Роковой выстрел до охоты. В. Шильдер

     Кроме описания охоты В.А. Шильдер в свое повествование внес несколько рассказов о судьбах тех, кто этой охотой заинмался в течение всего года. Такими людьми были управляющие охотой. Трагедии в семье управляющего Кубанской охотой М.Ф. Носко и открывает описание всей охоты. Нелепость, неоднозначность произошедшего накладывает отпечаток и на все последующее в этой охоте. Это событие как знак, как предзнаменование всего того, что так нелепо и в скором времени войдет в жизнь каждого охотника.
 
     Самое серьёзное препятствие для производства охоты в текущем году неожиданно возникло  вследствие потрясающей, трагической кончины управляющего Кубанской охотой М.Ф. Носко.

     За шесть лет усердной и добросовестной службы в этой должности он снискал общее уважение и симпатии среди населения  Майкопского и Лабинского отделов. После службы и страстно любимой охоты интересы Носко, среди совершенно чуждого ему населения, как иностранца, в таком захолустье, как Псебай, исключительно сосредоточились на семье. Она состояла из жены, трехлетней дочери и прибывшей только в прошлом году из-за границы сестры его жены.

     Отличная наездница, госпожа Носко сопутствовала нередко мужу в самые отдаленные участки охоты. 24 мая супруги Носко, весёлые счастливые, отправились на реку Большую Лабу для осмотра работ по устройству тропы; вместе с тем Носко рассчитывал охотиться по пути на медведей. Ночевали на безымянной балке и отправились даже в горы с одним охотником пешком, направив двух других с лошадьми в обход по тропе. Около 5 часов вечера, на привале, в верстах пятидесяти от Псебая, им показалось, что неподалеку прошел зверь.

      Чтобы увидеть его, они стали  подниматься из балки на высокий каменный хребет; впереди шел охотник Широков, за ним Носко, а сзади всех его жена. Увидев, что муж заряжает штуцер, госпожа Носко заметила ему, что он напрасно это делает, конечно, не сознавая, насколько в данном случае знаменательно и веско было ее ему предупреждение, и, не предчувствуя, что ее ожидало.
 
     Носко предложил ей идти вперёд, если она боится, и понес ружье на погонном ремне за плечами. Между тем Широков махнул ему рукой, приглашая за хребет. Носко не выдержал, стал спускаться по осыпи, - рассказывал мне Широков, - и ни какого зверя перед ними еще не было видно, - как грянул выстрел, на который Широков в недоумении оглянулся. Несчастный Носко оправлялся после падения на спину; за его плечами дымилась двустволка, а жертва роковой случайности, катилась к мужу по осыпи.

    Пуля попала ей в рот и прошла через мозг! … Смерть наступила мгновенно…

     Обезумев от отчаяния, убийца кинулся бежать от места катастрофы. Куда бежать? …  Пришлось сейчас же вернуться к роковой действительности. Широков между тем поспешил вынуть второй патрон из брошенного Носко штуцера.

     Заметив это, потерявший самообладание Носко пришел в исступление. Долго Широков уговаривал его, не соглашаясь последовать его приказанию идти за товарищами и лошадьми. Он требовал, чтобы Носко отдал ему ружье или патроны, и умолял пожалеть его семью, так как в случае самоубийства несчастного, никто бы, конечно, не усомнился в том, что супруги Носко убиты Широковым, единственным свидетелем катастрофы.

      Невозможно передать всех последующих душу раздирающих обращения и прощания несчастного с трупом жены. Перенеся ее на гладкий камень, поближе к горному ручейку, Носко обещал Широкову дождаться его возвращения с товарищами и лошадями.
 
     Он оставался в продолжение двух с половиной часов, до наступления темноты, совершенно один около убитой. Что передумал и перестрадал несчастный в эти долгие часы?

 … Какие бесполезные раскаяния терзали разбитое его сердце, для которого он берег уже роковую пулю, бесповоротно решив покончить с собой?!

      …Наконец, в чем же действительно заключалась его вина? Кто решиться дать на эти вопросы ответы, не подлежащие оспариванию и опровержению?
 
     … Между тем, Широков отыскал товарищей, которые не верили его рассказу, пока он не выворотил содержимое их котелков в огонь. Подходя к месту катастрофы и увидев Носко живым, Широков вздохнул свободнее.

     Вопреки желанию несчастного, охотники единогласно решили не двигаться до рассвета: немыслимо было провести лошадей до тропы. Тогда Носко приказал Широкову приготовить воды и, удалив двух других охотников, убрал тело жены и обвязал голову полотенцами и башлыком так, чтобы при навьючивании на лошадь голова покойницы не билась.

      Наступила ночь. С ужасом упоминает Носко в письме к отцу об этой ночи, полной невыразимых, бесконечных страданий. В продолжение ее он не преставал стонать и метаться, неоднократно принимаясь взывать о помощи к богу и просить даровать ему силы для приведения всех его замыслов в исполнение. С рассветом они двинулись в путь: когда вышли на тропу, Носко поехал вперед, приказав охотникам дойти до Венгерской пильни на Малой Лабе и, не выходя на большую дорогу, ожидать там подводу из Псебая.

      Сам он направился в охотничий дом, заперся и долго писал; своему отцу, Ф.И. Краткому и атаману Псебайской станицы, распоряжаясь о своем погребении в одном гробу с обожаемой женой, о судьбе своей дочери и охране имущества. Вместе с тем, чтобы выиграть время, он заготовил вперёд телеграммы о своей смерти, за подписью сестры своей покойной жены, на имя Сергея Михайловича и Ф. Краткого. Прибыв в Псебай, он в четверть часа привел дела канцелярии в совершенный порядок, позвал дочь, обласкал ее, простился с ней и – едва она вышла из комнаты, прострелил себе сердце.
 
      Последние распоряжения несчастного Носко приведены в исполнение атаманов Псебайской станицы, а также прибывшим из Тифлиса управляющим охотами, Ф. Кратким.

     Описание этой трагедии является как-бы отдельной историей, и трагедия  завершилась, все ушло и вернулось к охоте, к которой стремились все участники.