Путеводные ноты. Часть 3, главы 10, 11, 12

Часть третья. Ветер.

10. Трактирные приключения.

    Нет, приметам определённо нужно доверять. Вот сидит за соседним столом человек, не пьёт, не ест, а уже почти целый час сверлит тебя взглядом - это явно не к добру. Роу как ни в чём не бывало продолжала болтать с трактирщиком. Обо всякой ерунде, в том числе и об обнове, шляпе на серебристом шнурке...
    Он что, дыру на ней протереть хочет? Нет, нет, снова встревожится и до сих пор не уходит, гадюка. Ну, странных типов много, а этот вообще с открытыми глазами, наверное, спит, так тоже бывает. Трактирщик заметил неладное.
 - Что с тобой, парень? Перебрал?
    Что, опять? Надоело! Надела мужскую шляпу, и все уверены, что перед ними мальчишка.
 - Есть немного, - сипло, чтобы поддержать игру, буркнула Роу. - Хозяин, я останусь здесь, в отдельной комнате... Деньги есть...
    Трактирщик молча подал ключ, сказал, что свободен только чердак. Роу была согласна хоть на преисподнюю, лишь бы подальше от этого типа за столом; не ходить по тёмным переулкам, пугаясь мышей и собственного дыхания. Она высыпала на стойку оставшиеся от серебряного монетки сдачи. Интересно, что скажет госпожа Маллон? Может, даже ничего не заметит. Когда Роу поднималась по лестнице, ей показалось, что шпион тоже встал, но он всего лишь подошёл к стойке и что-то заказал. Уф, гигантская пиявка...
    Мда, одно слово: чердак. Но, по крайней мере, не дует из всех щелей, так что, может быть, мёрзнуть и не придётся. Пожалев, что не захватила с собой гитару, Роу уселась на жёсткую кровать, на которой, к чести хозяев, всё же имелось нечто вроде пледа и подушки, слишком тощих, чтобы так называться. Засыпать она привыкла поздно, вставать рано. В любой другой день момент она бы радовалась возможности хоть сколько-то сбросить усталость, но сейчас была слишком взбудоражена, сон не шёл. Там, внизу, наверняка, всё ещё сидит человек-тень, слепо уставившись в одну точку. А делать нечего, хоть задохнись с досады.
    Прошёл час или полтора, Роу ворошила воспоминания и была далеко отсюда, но внезапный стук в дверь вывел её из оцепенения. Помня, что она опьяневший низкоголосый юноша, Роу глухо рявкнула:
 - Пошли отсюда!
    На мгновенье тишина. И вдруг... БУХ! Настойчиво, угрожающе, кратко. И снова удар. Да что же это такое, пропасть поглоти?!
 - Вон, кошкины дети! Я вооружён! - крикнула она, подскочив ко входу. Снова молчание.
 - Смелая девочка, - насмехнулся голос изо дверей. - Открывай. Видишь ведь, всё равно войду. Дерево трухлявое, надолго тебя не скроет.
 - Вы ошиблись дверью, здесь нет женщин! Прочь, я не шучу!
 - Смеёшься, что ли? Я же ещё в баре понял, кто ты. От кого ты прячешься? Ты воровка, как все девчонки Мароники? Но я уже видел твои глаза, ты не похожа на цыганку. А раз так, зачем ты живёшь в цыганском городе, зная, что в любой момент тебя могут безвинно схватить жандармы?
    Роу поспешно распахнула дверь и чуть не сама втащила незнакомца в комнату. Конечно, это был он, тот, что сидел за столом.
 - На лестничной площадке трактира кричать о таких вещах! Да вы в своём уме? Вы вообще кто?
    Незнакомец спокойно закрыл дверь на щеколду и сказал:
 - Все называют меня Ветром, своего настоящего имени я не помню. А твоё имя...
 - Никого не касается, - отрезала Роу. - Чего вы хотите?
 - Сначала скажи, это ты - Новая Нота, это тебя они так называют? Видишь ли, я просто не хочу ошибиться.
    Что ж, раз уж он так много знает, раз выследил её, скрывать прозвище, данное ей цыганами, смысла нет.
 - Да, Новая Нота - это я, - тихо проронила она.
 - Отлично! - Он довольно потёр руки. - Только я не понимаю, как можно быть такой неосторожной... Что, если я один из них?
 - Ээ... Из кого?
 - Так ты... не знаешь?! Значит, я пришёл вовремя. Послушай, существует шайка разбойников. Они опасны, им ничего не стоит убить человека. И сейчас они выслеживают тебя.
    Роу почувствовала, что слабеет, но старалась не выдать паники.
 - С чего я им сдалась? Я их не знаю, они - меня. И откуда вам известно об этом? И с какой целью вы предупреждаете меня?
 - Всё объясню, только по порядку. Для начала, им нужное кое-что, что по случайности оказалось у тебя, а до этого принадлежало другому человеку.
    Роу недоумевала. Унять дрожь не получалось.
 - Я не воровка, у меня нет чужого. А если есть, так я ничего не знаю и готова хоть отдать, хоть выбросить. Кто захочет носить за собой оружие, которым тебя же и прикончат?
 - Ты почти угадала.
    Роу только сейчас заметила, что он с жадным интересом рассматривает её кинжал. Это был тот самый, с которым связано самое счастливое и самое горькое из воспоминаний.
 - Это действительно оружие, - согласился незнакомец. - Но убьют тебя наверняка не им. Этот кинжал нужен им не как инструмент смерти, а...
 - Да не планирую я умирать! - возмутилась Роу. - Ни от него, ни от них. Скажите, вы что, один из их шайки, вы разведчик? Или вы с ума сошли?
 - Нота, - терпеливо произнёс он, - я не шпион, я хочу тебя спасти. Несколько дней назад я действительно притворялся их ищейкой, но... Не нужно хвататься за рукоять, серая молния над зелёной землёй! Я же говорю: притворялся. За несколько дней до этого я ушёл, хотя за это они меня едва не прикончили. Я ушёл после того, как услышал, будто они собираются убить Новую Ноту. Всего лишь из-за какого-то кинжала. Из-за тебя я подвергся опасности, слышишь? И после этого ты не веришь мне?
 - Лжец, - мягко улыбнулась Роу, спокойно, с появившимся любопытством глядя на ловкого человека. - Вы видите меня впервые в жизни, вы ничего обо мне не знаете.
 - Нет, я много о тебе слышал. Новая Нота - голос, не похожий ни на один цыганский или ворфийский...
 - Убийца не оставит шайку ради голоса. Иначе у него появятся шансы на скорую кончину. И хватить морочить меня. Я не первый год живу в Маронике и сама могу обмануть вас. Так что или скажите, чего вам надо, или я...
    Послышалось? С лестничной площадки отчётливо донеслось чьё-то сдавленное дыхание, и скрипнула половица. Незнакомец тоже настороженно смотрел на дверь.
 - Ну вот... - чуть слышно простонал он. - Теперь поздно. Ты хотела обмануть меня? Посмотрел бы я, как ты обманешь их...
    Роу переводила взгляд с него на двери.
 - Что, не веришь в грозящую опасность? Тогда чего ждёшь? Давай, открывай.
    Гнев подхлестнул её раскалённой вожжой, и, желая показать, что она ничего не боится, Роу распахнула дверь.
 - Ааааа!..
    Вопль в тот же миг, а в следующий - уже грохот закрытой с треском двери.
 - Дура! Бежим!
    Роу не успевала соображать, слишком быстро всё произошло. Незнакомец крепко сжал её руку, вот они уже на подоконнике узкого окна, вот летят вниз, а Роу снова вопит как охрипшая ворона. БУХ! Кажется, в теле что-то сломалось, но ноги пока действуют, бегут...
 - Куда? - выдохнула Роу.
 - Позже, позже... Они же не отстанут, они след в след... Скорее, нужны лошади, хоть одна...
    Оливка теперь работала на госпожу Маллон. Сейчас её рядом не было. Но замена ей нашлась запросто и тут же, хоть и чужая. Это не остановило двух беглецов, пусть вслед несётся чьё-то яростное проклятие...
 - Не поверила мне... Но откуда же мне было знать, что ты на самом деле станешь открывать этим... этим...
 - Я увидела их совсем близко.
    А конь мчался всё дальше.
*
    Как и следовало ожидать, незнакомец по имени Ветер привёз её на постоялый двор, где в любое время суток (а уж, тем более, ночью!) не то что не спят, но и никому спать не дают. Поэтому по-соседству почти не было жилых домов. Ветер помог Роу спуститься на землю, хоть она в этом и не нуждалась, спросил с живым участием: "Ну что?" Роу смерила его холодной зеленью глаз.
    Ветер провёл её в самую глубь. Там нет-нет да обязательно драка. С одной стороны удобное место для незаметных нападений, но с другой - больше шансов скрыться и что за тебя постоят. Уселись как важные птицы за грубо сколоченный деревянный стол, от трактирщика мгновенно отделались и, убедившись, что все слишком шумят, чтобы суметь подслушать, они заговорили.
 - Мы остановились на твоей лжи. Ты врал, будто предаёшь дружков из-за моего голоса, - сдерзила Роу.
 - Ну хорошо, - вспыхнул Ветер. - Скажу тебе то, что если и не убедит, так точно тебя заденет!
 - Давай ближе к делу, болтун.
 - Тебе говорит о чём-нибудь имя Арверга Джаэн-Дарпа?
    Лицо, конечно, предательски выдало волнение, в миг обжёгшее Роу всю душу. Ветер торжествующе улыбнулся, похлопал Роу по плечу. Она со злостью стряхнула его руку, сжала тонкие музыкальные пальцы в кулак.
 - Или говори, что знаешь о нём, или нам не о чём говорить.
 - Ты ведь... ты что же, не узнаёшь меня? Не помнишь, как четыре года назад я уносил ноги от твоего духа?
 - Ты... - Она даже встала, но он поспешно её одёрнул, чтоб не привлекала внимания. - Ты тот юноша, который был в сговоре с двумя типами, напавшими на нас с Дожунайи...
 - Так вот как звали этого цыгана. Странная была поездочка, правда? Впятером ночевали несколько ночей (хотя громко сказано "ночевали"), и ни один не назвал своего имени. Я до сих пор не знаю, кто ты.
 - Пятеро подозрительных людей. Мне кстати с самого начала не понравились ваши разбойничьи рожи. Куда до них беспечным воришкам-цыганам! И не понятно до сих пор, почему ты связался с ними, а теперь и с... кто там, говоришь, за мной гонится?
 - Дашь слово вставить? Я не был заодно ни с кем из них. Четыре года назад жандармы меня связали, в их обществе ты меня и увидела. А два дня назад... Неужели ты ничего о них не слышала?
- Да кто они, наконец?!
- Их предводителя называют Безбожником. За то, что в прежние времена он расправлялся со звёздослужителями так же спокойно, как с остальными жертвами. Пару лет назад его свора была переловлена, а сам он скрывался. Но недавно заговорили, что Безбожника снова встречают, и он всё тот же. Два дня назад я увидел его своими глазами. Они говорили о тебе, Роу, о кинжале, который якобы ты хранишь при себе всё время.
- Но как они узнали? Если только Арверг не кричал об этом на каждом шагу, никто не мог узнать. От меня - точно. И что такого особенного в этом кинжале? В нём даже нет драгоценностей.
- Дело не в наживе. Им нужен Арверг. А кинжал может в этом помочь.
- Вот как?
- А узнали они всё очень просто. Арверг Джаэн-Дарп имел неосторожность исповедаться одному звездочёту. Не представляю, что он должен был натворить, чтобы до такой степени раскаяться, но это была ошибка. Безбожник вернулся из-за него, хочет его найти. Он нашёл звездочёта и всё из него вытряс.
- Стало быть... - вдруг догадалась Роу и презрительно улыбнулась. - Ты нашёл меня раньше Безбожника, потому что сам хочешь забрать кинжал?
- Ради этого я даже на время стал одним из них.
    Роу сначала недоверчиво прищурилась, потом торжествующе сказала:
 - Теперь понятно, чего ты хочешь. Заберёшь кинжал, приведёшь меня к ним, получишь награду. Ещё поиски Арверга приплёл. Смотри, не так это легко, как кажется!
    И она, резко схватив тот самый кинжал, бросилась на него, чтоб он отступил. Он и отступил, но далеко Роу убежать не успела, хоть и петляла нельзя искуснее, а мчалась нельзя быстрее. Какой-то подвыпивший оборванец болезненно её толкнул, девочка упала, кинжал выпал из рук. Ветер спокойно поднял его, помог Роу встать и отвёл обратно к столику.
 - Тебе нельзя возвращаться в дом Маллон, - как ни в чём не бывало продолжил он беседу. - Свора Безбожника выяснит, где ты работаешь, не хуже меня. Даже ещё ловчее, потому что у них есть одна гадюка, называется Гавалгер. Этот человек ищейка по природе своей, он любые следы прочтёт. Из-за него звездочёт Арверга и попался.
 - Ты мне не указ. Я не сказала ещё, что поверила в твои басни про... Постой, - спохватилась она, - а это не разбойник, пришедший из пустыни? Я ничего о нём не слышала уже больше года, может, двух.
 - Итак, решили, к Маллон ты не вернёшься. Останемся до утра здесь, ясно? Потом покинем город.
    Роу машинально начала что-то возражать, но без особого воодушевления. Если всё действительно серьёзно... Но как же тяжело, когда не знаешь, кому опаснее поверить. "Стоп, у меня есть друг, - пронеслось в мыслях. - Дожунайи где-то здесь. Нельзя уезжать, не посовещавшись с ним".
    Ветер пристроил их в комнату, очень смахивающую на первый чердак, но всё же большую по размерам.
 - Пока носа наружу не показывай. Уж я позабочусь, чтобы никто не узнал, что ты сидишь здесь. Мне будет довольно часа.
 - Я сбегу, честное слово!
 - Не спеши нарушать слова. В твоих же интересах остаться в безопасности, пока я запасусь необходимым в дорогу.
 - Говоришь, как заботливая тётушка.
 - Ты предпочитаешь идти на все четыре стороны? - потерял он терпение. - Хорошо, катись. Тебе же хуже.
    Так вышло, что Роу второй раз за одну ночь оказалась запертой в тёмной комнате. Но на сей раз вышло интереснее. Ветер, с какой бы целью ни ушёл, позаботился, чтобы "пленница" не осталась голодной по его вине. И через несколько минут (раньше Роу и не подозревала, что минута может оказаться такой долгой) в дверь постучилась. После позволения вошла девушка, едва ли сильно старше самой Роу.
 - Господин просил принести вас ужин. - Она доложила смирно, но ей явно было неловко называть Роу на "вы".
 - "Просил"? Что-то на него непохоже. Но раз вы здесь, садитесь.
    Служанка долго робела. Роу, пока жила в особняке, тоже отвыкла от непринуждённости. Но сейчас прежние инстинкты снова обрели свою силу, и Роу беспечно попивала чай из трав, грызла сухари и уплетала варёный картофель, то и дело предлагая молчавшей девушке присоединиться. В конце концов, удалось, когда служанка убедилась, что этого не вычтут из оплаты.
 - Что ж он не возвращается, - вырвалось у Роу, когда снова повисла неловкая тишина.
 - Он ваш брат?
 - Ну уж нет! Да вы посмотрите на него, мы совсем не похожи. Он же... он же... - Она искала подходящее слово. - Он рыжий! Да и вообще...
 - Я не хотела вас обидеть.
 - Да не о том речь. И всё-таки... жаль, что он не возвращается. Я уже всего на свете боюсь. Хоть бы в чём-нибудь быть уверенной до конца.
 - У вас нет никого, кроме него? - с грустью вздохнула девушка. - Тяжело, если ты совсем один. А ваши родители?
 - Я ничего о них не знаю. Был, правда, один человек... - Внутри всё сжалось, будто прикоснулись холодные пальцы. - Но это неважно.
 - У меня тоже нет родителей, - доверительно сказала служанка. - И вообще никого, только эта работа.
    Роу растерялась. Она поняла вдруг, как ей хочется разделить с кем-то свою память. Покинув однажды Миран, она пообещала себе забыть Арверга Джаэн-Дарпа. Но теперь, когда появился Ветер... Или уже исчез?
 - А я, - сказала она в ответ, - встретила человека и полюбила его как брата и лучшего друга. Только он всё равно меня бросил.
    Служанка захлопала ресницами, будто не понимала, и ещё раз вздохнула. Открылась дверь, так что девушки вздрогнули. Ветер стоял на пороге, сердито бороздя им лица взглядом.
 - Брысь, - шикнул он на служанку, и та убежала. Ветер запер дверь и, понизив голос, сказал: - Не самая лучшая идея. Кажется, я успел вовремя? Ты не успела много рассказать этой бестии?
 - Ничего, - гневно швырнула Роу. - Но хотелось бы сохранить при себе право разговаривать с тем, с кем захочу.
 - Не получится. Теперь я отвечаю за тебя. Ты ведёшь себя глупо, болтая с первым встречным, хотя я уже предупреждал тебя о Гавалгере.
 - Ну, хватит...
 - Роу, - мягко проговорил Ветер, - я слышал, я был за дверью... Кто этот человек? Я много странствовал, мог встретиться с ним.
 - Да ты... - Она вскочила, но наткнулась на ледяную стену его глаз и опустилась обратно. - Да, есть у меня, кого ненавидеть и любить одновременно. И это тот самый Джаэн-Дарп, о ком ты собирался рассказывать.
 - Так ты сама встречалась с ним? Я думал, ты просто о нём слышала, потому что он бывал в Миран... Да знаю я про твою школу, говорю же: звездочёт всё рассказал, а я выведывал это у своры. Дело в том, что я сам ищу Арверга. Теперь веришь?
 - Пожалуй, - осторожно сказала Роу. - Так что же Арверг?
 - Мы познакомились с ним здесь, в Маронике. Много лет назад. В тот вечер, когда мы впервые встретились, с Арвергом повторилось то, о чём так долго молчал и чего так боялся.

11. Первый ваор.

    ...Плечо вновь налилось свинцовой тяжестью, а в следующий миг - необыкновенная лёгкость, ибо вот он, прямо перед Арвергом, снова светящийся дух, громадный волк с каким-то человечьим взглядом. Он пронёсся мимо, оставляя за собой светлый след, как комета. А в следующий момент уже вцепился в нападавшего врага. Раздался жуткий вопль. От него и от небывалого зрелища у Арверга и Ветра на затылке зашевелились волосы. Стронуться с места Джаэн-Дарп не мог.
 - Парень, бежим, - неожиданно обрёл дар речи Ветер, всё ещё не сводя глаз со сражения.
 - Я не могу... правда...
 - Не болтай глупостей, эта зверюга бросится на нас, как только покончит с ним.
 - Он нас не тронет.
 - Ты сумасшедший! Тебе что, никогда не бывает страшно? Я не такой гордый, я...
 - Я в ужасе, как и ты. Но говорю же, он нас не тронет. Да и я не должен уходить без него, это было бы не по-товарищески.
 - Что? - Ветер сорвал голос, закашлялся и вдруг всё понял. С плохо скрываемой паникой он взглянул на призрачного зверя, снова на Арверга и выдохнул: - Ты ваор!
 - Ну, сообразил наконец...
    Волк всё ещё терзал обидчика, но тот больше не шевелился. Да и у волка был уже не такой азартный вид.
 - Останови его! - завопил Ветер. - Или я сам...
    И он ринулся к духу. У Арверга была лишь догадка: либо юноша не знал, на что идёт, либо от страха стал безрассуден. В любом случае это ошибка. Хоть Арверг и не сомневался, что дух не тронет их, он не был уверен, что дух не попытается защитить себя... Но от чего ему защищаться, что сможет сделать Ветер?
 - Довольно, уходи, не нужно больше... - крикнул Джаэн-Дарп, мгновенно оказавшись между своим другом и своим духом. - Прошу, я не знаю, как подчинить тебя, но всё равно уходи! Ты не должен был...
    Волк больше и не думал демонстрировать агрессивность. Дружественно помахивая хвостом, как домашняя собака, он смотрел на своего носителя спокойным взором. На получеловечьем лице появилось подобие улыбки.
 - Не кричи на меня. Я же всё слышу. Даже твои мысли.
 - Это ты говоришь? Ты говоришь со мной? - спросил изумлённый Джаэн-Дарп.
 - Нас двое, но мы одно. Я говорю с тобой.
 - Зачем ты набросился на этого человека?
 - Ты был в опасности, стал защищаться, ты был в гневе, и я помог тебе.
 - Но я не просил...
 - Я тоже не просил тебя лезть на рожон, очень надо рвать шкуру ради пустяков.
    Это было слишком уж по-человечески, так что Арверг уже не знал, как и реагировать. Его взгляд упал на, напоминающего белоснежную восковую фигуру, Ветра.
 - Не бойся. Ты же видишь, он не опасен.
 - Вижу? -- изумился Ветер. - Я только вижу, что вы говорите с ним на одном языке.
    Арверг вытаращил глаза.
 - На другом языке? - переспросил он. - Ты что, смеёшься?
 - Когда ты открываешь рот (а прозрачный зверь его и вовсе не открывает, а только неподвижным взглядом бороздит тебе лицо), я слышу своего тёзку, листву, шорох песка и травы, но для меня это непонятное наречие.
 - Никто не сможет слышать голос чужого духа, - заметил волк. - А твой спутник даже не ваор.
 - Он мой друг... Послушай, Ветер, это дух, он явился из моего гнева. Он сейчас уйдёт... Верно?
 - Нет, не верно, - слегка нахмурился волк. - Я теперь всегда с тобой. Жаль, не особо ты вежлив. Хоть бы спросил, как моё имя. Да ладно… Будем знакомы. Я - Хотгерок.
    Он приблизился к Арвергу на несколько шагов и растаял.
 - "Не особо вежлив"? - передразнил его Джаэн-Дарп и нервно хихикнул. - Не особо уверен, что до сих пор нахожусь в своём уме. Ты-то как, живой?
 - Пока ещё, - неубедительно кивнул Ветер и выдавил подобие улыбки. - Ну ты даёшь, парень...
    Конечно, слышать от мальчишки в свой адрес слово "парень" немного смешно, но Арверг почему-то хотел, чтобы они были друзьями, и чтоб юноша и дальше общался с ним как с ровесником.
 - Вот что, ничто так не согревает после беседы с призраками, как чашка шоколада, - пришёл он к выводу, и оба пошли к цыганам, обратно в город. Одно их беспокоило: там оставался поверженный враг, нельзя было так просто его оставлять.
 - Мы скажем в каком-нибудь кабаке, что нашли мёртвого, - предложил Ветер. - Слух дойдёт до его дружков, и они сами решат, что нужно делать.
 - Едва ли им это нужно. - Джаэн-Дарп подумал, что до недавнего времени и сам был среди этих "дружков".
    ...Роу хотела что-то сказать, потому что Ветер замолчал, но сказать нечего, да и больно. Не знала, почему.
 - Словом, теперь тебе нужно держаться поблизости от меня, - сказал Ветер.
 - С какой этой радости? - мгновенно встрепенулась она.
 -- Кинжал. Я уже говорил, Безбожник гоняется за ним потому, что ножик может указать дорогу к Арвергу. Но нам с тобой нужно то же самое, верно? Так что надо сматывать удочки.
 - Допустим. Но как кинжал может...
    Роу осеклась. В этот самый момент памятное оружие стало излучать чуть заметное свечение, как от луны. Остриё само собой повернулось как стрелка компаса. Указало юго-запад. Ветер хмыкнул.
 - Кинжал-то у меня, - ретиво вскинулась Роу. - Укажет путь мне, а ты мне зачем?
 - Я могу тебя защитить.
 - Я никого не боюсь!
 - Охотно верю, только едва ли это тебе поможет. В борьбе с Безбожником, в бегстве от Гавалгера... Нет, не бери на себя невозможного.
    Они выбрались наружу, оглядываясь. Оливка и ещё один конь нетерпеливо рыли землю, их глаза поблёскивали в лунном свете. Роу никак не могла поверить: неужели она действительно покидает Маронику? Город успел стать её домом. А госпожа Маллон? А Дожунайи? А остальные знакомые, почти друзья? Нужно было отправить служанку с письмом, пока Ветер не успел вернуться.
    Но то ли цыгане все таковы, то ли Дожунайи был настоящим товарищем, но беглецы едва успели отскакать на приличное расстояние от развалюхи-гостиницы, как от тёмных силуэтов домов отделилась тень.
 - Прочь с дороги! - Ветер для отстрастки махнул кнутом. Он не хотел, чтобы прохожий рассмотрел их лица.
 - Ты так и не изменился, мальчик, - усмехнулся Дожунайи, выныривая на свет факелов. - Здор`ово, Нота. А ты, паршивец, всё ещё не знаешь ничего приятнее, чем лупить всех подряд?
 - Цыган, - пробормотал Ветер, опуская руку и останавливая коня. - Дожану... как тебя там? У нас нет времени. Скажи спасибо, что мы тебя узнали. А то не сносить бы тебе головы... Нота, ну куда ты опять, пропасть?!..
    Роу уже была на вымощенной дороге и заключила Дожунайи в объятья. "Попрощайся за меня с городом, - шептала она ему на ухо. - Скажи госпоже Маллон, что деньги, которые она не успела выплатить, я оставляю в знак сожаления, что больше не могу ничем ей услужить. И всем нашим... скажи что-нибудь, чтобы они поверили. Я ведь всех их очень люблю..."
 - Хорошо, хорошо, я это уже понял, - улыбнулся приятель. - Так значит, снова в путь? Похвально. Как когда-то.
 - Когда-то я боялась любого предмета в темноте, думала, что это оборотень...
 - Ты когда-нибудь видела мечтательного оборотня? - Цыган рассмеялся. - Да представляешь, берутся прямо за руки, закидывают головы в небо, поют и воют. Ну, это когда луна неполная. Тогда они не ищут крови, просто пьянеют, и у них кружится голова.
 - Ты так говоришь, будто сам оборотень, - полусмешливо-полусерьёзно сказала Роу, отводя взгляд ввысь, на башенки и крыши.
 - Нет, но я их видел. Так что не стоит бояться. Дальнее путешествие - то, что нужно. Ты и так уже порядком задержалась в Маронике. Четыре года там, где никто не живёт дольше года, право, смахивает на рекорд.
    Роу всё ещё видела перед глазами воющий хоровод с поднятыми к луне взорами. Страшно и интересно или страшно интересно? "Опасно, - сказала она себе. - Но Джаэн-Дарп того стоит. Он бы не испугался".

12. История Волчьего-Брата.

     - Так что, ты его теперь презираешь? - спросил Ветер с вызовом, когда Роу тоже кончила рассказывать свою историю.
 - Ко мне - да. В нём нет ни капли жалости. - Роу произносила слова, думая, что охотно простила бы Арвергу всё, лишь бы снова встретиться, и в этот момент его лицо вспыхнуло перед ней, как будто нашёлся давно утерянный портрет. Роу стало жарко.
 - Не жалость ли его бегство?
 - В чём жалость?! Скорее, эгоизм! Он убежал из Миран, когда я дралась с Герионом, причём по его вине!
 - Ты не знаешь, что за ним всё время гоняются? В жандармериях его внешность и приметы знают наизусть. Он не хотел, чтобы ты пострадала из-за него.
 - Чего им нужно от него?.. Нет, не отвечай, мне всё равно. Он не хотел видеть меня, это ясно, но почему нужно было всё совершить тайно?
 - Ему достаточно приходилось терять людей. Наверное, не хотел, чтобы ты стала одной из них. Но есть и ещё одна версия… - Он покраснел. - Боюсь, он мстил.
 - Кому?
 - Арверг поступил с тобой так, как когда-то обошлись с ним. Это ещё хуже. Ты права, зря заговорили о чести... Но какой ему был бы смысл убегать, если бы ты знала, куда он бежит?
 - Но ты же всё знаешь! Я...
 - Ты любишь его... какой-то странной любовью. Наверное, ты права во всех обвинениях. Только я... уж очень мне жаль вас, и преследователя, и бегущего.
 - Жалей не за разлуку, а за её причину.
    Позади уже начинало светлеть небо, а двое всадников всё убегали от мчащегося за ними солнца. Роу теперь уже так уверенно скакала верхом, будто родилась в седле, ей ничего не стоило ехать наравне с Ветром и продолжать беседу.
 - Что ты собирался рассказать мне о нём? - не выдержала она. О, как она презирала себя за это! Клялась себе забыть, но одно его имя бросало в жар, и хотелось узнать хоть что-нибудь, претерпеть ради этого даже насмешки. Голос ей, и на том спасибо, не изменил, прозвучал как бы между делом, но сердце застучало до боли.
 - Ты не поняла ещё, почему кинжал показывает, где он? Пока я не узнал, что ты тоже ваор, я этого тоже не понимал. Твой дух указывает путь при помощи кинжала, он знает, где дух Арверга. Странно, да? У тебя дух в образе собаки, у него - волк. Почти одно и то же, но различие есть, как раз то, что между вами. Я не знаю точно, но думаю, что ваоры слышат друг друга даже на расстоянии. Ты уже дружишь со своим духом?
 - Как это - дружу?
 - Сколько раз ты уже говорила с ним? До чего вы успели договориться?
 - Ну… несколько раз. Но он не выходит всегда, как только я позову его.
 - Тогда тяжелее. Как будто вы с ним ещё совсем незнакомы.
 - Знакомы. Его зовут Рассон и он…
 - Что толку? Мы могли бы его расспросить подробнее, но чего теперь от вас с ним требовать? Глупо бояться так долго, Нота, честное слово. Только, конечно, не мне судить об этом - мне, к счастью, ваором быть не приходилось.
 - Ну спасибо! Интересно, кто кроме тебя, ещё смог бы так меня разозлить, чтобы дух вырвался снова? Ветер! Послушай, а сейчас дух в кинжале или всё-таки во мне?
 - В тебе. Он может покидать тело, но не душу носителя. Только после его смерти.
 - Ха! Ну и что нам мешало отдать кинжал Безбожнику? Всё равно дух остался бы со мной. Зачем ему для инструмента именно кинжал? Обошёлся бы первой попавшейся веткой, нашли бы компас.
 - Если б мы пришли к Безбожнику и отдали его, нас не отпустили бы до первого испытания добычи. Не думаю, что твой дух остался бы и стал указывать им дорогу. А если бы и стал, так чего хорошего в том, что мы бы сами привели убийц к Арвергу?
 - Ну не молчи, объясни ещё... Всё-таки, что они не поделили с Безбожником?
 - Я расскажу с самого начала. Я много предположений делал, когда путешествовал вместе с Арвергом. Меня интересовало его ваорство. Но здесь… - Он указал на свою голову. – Ничего точного, одни догадки. О его детстве я знаю только, что у него почти не было друзей. Он часто повторял во сне три женских имени. Одно из них - Вамионесса. Я спрашивал, что оно значит, но он не захотел это обсуждать. Кажется, это девочка из его первого дома, с Воробьиного Склона. Он ничего о ней не знает, только хранит как важное воспоминание. Потом Арверг сбежал.
 - Почему?
 - Не знаю. А почему ты сбежала из Миран?
 - На мне проклятие.
 - Ты о ваорстве? Ну и глупости. Это высшее отличие.
 - А что, если я не хочу отличаться?
 - Ты всегда отличалась от всех, даже когда была обычным человеком. Скажешь, нет? Тогда как объяснить, что дух выбрал именно тебя? То-то же!
 - То, что я раньше была ни на кого не похожа, хотя бы зависело от меня. Ну и что? Он сбежал…
 - Вероятно, причина та же, что у тебя. Именно тогда он стал ваором. Опять же одни догадки. Не знаю, как его занесло в Пустошь, но когда он уже знал все дороги этой пустыни, все пещеры в камне и известняке, изучил побережье Змеароза как свои пять пальцев - он уже умел владеть и сталью и магией. Значит, времени даром не терял. Кажется, он тогда был ещё совсем мальчишкой, лет семнадцати. Арверг не мог смириться, считал себя лишним... какое-то время. Оставил прежнюю жизнь, какой бы она ни была, всех близких людей, ударился в странствия, пытаясь понять, кто он и что ему теперь следует делать.
    Роу вздохнула. «Где-то я это уже слышал…» - шепнул Рассон, но так и не показался.
 - В Пустоши, что лежит восточнее, Арверг снюхался с Безбожником. Между ними всегда было... м-м, большое недоразумение. Безбожник понял, насколько Арверг опасен для него, как только они стали встречаться слишком часто. Вездесущий мальчишка мог узнать его тайные логова. Арверг всегда держался поблизости от убежища, не оставлял следов и был совершенно неуловим. Я сам не пойму, что им движило. Может, молодость, требующая утоления самых безрассудных желаний? Ведь некому, кроме таких же, как он, бродяг, было показать ему моральные устои. Для начала Арверг просто пару раз спасся от разбойничьей своры, хотя непонятно, как. Они сталкивались на равнине: Безбожник, мчащийся с наживой или за ней, и Арверг, попавший в очередную переделку и спасающий свою шкуру. Безбожник зауважал своего врага, но не перестал его преследовать.
 - Арверг собирался выдать его властям?
 - Увы, ему нечего было сказать этим властям. Да и не до Безбожника ему было. У него впервые за долгое время снова появился друг. Её звали Мэли.
*
     - Не будь таким, - непривычно спокойно попросил Арверг. Ветер подозрительно прищурился; ваор улыбнулся, но как-то болезненно, будто этот взгляд тронул былую рану.
 - Мне-то казалось, тебе моя наглость нравится.
 - Рядом с наглым человеком я чувствую своё превосходство. Я люблю испытывать это. Но ты не будь таким.
 - Почему?
 - Ты нравишься мне просто потому, что ты - это ты. Твоя наглость - это не только характер, но и напоминание о давнем случае.
 - Расскажи.
 - Чтобы довести такой разговор до конца, я должен выпить. Иначе, боюсь, поседею или меня стошнит от самого себя.
    Ветру до сих пор казалось, что страх - удел всех, но не его, не Арверга. Повинуясь уже выработанному инстинкту, он вытащил из сумки бурдюк с мутным пойлом, которое странник хлебал вусмерть, если что-то случалось или холодная ночь. Давно уже, очень давно лежала эта последняя фляга на дне сумки, и в ней не нуждались. А теперь Ветер не знал - радоваться тому, что бурдюк всего один, и Арверг не надерётся до помрачнения мозгов со всем вытекающим рукоприкладством, или горевать, что одним-то бурдюком такую память не заглушить. Правда, когда он страдал, хотелось отдать жизнь во имя его спокойствия, не только бурдюк.
 - Арверг... ты уже начни. А то я не могу смотреть на такое лицо.
 - Какое же лицо было у Мэли? - словно решая сложную задачу, пробормотал Арверг. - Нет, не помню. Я скверно запоминаю лица - все эти глаза, волосы, губы, о которых так любят трепать щёлкопёры. Мне всегда запоминаются вещи непоэтичные, непостоянные, скучные. У Мэли я помню... была привычка всё время поправлять свою шляпу, будто она сидела как-то не так. Глупая привычка, она обычно у тех, кто не уверен в себе. А ещё Мэли очень хрипло погоняла лошадь, от ветра, наверное. Такой я встретил её впервые. И тем ужаснее сравнение первой Мэли с последней, когда она и я... когда мы погубили друг друга.
 - Я начинаю понимать, но это кажется мне невероятным. Ты любил?
 - Любил, но иначе, чем хотелось бы интригану-зрителю, будь моя жизнь частью байки. А я уверяю, в моей жизни Мэли занимала место сестры, ради которой стоило и жить, и умереть. Я встретил её у Старой пропасти, мы оба искали тайник Жёлтой Маски, о которой, как выяснилось потом, подслушали в один день на одном месте. Долгое время мы делали вид, что не замечаем друг друга, не до конца ещё уверенные, что идём одной дорогой. Она состорожничала первой, немного приостановила коня, тайком вынимая оружие. Я стал подгонять своего скакуна (тогда это ещё не был Силеорони). Оторвавшись таким образом почти на милю, я исчез за красными камнями. Мэли, видимо, решила, что я свернул на развилке. Она успокоилась. Я выждал, пока она проедет мимо, и нас разделит пара миль. А затем вышел и отправился следом. Теперь мы поменялись местами, это я зашёл ей в спину. Странная была прогулка, напоминало охоту животных. Хотя я точно не знал, чего хочу. Убивать её я не собирался. Хотя она вполне способна была меня убить. Так я преследовал свою добычу почти час, но вскоре понял, что меня заметили, несмотря на все предосторожности. Поворотов не было, но Мэли часто останавливалась, чтобы найти подходящий спуск ещё глубже в ущелье, и это давало ей возможность оглядеться. В любом случае вела она себя смело и грамотно. Поняла уже, что ей ничто не грозит, если резких движений не делать. Бежать от меня - немыслимо, спрятаться - негде. Шаг за шагом мы всё ускоряли бег своих коней, так что в конце концов это стало похоже на настоящую погоню. Мы летели по каменной пустыне. Это нас захватило. Желая меня припугнуть, Мэли выстрелила, но почти не целилась. Тогда моя пуля выбила оружие у неё из рук. Мэли звеняще вскрикнула, прижалась к лошади и вдруг резко остановилась.
 - Скажи, приятель, ведь эта дорога приведёт меня в Дикверст? - спросила она, безоружная, но смелая, взглянув на меня.
 - Нет, ты спутала развилку, раньше нужно было повернуть.
 - А ты хорошо ориентируешься в таком непроходимом месте. - Она притворялась, что принадлежит к числу людей, вечно теряющихся среди трёх барханов. - Не проводишь меня?
 - Занят я.
 - А у меня деньги есть.
 - У меня тоже.
 - Чего же ты хочешь?
 - От тебя - ничего.
 - Тогда зачем гнался? - расхохоталась она.
    Я не ответил: правды я не знал, лгать не хотел.
 - Ты похож на древнее бессмертное чудовище, которое видит только то, что движется. Может быть, ты дракон?
    Но смотрела она на меня как на ядовитое растение: приблизиться - опасно, сбежать - любопытно, да и кто знает, не стреляет ли этот цветок ядовитыми колючками в спину? Хотя в тот момент я больше походил на кактус.
 - Ты ведь тоже из-за Жёлтой Маски сюда попала, так? - спросил я вдруг и сам не понял, зачем.
 - О, ты дерёшься открыто. Любезно, нечего сказать. А раз "тоже", стало быть, нам по пути.
 - А с чего ты взяла, что я не убью тебя, выманив признание, и не захвачу подземелье сам?
 - Для начала с того, что ни карты, ни компаса у меня нет, грабить меня глупо. А ещё я видела, как ты стреляешь, но ты в меня не выстрелил.
    Мы рассмеялись: сначала я, потом она. Ещё о чём-то поговорили, с такой же каверзой в каждом слове, то и дело пытаясь спровоцировать друг друга на неправду и грубость. Сейчас, если честно, я не представляю, зачем мы с Мэли это делали, но когда добрались, наконец, до реки, текущей на дне пресловутого ущелья, мы были уже совершенными друзьями. Кони стояли рядом, пили воду, а мы вытаскивали то, что уже иссохло в сумках. Единственное, что развеселило Мэли, это три бурдюка.
    Тут рассказчик замолчал почти на минуту, потому что снова приложился к горлышку. Ветер ждал. Покончив с пойлом, Арверг стал бегать из стороны в сторону, будто не в силах устоять на месте. Ветер никогда не думал, что Джаэн-Дарп способен что-то чувствовать так глубоко.
 - Мы стали друзьями, - повторил Арверг таким жутким тоном, будто рассказывал, как они бросились друг на друга с ножами.
 - Ну! - не вынес Ветер.
 - А потом она умерла.
 - Как это случилось? Когда?
 - Как в сказке, давным-давно. По моей вине. Мэли устремилась на путь честного человека. Она больше не скакала по пустыне в поисках своего приза, а я оставался всё тем же пройдохой и контрабандистом, трясущимся над свободой как над единственным сокровищем. К тому времени приключения в Пустоши, вроде безобидных грабежей купеческих караванов, принесли Мэли достаточный капитал. Пути разошлись, я не захотел иметь ничего общего с изменившейся сестрой-белоручку, с её новыыми увлечениями и знакомствами. При прощании я держался с ней холодно. Мы договорились иногда видеться. Мэли сама скучала по прежнему весёлому житью. Иногда она жаловалась мне на правила светского общества, но я жестоко смеялся над ней. Она сама лишила себя свободы. Ты, конечно, думаешь, что хуже я быть уже не мог. Я докажу, что это не предел. Она жалела меня и, до чего же светло было её сердце, просила у меня прощения... За что?
    Тут он снова замер, дико посмотрел на Ветра и тотчас вновь выпил. Ветер ждад, хотя знал, что рискует, если и дальше будет стоять около беснующегося странника-одиночки.
 - Так как же могло ЭТО произойти... по твоей вине? - спросил он.
 - Да уж могло. Я тогда был не в себе, до меня дошёл слух, что Мэли, МОЯ Мэли, которую я любил столько лет, которая любила меня, висельника, даже в темнице светского общества - что она намерена плохо кончить.
 - Самоубийство? – ахнул Ветер.
 - Если бы! Свадьба!
    Никогда ещё в это слово, обычно счастливое, не вкладывали столько ненависти и отвращения.
 - Да, Мэли должна была выйти замуж за какого-то дворянчика, одного из тех сверкающих пустышек, постоянно вившихся около неё. Мэли вообще везло на бесхребетных. Видимо, они искали в ней защиту, иного объяснения я не нахожу. Что такому ослу, как он, делать с такой, как она? Но задумано неплохо, потому что среди дворян мало настоящих мужчин, одна мишура и гордыня. Мэли в честном бою вышла бы победительницей, пусть хоть двадцать таких франтов попытались бы её арестовать. Ты видел когда-нибудь шпагу, вернее, соломинку, которой там пытаются драться молодые люди? Когда одному из противников удаётся одолеть другого, проигравший ломает своё оружие о колено как деревянный прут. Смешно. Как с этим можно идти в бой? Не удивлюсь, если женишок собирался прикончить кого-то с помощью моей сестры...
 - Ты уже просто стараешься его высмеять. Говори дело.
 - Верно, верно. Убийце легче заплатить. А тут женитьба... Словом, я обезумел. Ревность или что бы это ни было, я зашёл слишком далеко. Тогда-то Безбожник и встретился со мной на узкой тропе. Его свора воплощала тогда моё кровожадное настроение. Страшный день венчания близился. Коранз, один из прихвостней Безбожника, сколько я его знаю, всегда претендовал на место предводителя, но так его и не достиг. Он первым предложил отравить разлучителя.
    Ветер слушал его, внешне абсолютно спокойный. Он скрестил руки на груди, смотрел другу в лицо, и жалость, грусть и отвращение боролись в этом взгляде.
 - Только когда он пошёл подбрасывать яд, никто не предупредил, что молодые обычно меняются бокалами.
*
     - Я так и увидел, - сказал Ветер, - глаза Арверга, когда он понял, что случилось. Мэли касается чаши губами и... Я знал, почему Арверга ловят: он ваор, а ваорство считают чёрной магией. Но только тогда я понял, почему дворянство Пустоши так боялось одного имени Арверга. Отравитель, лишённого сострадания. А Арверг говорил: «Я понятия не имел, что разбойники действительно пойдут туда с ядом. И я этого себе не прощу».
    Для Роу всё это было невероятно, потому что Арверг невольно, но уже крепко заслужил её доверие. Мог ли тот же самый человек, который… И что ей теперь делать, как относиться к нему?..
 - А как Безбожник вообще узнал о Мэли?
 - Он смог изловить беркута, служившего Джаэн-Дарпу, и прочёл послание, примотанное к его лапе. Оно было от счастливой невесты.
    Роу не нашла слов. Её немного трясло.
 - Арверг хотел убить и Безбожника, но тот как сквозь землю провалился. И Арверг отказался от мести. К тому же ничья смерть не могла вернуть Мэли к жизни. Джаэн-Дарп, уже совсем один, задался целью забыть всё и жить иначе. Но не в интересах Безбожника было отпускать Джаэн-Дарпа из Пустоши. Он был уверен, что кровавое дело связало их.
    Роу приготовилась услышать что-то особенно неприятное.
 - До сих пор Арверг знал только детскую дружбу, непринуждённую и необязательную - с Вамионессой, девочкой с Воробьиного Склона. Потом единодушный поиск опасности и одинаковые слабости сплотили их с Мэли, как брата и сестру. Но Арверг никогда не любил девушку по-настоящему. Как раз этот якорь и решил прикрепить к нему Безбожник. Всегда было известно, что дамочки - самый надёжный способ поломать в мужчине необузданную силу.
 - Безбожнику удалось?
 - В их шайке была одна, Раалда, которую прозвали Алым Драконом. Арверг говорил, что она чем-то напоминала ему Мэли, хотя внешнего сходства совсем не было. Сначала, конечно, Раалда была ему ненавистна. Потеря Мэли была слишком свежа, а Раалда к тому же была часть своры. Она была грубей любой женщины, каких он встречал. Она умела быть обольстительной по команде, и это отнимало у неё всякую естественность. Но она стала чем-то новым, и Арверга привлекла именно... непривлекательность. Ну, у любого сердца бывают свои капризы.
 - Разумеется! - холодно фыркнула Роу.
 - Если начистоту, то здесь судьба Джаэн-Дарпа становится всё непонятнее. Ради Раалды он не то чтобы встал на сторону Безбожника, смерть Мэли он не простил, но они заключили союз. Разбой всё ещё царил в Пустоши, но убийств не следовало, Арверг заботился об этом, это было его условие. Разумеется, жандармерия не преминула раззвонить, что это её заслуга. Впрочем, Роу, обо всём этом Арверг говорил быстро, за один вечер и позднее не хотел даже упоминать. Он сознаёт, что это худшая часть его жизни, в ней много гнили, в ней он слаб, так как любил и не умел любить, вёл себя в согласии с безумием своей неискушённости, то есть вообще не знал, как себя вести. Насколько мне известно, сама Раалда его не любила. Она не боялась и угроз Безбожника. А потом всё опять рухнуло. Безбожник не смог мириться со своевольной красоткой и стал преследовать её. Однажды в полдень свора загнала Раалду на край пропасти. И Раалда прыгнула. Больше её никто не видел.