Точка genesis. рассказ

«Не зная операционки, не тыкай в иконки». Народная мудрость.

 «… после корпоративной вечеринки, проходившей в офисе нашей компании, мы поехали продолжать в боулинг. Сам я ничего из произошедшего не помню. С Пэгги Джойс ранее знаком не был. О том, что я совершил какое-то грандиозное открытие, а также о том, что мы с Пэгги решили пожениться, я узнал только что от двух ваших сотрудников, которые представились мистерами Смитами, обращались со мной вежливо, но сказали, что если я не расскажу о том, откуда на самом деле я узнал про какую-то точку, то они «засверлят мне все зубы нахрен старой советской бормашинкой!»
Из материалов допроса Эрнста Грэфенберга.
 Главное управление по защите тайны «G». Особый Отдел «8».

Глава I.

«В холодильнике – сыр,  ему жарко.
 В бассейне – вода.
 Я буду где-то в 16.00.
 Срочно пришлось отъехать.
 Enjoy:)».
Вторая половина «холодильника» и весь «сыр» основательно промокли: записка была придавлена сверху запотевшей и уже открытой бутылкой вина. Видно было, что ей тоже стало жарко. «А может, она плачет без сыра», –  Маша стала искать глазами какие-нибудь часы. Под телевизором мигало что-то зеленое. Она прищурилась: «14.25»
Огромная кухня-гостиная была освещена ярчайшим экваториальным солнцем. С непривычки болели глаза. «Дети подземелья», –  сказала Маша вслух. Потом подумала: «Кажется, что Питер не существует! Яндекс утверждает, что солнце встает в 10.45. Где это солнце? Нет его ни за облаками, ни еще где-то там! И даже днем полумрак, как в деревенской бане  с крошечным окошком, обтянутым двойным полиэтиленом. Чтоб никто не подглядывал за барышнями. Барышни… »  Она в очередной раз посмотрела на дверцу холодильника. Его жена никуда не исчезла. И даже улыбаться меньше не стала. Казалось, что ее улыбка сейчас выпрыгнет за границы фотографии-магнитика. «Может, выбросить Ипполита?», –  подумала она и с удовольствием налила себе вина.

Глава II.

«Ударьте меня!» - глупая улыбка не исчезала уже больше часа.
 «Только не останавливаться! Ехать! Все быстрее и быстрее! Иначе все исчезнет…»  –  лежачий полицейский явно был не в курсе происходящего с Сережей.  В багажнике под сиденьем скутера недовольно звякнула бутылка красного вина.  Ручку газа вниз, против часовой. «Фррр!», –  отозвался движок. «Мотор! Камера!», - Сереже еще с детства казалось, что про него снимают фильм. Приключения. Или комедию. Или боевик. Сейчас же это было какое-то смешение стилей. Преобладала фантастика. Казалось,  если остановиться, то реальность резко схлопнется в одну концентрированную точку и исчезнет. 
«Как в кино, когда ждет западня-а», –  вспомнилась строчка из БГ.

Глава III.

«You can choose any», - донеслось с экрана. Вечером решили посмотреть что-нибудь  по-английски без перевода. Самодовольный Де Ниро предлагал Дебре выбрать любой столик. «Типа, все для тебя, дорогая!» –  Сережа с ужасом вспомнил, что дальше будет сцена в машине, когда…
 И в ту же секунду он почувствовал Машино прикосновение.

Глава IV.

«mama, vse ok! sdelela. skoro spat» – «наверное, номером ошиблись», –  решила Маша и стала стирать смс-ку.
«Тра-та-та!!! Та-та! Тра-та-та-та!!!», –  колонки хрипели. Им явно не хватало мощности. Басы бухали. Маша подняла голову. С экрана прямо в нее палили из автоматов сквозь белую ткань: простыню или занавеску. Стрелявших не было видно. Резко сменился кадр: на фоне кирпичной стены падали какие-то актеры. Они были обильно политы специальной краской «под кровь». Камера вернулась к стрелявшим и чуть отъехала назад.  Стало видно, что они прятались в гостиничной тележке для одежды. Почти такая же продавалась в IKEA. «Интересно, она как-нибудь называется? Вряд ли просто «тележка». На экране перестали падать. Перестали стрелять. Пошла другая сцена. «Зачем мы смотрим этот фильм по-английски? Хотя сама же и предложила... Но я ведь не знаю английский. В школе был французский. Или знаю?» Она отхлебнула еще вина. От пальцев пахло табаком. Хотелось курить. «Но я же не курю!»
Что-то было не так. Сначала эта записка, сыр, бассейн, яркий солнечный свет. Потом теплющее море, неотряхивающийся мельчайший песок. Ресторан. Рыба в фольге.  Орхидея в бокале с коктейлем. Выгоревшие волосы на его виске. Обжигающий влюбленный взгляд.
 «Зато я точно знаю, что сейчас будет. Что я скажу, что он ответит. Какое-то у меня сегодня обостренное чувство De ja veux!»
Дождавшись, пока Дебра наконец-то выберет столик у окна с видом на океан, Маша осторожно наклонила голову вправо и коснулась ею Сережиного плеча.
«Выключи свет», –  прошептала Маша. Сережа прыгнул к выключателю и тут же вернулся на диван.
Маша закрыла глаза. От поцелуя резко закружилась голова, и  одновременно раздался оглушительный удар гонга. В ушах монотонно засвистело. Казалось, будто ее примотали скотчем к работающей  колонке на концерте какой-то панк-группы, и только сейчас концерт, наконец, закончился. Свист пропал, но вместо него тут же что-то запищало. Прошло секунд 15, и звук повторился, но теперь он был чуть ниже предыдущего. Маше стало казаться, что она проваливается вниз. Перед глазами очень отчетливо возник черный ящик. Он быстро увеличивался в размерах, в последний момент крышка открылась и Маша провалилась в темноту. Что-то щелкнуло. Стенки ящика с грохотом упали  в разные стороны. Появился свет. Он шел откуда-то сверху. Маша подняла голову. Над ней светился экран какого-то старого черно-белого  телевизора. Показывали настроечную таблицу. Ничего интересного. Маша отвела взгляд. Вокруг нее на расстоянии метров пяти плотным кольцом в несколько рядов стояли незнакомые мужчины в спортивных костюмах. Некоторые были в белых масках. «Наверное, футбольные фанаты», –  решила Маша. В руках они держали какие-то плакаты. Единственным источником света был экран телевизора. Видно было плохо. Прищурившись, Маша разглядела надпись на одном из плакатов. Что-то вроде «ГРУЗДЬ – СУПЕР ФРИЦ!». В это время сверху раздалось шипение, и на экране появилась улыбающаяся черно-белая голова. Волосы зачесаны назад. Крупный нос. Мохнатые брови. «Бельмондо? Похож. Бельмондо –  так Бельмондо!»
Шипение прекратилось. Бельмондо провел большим пальцем руки себе по губам. Справа-налево и обратно. Потом открыл рот, насколько это было возможно. Закрыл и вытянул губы вперед. Маше стало не по себе.
«Поедешь со мной в Рим?» –  спросил Бельмондо по-русски.
«Зачем?» –  Маша даже не успела удивиться.
«Там живет один парень, который должен мне денег!» –  объяснила голова.
«Ааа…»  –  Маше надо было что-то ответить. Она судорожно подбирала хоть какие-то слова, но тут телевизор замигал и погас. Стало совсем темно.
Маша подумала, что, возможно, сейчас этот бред закончится, и она вернется обратно на диван, но тут до нее стали доноситься чьи-то приглушенные голоса сквозь шипение и свист. Маша вспомнила, как в детстве на даче ночью слушала «Радио Свободы» или «Голос Америки», прижав к уху хрипящий радиоприемник VEFK и накрывшись одеялом, чтобы не будить родителей. «Может, я попала в свой детский сон? Заснула, а приемник не выключила?» –  от этой мысли Маше стало легче. Но тут, наконец, волну настроили, и Маша услышала следующее:
«Достаньте тогда генератор!» –  раздраженно требовал низкий прокуренный голос.
« Как я его в смету включу? Артур точно не оплатит!» –  визгливо оправдывался второй.
Первый голос негромко выдал короткое сложноподчиненное предложение, состоящее, за исключением предлогов, только из матерных слов. «Что-то не очень похоже на детский сон», - засомневалась Маша. Голоса внезапно исчезли.
Несколько секунд ничего не происходило.
Потом сверху опять зашипело – включили телевизор. Маша подняла голову. Бельмондо исчез. Зато появилась лошадиная голова. Серая с темными пятнами. Шелковистая грива спадала вниз, полностью закрывая оба лошадиных глаза.
«Ответь на вопрос!» –  резким движением лошадь откинула волосы назад.
Маша вздрогнула. Говорящая лошадиная голова – это как-то слишком!
«Ну?» –  настаивала лошадь.
« Но вы ничего не спросили!» –  неожиданно ответила Маша. «Почему я вообще должна разговаривать с лошадью… простите».
«Давай я тебе все объясню, деточка», –  лошадь широко улыбнулась.
Маша заметила, что верхняя «двоечка» у лошади была желтая и кривая.
«Сказали, что отбеливать нельзя – можно эмаль повредить», –  доверчиво объяснила лошадь. «Думаю вырвать и поставить имплантат».
«А разве...» –  начала Маша, но лошадь  ее прервала.
«Во-первых, –  то, что ты видишь сейчас – это всего лишь проекция… как бы тебе получше объяснить… Ты помнишь мультфильм «Тайна Третьей планеты?» –  лошадь явно начала издалека.
«Да. А причем тут?» –  не поняла Маша.
«Когда они перелетели на зеркальную поляну, –  невозмутимо продолжала лошадь, – то сорвали один из зеркальных цветков и принесли на корабль. Плёночки зеркальной поверхности цветка начали испаряться и показывать то, что цветок видел при жизни. Поняла?»
«Я… вы хотите сказать, что я умерла?» –  тихо спросила Маша.
«Фррр! Аналогия не настолько явная», –  фыркнула лошадь.  «Давай я попробую объяснить по-другому. Э… Представь, что люди – это овощи на огороде у какого-то деда с бабкой и внучкой. У забора растет капуста. Дальше –  морковка.  Тут – горох.  Вдалеке у леса чернеет что-то прошлогоднее и непонятное. И все в таком духе. А по утрам маленькая девчушка  в светлом платьице и в резиновых калошках трескает ягоды с кустов. А заодно творит разные пакости. Какие? Не столь важно. А важно то, что когда потом бабка с матерком рассаживает всех обратно по своим грядкам, то иногда что-то путает, отчего в жизни овощей происходят странные и удивительные вещи».
«Где-то я это уже читала», –  вспомнила Маша.
«И даже нажала «мне нравится», –  гордо произнесла лошадь – «у меня на стене «Вконтакте». Антон Павлович Овсов – это я!»
«Какие пакости? Какой Овсов? Ничего не поняла… при чем тут я?» –  раздраженно спросила Маша.
«Могу объяснить по-другому», –  предложила лошадь. «Представь, что мир – это электронный пазл из 6-ти миллиардов кусочков. Его собирает на своем компьютере секретарша Главы Федеральной Общегалактической службы по надзору в сфере Высшей и Средней Духовности и Абсолютной Чистоты. Так вот, каждые 8 лет шеф ее вызывает к себе на ковер, запирает дверь кабинета на ключ и орет, что он не «пидор какой-то, чтобы заниматься фистингом без  масла» и кусочки пазла остаются без присмотра», –  лошадь заржала.
«Могу еще по-другому объяснить или давай сразу на вопрос отвечай!» –  проржала лошадь.
«Какой вопрос? Не надо больше объяснять!» –  почти выкрикнула Маша.
«Ты что-нибудь слышала про точку G?» –  не унималась лошадь.
«Не собираюсь обсуждать это с лошадью!» –  Маша готова была взорваться от злости и бессилия.
«Я не лошадь! Это всего лишь… попробуй представить кого-то другого!» –  предложила лошадь. «С кем бы ты хотела это обсудить?»
«Я вообще не хочу обсуждать ЭТО! Где я? Что за фанаты вокруг? Кто-то кроме лошади может мне ответить?!!» - Маша уже кричала в голос. Ответа не было. Лошадь исчезла. Опять показывали настроечную таблицу.  Маша закрыла лицо ладонями и опустилась на корточки. «Буду так сидеть, пока не проснусь!»  решила она.
 «Чёрный ящик!» – отчеканил чей-то голос.
Одновременно раздалась какая-то очень знакомая музыка. Маша убрала ладони от лица. Перед ней был один из «футбольных фанатов». Он поставил черный ящик на пол и теперь стоял перед Машей. Сквозь маску, какие одевают грабители в американских боевиках, белую и безликую, блестели его черные глаза. На красной спортивной футболке был нарисован белый овал, похожий на яйцо. Справа от яйца – крупная надпись «НДС. ЗАПЛАТИ!» Ниже – чуть помельче – «Будущее зависит от тебя!» Еще ниже Маша увидела то же яйцо, только теперь поверх белого овала шли черные линии крест-накрест, похожие на решетку.
«Спасибо», – вырвалось у Маши. «Фанат» молча развернулся и ушел в темноту.
В ящике оказался планшетный компьютер черного цвета с покрытием soft-tuсh. Над экраном виднелся логотип: миниатюрный улыбающийся червячок в головном уборе, похожим на кокошник. Червячок, видимо, символизировал превосходство современных российских товаров электроники над «яблочными» американскими. А кокошник, возможно, был намеком на то, что бейсболка, как и сам бейсбол, были придуманы в России еще задолго до открытия самой Америки. Американцы просто сдвинули кокошник на лоб, чтобы во время игры в нашу лапту их кэтчеру в глаза не светило солнце. Под логотипом была надпись «PEARL KOKUI». Кнопки POWER видно не было. Маша перевернула планшет: сбоку были разъем для наушников, для зарядки, для карточки памяти. Сзади, кроме указания на вес «180 гр.» и места изготовления «г. Сколково», курсивом шла надпись «Вот тебе KOKUI, с ним и ликуй!» Ликовать с выключенным компьютером было сложно.
«Ну, да!» – раздался сверху чей-то скрипучий голос. Маша подняла голову и увидела на экране телевизора невысокого худощавого мужчину лет 35-40 в белом халате,  джинсах и кедах. В правой руке он сжимал теннисный мячик.
«А вы кто?» – спросила Маша безразличным тоном.
«Я – идеальная проекция твоего подсознания», – самодовольно улыбнулся врач. Оказалось, что он картавит.
«А Бельмондо с лошадью… ?» – Маша не знала, как лучше сформулировать вопрос.
«Это были промежуточные стадии, так сказать, учебные проекции, интерны твоего подсознания», – врач говорил очень уверенно, даже нагло.
«Где я? Что вообще…?» – Маша не успела закончить вопрос.
«Это неважно», – перебил ее врач.  «Назовем это блуждающей пространственно-временной точкой. Чтобы тебе было понятнее, считай, что ты летишь в самолете. Только не из Москвы в Питер, а, скажем,  из Домодедово в Шереметьево. Или из Пулково в Пулково-2. Лететь осталось уже недолго, так что сейчас слушай меня внимательно, а в конце ответишь на вопрос… вернее, ткнешь пальцем. Не перебивай! А то оставлю тебя на ночное дежурство… эээ… ну, просто какую-нибудь пакость придумаю. Это я могу!» – врач снова широко улыбнулся и поднял руку, чтобы пресечь Машину попытку что-то сказать – «То, что сейчас происходит с тобой, девочка, крайне важно для всего человечества, извини за патетику. Что ты слышала про точку G»?
«О, Господи! Я… ничего такого…» – Маше было неловко.
«Ничего! Я врач, мне – можно! Итак… Точка G – это не просто какая-то там …эээ… «расположенная на глубине 5-6 сантиметров, за лобковой костью и уретрой небольшая часть передней стенки влагалища», как уверяет нас Википендия. Это не совсем так. Вернее, с медицинской точки зрения это так. Но вот чего не знает Википендия, так это того, для чего на самом деле была создана эта точка?!» – врач посмотрел куда-то в сторону и чуть вниз, видимо, сомневаясь, можно ли Маше доверить такую важную тайну.
 «Кем создана?» – тихо спросила Маша.
«Это неважно», –  продолжал врач.  – На самом деле Точка G – это триггер, так сказать, «красная кнопка» секретного механизма, и  при определенных условиях нажатие на эту кнопку способно изменить существующий порядок вещей. Выражаясь просто, это кнопка RESET самого главного сервера. Представь, что в компьютерной сети завелся смертельный вирус, антивирусник с ним не справляется, и срочно требуется перезагрузить систему. Для этого и была создана точка G. Женский оргазм, происходящий от нажатия на эту точку – это всего лишь охранная сигнализация. Как в машине, когда недостаточно профессиональный угонщик перекусывает не тот провод и слышит оглушающий вой сирены. Приходится быстро сворачиваться, забирать свои инструменты и ретироваться».
«Но ведь не все женщины испытывают оргазм…» – негромко возразила Маша.
«Это да! Но это не важно! Потому что сирену они включают в любом случае!» – врач пошловато захихикал».
«Так вот, – продолжал врач, – обычные «нажатия кнопки» не вызывают перезагрузки системы. 
Нужен особый алгоритм. Причем ключевое значение имеет цифра «8», знак бесконечности, повернутый на 45 градусов. Итак, при половом контакте девственницы с мужчиной (при наличии  взаимной любви, конечно) в ее организме образуется мощнейший сгусток энергии, который способен сохраняться в течение 8 лет при условии, что мы тут же растащим влюбленных по разным углам. Но обычно нам этого не приходится делать, и энергия довольно быстро исчезает сама собой. Большая ее часть расходуется в так называемый «конфетно-цветочный период». Оставшаяся –  исчезает в период совместного проживания. Ну, там… под шкафом черствые носки, 8 марта – бабе цветы, она – Набокова, он – Ди Джея Glee, опухшим утром принцесса пошла в туалет – уши заткни!
«Я поняла. А зачем кого-то растаскивать?» – удивилась Маша.
«А затем,  –  врач повысил голос, – что организовав им встречу спустя 8 лет, мы и добьемся нужной нам перезагрузки!»
 «И что тогда? Все погибают?» – испуганно спросила Маша.
«Происходит откат системы на предыдущий цикл. То есть на 8 лет назад. Иран еще не изобрел атомную бомбу, а у соседа с первого этажа еще вполне здоровая печень», – объяснил врач.
«А если они, эта пара,  сами захотят встретиться, без всяких ваших алгоритмов?» – Маша вдруг почувствовала солидарность со всеми влюбленными парами.
«Маша – включи мозг! Я же уже говорил: все эти пары находятся под нашим постоянным наблюдением!» – завизжал врач.
« А что, если они так сильно любят друг друга, что… что… а вы им жизнь сломали!!!» – Маша вдруг почувствовала, что это задевает лично ее. 
«Тебе нельзя испытывать сильные эмоции, иначе связь прервется», – было видно, что врач сам немного нервничает. 
Опять сильно закружилась голова. Маша посмотрела вниз и наткнулась взглядом на черный ящик с неработающим планшетом. Интуитивно она схватила его обеими руками и стала неистово трясти.  Так, как будто из него могли выпасть ответы на все ее вопросы.
 «Ты – вообще уникальный случай! – орал на нее сверху надоевший уже голос, – Мало того, что ты приехала к своему парню спустя 8 лет, так вы умудрились выбрать себе довольно необычное место для случки – ровно за 8 тысяч км от того дивана, на котором вы 8 лет назад произвели взрывы своих маленьких, ни на что не годных бинарных звезд! И какого хрена он на 8 лет тебя старше?!! Пока вы сейчас только целуетесь, но, боюсь, что если он тебя трахнет, то произойдет не обычный откат системы, а полное форматирование диска!!!»
Маша его уже не слушала. Она судорожно тыкала пальцами в планшет, пытаясь включить его.
«Ты все равно уже ничего не изменишь! Трансформация твоей реальности уже почти завершена! Мы тебе сотворили шикарную профессию! Мужа с правильной жизненной позицией! Дочь! Завтра ты уже и не вспомнишь про своего…  С никотином только чего-то там в отделе напутали. Остановите ее!!!» – врач перешел на явное кликушество.
И тут Маше почувствовала, что пространство вокруг нее сужается: из темноты на нее молча надвигалась безликая фанатская стая. Под сапогами и кроссовками хрустели брошенные на пол белые пластиковые маски, рядом падали измятые футболки. Кольцо сжималось. Еще мгновение и Машу сожрут все эти вытатуированные драконы, летучие мыши, черти… Но больше всего Маша почему-то испугалась приближающегося пивного живота с татуировкой в виде огромного куска сырого мяса, как крюком подвешенного на букву «С», вписанную в красный ромбик. Мелькнула мысль очертить себя кругом, но вряд ли такая мелочь остановила бы настоящих футбольных фанатов. 
«Ааа!!!» – Маша завизжала так громко, как только могла, но множество потных волосатых рук с грязью под нестриженными обкусанными ногтями как пиявки уже присосались к ее телу.
«Но я люблю его!» – отчаянно выкрикнула Маша в экран телевизора, резко подняв голову.
Изображение на экране пошло  волнами. Помехи усиливались и, наконец, остались только черные точки, хаотично перемещающиеся на бледно-сером фоне. Одновременно раздался отвратительный визг, как будто десяток поросят пустили под нож. Визг усиливался, и вслед за ним все вокруг заполнили омерзительные булькающие взрывы, как будто кто-то кидал с балкона на асфальт гнилые арбузы. Последней взорвалась знакомая уже нам упитанная туша с символикой известного московского футбольного клуба.  На мгновение стало совсем тихо, но тут же Маша почувствовала вибрацию в руках. Оказывается, все это время она судорожно сжимала планшет. Приятная вещь Soft-touch. На экране появился сначала уже знакомый червячок в кокошнике, потом на секунду экран стал ослепительно белым. Затем в центре возник синий прямоугольник, внутри которого шла надпись «загрузка в аварийном режиме». Под ней были три маленьких разноцветных квадратика. Слева направо: «ждущий режим», «выключение», «перезагрузка». В нижней же части синего прямоугольника белел еще один небольшой прямоугольник с многообещающей надписью «отмена».
Глава V.
«Ты мне жизнь испортил! – Маша вскочила с дивана и картинно всплеснула обеими руками. На безымянном пальце правой руки непривычно блеснуло обручальное кольцо. – Ты понимаешь, что у меня никогда уже не будет первого мужчины? Теперь с каждым думаю: «Вот сейчас он уйдет, сейчас уйдет! Что ты молчишь?!!»
Ответа не последовало. И только «Сплин», казалось, пытался что-то объяснить негодующей Маше: «Тянутся долго и долго секунды. Тянутся долго секунды…»
 Потом еще два такта, когда только щёточки по тарелочкам: «тац, тац, тац»...
«Ударь меня!» – уверенно произнес Сережа.
«Стоооп!» «Сережа…эээ… Саша, ты чё несешь?!!» «Стоп, камера!» «Саша, ты чё, охренел?!! Что еще за «ударь?!!» –  мужчина с низким прокуренным голосом уже тряс Сашу за правое плечо. Саша, казалось, совсем его не слышал. Он заворожено смотрел на совершенно незнакомую  женщину, которая улыбалась ему с дверцы холодильника. Казалось, что ее улыбка сейчас выпрыгнет за границы фотографии-магнитика.
«А ты почему кольцо опять не сняла? Маша! Куда ты?!! Стой!!!» – гремел низкий голос.
«Your way to beautiful girl, beautiful girl…»  – весело запел чей-то мобильник.
«Да, Артур! Да, постоянно вырубает. Нужен генератор…» – оправдывался невысокий светловолосый парень. Голос у него был немного визгливым.
«Кто, ****ь, мобильник не выключил?!!» – низкий прокуренный голос заполнил собой всю комнату.
«Владимир Николаич, так ведь перерыв», –  светловолосый пытался улыбаться.
«Теперь –  перерыв! Спасибо, бля!» – Владимир Николаич, наконец, перестал наматывать круги по комнате и выскочил на балкон. Как будто у него не было больше сил сопротивляться невидимой центрифуге.