. К великому сожалению и скорби.
 
Бантустан в тексте использован в фигуральном значении, на Севере Мозамбика их, конечно, не было. Но сталкиваясь то там, то тут с проявлениями «черного» расизма — в мелочах, в разговорах, в обслуживании экипажей и бортов на земле — въелось это вредное словечко в память. Как символ обратной реакции освободившегося от многолетнего колониального ига населения Юга Африки.
 
Джон Апдайк — выдающийся американский писатель и поэт. Ссылка на его роман
“The Coup” ( «Переворот») не случайна, с учётом того, сколько кровавых или не очень смен власти в разных уголках черного континента случилось в прошлом веке и продолжает происходить в настоящее время. Для полноты восприятия рекомендовал бы еще Фредерика Форсайта с его самой первой книжкой «История Биафры» ( «The Biafra Story”, 1969).
 
«рога» - слэнг авиац. - штурвал самолета, действительно по форме напоминает бабочку или нечто рогатое, есть на месте командира и правого пилота.
 
ПЗРК — переносной зенитно-ракетный комплекс.
 
Филд-джэкет — форменная демисезонная куртка в войсках стран НАТО и тех государств, где летное обмундирование комплектовалось по западным нормам.
 
ТС-1 — топливо самолетное, иначе говоря авиационный керосин.
 
Straght-in – схема захода на посадку с прямой, без выполнения стандартной процедуры(«коробочка», «капля»), установленной для данного аэропорта внутренними или международными правилами.
 
Глиссада — (калька от фр. Glissade – скольжение) — траектория и процесс снижения самолета перед посадкой при заходе по приборам. Огни глиссад — здесь  речь о радиомаяках курсо-глиссадной системы, достаточно фривольная метафора автора. Впрочем, был на моей памяти случай, когда буквально после выключения систем посадки на одном аэродроме, летчик-советник, практически не знавший английского радиообмена, ушел севернее базы, вылетал запас топлива и катапультировался из Миг-23. Просто и со вкусом... Рядом был международный аэропорт Боле, да и севернее было где машину посадить, если не хватило бы топлива вернуться в Диредауа.
 
Цуп — центр управления полетами, здесь больше о космосе, частью которого мы все являемся.
 
Mayday – аналогичный сигналу SOS международный голосовой сигнал бедствия, передается трижды подряд при аварийной ситуации в воздухе и на море, грозящей человеческими жертвами.

 




Часть А. Экипажи.

2. Бортрадист О. и борттехник К.

Если самолет - такой немаленький сарайчик, как наша «аннушка», то в нем должен
быть завхоз.
А лучше два - один на все летные дела: грузы, пассажиров, рассчитать центровку для командира и штурмана, второй - на капризы и личную жизнь экипажа. За бугром - так
и было...
У нас на борту радист Андрюха ведал вторым - котлы, сковородки и привилегию на
вынос "почетного ведра" сохранял за первым посыкавшим, а Володя - АДОшник
(авиадесантное оборудование) - заправлял грузовой составляющей  - такелаж, компоновка грузов, размещение тел и ящиков внутри "сарайчика"... Ну и поварским искусством
обладал недюжинным. Так уж повелось. Выдалась пауза перед обратным вылетом -
на рампе ставят две керосинки (а у нас в баках что? правильно, ТС - 1!) -
под огромную сковороду и под кастрюлю для горячего (понятно же, хоть ивановские,
хоть ферганские летчики дома-то избалованы полковыми столовками и выбором блюд,
и шоколадом... - любят все поесть, а так же и пожрать). Но здесь не в кителях-галстуках, в шортах и майках - стирать еле успеваем - все проще: первое-второе только когда
время позволяло.
Тогда-то и начиналось колдовство.

Как-то раз в Нампуле выгрузились и ...изрядно приуныли, узнав что местный LAM(сокр. от «Авиалинии Мозамбика») дня три подряд не присылал регулярные "Боинги". Администрация аэропорта, уже весьма помятая и разгромленная, упросила Командира забрать хоть
человек сто пятьдесят пассажиров.
Это нечто - местные блатные сами подъехали загружаться, а обычные мозамбиканцы
смотрели-смотрели, да и переломали ограничительные решетки, смяли жидкую охрану и высыпали на стоянку вокруг борта.
Ну, грузимся - через рампу - Вовка орет : всё, там уже две сотни с чемоданами
и детьми ( у некоторых по три-четыре, разных возрастов...), еле-еле рампу*
отрываем от нависающих тел - а их еще примерно шестьсот по периметру...  

Подъезжает жутко старый "плимут", выгружается семья - семь человек, среди них
беременная женщина. Упрашивают - рожать ей скоро, заберите нас.
Командир смотрит на все это, и тихо так Андрею говорит: этих в кабину сопровождения. Только быстро.
Знал, что делает - пока стариков и бабу на сносях с чемоданами через нижний люк принимали, туда же еще человек двадцать - самых резвых - кинулись. Шмотки
забрасывают, сами лезут... В кабинке два на три со мной и так пятнадцать...
В общем, закрывали десантный люк, отбиваясь каблуками по лезущим...
Неприятно, но иначе никак.

Когда прилетели на базу в Мапуту, стоял и считал - 278 человек и багаж. В десантном варианте — была бы только рота с боекомплектом, до сотни десантников.
Не знаю, как уже центровку рассчитали. Или борттехник их там штабелями укладывал,
в грузовой кабине?..
Самое-то главное - выходят и говорят : Obrigado! Muito Obrigado...(«Спасибо!
Большое спасибо!» - порт.)
Два раза в полете разгерметизировали люк: в грузовой еще две женщины с мелкими и
старуха задыхались в куче... По ушам как дало - ай-яй!

3. Правый С.

Удивительное дело - свой 25-й день рождения отмечал в богом забытой Куамбе. Была там
и главная ( единственная ) улица, достопримечательностью которой, кроме двух-трех десятков вилл, как наша, являлись несколько двух-трехэтажных домов и на отшибе -
кафе старой португалки Луизиньи, где мы столовались - рис и козлятина, как правило - горы же вокруг. Редко какая птица. И совсем редко вино.

Сергей (а в экипаже он, естественно, заведовал всеми оргвопросами - негласное правило) каким-то образом умудрился под мой «четвертак» выцыганить у хозяйки кафе пятилитровый баллон "порто". Второй сама мне торжественно вручила на праздничном обеде...
Всё в топку сгодится. 

На окраине Куамбы был такой пятачок — наши местные военные советники показали: сидят мванцы и местные, у каждого несколько банок или фляг с самогоном качулимо (из папайи
и прочего фруктового сырья). Выбирали по простому принципу - налил в ложку, спичку поднес - вспыхнет, значит, берем... Ну, и набрали. Как его пить — да жутко просто: зажимаешь нос и глотаешь, и давишь внутрь...Главное в этот момент воздух не поймать -
вонючая гадость вылетит наружу в секунду... Ну, а после второй - идёт как миленькая.

Два дня и три ночи ( полеты предусмотрительно перенесли) - сплошной отрыв. В чаду поднимаешься, сидят за столом трое - «пулю» пишут, пьют и доедают остывшего козла.
Эти отпали - следующие подползают. Манго (вокруг виллы деревьев пять) изрядно порубили
с ведома хозяина. Самое главное было подняться с утра, когда на полтора часа давали
воду — коричневатую, мутную, холодную, но освежала же!
Одним словом, отдохнули в дым...

Наших еще периодически видели в местечке - там в двух домах были кофейни и почти поломанные "однорукие бандиты" - это смешно, когда сидят рядом русский с похмела
и слезший с гор повстанец (их, вокруг Куамбы, как говорил командир местной танковой бригады, было тысяч двадцать, но - "это наши бандиты, никто никого не трогает...").
И половина мужчин на улице таскала АКМ или АК — так, на всякий случай. Благо, не пригодились, пока мы были там...
Серега, кстати, родом из Подмосковья, крупный, мощный, в юности боксом занимался всерьез. Он автомат не брал с собой, а лазил по тамошним "злачным местам" нередко.
Пару раз вытаскивали из толпы разъяренных пигмеев (с полными рожками, кстати),
а этот только улыбался: "детей не обижаем..."


4. Воздушный стрелок Л.

Недалеко от отеля "Турижму" в Мапуту, где спали и ели поначалу все четыре экипажа и управление отряда в 86-м, начале 87-го года, находился обычный рынок - бананы, манго, ананасы. Специи индусы привозили. Черное дерево в изделиях, слоновая кость, доллары...
Белый рынок, черный рынок..
Прапорщик Игорь Л., которого раньше кто-то из ферганцев надоумил, набрал в Эфиопии
(думаю, у кубинцев в Диредауа - они отсекали эшелоны контрабанды из Сомали и Джибути,
и отдавали это добро задёшево - своим, и советским) - несколько ящиков рыбных
консервов и хозяйственного мыла (нашего — невзрачные коричневатые куски).

Так вот, за пару недель, что мы прилетели и обжились в Мапуту - после отвальных
загулов со стрельбой и метисками в Эритрее, Витю зауважал даже командир отряда З. - 
он ведь стал у нас вроде банкира ( ну, или этакого держателя общака, кому как
нравится). Кусок обычного хозяйственного мыла (как и теперь - из рогов и копыт)
менялся на 2 - 2.5 доллара. В летном дьюти-фри столичного аэропорта им. Лоренсу Маркеша немецкая водка "Kugoloff" стоила 2.75 за 0,7. А у управления отряда, как и у обычного летсостава - нормальные потребности (в отсутствие прочих прелестей жизни в этой,
достаточно запуганной тогда местной сигуранцей стране) - всем ведь по 25-28,
только прапора постарше.

Ну, и плюс - маску из сандала прикупить-поменять, какую-нибудь масайскую заготовку из ebony...ivory...В общем, клянчили у Игорька понемногу. Представляете, какой авторитет -  12 ящиков мыла - олигарх, не меньше. Он, в общем, не жадничал, но и не асточительствовал - наш все-таки экипажный стрелок. Жизнь его трепала и до, и после той командировки за
экватор, а мудрость - известно, дело наживное.
Кстати, особняк его не трогал и на эти мелкие нарушения облико морале закрывал глаза - сам там же столовался...

Когда они улетали из Мозамбика через три месяца (замена бортов и экипажей), спросил
у Игоря - не жалко было, добро-то твоё? А он мне:
- Сань, когда наелись уже Куамбы и Нампулы, и Муэды с Накалой, и Танзании
с Занзибаром, помнишь, ты нас по СПУ* фантазиями развлекал: поменяем, мол, мыло на баксы, накупим макрели в японских банках, это все бахнем на севере - наберем полный Ан-12 кокосов и масайского рукоделия - двинем за деревянные - водки наберем, и всю ее выпьем! Так мы все то же и делали, только без этого сложного чейнджа (тогда еще не знали слова "бартер"). Один эпизод все же, очень характерный - вспомни, в Нампуле,
ездили на океан - искупаться, пострелять скатов из подводного ружья...
Двух здоровенных, по полтора метра в длину тунцов у пацанвы купили - знаешь сколько кусков мыла отдал? Три. 
Две недели два экипажа лопали рыбу жареную, вареную, пареную - и все равно всю не съели....

Когда однажды доставили посольский груз на Занзибар, экипаж по-человечески тепло встретил консул, отвез отдохнуть на виллу торгпредства, а перед вылетом с острова каждому вынес из машины по огромному черепаховому панцырю — на память.
Мой трофей не доехал до дома — Игорек не заметил и сел на газетку, в которую сувенир
был завернут. Грузный, черт. Центнер с лишним весом — тресь! - и экзотика вдребезги.
Да я не в обиде — видать, не судьба.

И где-то он теперь, стрелок ?..


5. Старший борттехник Д.

Валентин заведовал матчастью (т.е. когда наш ивановский двухвостый задымил на заходе в Карачи, с кого шкуру сняли? к гадалке не ходи...). На Ан-12 это тоже всегда классный военный инженер, о машине обязан знать всё или немного больше. 

Валёк, когда из Танзании перевозили спецназ для охраны портов в Мозамбике, все удивлялся: какие они все круглые, упитанные - что квартирьеры, что охрана базы, что бойцы. Кстати, удивление не отпускало и всех, кто полазил в разное время вдоль и поперек Афгана (где ферганский полк летал много и часто...): сначала танзанийцы перебросили разведроту (оцепление) и квартирьеров, потом рейсов восемь мы возили палатки, постельное, жратву, всякие службы сопровождения. И только потом - резво, порой по два вылета в день - личный состав бригады и технику.

Валя одобрительно гудел, если после плотного завтрака в Дар-Эс-Саламе, по настоянию местного замкомандующего ВВС генерала  Д.(умница и мужик)мы еще залетали на остров НгереНгере, снова лопали от пуза, грузили дополнительный бортпаек (!), ящики и людей -
и уходили в небо. 

Было не смешно как-то раз, когда сходу не удалось посадить машину на базу в Даре - стоит стена тропического ливня, вторых кругов уже несчитанно — просвет никак не поймать, а фактический минимум даже для наших асов тяжёлый, нижняя кромка меньше 50.
Валёк приходит в кабину и говорит: кто-то явно без креста... и лупит себя по груди! Такие вещи видел не раз - в Алжире, например, когда во время  авианалетов с "Саратоги" на ливийские базы борты снижались в Хуари-Бумедьен лестницей в 16-18 этажей, а между третьим и четвертым разворотом в "этажерке" зоны ожидания из-за грозы проваливало и кидало вверх - все вспомнили сразу про свои крещения, даже те, кто вряд ли верил.

Самое забавное было, когда на очередной посадке в Даре подломилась передняя стойка шасси, и на три часа мы перевели международный аэропорт в состояние "грогги" - ни срулить ни до рулежки добраться - загораем в конце ВПП.
А Валентин? Нашел тягач японский (пешком ходил - километров семь-восемь), сварщиков привез - стащили нас еле-еле,  на стоянку затянули боком, да уж как-нибудь.

Потом они с Игорем узнали что в полутора километрах от базы лежит Ан-26, кажется "болгарин", года за два до нас его рассыпали на взлете - и (Командиру, ясно, доложили) не дожидаться же стойки из Союза на перекладных - пошли снимать. Сняли, бохх миловал.
Поставили, и до перелета в Мапуту и положенного штатного ремонта - никаких проблем.
Суть не в этом - брошенную посудину давно уже облюбовали всякие ползучие гады.
В следующий прилет в Дар узнали, что удав там заглотил охранника - просто втянул
внутрь спящего - мы потом на фото видели как и что. Подумалось: а на кой тебе крест-то, Валь?.. Спас же, значит и сохранит.
И еще раз содрогнулся.



6. Командир Ш.


Виктор был потомственным летчиком - отец генерал, замначальника авиаучилища - в карьере считал главным: не залететь и не опозорить себя и батю. Осторожный, черт - во всем.
А летал сказочно - что в Эфиоповке, когда накачивали продовольствием ООН воюющие
Мекеле и Асмару,  но особенно - в Южном полушарии. Там иногда тропический фронт
( угадали же время полетать!) - до 10-12 км. А мы, груженые, на 6-7 тысячах "пилим", пустые - чуть выше "порхаем". Это называется фигурным пилотажем - работали он и штурман (ну и рамка радара с грозовыми отсветами): - Есть разрыв, курс — крен. Понял,
доворачиваю.
И так по часу-два, неделями.
Весело...
 
Благо в таких странах немного трафика в небе, и маневры на 50-100 км от трассы не возбраняются (не как, скажем, вокруг Карачи - там у пакистанцев кругом закрытые
зоны - отвернул от грозы вправо - либо два эф-16 рядом, либо на Фирму пришлют счет кругленький...). 
Раз словили шаровую через антенны - дышать все начали ровно и спокойно.
Проползла по лобовому, выскочила... уффф...

Когда ребята с базы дали почитать расшифровку радиообмена разбившегося президентского Ан-26 (собственно, поэтому два ферганских борта резко сняли с помощи в Эфиопии и перебросили в Мозамбик, так, на всякий случай - там советских было тысяч пять...),
а еще насмотрелся в радар характерных очертаний Мапуту и берега, так и не понял :
то ли наши парни праздновали вместе с Саморой (что вряд ли), то ли совсем потеряли бдительность, и ушли на сигнал переносного VOR* в гору  - там ЮАР и Свазиленд. Темное дело.

Витя однажды чуть было не заработал экипажу 30-40 тысяч баксов "левака" (в 87-м - сумасшедшие деньги в Африке, но и риск немалый: стукнут аэродромные — пиши пропало, карьера псу под хвост, хотя на летном слэнге аббревиатуру ВТА завистники нередко расшифровывали как военно-торговая авиация...) - нам загрузили в Мапуту с согласия
командования базы штук пять новеньких "Тойот" каких-то дипломатов.
Бойцы их летели с нами до Дара, молчком.
А когда выкатили тачки в Танзании - те спрашивают : 30 или 40?
Перевожу Вите. Смотрю, он соскучился сразу... - Скажи этим: ящик хорошего пойла
и пару ящиков пива... (за державу обидно - хотелось добавить...) Не принято было
тогда, да и не поняли бы чины из аппарата ГВС и посольские, хотя перевозку кто-то же
с ними согласовал — два полковника в штатском на стоянку приезжали в тот день.
Вот так.

Малярией Командир переболел предпоследним в экипаже, потом я. А было так - Витек неохотно осваивал радиообмен на английском (ты же тут есть), ни тем более на местном, португальском. И когда я по запарке перед срочным вылетом забыл маленькие желтые венгерские таблетки (забавно, всего два показания - профилактика беременности у женщин
и... малярии — у всех), а мы вместо трех дней улетели в Дар на полторы недели — тут
уж и меня догнал отравленный москит...

С утра везли в Келимане бойцов. Уже приземлившись, начал бред какой-то ловить: мотор ухает, потом обливаюсь, голова чугунная. На не своих ногах подползаю:
- Командир, готов...
Фельдшер танзанийский в две секунды : да, он тяжелый...
Виктор даже не раздумывал ни минуты: в Даре нас заменят, летим в Мапуту, там
малярологи и база с госпиталями.
Командир, а как же...
(хотя Танзания в сравнении с нищим в ту пору Мозамбиком - небо и земля..., точнее -
рай и ад).
Сначала сам вел эфир, потом чувствую - труба мне, воздуха мало, температура под сорок, гул и звон в ушах...
Лег в проходе между креслами летчиков, там продувает - почти в отключке слушаю землю (наши же почти ни бум-бум...). Снижаемся, снижаемся, полоса, высота, температура,
ветер, подход, вышка...звон в висках, сердце выскакивает... визуалка, слава богу,
"515, cleared to land" ("посадку разрешаю" - команда из радиообмена) - с прямой, без стандартной коробочки (спасибо, диспетчеры Мапуту), шасси, скорость, ветер, высота, отсчет, покатились...

" Амбуланца" у трапа( сам вызывал с воздуха), меня занесли на задние сиденья, только тронулись, окно открыл — выполоскало вслед несущейся «скорой»...
Три с половиной часа. Как не сдох - до сих пор не пойму.
Малярия четыре креста.
Спасибо, Командир.



7. Штурман Ш.

Артур Моисеевич - само воплощение Аполлона - по утрам разглядывал вздувшуюся простыню,
и по-детски улыбался: опять все зря. Он не умеет не улыбаться - едем на "вышку"* получать за неправильный заход  - там расход по полной, но...заходит Арчи: всем до ушей - и тема снята...
Это он делал расчёты для нашего с америкосами из бывших (South Air - догоняете? - Вьетнам и Корея за плечами) показательно-блистательного захода в Асмаре: четыре борта, договорившись в воздухе: русский-американец-русский-американец - плюхаются на полосу
с разницей по времени 15 секунд - вся Асмара вышла на смотровую на вышке похлопать
в ладоши.

Это он по просьбе седых американских парней рисовал им градиенты для захода в горах по-кандагарски и по-кабульски. Какая разница дураку со "стингером" под Мекеле или Асмарой - кого валить : абрисы у С-130 и Ан-12 схожие (потом у парней в их избушке виски кончился - еще подвезли по простреливаемой в оба конца дороге...).

Это он - приношу утром поднос с завтраком к нашему бунгало в прибрежном отеле, тырк в дверь — заперто. Сижу на крылечке, лопаю сладкое.
Выводит Хельгу — смущённые оба...( Хельга такое вот себе полнокровно-квадратно-женское СС - в Оушеник была копипастером  немецкого профессора-биолога, он бабочек
ловил и описывал, ну и иногда...может быть...) Идет она как-то утром к океану — заглянула мимоходом в окно соседнего бунгало, а там мужик из душа, а у мужика -
оооо какой с утра!
И Хельга прямиком в незапертую дверь, и отлетает земля на полчаса.
Блин, такую его довольную ухмылку вспоминаю до сих пор...

Артур в воздухе умеет все - обойти грозы, воткнуться в закрывающиеся "окна", проложить трассу так, что мы успевали разглядеть крокодильи свадьбы на Замбези и Лимпопо,
и пикировали на обжитый "Оушеник", возвращаясь с Занзибара - ни один радар не йокнул. Зато все, кто загорали на пляже и плескались у берега — зарылись в песок и воду
с головой, ибо шум снижающейся птички Ан-12 это нечто... Четыре ревущих винта никаким иерихонским трубам не уступят.

А на земле мы жутко ладили - потому что были самыми молодыми в этом экипаже, ему 25,мне 25.
Однажды из-за симпатичной "малайки" в Аддис-Абебе чуть не порубили друг друга - 
оружие, крики-психи - а ведь он меня разок от дурных пуль в придорожную канаву оттолкнул, еще в Асмаре. Или я его... Джин был правильный, не помню.
Ночью как-то приходит: найди дихлофос, зверьки по мне скачут. Поливал его рыжую растительность от души и со злостью, всех поистребил...
Еще пара вечеров - и летим далеко... За экватор. Оторвались, шесть часов в полете не разговаривали — СПУ позволяет помолчать, когда не о чем. Потом молча сразу решили оба, что мы - в одном номере.
Знать бы еще этот номер... флайт-план на всякий случай...
карту разложить-разметить... на всю последующую жизнь.

***
пахнущая жизнями черная женщина - пойдём со мной.
там советская пьяная военщина разбуянилась за стеной...
прими покуда розовое розовым - что еще-то нам, фаллосам.
лишь карты лишним грозят и грозы возят по небесам.

1987
( в Части В — воспоминаний в столбик больше, они порой пересекаются с этим дневником, впрочем вполне воздушно. Как трассы в небе, видали ведь?)

8. Правый Е.

Вано из дружественного экипажа, когда мы в Асмаре  посыпались под чьи-то пули после ночной самоволки по барам - кстати, нашего калибра пулеметище — хрипит: - за эту тумбу ложись. А сам от пояса по стрелку: тух-тух-тух..
Собираем народ — осколочные царапины, фигня, кровь сами смыли - чужая улица...
Потом он меня на гигантскую черепаху посадил - ручищи-то вооот! Чемпион округа по гире. Бедная гигантская черепушка - по ней лупят из откуда не возьмись наши и ваши.
(В 1988-м, когда город обстреливали ракетными снарядами, на эту улицу пара штук залетела — не знаю, повезло ли черепахе).

Через пару дней летим в Мапуту, а он - ты же умеешь колоть?
- Да не вопрос.
- У меня проблемка, брат. Круче, чем трепак...
Я и приехал. Приухал, приох...
- Вано, долететь бы, разберемся.
В отеле всем дали сначала одноместные - новички, сойдет.
Позади двенадцать часов лету.
У Ивана было два шприца-десятки.
Декациллин и раствор, ну да - все по-горячему. По-взрослому.
Говорю ему: - Слышишь, это слишком - 10 кубов горячего сразу.
-  Давай.
Короче, уколол медленно, как смог и закрыл его на ключ на сутки. Прихожу - стены в ногтях, подушку разгрыз. Но в норме, жив и бодр.
И слава богу - как отшептало.
Свозили потом к прапору в белом: чист...

Так вот - когда я лежал в т.н. изоляторе и за четверо суток исхудал на 11 кг (при всей моей любви к французам-малярологам с их безупречным железом в крови) — именно он приносил мне пресной холодной воды. С которой в отеле были перебои.
Где уж он ее брал - не знаю, из себя что ли давил ?
Когда по три простыни мокрых из под тебя за час-полтора - научишься любить людей.


9. Командир П.

Коля - ас, без всяких оговорок. Его нечасто из полка отпускали на "африканские хлеба" — авиаотряд в Боле, как правило, помощь. Частые и небезопасные рейсы по воюющим
провинциям — гористые Эритрея и Тигрэ, выпаренные зноем пустынные южные аэродромы.
Но хоть с питанием неплохо. А тут волею судеб - ближе к Южному полюсу, на рис и горстку
рыбки. Полеты - шесть дней в неделю, по 7-9 часов в день в воздухе, так что если бы не славные наши прапора - на сухом пайке бы не протянули...
Там что - печенье, плавленый сыр в банках, шоколад и "пепсика"... Хорошо, своя
тушенка была, армавирская, кстати, как позже узнал — земля-то ведь круглая .

В группе была забавная карта Мозамбика - каждый случай сам по себе подвиг и хохма.
Например, речка К. - Замбези, кишащая крокодильими стаями - иногда шириной в размах крыльев, если на 30 метрах, как Колян на бреющем: чтобы всем все получше рассмотреть...
Пара именных приводов, где - называть не буду, наши пикировали на полосы практически
с выключенными двумя двигателями. По разным причинам.
Было озеро В. - едва не получили от пигмеев с автоматами - искупаться очень хотелось...
И там же где-то в провинции нарисовалось однажды дерево П.
А было так - натолкали груза почти 14 тонн, уж не знаю, что за аврал случился в тот раз... Полоса самая короткая в стране - 1380 рабочей бетонки тогда было, по-моему.
Вот он разогнал машину, штурман отсчитывает скорость - а поднять никак - тяжелая.
В самом конце полосы оторвал самолет с грехом пополам, еле-еле ползет в набор... 
- Шасси убрать!
Механизация пошла...
"Створки не закрыты" - сирена.
Что за хрень? Не идет машина вверх, хоть сколько руды* добавляй - 30 метров, горизонт...
С вышки пиндос тараторит: " Дерево! Дерево! - Шасси-проблема!"
 - Командир, дерево что-ли створками вырвали...
-  Понял, - сам спокойный как мамонт. - Шасси выпускаю. ...
Уух - ушло, похоже. Шасси убрал. Набор.
Хорошо, не очень кряжистый баобаб оказался...
Вот так и попал он на эту карту.

Переводчиком у Николая был друг мой Лёшка. И жили они в одном номере, и Лёха боролся
с твердым характером командира жестко - пару раз выливал водку в унитаз, но поскольку
с Коляном они одной комплекции, то не огреб по полной. (В итоге, конечно, победили зеленый змий и дружба - наверное потому, что прилетели мы в Мапуту якобы на месяц,
а отлетали там и вокруг все семь с гаком...)
Лёха однажды в Келимане, куда мы завозили мозамбикских новобранцев с полным боекомплектом - там все всерьез было - с трапа только сошел, а черт из новеньких -
крыша что ли поехала - как начал поливать из АК вдоль борта!
Хорошо, по касательной, штанину только зацепил.
Так Коля из ПМ ответил, рядом с балбесом зацокало. Пацанёнок перепугался, автомат выронил, упал в пыль, руками закрылся.
Командир, одно слово.
 

10. Бортпереводчик Р.

Лет десять назад мысленно написал извинительную Лёхе - за тот случай, когда из-за болезни он пересел в мой экипаж - надо же было быть таким дерьмом, чтобы в воздухе спросить( а слышали все): так вы меня заберете?
Молчание.

Снова эти полчаса молчания...
В воздухе повисло что-то похожее на мост: два борта, тяжёлых, грузных птеродактиля в этом древнем,  душном, пропахшем кокосами и гнилыми прибрежными водорослями тропическом небе - как на коромысле нашей с ним двусмысленной молчанки - просто болтались между прошлым и будущим. Нигде...
Я предал тебя, Лёшкин? Никогда потом ты не напомнишь мне про эти полчаса. Никогда
больше не успокоюсь и не смогу забыть заливающее душу чувство жгучего стыда, тупое осознание совершенной глупой, бессмысленной ошибки. Закономерности.
Ты не ожидал, что я перейду на запасную частоту и буду говорить с командиром - твоим, моим, нашим капитаном: возьми назад, оставь его на его борту, я оклемался от малярии,
в чем дело?
Сначала думал, что очень правильно поменяться местами: я вернулся, ты свободен, возвращайся к своим. Потом накрыло настоящее безумие: ведь просто хочу со своим экипажем наслаждаться роскошью и почти курортным отдыхом в отеле на берегу, почему нет?
И только, когда Алексей, наверное, слыша ответы командира, понял, что происходит,
и я думаю, снял наушники, отвернулся от экипажа - меня вдруг как током: что же я делаю? С другом, с собой, с теми, кто всё это услышал и понял?..
Мы потом забудем эти полчаса и никогда не будем говорить о том, что произошло тогда,
в небе над Келимане.
Но капля вины всегда будет маленьким незаметным дирижаблем висеть между мной и другом - лучшим из тех, кого встречал на земле.

В Бейре мы жили в двух минутах от Индийского океана, возили президентский эскорт - у меня: мотоциклисты, у него - броня на колесах, тяжелая, блин. Отель «Дум Сантуш» лет сто там уже стоит - рыцари в латах, а покушать - полный ноль.

И мы бегали по белому песку, ныряли в синие волны, засыпали на песке - еще же ничего не случилось... Все ещё живы, полны сил, молоды. Ещё не было у тех кто с нами - ни неожиданно проснуться как бы на родине, но уже за границей, ни всех этих переездов-непоняток, ни коммерческих рейсов в ту же Африку под флагами диковинных стран, ни крайнего взлёта с тремя движками в Менонге, ни целой цепочки автокатастроф, ни
остановок сердца, ни других окончательных диагнозов...
Синь небесная, водяная гладь. И мы.
Два дурака на океане.

Раз возвращаемся в отель - парни во фраках, девушки-женщины в вечерних платьях..
Вспышки репортеров - что за люди? Так два русских экипажа, накупавшись, идут - слаксы, шорты, майки. Эсбэшники президента сразу нас взяли в коридор, оттеснили от толпы - летчики, проходите... Был классный ужин - впервые там и крайний раз по-моему в этой прекрасной и гребаной стране поставили нам мясо с лапшой, а не три драных рыбки да пригоршню вареного риса...
И пиво. Холодное. Свежее.

11. Трудности перевода

На балконе старого кинотеатра в Асмаре усталые летчики вполглаза смотрели по третьему разу « Одинокого Волка», ноги на креслах, и уже никто не напрягал такого же ухайдоканного двумя перелетами переводягу: - а че он ответил? - а тот, крутой?
Фильм естественно шел на родном голливудском, но ни синхрониста, ни последовательника не требовалось. Практика фестивальных показов в Горьком (Нижний Новгород, гдне альма-матерь) несколько помогла набить руку: еще студентом сеанс за сеансом в кинотеатре «Октябрь» оттачивал навыки перевода с экрана, поэтому процеженное сквозь зубы и выпаленное в ярости удавалось на ура (это ведь не «Тутси» сходу дублировать). Тем более, что после пары пива барьер в восприятии английского самоустраняется напрочь. Плавали — всяко.

Зная, что позже в баре деффчонкам переводить вообще не потребуется, а утром
у доктора только рецепт и цену разобрать, никак не предполагал, что родной язык эскулапа очень скоро будет мне необходим. Он португал, что делал в полуитальянской Асмаре — не понятно. Впрочем в Африке это в порядке вещей.
Белый белому глаз не выклюет, а обстоятельства, место и время выбирает судьба.

У Лешки второй язык испанский, ему легче, общая мама-латынь. У меня французский — всего лишь падчерица. В пикировках с начальником тыла авиабазы в Мапуту — жердь и сноб, звали его Висенте —  мне язык де Сент-Экзюпери помогал часто, tenente Сентиньу довольно бегло говорил на своеобразном парлефрансэ и рад был нечаянной практике.
Но все же... Устроиться в отель, договориться о питании, на аэродроме объясниться, на улице — пришлось клянчить у курсантов Военного института тетрадки, пособия.
Часто и подолгу надоедать персоналу в отелях и местным сопровождающим, ночами зубрить глагольные формы, числительные, разговорные штампы. Как первый курс факультета — чтобы застряло в голове навсегда.

Однажды после командировки в Танзанию перепала экипажу коробка одноразовых носков — просто очень много, не знаю, пар 200. Вырядились в белые носки — умора! Выбрасываем вечером в номере в корзину для мусора — горничная все аккуратненько достанет, наутро служебный этаж щеголяет в белых носочках.
Уже постиранных.
В те дни в столовой и на ресепшн не отмахивались от нас с Лехой, подробно и охотно объясняли как сказать это и то. Даже включали единственный на весь «Милитар» телевизор — часами слушаешь, запоминаешь, спрашиваешь устроившегося рядом аборигена, если что непонятно.

Примерно через месяц (да и спасло, что в Куамбе народ попроще, не быковали, когда с расспросами доставал) на разговорном уровне уже лопотал. Ещё через два с грехом пополам переводил застольные спичи, благо такое случалось нечасто.
Через четыре месяца обнаглел до того, что в провинции при случае переходил в радиообмене на португальский. Некоторых диспетчеров не раздражало, а ЛАМовцы в эфире уже не стеснялись и спросить, и подсказать текущую погоду там-сям.
На своем.

Если Лешка, популяризатор бессмертных Ильфа-Петрова, уже на амхарском через год приводил в ступор торговцев конфискатом  в Диредауа коронными : «от мертвого осла уши» или « может, вам еще ключ от квартиры, где деньги лежат?» - нередко
уторговывая ту или иную шмотку донельзя, то впсс нравилось подолгу болтать
с музейными или аэродромными, записывая в блокнотик разговорные словечки, ругательства (а куда без них? Как завернешь на местном — и мертвый дотоле вопрос решается махом),  полезные и расхожие выражения...

Когда шла замена бортов, со свежими экипажами прилетали друзья-сослуживцы из ивановского полка, из Паневежиса, из Калинина ( Тверь, единственная теперь вэтэашная колыбель ). Свои, с кем служил два года, кто вывозил в Ирак, в Анголу. Встретить же надо по-человечески господ офицеров. Местной экзотики — маски, ракушки, виски, сигареты местные (очень неплохие, замечу) — подсобрать. Все чин-чином.
 
Алик Б. прилетел с крайним бортом, с ними замкомандующего генерал-лейтенант З.  Проверяющим — обычная тогда практика. Как отпросить друга к себе в «Милитар»? Управление и наземники в другой гостинице квартировали.
Обнялись, пошушукались. Подхожу к генералу, обратился как положено. Объяснил. Он молодец, без лишних вопросов: « Разрешаю. Под Вашу личную ответственность» И улыбнулся: понимаю, соскучились. Вся ночь в разговорах, усугубили немножко как водится. Он притащил с самоля коробку — держи, тебе. Мать-честная! - черный хлебушек, водка, банка сельди, головка российского сыра. Врать не буду — аж из глаз брызнуло, от эмоций. Лишняя влага — рядом с океаном, мы же как губка.

До длительной загранки собирался наш «двухгадюшник» остаться в кадрах, рапорт и все такое. Не срослось, но ребята очень помогали. В Штаб ВТА названивали,  проездом напоминали шефу бортпереводчиков Васильичу. А еще... когда родился первенец, мы из Запорожья на Ил-76 почти месяц по очереди таскали грузы в Эфиопию. Сдвоенными экипажами, по рейсу в неделю. Уже вот-вот срок, на телеграф и утром, и вечером наведываюсь — глаза намозолил. Наконец-то! Сын!
Так мы в тот вечер по пути в военный городок целому кабаку проставились. Миша Т., здоровенный  бугай, полдороги меня на шее вез. Песни орали, смеялись, как дети. Такое разве забудешь? Хоть за экватором, хоть где.

Саня А., один из двух курсантов ВИИЯ, летавших в Мозамбике с постоянными бортами ( мы вроде прикомандировались ненадолго, да подзадержались), когда
вернулся из прогулочной миссии в Зимбабве, притащил шотландский вискарик, сидим-смакуем:
В Хараре, как в твоей Англии — лужаечки, травка к травке ровнехонькая, улетать не хотел обратно.
Ну так мистеру Родсу спасибо, не зря же сэр Сесил за выдающиеся заслуги
перед королевским двором еще при жизни правил страной имени себя.
Да уж, редкие люди способны создать такие империи как «Де Бирс».
И ведь белые власть отдали — а порядок остался.  А здесь португалы бежали, побросав все, и через 13 лет вечная как Рим канализация на улицы потекла...

Они с Володей К. подробно, в деталях просветили нас и наши экипажи - где, что и как в столице, помогли с языком на первых порах. И без высокомерия, свойственного иным кадровым переводчикам, делились секретами выживания в тропиках, профессиональным скарбом, мелочами, без которых быт нормальный не наладишь в чужой стране. Поэтому когда сосед-голландец по аэродромной стоянке предложил на два дня махнуть в Иньямбане на пляжи (а у нас вылеты как назло) —  курсантам предложил, по-братски. Свои ведь.   
 
         
12. Ангелы

В Ессентуках можно встретить поэта Сергея Рыбалко, продающего около источника свою книжку стихов со скидкой и автографом, иногда грустно спускающегося в клуб санатория "Надежда" и читающего их вслух немногочисленным отдыхающим...

Но я не об этом.
22 февраля недавнего года , накануне праздника СА и ВМФ, зашел туда порастрясти мослы - на танцы. Десять минут растрясал - здоровья-то уже добавилось за неделю массажей,
ванн и грязей. Один. Сам. Тут две тетки входят - а музыка уже закончилась.
Одной утром назад в Москву, другая озабочена ремонтом купленной в Ессентуках "однушки". Знакомимся, у меня есть выпить и есть повод — вперед.

Случайно что-то пролетело про Фергану и ВТА — Елена (вторая из теток) аж вскинулась: летчик что ли?
- Ну не совсем. Летал с вашими в экипажах. Навозом. Толмач.
- Где? Когда?
Слово за слово, оказывается, Игорь Т. - ейный муж, а она ему лет, почитай, уже десять - вдова...
Вот так.
Гоша был шкаф - не в каждую дверь проходил. Раза два пересекались, а в Фергане он водил меня и коллег-переводчиков к знакомому чайханщику - и правда, вкус не пропьешь. Даже в лежку, как на тех половичках...

Земеля маленькая и круглая.
Над ней огромное синее небо.
И поди ж ты - в 87-м два "Ила" джанкойских, два знакомых комэска - Коля и Костя - наложились друг на друга, не разобрав эшелоны (или еще почему-то... кто знает).

Что могло быть удивительнее однажды встретить на краю земли факультетского однокашника, на свадьбе которого зажигали трое суток в Смоленске, еще в эсэсэсэре, тамадой (ездил тогда бухой на розовой свинье,  упал лицом в розарий, украл невесту - ей пописать за гаражом приспичило, тетку жениха на три года старше накачал, будущей жены сокакашечницы занесли в поезд и везли обратно в Горький в пустом купе, вытирая лоб занавесками -
столько всего было - эхх)?
Он, хоть и в черных очках - Олежка ! - тихонько сзади коснулся плеча на аэродроме:
- Боа тар! ( «Добрый день!» - порт.,разг.)
Олег жил в Мапуту с Любой и мелким - тот вечно болел. А мы таскали ему печенье,
кокосы, лекарства. От "Милитара", где тогда обитали, до Олегова логова - пять минут ходьбы. Когда в мае улетали - он приехал проводить, ему еще год было париться
в Мозамбике по профтехобразованщине.

Но я не об этом.
Так вот, с Леной до двух ночи вспоминали - летчиков, командиров, штурманов, прапоров, строевых и штабных... Перебивая друг друга, наливая... Когда Игорь погорел в Баграме на какой-то мелочи, командир полка М.(бывший наш, ивановский начштаба полка, так и не знаю - дали ему генерала или нет) в лоб: в завитинск или укурей? сопки или пустошь? Алёна ему: да поехали... куда-нибудь...
Сопки, срань, пьянь, карьера - по косой.
(Ее в штаб вызывают, эту сочинскую мармеладку, и спрашивают: ты хоть знаешь, декабристка, что там ни удобств, ни воды, ни сытно пожрать, как здесь, в долине? )
А она им про любовь, а не про суд чести.
Любила его безумно. Лет пять в себя не могла прийти после того, как в Арцизе(почти Бессарабия) его мотор отказал. В 99-м.
В 42 года.

Но я не об этом.
В Иваново была другая Ленка. Все ее звали: влез-умри. Чего-то умерших от нее не видел, но неприятностей хватало.
Уже рапорт написал в загранку и трачу отпускные - вызывает особняк:
- Там тебя на верхнем этаже ее хахарь ловит - опасный, из наших,
ствол, допуск и все такое.
- А я при чем?
- Так не попал под нее, обиделась девка. Вот читай: заявление -
рвал одежду, домогался... в подъезде.
Сижу и тихонько ржу: а кто это?
- Да иди ты в жопу, старлей, у него ствол!
- Ну и что? Я-то тут при чем? У меня тоже еще не сдан.
Короче, нескладуха.
Отпустил меня майор за недостатком ничего.
Да и черт тот, похоже, сам понял, что не там и не того караулит.
 
Вскоре я уехал в Эфиопию, потом в Мозамбик.

В Мапуту прилетел экипаж на замену. Костя Н. - красавец, спортсмен, бохх в небе и
просто роскошный Человек.
Летаем.
- Знаешь, женился же недавно, поздравь!
- Ой-йё! Слава богу! Молодец! А кто она?
Фотку протягивает.
Минуты две молча пытаюсь из себя что-то изобразить: та самая.
-  Поздравляю, брат! Храни вас господь...
Потом в экипаже: - Мужики, хоть и по пьяне — не дай нам бохх даже шутить на эту тему.
Ни разу не слышал ни полслова.
Даже когда ко мне на Харрар рыбу половить приезжали через год.

Здесь уместно это:

...and they lived happily and contended ever after...

( ...с тех пор они жили счастливо и в согласии...)

Всегда буду помнить его живым, хоть и не увидеться нам больше.
По крайней мере на этой земле.


Часть Б. ETD-ETO-ETA

(расчётное время вылета-пролёта-посадки — сокр.англ.авиац.термины)

13. Бейра

"Дум Сантуш" - старинная гостиница в двух минутах ходьбы от океана, поэтому экипажи предпочитали останавливаться здесь, а не в городе. Представляете - по коридору идешь, а вокруг - рыцари в латах, гобелены на стенах, пока еще не истраченные молью.
Обеды и завтраки жуткие своей бедностью. Но зато всегда полная гаррафа ледяной воды, иногда вечером - бутылка пива..
Когда возили президентский эскорт по провинциям - 16 заряженных "Хонд", самое впечатляющее зрелище было - как эти парни влетали в грузовой отсек по одному узкому трапу (чуть шире колеса), и парковали начищенные как яйца жениха мотоциклы — плотно,
один к одному.

Парнишка-мотоциклист за две недели полетов так и не научился разгоняться по бетонке, взлетать по отбрасывающему вверх, испещренному заклепками и набойками пролету в три ладони - за него это делали другие, и ни слова ему вкось, ни полслова.
 
Пару раз океан был агрессивен - жгучие медузы, мурены вылезали из нор. В воде мало не покажется такую страшилку встретить. Впрочем и мы не пай - били скатов из единственного на экипаж "подводника", потом их кухня ресторана готовила - ели, если они не успевали отравиться синильными своими брызгами.
Очень хотелось кушать. Работы невпроворот, условия — то в жар, то в холод, иногда и сон нормальный всего по четыре-пять часов...

И еще чего-то.
С нами почти все время - первые три месяца точно - летали мозамбиканские контрики,
так, на всякий случай: вдруг где-что организовать, или слабо пока знающий португальский переводчик не переведет как следует по быту, погрузке и проч., или деньги собрать с пассажиров борта, или свои дела слепить...
Один был Пиреш, лейтеха. Практически никакой. Другой - этого мы любили - Рикарду, молодой ушлый сержант, расстараться он умел - пиво и креветки в голодной Нампуле,
пару мешков кокосов в Келимане, да и мы его кормили практически как члена экипажа - жарят рыбу или борщ варят прапора: давай миску, фиолетовый! Навалим.

И все бы ничего, но однажды приключилась с другом моим оказия после почти двух месяцев воздержания - Рикарду вез какую-то куда-то - кровь с молоком - а штурман ей кабину своего колпака решил показать: солнце в горизонте, облака, земля, реки,
кокосовые джунгли  - фантастическое зрелище, я вам скажу . В общем, девчонка
растаяла - и давай они там внизу на кнопки давить чем попало, в том числе и СПУ.
Мы так все и замерли: ох! бух! ай! вздох! - борт снижается потихоньку, переходим
на Бейра-Подход, работаем и беззвучно ржем.
Рикарду ни фига не понял: он боялся как взлета, так и посадки - по ушам рубило,
пока не пройдет железяка полторы тыщи...
Ну, сели.
 
Девчонка вылезает, глаза по полтиннику , лопочет на своем, Петя не  торопится наружу из колпака, Рикарду считает метикалы - в кабине сопровождения еще шестерых перевезли, выключаемся. Стоянка.
Поехали в отель. Никто ни похабного слова. Штурман после ужина сразу к ним в номер - открыто. Только взялся за нее снова - шаги по коридору. Там же железные дядьки стоят в латах, уже говорил - так вот, эхо и звон, когда кто-то идет... Успел закрыться в ванной. Полтора часа там просидел, слушая, как Рикарду распекает сестру (как оказалось потом ), он ее вез сватать... Чтобы ни-ни и ни с кем. И на русских глаз не поднимала. Чтобы его карьеру не спалила, не дай бохх их католический!..
Опа!

А мы с ним поздно вечером ныряем в волну - вода теплая, пиво есть.
Так и подмывало спросить: ты зачем ее пятой точкой на кнопку переговорного устройства
усадил? Мы чуть машину не потеряли, когда это всё услышали...
Да не спросил. И вряд ли уже когда-нибудь.
Далеко теперь Бейра.
И давно это было. Или не было?

14. Лишинга

Реально с душного океана долететь до границы с Малави, посадить Ан-12 на 1800 метрах (ныне 2,5 км) бетонки в горном рельефе и увидеть сосны и яблоки?
Запросто.

Еще и избушки там увидел, а не виллы - большей частью срубы, обшитые деревом, ибо высоко, холодно и по-уральски, - московски, - вологодски, - тобольски - не по-африкански как-то.
В Лишинге жили врачи - соответственно, при входе стояла 200-литровая бочка медицинского спирта. Врачи пахали в госпитале провинции, и совершенно точно здесь не было малярии - не долетают на такую высоту москиты. За горушкой была английская термопара со спецназом Ее Величества, но и те периодически ныряли к нашим белым халатам - в основном,
дипломированным ВМА спецам, и изрядно везде всех перелечившим. Мест перечислять не будем. Но их много.

С самолета принесли несколько коробок борт-пайков - самое в них ценное было паштетом из печени. Намазывать на "булашаш"-печенье и закусывать разведенный медициной напиток. Гудбай, печень ...
Они - практически гражданские, зряплата раза в полтора ниже нашей баксовой ставки, но...
Умудрились садик посадить, угадав климат - привезли яблони, долго терли с посольскими,
и таки посадили. Деревьев тридцать.
(Представьте яблоко в горах Мозамбика, по сути субтропической страны, где бананы и кокосы, манго и папайя - до омерзения надоедают?)
Причем, наши сорта - сергачские, мичуринские, подмосковные...

Филя - уж не знаю почему подполковника военмедслужбы так называли - долго и смешно рассказывал, как раз в месяц по графику они заказывают продукты для всех на точку -
их там семеро было: полный список, с копченостями, шоколадом и сырами, но не чаще
раза в квартал привозят (нашими же бортами) только квашенную капусту в трилибанках, растворимый юаровский кофе и соки из Свазиленда - посольские-то рядом с магазином обитают, кто там за ними успеет?
Мы вот тоже с этими полетами промахивались постоянно.
В общем, еще коробок восемь с борт-пайками выгрузили... после бани.

Надо сказать, что бани хомо советикус строили везде и всюду: где бы ни был - и в залинованной по полгода дождями Аддис-Абебе, в международном, собственно, аэропорте, недалеко от палаток авиаотряда, и в Эль-Хаббании (Ирак), в те годы еще жирном,
роскошном и не побитом союзнике, и в Адене (Йемен) при +52 Цельсия, и в Мапуту,
рядом с полосой и ангарами голландских "джетов" - нечто всегда собирали
из чего-то, и там мылись-парились...
Здесь, в Лишинге был плюс из минуса - влажность в этих горах к вечеру всегда почти набрасывала на камни и зелень изрядный слой измороси - по три-пять сантиметров и более.
То есть из парилки задницей в снег - и ты почти как дома.

Незабываемые впечатления после месяцев стекающего пота и воняющей флоры саванн и джунглей, в т.ч. припортовых и городских. Миазмы, которые даже при двухразовой стирке с себя не убрать... Улетать не хотелось - после двух месяцев возиловки молодых
необстрелянных аборигенов на фронт - в Накалу и Келимане, после того, как китайский парабеллум натер штанину справа, а кольт, подаренный комбригом в Куамбе - слева, а все носишь, ибо... Западный район Мапуту - тоже яблоко, и палят там иногда
вечерами...

А тут двое из военмедов с косами, почти гражданка... Все же в штатском, а не...
И яблоки их - такие розовые, наши, настоящие.
Просто увидеть, а не потрогать, не съесть...
Улетали, словом, впополам (а иначе бы и не ушли), и долго-долго - из Лишинги четыре часа лету до базы - молились что ли.
За следующий урожай яблок.

15. Куамба

Кроме экипажа в Куамбе было еще несколько русских советников при танковой бригаде,
они жили в двухэтажной вилле, у кадрового военного переводчика Димки была обезьянка-шико, у замполита Васильича - лемур с ладонь. Познакомились и подружились сразу - чаю, как водится, нахлебались...

Димон мне очень помог с португальским - отдал пару пособий из Краснознаменного Военного института, ведь всего несколько недель, как прилетели в страну - я совсем сырой в незнакомом языке... Кстати, обезьяну свою он увез в Москву - в сумке через таможню пронес - девушка в форме просвечивает сумку: это что? - обезьяна женского пола...
- да ну вас, шутников ! иди, красавчик. 
То был канун восьмого марта... 

Васильич страшно любил поспорить про идеологию, а я как раз подходящий объект для его словоизвержений про мир барыг и чистогана, после студенческой стажировки в Англии.
Он же договорился с командиром бригады, чтобы мы поехали на склад вооружений и выбрали себе что-нибудь. Мама дорогая: узи, чешские скоростные пистолеты, американское - со времен войны за Независимость до М16, беретты, магнумы, рпш, шмайссеры, винчестеры в смазке..
Музей, одним словом, но все стреляет и с завидным боезапасом.
Выбрал себе китайский парабеллум с удлиненным стволом и кольт 38", пока пристреливал - понравились, аж жуть.

Комбриг сперва нас невзлюбил - мы иногда мотались по деревне с АК-шками, как и все остальные здесь мужики, хоть и не черные. Второе - Рикарду начал ходить к его дочери, а мне потом пришлось сидеть между двумя их стволами (ПМы, кстати), и - то в жар,
то в холод бросит - объяснять на худом португальском, жестами и английскими идиомами этим джентльменам, что ничего же не произошло. Девушка цела, влюбившийся не трогал ничего...
Первый раз в жизни оба виска буровили две металлические дырки по девять мм каждая (не последний, как оказалось потом).
Рикарду предупредил: на километр к ней не подходи, скотина. Или забудь про экипаж - ты здесь сам по себе. Он понял, и отстал от девчонки, ей всего 16 было.
 
Когда понабрали каждый из его арсенала - комбриг подобрел...
А когда выехал с бригадой повоевать - и через три дня вернулся: все танки целы, боекомплект отстрелян, пленных - ни одного, но: - Вамуш!  - Победа! На пир и нас пригласили.

На автобусе выехали на местную говнотечку - вода желтая, на берегу мангал (наши же и научили?), козлятина на шампурах, девчонки столовские пляшут и накрывают - губы
вооот такие!!!
Постреляли по висящим манго, хлопнули качулимо - видимо, мы с Васильичем побольше,
ибо он тосты произносил, а впсс переводил.
Он мне: на спор, на стакан - через речку и обратно, кто вперед - слабо?
- Давай!
Ныряем, плывем - он кролем, я брассом, он явно впереди.
Метра два отстаю. Смотрю, валится на том берегу - синька подвела, назад ныряем почти вместе - и оба брассом...
Смотрим, а на нашем берегу лица у всей публики потускнели как-то и побледнели.
И смотрят совсем не на нас...
Вправо глянул - метрах в ста кайманчики с песка резво сползают в воду, их много...
- Крокодилы, маши крыльями! - я ему.
Он понял, что гонка уже не за стакан.
Пересекли речку,  дыхалка на ноле - сами зеленые, но уже совершенно трезвые, сколько
бы потом не наливали. Вот одного не понял до сих пор: почему с кучей винтовок
и прочего нарезного добра с берега не пугнули этих голодных тварей? Или знали,
что не голодные? Или знали, что доплывем и так? Или?
Шоу в общем, удалось.
Потом дрожь и синие губы, когда поняли оба, как где и почему.
Прав был великий Редьярд.


16.Куамба (продолжение)

Васильич учил меня правильно стрелять - в пояс, а не в голову. А потом с ним случилась большая неприятность...

В этой части Земли злодействуют не це-це, а манговые мухи (а мужики-то и не знают...)
Собственно, готовились к празднику - заполонившие все и вся летающие термиты теряют крылья. Именно в эти дни - начало января, зимние морозы по Северному полушарию, летний зной в Южном - их от крыльев освобождают и складывают на подогретый чьими-то горящими сушеными какашками широкий камень,
очень ровный диск к тому же.
Руку поднесешь - нет руки.
В общем, аборигены жарили лепешку вкусную, а Васильич понравился мухе.
День проходит, второй: - Саш, горит рука.
Да иди ты, полуполковник! Наливаем...
На третий пришел и говорит: -  У меня там в руке шевелится что-то. На четвертый уже
не спит.
Дима, переводчик их группы, уехал - справочники в деревне откуда? Идем к местным: что
за хрень?
Замкомбрига извлек откуда-то старую энциклопедию: не це-це явно. Мальчишка с улицы показал на руке заросшие дырки: они, дескать, созреют и улетят. Через 21 день от
посева. Манговая муха. Потомство в чужую плоть селит. Ее детки жрут тихонько твое
мясо и взрослеют - а потом улетают из тебя.
Тоже летчики, мля...

Васильич на шестую ночь приполз : не могу, давай уже что-нибудь делать.
А что делать-то?
Ему полтора стакана внутрь, себе стакан. Взял нож десантный, юаровский, выковырял
этих тварей штук семь из руки. И еще по стакану в рот. Тем же обработал раны, откуда здесь другие анастетики?
Васильич спал после этой «хирургии» больше суток. Потом повязки, санитарство.
И лепешка из поджаренных насекомых с молоком - на завтрак.
Вкусно, куда деваться?


17. Накала

Не много в Мозамбике мест, где приходилось ночевать не в гостиницах, а у своих на вилле или в русском доме, как здесь. 
Второй город-порт, сидады ды Накала - единственный, по-моему, до сих пор сити на многих иноязычных картах этой страны в силу исторических и стратегических причин.
Через Накалу шел местный экспорт, а портовые и рыбные благоприятности шельфа использовали траулеры целой кучи государств. Там нас накормили макрелью, выловленной советским судном в этих водах, зато из банок, где все по-японски...
Мистика какая-то.

Летали в Накалу больше месяца, каждый день - с чаем из подземелий Куамбы - еще португалы отстроили хранилища под землей, а совместная англо-франко-мозамбиканская компания грузила нас кубами высокогорного черного чая в фанерных ящиках - летай не хочу.
Пару раз были там небольшие заварухи, но чаще разгружались штатно - не с включенными двумя (на быстрый уход) .
На вилле, где раз заночевали, жили наши с базы техобеспечения, все в тельниках, с семьями - детишки, жены. Перестаешь удивляться, выпив по второй  - как правило стоя -
за общим столом. У них со сладким было вообще никак - а у нас безмерные запасы
галетного печенья "maria" из бортпайков. Зато рыбы наелись, оох!
После четвертой или пятой их старший Борис задумчиво так спрашивает:
- А давно мамкам-теткам своим не звонили? 
Да откуда звонить, не через черный же ящик?
- Поехали...
Провел нас на корабль, о чем-то перетер со старпомом, в рубку заводит по одному, начсвязи набирает за тобой цифры:
- Говори, твои на линии.
Блинннн... Чудеса еще случаются. Причем везде и всегда. Звоню маме с отцом в Первоуральск - у них еще не было телефона, соседку поднял с кровати, потом
в поселок Большевик Краснодарского края, где жена с маленьким сыном - как рядом слышимость, даже чувствую у кого больше голос дрожит: там или здесь.
Потом, конечно, всенощная и разговоры по душам - а им-то на службу с утра, а у нас
вылет после обеда - погоды назад не было...
Самое смешное, что проснулись на кроватях хозяйских, а не в холле, где нам постелили вчера...
По-моему, все оставшиеся коробки с печеньем и паштетом выгрузили там же.
Мужики мои пару дней ходили обалдевшие совсем - ни пить, ни курить не хотелось.
Только рассказывать, что у кого дома.


18. Келимане

Привыкший с детства к бескрайним лесам, увидел здесь нечто похожее на тайгу - да, пальмы кокосовые. Десятки и сотни километров пальм. Сверху — такое же темно-зеленое море.
Стало больше мелких заварушек, и частенько приходилось выгружаться, не выключая
один -два двигателя... Несколько раз слышно было, как ухают орудия в прибрежной зоне.

Пока возили из столицы призывной молодняк правительственных войск, насмотрелись...
Рота бойцов ни-уха-ни-рыла, но с автоматами и боекомплектом, под такелажем - недельный или месячный запас сухого корма в пайках — и вперед, на войну. Они порт отбивали, или делали вид, что отбивают - в общем перевезли мы их, этих мальчишек - наверное, не одно кладбище...
Да и они знали, куда и зачем летят.
Приземляемся - только маршалы аэропорта руки опустили - рампа вниз, и поехали. Пару-тройку сразу не догоняют - несутся как укушенные к пальмам, а кто их там искать будет? По 15-17 лет - дети, одно слово. 
Либо автомат бросит на ходу - это опасно, эм-пи (военная полиция) могут завалить
на бегу как дезертира, либо где-то под пальмой оставят, и в бега...

Потом месяц с небольшим перевозили туда бригаду танзанийского спецназа, и их же береговую охрану - стало чуть спокойнее, профи все же - оцепляют место разгрузки, не дают вернувшимся из джунглей дезертирам - чаще всего на выгрузку коробок и ящиков приходили они - растащить опять по джунглям.

Келимане из Мапуту - самый дальний маршрут, не любили ибо три с половиной часа лета, дальше только Муэда - родина местных вождей, масайские банту. Фронты стоят тропические, до 12-13 тысяч в рост, а мы груженые на 5-6 тянемся, дырки ловим.
Летчики - асы, безусловно, такие крены и пируэты на этом сарайчике выписывали!
Потом, когда летали из Дара туда же - полтора часа в один конец, даже раз потрафили местным коллегам: три рейса в день. Это называется налетаться до зеленых соплей.

А все равно воровства на аэродромах было - ужас какой-то.
Джип подходит - загрузил коробки с тушенкой, накладные честь по чести, отъезжает, а эм-пи ( милитари полис, повторюсь) вдогонку трассерами — видимо, повстанцев загрузили...
Как в Мекеле бывало... Хоть и совсем другая Африка.
Ах, да, я же про кокосы...Сначала, как положено, исправно лопали орехи, потом надоело: десны болят. Проковыряешь дырки ножом, молозиво выпьешь,  а орех - в ведро...


19. Муэда

Мы открыли рампу, и не слезаем - толпа мальчишек 14-17 лет с заточенными передними зубами. Кидаем им печенье и не выходим из самолета - страшно... Съедят же.
Их человек сто собралось у самолета - сидим, рампу хочется закрыть. Потом пришел
главный - вылезайте, давно уже людей здесь не едят. И вообще Муэда - родина президентов, хоть и бантустан вокруг.

В Муэде курицы величиной с собаку - двух нам зажарили. Улыбаются-то подростки своими точеными зубками весело - а жутковато все равно...Раньше они и людское ели, лет пятьдесят тому. И вот - главная деревня Мозамбика, танки их вождей вошли в Лоренсу-Маркеш в 74-ом. Родом многие в тогдашнем руководстве страны тоже из этих мест.
И чины из правительственной верхушки, и убитый об горушку Самора Машел.
( Через 25 лет по улице его имени в Москве часто водил гулять своего младшенького — опять просто совпадение?)
Сели-таки, закусили - а все равно мы для них как будто пища.
Масаи - охотники, воины.
Надарили нам истуканских девок из черного дерева, а мы парой коробок с печеньем откупились.
До сих пор одна статуэтка дома стоит. Языческое в них и в нас никуда никогда
не исчезнет.
Теперь лучше понимаю покойного Апдайка. Его «Переворот» -
одна из настольных книг.

20. Дебре-Зейт

Это потом два моих экипажа, узнав, где вилла с катамараном и рыбалкой на голый
крючок, тихонько в пять-шесть утра подъехали на пазике из Аддис-Абебы и расположились
на лужайке - костер развести, шашлык сварганить. Катамаран сами отцепили от замков - летчики, нигде не пропадут...
Просыпаемся - гай-гуй под окнами, вышел - оба-на! Те же любимые мозамбиканские
рожицы, только теперь в Эфиопии! И мяса нажарили, и рыбки из озера Харрар под " массандру" и местный джин - кстати, отдельная песня..., и наговорились вдоволь
до упаду: " а помнишь? - а ты помнишь?"

Но это всё было потом. А осенью 1987-го, после отпуска меня определили на базу
местных ВВС в Дебре-Зейт, Лёшку через месяц-полтора отправили на авиабазу в Диредауа, его однофамильца  - в Массауа, к морякам...
Пока входил в курс дела, подружился с минскими коллегами - дай им бохх здоровья,
и их семьям добра.
Они через пару месяцев заканчивали двухлетний вояж на родину предков Пушкина, и по вечерам в субботу мы шумно и весело пели-танцевали под джин и двухкассетник (я его, сознаюсь, унаследовал от Лёни С. - за мелкую сумму местных денег).

Гитара шла по рукам. Андрей П. славно пел из розенбаума. Сам иногда травил душу под дольского, "воскресенье" и " битлов". Ни разу не помню, чтобы джина хватило на весь вечер - пара добровольцев отправлялась за колючую проволоку - наше стойбище из трех рядов деревянных бараков по четыре квартиры в каждом, было обнесено, за ним -
черные парни охраны с «калашами». К лазу идешь: "гудыння, тыннастыллинь" - дескать, "привет, туварищ!" - это чтобы не полоснули по ногам очередью нечаянно. За пару
сигарет пропускали до ближайшего ларька - а там нас ждали круглосуточно, ясен перец.

С утра на построении генерал нюхал только первую шеренгу, да и то иногда. Его видимо, нюхать приходилось первой шеренге. А было в строю человек сорок, одних переводчиков шестеро-семеро, плюс спецы, летчики, советники.

Каждый вечер с устатку - то волейбол: своя площадка у клуба, то пинг-понг и бильярд - на пиво. Периодически кино в клубе, и даже раз мы устроили разгромный КВН против спецов и управления: с нарядами, переодеваниями и песнями на мотив того, что было под рукой
(в том числе и пугачева а.б.), на тему из покойного Леонида Филатова « Про Федота-стрельца". И генералу тогда досталось, и всем четверым полковникам нашим.
Ну, а собственно, чего от переводяг ожидать-то?
Несмотря на буксующую на исторической Родине перестройку, все-таки победили в неравной борьбе. Правда, и после ошеломительного триумфа пиво в буфет-магазин все равно
завозили нерегулярно и мало.

Поэтому другой отдушиной субботы была поездка за продуктами - языки говяжьи,
обсиженные мухами, но свежие. Мясо - телятина, говядина. Фруктовая ферма, где папайи
и бананы с апельсинами.
Ну а потом гвоздь программы - местная кафешка "Лям-Лям" с коньяком или джином.
Возвращаешься слегка наклюканный - зато в полном удовольствии от общения...
Было два автобуса - утром с женщинами, обычно дежурный офицер тянул эту лямку тяжелую
с дежурным переводчиком. Там - жесткая торговля, наши жены за каждый бырр (валюта
здесь такая) - шкуру снимут...
И второй - ближе к обеду, когда душа раскрывается. В своей, чисто мужской компании.

Андрей улетел в конце осени в Союз, с сыном и Аленой.
Командир его - Петрович забрал меня на Ан-12, ну да, кого еще?
Страна большой - народу мало. Впереди Асмара любимая, Мекеле, Бахр-Дар, Годе и
Диредауа с окрестностями...



21. Дебре-Зейт (продолжение)


Так не бывает...
Пишу про Дебре-Зейт, звонит Слава Д. : нечаянно проездом в Армавире, телефон взял у штурмана, который летал у Петровича, с кем вы в ущелье под Асмарой кидали противокозлин» - давай встретимся?
Ну так да!

Слава Д. летал с Петровичем до меня и до Андрюхи. Воспоминаний просто уйма. Сразу
через него набрал Сашку С. - все же в столице: - как ты? - а ты?
Потом читаю Славке "крылья" под второй коньяк - там, где... Вижу - попал, в точку... Вытаскиваю фотографии из Дебре-зейта: Петрик, я с малышом, Плющ. Света. Борода... Петрик, Филин...
Позже уже, когда по прессе следил за эпопеей Бута и его авиаторов в Африке и Азии, дошло, что наш Женька и будущий Юджин Филин — тот самый старший переводчик группы в Дебре-Зейте, которого ненадолго застал в 1988-м.
Тогда ещё живой и меланхолично мудрый. Земля ему пухом...

На Плюще нас со Славой заклинило, звоним Вовчику: а помнишь, как свинку лечили тебе, взрослому амбалу? Высокий, у волейбольной сетки гроза соперникам, а столом,
в душевной компании среди своих - флегма и хохмач. Вовка, по-моему, не уснет
до утра - там столько всего: и волейбол, и йо-хо-хо и полтонны джина, перефразируя
пиратскую плясовую...

Слава вообще-то ехал к Петровичу, у жены того случился юбилей — и никак не доехал. Люда - бохх наш. Всегда была строга к любителям стакана. А теперь боевого летчика (кажется,
микроинфаркт в конце 90-х) - только в Кисловодск отпускает и то ненадолго.
Славик мне: - А ты сруби себе ветеранскую пенсию.
- А Паша С.(наш старший переводчик дивизии) срубил? - спрашиваю.
- Да, нет, - говорит, - тормозит. Стесняется.
- Ну и мне зачем?

Петрович, когда возвращались с Бахр-Дара передал управление эфиопу-праваку, а тот был еле живой после бурной ночки. Родня у него там жила, хорошо встретили-проводили.
Никакой совсем - четыре-пять раз снижаемся над озером, где рядом наши семьи живут -
и все раком или боком...
Уже и борщи остыли, а мы заход с прямой репетируем..
Не выдержал, ляпнул: - Командир, остывает там...
А он спокойно так: - Кто понял жизнь, тот не торопится.
Правый, весь зеленый, уже даже не фиолетовый, пот градом - по новой «рога» в землю...
Сели в общем кое-как.... Первый раз в жизни наблюдал, как командир правому в дыню хотел заехать...(хотя нет — в ивановском учебном центре вывозили индуса на Ил-76, там тоже был случай комичный по-своему...).Видно было: аж кулаки чешутся. Желваки играют...
Сдержался, конечно.
Потом тот привез два литра виски отступного - урок что ли понял?

22. Асмара, Мекеле

Петрович ныне медом занялся - пасека у него, лет десять назад была посудина - возила в Турцию туристов и челноков. Потом разорился этот бизнес, продал посудину.
Летчик от бога.


Пока жили в деревянных бараках, за мной на гору взбиралась экипажная "Тойота", только
с утра мусор вечно голодным гиенам вынесешь - пора в комбез. Рейсы тогда были беспросветные: Мекеле, Асмара - то тяжелое везем, то раненых забрать, то помощь вместе
с "South Air" - тертыми Вьетнамом американскими летунами.

Однажды, вообще не выключаясь, разгрузились (перед этим за день Ан-12 на полосе горел - ребята из базового эфиопского полка боком сели, их вынесло с бетонки, движок
вспыхнул, еле выскочили из машины - то ли попали в них, то ли косяк на посадке —
кто там разберёт?)  - так все коробки за пятнадцать минут черти вынесли из нашей грузовой - 12 тонн с лихом.
А мы на полосе развернулись - и уходим.
У тигрейцев опять появились нурсы и что-то типа пзрк - хоть и старинные, но мало не покажется при случае.
Потом они с прилегающих к Асмаре горушек подожгли этими штуками мыльный завод "ОМО", вертолет наших моряков с дахлакской точки, покрушили стены-окна нескольких вилл,
где спали такие как я и летсостав местного полка, ага - окна вылетели нафиг.
А мы повыскакивали из кроватей, сидим под стенками из ПВХ, как дураки,
ждем, когда снова долбанет... Не знаю почему, но тогда думалось о парашюте.
Или катапульте как на истребителе.

Да, и Десаленнь после восьмой смены на МиГ-23 не вышел из перевернутого полета — врезался в гору, как к себе домой. Перелетал, блинн. Они вообще не спать умудрялись
эти две недели.
Боевые вылеты, смена за сменой.
Классный парень, лопали в офицерской столовке горящую в желудке говяжью требуху —
тыбс. Их специи даже не Джамбул, и не Бомбей, и не Инчхон. Запивали водой
ледяной - иначе поджелудочной сразу кранты.
Зато инфузориям смерть - в Эфиопии везде ломают кишечник местные бактерии.

А Джабба после третьего вылета поймал ракету - война, а хуле там... Самолёт потерял,
но катапультировался. Правда шею повредил, зато цел остался. Вчера еще сидели-балагурили за пивом, и он рассказывал, откуда Ганнибалов род и т. п. Пушкина читал на русском -
Фрунзенский летный учебный центр, потом Краснодарский, понятно да? Госпиталь - это всё-таки не сыра-земля эритрейская...

Летим в ночь - полный камуфляж, без радиообмена и без огней. Петрович за это Красную Звезду получил-не получил — врать не стану,не знаю, а мне ЗаБЗ, конечно, не дали (чья война-то - резонно зачеркнули наградной в ГУКе), повыкидывали 500-ки, не буду говорить чего, разорвали все ущелье к чертовой матери. Даже козлов горных - их-то как раз до сих пор жаль...
Ни за что.
Поутихли стрелки асмарские.
На обратном пути сели в Мекеле - полный самолет раненых и совсем неживых парней перегружали. У медсестренок эфиопских руки не трясутся колоть аналоги промедола,
а у меня дрожат - головы проволокой привязывать так и не научился.

Столько спирта не выпьешь все равно, за всю оставшуюся жизнь.


23. Годе

Еще в Мозамбике привык стирать свое носильное дважды в день, ибо влажность и жара -
весь мокрый, а после взлета отбор воздуха включили - сразу потные солёные джинсы прилипают к коже... Мрак.
В Эфиопии тоже немало мест, где нестерпимо палит и течешь сразу. Одно из них - Годе.

Сели с грузом, наружу только высунулись - все, даже трофейный летный комбез поплыл
на мне, хоть и продуман до мелочей, с разными вентиляционными дырками где положено.
Пока разгружали нас совершенно фиолетовые люди, мы прятались под тростниковым зонтиком поодаль - дышать нечем, кислород из воздуха выжжен. Как они там живут непонятно.

Местный с аэродрома, чтобы мы совсем не окочурились от жары, притащил литровый
графин холодного сока. Папайя - тьфу, блин! - сладкая до немогу.
А еще рассказал, что именно юго-западные тогдашние провинции - Кэфэ и Гоффа - родина робусты африканской. И что название напитка всеми любимого в мире отсюда,
а не из Бразилии какой-то. В принципе, этимологию можно оспаривать сколько угодно,
но факт остается фактом: местный кофе совершенно изумителен. И до сих пор 60 %
экспорта страны.
Выйдешь из штаба авибазы в перерыв - внизу кофейня с итальянскими машинами, чашечку
30 мл хлопнешь - мотор выскакивает. А вкус-то какой! Божественный...

Однажды в гостях у начальника штаба ВВС генерала Соломона - вилла была рядом
с моей - всю церемонию этого таинства наблюдал: вот отбираются зерна кофейные.
Они зеленые на самом деле, если кто не знает.
Ровные должны быть и очень сухие. Обжаривают медленно на огромной сковороде на огне
во дворе, периодически помешивая, до цвета и запаха, которые как индикаторы готовности. Хозяин или чаще хозяйка знают, когда снять сковороду с огня -
не правда ли, воспитание вкуса?
Потом размол в кофемолке ручной. И теперь варят - улетаешь от одного аромата.

В Годе - это юго-восток и вечные засухи - мы возили продукты. Ну и кое-что еще -
там близко граница с Сомали. Кстати, там снова услышал суахили, а не только
амхарский.


24. Особенности национальных полётов или Коровы не летают
                         ( вместо послесловия)

     Блогерам Живого Журнала, нынешним братьям по воздуху
     bigle, podoroges и тем, кому интересно.

Году в 85-м-86-м летели в Анголу. Маршрут был длинный как обычно: Джанкой - Кишкун Лацхаза - Алжир - Конакри - Луанда. И обратно. В Кишкуне у начальника автотракторного батальона родился сын. А мы посылку от жены из Москвы привезли - пирожки, варенье,
носки и проч.
Обалдеть, Виктор, по-моему, так растаял, что сначала все за месяц награбленные
форинты (это братской Венгрией тогда называлось) прессом спустили по дороге из
Будапешта до части, с заездом на некий дивный пляж, где все голяком (уж так зарылись
в песок кому чем было, что...), в подвальчик к мадьярам со скрипкой и в офицерское
кафе после полуночи...
Но это ладно.
На обратном перелёте он нам от щедрот душевных корову подарил - натуральное хозяйство такелажем в Ан-12 закрепили поближе к рампе - какать, писять, смыть.
Взлетаем и скоро граница, зона Симферополя. Встречный борт переводит на запасную
частоту и шёпотом: там фуражки  синие и зелёные ждут вас. Стук-стук прошёл.
Понятно.
Командир показывает на пальцах: стрелка сюда.
Уже полтора километра на снижении прошли, по ушам не хлопнет.
Командир - стрелку : - Рампу открой, когда отвяжешь. И в СПУ -
ни слова!
- Ок.
Между вторым и третьим нечаянно открывается рампа - и уух!..

Садимся. Машина оцеплена погранцами по периметру. Четверо вбегают в грузовую - и
ни фига...
Вонь. Моча... Тёплые коровьи мины...
Чьё? - спрашивает особняк. - Да вон, видишь, ведро помойное разлили...

Не единственный случай. Так что в известной кинокомедии и он позднее узнаваемо
воскрес.
Хехх!..
Как всё в нашей жизни.





Часть В. Ле-та-ти
или
Черный ящик


                четвёртые пили
                у пятых война
                а всем остальным повезло

                Н. Искренко 

Ins-tru-mental

по небу выдох в одном файле
под камертон звенит манок
в сим-карте чарт с миноуг кайли
в душе уставший осьминог

попутчик наблюдает косо
творящиеся облака
потеет адидас в вопросах
болит небитыми рука

кольцо теряет невесомость
на пальце волос без имен
спят в эшелонах хромосомы
бездоменные до времен

микроскопические жизни
несет по воздуху металл
и световая лета виснет
сверяясь с нужным ЕТА*

* сокр. от estimated time of arrival (авиац., англ.) -
расчетное время прилета (прим. автора)

2010


доза 10

                мбикле

как ее звать помню имя было не длинным
укол в кровать язык деревянный анаприлином
зачем нарекают долгими и чужими
потом выворачиваешь с корнями
из них кто с ними

эта была ветер проветри вены
то ли из трех сестер то ли вообще из пленных
то ли из сосланных в синюю даль
из завтра бывших
слышишь не слышь их

ладно окурок нас-то не изувечит
вобранной внутрь картечи не выбирают
есть которые дар отнимать у речи
йодом помазанным с краю
олрайят
опять пора ведь

как же звать-то пока санитары лени
глаз застекленных сквозняк закрыть не успеют
жаль не вспомню небооблако балчи
в гвалте сволочи фальши
ангела из попавших
по ее колени

2010



местная амнезия

                саше шишкину

от хуари бумедьена до таманрассета
где-то на полке пилоткой желтеет газета
лёту совсем ничего у пилота при этом
два самолета в отсеке за потное лето

мёртвые пляшут пески под пластмассовой колбой
штурман чертил от руки эту трассу он cowboy
снизу свистят черепки от застигнутых кармой
лишь бедуинский прикид то аллах или бог мой

время стирается невыходимой пустыней
капелькой пота за плавкую жизнь не остынет
ищет чурбан головы на доставшемся тыне
хату колодезь воды деву в простыни иней

звук пролетает глазами в оазис вылазит
несколько африк калёных и выжженных азий
вписаны пробкой в поволжские гены а разве
всюду короткие волны рвут длинные связи?

2009

второй прыжок

                другу сына юрке,
                падающему с неисправным парашютом


когда у страны вырастает горб где граждан очередь в гроб
тебя в романтики призовут была дивизия чтоб
ты сам пошёл отхлебать от каш хотя по натуре наш
но стропы вредно себя ведут и ветры орут покажь
накладно падать к земле мешком покуда по ней пешком
отец шагает и трусит мать подруга спешит с дружком
а ты тот пояс и битый дан по яйца перекусив
пришёл давайте свой долг отдам их много в ежи-еси
стряхнул вне пепельниц военком заморским дохнул дымком
он даже с мамкой твоей знаком зашла бы и откосил
но падать горло обвив стропой стопой оборвав "дедов"
негоже парень ни нам с тобой ни всем кто давно готов
поэтому ветру влетай в раскрут пусть тяжесть тащит твою
шелками вытертый парашют а ты с собой повоюй

2009



реквием птицам Ми-24


здравствуй паша как после вас в кандагаре
много ли серых птиц и синих над ними
видел я перелетных на этой гари
ни приземлиться ни нацарапать имя

цифрами на ошейнике или цинке
как там джамбульские тени давно уснули
тут говорят замена тебе пацинки
и пасюки к 12-миллиметровой пуле

просятся жопой пробовать бронь крутую
штопором открывают бутылки вечность
паша скажи им что от святых не дует
что не цветы поганая всяким млечность

не проводи их в пустыни тех кто с тобой летали
тех кто потом рожали от их пустыни
в общем я выпил все да увы винтами
ветер бьет в уши верблюжьи жаль холостыми


2009


флайт-план на каждый день

не найдешь таких по карте
вышкой выдано уже
приземляешься в джакарте
глядь она лежит с бурже

выкурен травой карачи
зажигалкой в два винта
режешь аден а иначе
рук и капель пустота

вместо капли прешь с прямого
к бумедьену хуари
невзначай летело слово
и мулла пел до зари

поминая но вначале
были воздух и вода
твердь которою встречали
отлетающих туда

где прокладкой в обе сини
сверху-снизу океан
вылетающе всесилен
приземляешься в стакан

а потом до внятной дрожи
жмешь ботинками как все
землю скомканной о боже
вслед бетонной полосе

не меняй драже и даже
такелажи на уют
говорят в небесной страже
летные пайки дают

и прописывают в замки
на квадратный километр
там летаешь возле мамки
вместо всех иных примет

а еще не режет крылья
ни во сне ни на яву
замкомэск из эскадрильи
куда точно призовут

видя белая рубашка
в ней родился если смог
улететь ловя в барашках
птиц наплечное клеймо

нет
не верь летая тают
столько нас нигде не сжечь
истина коса простая
правлена как слева желчь

пришнуровывай к ботинкам
землю ей кресты вяжи
возле рампы ссы летим как
будто не осталось жить

но отсчитывая скорость
алюминиевых брюх
помни ангелова поросль
прет не вынута из брюк

 
2009


взлет равняется посадка


                российским ВВС

                а. королеву


кроет сверху козырной
запотевший не пьяной
ты залей мне бак до полной
не от спирта я хмельной

снится облака кусок съеден дым за ним лесок
примет торною полоской тела сжатый колосок
на погонах три звезды кречет выклюет вежды
разливай по полю босха выблевав вместо воды

облетаем ангелов
им по тушке нам бы в бровь
даром розданы альковы
вместо вдов и фраеров

штурман выпадает в синь абиссиний-ибн-россий
бабы согнуты в подковы и обуты как обновы
дай им бохх чтоб был здоров деть и еть наш вместо слов
чтобы кончить иногда и не потечь собой в медали

небо небо небо небо
небо небо небо небо
не был не был не был не был
не был не был не был не был
не был не бил бил и был
насмерть бомбами лупил
бохх троит не там где кроет
блох ловя из фермопил

слов не знаю снов не видел слеп повсюду глухомань
из моей-то кожи выдел приценись ремнева рвань
впрочем так прицелы вижу даже если сбит прицел
никого не ненавижу наводя гашетку в цел...


11 августа 2008

ода старой летной куртке


                а. гончукову


ода старой летной куртке
влет под господом окурки
спит филд-джэкет на рулях
доллар всмятку на рублях

в площадь форме номер два
шаг разделан на слова
не про сено и солому
про двоих которых к дому
в цинках цырлами нести
им не будет двадцати

про кожан протертый на
бревнах после бодуна
как ее не помнишь звали
то ли галей то ли валей

жмых небесная халва
ходим в бездну а едва
оземь сняли сапоги
встать всегда не с той ноги

только в ней небесной яме
мы слипаемся слоями
перистых и кучевых
в мертвых куртках и живых

остальное черный ящик
он и вправду настоящий

26.04.2008

три звездочки


***

луна, закат и фонари.
по сини вышивают три
пушистых нитки самолётных.
дописывай про январи.
день, сотканный из трёх погод,
обманывает небосвод.
под бормотанье птиц дремотных,
вдыхая минеральных вод,
люд перелётный трели ждёт.

жжет атриумы снов шуга.
латают памяти снега
тропинки, где в обход историй,
под маятник и в ритм шагам -
еще сердечный спит порок,
в часах едва течёт песок,
в душе и мыслях - санаторий,
не ведом телу крайний срок,
когда свернуть путём, который -
под мрамор, крест и в крематорий -
от всех исхоженных дорог.

пока же, отходя ко сну,
пододвигающий весну
квадратиком на длинной дате,
нашептывай строку одну
струной на следующий день,
натянутый здесь и везде.
её кому-нибудь не хватит,
как и тебе потом не хватит
луны и фонарей в закате,
и снега в тающей воде.

2008






дар-эс-салаам

                п. родионову

энди форман серый ворон в девках форменно андрей
до войны карманным вором дослужил до лагерей
энди ходит в дискотеки к тем кому давно за так
галстук и подтяжки век им дал в отсутственных местах
от него на финской ногу врач пилить да он не дал
тумбочку как недотрогу пер андрюха в никуда
только вместо лимонала отлимонил за бинты
года три вся ржавка ржала провожая на фронты
лишь в конце сорок четвертом мины полем обойдя
на приклад попался черту под петлицей из дождя

***

нет не встретятся не кашляй с танганьикой занзибар
хоть икай щетинной рашей трет морщинистый угар
белой вывалянной кожи с видом в черный океан
как бежал не помнит тоже и куда из стольких стран
проживает возле бог даст не припомнит до сих пор
всех детей от разных подданств вековой внучков укор
катет знатная фигура ферзь владелец биссектрис
шлеп каратель пуля дура пересылка belle & triste

***

энди ведал душный брисбен жадный дели мятный ганг
узкоглазые харизмы и вонючий лванг-бхабанг
ел чешуйчатых на завтрак и хвостатых в полумгле
понимая что нехватка всем лепешек на земле
тут песчаное безволье там окоп и камень в лоб
на неоновых раздольях копу сноб а снобу жлоб
одинаковых травинок сколько трогал не видал
пляжных девок мни невинно путь песочный да вода
энди выплакано родин столько что за стеллажи
все под водочку уходим тихо помня кто как жил…

июль 2007





шиш-беш

 
1.борт 08834

нам улетать морозным утром, холодным днем, в простудный вечер.
аэродром в пургу задутый. в каптёрке корточки и плечи
сменяются на перекуры, нет семь часов уже добра нам.
не выпускает боже хмурый, отложен вылет боже правым.
двухвостый сон моих чудовищ — ан-22, сарай небесный,
винтами час за часом ловит снегов обветренную бездну.
комэск проигрывал вчистую - "марсы" и спирта пару литров,
когда боец шинель просунул : есть, командир. на запуск, вира!
 
*
на земляном валу, разбирая среди фотографий поэта книгу,
увидел номер двухвостого - повод не задавать вопросов.
чтоб написать стихи, снять кино или вывернуть власти фигу -
не хватит нокаутом сломанных челюсти или носа...
отец когда-то тоже служил в аэродромной роте:
наряды, сопки, деды, соплей кровавых полгода.
вот он, его амур, полсуток лёту - и от крыла непогода.
память плывёт по венам давно повзрослевшего плода...
а в четырёх часах езды промозглой узкоколейкой -
брат, напялив чужую кирзу на свои мозоли,
вышел по форме три на пост-мост до китая
не повидаться - напиться-проспаться и...вылетаем

в сопках маньчжурии на солнце морщится завитая...
просто точка на карте, как бы не запятая...

*
грузимся мигами в горьком, сушками в энгельсе.
металл легче воздуха, если успел разогнаться.
всё ещё по стране топочут двенадцать-пятнадцать
старцев, а крылья уносят в минус много по цельсию,
плюс горят колосники - кто ж летит по-сухому?

в расплавленном женскими взглядами будапеште
мадьяр на скрипке вытряхнет душу трёхструнно -
родина, великая, когда ж ты, дашь ты, где ж ты
перестроишь что давно и везде построено?



2. рейс 9825

нас десять негритят в салоне ту,
негусто по коммерческим мотивам.
он мог бы бы отменить - и лавры живы,
фуражка набирает высоту...
мог запросто придумать сто причин,
чтобы не не жечь тс-1 и время,
но...спелся облаками рядом с теми,
которых поровну - и женщин, и мужчин.
кто - по делам. кто - оторвав от тел,
от теплых, бедных - для беды, для денег...
и через час проспится понедельник
на заданной от мира высоте.
так непривычно легок фюзеляж,
как два часа луна равна кабине,
сгорая в топливе, в помине, в именине,
на горб земли распластан экипаж...

straight-in, ты не забыл вираж?

3. борт 11515

я умираю иногда бессмысленно и непонятно
а небом брошенные пятна вскользь обнимают города
которых и не увидал во снах цветных слетая наземь
меж проводов цветов и грязи в поту проснувшись как всегда
и пот цветет как остров роз отряхиваясь от ботинок
там пиккадильничать картинно как и пустынствовать меж грез
но кем-то занят эшелон и нам не разойтись на встречных
ты небо сделал так беспечно в нем грохот-скрежет-звон и стон


4. борт 11878

примерянное на себя надень предутреннее небо
и землю был ты с ней и не был на впалых пальцах уходя
от вездесущего дождя от неизменных листьев блуда
пленящего весной повсюду где чаянья где ять и яд
летим под нами материк и матерясь в контрольной точке
загадывает штурман дочку и сына тот кто знал язык

граница в воздухе абсурд размыта на троих разлита
все небо в голых маргаритах то ль эф-16 то ли су
когда так силишься понять что в этом воздухе бриндизи
все больше хочется из слизи небесной пару ног обнять
и пару век веков векам в них падать падать падать падать
среди-земно-морская падаль завидует оттуда нам
волнами расходясь как надо на радуги по островам

...

экипаж

                арк. шапиро


...он пел, не зная языка,
под барабан и трали-вали,
и все биндюжники вставали -
синь, чернокожая слегка.

хватало джина на пока,
любовь ещё ходила в пятый.
борт ел рассветы и закаты,
как плесень лётного пайка

вскрывалась прапора ножом
в горах южнее клеопатры.
фронтов и скал амфитеатры -
что франты, как мужья без жен...

под манго выпит твой декабрь,
закушенный им двадцать пятый...
(ночам вычитывая карты,
григорий, вистанул хотя б!).

нам не мигнула ни одна,
кроме кромешной и беззубой,
с косой, чьи зацелуют губы
взасос - до самого до дна.

вверх отрывали высоту
от духоты, ломая тропик,
пока масай ли, эфиопик -
рыгали в рампу на борту.

фонарь фронтами обложив,
крутилось штурманское порно...
(неужто снова будем жить,
фигурно вынырнув до горна?

и везя довезёт в иббим
свои серебряные пейсы?
а виктор не придёт из рейса...
а кэп, наземным став своим,

не перестанет разводить
поющие машины в небе,
как элгар в яме, как фуртвенглер?
как души - шквальные дожди,

sosтарив над дар-эс-саламом?
шестой заход. и спеть бы, но
крылом до ангела достанем,
а нам бы - в сполохах - окно...)

но...
молча выверив вираж,
опять оставишь небу нимбы,
в которых - где бы, кем бы ни был -
навек зачислен в экипаж.
 
серега соточку нальет,
бар обождет твой свинг под стинга,
слабают бейра и лишинга,
прибой мапуту подпоёт.

и перестанет жечь ступни
земли поджаренная корка.
синь памяти бывает горькой.
под ней - посадочной огни...

26.01.07


точка ноль

на вираже, в штопоре или уже выходя
из пике, невесомо, природу почти обманув,
стынем спокойно, никто не отменит дождя
а после грома в уши зальют тишину
за десятой планетой найдётся ещё пяток
шагом промеряв землю, пробуем вплавь или влёт
дал индульгенцию борхес, грозно молчит свисток
и не придуман тот, кто тебя у меня отберёт
в тигле из двух невинностей плавят бессмертный грех
в тину уткнулся( утопия? ) утлый голландский бриг
бас отыграл под занавес и через сон сгорел
в топках, где жгут повторно то, что уже не горит


2005


между третьим и четвертым разворотом

нажитое при жизни - одни долги
дети любимые жёны друзья-враги
как-то легко давалось всегда в кредит
время платить осталось ли погляди
чётки побед врезаются в плоть утрат
чёрное - вороны. белое - фатум фат
печень насосом сломанным тянет джин
невыносимо слово, но лучше уж ты скажи
нас разметали по миру осенние сквозняки
полночь биг-бены пробили и сны близки
и если погасит город глиссад огни -
снова в набор, на запасные, ждут они


2005


Алжир - Конакри


Ящерами населив Гвинею,
в пятый день великого Творения,
был Создатель чудно щедрым к гадам,
весело раскрасив акварелью.
Но для черных отпрысков Адама
видно не осталось ярких красок,
впрочем, точно так же и для белых,
жёлтых, смуглокожих и иных...

**

Взял и отвалился в форме сердца
жаркий континент от общей тверди,
посреди Земли и океанов,
на экваторе короткой жизни...
Облетая Африку по морю,
проносясь над выжженой Сахарой,
заходя в горах и буйной сельве -
не гадал, не думал и не верил
в то, что материк на лётной карте
будет колотиться под рубашкой
все мои последующие дни.
 
**
...Семь часов назад -
в алжирских струях,
в этажерке зоны ожидания,
заходя тринадцатым по счёту,
крест сжимая в третьем развороте,
испросив прощения у близких,
падая в грозе (а кто-то снизу
молится Аллаху или Будде -
на духу, светлея как в исподнем,
без надежд теряя эшелоны,
под которыми - и так же честно,
на испанском, итальянском, польском,
по-арабски и бенгальской вязью,
шёпотом на хинди и иврите -
лишь Ему, как в первом Вавилоне,
башнею живой, многоязыкой),
мы толпимся в очередь на землю :
равные перед оскалом молний,
кровь пунцовую зажав висками
(нежно-одинакового цвета),
просто отдаваясь воле неба,
яростно терзающего судно.

Молча друг на друга в полутьме
смотрим: если всё - за что же, братцы?

За режим молчания над Критом,
где зияя пустотою палуб,
доллара бесстыдными огнями,
с верностью лежащей старой суки
ждёт обратно стаю "$ARATOGA",
(рвущую огнём ливийский берег)?..

**
Господи! Господи, господи...
Землю, качаясь над пропастью,
приняли, плачем у лопасти,
рядом смеются под соплами.
Водки бы, соточку, хлопнуть бы.
Миловал! Не отдал - в новости...
Триста бортов - неэзоповым,
без диалектов, без ропота,
на языке доэпоховом,
общим до веры и совести
каждого исповедания:
каждому - с днём рождения!
ДЕНЬ КАКОЙ?
ВОСКРЕСЕНИЕ.

Полночь пробило минуту назад.
Звёзды. Ни капли. Умчалась гроза...

**

Без страха, вне опасностей
сегодня летаем мимо.
Жаль, не минуют сказкой нас
триллеры этого мира.
Штурману Моисеичу
пока не снится Нетания.
Правому - дочь в Италии,
вам - факелы Лангепаса.
Кровь по курсу нефти,
огненные юрты,
Грозные переделы,
будущие хасавюрты.
Большая и целая родина,
распиленная на куски,
скоро без ценников проданная
за пряники и носки.
Телебасни про бесплатный сыр.
Старики, уставшие верить,
семьи по обе стороны погранполосы
- и вволю зрелищ и колбасы!..

Где-то ещё вдалеке,впереди -
эти неначатые бойни.
Снизу, под нами - другие вожди
и чужие гражданские войны.
Сзади артерии Нигера,
набухшие кровью саванн,
а завтра - бурые вены Конго
старую вынесут в океан...

**

Здесь спокойно - простыни на взлётной
полосе, что флаг парламентёра -
белые, хрустящие полотна...
Третий круг пилот клянёт стажёра.
Вышка нам картавит по-французски,
свёрнуты холсты, горит глиссада
и двухвостым чудищем на пузе
мы вползаем в мезозой. Как надо.

Вывалились в облаке испарин
в душное предместье океана,
на лианах - зубы динозавров,
керосин - по бочкам, и охрана
улыбается...теперь друзья...

**

Сон беспамятства в москитной сетке,
медная змея клубочком в тапке,
пучеглазый ящер замер в душе,
не смущаясь белой наготы.

Только ночь дышать прибрежной рясой,
папоротником, гниющим вечно,
вспомнить ископаемые страхи,
жажду утоляя из кокоса.

Жаждал смыть ручья свинцовой рябью
липкий пот и позднее смущение -
стайка дев - базальтовые груди -
плещется чуть ниже по течению...

**

На твоей перчатке спят снежинки,
Десять тысяч вёрст тому назад.

2005


нечаянный верлибр

            в.карманову

я совсем не умею
писать верлибры.
ни как Борис Панкин,
ни тем более
как Кирилл Медведев.

и всё же недавно,
в День ВВС,
читая верлибр
Панкина о петросяне
пьяному летчику,
видел,
как помутневший взгляд
моего запойного друга
просветлел.
он слушал и хохотал.

а за минуту до этого -
жаловался на прогнавшую
из дома жену.
и что все бабы - дуры.
и что без неба - не жизнь.
обычный пьяный бред.
военная пенсия.
вторая жена и дочь-студентка,
да ещё взрослый парень
от первого брака,
которого тоже
отдал учиться.
может, станет военным.
и человеком, как отец.

я читал Панкина,
и он смеялся как ребёнок!..
а потом ушёл пить
ещё на неделю.
не спорю, петросян - это отстой,
Борис прав.
можно же выкинуть
телевизор
с его долбаной программой -
и успокоиться.

но иногда наткнешься на такое,
что потом
невозможно прийти в себя,
ни выбросив телевизор,
ни раздолбав в труху компьютер,
ни выключив свет .
даже верлибр Бориса Панкина
тогда не помогает.

на днях прочитал стих
одного украинского автора.
словно нечаянно напоролся
на косу или мину.
потом не мог заснуть всю ночь.
резануло,
как этот поэт пожалел,
что "черный тюльпан"
некому сбить в небе,
и добавил,
что это - прОклятая штука.

не спорю - проклЯтое дело
развозить гробы
наших мальчишек из Афгана по Союзу.
тяжело. не то слово.
но кто-то должен был
это делать.

помню, в 87-м, командир Ан-12
Толик Волоконцев,
только вернувшись из Мозамбика
после четырёх месяцев жары,
мошки, болезней,
полётов и недоедания
в нищей стране,
на следующее утро уже летел
в Кабул - приказ
"груз 200".

вечером он вернулся -
никакой.
молча выпил
бутылку водки из горла
и лишь через час-полтора
смог о чём-то говорить
с друзьями.

я рад, что он не читает стихи:
ни верлибр,
ни гладкие, как у этого поэта.
надеюсь, не прочтут их
мои товарищи,
лётчики ферганского
и других полков ВТА,
которым приходилось делать
эту страшную работу -
развозить цинковые гробы
с погибшими ребятами
из Кабула
по всей стране,
в том числе и в Украину.

хорошо, что не прочитает
эту зарифмованную гадость
тогдашний командир полка Митченко,
безвылазно сидевший в Афгане
и горой стоявший за своих "орлов".
в любой заварухе,
а тем более, если
что-то случалось с его бортами.
бывало, "духи" сбивали и "аннушек".
шла война...

хорошо, что не прочтёт эту мерзость
мой друг-разведчик,
проползший Афган вдоль и поперёк
за те четыре ****ских года,
которые держат его за горло
до сих пор.
и если бы не русская водка,
не оставшиеся друзья,
не терпеливая кубанская баба рядом,
не дети -
тогда не знаю,
что бы с ним было...

и ни от одного из "афганцев"
за все эти 17 лет
я ни разу не слышал,
чтобы хоть намёком
они пожелали гибели
таким же, как они -
офицерам, прапорщикам и рядовым -
увозившим в "чёрных тюльпанах"
тела боевых товарищей -
родителям и любимым...
хоть похоронить по-людски...

да, лучше бы в тот вечер
смотрел дурацкую пошлятину петросяна,
чем читал это
глупое кощунство.
блевать от него хочется больше,
чем от всех этих аншлагов.

или уж читал бы верлибры
Кирилла Медведева,
в которых -
хотя они очень неплохие -
я и правда
ни черта не понимаю ...

2005
 

крылья

1.армавир, 1996

Давний год.Тюремный дворик, гул вокруг и засыпает
кроха на руках у мамы. Лязг решёток, шум шагов.
В грудь уткнувшись головою, поплыла и вдруг взлетает
над бессмысленной гурьбою взрослых в форме мужиков.

И очерченный забором уменьшается в квадрате,
всё быстрей сливаясь в точку, казематов странный двор.
А малышка, бросив город, набирает, набирает
высоту, теряя скоро в светлой дымке косогор.

Облака из пены в струи - чей бидон разлил молочник,
изумленный взмахом крыльев годовалого птенца?..
Ходит мать, уже не чуя тяжесть сладко спящей дочки -
третий час допроса ночью, перекрёстно, без конца.

Смял следак вторую пачку, едкий дым стоит подвалом,
хошь топор повесь уликой, правдой выколи глаза.
Сжал в кулак донос, казачке - жёлтым выдавил оскалом:
- Пропуск! Всё, маман, вали-ка...далеко не исчезай!

Пусть таращатся соседки, а она, дрожа всем телом,
осторожно - крылья в крылья - отдаёт сестре птенца.

Но не знала мать-наседка, что малышка полетела
в эту ночь...когда накрыли в небе стингером отца.

2005


**
армавир, 2001

Пятый год не помня руки заскорузлые, большие,
наждаком щетин двухдневных жадность губ не истрепав
(бабий век такой короткий, материнский - дольше жизни),
всю себя без слёз и гнева только дочери отдав,
мать уткнулась в сериалы, где любовь течёт без края.
Жизнь цветная из экрана льётся - кран не перекрыть.
Дочка вытянулась рано, сны в ладонь, и рядом с раем
смотрит плюшевый мужчина. То ль смеяться, то ли выть...
Вот она во сне летает, может в ступе, может в стае,
догоняя свои страхи на четвёртом этаже.
Там они вот-вот растают. Крылья в руки вырастают.
Можно гладить, можно плавать,
обнимать, играть и...жить.
Тянет шею журавлёнок. Небо выше и бескрайней,
и уже вздыхает тайно мальчик с улицы другой.
Он, похожий на кого-то, непременно стать пилотом
и - летать над облаками, рядом с девочкой. Такой.

2005

2. крым,1987

Рваный хвост уткнулся в пашню,
из-под шлема струйка била
самой лучшей, самой чистой -
только детям и стране.
Выпал из стрелковой башни
и пополз живой курилка.
Шесть других курили в выси
на обратной стороне.
Между ангелом и бесом,
между пропастью и садом,
вырвав время из пространства,
дожидались своего.
Экипаж над чёрным лесом,
над уже сгоревшим адом
молча, тихо растворялся,
оставляя одного...

2005

3. джанкой,1986

В перестроечном Джанкое гул винтов не беспокоил -
по чужим краям и весям разметало лётный полк.
Кто в анголе, кто в ханое, кто в баграме - храме крови,
с фронта - в госпиталь на месяц,
кто - к чужой жене под бок.

В городке цветут левкои, молодухи глазки строят,
в майском воздухе такое...бродит...ноги б унести!
Мы в "бостоне" спецпокроя, молодые оба-двое,
на порог: "Презент от Коли! Ваш комэск просил зайти."

Распахнула дверь дивчина, двадцать с хвостиком и косы.
В тесной комнате мальчонка молча дулся на горшке.
С другом мнёмся благочинно, хором, в лад - на все вопросы:
жив-здоров, летает, любит, вот - гостинцы в вещмешке.

И ни словом, что в Куито борт сажал горящий дважды,
что стреляют суки в спину, вышел в город - и мишень,
что без рук её нирваны, женских ласк в полночной жажде,
огрубел совсем мужчина за сто дней зарубежей.

Собрала на стол хозяйка, так и быть, на миг присели,
по одной - за командира, чтоб вернулся - по второй.
Друг толкает в бок: давай-ка отползать - слегка косея,
жадным взглядом пригвоздила, грудью к другу: ну, герой!
Пышет жаром, кожа сливки, под халатиком ни нитки,
глаз бездонные озёра, загляни - и не всплывёшь.
Тихо пятимся от лиха: жди, терпи, вернётся скоро.
Шмыг за дверь, и стыдный липкий пот - под вешний
здешний дождь.

Крым и рым в пустынном холле, водки взяв на эскадрилью,
пышных горничных спровадив, не до танцев по кустам,
в клубах дыма сами-двое потихоньку молча пили.
Плыл закат над лётным полем , где-то наш Колян взлетал...

Через год, под кровлей новой их малой качает люльку,
в доме лад, карьера в гору, счастлив, бодр - желать чего?
А ...ещё спустя немного громом весть,
что борт Миколы
в облаках
не разминулся с "ИЛом" друга своего...

2006

4. зона карачи, июнь 1985

Все донимает, обнимает дымина с левого крыла...
Он тихо смотрит, понимая: минута та не подошла.
Ещё я не расстался с милой — по-доброму, по чину чин,
ещё сынок не видел мира, и мир его не получил.
Ещё не вычерчен Карачи в каракулях, дрожащих от
невыстроенной летом дачи, где штурман брошенный живёт.
И правый - левым разворотом, пытаясь обойти грозу,
бормочет в СПУ чего-то, забыв про боль, забыв про зуб...
Летим, наврав про эшелоны, пугая замерший радар.
Над "красной" пакистанской зоной горим как красная звезда -
в одном на всех промокшем небе, в косматых смертью облаках.
Проснусь вчера - там серый пепел ещё не веют из горшка...

2006

5. джамбул, 1985

это лишь взлёт-посадка и рейд разделишь со мной и твой наградной
курится сладко-сладко не дрейфь а лучше давай ещё по одной
от полосы отклеим снова смертью беременную стрекозу
не говори ни слова пишем на память к чёрту теперь АЗУ*
с курса уходим берегом где-то внизу давно отпевает мулла
сброс и ушла по пеленгу  (лишь бы тупая дура своих не нашла)
спой на чужом без паники тихо отваливаем небо прости за дым
ну наливай по маленькой и забывай что сегодня ты ещё был молодым …

2006

6. adwa, ноябрь 1986

спит твой сбитый страшный город нам огней его не надо
и голов его не надо перевязанных бечёвкой
слышишь Адуа как рады этой осени неловкой
бары сотканные в тело неизведавшее смрада
боль помеченная мелом и война не горше сути
нас растерзанных малайкой ловят знаки сбитых судеб
боже, как тебя назвать-то,если ты ещё над нами !
дай ей имя ,дай ей знамя,дай ей все, чего не будет
на руке смешной повязкой время клацает браслетом
места нет на свете этом нет на том и между ними
самолёт уходит в лето за экватор безбилетно
тает выгоревшим взглядом серый дым как имя имя...

2006


7. diredawa, 31.08.198..

строка повиснет возле веры губой на пойманный крючок
одиннадцатый безразмерный рыбалка кто нас подсечет
бетонкой отлетает лето как миг форсажем давит слух
кривые мыслями поэты на них ловить не больше двух
кило там отдаётся словом налей хоть полны короба
и бредит небо королёвым и криво лыбится арба
пока взлетает истребутель на бензобаке запасном
мы греем всех кого не будем ни в этом веке ни в ином
сползает с крыши козлодоев ко вдовам мёртвых катапульт
мой друг ботинком вечность роет ему бы полчаса вздремнуть

2006

8. bombay area, март 1986

избегая океанов, сверху — божий, снизу - рыбий -
стань помехою эфирам, точкой, бросившей радар,
кормом брошенным в пространство - от бомбея до антиббе.
волны коротки над миром, коротки как никогда.
нам болтаться в этой бездне, в ямах воздуха и веры.
сверху боже, снизу толщи как бетон убойных вод.
эшелоны бесполезно крутят диск высотомера,
сердце кровь внутри полощет : пронесёт- не пронесёт.
Может, снится, может, правда - к тишине приговорённым
одиночество не кара, страх потерян навсегда...
почему ж тогда так надо белым проклятым воронам,
чтоб в тиши любимый голос им ответил иногда?

2006

9. алжир, май 1985

синеву рыхлим винтами жечь пески глаза устали
вёрсты картами листая трасс не выпрямишь пунктир
шлейф пустынный в небе тянем домотать к мадонне анне
для отца в полётном плане ближе дома лишь алжир
командир болтаясь в яме турбулентности под нами
солнце спит за облаками манит лентой полоса
отмолился гой на крыше и диспетчерское слышим
вам кружить в спокойной нише до посадки полчаса
костя думая о сыне вниз винты ломая линий
схем коробочек и капель всем отмеренную блажь
оглушив ила-болгара впился в полосу как варвар
русский папка станет к сыну ближе извини аллах...
время жмёт и рядим штрафы вышка злится месяц в небе
судия давно уставший звёзды по небу кроша
не заметил как диспетчер став немного человечней
принял с нами сын папаня за наследника глуша
взял стакан к арабским звездам поднял знал как это просто
знамо сложно сын награда поседевшему стрельцу
на прощание добавил будешь здесь летать как надо
боком раком хоть наощупь всё позволено отцу

2005-2006

10. mayday

no news good news
английская поговорка

*
привыкает повторяться боль щемящею строкой
бьётся птица ан-двенадцать в ближний холм и в далеко
ржев судан афган ангола конго псков алматы
небо выплакано голо на упавшие борты
*
вновь земля убрав ладони отшатнулась от шасси
вслед бежит но не догонит забирающихся в синь
небо медленно и вязко надевает облака
ворожит по карте сказку штурман мерлин колпака
взлёт равняется посадка уравнение одно
столько раз при всех раскладах умереть нам не дано
можешь верить и не верить крылья дерзкому к лицу
сколько взлётов нам отмерит и простит небесный цуп
то беспамятство икара то воздушность бренных тел
опьянение и кару привыканья к высоте
кто-то слепо дёрнул стропы занырнул в глубины вод
есть фрирайд хафпайп и слоупы есть летательный исход

знаю мы рождались ползать чтоб подняться выше птиц
солнца впрыснув передозу горизонт теряет шприц
это кажется работой замеревшим на земле
не помогут антидоты если небом заболел
серебрится от испарин борт и ангелами в нём
мы парим а снизу парень лунной ночью светлым днём
разрешит шутя оставить к нам привыкший эшелон
и снижаться мимо стаи страхов туч пернатых крон

только падая пятнадцать тысяч футов до земли
страх научит не бояться птицы сделанной но лишь
пересохшим ртом тихонько ту одну молю прости
коль не примет грунт бетонка если выпадет войти
в перепрятанный под тучи склон туман и шквал стеной
обманув счастливый случай станем новостью дурной
для таких земных и близких нелетающих людей ...
смолк эфир
хрипит английский
зовом ангелов
MayDay!..

*
...иногда так виновато солнце пятится в закат
а над ним плывут ребята превращаясь в облака...
*
...уравнению-загадке нашептал господь ответ
взлёт равняется посадке новых вдов сегодня нет.

2005-2006