Мы нужны жизни

«Утро начинается, начинается… Солнце улыбается, улыбается…» Крутилось и крутилось в голове. Детский мультик. Откуда выплыл, из каких закромов памяти? Разве важно? Нет. Просто пришло новое утро и новое солнце. Не то, что было вчера. Даже если физически посмотреть на объект «Солнце», то можно заметить, что вчера этот объект был в другой точке Вселенной, а сегодня он переместился на следующую. И так – вечно.  Каждый раз – Солнце новое.

Я улыбнулся мыслям и показал язык рыжей кошке. Но кошке не было дела до моего настроения. До моих улыбок. Ей надо было еды и желательно много. Про запас. Потому, она внимательно и настойчиво разглядывала меня своими круглыми желтыми глазами. Странная кошка. Кошка породы перс. Она даже во взрослом возрасте напоминает маленького ребенка. Толстая от шерсти, круглые удивленные глаза, вечное желание ласки от хозяев. И сама она, ласковая, пушистая и удивленная миром, что вокруг. Может быть, когда она одна – она другая. А сейчас – ей надо еды про запас. Подмигнув кошарке – насыпал в тарелку корм, налил свежей воды и поставил в блюдце консервы из рыбки. Рыжая тут же начала громко есть. Интересно, как так у нее получается? А вот ее подружка, серая или как правильно некоторые называют их – голубая леди кошачьей породы, снисходительно смотрела на этого рыжего вечного кошачьего ребенка и терпеливо ждала, когда же освободиться место подхода к тарелке.

Утро. Утро, которое в любой день недели начинается одинаково. Кошачье требование завтрака, утренняя веселая перепалка с ребятами, пробежка по лесу или полосе, ворчание Лехи по поводу бардака в квартире и отсутствия женщин, и утренний, свежий кофе. Общие одинаковые события. Всегда одни и те же, как нам кажется. Но есть мелкие отличия. Настроение, погода, желания, сорт кофе, запах утреннего воздуха и, если подумать, то бесчисленное множество отличий, которые за обычными событиями часто не видны. Я задумчиво смотрел на солнечные лучи, искрящиеся зайчиками в забытых на столе стеклянных чашках для кофе, и не мог понять, почему люди говорят, что обычные события у них не замечаемы, а вот другие, резко выбивающиеся из общего потока – выделяются. Но ведь другой сорт кофе, который имеет иной, чем вчера, запах, тоже выбивается из общего порядка. Но кто может вспомнить, какой запах имел его завтрак? А каким был ваш вчерашний день по цвету и вкусу? Какие мы были вчера – колючие, шероховатые, мягкие или прозрачные? Мы помним, или же давно считаем всю нашу память о мелких искрах прошедшего лишь нашей мягкотелостью по отношению к некоей жесткости жизни? Разве наша жизнь может быть жесткой сама по себе? Может быть, именно мы и делаем ее сами своими желаниями, сопротивлением естественному потоку жизни, твердой, жесткой, колючей и черной? Леха говорит – «Не сопротивляйся жизни, и она станет для тебя чистой и прохладной, как родниковая вода». «Принимай всю естественность происходящего и не становись преградой на пути потока. Стань водой для жизни, наполни ее своим светом» - говорит дед. «Стань зверем и выбей из жизни то, что тебе необходимо» - пытается до меня донести свою идею один знакомый. А я смотрю на три жизни и вижу, что у Лехи, как бы не было ему тяжело, постоянное открытое отношение к происходящему, улыбка, и умение даже в тяжелое время найти для себя кусочек солнечного света. Леха, который по запаху отличает сорт кофе, находит наслаждение в джазе и коричневых с синим звуках сакса, Леха, который умеет убивать людей.  Дед, даже не смотря на свой возраст, каждое утро поднимается на гору и там занимается, потом может помочь советом, приходящему к нему человеку, или заняться садом. Я не помню, чтобы у него было плохое настроение или он кому-то утверждал, что знает истину и пытался настоять на своем. Дед, который с улыбкой наблюдает за кружением лепестков вишни в саду и знает голоса птиц.   Он просто живет так, как живется и не ломает то, что не под силу сломать, да и видимо, не нужно ломать пока. Через время все препятствия у него исчезают сами собой. Он лишь улыбается жизни. И мой знакомый, который бьется о все встреченные им события, набивает раз за разом шишки, ругается, злится, бежит куда-то, требует что-то, что ему кажется сейчас наиболее важным и бросает это важное для него через пять минут обладания. Он вечно недоволен всем, начиная от своей жены и заканчивая своей неустроенностью. Но и ничего не сдвигается с места, как бы он не разбивал свои руки в кровь. Леха и дед наслаждаются жизнью, ценят ее каждый миг и проявления любого характера. Они живут. И знакомый, который уже устал от жизни, для которого каждый день – мука. Он уже и не живет, лишь привычно выбивает все и пытается быть лучше, чем сосед, иметь лучшую машину, лучшую зарплату, добиться того, чтобы стать выше соседа…

Рыжая кошка насытилась и, просительно глядя на меня, лапкой теребила мою брючину. Я тряхнул головой и, взяв кошарку на руки, прижал ее к себе. Теплое, рыжее, мягкое, пушистое чудо кошачьей породы. Вы даны нам для улыбок просто так, для раскрытия сердца своего всему, что нас окружает, для того, чтобы поток света изливался из нас свободно и без препятствий. А мы, мы часто забываем свободу радости, окунаемся во мрак сравнений и желаний. Делаем свою жизнь адом и потом пытаемся из этого ада выбраться тем же способом, каким в него и попали. А надо всего лишь улыбнуться и перестать сравнивать, оценивать и просто принять. Принять происходящее и вместе с потоком выйти из ада. Мы нужны жизни. Только через нас она может явить себя Мирозданию. Потому, она не дает нам ад, а мы сами этот ад создаем и перестаем жить. Жизнь начинает лететь мимо нас. А мы – бьемся о то, что сами создали своим отношением к случайностям и мелочам. И забываем, как же мы нужны жизни…