Ремонт судьбы. Одноактная пьеса

Ремонт судьбы.
Одноактная пьеса.

Действующие лица:
Голос за сценой – появляется редко, возможно, это Иван Кондратьевич Гесс – Покойник, в пьесе непосредственного участия не  принимает, но  дух его незримо присутствует.
Аполлон Иванович Гесс – сын и наследник Ивана Кондратьевича, друг  детства Германа Иванова.
Вера Мстиславовна Гесс – жена Ивана  Кондратьевича Гесса,  с женой Германа Иванова  не  знакома.
Герман Макарович Иванов – жених на свадьбе, потомственный владелец автосервиса, друг  детства Аполлона Гесса.
Тамара Валентиновна Иванова-Свистуновская – невеста  Иванова, наследница ларёчного  магната, а по совместительству преступного авторитета города Уйска Валентина Аркадьевича Свистовского с женой Аполлона Гесса не  знакома.
Дед Шубин – не прошеный гость  на свадьбе.
Дед Макар – не  званый  гость  на поминках.
Помятый мореход - в  форме матроса торгового флота.
Валентин Аркадьевич Свистовский – отец  невесты, лорёчный  магнат потомственный  уголовник, самый  крупный из  двух  имеющихся преступных  авторитетов  города Уйска.
Пара провинциального вида мафиозников подручных Свистуновского.
Гости на свадьбе и похоронах.


Место  действие:
Наше время. Небольшой сильно провинциальный уральский  городок, стоящий на берегу реки со  странным, и  каким-то  не законченным  названием – Уй. Не смотря на патриархальность уклада, как в любом месте, где есть люди, здесь тоже могут  разыграться не  шуточные  страсти.



Сцена 1.

Голос за сценой (после второго звонка, пока зрители ещё  рассаживаются по своим  местам):
- Всё у нас как у людей. В Турцию мир посмотреть ездим, в Египет, на верблюдах (с ударением на последний слог) покататься и между большим и указательным пальцем пирамиду Хеопса сфотографировать. Опять же, «Мерседесы» разные пусть и не новые у многих под «мягким местом» иметься. А вот городишка за поступью времени не поспевает, в частности, на всех «культурных» очагов общепита не хватает. Киоск «Шаурма» Свистуновского, тот, что возле автовокзала, не в счёт. Собственно на этой почве и приключилась наша история, или по-другому казус. Обычно казусы у нас разрешаются чинно, по старинке, чуть что, бутылкой по башке или штакетиной вдоль хребтины, за это и сроки не большие, и назидательно, опять же, на демографию отрицательно не влияет. Но этот казус оказался другого рода, здесь с  помощью привычных лёгких телесных повреждений ни какой возможности  разобраться  было  нельзя. 

(Пауза).   
 Голос за сценой (после  третьего  звонка):
- Конец лета. Природа незаметно, но неумолимо катилась к осени. Кое-где золотой патиной уже подёрнулись берёзки, но солнышко ещё не сдавалось и старательно припекало, создавая впечатление, что  лето  на земле будет вечно.  (Говорит как бы сам себе). Хорошо сказал! Всё-таки не зря я тридцать лет дружил  с учителем литературы.
(Спохватываясь). Вот в такой  день всё  и  произошло. Как я уже говорил… (небольшая пауза) или не говорил. Тогда скажу  сейчас, в городе  нашем течёт река – Уй. И всё  каким-то  образом у  нас с этой  рекой связано. Район по левому  берегу  реки называется – Левоуйский, соответственно, с  правого берега Правоуйский. Сума районов составляет  наш  город  Уйск. Бывшая столовая, а ныне ресторан, тот, что притулился между универмагом и  городской баней, носит гордое название… (небольшая пауза) «Ресторан». Наверное, это единственное место в нашем городе ни как не связанное с именем реки.

Загорается свет, в свете софитов по обе стороны от входа в ресторан  две  лавочки, на  одной из них сидят дед Шубин и дед Макар большие любители посещать поминки и похороны. На свадьбах они черпают радость жизни, на  похоронах мудрость.

Дед Шубин (жалостливо):
- Ну, давай  ещё  разок пальцы  бросим.
Дед Макар (отмахивается):
- Бросали уже, чё судьбу зря искушать. Я на свадьбу, ты на  похороны.

Помолчали.

Дед Макар:
- Я вот тут  утром в туалете сидел и думал…
Дед Шубин (перебивает собеседника):
- Знакомая  ситуация. У меня тоже,  когда  запор,  разные  мысли в  голову  лезут. Касторка  хорошо  помогает.
Дед Шубин:
- От  мыслей?
Дед Макар:
- От  запора. Так что  у  тебя  там  за вопрос?
Дед Шубин:
- Я вот  подумал, есть ли разница между головой и  желудком?
Дед Шубин:
- Не  простой  вопрос. Философичиский.
Дед Макар:
- Не юли. Не  имеешь мнение  по  этому  вопросу, так  и скажи.
Дед Шубин:
- Почему это не имею? Имею. Но боюсь в глобальном, так  сказать смысле, оно  у меня расходиться с общепринятым. А сам ты, чего на это счёт думаешь?
Дед Макар:
- Думаю, нет ни какой разницы, что кинешь в них, то они и  переваривают.
Дед Шубин:
- Ну, да. Ну, да. (Кивает  головой). Однако  на выходе не единьть… не единьть…. Тьфу! Не едентичный продукт получается.
Дед Макар:
- Не скажи! Иные мысли хуже козьего гороха.
Дед Шубин:
- Это – да!
Помолчали.
Дед Шубин:
- А может, всё-таки бросим?

Из глубины сцены двое подсобных рабочих, мимо сидящих на лавочке стариков, держа за руки и за ноги, проносят мужика, пытающегося из глубины  алкогольной  интоксикации что-то напевать.

Голос за сценой:
- Трудно  сказать  основная  это  причина  или  нет, скорее это одна из множества причин, которые так или иначе привела к тому, что наша  история произошла. Дело в том, что сегодня в «Ресторане» приключилось  не запланированное бедствие, прорвало канализацию, а черти давно и основательно поселившиеся в мастерской и голове  сантехника Гарелкина, не позволили ему своевременно приступить к борьбе с извержением фекальных труб. От чего запланированные на два часа дня поминки пришлось перенести на шестнадцать часов, совместить их, с запланированной на  это же время свадьбой. 

Дед Макар (провожая  глазами троицу):
- Сантехник Гарелкин закончил  работу.
Дед Шубин (кивает):
- Значит,  скоро народ на фуршет подтянется.

Достаёт из кармана  потрепанную тетрадку, начинает  её листать.

Дед Макар (кивает  на  тетрадку):
- Что  это у тебя?
Дед Шубин:
- Заготовочки.
Дед Макар (удивлённо):
- Какие заготовочки?!

Дед Шубин (встаёт  со  своего места, с выражением читает по  тетрадки):
- Вот, из недавнего. Из  газетки списал. «Как известно, о покойном говорят либо хорошее, либо ничего. Так почтим же память усопшего минутой молчания»!
Обращается к деду Макару.
- Хорошо?
Дед Макар:
- Значит, говоришь, касторка помогает?
Дед Шубин  (нетерпеливо):
- Помогает-помогает. Как тебе моя новая траурная речь?
Дед Макар:
- Ничего  так  речь, только тебе за неё, обязательно, морду набьют.
Дед Шубин:
- Ты так думаешь?
Дед Макар:
- Уверен.

К «Ресторану» начинают подходить люди. На крыльце  мечется человек во фраке и модном шёлковом галстуке середины восьмидесятых «Шире хари». Видимо это директор или распорядитель мероприятий. Обращаясь к подходящему к ресторану люду, он как  заведённый повторяет  одно  и  то же:
- На  поминки  налево, на  свадьбу направо. На  поминки  налево, на  свадьбу направо.  На  поминки  налево, на  свадьбу направо.  Извините  за  беспокойство! Мы с вами  скорбим  и  радуемся вашему счастью.
Голос за сценой:
- Видимо ему тоже набьют рожу, но  позже.
Дед Шубин (обращаясь  к  своему  приятелю  и  кивая  головой в сторону  невесты):
- А невеста ничего! Гарная!
Старик Шубин очерчивает руками фигуру невесты, преувеличено завышая размер её бёдер.
 Дед Макар:
- А  ты  бы  хотел провести с ней ночь?
Дед Шубин (недоуменно оглядываясь на приятеля):
- Зачем?!       
Слева от входа в «Ресторан» (спиной к входящим на свадьбу) встаёт Аполлон Иванович Гесс с  женой, принимая соболезнования, справа от них стоят две толстомордые тётки в кокошниках с  караваем в руках.  Народ  подтягивается  к входу. Слева  раздаётся – Соболезную, справа – Совет да любовь. Слева  – Соболезную, справа – Совет да любовь.
Дед Шубин (тоскливо):
- А может, поменяемся? А то я к  ряду уже три раза на похороны иду. Привыкать  не  хочу. Боязно.
Дед Макар (толкает  локтем в  бок  приятеля):
- Не боись! Ну, ладно, пошли, пис… пис… пис…
Дед Шубин:
- Ты иди, я  не  хочу.
Дед Макар:
- Да, не то! (С досадой  машет  рукой).  Я хотел сказать пис… пис…. Тьфу! Меланхолик!
Дед Шубин (обижено):
- Сам ты малохольный. Пошли.   
Дед Шубин и Дед Макар, помогая  друг другу, подняться с лавки и шустро пристраиваются каждый в свою очередь. Когда очередь доходит до старика Макара, входить на свадьбу, какой-то молодой человек кладёт ему на плечо руку и с вопросом, пристально смотри на старика.
Дед Макар (обращаясь  к  молодому человеку):
- Ты зачем  церемонию нарушаешь?
Молодой человек:
- Какую церемонию?
Дед Макар.
- Ты  должен меня  спросить, кто  меня сюда звал  или, на  худой  конец, зачем я сюда  прусь?
Молодой человек:
-  Ну и  зачем  ты  сюда прешься?
Дед Макар:
- Вот, молодец! Чтишь, значит, веками выкованные народом традиции.
Одобрительно похлопывает  молодого человека  по  плечу.

Дед Макар:
- Ну, пойдём-поёдём. А то без нас начнут, самое вкусное  пропустим.
Дед Макар входит в «Ресторан» молодой человек в  растерянности  плетётся  следом за ним.



Сцена 2.
Фае ресторана. Слева дверь в зал, где проходят поминки, справа вход в зал, где проходит свадьба. Посреди  фае две двери с  буквами «М» и «Ж». Не громко играет музыка. Из свадебного зала весело напевая «Капитан, капитан – улыбнитесь, выходит «Помятый мореход», и направляется к туалету. Спустя некоторое время он оттуда выходит.

Помятый мореход:
- Так! Успел! Кингстоны задраены (проверяет «молнию» на  ширинки)? Задраены, душа  требует продолжения банкета.

Перепутав дверь, направляется в зал, где идут поминки, слышен  его голос:
- А что так тихо как на похоронах? Ну, ничего у меня как  раз  созрел тост - «За здоровье отсутствующих за этим столом»!

Музыка смолкает, включается фонограмма  пролетающей в  тишине мухи. В следующую минуту Мореход кубарем вылетает из  зала.
Помятый мореход (поднимаясь с  пола, бормочет):
- Вот же люди, я же не со зла! Подумаешь форум, маленько перепутал, с кем  не  бывает.
Оттряхивая  одежду.
Помятый мореход:
- Хотя  действительно, получилось  как-то….  двусмысленно.
Возвращается в свадебный зал.

Одновременно открываются  двери в свадебный  и поминальный  зал, спиной  друг  к  другу  выходят Аполлон Гесс и Тамара Иванова-Свистуновская.

Тамара (обращаясь к  кому-то в  зале):
- Я всего  на  одну  минуточку.
Аполлон (тоже обращаясь  к  кому-то внутри зала):
- Я быстро. Одна  нога  здесь  другая тут.

Закрывают двери, направляются к туалету, мельком бросают  мимолётный взгляд друг к другу, тут же, замирают на месте. На  секунду их охватывает оторопь, затем оба одновременно, с удивлением  произносят: «ТЫ»! Машинально делают шаг  на встречу,  друг другу, но  вовремя спохватываются  и  останавливаются.

Аполлон (говорит  как бы  сам  себе):
- Вот значит к чему мне сегодня приснился этот странный сон, шимпанзе сидит  с человеческим сраниумом в  руке, смотрит  на  него  и думает.
 Обращаясь к Тамаре.
- Значит  это  твоя  свадьба?
Тамара:
- Об  этом  трудно  догадаться  по  моему  платью? Впрочем,  чему  тут удивляться, ты  ни  когда  не  замечал  очевидного.
Кивает  головой в сторону  зала,  где  проходят  поминки.
- А это  значит  твои  похороны?
Аполлон (не весело усмехнувшись):
- В общем-то - нет, но  теперь я в этом уже  не уверен. 

Повисает  неловкая  пауза.
Аполлон:
- Любишь  своего  мужа?
Тамара (с вызовом):
- А ты свою жену?

Оба, некоторое время, с ненавистью  смотрят  друг на  друга, затем отводят  глаза в разные стороны.
Аполлон (со вздохом сожаления):
- Зря  я, наверное, это спросил?
Тамара:
- Ничего  страшного, ты  всегда  был  дурак.
Аполлон:
- Вот  прям всегда?
Тамара (уверено кивает):
 - А чему ты удивляешься?
Аполлон (очень  неуверенно):
- Ну-у-у-у…
Тамара:
 - Тогда объяснить, почему ты  женился  на ней, а  не  на  мне?!

Тамара делает шаг вперёд  навстречу Аполлону, двумя  руками берёт  его  за  лацканы  пиджака.
- Вспомни,  какие  слова  ты  мне  говорил! Как  бешено  меня  любил!
Аполлон:
- Вот  прям  бешено?
Тамара:
- Ещё как бешено! Ты вспомни, как у нас это было в первый  раз!
Аполлон:
- В туалете  клуба  после  дискотеке?
Тамара (трясёт Аполлона за  лацканы пиджака):
- Раньше!
Аполлон:
- В туалете  клуба во  время вечернего киносеанса?
Тамара:
- Ещё раньше!
Аполлон:
- В  туалете  клуба.…
(Замолкает)
- А тебе  не  кажется  это  странным?
Оба непроизвольно  поворачивают  голову в сторону  дверей в туалет и  некоторое  время на них смотрят. Затем  поворачиваются  друг к  другу, затем снова  к  дверям в туалет. Тамара отпускает лацканы пиджака Аполлона, нежно разглаживает их рукой.
Аполлон:
- Как  ты  относишься к  институту «супружеской  неверности»?
Тамара:
- А что есть  такой  институт?
 Аполлон:
- В некотором роде. Ты уже  определилась, как ты относишься к супружеской  неверности?
Тамара:
- Не знаю. Я всего два часа  замужем.

Снова смотрят на двери туалета. Не сговариваясь, срываются с места и  бегут в сторону  туалета.
Аполлон:
- В какой?
Тамара:
- Как всегда – в женский!

Забегают в  туалет. Тут же, из-за  двери  высовывается рука Аполлона, вешает на  дверную ручку табличку «Уборка».

Открываются двери в свадебный и поминальный зал, из  дверей  выходят Дед Шубин и Дед Макар.
Дед Макар:
- Ну, как  у  тебя?
Дед Шубин:
- В целом  ничего, пристойно. А у тебя?
Дед Макар:
- Нормально. На  закусках  не  экономят.
Выходят  на  крыльцо, закуривают.

Снова открываются двери в свадебный и поминальный зал. В дверях появляются Герман Иванов в жабо и с жёлтой гвоздикой в петличке пиджака, навстречу ему из  поминального зала выходит Вера Гесс.
Вера:
- Ах, вот значит как?! Не успела я выйти замуж, ты тут же женишься!
Герман:
- Ну  конечно! В  этом виноват я!
Вера:
- А кто?! Я что ли?!
Герман:
- Ну, ты  и сука! Между  прочем,  два  года  прошло.
Вера:
- Ну и что?! А как же  верность?
Герман  (усмехаясь):
- Верность?! Да я год  пил, поверить  не мог в  твоё  предательство!
Вера (усмехается):
- Тоже  мне  доказательство  верности.
Герман (в  растерянности): 
- А какие  доказательства  верности  тебе  нужны?
Вера:
- Ну, не  знаю. Безумство  бы  какое-нибудь  совершил. Поймал меня  перед свадьбой, изнасиловал, не оставил  бы  мне выбора. Глядишь,  сейчас бы  жили счастливо.
Герман:
- Отличная мысль!

Хватает Веру за руку,  тянет её к выходу,  но  замечает  дымящих на крыльце стариков, останавливается, оглядывается по  сторонам.
Вера:
- Ты что задумал, дурак?
Герман:
- Думаю – где!
Вера:
- А не боишься, что  мужу пожалуюсь? 

Герман отпускает руку Веры, возможно в нём возобладал здравый смысл, а  может  просто  не удобно  перед мужем Веры.   
Вера вздыхает и направляется к туалету. Читает табличку на  дверях женского туалета, усмехается.
Вера:
- Нашли  время.

Берется за ручку двери с буквой «М», оборачивается к  Герману.
- Ну, чего ты застыл? Пошли зайчик мой, я мужу ничего не скажу.
Герман следом за ней забегает в кабинку, через секунду высовывается его рука, вешает на  ручку двери табличку «Ушла на базу».
Громко  играет музыка. Арам Хачатурян «Танец с саблями» из Балета «Гаяне».
С последними аккордами одновременно открываются двери  туалетов. Из них выходят Тамара и Вера. Следом за ними появляются мужчины, но они задерживаются в дверях, один  поправляет сбившийся набок галстук, другой расправляет на груди,  закинутое  на спину  жабо.
Тамара, запустив руки под юбку, поправляет трусы, Вера большим  и  указательным пальцем правой руки вытирает губы по  кругу.
Вера:
- Ты чё  подруга? 
Тамара:
- Да вот, стринги  задом  наперёд  надела. Неудобно.
Вера (кивает):
- Понимаю. А у  меня  эти  самые  дни, решили  по-быстрому. Кстати, у  тебя  помады с  собой  нет?

Мужчины  слыша  этот  диалог, с  криком – «Ах ты ж ты -сука»! Выскакивают  из  туалета и сталкиваются  друг  с  другом.
Герман:
- Аполлон?
Аполлон:
- Герман?
Герман:
- Аполлон!
Аполлон:
- Герман!

Кидаются в объятья друг к другу, с чувством хлопая, друг дружку по плечам. Не вооружённым  взглядом видно, что они откровенно  радуются  встречи. Наблюдая за встречей старых друзей, женщины как две неясыти замерли, широко  распахнув  глаза. Вера, держа большой и указательный палец правой руки у приоткрытого рта, Тамара, полусогнувшись, с руками, засунутыми  глубоко  под  пышную  юбку.   
Вера (стряхивая с себя  оцепенение):
- Неожиданно!
Тамара:
- И не говори, подруга.
Герман:
- Аполошка  друг!
Трясёт Аполлона  за  плечи и  прижимает его  к себе.
Герман:
- Сколько же  мы  не  виделись? Наверное,  лет  пять?
Аполлон:
- Семь.
Герман:
- Семь лет! Подумать только! А ты совсем не  изменился всё  такой же видный. Как в те времена, когда мы в тайне друг от  друга ухаживали за Нинкой. Помнишь Нинку?
Аполлон:
- Помню.
Герман:
- А помнишь, когда  она  забеременела, и выяснилось, что  она  нам  обоим  не  отказывала во взаимности, как  мы из-за  неё  подрались?
Аполлон:
- Помню. Ты  мне  ещё  тогда  зуб выбил. 
Герман:
- Точно-точно. С тех пор нас и начали звать «молочными братьями».

Мужчины продолжают  хлопать друг друга  по  плечам, но  до  них постепенно  доходит  смысл  фразы «молочные братья» и  того что  здесь совсем недавно произошло. Амплитуда дружеских хлопков по спине  друг друга постепенно снижается, паузы между хлопками становиться всё  длиннее и длиннее.
 Герман:
- Как мне кажется, с тех пор, как нас начали называть «молочные братья» мы ещё  больше сблизились в этом направлении.
Аполлон:
- Похоже  на  то.

Мужчины,  наконец-то, вырываются  из  объятий  друг  друга. Оба в  растерянности  и не  знают  как  себя  вести.
Герман (протягивая  руку  в сторную  Татьяны):
- Моя  жена.
Аполлон (протягивая руку в  сторону  Натальи):
- Аналогично.

В воздухе  повисает  неловкая  пауза.
Герман (обращаясь к Аполлону):
- Ну, и  как?
Аполлон:
- Тебе  повезло.
Герман:
- Ну, тебе  тоже  грех  жаловаться.
Аполлон:
- Спасибо. Наверное,  при  других  обстоятельствах, про нас можно  было бы  сказать, что  мы  счастливые  люди.
Герман:
- При других – да.

Помолчали.
Герман:
- Ну и  как?
Аполлон:
- Я  же  тебе уже сказал, что  тебе  повезло.
Герман:
- Спасибо  ещё  раз, но я  не  в этом смысле. Делать-то что  будем?
Аполлон:
- Хороший  вопрос! У тебя случайно  ответа  на  него  нет?

Женщины, сбитые с толку картиной происходящего, переглядываются. Вера  отрывает  руку  ото  рта,  и  очерчивает ею несколько кругов, указывая пальцем в ту сторону,  где  стоят  мужчины.
Вера (обращаясь  к  Надежде):
- Мы спим?

Тамара (кладёт  руку  на  поясницу, с  трудом  разгибается).
Тамара:
- Не думаю.  Хотя….
Вера:
- Слушай, у  тебя  же вроде  трусы задом наперёд одеты, значит,  ты  ближе к  реальности, ущипни  меня.

Вера протягивает руку Тамаре. Тамара щиплет Веру за  протянутую руку.
Вера:
- Ой!
Потирает ущипленное  место.
Вера:
- Я ведь  попросила  меня  ущипнуть, а  не изуродовать.
Тамара:
- Да ладно. Лучше скажи – ты проснулась?
Вера:
- Вроде.
Тамара:
- Что  изменилось?
Вера (пожимая плечами):
- Да будто бы  ничего.
Тамара:
- Что и требовалось доказать. Реальность пострашней любого самого страшного сна.  Поговорим как взрослые женщины?
Вера:
- Поговорим.
Тамара:
- Сдаётся  мне  подруга, ты эта, как  её – гетера!
Вера:
- Переведи.
Тамара (щёлкая  пальцами подбирая нужное слово):
- Лоретка, кокотка, армида, куртизанка, хаболда, а так же жертва общественного темперамента и партнёрша  по  коммерческому сексу!
Вера:
- Постой-постой, не части. Шлюха что ли?
Тамара (гордо):
- Да!
Вера:
- Напомни  мне, а не  ты  ли, пять  минут  назад,  трахалась в туалете с моим  мужем?
Тамара:
- А сейчас  речь  не  обо  мне!
Вера (с вызовом):
- Да ну!
Тамара (с пренебрежением):
- Ага!
Вера:
- Ну, давай  поговорим  о тебе. Кстати, кто  тебе  платье шил?
Тамара:
- А что?
Вера:
- Да  ничего. Я понимаю, что у  нас  здесь  не  столица, но всё равно, среди  людей  живём, могла бы  на свою  свадьбу  одеть  что-нибудь  и  поприличнее.
Тамара:
- Сука! Я тебе сейчас  рожу  расцарапаю!
Вера (с вызовом):
- Попробуй!

Тамара хватает Веру за волосы. Визг, писк, весёлая  женская  драка.
Аполлон срывается с места желая разнять дерущихся женщин, но  Герман  ловит  его  за руку.
Герман:
- Не  надо, пусть  побеседуют. Знаешь, как в народе говорят – в споре  рождается  истина.  А  не  родят  истину, так  хоть  пар  выпустят, а  то вед весь  кипяток нам с тобой  достанется. 

Занавес.


Сцена 3.
Вид на вход в  ресторан со стороны улицы. На лавочке справа  от входа сидит Аполлон Гесс и Тамара Иванова-Свистуновская, слева Герман Иванов и Вера Гесс. Женщины всклокочены, под глазом у каждой  по синяку, вид у них усталый, но крайне довольный. Откинувшись на спинки  лавочки женщины курят, выпуская  колечки дыма вверх.
Играет  музыка Андрей Державин «Чужая свадьба»:
…. Говорят, что это все когда-то было,
Говорят, любимой больше не зови.
Дай вам Бог, чтоб ты его всегда любила,
Если замуж вышла все же по любви…
Вера толкает в бок Германа и показывает рукой в сторону свадебного зала, откуда  доноситься музыка.
Герман (отвлекаясь  от своих мрачных мыслей, кивает):
- Хорошая песня.
Вера (трогая  фонарь  под  глазом):
- Ага, хорошая, а главное в тему.

 На  крыльце  ресторана  сидят Дед Макар и Дед Шубин. Дед Макар достаёт из кармана носовой платок завязанный узелком, аккуратно его  развязывает, достаёт из платка  деньги. Тщательно  плюёт  на  пальцы, отслюнявливает несколько  купюр.
Дед Макар:
- Долг  чести  знаем. Проиграл, получите.
Протягивает  приятелю деньги.
Дед Шубин:
- Да, ладно. Не  надо.
Дед Макар:
- Что значит не надо? Бери-бери, объективно твоя в свадебном  платье в этом  бою  выглядела лучше.

Дед Шубин протягивает руку к деньгам, но дед Макар отодвигает свою рук с  деньгами в сторону.
 Дед Макар:
- Постой-постой, а  ведь  ты  со  мной ещё  за  проигрыш  «Зенита»  «Локомотиву»  не  рассчитался? Не рассчитался.

Убирает  деньги  на место в носовой  платок. 
Дед Макар (завязывая носовой  платок):
- Будем  считать, что  мы  квиты.

Народ на свадьбе продолжает гулять и из зала доноситься уже ставшая народной песня из кинофильма «Кубанские казаки» и гости на свадьбе с удовольствием подпевают исполнительнице:
….Каким ты был, таким остался,
Орел степной, казак лихой!..
Зачем, зачем ты снова повстречался,
Зачем нарушил мой покой?      

Герман (не весело усмехаясь):
- Надо же всего  полдня  женат, а  рога на башке уже выросли.
Аполлон:
- Повезло.
Герман:
- Ты  так  думаешь?
Аполлон:
- Процесс  ожидания не  растянулся на  годы. Кстати, ты тут  такой не один. В результате хитросплетений у нас здесь чудесная стая оленей  образовалась.
Герман:
- Что  да, то  да.
Аполлон:
- А я раньше думал, если со мной что-то подобное случиться, должно прийти чувство, что  дальше жить незачем.
Герман:
- Ну и  как?
Аполлон:
-  Не пришло.
Герман:
- Не пойму, тебя это огорчает  или радует?
Аполлон (пожимает  плечами):
- Сам не пойму.

Помолчали.
Аполлон:
- Однако во всем, что произошло, есть  и  положительная  сторона.
Герман:
- Да?! И какая же?
Аполлон:
- Наверное, будь мы ревнивыми мужьями, дальнейшие  объяснения были бы  бессмысленными.  А поскольку  мы  всё  ещё  живы и  находимся в одинаковом  положении, у  нас  есть  шанс каким-то  образом договориться.
Тамара:
- Хотелось бы побыстрей, пока мой папаша не приехал поздравлять молодых, а то я точно до вечера овдовею, да и шансы остальных счастливо встретить  старость, кажутся  мне весьма  призрачными.
Герман (без особой уверенности в  голосе):
- Да что, в конце концов,  он  нас,  не  поймёт что ли?!
Тамара (не весело усмехаясь):
- На  этот  счёт  можешь  не  беспокоиться. Со  временем поймёт, и  даже  жалеть  будет  - очень, но нам  от  этого  легче  не  станет.
Герман:
- А может, сделаем вид, что  ничего  не произошло?

Тамара, Вера, Аполлон в  один  голос – КАК?
Аполлон (усмехаясь):
- На  первую брачную  ночь  рассчитываешь?

Тамара закрывает лицо руками и начинает  реветь  навзрыд. Аполлон обнимает  её за  плечо. Герман встаёт  со своего  места.
Вера:
- Ты куда?
Герман (пожимает плечами):
- Формально  она  мне всё ещё жена.
Вера:
- Формально?
Герман (делая  вид, что  трогает свои  невидимые рога):
- Формальнее  некуда.

Герман  подходит к лавочке,  на  которой  сидят  Тамара  и  Аполлон, снимает  руку  Аполлона с плеча Тамары, садиться  рядом. 
Герман (кладя руку на плечо Тамары):
- Ну чего ты  плачешь, глупенькая? Придумаем что-нибудь.

Тамара смотрит  на  него  заплаканными глазами.
Тамара:
- Придумай! Придумай, что-нибудь миленький!

Трясёт Германа за лацканы  пиджака. Затем отпускает его пиджак:
Тамара:
 - Господи! Ну что ты можешь придумать! Лучшее что ты  мог  придумать, это жениться на мне  (кивает в сторону Веры) в отместку ей. 

Тамара, продолжая рыдать, падает на грудь Аполлона. Аполлон убирает руку Германа с плеча Тамары и знаком показывает ему уходить. Герман встаёт с лавочки, подходить и садиться  рядом с Верой. Вера трогает воображаемые рога Германа.
Вера:
- Точно, формально?

Герман кивает. 


Сцена 4.

Слышен шум подъехавшей машины, хлопают двери. Ведомый  под руки двумя мафиозниками провинциального вида (в кожаных кепках, коротких кожаных куртках, синих спортивных штанах с лампасами  и чёрных остроносых ботинках), появляется еле-еле передвигающий ногами Валентин Аркадьевич Свистовский.  Валентин Аркадьевич идёт и улыбается миру устало  и  снисходительно. 
Валентин Аркадьевич:
- Верные  мои  стражи,  мать  вашу! Подарки  не  забыли?
Один  из мафиозников:
- Не-не. Взяли.

Откуда-то из внутреннего кармана достает красную сафьяновую коробочку  протягивает  её Валентину Аркадьевичу.
Валентин Аркадьевич:
- Подержи  пока, а  то потеряю.

Закрывает ладошкой один глаз, зорко оглядывает присутствующих. Фокусируется на свадебном платье. Указывает на  него пальцем, своим  провожатым.
Валентин Аркадьевич:
- Туда.
Мафиозники подводят Валентина Аркадьевича к сидящим на лавочке, оторопевшему Аполлону и заплаканной Тамаре.

Валентин Аркадьевич:
- Ты  плачешь дочка?!

Поднимает вверх руку, начинает быстро щёлкать  пальцами. Один из мафиозников вкладывает ему в руку сафьяновою коробочку. Валентин Аркадьевич закрывает ладошкой  глаз, с недоумением смотрит  на  коробочку.
Валентин Аркадьевич обращаясь  к  мафиознику.
Валентин Аркадьевич:
- Не то!
Мафиозник:
- Извиняюсь.

Забирает у Валентина Аркадьевича коробочку,  вкладывает ему в  руку  пистолет. Валентина Аркадьевич закрывает  глаз  ладонью, смотрит на пистолет.
Валентин Аркадьевич:
- Кажись, настала пора, поближе  познакомится  с твоим  бывшим мужем. 
Тамара:
- Папка, да я  от счастья  плачу. От счастья!
Валентин Аркадьевич:
- От счастья  это  другое  дело.

Возвращает мафиознику пистолет, забирает у него  сафьяновую  коробочку. Протягивает её Тамаре.
Валентин Аркадьевич:
- Колье. Брильянты конечно маленько ворованные, но зато  настоящие.

Поворачивается к Аполлону.
Валентин Аркадьевич:
- Для  тебя сынок у  меня, тоже кое-что  есть.

Снимает со своей шее толстенную золотую цепь. Накидывает цепь на шее Аполлона. Действуя ей как  удавкой, говорит ему в  ухо.
Валентин Аркадьевич:
 - Самец богомола не способен к совокуплению, когда у него есть голова. Поэтому, половой акт у богомолов начинается с того, что самка отрывает самцу голову. Понял  меня?
Аполлон:
- Нет.
Валентин Аркадьевич:
- Вздумаешь  гулять от  моей дочурки, поймёшь.

Стоящий  неподалёку Герман, прислушиваясь к словам своего  тестя,  громко  и судорожно сглатывает слюну.
Валентин Аркадьевич поворачивается к Герману. Герман срывает с  груди  жабо, судорожно  заталкивает  его в  карман. Валентин Аркадьевич смотрит на Германа,  однако настоящего своего зятя в нём не  признаёт.
Валентин Аркадьевич:
- Икаешь?
Герман:
- Ага.
Валентин Аркадьевич:
- Водички попей.

Валентин Аркадьевич обращаясь  ко всем  сразу и ни к  кому  конкретно.
Валентин Аркадьевич:
- Ну, что  пойдём? Гости-то,  наверное  заждались.

Валентин Аркадьевич берёт  под  руку Аполлона и Тамару  и  направляются к входу в ресторан.
Один из  мафиозников поворачивается к  Герману.
Мафиозник:
- Слушай «кент», а, по-моему, ведь ты жених?
Вера:
- Ты  хочешь сказать, что  твой  шеф ошибся? Так догони его скажи ему, что он старый дурак, за одним посмотрим, сколько  ты после  этого проживешь.
Мафиозник (в раздумье,  почёсывая  затылок):
- Вообще-то это не в моих правилах вмешиваться в чужую семейную жизнь.
Вера:
- И правильно, что  у  тебя  без  этого  проблем мало? Ну, иди, догоняй  своих, а  то без  тебя всё самое вкусное  съедят.

Мафиозник уходит.
Вера:
- Ну, а мы  что  делать  будем?
Герман:
- Сейчас быстро  к  тебе  за вещами  и  ко мне. Вот  мать-то  обрадуется.
Вера (с сомнением):
- Ты  думаешь, обрадуется?
Герман (обнимая Веру  за  плечи):
- А куда ей  деваться.

Конец. Занавес.