Воздух пахнет весной

    Тата торопливо собирала вещи – уроки в школе закончились и хотелось побыстрее оказаться дома у теплого кота и любимого сериала. Девушка торопливо надевала куртку и по привычке залезла руками в карманы за перчатками. Помимо перчаток в правом кармане оказался странный маленький предмет. Тата поднесла его к глазам.
    “Записка. Точно, записка. Скатанная в шарик”
    Ученица девятого класса стала разворачивать комочек бумаги длинными пальцами. Клочок бумаги выглядел изрядно потасканным и словно изжеванным. Где-то внутри, рядом с душой, у Таты зашевелилось отвращение.
    “Какой только идиот засунул мне ЭТО в карман?”
    На бумажке было всего три слова – “Я тебя люблю!” – и небольшое красное сердечко. Тата густо покраснела и спрятала записку в сумку.
    “Ну точно идиот! Знать бы, кто…” 
    Девушка вышла из школы и медленно побрела к дому, думая о таинственном отправителе.
    “А что, если куртку перепутали? А? Ну бывает же такое. Я ведь не самая популярная. Да, наверно, просто перепутали куртку. Или нет? А если нет? Не перепутал? Ах, это же Колька! Ну точно, Колька! То-то он сегодня меня прямо глазами ел. Ну конечно, ему же завтра контрольную списывать, вот он и решил сегодня подстраховаться. Небось завтра перед уроками подойдет и спросит: “Ну как, нашла записку?” И будет потом весь день изображать интерес ко мне…”
    Не замечая ничего вокруг себя, Тата наступила на тонкую корку льда и тут же очутилась по щиколотку в воде.
    “Черт! Ноги промочила! Хорошо ему, этому Анониму – написал и гуляй, а я тут ходи думай, кто же написал, сердце тут рву. Может, не Колька? Тогда кто? Если бы это был Дима… Который из 10-го… Димка Краев… Да только что ему до меня? Мы даже в разных тусовках вертимся, и видимся иногда в коридоре, а он меня не замечает. Но если бы это был он…”
    Татьяна совсем размечталась, представляя себе сцену ее с Димкой поцелуя, как вдруг некий прохожий задел ее плечом.
    “Ходят тут всякие, и не извиняются потом. Но я не буду сердиться – ведь в своем кармане я нашла записку с признанием в любви! А что, если Мишка? Он милый, добрый, умный… Всегда всем помогает. И симпатичный. И сидит от меня недалеко – значит, вполне мог меня заметить и правильно оценить. Да только что я буду делать с Мишкой? Он такой… интеллектуал, что ли… Слушает классику, смотрит арт – хаус, любит Германику и Дали… Нет, наверно, не Мишка…”
    Проезжающая мимо машина предупредительно бибикнула, пропуская Тату вперед. Девушка даже не обратила внимания – настолько она была поглощена своими мечтами. Душу Татьяны грело теплое чувство – кому-то она все же была не безразлична. Кто-то любил ее.
    “А если это злая шутка? От Ирки например. Она же звезда, ей все можно. И если я даже узнаю, что это она, и соберусь с ней драться, за нее все мальчишки встанут, и я как побитая собака буду. Каламбурчик – побитая “ побитая собака”! Или от Маринки – в ее духе так шутить. Хотя до первого апреля еще далеко – только середина марта на дворе”
    От этих мыслей сердце забилось в два раза быстрей, а ноги словно сковало ледяными цепями. Татьяна даже остановилась на несколько секунд, чтобы прийти в чувство. Снег падал за шиворот и, тая, оставлял неприятные ощущения на шее.
    “Но что мне теперь делать? Как мне себя вести? Сделать вид, что ничего не произошло? Точнее, что я ничего не нашла. Да? Так лучше? Или через левых людей наводить справки – кто около моей куртки отирался, когда и зачем. Да только к чему это приведет?”
    Девушка подошла к двери своего подъезда и стала рыться в сумке в поисках ключей от домофона. Глаза ее были опущены в недра сумки, так что Тата не замечала, как пара больших пронзительно – синих глаз Славы Фомина наблюдает за ней из-за угла дома.
    Наконец девушка потянула на себя тяжелую дверь и скрылась в подъезде. Слава тяжело вздохнул и пошел к себе домой, попутно ломая тонкий лед на лужах.
    “Нашла? Или не нашла? Господи, как же кружится голова! Если нашла – думала обо мне? А если не нашла? Ох, ну конечно нашла, тут и думать нечего! Или нашла и выбросила? Боже, хоть бы не выбросила!”
    Мокрый снег падал на славкину шапку и тут же таял. Небо было ярко – серым, отчего глазам было больно смотреть в его сторону. Деревья тянули свои старые и страшные кривые коричневые руки – ветви куда-то вверх. А воздух пах весной.