Неугодная кровь. Часть 3

*****
     Гордир Нейрм был вне себя. Мало того, что дочь все-таки сбежала к своему голодранцу, мало того, что он спрятал ее, мало того, что Кровавая Гвардия, посланная на их поиски, вернулась ни с чем, да еще и обожженная с ног до головы – всего этого еще мало! Проклятый голодранец оказался магом, причем – магом осознанным!! Такого не случалось уже много лет, по словам и хроникам Слышавших Небеса, последний раз такое произошло четыреста пятьдесят лет назад. Но тот человек был обнаружен довольно быстро, загнан Кровавой Гвардией на Обрыв, что под Пиком Собачья Голова, и ему ничего не оставалось, как спрыгнуть вниз, где в это время проходил гвардейский смотр. Маг упал на пики гвардий, но умер не сразу, успев покаяться и получить прощение за все, что он сотворил, будучи осознанным магом. И вот теперь – Тессел Кирнн! Пусть всего второй раз за все время, пока магия объявлена «нечистой», а те, чья кровь несет в себе эту заразу, - «неугодной всемилостивейшему Свету» - это все равно. На этот раз все хуже, гораздо, гораздо хуже! Осознанный маг не только сбежал, он еще и увел с собой Рину! Пусть осознание его, согласно тем же хроникам Слышавших Небеса, продлится очень не долго, но какое-то время он будет магом, он будет вполне согласен с собственной кровью и сделает то, к чему побуждает его проклятый инстинкт рожденного магом! Он выживет, он будет жить и… заметать следы.
     Пущенные по следу собаки добежали до опушки – и с воем ринулись назад. Никакие силы не смогли заставить их идти дальше. Следопыты нашли множество звериных следов, перекрывших следы двоих беглецов, а поскольку преимущественно следы были волчьи и рысьи, надежда на то, что беглецам удалось далеко уйти, была совсем крохотной, можно сказать – ее не было вовсе.

ххххх
     -Тесс!  Тессел, ты где? – Рина заглянула в пещерку, но там было пусто. Странно. Тесс никогда не уходил без нее. Услышав где-то рядом визг, девушка пошла на звук – и то, что она увидела, едва не исторгло из ее груди почти такой же звериный визг. Тессел, ее Тесс, пытался подлезть под брюхо разнежившейся на теплом весеннем солнышке рыси, а ее рысенок ползал рядом и визжал, визжал, жалуясь на судьбу и равнодушие матери, которой было, похоже, абсолютно все рано, кто сосет ее молоко.
     В возне с рысенком Тессел оказался сильнее и первым завладел вожделенным молоком. Но вскоре – то ли молоко рыси не пришлось ему по вкусу, то ли вдруг подала голос накрепко заснувшая человеческая природа, - он схватил рысенка за шиворот, ткнул его носом в пушистое брюхо матери-рыси и, явно обиженный, отполз в сторону. Рысь лениво проследила за ним прижмуренными глазами и не шелохнулась. Но рысенок жадно припал к молоку и она забыла о странном четвероногом звереныше, выглядевшем почти как человек.
ххххх

     -Тессел! Тесс, иди сюда, иди ко мне! – она манила его, как зверя, а он, обиженно всхлипывая и оглядываясь, мало-помалу приближался к ней. Но, увидев в ее руках бутылку с молоком, оживился.
     -Дай!
     От человека в нем осталось очень мало. Можно сказать, что он стал зверем, в котором, в свою очередь, не осталось ничего, кроме кое-каких простейших инстинктов. Он чувствовал голод, холод и жару, но при этом, забыв страх, не забыл отчаяние и тоскливую обреченность. И, что больше всего изумляло Рину, заставляя тревожно трепетать сердце, - когда он иногда начинал говорить во сне – он говорил вполне разумно и казался нормальным!.. Но только до тех пор, пока не открывал глаз. Тогда взгляд его снова становился бессмысленным и счастливым. Рина плакала по ночам, слушая его, но помочь ничем не могла. Они бы даже и не выжили в лесу одни ни единого дня, если бы у Рины не остался в Инзе, до отказа набитой Кровавой Гвардией, один-единственный друг: младший братишка. Сорванец ухитрялся таскать еду и кое-какую одежду, беззастенчиво сваливая вину на кого угодно, вплоть до соседского кота, не заботясь о том, зачем коту одежда, но был так ловок, что его ни разу не поймали за руку и ни разу не выследили. Даже если отец и подозревал, что сын помогает беглой дочери, которая вдруг почему-то осталась жива, счастливо избегнув волчьих зубов, то и доказать этого не мог, а Бриннар скорее бы дал засечь себя насмерть, чем выдал тайну сестры. Ему было всего только девять лет, но товарищем и союзником он был вполне надежным. Кроме того, ему очень нравился Тессел и он сразу же невзлюбил Файнра, так что и в этом брат и сестра были едины.
     Накормив Тесса, Рина собрала остатки и аккуратно увязала их в узелок. Бутылку надо было вернуть сегодня же, иначе Бринну не во что будет налить молока завтра. Но едва она встала, как Тесс ухватил ее за юбку.
     -Мама… уходит? Не хочу…
     -Мама скоро вернется, а ты ложись и спи, - попробовала она уговорить его. Обычно это помогало, но сегодня не помогло. Тесс хныкал, размазывая кулаком слезы и не желал отпускать ее.
     -Нельзя идти! Мама, нельзя! Там… сегодня там… Плохо! – наконец выкрикнул он, отчаявшись подобрать нужное слово.
     За три месяца, проведенные в лесу, он словно начал иногда просыпаться наяву. Сейчас он явно чувствовал беду, но не мог высказать этого понятными словами.
     -Не… ходи! Мама… - он отчаянно всматривался в ее лицо, мучительно двигал бровями, будто пытаясь вспомнить человеческую речь. Рина вздохнула и встала.
     -Не понимаю я тебя, родной, - тихо проговорила она. – Если бы ты только постарался объяснить, почему именно сегодня мне нельзя идти туда… Но я должна. Бринн ждать меня будет, еще поймают его…
     Рина встала и повернулась. Тесс неохотно выпустил ее юбку и пристально смотрел ей в спину. Девушка почти физически ощущала его отчаянный взгляд. Рина прикусила губу, чтобы не расплакаться, и тут…
     -Ри… на… - с усилием прозвучало за спиной. Она резко обернулась. Тессел до крови прокусил нижнюю губу и, напряженно царапая ногтями каменный пол, повторил: - Ри… на… не… хо… ди…там… коро… кро…ва…ва.. я… гва…рди…я…
     Рина бросилась к нему.
     -Милый мой, ну! Ну попробуй, скажи еще что-нибудь!.. – но он уже снова улыбался, недоуменно слизывая языком кровь с прокушенной губы. Потом он почувствовал боль в пальцах, боль от поломанных ногтей, и заплакал. Рина, стараясь скрыть охватившее ее радостное возбуждение, торопливо успокоила его, как сумела, перевязала ему руку и остановила кровь. Погладила, как маленького, по голове: «Я скоро вернусь», - но, едва снова отвернулась, как он снова сказал:
     -Ри… на!.. Не… надо… сегодня… Они… ждут… Плохо… будет! Плохо… - и заревел, отчаявшись объяснить так, чтобы его наверняка поняли.
     Она обняла его и, не сдержавшись, тоже расплакалась.
     -Все будет хорошо, милый! Ты снова будешь говорить – и ты маг! Ты понимаешь, Тессел? Ты – осознанный маг, надо только подождать!.. Да, я чувствую – надо только немного подождать!.. – Сомнений больше не было: разум Тесса начинал "просыпаться". Видимо, его подстегивало еще и то, что он, будучи все-таки магом и чувствуя исходящую от города опасность, неистово жаждал снова стать таким, каким был прежде, а теперь только видел во сне. Стать прежним – и суметь уберечь от зла эту девушку, которая – он почти помнил это! – не была его матерью. Она была чем-то гораздо большим, но вот чем… и это было единственное желание, владевшее им и наяву, и во сне. Он ПОМНИЛ опасность, он чуял ее почти звериным чутьем, но… Но, несчастный безумец, чем он мог помочь?! Возможно, это бессилие и побуждало спящее сознание вспоминать, вспоминать… И, может, даже подспудно учиться, но об этом Рина думала меньше всего. Он помнит! Он говорит! Н обязательно будет прежним!
     А Тессел прижимался к ней, вполне довольный тем, что сумел не пустить ее, остановить, уберечь от какой-то одному ему понятной, но от этого не менее страшной опасности.
     Рина обняла его и он быстро заснул. Она вздохнула.
     -Что ж… Надеюсь, у Бринна хватит ума не дожидаться меня…


ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ