Лимонные кущи

ЛИМОННЫЕ КУЩИ

Огромный, выросший из косточки лимон моего детства расстался со мной без моего участия. То ли отдали его куда-то, то ли погиб он при незапомнившихся мне обстоятельствах… Лимоны из косточки, как известно, в домашних условиях не цветут, и уж тем более не плодоносят, а поэтому и в памяти моей тот лимон остался только как куст с листьями… Не воспринимала я его как плодовое растение.

Муж мой относился к комнатным растениям принципиально иначе. С бесполезной травой он, конечно, по доброте своей мирился, но одобрения и внимания его заслуживали только растения плодоносящие.
С человеком, сыгравшим главную роль в моей жизни, я познакомилась в одной из археологических экспедиций. Раскопки велись в месте слияния рек Вахша и Пянджа, там, где начинается Аму-Дарья. Александр Македонский, остановившись здесь на пути в Индию, заложил храмовый комплекс, представляющий значительный интерес для исторической науки. Труднодоступное в наши дни место это являет собой каменистую пустыню, лежащую вдоль границы с Афганистаном. Несколько лет спустя там уже стояли пушки, а храм так и остался не раскопанным до конца.

Раскопочный сезон продолжался с сентября до начала декабря, поражая жителя средней полосы погодными и климатическими фокусами. Никогда не сотрется из моей памяти ветер, от которого сдвинулся с места и сам собой поехал, набирая скорость, грузовик. Его смог остановить только высоченный отвал вынутой из раскопа земли, врезавшись в которую, ГАЗ-66 каким-то чудом остался цел и невредим. Не забудется выстиранная в водах Вахша рубашка, которая, не будучи отжата (чтоб не надо было гладить) высыхала досуха, пока я проходила сто метров от берега реки до лагеря. Все испепеляющее днем солнце (за несколько часов рассыпались в пыль даже сочные арбузные корки), и превращавшаяся ночью в лед вода в умывальниках тоже демонстрировали смену времен года в течение одних суток.
А так как будущий муж мой работал водителем того самого грузовика, то и получила я возможность вернуться в Москву весьма экзотическим способом. Дело было в декабре, поэтому выбрана была «южная дорога»: сначала Каракумы – древний путь Александра Великого, паром через Каспийское море, военно-грузинская дорога и дальше прямо на север до самой столицы. Пересечение границы с Россией ознаменовалось черствым и невкусным хлебом, который продавался в первом же российском магазине. А я уж так избаловалась на горячих азиатских лепешках!

Вот в этом-то путешествии на рынке во Владикавказе и был куплен саженец главного моего лимона. Муж мой торжественно вручил мне пятидесятисантиметровый стволик с корешками, замотанными в тряпочку. Я так и ахнула. Декабрь же на дворе! ГАЗ-66 – машина хоть и весьма универсальная, но отнюдь не рассчитанная на длительные перегоны в зимнее время. Сама я ехала уже, закутавшись в два спальных мешка. Пришлось туда упрятать и драгоценный хлыстик. Признаюсь, я не очень надеялась на его выживание после такого путешествия без земли, воды и света. Да еще ведь ему предстояла смена не только климата, но длины светового дня.

Однако кавказское здоровье, по-видимому, распространяется и на растения. Лимон прижился без проблем, стал расти, потом цвести, потом появились завязи, а там и вызрели наши первые лимоны. Таких плодов я еще не встречала. Лимоны вырастали крупные, гладкие в отличие от пупырчатых, продававшихся в магазинах. Кожица плодов у них тонкая, легко чистится, а мякоть такая вкусная, почти сладкая, что я уже тридцать лет всегда съедаю лимоны с этого дерева, как апельсины.

Окрыленный удачей кавказского саженца, муж мой купил еще два лимона в цветочном магазине. Это были времена, когда комнатные растения еще не превратились в отрасль промышленного производства, поэтому и вновь купленные лимончики без проблем освоились на моих подоконниках. И тоже принялись вовсю плодоносить. Правда, их плоды были не такие замечательно вкусные, как у первого деревца, и имели больше сходства с магазинными. Однако все-таки сорта их отличались, разнились и формы самих растений. Никогда я не стремилась определить их сорта, меня они вполне устраивали, оставаясь безымянными.

Потом был куплен гранат. Он тоже не замедлил с цветением и плодоношением. Однажды я сняла такой урожай, что смогла отжать сто граммов гранатового сока!
Весь этот фруктовый сад извинял в глазах моего благоверного существование остальных «бесполезных» цветов на подоконниках, но гордился он только плодоносящими деревьями.

В тот период моей жизни работала я на телевидении. Моим непосредственным начальником был один из известных всей стране политических обозревателей. Личность легендарная и в силу этого невоспринимаемая многими на бытовом уровне, он проявил себя человеком необычайно чутким и внимательным. Когда я внезапно овдовела, именно этот совершенно чужой мне человек нашел слова сочувствия, принесшие мне облегчение. И именно он сделал мне подарок, который, если и не изменил мое мировоззрение кардинально, то уж несомненно значительно повлиял на его формирование.
Мне была предложена командировка в Аджарию. Сейчас это было бы названо спонсорской передачей. А тогда это была банальная взятка. Президент Аджарии Аслан Абашидзе захотел, чтобы Центральное Телевидение выпустило передачу о миротворческой роли Аджарии в разгорающихся национальных конфликтах на Кавказе. Он позвонил своему «другу», и тот отправил меня в командировку делать такую передачу.

Как принимали в Аджарии телегруппу, приехавшую по личному приглашению Президента, я подробно рассказывать не стану. Это были времена распада Союза, галопирующей инфляции, полной неразберихи с ценами и абсолютной финансовой бесконтрольности. Князь Абашидзе нашей работой остался доволен. На прощание он устроил телевизионщикам парадный обед, задержав собственной властью вылет самолета на Москву. Прямо из-за стола нас повезли на аэродром, и уже в самолете нас догнали курьеры президента, вручившие каждому члену телегруппы по два лимона. В кадках. В деревянных кадках довольно внушительного размера. Дело было опять-таки зимой, и растения были тщательно упакованы. Вот такой гонорар, впрочем, мы тогда на гонорар рассчитывали меньше всего. Командировка и так была самая что ни на есть подарочная.

А у меня на окнах уже насчитывалось пять лимонов. Решив, что это уже слишком, один аджарский лимон я подарила подруге. А второй лет пятнадцать исправно плодоносил у меня на подоконнике. Погиб он нелепо. Я неловко задела его при очередной перестановке, и он упал. При падении разбился горшок, который уже и так был маловат разросшемуся растению. Не помню, то ли дело было к ночи, то ли я сидела в очередной раз без копейки денег, но не оказалось у меня под рукой горшка, подходящего по размеру. Недолго думая, я проковыряла дырочки в обыкновенном пластиковом ведре, слишком маленькие, как потом оказалось, сняла с ведра ручку и перевалила туда обвешанное созревающими плодами дерево. Через некоторое время случилось мне уехать дней на десять. Цветы в мое отсутствие поливала моя приятельница… Короче, подарок князя оказался безнадежно залит, и спасти его не удалось.

Но оставалось еще три лимона. Они росли, плодоносили, иногда сушили отдельные веточки, я эти веточки обрезала… Один из купленных в магазине лимонов стал похож на бонсай, «сдуваемый ветром». Во время очередной пересадки пришлось повернуть его земляной ком почти на сорок пять градусов, чтобы придать ему вид вертикально растущего дерева. Его напарник между тем стал проявлять признаки залива и неспешно перешел в мир иной, не оставив надежд на реанимацию.

Тем временем самый первый лимон, купленный на Кавказе, прочно утвердился в правах патриарха. У него большой горшок и светлое место. Давно залезла к нему в подножие белоцветковая традесканция, на большой поверхности его грунта стоят пилея и каллизия, время от времени я втыкаю в почву конические бокальчики и ставлю туда черенки на укоренение. Мне кажется, ему вся эта компания нравится.

Года два назад я вытащила из помойки лимон, не уступающий по размерам моему патриарху. На нем жил клещ. Клеща я вывела, но цветов, не говоря уже о плодах, пока дождаться не могу. И ведь не из косточки он, взрослый, привитой куст, но пока играет в декоративнолиственное растение.

А еще я нашла какого-то цитрусенка. Скорее всего, он мандарин, но никак не может адаптироваться. Наверное, его за это и выбросили. Он старается: отрастит-отрастит листочки, а потом раз – и все сбросит. Поставила я его в стеклянную вазу, накрыла вазу пакетом, пристроила под лампу – обрастает… Посмотрим, может, и получится у него выжить.

За тридцать лет разросся и гранат. Не задумывалась я как-то, что его обрезать-формировать надо,  вот и превратился он у меня в нечто ампельное. Когда решила все ж таки пообрезать, пришлось ему в помощь березку поставить, снизу-то ствол уже молодых побегов не дает, так что с некоторой, так скажем, чрезмерной гибкостью фигуры бороться приходится принудительным выпрямлением осанки.

В прошлом году зашла мне в голову блажь посеять косточки моего лимона-патриарха. Сейчас несколько сеянцев успешно растут, почему-то больше заботясь о формировании крепких стволиков, нежели пышности кроны.

И совсем недавно отдали мне огромное лимонное дерево, выращенное из косточки. Оно выше меня ростом. Сначала я собиралась передарить его одной своей приятельнице, у которой в квартире много света, и ей очень хочется иметь много неприхотливых растений. Но когда я приволокла этот лимон домой, обрезала сухие веточки, пересадила, покормила, когда в благодарность колючий дичок начал расти всеми веточками, прониклась я к нему теплыми чувствами, соорудила красивую подставку, подняла к свету и решила, что никому не отдам красавца.