Ночная коррида

Фрида одевалась со вкусом: строгие, тёмного цвета брюки со стрелочками, белая блузка,  лакированные туфельки на каблуке. И ещё у неё был муж. Его наличие не вызывало у подруг ни зависти, ни жалости, но с ним можно было не казаться невостребованной, и поэтому он… был. Фрида подолгу созерцала монитор, и, забреди в скромное здание научно-исследовательского института какой-нибудь великий Бертолуччи или даже сам Михалков, её наверняка пригласили бы сниматься в роли Склодовской-Кюри. Но ни Михалковы, ни Бертолуччи не забредали, и Фрида продолжала изнуряющий поединок с компьютером. Устав от неподвижности, она плавно поднималась с кресла, окидывала помещение лаборатории задумчивым взглядом больших голубых глаз и задавала вопрос из разряда познавательных. Её вопросы ставили в тупик даже самого директора института академика Светлосвищина. «Вот вы много по миру ездите, — спросила она как-то у случайно заглянувшего в лабораторию светила академической науки, — и как там — тоже Кока-Колу пьют?». Светлосвищин заморгал умными глазами, посмотрел на манжеты, галстук, на ширинку, не понимая, чем вызван саркастический вопрос.
В отличие от академика, завлаб Шнырвинт знал Фриду не первый год и был готов бессмысленным ответом парировать любой вопрос пытливой женщины…
— Валерий Константинович, я работаю в вашей лаборатории уже четыре года, десять месяцев и почти двенадцать дней, — Фрида посмотрела на маленькие золотые часики. — Но я ещё не ездила за границу, в то время как другие бывали там, и не по одному разу. А я не меньше этих других интересуюсь обычаями и бытом зарубежан. Или ... зарубежцев, как правильно?
— Это опасно, — ответил без промедления завлаб. —  Ты никогда задумывалась о том — почему негры чёрные, а живут в Африке?  Ведь чёрный цвет притягивает солнечные лучи.  Парадокс, правда?
— Я не хочу к неграм, я б в Европу съездила на недельку.
— А как муж без тебя, он же ещё никогда не оставался наедине с собой. Знаешь, как это непросто — наедине с собой?
— Он потерпит, — пообещала  Фрида.
    Завлаб был мастером стремительных решений — неважно, научная это  задача или административный вопрос. Вот и сейчас он не замешкался ни на секунду:   
— Ладно, поезжай на недельку в Мадрид, к Хулио.
— Ой, я так рада, Валерий Васильевич, — благодарно защебетала Фрида. — А на каком там языке говорят, на Эсперанто?
— На нём, на Эсперанто,  Си-си, Буэно сэро, Оррухо, Граци, Парле ву Англе, си!
— Какой красивый язык! Как вы думаете, я смогу им овладеть за неделю?
— Женщина,  если захочет, может за неделю овладеть чем попало, — ответил Шнырвинт и ушёл звонить Хулио.
— Я тебе отправлю её на недельку, — говорил он в трубку с сильным русским акцентом. — Только учти, она  не имеет опыта проживания не в семье и не знает ни одного  европейского языка.
— У нас недавно проходил стажировку профессор из Камеруна, так что коллектив тренирован, — заверил испанец. 
— Её надо будет встретить в аэропорту, привезти на жилточку, кормить три раза на дню, она привыкла регулярно питаться в семье. Нет, её зовут не Фридом а Фрида, она замужем. Замужние женщины переносят перемены тяжелее, чем не обременённые семьёй, и ты не должен дать ей почувствовать себя потерянной в окружении незнакомых с детства людей. На эту неделю она становится твоей гостевой женой. В хорошем смысле этого слова, ты понял? 
— Можешь быть уверен, она ни в чём не будет нуждаться, — пообещал  Хулио, и… вскоре  самолёт с Фридой коснулся взлётной полосы Мадридского аэропорта.
За считанные дни Хулио и его сотрудники сумели стать для Фриды гостевыми мужьями, братьями, сёстрами. Они создали ту атмосферу взаимопонимания, которая достигается только между очень близкими людьми. 
— Я нашёл ей самоучитель Эсперанто, — кричал в трубку довольный Хулио. — Не понимаю, зачем он ей нужен, но она так просила. Она зачитывает оттуда предложения и наблюдает за нашей реакцией. Очень потешно, но к ней здесь все привыкли и вскоре её нам будет не хватать.
Задержись Фрида на подольше, она, возможно, смогла бы стать для Хулио чем-то большим, чем предмет постоянной заботы. Но пора была улетать. Она бегала по магазинам, покупала детям испанских Винни Пухов,  мужу ботинки из бизоньей кожи. «Таких ни у кого нет, я буду с ним в них шикарно  смотреться», —  мечтала Фрида.
За день до отлёта Хулио в пароксизме гостеприимства решил поразить женщину изысканно-приятным. Он подошёл к Фриде сзади, прикоснулся к её закрытому лабораторным халатом плечу и вкрадчиво сказал:
— Я заказал для нас ночную корриду.
— Для нас двоих, корриду, ночную корриду, Хули-о-о-о, — томно пропела  Фрида и посмотрела на него не так, как раньше.
— Не только для нас, для всей лаборатории, — поспешно поправил себя Хулио. — Мечущийся при свете факелов бык, тореадор, изысканные, напитки. Вы что любите из коктейлей?
— Шампань коблер, — ответила она,  не задумываясь.
Она никогда не пробовала этот Шампань, но муж обычно останавливал её редкие экзотические позывы фразой: «Фрида, ты же зрелая эмоциями женщина, жизнь в семье — не Шампань коблер». А тут, тут представился случай вкусить бурлящий напиток свободы!  Ночная коррида, Хулио и — конечно, конечно, Шампань коблер!  Не в силах сдержать восторга, она выхватила из сумочки мобильный телефон  и набрала рабочий номер мужа.
— Лёня, представляешь, Хулио пригласил меня на ночную корриду! Ночь, бешеный бык, Шампань коблер — это так романтично! Нет, Хулио  не бык. Бык настоящий, это не то, что ты подумал. Представляешь — тореадор принесёт мне на серебряном подносе желаний тот самый Шампань коблер, которым ты меня всё время ограничиваешь. Как это не ходить, я уже пообещала! Да, мне нравится Испания, но навсегда я не хочу! Ну что ты, Лёня… Он приличный человек, глава крупной лаборатории… При чём здесь Билл Клинтон? Коррида  же не в Белом Доме! В Белый дом я бы не пошла даже с тобой… Своей ревностью ты выкорчёвываешь ростки понимания, выросшие между мной и Хулио, то есть не между, а в нас, у нас... 
Дурак, — сказала она в сердцах, услышав короткие гудки в трубке.
Делать было нечего. Походкой непонятой женщины Фрида подошла к Хулио:
— Я не смогу пойти на ночную корриду.
— Как, почему? Ты так радовалась  ещё десять минут назад, что случилось?
— Мне не разрешает муж, — честно призналась она.
— Наверное, я тебя неправильно понял? Твой муж из-за границы не разрешает тебе  пойти на корриду?
— Да, — подтвердила Фрида, — он думает, что бык — это вы.
Хулио с нежностью вспомнил  о профессоре из Камеруна. А Фрида упаковала в чемоданы игрушки, две пары ботинок из бизоньей кожи и поехала в аэропорт.  «Пусть жизнь в семье и не Шампань коблер, но зато как фасонно  я буду выглядеть рядом с ним — в ботинках из бизоньей кожи….»