Не состоявшийся поединок

------------------
 
      Осенью, 1961-го года, наше подразделение, командование собиралось отправить куда-то за границу. Куда – никто не знал. Наш экипаж радиостанции также вошел в эту группу. В группе насчитывалось около сотни военнослужащих. Всех нас выстроили, проверили снаряжение, вещмешки, уточнили размеры обуви и рост, предупредили, что в вещмешках не должно быть ничего лишнего.
 
Напомнили, что в письмах родным мы не должны сообщать, о том, что нас собираются отправить за границу, а потом прозвучала команда «разойдись!». Вскоре нам выдали заграничную экипировку, куда вошли и яловичные сапоги и сказали, что нас в любую минуту могут отправить, поэтому мы обязаны быть к этому готовы…
 
Потянулись напряженные дни ожидания - отправки нашего подразделения в неизведанные края. А, как говорится, – ждать и догонять - дело очень нудное, напряженное и неблагодарное. Некоторые ребята, участили свои «походы» в самовольные отлучки, для налаживания «контактов» с местным населением. А основная масса солдат, в свободное время, от караульной службы и нарядов, занималась спортом.
 
Как я уже говорил, в казарме постоянно имелись две-три пары боксерских перчаток, и желающие устраивали, между собой боксерские поединки - вполне «законные» мордобития. Мне также доводилось принимать участие. Однажды, когда я закончил бой с одним, не очень сильным соперником, и желающих, вроде бы уже не было, вдруг, из соседнего помещения появился здоровенный амбал. Я знал его давно, но вот боксировать не приходилось – как говорится – судьба миловала…
 
Теперь старался не подавать вида, что побаиваюсь этого товарища, но в душе понимал, что ничего хорошего ожидать от этого поединка мне не приходится. А он деловито и решительно, с трудом натягивал на свои ручищи перчатки, угрожающе поглядывая в мою сторону, готовясь вволю поработать над моей внешностью.
 
Весовые категории у нас были далеко не равные, и я мог бы отказаться от этого боя, но этот отказ, все равно и однозначно говорил бы лишь об одном – я сдрейфил!
 
А здесь еще сержант Вова Волков «подначивает»: «Николай Константинович - всем морду набьёт!». В таком положении у меня не оставалось другого выхода, кроме как принять этот бой. И когда Вяль, натянул перчатки и шагнул уже ко мне, из помещения соседнего подразделения, прозвучала команда:
 - Вяль, – к командиру!!!
 
Я облегченно вздохнул, и вспомнил похожую ситуацию, когда пьяный отец шел на меня со столовым ножом в руке и вытаращенными от ненависти глазами. Когда я, пятясь назад, прижался спиной к стене, осознал, что дальше отступать некуда, и уже нигде не спрячешься от отцовского ножа, с высоты русской печки, вдруг прозвучал голос Константина Ивановича Розанова: - «На, режь меня! – я фронтовик…».
 
Видимо мой Ангел-хранитель, в облике дяди Кости, спас меня там, в лесной сторожке и остановил отца. Может быть, и здесь он меня не оставил? Только выступает теперь в ином облике и опекает меня здесь, или дал команду, чтобы меня охраняли?

Вопросы зависли в пространстве. А ответы, частично, я получу только к концу своей армейской жизни…
 
------------------