Во власти магического луча. Книга2 мемуарно-биогр

       



 



 



 
                .               
               
               




























 
               




               


                Натания   2010
               















               




               





                Все права издания сохраняются за автором



               































               



















                Жене моей Лине



               

















            






               












                К ЧИТАТЕЛЮ ВТОРОЙ КНИГИ



Весна 1985 года! Кто бы мог подумать, что политика руководства СССР, сомневаться в правильности которой никто не имел права, приведёт к... развалу страны, народ которой окажется в совершенно ином мире!
Другое время, другая эпоха, но люди...люди остаются людьми всегда, и всё, что происхо-дит между ними, злободневно и важно для них в любое время, где бы они не жили. Такова природа человека! Приходят и уходят политики, Меняется строй, могут меняться обществен-ные ценности, человек может оказаться в другом государстве, но остаются всегда непре-ходящими основные жизненные позиции людей: стремление к семейному счастью и благополучию, к любви, которая никогда не бывает поздней. И конечно никогда не бывает позд-ним творчество.
















               

               






















                Часть 1


                Глава 1
   


        Работая на участке КИП, (контрольно — измерительных приборов), Савелий, первые за много лет, начал видеть результаты своего труда сразу же, в процессе работы. Ремонт манометров и обслуживание магистральных нефтепроводов резко отличался от работы по загрузке доменной печи, где результат является итогом работы всего коллектива, причём этот результат виден был не сразу, а через 6 -7 часов. В индивидуальной работе тоже заключается своя красота. Вникнув в суть новой профессии, Савелий полюбил её всей ду-шой. Вопросы, связанные с ремонтом манометров, изучил досконально, прочёл всю, имеющуюся в Баку литературу по этому вопросу, и ... рацпредложения пошли от него одно за другим. К этому начальство настолько привыкло,что, как только появлялась необходимость, (на участок КИП спускался план по количеству внедрённых рацпредложений), у  Савелия  уже   было   готово оформлено   и   внедрено необходимое их число. Те вопросы, которые он за-труднялся решать сам, решались совместно с товарищами по работе. Здесь была особенная атмосфера технического творчества. Над входом сияла надпись "Коллектив коммунистического труда". Кабинет начальника был небольшим, но вызывал невольное уважение. Ещё бы! Несколько телефонов с селектором, шкафы с внушительными стопками литературы на полках и экспонаты новинок — выставочные образцы. Цветной пластик, хромировка — всё это приковывало к себе внимание посетителей. Экспонаты стояли не только в кабинете начальника -- симпатичного полноватого мужчины средних лет. Ими была заполнена комната, где работали инженеры, и даже прихожая. Творческий коллектив состоял из пяти рабочих высокой квалификации самого начальника КИПа — Ахмеда Гулиева.  Почти  все они  имели  медали ВДНХ,   (Выставка  достижений  народного   хозяйства),   а начальник имел их даже несколько. Гулиев являлся, кроме всего прочего,  и председателем районного совета ВОИР, (Всесоюзное общество рационализаторов и изобретателей). Манометрическая    мастерская    находилась    несколько    в стороне.   Когда  Савелий  впервые  вошёл туда,   то  увидел стоящие    на    полу    стопки    манометров,    собранные    в металлических вертикальных корзинах, верстак с лежащими на нём какими — то деталями, столы с манометрическими прессами  для  поверки  и  тарировки  манометров   и  стол инженера — старшего по ремонту манометров.  Освоение "сверхсекретной"   техники   шло   успешно.   Постепенно,   в процессе   работы   Савелий   продумал   всё   до   последних мелочей,   с   таким   расчётом,   чтобы   весь   цикл   ремонта совершался  как  по  конвейерной  системе.   Приятно   было видеть,   как  прибывшие   с   объектов  грязные   манометры, нередко с разбитыми стёклами, приобретали необходимый вид.      После   того,   как   изготовили   по   рацпредложению Агроновского,    специальный    стенд    для    складирования манометров,  "продукция" Савелия стала чётко видна.  Все манометры стояли лицевой стороной к свету рядами, и уже не нужно было перекладывать их для визуального осмотра, или поиска того, или иного номера. Для того, чтобы лучше знать приборы и понимать причины выхода их из строя, Савелий начал выезжать с бригадой на объекты — узлы учёта нефти и её   перекачки.   Объекты   были   разбросаны   в   различных районах. Самый дальний объект — Али-Байрамлы. Поездка туда оформлялась как служебная командировка. Узлы учёта нефти   были   оборудованы   устройствами,    поставляемыми иностранными    фирмами:    венгерской,    американской,     а позднее и японской. Это было дорогостоящее оборудование, которое  в  условиях  Азербайджана требовало   сложный   и ПОСТОЯННЫЙ уход не всегда обеспечивая проектную точность. Позднее  Агроновскому пришлось  заниматься   не   только манометрами,    по    и    всей    системой    метрологического оборудования. В дальнейшем его должность так и назвали: "слесарь по ремонту метрологического оборудования".    В первой же поездке на объект Савелий познакомился со своим спарником,   Славой  Поповым   —   весёлым   и  душевным парнем,   лицо которого украшала     русая  бородка.   Он и прозвище здесь такое имел: "Борода", Машина, в которой они ехали, имела крытый деревянный фургон, который так трясло при  движении  машины,   что  рабочим,   сидевшим   в  нём, приходилось придерживать корзины с манометрами рукой , чтобы они не падали. Да, дорога на некоторые объекты была. далеко не "сахар", как говорили шофера — "не дорога, а стиральная доска". Они разговорились. Савелий поделился с ним впечатлениями от первых дней работы. И здесь Слава насторожил его, высказав своё нелестное мнение о руководстве участка КИП. А об его непосредственном начальнике сказал особо:
—Ты его опасайся. От этого человека всё можно ожидать, а наш КИП его интересует, как прошлогодний снег.
—Но ведь это его работа!
Правильно. Только он всю работу валит на кого угодно, лишь бы не заниматься самому!
—Почему?
    А вот ты поработаешь и узнаешь. В скором времени
Савелий .мог убедиться, что по крайней мере частично Слава прав. Через несколько дней в манометрической мастерской появился Гулиев, и сразу "с места в карьер":
—Как тебе понравился твой начальник?
—Ничего, а. что?
—Как что! Представляешь, во время работы выполняет частный    заказ  -  ремонтирует      радиоприемники, магнитофоны.  Вместо того, чтобы    заниматься непосредственно работой, набивает себе карманы деньгами от левой, работы!  Савелию  стало как-то неловко. Пре-одолев смущение, он с присущей ему прямотой сказал:
—Я здесь работаю несколько дней, ещё никого не знаю, но то, что вы обливаете грязью то-варища, но работе перед новым рабочим, не делает вам чести. Это не по-мужски. Тогда нужно снять штаны и одеть юбку! Как ни странно, после такого ответа Гулиев не выгнал его с работы.
То, что в этом коллективе далеко не всё ладно, Агроновскмй начал чувствовать с первых же дней работы. Парень, которого сменил Савелий, поработал здесь очень мало — не больше месяца. Его перевели работать в механический цех. Ухода, он не сказал Савелию ни сло-ва — встал и ушёл. После него Савелий  год находил   манометры   в   самых  неожидан-ных местах. манометрической мастерской:  под стеллажами,  на верхних полках и т. д. Ви-димо тот не хотел себя утруждать. Если манометр 'требовал более серьёзный ремонт,  он его просто убирал с глаз долой.  Здесь, в КИПе не утихали конфликты.   В   отличии   от   ситуации   в   Магнитогорске, конфликтовали друг с другом многие — и между собой,- и с начальством.    Действительно,    причин    для    этого    было предостаточно.     Опытные     рабочие  были  недовольны зарплатой и транспортом, который доставлял их на объекты и обратно. Ездить на машине с плохими рессорами, да ещё в деревянном .фургоне,  было нелегко. Как обычно, инженер садился в кабине, рядом с водителем, а бригада размещалась в фургоне. Особенно тяжело было при поездках на дальние объекты летом - не только трясло, но и приходилось глотать пыль, которая лезла во все щели фургона.. Агро-новский с горечью видел, что на производственном дворе было полно машин, которые использовались где угодно.  Эти машины были   бы   хороши   для   поездки   на   объект   и  перевозки приборов, но выездной бригаде их почему - то не выделяли. У многих не вы-держивали нервы. Приезжали с объектов злые, как черти и ..."схватывались" с Гуляевым, Порой их крики раздавались на всё управление. Необходимо отдать должное Гулиеву — зловредным он не был. После конфликта он вновь мог сотрудничать со всеми, как ни Б чём не бывало.  У каждого была своя причина возмущаться. Шофера требовали подписы-вать путевые листы, где указывали больше поездок, чем это было на самом деле. Особенно выделялся шофер Азиз - пожилой мужчина, участник войны 1941 — 45 г. "Герой", как его звали на работе, буквально не давал прохода Гулиеву, требуя подписи на путевых листах. Выдерживать его натиск мог не каждый. Являясь утром на работу, он часто начинал со слов: "Е...Л я тебя и твой КИП, если не подпишешь" Гуляев нередко шёл ему навстречу: "Больной человек на голову, что делать?" разводил он руками. Много было бесполезных поездок, когда бригада, возвращалась обратно, не выполнив на объекте никакой работы.  Это происходило в том  случае, когда из -за отсутствия или неверной информации бригада выезжала на объект не подготовленной к работе. Либо не был готов   объект   к   ремонту,    (нельзя   было   останавливать перекачку нефти). И никто не волновался, что растрачивалось впустую горючее и рабочее время. У Гулиева был свой метод управления людьми. Мог подойти к рабочему, или к группе рабочих и подвергнуть критике тех, кто...здесь отсутствовал. При этом пытался выявить мнение о нём присутствующих. Очень   не   любил,   когда   рабочие   собирались   без   него, обсуждая какой — нибудь вопрос. Видимо боялся как чумы объе-динённых действий коллектива. Ведь коллектив имел значительные права. Мог и "помочь"  ему оставить место начальника     КИПа.     Такое     было     распространено     в Азербайджане. Одно время исполнял обязанности начальника КИПа Топорчук. ...Очень трудно было Савелию найти общий язык с Гулиевым. С первых же дней Гулиев увидел в нём ...конкурента по рацпредложениям. Пытался как-то сводить их на нет, но ничего у него из этого не выходило. Дело в том, что рацпредложения Агроновского и его товарищей, (многие он делал совместно с ними), были весьма необходимы на производстве,    ме-жду   тем,    как   у   Гулиева   к   приходу Агроновского в КИП, результативность резко сни-зилась. Его предложения часто были надуманными, слабыми и порой даже ...мешали работе. Зато выставочные образцы его работ блистали. И это было естественно — ведь все ма-териалы были у него под рукой. А "доставалой" он был отличным. Используя своё влияние, связи, он тащил в КИП всё, что только    мог,    особенно    пластик    и    оргстекло.    Когда рацпредложения Агроновского и его товарищей оказывались лучше, чем у Гулиева, тот бук-вально   "выходил из себя". Но здесь уже он встретил упорное сопротивление в лице своих медалистов, которые были в последнее время недовольны тем вознаграждением, которое выпадало на их долю. —  "Последнее  время   Ахмет  зажрался  —  говорили  они Савелию — так и стремится урвать для себя солидный куш, а нам или вообще ничего не подбрасывает, или кидает крохи!" Здесь, в КИПе Савелию тоже многому пришлось учиться. Ведь работа с метрологическим оборудованием очень далека от работы по загрузке доменной печи. Однако упорная работа над собой, помощь товарищей дали свои плоды довольно бы-стро. И всё же работа Савелия очень резко отличалась от работы остальных рабочих КИПа. Наиболее массоёмкой и главной задачей участка КИП был ремонт, поверка, и своевременная замена манометров на объектах согласно  графика. Это накладывала особую ответственность на Агроновского. Поверителем    приборов   являлся ГОССТАНДАРТ, откуда периодически прибывал представитель и принимал манометры. Если остальные рабочие зачастую отбывали на работе положенные часы, у Агроновского было всё по другому. Работу себе он находил всегда. Обычно рабочие помоложе, если не было работы, либо слонялись без дела, либо сидели в своём "закутке", отделённом от "слесарки" шкафами, где распологалась спецодежда, и слушали музыку, пили кофе. Опытные рабочие либо делали "халтуру", (что-нибудь для дома), либо пили чай. Гулиев регулярно делал обход и разносил любого молодого рабочего, если тот не был занят. "Нет работы — приди ко мне и скажи. Я тебе её найду" — говорил он. К Савелию он относился во многом снисходительно: "Брат, ты уже своё отработал, можешь и до перерыва попить чайку, выйти прогуляться!" — не раз говорил он ему. Но как рационализатора Гулиев встретил Агроновского "в штыки". Ещё бы! Ведь он считал, что Агроновский лезет к нему в карман, перебивая его идеи. А это было для него самым главным. Но Савелий уже по - другому работать не мог. Добросовестно относясь к своему делу, он понимал всё несколько иначе: "Если я не наведу порядок в манометрической мастерской и не улучшу качество всего цикла ремонтных операций, работать будет очень тяжело, а ведь у меня принимает приборы ГОССТАНДАРТ — думал он, да и работы будет меньше." Но для улучшения цикла ремонтных операций потребовалось немало новых приспособлений и инструментов. На протяжении всех восьми лет работы Савелий постоянно что-то искал, улучшал и дорабатывал. С такой же меркой он относился к работе на объектах. Все его рацпредложения, как правило, возникали в нужный для производства момент, разрабатывались совместно с кем — нибудь из товарищей по работе и чётко внедрялись, так что нельзя было ни к чему придраться. Со временем Агроновский начал работать над более крупными рацпредложениями, что вы-зывало особую неприязнь к нему Гулиева. Здесь его считалинастоящим "трудоголиком." Ведь даже в перерыв он, закончив есть, сразу же приступал к работе, тогда как другие спокойно отдыхали на "лежаках." Но, несмотря на все трудности, сама работа начала воз-вращать Савелию то, что он в неё вкладывал. Ремонт манометров порой был не только не тягостен,  но  даже приятен. Савелий любовался результатами своего труда. Да и на   объектах  приборы   стали:   лучше   работать   и   меньше выходить из строя, чем это было раньше. Теперь он и здесь, так же, как. и в Магнитогорске,  стал кадровым рабочим. А ведь перед увольнением из доменного цеха  и  выездом   в   Азербайджан  Савелий  помнил  слова, брошенные   ему   мастером   Пантелеевым:   "Напрасно   ты уезжаешь, наша профессия узкая, осваивать в твоём возрасте новую профессию будет тяжело, сидел бы на одном месте как, мы и не рыпался!" Работа здесь, в Азербайджане, на участке КИП стала такой же  близкой и родной,  как и загрузка доменных печей.  Нет,  неправ был Пантелеев,  творческий человек всегда, найдёт в себе силы начать сначала и освоить другую профессию. Было бы желание! И разве мог он забыть свою  работу над весовыми дозаторами! Разработка весового дозатора на принципиально новой основе шла успешно. Этот дозатор должен был дозировать весовые порции не только холодного, но и горячего материала,  мог быть встроен в конвейерные поточные линии, подающие сыпучие материалы под углом до 65 градусов. Точность такого дозатора должна была быть выше, чем точность дозатора, разработанного в Магнитогорске.   Совместно  с инженером — патентоведом Борисом Александровичем Киршем, работавшем в научно — исследовательском институте охраны труда и безопасности нефтяного машиностроения, Агроновский отправил заявку на новый дозатор в госкомитет по изобретениям. В дальнейшем Савелий поддерживал с Киршем регулярную связь. Наступил момент когда он был вознаграждён за свой творческий труд. На    имя    авторов    заявок   начали прибывать    авторские свидетельства  на  изобретения.  Первым      прибыло свидетельство на  механизированное    шлакосъёмное устройство для индукционньх печей при выплавке алюминиевых сплавов в индукционных печах. Затем прибыли ещё два свидетельства на усовершенствованный манометр.
       Наконец была получена приоритетная справка на новый дозатор. Агроновский с огром-ной надеждой ожидал прибытия своего главною документа. — авторского свидетельства на
новый дозатор.


                Глава 2


...Ему почему — то очень сильно захотелось съездить в Магнитогорск и посетить металлур-гический комбинат. Он решил   действовать.    Выяснил,    что    у   него    появилась воз-можность поехать в командировку в Уфу для решения вопроса, связанного с поставкой оборудования и тем самым заехать попутно в Магнитогорск. Руководство его снабдило письмом на этот комбинат такого содержания: "Направляется к Вам инженер Агроновский по обмену опытом эксплуатации и ремонта приборов КИП." С большим волнением Савелий стал собираться в дорогу. На самолёт билетов не было, и ему пришлось ехать поездом. В Москве Савелий должен был сделать пересадку на поезд Москва — Уфа. Переночевав на вокзале, он с трудом приобрёл билет. Утром на Казанском вокзале решил перекусить. В одном из ларьков купил кусок колбасы и...сметану. И вот, наконец, он в поезде, в купейном вагоне. Познакомился с соседом. Этот мужчина ехал с дочкой на отдых. В углу купе стояли его удочки. ...Недаром говорят: "Человек предполагает, а судьба распологает." Неожиданно у Савелия начались сильные боли в правой части живота. Он вышел из купе, чтобы походить, надеясь, что боль разойдётся, но боль только усиливалась. Через некоторое время он был вынужден    обратиться    к    проводнику.    Не    на    шутку испугавшись    такого    положения,     проводник    сообщил начальнику поезда.  Теперь на больших станциях в вагон заходила, медсестра и делала ему укол. Так происходило до Пензы. В Пензе его сняли с поезда и отправили на скорой помощи в урологическую больницу им. Бурденко. Пролежав там несколько дней, Савелий...вернулся в Баку, так и не выполнив задуманного. Видно не судьба была побывать ему в Магнитогорске, куда он так горячо рвался.
        То, что рано или поздно смерть настигает всех, в том числе   и   вождей,   воспринималось   как   прискорбный,   но неотвратимый    факт. Смерть   Брежнева,    смерть "кратковременных" вождей — Антропова и Черненко — всё  это   вносило   некоторую   сумятицу   в   сознание   советских людей. Но появление на политическом "Олимпе" Горбачёва, было воспринято гражданами СССР нормально. Ведь он, как и  все  эти люди,   был из родного Политбюро.  И всё же выступление по радио и телевидению Горбачёва весной 1985 года привело одних в смятение, у других родило надежду. Оказалось, что "могучая и непобедимая" страна находится в страшном экономическом кризисе. Теперь появились модные слова: "перестройка", "гласность", "ускорение", "плюрализм" и,   наконец,   такое:   "социализм   с   человеческим   лицом", "гуманный социализм".  Выражение  "развитый социализм" уже руководство страны не устраивало. С газет, телевидения и радио текли речи Горбачёва, казалось бы критические, но в то  же  время  какие  —  то  обтекаемые,   завораживающие, убаюкивающие. Как и многие, кто ещё верил руководству страны,  Савелий загорелся надеждой:  "Наконец — то у власти появился человек, который говорить правду — матку в глаза народу, и он — то уж наведёт порядок в стране." Савелий не  пропускал ни  одной  речи Горбачёва,   ловил каждое   его   слово.   Ещё   бы!   Ведь   кому   —   кому,    а Агроновскому  всегда  хотелось,   чтобы   исчезли   в   стране явления, которые он встречал на каждом шагу и которые он осуждал в своём сатирическом стихотворении.
               
                "Лохматая рука".
                Частный сектор у нас в прошлом
                Он исчез давным-давно.
                Нынче встретить его можно
                Разве только что в кино.
                Но!
                Живёт ещё поныне   
                Неуловимый блат 
                По этой по причине
                Нужны и кум, и сват
                Лазеек много знает,
                Как обойти закон.
                Нередко выручает
                И с чёртом дружен он.
                На поприще на этом
                Встречается пока
                Знакомая, чудесная
                "Лохматая рука".
                У тёщи в магазине
                Куплю любой наряд
                Пусть глупые разини
                В очередях стоят.
                Жена подругам сплавит
                Подпольный мой товар
                И это мне составит
                Солидный гонорар.
                Вопрос с квартирой многим
                Проблема из проблем.
                Напрасно бьют пороги
                Проблема..., но не всем
                Построить в Сочах дачу
                Задача нелегка
                Поможет не иначе
                Чем "лохматая рука".
                Попасть совсем не просто
                На обученье в вуз
                Коль сын большого роста,
                А голова — арбуз.
                Пусть конкурс всех тревожит
                Нам это чепуха!
                Попасть нам в вуз поможет
                "Лохматая рука".
                Графоман живёт, не тужит
                Он все буквы изучил
                О большой, глубокой луже
                Сочиненье настрочил.
                И несёт макулатуру
                Он в издательство пока
                Там сидит своя фигура-
                "Лохматая рука".
                Нам это зло мешает
                Быстрей идти вперёд,
                Но всё же твёрдо знаю:
                Народ его сметёт.
                Мы свяжем руку туго,
                Как злейшего врага.
                Получит по заслугам
                "Лохматая рука"

Теперь уже он не сомневался, что "лохматая рука" действительно "получит по заслугам". ...Увы! Ни различные реорганизации, в том числе и противоалкогольная компания, ни много-численные речи Горбачёва — ничто не мешало победному шествию страны к...катастрофе. Хотя почему же'? Откровенно прозападная политика правительства, визиты руководителей СССР и США друг к другу давали людям Надежду, что не только укрепится мир на земле, но и появится возможность уменьшить военные расходы, которые тяжким грузом давили на плечи советского народа. Ведь недаром президент США — Рейган, посетив СССР, произнёс слова? ставшие крылатыми: "Теперь я не считаю СССР "Империей Зла "! Однако продолжалась, начавшаяся в 1979 году война в Афганистане, где гибли молодые, цветущие советские парни Во имя интересов "братского-интернационализма.". В это время не только Агроновский, но и многие граждане СССР не Знали истинной подоплёки афганской войны и многое, многое другое, что происходило в стране и вокруг неё. Народ жил всякий раз всплесками энтузиазма и надежды при воцарении на государственном "Олимпе" очередного политического лидера. Так было при Хрущёве, при Брежневе и, естественна? с приходом к власти Горбачёва. О том, что были люди недовольные советской властью, активно выступающие против её политики, так называемые диссиденты, не знал не только Агроновский. Отлично работали органы КГБ, (Комитет государственной безопасности)! Ничто не могло просочиться сквозь колючую" проволоку ГУЛАГов, (ГУЛАГ - Главное управление-   лагерями),   не   коснулось   ушей   народа   эхо выстрелов по безоруженным забастовщикам Новочеркасска. Тщательно был скрыт факт открытого вызова правительству, брошенный капитаном корабля Саблиным. Печать, радио, телевидение — верные помощники партийного руководства страны, чётко держали сознание народа в своих руках. Ведь то, что происходило внизу, на уровне цехов, считалось местным отклонением от генеральной линии партии. Сама же партия была вне всякой критики. Партию могла критиковать только... она сама! Пастернак, Сахаров, Солжени-цын, Высоцкий — все эти и многие другие имена были для таких людей, как Агроновский "отщепенцами", "предателями родины". ...Савелий купил книгу Горбачёва ''Новое мышление" и поставил её на. самое видное место также, как и его отец когда — то, развесивший в своей компасе портреты вождей. Многое, очень многое должны были пережить советские люди, чтобы их сознание начало меня меться.




                Глава 3

На работе у Агроновского то тут, то там вспыхивали споры. Вопрос стоял один: прав ли Горбачев, взявшийся за "перестройку"? Однажды даже произошла драка между двумя кадро-выми рабочими — Родиком и Аликом. После работы они немного задержались за бутылкой горячительного. Как обычно, завязалась беседа, и здесь Родик имел неосторожность плохо отозваться о советской власти. Алик бросился: на него с криком: "Я тебе за советскую власть морду набью!" Кинувшийся было к ним Савелий, попытался разнять их, и здесь Родик —уже пожилой рабочий, не удержавшись, упал, ударившись головой о твёрдый угол. Алик все бушевал: "Я с ним специально выпил, чтобы узнать сто нутро!" Такие "беседы "не были характерными на производстве, но оживлённые дискуссии но вопросам "перестройки" шли непрерывно. Жена Савелия последнее время работала медсестрой в санатории        профи-лактории  при  институте усовершенствования учителей. Она тоже нередко сообщала ему новости, происходящие в Азербайджане и связанные с "перестройкой". Так тянулось без малого три года. И всё это время с телеэкранов, радио, из газет шла информация об очередных зигзагах "перестройки". В то же время начали прослушиваться   и   отголоски   междоусобной   грызни  уже внутри   руководства   страны.   Появилась   так   называемая "альтернативная региональная группа" во главе с Ельциным. И здесь  было  не  легко  понять:   что  же  на  самом  деле происходило   в   верхах..   Единственное,   что   можно   было заметить — это то, что у прошлых вождей, не говоря о Сталине, эти номера бы не прошли, но тут уж нечего было пенять.   Сами  заварили  кашу-гласность,   демократия, плюрализм! Людям начинало всё это надоедать. ...Последнее время, сидя у телевизора, Савелий с женой возмущались, слушая речи Горбачёва: "Болтает, болтает, а конкретно — ничего!   Это   же   видно   даже   невооружённым   глазом!". Наконец, в одном из своих выступлений Горбачёву пришлось немного   приоткрыть   завесу   перестройки:    "Нам   нужно . добиться — сказал он — чтобы людьми овладело новое мышление, чтобы суть перестройки дошла до всех..." Те — есть, по его словам, до практики ещё далековато. На всех Партийных    форумах    —  заседаниях   Политбюро    и,    в дальнейшем,         на         двадцать         седьмом  съезде КПСС, (Коммунистическая     партия     Советского     Союза), раздавались  голоса:   "Что — то  долго идёт перестройка, буксует!"    За    несколько    лет,    прошедших    от    начала перестройки стало ясно: ничего хорошего от неё народ не почувствовал.      Об      этом      недвусмысленно      заявляли руководители государства Горбачёву. И все же нужно отдать справедливость "перестроечному ветру" — медленно начали открываться ворота. ГУЛАГа. Сначала шепотком, затем всё громче  и  громче   стали  подвергаться  переоценке   многие критерии,   ценности   и...личности,   Вернулся   Сахаров   из ссылки. Начали возникать из забвения многие имена, обильно политые грязью партийных "проповедников". Но в то же время началось и другое. В нишу снятых запретов ринулось такое "чудовище", которое нельзя было ничем остановить и которое принесло народа' СССР неисчислимые бедствия, горе и лишения, разве что сравнимые с Великой Отечественной войной   1941-45 гг.   В   стране   поднялась   волна,   так называемых    партийными    лидерами,   "межнациональных конфликтов," а на самом деле разгоралась самая настоящая межнациональная война. Летом 1988 года Верховный Совет Нагорно-Карабахской автономной области, в Азербайджане обратился в Верховный Совет СССР с просьбой об отделении области от Азербайджана. Ответ был получен не сразу и очень невнятно, вроде бы нет, а вроде бы и да. В этой автономной области в основном жили армяне. Что это было? Почему армяне Карабаха захотели отделиться? Кому это было выгодно? Все эти вопросы были скрыты "за семью печатями". Агроновскому как-то пришлось побывать здесь - в  Шуше.   Это живописная  местность,  покрытая лесами, которую даже посещали туристы из-за рубежа. В Шуше жили азербайджанцы. Дальнейшие события показали, что не только в Азербайджане, но и в Грузии, и в Узбекистане события проходили словно по единому сценарию, хорошо кем-то продуманному. В феврале 1988 года в Сумгаите произошёл погром, направленный на армян. Толпа разъяренных мужчин, в основном молодого возраста, начав с третьего микро-района, (где жил в своё" время Агроновский), ринулась на квартиры, где жили армяне. Избивали, насиловали людей с особой жестокостью. Ну а власти? Власти Сумгаита оказа-лись не дееспособными предотвратить трагедию, несколько дней шли погромы. Было убито где — то 31 человек, в основном армянской национальности. ...Москва направила в Сумгаит бронетехнику, когда было уже поздно. Погром был остановлен. При этом под гусеницами бронемашины погиб человек. Горбачёв "сетовал": "Мы опоздали всего лишь на несколько часов!" Впоследствии, когда Агроновский был в Сумгаите, он видел на пустыре, возле трубопрокатного завода сожжённые искореженные автобусы. Их свезли сюда от автовокзала, который расположен рядом с третьим: микрорайоном. Агроновский, как и все, пользовался информацией из газет и от окружающих его людей, но немало он видел сам. Зимой этого же года, (непосредственно перед сумгаитскими событиями), в Азербайджане       появились беженцы из Армении азербайджанской национальности, но ранее проживавшие в Армении. То, что ушли они не по своей воле, было понятно из их рассказов. Тысячи людей в стужу и холод шли через горы. Вернувшись в Азербайджан, эти люди стали "детонатором" сумгаитских, а затем и бакинских событий. Сведения об этом факте почему— то не появились даже в азербайджанской печати. Почему? Тысячи "почему," но факт остаётся фактом. Это потом уже и радио, и телевидение Азербайджана начало вещать об этом открыто. Зато о сумгаитских событиях немедленно узнал весь мир. Причём во всех подробностях, с кинодокументами, как будто все заранее готовились, и операторы с кинокамерами обеспечили полную съемку всех событий. Опять возникает вопрос: Почему? При аресте зачинщиков, (кстати, в местных газетах вначале говорилось, что зачинщиками были уголовные элементы), обнаружилось, что организатором непосредственно погромов был некий Григорян -армянин по национальности, имевший одновременно... и паспорт азербайджанца. Впоследствии, арестованный Григорян давал показания но азербайджанскому телевидению в ходе его допроса. Это видел и Агроновский. С этого момента началась цепная реакция противостояния Армении и Азербайджана. А Москва? Москва передавала хронику и комментарии событий армянской, то азербайджанской стороны. Создавалось ощущение, что конфликт между двумя советскими республиками касался только их самих. Было заметно, что вначале событий Москва заняла явно проармянскую сторону. Имея в Москве мощное армянское "лобби," Армения рассчитывала на поддержку Москвы. Кстати в окружении Горбачёва  были советниками и люди армянской национальности,   но не  было ни одного   Агроновский,  как и  многие  жители  Азербайджана, имел возможность в этом убедиться, видя по телевизору выступление   одного   из   них.    И   здесь   конечно   были пользованы   все   средства,   вплоть  до  религии  —   ведь армяне, как  и русские — христиане! Механизм противостояния   двух   республик   начал раскручиваться   с потрясающей быстротой. В Баку начались митинги под лозунгами:" Карабах наш!", "Долой армян!" и т. д. С самого начала событий было видно, что Армения: была более подготовлена к ним. В Карабах начали прибывать, так называемые "бородачи", — боевики — добровольцы. Впоследствии, когда война между двумя республиками развернулась по настоящему, у одного из пленных боевиков было обнаружено удостоверение.. .бойца Национальной армии, командующим которой, как выяснилось впоследствии, был Василян. В сердцах большинства жителей республики поселилась тревога. И в Армении, и в Азербайджане находились люди, которые страстно призывали не отдавать автономную область: азербайджанцы — Карабах, армяне — Арцах, (армянское название этой области). 'Гак два братских народа были ввергнуты в пучину братоубийства шоп войны. Баку всегда считался самым интернациональным городом страны, и бакинцы этим гордились. И действительно, азербайджанцы, армяне, русские, лезгины, евреи и другие национальности жили здесь издавна. Были даже районы компактного проживания различных НИ м кя шгьностей: "Арменикент" — район части проспекта Ленина, улицы Толстого, Петра Монтана и другие, где жили в основном евреи и т. д. Армяне занимали многие ответственные носил. Агроновский помнил главного инженера сумгаитского трубопрокатного завода — Осипяна, который отказал ему в работе на инженерно — технической должности. Разные люди были и среда армян, и среди азербайджанцев. И когда начали вокруг дружно ругать армян, Савелий недоумевал: "Зачем так огульно сводить всех к одному знаменателю?" Ведь он знал очень хороших людей армянской национальности. Кроме того, Савелий никогда не забывал действия антисемитов России, отравивших ему детство, юность, и многие последующие годы жизни. Экстремисты, подливающие "масло в огонь", были с обеих сторон: и в Армении, и в Азербайджане. Как — то Савелий с женой, идя откуда — то домой, подошёл к соседям, сидящим на лавочке у его подъезда. Одна из них — армянка по национальности, спросила:
— Ну как вам нравится то, что сейчас происходит?
—   Да   ничего    хорошего    -     митинги,    демонстрации,
забастовки.   Трудно   становится  жить,   часто  не  работает транспорт,    —    ответил    Савелий.    Неожиданно    соседка выпалила:
—Ничего, ничего, Карабах всё равно будет наш — армянский. — Но  зачем  вы  так гово-рите,   ведь  мы  все  —  единая республика! Но она в запальчивости продолжала: -Мы из Карабаха ничего не будем поставлять в Баку! Савелий был возмущён: "Ведь из — за таких  людей и разгорается пламя межнациональной вражды!"
...Так прошло ещё два года. За это время .жизнь в Баку стала меняться. Город исподволь начал превращаться в город националистов. Конечно, это происходило при умелых дейст-виях определённых сил. Для проведения демонстраций и митингов отменялись занятия в учебных заведениях. Студенты выходили с транспарантами на улицы города. С разных сто-рон демонстранты стекались к площади Ленина, у дома правительства. На голове у многих демонстрантов — преимущественно молодёжи, алели красные повязки — атрибут, свиде-тельствующий о принадлежности к азербайджанской нации.. Демонстранты останавливали по утрам автобусы, отвозившие людей на работу. То тут, то там возникали стычки с избиением тех водителей, которые отказывались высаживать из транспорта людей. Наступили тревожные дни.


                Глава 4


И всё же КИП работал. Ведь отгрузку и контроль  подачи нефти к месту нефтепереработки нельзя было    останавливать. А ведь многие предприятия попросту останавливались. Плохо приходилось руководителям тех предприятий, которые не подчинялись призывам и преду-преждениям"Народного фронта"—движения, провозгласившего своей целью — борьбу за не-зависимость Азербайджана и неотъемлемое право его на НКО,(Нагорно Каврабахская об-ласть). Теперь Савелий, как. правило, шёл работу   пешком.    В    манометрической   мас-терской   бы слышно, как. "ревела" площадь Ленина, скандируя лозунги своих лидеров. Порой дрожала земля от рёва митингующих. Несколько раз Савелий, идя домой после работы, попадал в гущу демонстрантов, возвращавшихся с митинга. У входа в метро было настоящее столпотворение. В автобусах, на улицах, в метро люда стали опасаться, что их могут избить. Уже участились случаи избиения армян прямо на улицах самого Баку. А ведь многие люди были просто похожи на армян. Тогда люди начали носить с собой паспорта -- как доказательство не принадлежности к армянской нации. Очень неприятный случай произошёл с сестрой жены Савелия — Норой. Какая — то женщина пристала к ней в метро. Сначала подозрительно сверлила взглядом, затем при выходе набросилась на неё с криком; "Армянка, армянка!" Нора, показала ей паспорт:
—Какая я армянка, я — еврейка! 
—Нет, ты — армянка, паспорт у тебя поддельный!
 Бедная женщина не на шутку испугалась. Больная сахарным диабетом, с больным сердцем, ей бы пришлось туго, если бы на помощь не подоспел какой — то мужчина. Он осадил ретивую "патриотку":
—Какая она армянка! не видишь, что она — еврейка?
Домой Нора пришла еле живая. Этот стресс ей даром не прошёл. Случившийся с ней в скором времени инфаркт был связан и с этим стрессом.
...Как — то Савелий шёл пешком на работу, держа в руках дипломат. Ему нужно было пройти под мостом, (транспорт не работал). Проходя перекрёсток автострады, он буквально "нос к носу" столкнулся с колонной демонстрантов, Савелий отошёл в сторону, пропуская колонну. Руководила движением какая — то бойкая женщина. И таким маленьким, жалким и беззащитным почувствовал себя он, что это чувство он запомнил на всю жизнь. Армяне спешно покидали республику. Первыми конечно стали уезжать наиболее состоятельные .люди, Видно они и информацией владели более своевременной. Уехали и родственники Савелия со стороны матери. Однако ещё многие люди армянской национальности оставались в республике, в Баку. Не так - то легко бросить жильё и ехать на новое место жительства. Некоторые      ещё     надеялись,  что  этот "маховик" противостояния двух народов остановится. Одновременно в городе Баку, как: грибы после дождя, начата появляться так. называемые   "комиссионные"    магазины   и    магазинчики. Вечером их нет, а утром, видишь — они уже стоят. Казалось, всё, что можно, будет ими в городе заполнено. За их прилавками сидели упитанные девушки и парни с радиоприёмниками и магнитофонами и торговала! товарами, которые были привезены из-за пределов республики, (Турция, Иран, Россия, Украина и т. д.). Зато в продовольственных магазинах стали исчезать продукты. Покупателя встречали здесь...пустые прилавки. Сахар, масло, мясо— самые необходимые продукты начали распределять по талонной системе. Одновременно подскочили цены. Народный фронт вёл свой диалог с правительством далеко не демократическими, а скорее ультимативными методами: листовки, воззвания наклеивались повсюду, где только было можно — у магазинов, возле метро, на вокзале и т. д. Вначале "Народный фронт" добивался, чтобы его официально признали. Добившись регистрации, он уже начал действовать по настоящему. На всех предприятиях и 'учреждениях были его представители, которые вели себя там, как хозяева. Ведь на его деятельность нужны были деньги. Эти деньги должны были давать предприятия. Листовки распространялись на двух языках: азербайджанском и русском. В них подвергалось критике правительство Везирова, которое, по мнению "Народного фронта", "плохо защищало интересы Азербайджана" в конфликте его с Арменией и ставило ему условие решительными действиями отстоять Карабах перед Москвой. Но Везиров, будучи первым секретарём ЦК компартии Азербайджана, свои действия строго согласовывал с Москвой,
...Агроновский решил познакомиться с программой "•Народного фронта" и вызвался пойти в его штаб, чтобы там взять программу. На работе ему говорил некоторые, в том числе и Топорчук: "Напрасно ты идёшь, Савелий — ты похож на армянина, как бы тебе не попасть в неприятное положение!" В штабе "Народного фронта" Савелию дал;-!, несколько экземпляров программы. Ознакомившись с программой, Савелий убедился, что сама, собственно говоря, программа неплохая по содержанию. В ней указывалось, что"Народный  фронт"   борется  за   всеобщее  равенство   всех народов    Азербайджана,     за    право    на    неотъемлемую территорию Азербайджана —Карабах, за то, чтобы в Баку не вводили чрезвычайное положение, и т. д. Однако напился один человек — сосед Савелия, который озадачил его: "Я не верю ни единому их слову! Это всё ложь! Главная их задача — взять власть в свои руки, а когда это случится, будет очень плохо, вот увидишь!" На прилавках магазинов и киосков появилась литература об исторической принадлежности Карабаха, а также литература, в которой подвергся оскорблениям весь армянский народ. Одна из книг — автора Величко: "Народы Кавказа." В ней он смешал с грязью армян только за то, что они частично произошли от цыган, и частично от...евреев- Нелестная оценка народности, жившей бок о бок с азербайджанцами не одно столетие! И откуда они нашлись, эти книги? Особенно активную роль в разжигании ненависти между народами Азербайджана сыграла местная интеллигенция: педагоги, писатели, поэты. Один из ведущих писателей Азербайджана Бахтияр — Вагаб — заде, выступая по местному телевидению, сказал: "Мне стыдно и больно за то, что нашим девушкам трудно выйти замуж, так как парни уезжают за пределы республики, чтобы найти работу!" Во всех своих бедах азербайджанцы обвиняли центр — Москву и своею первого секретаря, считая, что он строго следует указаниям Москвы. Отсюда уже началась неприязнь к ...русским. Появились такие выражения, как "русскоязычное население", "инородцы." Наконец угрозы стали раздаваться и против евреев, хотя с ними уж азербайджанцы жили: всегда дружно. И всё это пока негромко, а так шепотком, который часто рождает кривотолки и сумятицу у людей. Как — то Агроновский, сидя в беседке, рядом с институтом усовершенствования учителей — "Маариф" разговаривал с доцентом этого института. Этот доцент сказал: Савелию прямо: "Я тебя не хочу пугать, но у Алиева, (в тот момент первым секретарём ЦК был Алиев), жена — еврейка, а это для нас плохо! Алиеву плевать на .'интересы Азербайджана!" В дальнейшем Алиев вошёл в состав Политбюро страны и даже    занимал    пост    заместителя    председателя    Совета министров СССР.


               

                Глава 5


       У начальника КИПа Гулиева в последнее время плохо складывались отношения с вы-шестоящим начальством. Возможно, что в окружении начальника управления нашлись люди, которые завидовали успехам Гулиева. Ведь он постоянно получал солидные суммы, (до 1000 руб. в месяц), за внедрение рацпредложений, внося в проекты реконструкции объектов свои изменения. В этом противостоянии победило конечно высокое на-чальство. Однажды в управление вызвали Агроновского. Савелий недоумевал: "Зачем?" Оказывается при проверке деятельности Гулиева на него пало подозрение в нарушениях, в том числе и в рационализаторской работе. Агроновскому задали вопрос; "Были ли случаи, когда Гулиев заимствовал у него идею?" Савелий им резко ответил: "Не ищите рыбу в мутной воде. С Гулиевым у нас только в одном расхождение: в оценке той или иной идеи, но на это каждый из нас имеет право!" Разругавшись с ними, вышел, хлопнув дверью. Его негодованию не было предела: "Хотят меня использовать, как подсадную утку, чтобы я уча-ствовал в их грязной игре, и ещё требуют, чтобы я подписал какой — то грязный пасквиль на Гулиева — возмущался он. Нет уж сволочью я не был и не буду никогда! "
         С каждым днём Баку, когда — то солнечный, яркий, приветливый, становился всё тревожнее, мрачнее, подозрительнее. Как-то в автобус, где сидел Агроновский, зашла женщина — беженка из Армении, на голове у неё была надета мужская шапка — "ушанка". Эта женщина начала рассказывать пассажирам на азербайджанском языке о том, как с ней обращались там. Савелий к этому времени уже немного знал азербайджанский язык, и из её рассказа он понял, что их — азербайджанцев, там выгоняли из автобусов, трамваев и многое другое. Внезапно эта женщина придралась к одной пассажирке, считая её армянкой, подняла крик на весь автобус. Но здесь ей не повезло — та,  на которую обрушилась беженка, оказалась азербайджанкой, и притом, — весьма "боевой хаясыской", (скандалистка, крикунья). Дала ей отпор. Пассажиры — мужчины улыбались, наблюдая этот казус. Но Савелию было не до смеха. Одна из стоящих возле него женщин вдруг подозрительном уставилась на него, "сверля" злыми глазами. Едва дождавшись своей остановки, он вышел из автобуса, чувствуя себя весьма "неуютно". Его товарищ по работе рассказал такой случай, происшедший с ним: "Подошли мы с Азизом к киоску Союзпечати, и я попросил дать мне русскоязычную газету — "Вышку", "Бакрабочий" или "Баку". Рядом стояли молодые парни — азербайджанцы. Внезапно один из них спросил меня:
 —Почему покупаешь русские газеты, а не
     азербайджан ские?
— А тебе — то что? — ответил я.
...Быть бы драке — парни явно хотели этого. Хорошо, что рядом был Азиз. На азербай-джанском языке он уговорил ребят оставить меня в покое, сказав, что я недавно в Азербай-джане.
                Стремительно менялись надписи, инструкции, объявления с русского текста на Азербайджанский. Было дано указание — переходить во всех сферах деятельности на производстве целиком на азербайджанский язык. Вот так, сразу — без подготовки, без учёбы. Правда, одновременно с этим начали открываться и курсы азербайджанского языка. А ведь большая часть науки, культуры были связаны именно с русским языком. Многие азербайджанцы сами плохо знали литературный азербайджанский язык. Главное было ясно: все эти шаги не способствовали сохранению дружбы народов республики. Ведь многим инженерно — техническим работникам при переводе технической документации на азер-байджанский язык пришлось уволиться. Такое веяние дошло и на участок КИП. В какой — то мере Агроновский отнёсся к этому с пониманием. "Действительно, почему бы не расширить область применения языка титульной нации республики? — думал он. Почему документация должна быть преимущественно на русском языке?" Савелий осуждал тех, кто отказывался изучать азербайджанский язык, а сам решил свой журнал учёта работ на объектах впредь вести на азербайджанском   языке.   Ему   начал  помогать   начальник одного из приёмо — сдаточных объектов — Гамид  Алиморданов. Сам Гамид тоже взялся осваивать свой ли-тературный язык. Савелий видел у него на столе листок с перечнем слов, которые интересо-вали его в первую очередь в переводе на азербайджанский: "альтернатива", "народный фронт', "плюрализм" и т. д. Ярый сторонник Народного фронта, Гамид при встречах с Са-велием говорил ему: "Учти, каждая армянская квартира у нас в списке. Армян преду-предили, что "если они не уберутся с республики, им будет плохо". У него самого на объекте работало несколько человек — армян, и теперь их попросили "уволиться по собственному желанию". "Но ведь есть хорошие армяне!" — с негодованием говорил Г амиду Савелий. На это Гамид привёл ему анекдот: "Один сказал: В гробу я видел этих армян. Другой возразил ему: А с хорошими армянами как быть? На что первый ответил: А хороших армян я видел в хороших гробах!"
               Представитель ГОССТАНДАРТА — армянка по национальности, пригашав-шая у Агроновского манометры при последней проверке сказала Савелию: "Больше я к вам не приду. Уезжаю из Азербайджана — нам здесь жить невозможно". Савелий сочувствовал ей, понимая, что это вопиющая несправедливость. Однако "всходы" межнациональной вражды теперь были "удобрены" кровью погибших армян и азербайджанцев. Но повального бегства армян в это время ещё не было. Простые рабочие на ряде производств продолжали работать. Как — то раз Савелий беседовал с двумя армянами — рабочими по наливу цистерн нефтью. Вот, что они ему сказали: "Ответь нам прямо на вопрос, если ты настоящий мужчина: когда убивают твоих близких — мать, отца, сестру — можно такое прощать?" И всё же было много армян, которые с болью в сердце покидали Баку, справедливо обвиняя в этом кого угодно, но не простой народ республики. Из газет, телевидения, радио, было ясно, что в Армении также, как и здесь, в Азербайджане, тщательно культивировалась вражда ко всему национальному республики Азербайджан. В Азербайджане утверждали, что в Армении издана карта, где Армения по территории была изображена  "от моря и до  моря".  Везде и всюду —  в очередях, в метро, на улицах, то и дело собирались люди, и начинались оживлённые дискуссии по вопросу, кто прав: армяне, или азербайджанцы. "Ведь не мы первые начали — говорили они. Наш народ мирный, но если нас затронули, пусть пеняют на себя!" В Армении появились свои апологеты движения за родной Арцах, (Карабах). Писатель Зорий Балаян, написавший книгу "Очаг", в которой призывал армянский народ к борьбе за освобождение Арцаха, поэтесса Сильва Капутикян, горячо выступавшая на митингах, (её Агроновский видел по телевизору) и другие. В самом Карабахе оказывается давно действовал комитет по освобождению Карабаха, ("КРУНК"), а пока что расплачивались за это простые люди с обеих сторон. Повсюду, где только было можно — стены, заборы пестрели надписями: "Карабах наш!" "Армяне убирайтесь!" и т. д. Уехала в Россию работница КИПа — русская по национальности, которая до этого работала в управлении главного энергетика. Оттуда её перевели в КИП, так как она не знала азербайджанский язык. Потеряв недавно умершего мужа, она поняла, что здесь ей жить будет очень трудно, тем более, что один из двух её сыновней был призывного возраста. Отдавать сына под жернова неизвестно кем и почему затеянной войны она не хотела.
               



                Глава 6


Теперь газеты подвергали критике каждое выступление московских лидеров. Если раньше, "широко шагавший", по выражению Брежнева, Азербайджан, был верным другом Москвы, особенно после посещения его Брежневым, то сейчас, как бы стремясь наверстать упу-щенное, эта "дружба" начала подвергаться сомнению. Местные власти прямо называли Азербайджан "колонией Российской империи" со всеми, вытекающими отсюда последствия-ми. Сейчас уже считалось, что ужасная экология Азербайджана с его "Чёрным городом" — это результат колониальной политики России. ...Агроновский   работал   в   "Чёрном   городе".   Ряд заводов,  в  том числе  и    Новобакинский нефтеперерабатывающий завод, (НБНЗ), занимали большую часть территории, расположенной по обеим сторонам "Рабочего проспекта," на котором была установлена статуя рабочего, рвущего цепи мирового империализма. Печальный вид представлял собой этот район. Жалкие двухэтажные дома, прижавшиеся к окраинам завода, наводили тоску и уныние. Одна из улиц здесь имела символичное название: "Кислотная". На этой улице жил один из товарищей Агроновского по работе, участник Великой Отечественной войны ветеран — нефтяник. Когда Савелий шёл к одному из своих объектов от трамвайной, или автобусной остановки через "комсомольские ворота" — место, откуда было удобно, сократив путь, попасть на объект, его внимание всегда привлекало огромное количество труб, проходящих перед участком. Эти нефтепроводы и паропроводы давно "просили" ремонт, но Азербайджану сейчас было не до этого. Летом здесь стоял удушливый запах от испаряющихся луж мазута, которые загрязняли огромную территорию. Зимой паропроводы пропускали струи пара во многих местах, и Савелий прозвал эту территорию "Долиной гейзеров". Рядом с тропинкой, по которой Савелий пробирался к лазу в стене, росло грушевое дерево. Это дерево давало слабые, чахлые плоды. Вот, что рассказал ему об этом дереве Паша Мурадов, с которым он ездил сюда менять приборы: "Раньше здесь стоял дом, в котором жили рабочие. Вокруг дома был небольшой сад, в котором были и грушевые деревья. Один из рабочих захотел "улучшить свой бюджет" за счёт государственного бензина. Ведь бензопровод шёл рядом. Вот ОН и подсоединился к нему и потихоньку "сосал" бензин. Но однажды бензин начал где — то в районе его квартиры давать утечку. Хозяин квартиры этого не заметил. Вскоре произошёл пожар. Погиб и сам виновник его, и ещё несколько человек из этого дома. Сгорел и садовый участок, за исключением вот этого единственного грушевого дерева." Но скоро, видимо, и ему должен был прийти конец, так как дорожные строители уже подбирались к нему, "утюжив" Вокруг местность бульдозерами и тракторами. ...Даже вокруг УЗМН, (управление Закавказских магистральных нефтепроводов), где работал Агроновский, время от времени из под земли изливалась нефть. Во время сильных дождей по автодороге тоже можно было видеть реки...нефти, или мазута, так как дождевые воды, будучи тяжелее нефти вытесняли её наверх, через водосточные люки. Нефти было под землёй достаточно, и появлялась она в самых неожиданных местах. Выездные бригады рабочих раскапывали то тут, то там участки земли, где были расположены нефтепроводы, попускающие нефть, ставили хомуты, но успеть за всем этим "морем" нефти уже было нельзя. Утечки нефти из нефтепроводов уже давно дали начало "вторичному нефтяному месторождению" под городом.
На производстве у Агроновского начались увольнения рабочих. Начальник КИПа мотивиро-вал это тем, что КИП себя не оправдывает в том составе рабочих, который имеется. И это было естественно. Было известно, что есть решение: увольнять всех пенсионеров. В КИ-Пе осталось человек восемь, в том числе двое пришли из "верхов", так как им предложили оставить свою инженерно — техническую должность. Савелий с тревогой ожидал своего увольнения, однако такового не последовало. Основной причиной этого факта было то, что Агроновскии взял на себя значительный объём работ КИПа. Ведь он один не только ремон-тировал манометры, но и нередко выезжал на объект "своим ходом" без специального про-изводственного транспорта. Рабочие порой его укоряли: "Ты вот сейчас едешь "своим ходом", а завтра начальство вообще не даст транспорт. Нет транспорта сиди у себя в мастерской и попивай чаёк." Но сидеть,"сложа руки" у себя в мастерской, Савелию не по-зволяла душа трудоголика".  То,  что он рвался на  объект,  было непонятно для них. Позднее, рабочие начали его понимать. Дело  в  том,   что  на  пути  к ряду  объектов  на-ходились огромные свалки. Чего только там не было! Агроновскии обеспечил мастер-скую инструментом и приспособлениями именно оттуда. Всё то, что он не мог с собой унести сразу —прятал,   а  затем,   если  был  с  транспортом,  забирал.   Его мастерская становилась постепенно уникальной. Если кому -то понадобилось что — либо, шли к нему. Считалось, что у Агроновского есть всё, что угодно.



                Глава 7


Предпринимательское движение дошло и до управления  Закавказскими магистральными нефтепроводами.  Кооператоры начали "прижимать" КИП. Чувствовалось, что между руково-дством управления и Гулиевьм шла серьёзная "война". Если раньше в подразделение КИП входили: манометрическая мастерская, инженерная комната с кабинетом начальника КИП и складом, отделение дефектоскопии, слесарная мастерская, помещение ксерокопии и др., то теперь часть помещений отошло к кооператорам. Весь КИП основательно "перетряхнули", переезды следовали за переездами. Кооператоры открыли сапожную мастерскую, пошивочную, где шили трусы, майки, простыни и пододеяльники. Однако в скором времени сапожная мастерская "приказала долго жить", так как не было клиентуры. Да и кто отдаст в починку обувь туда, где дерут за ремонт втридорога? То же самое произошло и с пошивочной мастерской. А ведь, по словам многих работников КИПа, здесь командовал брат главного инженера. Не помогло даже то, что эта фирма подпитывалась средствами из управления нефтепроводами.
В последнее время на многих госпредприятиях стали возникать частные кооперативные фирмы. Также, как и в УЗМН, на НБНЗ возникали швейные и сапожные цеха, а центральный КИП целиком стал кооперативом. Появились предприятия с частично государственным уклоном, (с ограниченной ответственностью), и т. д. Весь этот разнобой кооперативных фирм возглавляли люди, раннее боявшиеся "высунуть нос наружу" — так называемые "цеховики", некоторые из которых и раньше это делали, но...подпольно. Теперь они стали выходить на простор. Среда них были и такие, которые имели изрядный стаж отсидки в тюрьме. .. .Механический цех начал заниматься параллельно с основной работой производством ширпотреба. Особенно модным было производство ворот и дверей с сейфовскими замками. Это было понятно. Ведь появляющемуся сейчас слою кооператоров — бизнесменов необходима была надёжная защита своего добра. На государство уже надеяться было малоэффективно. ...Многие теперь начали открыто высказывать свою неприязнь к советской власти. Товарищ по работе с Агроновским - Айдинянц Сергей как-то сказал Савелию: "Мои родители ни одного дня не работали на советскую власть. Мы происходим из знатного рода. У нас сохранились фамильные драгоценности". От былого даже внешне вида коллектива коммунистического труда не осталось и следа, и только, как бы в насмешку, над входом продолжала встречать людей эта язвительная надпись. Республика, как и вся страна, шла от политического и идеологического "балаганов" к "балагану" экономическому. Всё больше и больше предприятий охватывалось "кооперативным" движением. В Политехническом институте, где в основном готовили кадры, тоже "отпочковался" кооператив. Здесь Агроновскому предложили даже сотрудничество. Савелий не раз задумывался над такими словами, как "кооператив", "комиссионка", "коллектив". Было ясно, что понятие "коллектив" хотя бы внешне до перестройки соответствовало этому названию. Теперь эта форма производственных отношений в условиях надвигающегося беспредела полностью себя исчерпала во всех сферах общественной жизни. Смешным был в глазах Агроновского, так называемый "производственный совет", куда входили формально даже некоторые рабочие. Азербайджан "спешил" догнать западный мир. Бакинский центральный базар — бывшая "толкучка" преобразился. Теперь он стал солидным учреждением, правда пока под открытым небом. Ввиду концентрации центра тяжести всей торговли на этом рынке, ему катастрофически стало не хватать отведенного места. Властям пришлось несколько раз подряд менять место для этой гигантской "толкучки". Теперь уже госторговля настолько сократилась, что о приобретении множества необходимых вещей там нечего было и думать. Универмаги правда функционировали, но многие необходимые вещи там уже купить было невозможно. В магазинах стала исчезать зубная паста, мыло, одеколон и т д. Гигантская же толкучка процветала во всю. Теперь место торговли оградили, а перед входом установили несколько касс. Вход на толкучку стал платный, не говоря уж о праве на продажу. Что только там не продавали! Там было решительно всё, вплоть до каких угодно лекарств. Но и аптеки стали переходить на коммерческую основу. Те аптеки, которые более всего комерционизировались, имели более богатый ассортимент лекарств. Но цены у многих лекарств стали очень велики. Появившийся в последнее время американский аспирин был многим не по карману. Торговля шла не только на официальной толкучке. Теперь в толкучку фактически превратился весь город Бжу. Привокзальная площадь, выходы метро, целые улицы были заполнены продавцами, предлагающими свой товар. Первыми начинали свою работу торговцы сигаретами — в 6 часов утра, (когда люди шли на работу). Вся эта продукция шла с баз, минуя госторговлю. Кроме этого, товары привозили из — за пределов республики. А за пределы республики уходила валюта. Шло галопирующее наступление инфляции, (за 3 года властям пришлось поднимать зарплату в 40 — 50 раз). В первую очередь страдали от этого простые люди: рабочие, служащие и особенно пенсионеры, пенсии которых всякий раз пересматривали и с проволочками поднимали на весьма и весьма небольшую величину. Наступил момент, когда банки не в состоянии были выдавать зарплату. Ведь выручка от торговле в госсекторе была смехотворно мала, а "комиссионщики" и базарные торгаши хранили деньги у себя. В результате началась задержка зарплаты. Вначале на один месяц, затем на два и, наконец, на три месяца. То же самое происходило и с выплатой пенсий. Чтобы получить деньги в банке, предприятия официально, (!), по списку собирали с работников деньги для дачи взяток управляющему банка. Если этого не делали, деньга подолгу не выдавались. Получали деньги тоже различными купюрами. Учитывая инфляцию, необходимо было получать деньги крупными купюрами, а за это тоже требовалась мзда. Зато на базаре никто не требовал от покупателей говорить на азербайджанском языке. Только покупай товар! Попасть на центральную    "толкучку"    было    не   просто—  метро, заполненное до отказа пассажирами, едва справлялось, так как дни работы "толкучки:" были определённые: суббота и воскресенье.



                Глава 8


У Веры на работе тоже уволили всех армян, несмотря на то, что главврач придерживалась интернациональных взглядов. Армяне сами понимали опасность и увольнялись. Оставались азербайджанцы, евреи и, до некоторых пор, русские. Муэлимы, (учителя — азерб.), приезжающие из районов своего проживания, были настроены агрессивно против армян и с подозрением вглядывались в работников этого учреждения. К счастью, Вера не была похожа на армянку, хотя и о ней спрашивали, какой она национальности. Медперсонал отно-сился к Вере неплохо. Ведь она была не только отличной медсестрой, но и очень комуни-кабельным человеком. Весьма тактичная, культурная женщина, Вера никогда не позволяла себе высказать ни единого слова против кого — либо.
...А у Агроновского с самого начала работы в КИПе сложились противоречивые от-ношения с его непосредственным начальником — Топорчуком. С одной стороны Топорчук с первых дней работы Савелия дал понять ему, что ценит его как грамотного и интеллекту-ального человека, делился с ним, много рассказывал о своей жизни в Баку. Рассказал ему историю развития техники в организации, где они работали:
—Ты думаешь УЗМН был всегда таким? Узлы учёта
   нефти  не были такими, какими ты их видишь сейчас.
   Всё делалось вручную. Поэтому я ездил в
   командировку  в Венгрию. Мы привезли оттуда технику
    и  технологию на узлы учёта нефти, в том числе и
   новые  "шкафы качества".
—Но они что-то неважно   работают и далеко не в полном объёме
— Это вина вышестоящих инстанций. Наша нефть для
   таких  приборов, как венгерские плотномеры, не
   подходит — она недостаточно чистая. А ведь
   средства  очистки у нас далеки от совершенства —
   ты сам это хорошо знаешь. У нас ведь в основном
    операторами работают женщины. Первое время они
    мне не верили, когда я им сказал, что они будут
    работать в белых халатах. Мне ведь приходилось
    читать им курс по освоению новых устройств по учёту
    количества и качества нефти. 
—Но сейчас я что-то не  вижу, чтобы операторы
    работали в  белых халатах.
— Да, здесь всё оказалось немного по иному, но как раньше они работали сравнивать нечего.
— Конечно, и всё же вертеть штурвалы задвижек —
    Не женское дело, однако почти на всех объектах
     задвижки не электорофицированы.
—Сейчас не до этого, в противном случае вопрос бы решили, ты ведь знаешь, что мелкие узлы учёта ликвидированы?
— Да, например "Киянда".
—Вот именно, а такие крупные узлы учёта, как,
    например   "Дюбенды" во многом электрифицированы. — Да, тут ты конечно прав.
Эти беседы приносили обоим моральное удовлетворение. Топорчук Ценил в Агроновском его огромное трудолюбие, увлечённость в работе, творчество. Между Гулпеш.ш и Тонорчуком оказывается шла затаённая борьба за должность начальника КИПа. Ведь уже был один прицеденг, когда Топорчук был на месте Гулиева. По его разговорам видно было, что свою цель — стать начальником КИПа, он не оставил. За спиной у Гулиева Топорчук смешал его с грязью перед рабочими. Агроновскому импонировало, то Топорчук дал свободу его твор-ческой деятельности. Несколько рацпредложений они .внедрили вместе. Но как работодатель он не всегда устраивал его. Будучи по должности инженером —метрологом,   Топорчук работал как  "пожарник".   Если поступал  вызов  с   объекта  он  преображался:   становился требовательным и жёстким:
—Савелий срочно необходимо съездить на такой —
   то   объект.
—А что там случилось?
—Я  толком не знаю, но на всякий случай возьми с собой несколько   манометров.    Очень   часто   оказывалось,    что  информация была настолько неточная, что поездка туда не давала результаты. Это раздражало Агроновского:
—Неужели нельзя добиться, чтобы информация была
    точной и своевременной?
—Ты понимаешь, Савелий, мне сообщает либо начальник объекта, либо диспетчер УЗМН, а фактически первый в курсе  дела    сменный    оператор,    который,    передав    по    смене информацию, уходит домой. Да и разобраться в истинных причинах происшедшего опе-раторы — женщины порой не могут. Вот и поступает к нам искажённая информация. В первой   же   поездке   на   объект   между   Агроновским   и Топорчуком произошёл конфликт. На  одном из  объектов необходимо  было заменить  электроконтактный  манометр.
Савелий спросил у Топорчука:
—Как обесточить прибор?
— Рядом с прибором, слева есть пакетный
    переключатель.
—Выключи его.
Савелий так и сделал, но затем, для пущей уверенности, замкнул два провода, идущие от прибора, и здесь произошло короткое замыкание.
—Ты зачем это сделал? — крикнул Топорчук.
—А ты что хочешь, чтобы ток прошёл через меня? Вызвали местного электрика, и тот  бес-точил прибор. Оказывается необходимо было выключить автомат всего щита, а "пакетник" отключал напряжение тока только к сигнальным лампочкам, но не к самому прибору. Видно сам Топорчук об этом забыл, а может быть и не знал. Этот случай Савелий запомнил надолго. Ещё бы! Ведь его жизнь подвергалась опасности по милости Топорчука. Хорошо, что Агроновский проявил осторожность. Такие моменты, как выдача задания в спешном порядке, удивляли Савелия: "Неужели инженеры и руководство не могут отладить систему информации? И, кроме того, откуда у Топорчука такое жёсткое отношение к рабочим?" Как потом узнал Агроновский, Топорчук одно время работал в военной промышленности и при-вык к воинской дисциплине. Автоматически видимо он свою наклонность к жёсткому коман-дованию перенёс и сюда. Не всегда Агроновский сдерживался в отношениях с Топорчуком. Иной раз он начинал с ним так ругаться, что, казалось, они уже никогда не смогут работать вместе. Но проходило время, и жизнь заставляла их вновь сотрудничать. Их ведь обеих уст-раивала эта работа. Для Агроновского это была единственная работа после металлургии., где он стал кадровым рабочим. В эту новую работу он вложил много сил, ума, творчества. Это была уже Профессия, которая возвращала ему то, что он в неё вложил. Работа его не тяго-тила, как говорится, он "вошёл во вкус". Для Топорчука — ветерана УЗМН, это было то место, где он мог не только спокойно и уверенно работать, но и заниматься "халтурой" — "левой" работой. Сближало Агроновского и Топорчука ещё то; что оба были неоднократно женаты. У Топорчука была вторая жена. От первого брака у него были сын и дочь. Сын первое время ещё нет — нет, да и тянулся к отцу, но затем мать обеих детей увезла в другой город. И ещё уважал Савелий Топорчука за его очень заботливое отношение к матери. То стёкла в её квартире вставит, то еду принесёт, а в последнее время он забрал её к себе. Жильё матери продали.



                Глава 9


                В КИПе стало всё меньше и меньше рабочих, и скоро их осталось буквально не-сколько человек.
...Каждое утро у ворот двора управления Савелия встречала собачья семья: "Афоня" и "Ма-ша", которые были к нему очень привязаны. Не было случая, чтобы он пообедал и не подумал о них. Да и кошек не забывал. Вдвоём со своим товарищем по работе они подкармливали и их. "Петрович", как звали его товарища, приносил им специально из дома еду. Савелий тоже часто, сидя за столом в гостях брал с собой завёрнутые в пакет кости для своих друзей. За время работы в КИПе у Агроновского пребывало несколько учеников, в том числе одна девушка, но только один из них интересовался этой профессией, да и то, вскоре его призвали в армию. Остальные либо отлынивали от освоения профессии, либо делали работу так, что Савелию хотелось лучше выполнять работу самому. Сам он относился ЕС   своей  работе   с   любовью.   Обидно   было   видеть,   как наплевательски относились к ней ребята. Не раз он говорил Топорчуку: "Убери их отсюда! Лучше я сам буду выполнять всю работу — они только портят манометры!" К "Петровичу" Савелий относился с большим уважением, как к представителю поколения талантливых универсальных мастеров — умельцев, которых теперь оставалось всё меньше и меньше. Действительно, Виталий Петрович Болгаров был мастер на все руки. Слесарь высокой квалификации, он неплохо мог работать на токарном или фрезерном станке. Но особенно хорошо он знал ремонт станков. Как — то Гулиев сумел для КИПа приобрести где — то два токарных и один фрезерный станок. Эти станки видно работали ещё до советской власти. Гулиев предложил их отремонтировать "Петровичу", и тот блестяще эту работу сделал! Агроновский понимал, что у "Петровича" было не грех и поучиться, однако Виталий Петрович был очень самолюбивый человек, и не со всяким сближался. Несколько лет потребовалось Савелию совместной с ним работы, чтобы "Пет-рович" объяснил ему что — нибудь новое. Вдвоём они внедрили несколько, весьма необхо-димых для производства, рацпредложений, причём идею подкидывал Агроновский, а разра-ботку и изготовление осуществлял Болгаров. Вот кому, по хорошему, завидовал Савелий: "У "Петровича" "золотые" руки!" Однако, как и многие умелые люди, он любил выпить, причём нередко — и "хорошо" выпить. Выпив, он начинал куражиться, давал волю своему апломбу, и это порой приводило его к неприятностям. Ведь выпивал он не один — всегда находились для него и "собутыльники". В КИПе на это смотрели сквозь пальцы. Да и не только в КИПе. Находились "выпивохи" и в электроцехе, и в механическом цехе. Сосед Савелия, живший рядом с его домом, никогда не "просыхал", делая "левые" работы. Работая токарем в механическом цехе, он ухитрялся выкраивать время для изготовления тех, или иных деталей для автомашин. Шофера и владельцы автомашин шли к нему один за другим. Савелию нередко приходилось идти с ним домой после работы, при этом тот был часто "навеселе". Несколько случаев заставили Савелия избегать совместных с ним возвращений с работы. Сам Володя, (так его звали), был человек маленького роста, тщедушный, да и возраст у него был за 60 лет, но в дороге был очень несдержан, если был выпивши, мог привязаться к посторонним людям. Однажды Савелий еле — еле сумел предотвратить неприятность, когда тот схватился с молодым азербайджансктим парнем: ему показалось, что тот задержался при выходе из автобуса. Однажды Савелий высказал ему, что он думает об этом в лицо, но Володя, хоть и не обиделся, но менять свою привычку конечно не собирался. Единственное, о чём подумал Савелий, это о том, что многие русские люди умеют хорошо работать, но не умеют правильно употреблять спиртные напитки. "Это факт, не требующий доказательства" — считал он. Для работников КИП, выезжающих на объекты, самым важным являлся транспорт. Увы, специфика работы шоферов была таковой, что этот вопрос был наиболее слабым звеном в работе выездной бригады. Шофера были прикреплены к своим машинам таким образом, что немало средств для ремонта машин им приходилось вкладывать самим. То, что выполнялось силами механиков гаража, было далеко не достаточно. Шофера чертыхались, вечно были недовольны — ведь зарплата их была до-вольно невелика, а им часто приходилось ездить на дальние объекты. Час туда, час об-ратно в жару и по ухабистым дорогам — этому не позавидуешь! И всё же их удерживала работа по одной причине: как только они приезжали с объекта, многие из них начинали "халтурить" — выполнять "левые" рейсы. Это было выгодно даже тогда, когда приходи-лось часть затрат на бензин возмещать им самим. Но всё же не обходилось без конфликтов - ведь иные шофера, — такие, как Азиз, вовсе наглели, требуя подписывать путёвки на несуществующие рабочие рейсы. "Мы содержим машину за свои деньги, — заявляли они, — а платят нам мало!" И все' же их машины нередко выезжали неисправными: то глохнет в дороге двигатель, то не заводится из кабины, уж не говоря о плохих рессорах. Часто пропус-кал радиатор, и приходилось брать с с собой запас воды, доливая её в дороге. Доходило до того, что машины выезжали в рейс ...без глушителя. Один случай во Время такой поездки Са-велий запомнил надолго. У шофера УАЗика "барахлил" карбюратор, и всё же водитель вызвался ехать на объект. Поехал с ним один Агроновский, Когда ехали назад, водителю попался "клиент". Проголосовав, он предложил водителю подвезти домой газовый водоподогреватель. Поехали за ним, затем втащили его в машину. Благополучно довезли до места назначения. Получив за услуги деньги, шофер похвалился: "Видишь, как легко я заработал!" Однако торжествовал он рано. Когда выехали на площадь Ленина, недалеко от дома правительства, мотор внезапно заглох и, следующий за ним автобус, задел кабину, проезжая вперёд. Савелий почувствовал, как с сильным скрежетом кабина начала сгибаться, плющиться, послышался звон разбитого стекла. Несколько секунд Савелий был шоке. Когда он пришёл в себя, то машину уже окружила толпа зевак. Стёкла были выбиты, а кабина свёр-нута набок. Шофёр громко выяснял отношения с водителем автобуса. Когда Савелий вы-брался из машины, водитель УАЗика отдал ему свои права:"Отнеси в КИП — сказал он Саве-лию — я им права не отдам" Савелий так и сделал, тем более, что ему не хотелось быть свидетелем этого происшествия.
У Агроновского сложились неплохие отношения с работниками объектов. Они относились с уважением к слесарю, который по их мнению, "знал своё дело хорошо". Как только он по-являлся в операторной, ему говорили: "Савелий, можешь спокойно работать, мы тебе дове-ряем". Но прежде, чем начинать работу, ему приходилось уточнять некоторые вопросы, свя-занные с неполадками, или даже брать с собой оператора. Однако на одном из объектов у него стали портиться отношения с начальником узла учёта нефти. Этот человек был недово-лен метрологической службой и в первую очередь — Топорчуком. Одно время у него не-сколько раз подряд выходил из строя самопишущий манометр. Начал в запальчивости кри-чать на Агроновского: -Я на вас напишу жалобу начальнику управления!
—Но ведь виноваты ваши операторы.   Они неправильно действуют при замене диаграмм       мы.
— Ничего не знаю. Если прибор не будет работать — доложу
    наверх!    ...Агроновский   решил,   устранив   неисправность, неделю менять диаграмму сам. При этом всякий раз, уходя, ставил   пломбу   на   дверцу   прибора.   Манометр   работал нормально    —    запись    была    безукоризненной. Начальник этого узла учёта перестал шуметь и предъявлять претензии.     Обсуждая     с     Топорчуком     обстановку     с обеспечением КИП деталями, Савелий ставил вопрос в упор: -У нас новые приборы давно не поступали, а старые работают на  износ.   Приходится   чуть   ли   ни   самодельные   детали устанавливать.
— Топорчук только разводил руками:
—Ты ведь знаешь какое у нас положение с запчастями: ничего нет на складе. Надо как-то "выкручиваться"! приходилось "крутиться". Что — то делали сами, а кое — что доставали на стороне — у соседей.




                Глава 10

            Несмотря на то, что Вера теперь уже не работала в ночных сменах, а наоборот, условия труда у неё были довольно неплохие, здоровьем похвалиться она не могла. Очень часто простуживалась, а ведь дома Савелий следил, чтобы не было сквозняков. Одно время она простудилась на работе, где в зале для занятий лечебной физкультурой вовсю "гуляли" сквозняки. Общественный транспорт в Баку стал работать с каждым месяцем всё хуже и хуже, (рушились связи с поставщиками деталей и узлов), но Вере не приходилось подолгу выстаивать на остановках в ожидании автобуса или троллейбуса. На работу и с работы она часто ходила пешком. Визиты к родственникам осуществляли они вдвоём с Савелием, который не жалел денег на такси. Да и одета Вера была неплохо. И всё же почти каждую осень она заболевала страшным бронхитом с переходом в бронхопневмонию. С большим трудом и не так скоро, как хотелось бы, она поправлялась. Теперь Савелию пришлось освоить профессию медбрата, научился многому и, в первую очередь — делать уколы, хоть и не сразу всё получалось. Начал разбираться в лекарствах. Когда же у Веры усилились признаки гипертонии, то ему пришлось не только освоить аппарат для измерения давления крови, но и вообще изучить много медицинской литературы по вопросу сердечно — сосудистых заболеваний. Сердобольная женщина, Вера даже телефильмы  не   могла смотреть без слёз, если там демонстрировали мелодрамы на бытовые темы. Очень тактичная, она могла многое держать в себе, не отвечая порой на обидные выпады людей. Особенно волновали её песни, посвящённые родителям. И уж сильно задевала её песня "Дорогие мои старики". Слушая эту песню она заливалась слезами "в два ручья" — такая уж была женщина. Очень переживала, когда кто — то, кого она знала, заболевал, не говоря уж о родственниках. Её сестра, жившая в этом же городе тоже не отличалась крепким здоровьем. Её мучил сахарный диабет. Вера ежедневно перезванивалась с ней по телефону, Пока не позвонит ей — не ложилась спать. И конечно регулярно делала уколы всем своим близким родственникам, друзьям, соседям. Для Веры быть "сестрой милосердия" являлось необходимостью, также, как для Савелия его сущностью было творчество. ...А вот хороших настоящих друзей у Савелия в Баку так и не нашлось. После того, как он выехал из Сумгаита, и, тем более, после происшедших там событий, так и не встретились они с Физули. Был правда один телефонный разговор, но видимо он Физули почему — то не понравился. Ему показалось, что Савелий охладел к их дружбе. Но дело было в другом — в это время у Савелия сильно болела жена, да и события в Сумгаите конечно в чём — то несколько "подмочили" репутацию азербайджанцев. Во всяком случае Савелий и Физули больше не возобновили дружбу. Зато у Веры было много друзей. Одни были друзьями её детства, другие — по работе, а третьи — как соседа. И со всеми она умела быть верной и дорогой подругой. Теперь Савелию пришлось довольствоваться компанией её друзей. Одной из них, Ларисе, Вера всё подыскивала жениха, но та как-то не могла найти с ними общий язык, а с последним женихом получилось и вовсе нехорошо. Илюша, как звали жениха, в сопровождении Веры и Савелия пришёл к. Ларисе в гости. Посидели за столом. Затем Савелий с Верой ушли. На другой день Илья пришёл в гости...к Савелию. Оказалось, что Илья любит петь — он пел в каком — то хоре. Спел пару песен. Вера ему аккомпанировала на пианино. Затем Илья по-прощался с хозяевами и ушёл. Через несколько дней он позвонил им. Трубку взял Савелий.
—Здравствуй, Савелий, как дела?
—Нормально, а у тебя как с Ларисой?
—Нет, там мне делать нечего.
—Почему? Лариса — неплохая женщина.
—Нет, Савелий, это не то, что мне нужно.
—Не знаю. Они с моей женой — подруги, и мы её очень
хорошо знаем и уважаем.
—Да, твоя Вера не то, что Лариса, а кстати, она дома?
—А зачем она тебе? Приходи, если хочешь, я ведь дома! Разве тебя должна интересовать Вера?
— Ну знаешь, я думаю...
---Слушай, Илья: я такие разговоры не люблю. Если ты
хочешь стать моим товарищем — нечего говорить о моей жене. В противном случае мне та-кие товарищи не нужны. Вечером Савелий с возмущением рассказал об этом Вере. Та
засмеялась:
—Я не думаю, что он имел ввиду что-то плохое!
— Я таких мудаков знаю. Не только дружить, даже с...ть с ними рядом не сяду!


               
                Глава 11


Несколько сезонов подряд Савелий и Вера выезжали в дома отдыха и пансионаты к морю. Благо отпуск им давали в любое время. Но в первый раз они поехали не в дом отдыха, а просто в посёлок Мухтадыр. Там сняли комнату у хозяина — пожилого одинокого человека. Природа здесь была особенной С одной стороны берег уступами спускался к морю. Здесь сплошь и рядом люди отдыхали "дикарями". Но дальше, к Набрани всё больше и больше росло кустарников, деревьев, и, наконец, перед взором людей возникала чудесная лесная картина. Деревья стояли перевитые лианами. Участки леса меняли свои оттенки от зелёного до жёлтого. Внизу же, под деревьями стояла удивительная тишина, но лес был какой — то странный, не было слышно пения птиц — как будто бы лес мёртвый. Так и казалось, что сейчас появится избушка на курьих ножках с бабой Ягой. Один раз Савелий с родст-венником,   у   которого   была   машина,   съездили   на рыбалку к небольшой речушке, пробившей своё русло посреди фантастического леса. То, что увидел здесь Савелий, его поразило. Участки деревьев при взгляде на них с возвышенности переливались разными цветами радуги: от светло серого до голубого. Было ощущение, что речка течёт и девственном лес}'. Но один момент привёл его в оцепенение. Огромное дерево нависло над обрывом своими оголёнными корнями. Под ними можно было разместить не менее, чем 10 человек, стоящих во весь рост. Савелий не был художником, так, только иногда "баловался" кистью и карандашом, как любитель, но здесь он был очень доволен, что захватил с собой художественные принадлежности. Сделал несколько набросков всего того, что увидел. В дальнейшем он не раз выходил с мольбертом, кистями и стулом на этюды, всё его волновало: и голубовато — красные "колокольчики", и стройные тополя, тянувшиеся по обе стороны шоссе, и даже аккуратные домики жителей со стогами сена возле них. Выходил он по утрам, "выхватывая" ту, или иную картинку природы, а однажды сел рисовать ...стадо коров бычков. Всё это — простым карандашом. К нему подошло несколько человек. Начали вслух обсуждать его творчество: -А что, очень похоже!
— Да, рисует неплохо.
Савелий смутился. Ведь он никогда не считал себя всерьёз художником.
Однажды они с Верой поехали по путёвке в пансионат "Хазар", и там им не понравилось: вода не чистая, в столовой — грязь. Противно было смотреть на ребят в грязных передниках, накладывающих пищу в кастрюли. Да и пища была далека от необходимого качества. Многие из тех, кто здесь питался, начали болеть, в том числе и Савелий. Медпункт не успевал обслуживать больных. Медфелынер разводил руками: "Этот пансионат нужно закрыть!" Через несколько дней они с Верой уехали из пансионата. То же самое произошло с ними при поездке в дом отдыха "Пиршага". Здесь, вдобавок к недоброкачественной пище, ещё начались перебои с водой. Причём в это время здесь отдыхали женщины с детьми. Можно себе представить каково им было, когда не было воды в туалетах. Вокруг — грязь, комары в комнатах и...солидная цена за нахождение в
этом "доме отдыха". После таких "заездов" у Савелия с Верой совершенно пропала охота к выездам на такой отдых. Машины своей у них не было, чтобы ездить к морю
"дикарями". В скором времени поездки к морю были вообще запрещены вследствие различных причин, в том числе и загрязненности воды в нём. Экология Азербайджана всё' более и более ухудшалась. ...Савелий с женой ограничивались теперь прогулками по скверу, который тянулся посредине проспекта "Дружба молодёжи" до самого метро "Гянджлик".
Этот сквер теперь можно было бы смело назвать "Национальным парком" из-за  уложенных восьмигранниками плит, ограничивающих клумбы. "Восьмигранник" — национальный символ Азербайджана. Каждое утро, уходя на работу, а уходил он в 6 часов и даже раньше, его сопровождало пение птиц. Да и воздух по утрам был здесь чистый — дышалось легко. По выходным дням они гуляли здесь с Верой утром, и ежедневно — по вечерам.




                Глава 12


К осени 1989 года заметно активизировалось движение "Народного фронта". Город Баку лихорадило забастовками, то тут, то там возникали митинги, на которых лидеры движения призывали народ устранить новое очередное руководство Азербайджана, призывали дать решительный отпор Армении, посягнувшей на землю Азербайджана и к ...суверенитету республики. Последнее время митинги вспыхивали всё чаще и чаще. Наконец настал такой день, когда на площади Ленина начался многодневный митинг. Люди даже ночевали там, кто где мог, даже в палатках. При этом участники митинга были обеспечены не только питанием, но и всем необходимым, для того, чтобы проводить ночи на открытом воздухе. И здесь уж "Народный фронт" развернул свою деятельность вовсю — на площади собралось до 800 тысяч людей. По городу на большой скорости разъезжали автомобили с двумя флагами, выставленными из окон: азербайджанским и иранским. При этом водители непрерывно сигналили. Для чего всё это было нужно? По-видимому, для того, чтобы устрашить обывателя. ...И всё же работники УЗМН ходили на работу...пешком. Везиров срочно связался с Москвой, ожидая указаний  по поводу многодневного митинга. Ведь долго так не могло продолжаться — городу угрожало возникновение эпидемии.
...В этот день к площади Ленина подтянули войска, в том числе и бронетехнику.   Участников  митинга неоднократно предупреждали  очистить площадь, но,  словно сцементированные чьей — то волей, митингующие не думали  расходиться. Наоборот, рёв    людской массы усиливался. И тогда правительство пошло на крайние меры: вооружённые стражи порядка дубинками с трудом "раскололи" толпу. Только теперь многотысячная масса дрогнула, и на-чала растекаться по города7. Но, возвращаясь с митинга, его участники, вооружённые кто чем — арматурой, досками, сорванными со скамеек скверов, начали крушить на своём пути всё, что могли: били стёкла магазинов, ларьков. Возле больницы Нефтяников в "Чёрном городе" разбушевавшаяся толпа приступила к разрушению памятника Шаумяну: откалывала плиты постамента, В районе площади ещё долго были слышны автоматные очереди.
...Как обычно, Агроновский со своими товариами-
попутчиками пешком буквально пробирались к дому. В нескольких местах пришлось свора-чивать в сторону, обхода военные посты. Бронетранспортёры стали теперь появляться во многих местах города. Площадь Ленина, после того, как были рассеяны участники митинга, заблокировали бронетехникой. В городе было объявлено "чрезвычайное положение" и установлен "комендантский час". Но экстремисты "Народного фронта" не останавливались и действовали всё решительнее и ультимативнее, теперь уже они стаж-1 требовать освобождение некоторых арестованных погромщиков Сумгаита.
В КИПе уже практически остался один армянин, Коля Аллахвердов — молодой парнишка, который жил один в опустевшей квартире. Его мать и отчим давно уехали, а он
почему- то ещё нет. Дважды его квартиру попросту грабили
в его отсутствие, и, наконец, к нему пришли несколько знакомых парней, которые ему по-ставили ультиматум: "Мы тебе заплатим 9 тысяч рублей, но сам ты отсюда убирайся".
На своё несчастье он стал торговаться, и его жестоко избили. ...Теперь Николай жил прямо в КИПе, ночевал здесь, где только было можно. Семью Сергея Айдинянца вывез "герой"
— Азиз.  Он рассказывал:   "Невозможно  было  прорваться через площадь к вокзалу. Все спрашивали: Кого везёшь? Я сказал, что русских, так они проверили паспорта. На счастье, жена Сергея была украинка и их пропустили. Сам Сергей уже уехал раньше."
Тревога была на лицах всех работников КИПа.
...Гулиев в это утро был неузнаваем. Часто поднося ко рту ингалятор,   (он,   как   и   Топорчук,   страдал   бронхиальной астмой.), он сказал собравшимся работникам: -Это ещё "цветочки", "ягодки" будут впереди. Я боюсь, чтобы в Баку не началась настоящая "резня"!
— Но ведь многие армяне уехали! — сказал Агроновский
—Нет, ещё многие сидят в своих квартирах — не каждый имеет возможность квартиру продать.
              Все   ожидали,    что   представители    "Народного    фронта" разгонят и их фирму — УЗМН. Топорчук рассказывал:
—Пришли   несколько   человек   из   "Народного   фронта"   на радиозавод. Там, вы знаете, работает моя жена. Потребовали прекратить работу, но директор их выгнал. Молодец!
—Да, но директору теперь тоже не сдобровать — вставил
один из рабочих.
—Возможно, но это факт.
—Интересно, Наш Ахундов поддастся или нет?
—Нас могут не тронуть, — в раздумьи произнёс Топорчук,
ведь без бензина и "Народному фронту" будет туго. Они
это отлично понимают.
                События в Азербайджане стали "первой ласточкой" в стране, первой, но, к сожалению, далеко не последней. За азербайджанскими событиями страну потрясли собы-тия в Литве. руководство Литвы вначале требовало экономической самостоятельности. Пред-ставители партии "Союдис" подвели республику к политическому противостоянию с Москвой. Теперь уже здесь оценивали вхождение Литвы в 1940 году в СССР, как...оккупацию. А в Москве кипели политические страсти. Политика "перестройки", предложенная   командой   Горбачева,   начала   подвергаться  критике со всех сторон. Одни считали, что действовать нужно было решительнее, быстрее, другие же, наоборот, прочили этой политике бесславный конец. Не помогли "перестройщикам" и, наскоро созванный, двадцать восьмой съезд КПСС, и заигрывание с опальными деятелями науки и искусства. Возвратившегося из Горького академика Сахарова, не изменившего своей привычки говорить в любой ситуации только правд}', смешали с грязью вновь. Это произошло после его знаменитой разоблачительной речи о правде участия ограниченного контингента советских войск в афганской войне. Ведь Сахаров публично осмелился высказать крамолу: ..."Раненых советских солдат порой убивали...свои же, чтобы, не дай бог, они не попали в плен к врагам". Да ещё он осмелился выступить в защиту диссидентов. И перед кем? Перед Горбачевым! Сахарова даже с трибуны погнали. Когда он хотел подойти к столу, где сидел Горбачев, с намерением показать ему письма людей, обращавшихся к Сахарову за помощью, Горбачев ему резко ответил: "У меня таких писем предостаточно, так что уберите их от меня!" Буквально следом за этим событием Сахаров умер. И только его кончина, (как это часто бывало на Руси), вдруг просветила глаза власть имущим.Только теперь все увидели, кого потеряла страна. "Отец" водородной бомбы, борец за права человека, величайший учёный мира больше никогда не будет беспокоить руководителей страны. ...И всё же ниша перестройки открыла дорогу домой певице — Галине Вишневской, виолончелисту — Вячеславу Растроповичу и др. Это было отрадным явлением. Правда эти вернувшиеся столпы искусства теперь не досаждали новому руководству своей критикой их политики, как это сделал Андрей Сахаров. Их возвращение оказалось благотворным как для них самих, так и для страны. Теперь уже никто не смел критиковать книги А. Солженицына "Архипелаг Гулаг" и другие, в которых он разоблачал ужасы сталинского режима. Ведь он критиковал мёртвых, а мёртвые, как известно, "сраму не имутъ". С новым руководством он в принципе был согласен, хотя поддерживал тех, кто требовал более коренной ломки старых устоев. Его главным стержнем было возрождение русского народа, который по, его мнению, "на протяжении всех лет советской власти старательно уничтожали духовно и физически". Всеобщим кумиром стал и Владимир Высоцкий, который не дожил до периода "гласности", "альтернативы', "плюрализма" и "гуманного социализма с человеческим лицом".
На политический "Олимп" страны начала выходить фигура Ельцына и его команда, сыграв-шим свою роль в...крахе диктатуры КПСС и развале страны. Пользуясь тем, что застрельщики перестройки СВОИМИ пустыми речами уже порядком надоели народ}', Ельцын и его команда развернули кипучую деятельность. Только не в направлении критики прошлых лидеров, а именно сегодняшних. Благо, гласность давала им такую возможность. Бороться с Б. Ельци-ным и его сторонниками Горбачеву становилось всё труднее и труднее. Умело манипулируя трудностями страны, Ельцын теперь всю вину за плохо идущую перестройку обрушил на её апологетов: Горбачева, Лигачова, Яковлева и других. В стране началась настоящая борьба за средства массовой информации: телевидение, кино, радио и Печать. Под-вергнулйсь ревизии не только политика Сталина, Хрущева и Брежнева. Сначала робко и не резко, но затем всё сильнее и откровеннее, начала подвергаться критике вся политика и идеология КПСС:" Марксизм — Ленинизм". Как будто бы прорвалась плотина, и хлынули со всех сторон мощные потоки новой информации, переворачивающие все догматы, аксиомы, твёрдо устоявшиеся и старательно насаждаемые народу, Лозунг "Народ и Партия — едины" начал "трещать по всем швам5'. Теперь уже в открытую все стали критиковать прави-тельство за участие СССР в афганской войне. Горбачеву и его окружению необходимо было обеспечить вывод советских войск из этой "горячей" точки планеты. До этого времени считалось, что там, на афганской земле, обильно политой кровью советских солдат и афган-ского народа, сталкивались интересы США и СССР. Теперь правительство СССР предложило правительству США прекратить помощь афганским маджахедам -— только в этом случае СССР выведет свои войска из Афганистана, Было ясно, что вывод советских войск Из Афганистана не будет столь быстрым.
               



                Глава 13


Страшное землетрясение в Армении, унесшее в могилу более 14 тысяч людей потрясло весь мир. Со всех концов шла в Армению помощь — ведь многие тысячи людей остались в холодное время года без крова, без одежды, без пищи. Азербайджан тоже хотел было про-тянуть руку помощи братской республике, невзирая на происшедшие события. Были от-правлены: продовольствие, вещи, спасатели. Однако Армения, даже в такой тяжёлый для республики момент, отвергла помощь "турок", продолжая своё противостояние с Азербай-джаном. Гибель при невыясненных обстоятельствах вертолета с добровольцами из Азер-байджана, вылетевшими для оказания помощи Армении, поставила это противо-стояние на ещё большую высоту. Из Армении продолжали раздаваться в сторону Азер-байджана угрозы и проклятия с требованием "вернуть Арцах". Если трагедия, происшедшая в Армении, была всё — таки явлением природы, то катастрофы, последующие по всей стране — гибель парохода "Адмирал Нахимов", крушение поездов и т. д., нельзя было свалить на природу. Страна содрогалась всякий раз при известии о той или иной ава-рии или катастрофе. Полностью стало ясно о "мощи и величии" техники СССР, когда про-изошла чернобыльская трагедия. Взрыв четвёртого реактора на АЭС Чернобыля всколых-нула всю планету и принесла неисчеслимые бедствия людям, попавшим в эту беду. Ведь последствие чернобыльской аварии — радиация, оказалась серьёзнее и больше, чем пы-тались это объяснить специалисты. Очень мною людей оказались без крова, тысячам: по-требовалось серьёзное лечение, многим лечение могло лишь несколько отдалить неминуе-мую гибель. Особенно это коснулось "ликвидаторов" — тех, кто первыми участвовал в ликви-дации последствий аварии. Необходимо было срочно эвакуировать вглубь страны людей, чьи жилища стали теперь источником радиоактивного заражения. И это в стране, которую и без того лихорадил экономический, политический и социальный кризис. Радиоактивный ветер нельзя было остановить. Беда угрожала не только обширным густонаселённым территориям СССР, но и "Западу". Вот она, цена бахвальству: "Наше советское — лучшее в мире!" Этот лозунг теперь выглядел язвительной насмешкой, приговором "оплоту социализма". Страны "загнивающего капитализма" поспешили на помощь попавшей в такую беду стране. История не знала ещё таких катастроф. Ведь на заражённой земле нельзя теперь жить десятки лет. Для Агроновского было ясно, что аварии, происшедшие на Магнитогорском металлургическом комбинате, — мелочи, по сравнению с катастрофой, происшедшей в Чернобыле. Страна платила за 70 лет "победоносного движения к коммунизму", когда барабанный бой от "ударных пятилеток" разносился по всей земле.
А в Москве на политических форумах представители Армении и Азербайджана с упорством фанатикоов доказывали, кому принадлежит Карабах, призывая в свидетели кого угодно: Историю, взаимоотношения сегодняшнего дня, и даже чуть ли ни самого господа Бога, Горбачёв, которого меньше всего волновало, кому отдать Карабах — больше всего боялся только одного: как бы в пылу эти споров республики не отказались от перестройки. Ведь в этом случае под ним "затрещало бы его кресло," как Генерального секретаря КПСС. Поэтому он и тянул, сколько мог, не обещая ничего конкретного ни тем, ни другим. Наоборот, в одном из своих выступлений он заявил: "Да здесь, (в Карабахе), издавна жили и те, и другие". Чувствовалось, что эта тема ему изрядно надоела, и он был готов её отбросить, как кусочек мяса, застрявший в зубах. С экранов телевизоров разнеслось его заявление: "Я эту публику знаю. Ясно, для чего они затеяли всё это — чтобы остановить перестройку!" Не сказав ни да, ни нет, он практически не мешал двум республикам усиливать степень своей конфронтации. Казалось, его больше волновала Литва, которая не так быстро, но верно взяла курс не только на экономическую, но и на политическую самостоятельность, то — есть на отделение от СССР. И шла к этому всё решительнее и непримиримей. ...Теперь всё чаще и чаще Савелий начал задумываться над таким вопросом: что же такое СССР? Как — то вечером с ручкой и тетрадью сел за стол и попытался расшифровать эту абривиатуру с позиций сегодняшних понятий. И вот что у него вышло.
           Союз.- Начинающий полыхать огонь противостояния между Арменией и Азербай   джа-ном, между Литвой и Центром говорил об обратном. Скорей всего можно было пачкать       этот союз "антисоюзом" республик.
1.   Советских.- Начавшиеся открываться тайны, хранившиеся  раннее за семью печатями,         говорят о том, что не Советы   были руководящей силой, а Партия.
2.    Социалистических.- Если уж сам Горбачев начал бороться   за  социализм
      "с   человеческим  лицом",   за  "гуманный  социализм",  тогда что за социализм            был в стране  до   перестройки?
2. Республик.- Как известно, республика характеризуется коллегиальным управлением — деятельностью парламента. Здесь же налицо было управление страной кучкой партийных руководителей, подчинивших себе всю систему управления и контролировавших её сверху донизу. А ведь в то время Агроновский очень и очень многого не знал. Ему ещё это предстояло узнать позднее. Если Солженицын писал про ГУЛАГ в собственном смысле этого слова, то Савелий понимал теперь слово ГУЛАГ', как внутренний лагерь, вокруг которого был ГУЛАГ внешний, и в котором жила вся страна без исключения. Не было ни одного общественного института, в котором не было бы черт, присущих ГУЛАГу: будь то ар-мия, наука, промышленность, здравоохранение и т. д. Видимая свобода была фикцией. Да-лее многие простые люди начинали это понимать.
Глава 14
В армии стало модным страшное слово "дедовщина". Между новобранцами и старослужа-щими существовала строжайшая система взаимоотношений, которые стали скромно на-зывать "неуставными". Все органы информации, без исключения, рассказывали и показыва-ли неприглядную картин)'   армейской   дедовщины,   превращающей   человека либо в раба, либо в рабовладельца, со всеми присущими этому понятию признаками. Законы жизни "зоны" уголовных лагерей переместились теперь в армию. Не во всех воинских частях это было, но факт остаётся фактом — такое позорное явление имело место. Возникает вопрос: уж не явилось ли это результатом недавней амнистии тем заключённым, срок отсидки которым был назначен до пяти лет? При этом руководство никаких серьёзных мер не принимало. Наоборот, оно старалось всячески затушёвывать это явление, дабы "не выносить сор из избы". Агроновскому приходилось читать, опубликованные в газетах письма матерей, чьи сыновья испытали на себе "дедовщину".
...Савелий служил в армии в пятидесятых годах и никакой "дедовщины" не встречал. И даже хулиганы, (а такие нередко тоже призывались на службу), впоследствии, в ходе службы в армии, изменились в лучшую сторону. А ведь он помнил, как половина «телячьего" вагона, в котором они ехали к месту службы, гремела от их пьяных оргий и драк. Так было до тех пор, пока парни не прибыли в воинскую часть и не переоделись в военную форму. В дальнейшем Агроновский их встречал и во время прохождения службы, и по её окончании. Это были нормальные, неплохие ребята. Иные добились в армии званий "младший сержант" или "сержант". За годы службы в армии Савелий не раз убеждался в благотворном влиянии воинской службы на молодых солдат. Очень сильно были развиты такие качества, как товарищество и взаимовыручка. Не мог он сбросить со счёта и роль коммунистов — политработников. Ему пришлось служить в нескольких воинских подразделениях, и всюду замполиты были "душой" солдат. Особенно запомнился ему замполит роты, старший лейтенант Кирсов, с которым он служил в сапёрном батальоне. Агроновского тогда солдаты — комсомольцы выбрали комсоргом роты. Сначала ему было трудно. Стыдно вспомнить, но Савелий хотел от этой работы отказаться. Однако когда с ним душевно побеседовал Кирсов, пообещав всяческую помощь, он приступил к исполнению обязанностей комсорга. Вместе с Кирсовым он собрал вокруг себя несколько добросовестных, инициативных ребят, а с ними уже объединились  солдаты   всей  роты.   Рота  тогда числилась на хорошем счету. Все солдаты подтянулись, старались не подводить ни товарищей, ни комсорга, ни замполита. Чем же это было достигнуто? В первую очередь Агроновский сам старался нести отлично службу. Он считал так: "Если ты комсорг, то должен быть примером и в стрельбе, и в несении караульной службы, а если нужно выкопать окоп, то он должен быть выкопан по крайней мере не хуже и не медленнее, чем у других. И при этом — никаких привилегий — ведь он был таким же рядовым, как и все солдаты его роты." Однажды с ним произошёл случай, который был весьма символичен. Агроновский был назначен в наряд дневальным. Утром он начал старательно подметать помещение казармы. Внезапно в казарму зашёл комсорг батальона — младший сержант Зайцев.
—Агроновский, привет!
—Привет.
—Что ты делаешь?
—Не видишь, подметаю. Я ведь сегодня дневальный.
—Напрасно ты согласился дневалить — мы тебя можем освободить от дежурства по казарме.
               Возмущению Савелия не было предела. Он не знал, что сказать этому "чиновнику" в воинской форме. Савелий тогда только промолчал и продолжал своё дело. Но однажды он не выдержал. Рота на учениях отрабатывала задание: обеспечить дорогу для гусеничного транспорта. Дело происходило в белорусском лесу. Срок исполнения задания был несколько часов. Командир батальона должен был лично убедиться в готовности, и солдаты ожидали, что вот — вот на новой дороге покажется его УАЗик. Ребята уже заканчивали делать кюветы, из которых лопатами выбрасывали последние комья грязи. Агроновский конечно был с ними. И здесь все увидели сержанта Зайцева с папкой под мышкой. Задрав голову, Савелий крикнул ему из кювета: "Товарищ комсорг батальона, вам тоже не мешало бы похлебать этой каши со всеми солдатами!" Зайцев поспешил исчезнуть, ничего не ответив. Но на ужин он явился, как всегда — точно, без опоздания. Агроновский тогда сочинил про него такие строки:

                "Зайцев где -то пропадает,
                Но, хоть в роте его нет,
                Регулярно посещает
                Ужин, завтрак и обед!"

Теперь, спустя многие годы, Савелий понимал, что вот такие "чиновники от армии" способст-вовали возникновению такому уродливому явлению, как "дедовщина". Сам, будучи хорошим спортсменом, он тогда организовал гимнастическую группу, которая неплохо выступала тогда на показательных соревнованиях. Одно время Савелий с ребятами организовали художест-венную самодеятельность — ансамбль русских народных инструментов. Участники художе-ственной самодеятельности тогда получили благодарность от командования. О какой "дедовщине" тогда могла быть речь?
...В стране безраздельным хозяином стала...взятка. Один товарищ Агроновского по работе как-то уронил такую фразу: "Напрасно у нас на площадях ставят памятники Ленину. Лучше поставили бы памятники взятке". Действительно, где скрыто, где нагло, в откры-тую, взятка победоносно венчала многие дела. И это можно было увидеть невооружённым глазом во всех областях жизни советского общества, В институтах, 'Особенно в закав-казских республиках, брали взятки педагоги, в учреждениях — чиновники и т. д. Нередки были случаи в здравоохранешш, когда больной мог лежать целый день без помощи, и к нем}' никто не подходил, если родственники не давали "мзду" кому следует. Немало больных погибло только из — за этого! И теперь, в эпоху гласности все начали видеть, в каком "дерьме" "барахтается" советский народ. Позднее стало известно, что взятки брали и в органах МВД. Всё было построено на ней, "родимой!" Умение брать взятку и давать её счи-талось важным достоинством в деловых кругах. Наконец заговорили в открытую о том, что в СССР есть своя доморощенная мафия. Да ещё какая! То, что видели на телеэкранах и читали в газетах люди, было весьма скромной данью гласности. Ещё долго многие вопросы, связанные с делами советской мафии, держали в тайне от простых людей. по всей стране начали греметь одно уголовное дело за другим. Узбекское дело, Закавказское и, наконец, следователи по особо важным делам Гдлян и Иванов подняли вопрос о ...Кремлёвской мафии. Слишком усердных следователей "тормознули", но ещё долго раздавался их разоблачительный голос на страницах газет.




                Глава 15



          С самого начала своего приезда в Азербайджан Савелий сохранил в своей душе любовь и уважение к этой республике, к её гостеприимному, отзывчивому народу. Разве мог он так быстро забыть, как отнеслись к нему рабочие в Сумгаите? Да и в Баку, уже работая в УЗМН, у него сложились очень тёплые отношения с коренными бакинцами. Работавший с ним Мурадов Паша — уже пожилой, но всё ещё энергичный и трудолюбивый азербайджанец, хорошо владевший русским языком, очень много рассказывал Савелию историю Баку и, в частности, историю УЗМН. Его рассказы об отечественной войне 1941 — 45 г., в которой он участвовал, как матрос флота, были для Савелия захватывающими. Паше ведь приходилось бороздить моря и океаны у берегов Китая, и у берегов Америки. Один раз он едва не погиб, когда корабль, на котором он служил, был потоплен бомбардировкой с воздуха, немецкими самолётами. Спас его тогда спасательный круг. ...Ежегодно в КИПе отмечали девятое мая — день победы над фашистской Германией, с вручением фронтовикам подарков. Паша — муэллим, (учитель), был для Савелия одним из лучших представителей азербайджанского народа. Когда начались армяно — азербайджанские события, чувство возмущения "вероломным армянским соседом" не обошло и Агроновского. Азербайджанский поэт, Вахид Гуссейн написал тогда стихотворение, посвященное Карабаху, которое опубликовала газета "Вышка". Агроновский даже перевёл это стихотворение   на   русский   язык.   Последующие   события
настолько захлестнули его, что ему уже было не до стихов. С жадностью он набрасывался на литературу по истории Карабаха, пытаясь понять не только сердцем, но и умом проис-ходящее. Благо в последнее время этой литературы было достаточно и продавали её на каждом углу города. Вчитываясь в текст этих брошюр, он пытался найти ответы на мучив-ший его вопрос: Чья же всё — таки эта земля — Карабах? Как оказались соседями два народа: азербайджанцы и армяне? и т. д. Одно только вытекало из прочитанного: предки этих двух народов жили и соприкасались друг с другом давно и даже воевали одно вре-мя вместе против общего врага — арабов. Но одна книга оставила у него в душе неизгла-димое впечатление. В ней разоблачалась деятельность армянских экспансионистов и доказывалось, что армяне не имели никакого права на Карабах. В глазах автора Армения была агрессором против своего соседа — Азербайджана. В книге было показано, что средства, которыми пользовались политические интриганы со стороны Армении, не отличались чистоплотностью, и что в Армении и в Карабахе давно шёл процесс оболванивания своего народа в духе ненависти ко всему азербайджанскому. Особенно шокировало Савелия то, что автор книги по национальности был...армянин по фамилии Аракелян. Впоследствии Савелий узнал, что его убили. Смятение и разочарование терзали душу Савелия, когда он закончил читать эту книгу. Ведь он всегда считал, что все республики в СССР — равноправные, братские, и вот теперь, здесь, на Кавказе оказалось, что это далеко не так. Волна противостояния захлестнула и Грузию, где возник конфликт между абхазами и грузинами. А ведь был гимн СССР, в котором были такие слова:

                "Славься Отечество наше свободное
                Дружбы народов надёжный оплот!"

Было над чем задуматься людям, которые хотели знать всю подоплёку происшедшего! Люди выстраивались в длинные очереди у газетных киосков, с жадностью вслушиваясь в со-общения радио и телевидения. То тут, то там, в транспорте и очередях- вспыхивали дис-куссии на эту тему. Почти все были единодушны  в своём мнении: "Азербайджан ни в чём не виноват. Армяне не имеют права на Карабах" и т. д. Казалось ещё немного и начнётся мас-совое вступление добровольцев в ряды защитников Карабаха, А ведь там уже действительно начала литься кровь. В печати сообщалось, что в последнее время участились случаи нападения армянских боевиков на азербайджанских пастухов. Их убивали, угоняя стада, которые они пасли. Так сообщала местная печать. Но Москва, сохраняя свой нейтралитет, передавала сообщения и армянской стороны "о бесчинствах и нарушениях прав человека со стороны азербайджанских властей по отношению к армянам Карабаха". Было над чем задуматься рядовому гражданину! Но вот момент деятельности одного из кооператоров удавил и насторожил Агроновского. В одном из помещений     КИПа расположился      кооператив,  по изготовлению рекламы, (это в такое время! Очень "важным" делом занялся этот кооператив!). Некоторое время Агроновский не интересовался, чем занимаются люда, рекламного кооператива. Но однажды Савелий увидел, как возле входа в помещение этого кооператива беседовали Топорчук и председатель этого кооператива — молодой высокий, худощавый азербайджанец. На вид ему можно было дать лет 38 — 40. Савелия заинтересовал их разговор. Как — то незаметно для себя, он включился в оживлённую беседу. Кооператор рассказывал о прелестях жизни на 'Западе", которые ожидают там бизнессменов:
—У меня есть друг в южной Америке. У него — шикарная вилла с бассейном. Я уже был      у него в гостях, это что-то необыкновенное. Сижу в воде по грудь, а на берегу красивая девица подходит ко мне с подносом в руках и подаёт мне бокал с пивом. Пиво такое, какое нам и не снилось. Беру бокал с пивом, а сам смотрю на её ножки. Сами понимаете, какую попало туда на выстрел не подпустят. Ну а потом эта девица конечно меня обслужила по полной программе. И всё пристойно. Не дай бог не угодить гостю.
—Ну ты загибаешь!
Подошёл   ещё    один   работник   КИПа,    Гуссейн    Алиев. Кооператор протянул ему пачку сигарет.
 — Что это за сигареты?
— Это отличные сигареты марки "Конгресс", но у меня есть такие сигареты, которые курит президент США! Идёмте со мной!
             Все пошли за ним в помещение кооператива. Он вытащил из письменного стола пачку сигарет и показал её. При этом начал объяснять какие -то особые отметки у этой пачки сигарет.
—Это для того, чтобы никто не посмел подделать продукцию  этой фирмы. Постепенно разго-вор перешёл на злободневную тему. Начали говорить о том, что армянам Баку приходится покидать      свои      квартиры.      Кооператор      неожиданно усмехнулся:
—У меня есть друг, армянин. Я его квартиру берегу. Сам он уехал из республики.
— Ну   а  как  ты   с   "Народным   фронтом"?   Он  тебя  не беспокоит? Квартира — то ар-мянская!
 — С "Народным фронтом" у меня разговор короткий. Приходили раз ко мне, так я им показал документ из штаба "Народного фронта". Ведь я плачу этому фронту 10% своего дохода. Так что они от меня быстро отвалили.
... Вот такой этот бизнесмен! Однако впоследствии этот кооператив "лопнул", а самого пред-седателя кооператива Агроновский как-то раз видел на вокзальной площади. Вид его был далеко не завидный. Ясно было одно: в республике объявилось немало авантюристов, кото-рые были не прочь "половить рыбку в мутной воде." Сам Гулиев тоже попытался организовать кооператив, Агроновский увидел его первую продукцию: целлофановые пакеты специальной формы, предназначенные для...свадебных цветов, он начал вербовать своих работников, в том 'числе и Агроновского, к себе, но ни один человек не пошёл к нему работать. Все знали его алчную натуру и не ожидали от него более или менее приличного заработка. Впоследствии Агроновский беседовал с одним из его работников. Тот возмущся:"Гулиев уже несколько месяцев не выплачивал зарплату."
...Через несколько месяцев его сняли с должности начальника КИПа, и он окончательно перешёл в свой кооператив. Некоторое время о нём: не было слышно. Начальником КИПа поставили Гуссейна Алиева, что очень расстроило Топорчука  ведь он так  стремился  к  этой должности!




                Глава16
 


             Зима 1990 года, принесла с собой, как и обычно в это время, гололёд. По утрам и вечерам, подтаявший днём снег, превращался в ледяной каток. Скорость движения транс-порта резко снизилась. Иную машину можно было обогнать... пешком. Создалась тяжёлая ситуация. Ведь транспорта и так не хватало, а тут ещё гололёд. Многие шли пешком, рискуя упасть. Особенно тяжело было пожилым людям. А ведь не у всех, далеко не у всех была возможность в эту пору отсиживаться дома. Одинокие пожилые люда вынуждены были идти в гололёд в магазин,  хотя бы за
хлебом.
Как обычно, Агроновский шёл на работу,  сойдя с метро, пешком, так как кроме метро об-щественный транспорт не работал. На работе он узнал, что в Баку начались погромы, армян.  Никто работать конечно не  стал.  Все  стремились вернуться домой, к своим семьям. Три дня — с 16 по 18 января   шли   погромы.   Людей   выбрасывали   из   квар-тир, избивали, насиловали. Из окон летели на улицу подушки, одеяла, вплоть до галстуков. В третьем микрорайоне один дом окружила огромная толпа.  Из квартир  выволакивали перепуганных людей и избивали. Вести поступали отовсюду одни страшнее других. Говорили даже, что людей сжигали. Во многих случаях, как и в Сумгаите, органы МВД не смогли ничем помочь беззащитным людям. Брат Веры, служивший в органах   МВД,    рас-сказывал   впоследствии:    "Мы   хотели защитить одного армянина, дом которого окру-жила толпа разъяренных погромщиков. Этот армянин выскочил на крышу дома с ружьём. Однако милиция сумела прорваться сквозь толщ' и забрать его в машину. Его повезли прямо в аэропорт, но экстремисты "Народного фронта" буквально отобрали его и, увезя из аэропорта...убили". Так и не смогла милиция спасти этого человека. Весь город был в панике. Многие ожидали,  что,   покончив   с  армянами,   вошедшая   во   вкус молодёжь, начнёт громить и другие национальности. Это было вполне реально, так как такие случаи уже имели место. Но одновременно шла эвакуация армян паромом представителями "Народного фронта". Эвакуировался паромом Коля Аллахвердов. И всё же жертв от погромов в Баку было немало: несколько десятков человек. Инициаторами погромов на этот раз были беженцы из Армении, которых здесь называли "еразами", (ереванские азербайджанцы). Они же и захватывали пустующие теперь квартиры армян. Нередко между "еразами" из — за квартир возникали драки. Три дня в городе не было власти — Баку был отдан "на откуп" экстремистам. В некоторых районах города мужчины выходили из дома и вместе охрняли его, и экстремисты не могли туда попасть. Правда это были не армянские дома, но чем черт не шутит! Недаром говорят: "Аппетит приходит во время еды". "Пусть только сунуться!" — говорили наиболее смелые из них. Девятнадцатого января уже погромов не было. Почти все армяне были эвакуированы паромом в Красноводск. И всё же какая — то, совсем малая часть армян осталась в Баку. Это были в основном женщины из смешанных браков — их прятали. Были азербайджанцы, которые защищали армян, укрывали их от погромщиков. Иные из них были даже избиты за это. Город Баку представлял со-бой в эти дни невесёлое зрелище. Улицы не убирались. Ветер разносил бумагу, мусор по сторонам. Утром, девятнадцатого января по всему городу были расклеены листовки, в которых "Народный фронт" выставил вновь требования к правительству Муталибова, сме-нившего к тому времени Везирова, и выдвинул ультиматум:"Если к 12 часам дня наши тре-бования не будут выполнены, мы обратимся к народу!" И действительно, к 12 часам дня здание Верховного совета было похоже на осаждённую крепость. Даже на крыше стояли пулемёты. А вокруг здания тысячи и тысячи людей выкрикивали лозунги против правительст-ва. И Муталибов тогда по собственной инициативе ушёл в отставку, срочно улетев в Москву.
.. .Когда Агроновский возвращался с работы, то троллейбус, в котором он находился, неожиданно развернулся и стал...поперёк   дороги   возле   универмага   Гянджлик,   тем самым перекрыв путь транспорту в направлении улицы Дружба молодёжи. На вопрос пас-сажиров — "почему?" — водитель ответил: "Танки ёл багла, (танкам путь закрыли)".
             Эта ночь — 20 января стала для многих последней в их жизни. События этой ночи с содроганием вспоминали потом все бакинцы, видевшие это в разных ракурсах. У каждого было своё восприятие этого страшного "пиршества" смерти. ...В 12 часов ночи Савелия раз-будила Вера. Он открыл глаза и увидел её испуганной, прижавшейся к стене возле окна. Отодвинув гардину,  она вглядывалась во тьму.  За окном перекликались мужские голоса, заглушаемые порой рёвом моторов и...автоматными очередями. Вглядываясь в окно, Савелий увидел развернувшийся в сторону их двора танк, выпускающий одну за другой очереди из пулемёта. Пули летели: прямо рядом с окнами. Вглубь,  между домами от дороги бежали люди, а за ними какие -то автомашины со светящимися    фарами,    загоняющие    людей    в    сторону общежития. Савелий сказал жене: "Вера, отойди от окна, пойди на кухню, здесь стоять опасно! "Взяв с собой телефон, Вера ушла на кухню и начала звонить своей сестре, опасаясь и за неё. Неожиданно другой танк начал обстреливать из танкового пулемёта площадку между домами, заехав с другой стороны. Трассирующие пули теперь летели рядом с окнами кухни.   Смешно   сказать,   но  Вере  пришлось  укрыться   в .. .туалете. Так и просидела она там часа 2 — 2,5 с телефоном. К. четырём часам как будто бы  всё  стихло.  Утих и рёв моторов,    только    иногда    были    слышны    возгласы    на азербайджанском языке. Савелий разобрал только одно слово: "фашисты!". В 6 утра он вышел из своей квартиры на улицу. Возле дома собрались в круг человек 20 азербайджанцев — соседей,      негромко      между      собой      переговариваясь. Подошедшему Савелию они задали вопрос:
— Кто ты по национальности?
— Еврей.
—Ты давно живёшь в Азербайджане?
—Уже 11 лет.
—Скажи нам, чувствовал ли ты когда-нибудь, чтобы у нас обижали какую — либо нацию?
—Нет, конечно. Азербайджанцы всегда хорошо относились ко  всем, а Баку  всегда  был  самым интернациональным городом страны.
— Ты убедился, как с нами поступает Москва?
— Да, это ужасно. А кто вызвал войска?
—Кто же ещё, кроме Муталибова и Кафаровой, (Кафарова была председателем Верховного совета). В это утро по улицам Баку разъезжали милицейские машины, разгоняя людей, собирающихся в группы. Выступившая по радио, (телевидение ночью внезапно перестало работать), Кафарова сообщила, что "ночью, двадцатого января Москва направила в Баку танковое подразделение, которые учинили страшную расправу над мирным, безоруженным населением". В заключение она сказала: "Азербайджанский народ никогда не забудет это чудовищное преступление и не простит никогда." ...Впоследствии, получая информацию от разных людей, Савелий представил себе приблизительно, как всё это было. Народный фронт ещё раньше понимал, что правительство так просто не уступит власть. Ожидая ввод бронетехники, руководители экстремистского крыла "Народного фронта" начали проводить свои защитные мероприятия. Со всех концов города к Сальянским казармам, где размещалась воинская часть союзного значения, и к другим местам, где ожидали ввод бронетехники, были согнаны автомашины, автобусы и т. д., из которых были устроены импровизированные баррикады. Отовсюду, буквально чуть ли не насильно, в эту ночь сгоняли сюда народ: мужчин, женщин и...детей. По улицам' ездили машины, и через рупор раздавался призыв: "Если есть здесь настоящие мужчины, выходите к нам. Остановим врагов! Не бойтесь, солдаты не убудут стрелять в нас. Мы — мирная демонстрация!" И это всё уже было поздно вечером, после десяти часов. Прибывшая бронетехника была дисло-цирована частично в районе Сальянских казарм. Где — то в 11 часов к толпе вышел офицер с просьбой разойтись и пропустить технику. Далее информация была двоякой. Сторонники "Народного фронта" утверждали, что танки пошли на безоружных людей. Те, кто занимал противоположную позицию, говорили, что первыми начали стрелять из — за спин женщин боевики "Народного фронта". Как бы то ни было, но танки пошли на баррикады, буквально сминая автомашины и пошли на эту толпу, стреляя из танковых пулемётов. Люди гибли от пуль, погибали под гусеницами танков. На площади Одиннадцатой Красной армии было настоящее побоище. Раненых затаскивали в подъезды близстоящих домов, стучали в двери жителей, чтобы те оказали помощь раненым. Людей убивали прямо в их кварти-рах, куда залетали пули, уж не говоря о тех, кто имел неосторожность выйти на балкон. Был убит врач скорой помощи даже в тот момент, когда он хотел оказать помощь раненому. Кстати сказать - этот врач был по национальности еврей. Впоследствии выяснилось, что погибло больше 240 человек, и многие сотни оказались ранеными. Среди погибших были женщины и дети. Ведь к баррикадам гнали даже автобусы с людьми, не считаясь с тем, кто в них находился. Однако ни один из организаторов этого "сопротивления" не погиб. Все они благополучно избежали ночного кошмара, зато народ, к которому они обратились, постигла настоящая страшная трагедия. Гибли ни в чём не повинные люди, решившиеся в эту страшную ночь только выйти на улицу, или даже на балкон своей квартиры. Немедленно город наводнился слухами, кривотолками. Одни говорили, что "Народный фронт" готовил бутылки с зажигательной смесью, другие — что всё это, в том числе и выход из строя телевидения — дело рук КГБ и т. д. И Москва, и местные органы информации давали людям такие сведения, какие считали на тот момент необходимыми. Настоящая правда была скрыта от народа. Многие больницы и морги были переполнены. Извлечённые из тел пули оказались специально предназначенными для большой убойной силы. У этих пуль был смещён центр тяжести.
Несколько дней не выходили газеты. Азербайджан объявил национальный траур по погиб-шим. Буквально на другой день, места, где пролилась кровь, были выложены живыми цветами. Эти цветы — гвоздики, были всюду. Люди хотели надолго запомнить эти тягост-ные места побоища. А Муталибов, как оказалось, улетел в Москву. Ещё долго народ Азер-байджана пребывал в шоке. Буквально на другой день Баку стали спешно покидать  семьи ...русских военнослужащих. Их отправляли с военного аэродрома. В Баку оставаться было им опасно. Ненависть и горе ослепили многим глаза. Они теперь были склонны обвинить в происшедшем не только "Москву", как руководство Союза, но и вообще всех русских..
Ну а что центр? Известно, что перед последними событиями в Баку к Муталибову приезжал Примаков, который возглавлял один из ответственных отделов КГБ. Приезжал кор-респондент из Москвы. В дальнейшем появилась его статья в газетах, где он обвинил в этих событиях только "Народный фронт". В одной из телепередач Москвы Горбачёв по поводу событий в Баку сказал такую фразу: "Нельзя было допустить, чтобы невиновные люди по-страдали!" Кого он имел ввиду? Тех, кто погиб от погромов? Так никто: ни местная власть не предотвратили этого, ни, тем более, центр, который как всегда "опаздывал". Или он имел в виду тех русских, которые оставались потом в Баку? Ясно было одно: экстремисты из Баку совместно с центром — вот, кто истинный виновник происшедшего. Первые спровоци-ровали, а вторые поспешили это осуществить. Но если о событиях в Сумгаите сразу же узнал весь мир и осудил за это Азербайджан, то жестокое побоище в Баку двадцатого ян-варя такого отклика в мире конечно не дало. Наоборот, сообщения давались в весьма уме-ренных тонах. Видимо большую силу имело армянское "лобби" в западном мире.


               



                Глава 17


            
                Погибших двадцатого января в Баку похоронили с большими почестями-в Нагорном парке, (бывшем парке им. Кирова), на аллее Шехидов,(павших за правое дело). Тысячи людей пришли сюда в день похорон, оплакивая близких, друзей и просто соотечественников. То, что произошло в Баку, положило начало цепной реакции в других республиках: Литва, Грузия, Таджикистан, Узбекистан. Всё происходило по одному сценарию: оп-ределённые экстремистские силы провоцировали выступление народа против власти, а затем "центр" направлял туда вооружённые силы, которые расправлялись с людьми с бес-пощадной жестокостью, применяя дубинки, слезоточивый газ, сапёрные лопатки. Впослед-ствии, бойкие западные репортёры, запечатлевшие всё это, демонстрировали расправу всему миру. В Литве партия "Союдис" подняла народ против Москвы, ратуя за выход рес-публики из Союза. "Оккупанты, вон из Литвы!" — таков был их лозунг. В ответ — страшная расправа. В Тбилиси — тоже самое. В Узбекистане местные националисты начали избивать турок — месхетинцев. Неспокойно было во многих республиках. "Империя зла" стала трещать по швам. Горбачев, чувствуя как качается под ним кресло власти, прибегнул к самым различным политическим трюкам. Для начала он обеспечил себе кроме поста генсека КПСС — пост председателя Верховного совета СССР. Выборы были организованы так, что его кандидатура прошла.
Первому секретарю Свердловского обкома партии, Борису Ельцыну судьба отвела особую роль в участи СССР. До пресловутого заседания Политбюро, где его разнесли в пух и прах сторонники Горбачева за выступление, широкие массы людей Ельцына не знали. Но ко-гда, вкусив плоды перестройки, люди увидели её критика, всем показалось, что этот принципиальный, смелый коммунист, не побоявшийся бросить вызов горбачовскому боль-шинству в Политбюро, найдёт выход из создавшегося политического и экономического кризиса, выправит зигзаги перестройки. Ведь он тоже был недоволен доперестроечной "пого-дой" в стране. Единственно, в чём, казалось бы он расходился с Горбачевым — это в путях перестройки. Вся дальнейшая его "деятельность", начиная с трюков покаяния на По-литбюро, "шоу" в Америке, случая с нападением у Москва — реки с последующим купанием, привлекли к нему внимание многих. По крайней мере он отвлекал людей от занудливой, погрязшей в словесной шелухе власти. Одни — откровенно смеялись над ним, другие — искренне верили:. Факт оказался неожиданным. Поддержка межрегиональной группы с ведущим экономистом Поповым и другими деятелями обеспечила ему пост председателя Верховного совета СССР. К этому времени явно обозначилась разница в программах команды Горбачева и команды Ельцына. Хотя, если конкретнее сказать, чётких экономических программ не было ни у кого. Если Горбачов продолжал "вешать народу лапшу на уши" о необходимости уяснения людьми теоретических вопросов перестройки, то Ельцин, критикуя Горбачева, толком тоже ничего конкретного предложить не мог. Многочисленные программы выхода из экономического кризиса, предложенные Шаталиным, Поповым и другими экономистами — авторами программ: "500 дней", "300 дней", подвергались критике со всех сторон, да и сами не могли договориться между собой. Ясно было одно: команда Елыдына претендовала на ведущую роль в спасении экономики страны. Для Горбачева наступили тяжёлые дни. Седьмого ноября 1990 года весь народ видел по телевизору, как москвичи приветствовали своего "главного перестройщика" и его команду. Горбачов ожидал, стоя на трибуне мавзолея Ленина приветствий со стороны участков демонстрации в духе прежних традиций. Надежда его оказалась напрасной. Он увидел перед собой недовольных людей, выкрикивающих слова недовольства в его адрес, вплоть до оскорблений. Некоторые несли транспаранты, содержание которых не могло быть для него лестным. Агроновский тоже смотрел тогда эту телепередачу и видел, как Горбачов со своими товарищами в спешном порядке покидали трибуну. Однако одно событие на этой демонстрации осталось "за кадром" — попытка покушения на него. Впоследствии была названа и фамилия покушавшегося: Шмонов, который был схвачен работниками службы безопасности. В августе 1991 года произошло событие, которое долго будут комментировать исследователи и историки и которое явилось самым непонятным событием последних лет. Непонятных, по крайней мере для широких масс народа. В тот момент, когда Горбачов с семьёй отдыхал на острове Фарос, в Крыму, произошёл, как его тогда назвали — путч. Ближайшие сподвижники Горбачева, в том числе и вице президент Янаев, составили государственный комитет по чрезвычайному положению — "ГКЧП". Все органы информации, включая телевидение, распространили их заявление о принятии специальных мер по выводу страны из глубокого кризиса и для наведении в страде порядка. Многие тогда поддерживали их, считая, что, наконец-то, наведут порядок. В интервью, которое дали члены этого комитета журналистам, Янаев сказал: "М, С Горбачев болен, и как только он поправится, то вновь приступит к своим обязанностям". И только в газетах появилась маленькая заметка о том, что Ельцын его единомышленники считают действия ГКЧепистов незаконными и призвали всех граждан на борьбу с ними для "защиты демократии". Напрасно многие люди, читая газету, не придали значения этой заметке. Ельцьш и его команда развернули оперативную деятельность по спасению страны и президента, к которому, по достоверным сведениям, прибыли ГКЧШюты. Оперативная группа во главе с А. Руцким блестяще выполнила эту задачу — все участники ГКЧП были арестованы, за исключением одного, который...застрелился, Однако в Москве произошло столкновение вооружённых сил с народом, вышедшем на баррикады. Пламенная речь Ельцина, взгромоздившегося на танк, подобно тому, Как Ленин в 1917 году выступал с броневика, сплачивала москвичей. Затаив дыхание, мир следил за телекадрами, которые обеспечивали самоотверженные кинооператоры. И здесь, в Мо-скве тоже пролилась кровь — погибло двое молодых ребят, пытавшихся помешать выполнить свою задачу танкам. Словно в фантастическом романе разыгрывалась трагедия в ночной Москве, но всё же тогда большого побоища не получилось. Начавшаяся было конфронтация между войсками и народом остановилась. После ареста ГКЧП истов, среди которых был ми-нистр обороны Язов и глава КГБ Крючков и которым приписывали отдачу приказа войскам выступить против москвичей, были организованы торжественные похороны погибших, посланы проклятия путчистам, на траурном митинге выступили Ельцин и ...освобожденный Горбачёв, который признал, что для него то, что произошло — трагедия. Ведь, по его словам, его предали единомышленники, члены его команды, Впоследствии было показано по телевидению, записанное на плёнку выступление Горбачёва ''в заточении", где он возмущался действиями ГКЧпистов. Как бы то ни было, Горбачев и Ельцин пожали друг другу руки, а путчисты отправились в "Матросскую тишину", то — есть в тюрьму. После этих событий Горбачев ещё попытался удержаться на политическом '"Олимпе". Был учреждён институт президентства. При этом первым президентом СССР стал Горбачев. И вот здесь оказалось, что никакой власти он уже не имел. Ельцин потребовал, чтобы не только распустили КПСС, но и организовали над ней суд, правда с оговоркой: "Не допускать охоты на ведьм". Горбачёв — этот апологет партии коммунистов, 5 лет трубивший о преобразовании партии и её укреплении, сразу сник, не оказав ни малейшего сопротивления. Наоборот он следом за этим вынужден был не только распустить КПСС, но и в скором времени уйти в отставку с президентского кресла. И вновь возникает вопрос: Почему? Почему Горбачёв так легко пошёл на это? Уж не было ли у него торга с Ельциным: он выполняет требования Ельцина, а тот обеспечивает ему почётную отставку? Ведь все понимали, что ГКЧПисты хотели реставрировать власть КПСС — основной конёк Горбачова. Горбачов и ГКЧП — "два близнеца — брата"! Как бы то ни было, но факт налицо.
               Теперь одна за другой республики объявляли о своём политическом суверени-тете: страны Прибалтики, Азербайджан, Украина, Грузия. СССР разваливался на глазах всего мира. Наконец объявила о своей независимости и сама...Россия! Интересно от кого независимость? Над КПСС был организован суд, который можно было бы назвать политическим "фарсом" — настолько он был длителен и не дееспособен. Этот суд не принёс никакого вреда партийной номенклатуре. Наоборот, последующие события показали, что партийная номенклатура, за исключением наиболее косных "красных" типа Анпилова, прекрасно ужились с командой Ельцина. Пересаживаясь из удобных кресел партийных функционеров, в не менее удобные кресла деятелей государственно — коммерческих структур, они -вчерашние противники капиталистической системы, прекрасно "врастали" в неё. Правда после распада страны ещё некоторое время фигурировала на политической арене компартия России, но её голос был уже теперь не страшен Ельцину.   Уж  что -   что, а   обеспечить   на   этом   суде моральный разгром этой организации сторонники "нового политического порядка" в стране сумели. Страна, а вернее империя, распалась. Распалась резко, без всяких переходных периодов. Какая — то определённая экономическая связь некоторое время ещё сохранялась между республиками, но и она начала "таять". И это оказалось самым тяжёлым для народов бывшего СССР — оплота социализма. Осенью 1991 года в Белоруссии, в Беловежское пуще было созвано срочно, (теперь уже по инициативе Ельцина), совещание представителей государств — бывших республик СССР. Здесь, в противовес новому договору, который должен был, по мнению Горбачева укрепить единство страны, но который так и не состоялся, пришли к другому решению. По взаимной договорённости был создан СНГ — "Содружество независимых государств" — государств, так сказать, едва — едва народившихся, "новоиспечённых". Что это за содружество, последующие события отлично показали. В содружество не вошли страны Прибалтики и Азербайджан. Какой — то период воздерживалась от вступления в СНГ Украина. Закончилось существование громадной державы, вслед за развалом которой начала рушиться вся мировая социалистическая система — социалистический лагерь, в котором слово "лагерь" так любили великие коммунисты, (пионерлагерь, соцлагерь, ГУЛАГ).


                Глава 18


              В это утро в КИПе узнали печальную новость: умер Гулиев. На его похороны пошёл только один Алиев Гуссейн. Агроновский спросил его:
 —Наверно нам всем надо ехать?
— Не нужно, Савелий. Гулиев — азербайджанец, и хоронить его будут по всем правилам. Другие нации там не желательны.
А вот Петрович прямо сказал:
—Как я пойду к нему на похороны, если мы с ним были враги?
...На вопрос — как это случилось, вернувшийся с похорон Алиев почему — то сказал не-много:"Он ездил в Москву сдавать   экзамены   в   профшколу   и   прямо   на  экзамене скончался."
Агроновскому было искренне жаль умершего. Он знал, какой кипучей энергией обладал этот человек. "Жаль — считал Савелий  —  что   эту  энергию  Гулиев  не   мог правильно использовать, да и себя не умел беречь!"
            Распад СССР вызвал глубокое удовлетворение в капиталистическом мире. Ещё бы! наконец — то рухнула "империя зла", как называл СССР президент США, Рейган. Рухнула страна, на протяжении более, чем 70 лет противостоявшая остальному миру. Теперь на месте бывшего СССР образовались новые государства. Спешно менялась атрибутика и символика бывших союзных республик. Сносились союзные памятники, менялись названия улиц, городов, учебных заведений и т. д. В Азербайджане теперь окончательно снесли па-мятник Шаумяну, памятник 26 Бакинских комиссаров, переименована была площадь и па-мятник на ней 11 Красной армии. Центральную площадь Ленина назвали площадью "Сво-боды", а площадь 11 Красной армии, где пролилось много крови — площадь "20 января". Государственным языком теперь стал только азербайджанский. "Народный фронт", приведший к власти Абульфаса Эльчибея, начал проводить в жизнь свою программу. С первых же шагов его правления стало ясно: то, что начали делать его представители вла-сти, не имело ничего общего с провозглашённой ими раннее программой. Прав был сосед Савелия, который об этом ему говорил. Прочно обосновавшись в Верховном совете, "Народный фронт" теперь легко менял прежних руководителей на своих верных людей, на тех, кто больше всех был активен на митингах. При этом профессиональные качества нового руководства мало кого интересовало. Для упрочения своего положения "Народный фронт", (впрочем, как и во всех других республиках бывшего СССР), учредил ин-ститут президентства, и конечно первым президентом Азербайджана был избран Абульфас Эльчибей. Верховный совет прекратил своё существование в прежнем виде, и возник пар-ламент восточного типа — "Менжлис". На местах были упразднены все исполкомы советов. Вместо них начали функционировать новые органы. Над входом в помещение, где размеща-лись эти органы, появилась звучная надпись:
"Глава исполнительной власти такого — то района". Сразу же, после массового расстрела на стенах пестрели надписи: 'Горбачёв — палач!"  'Торбанов — убийца!"  Теперь  эти надписи стали стирать. Вместо них появилась такая надпись: "Да здравствует партия мус-соват!" Муссоватистская партия была   разгромлена   в   1920   году,   а   с   1918   по   1920   г. Азербайджан был муссоватистская буржуазная республика. Названия   станций  метро  также   спешно   поменяли.   Если раньше одна из станций называлась именем Шаумяна, то теперь она стала называться имени Хатаи, (один из бывших шахов Азербайджана). Станция имени "28 апреля", названной в  честь  победы  большевиков  в   1920  году,   сейчас  стала называться станцией имени "28 мая" — в честь взятия власти муссаватистами в 1918 году. Документация госучреждений начала переводиться на азербайджанский язык. Причём без всякой подготовки. А ведь даже многие азербайджанцы плохо знали свой литературный язык и, тем более — письменный. менялись названия  городов.  Город Кировобад вновь  стал называться Гянджа, то же самое происходило и в других республиках   бывшего   СССР,   в   том  числе   и   в   России. Куйбышев   вновь   стал   Самарой,    Горький   —   Нижним Новгородом, Ленинград — Санкт — Петербургом и т. д. На фоне подъёма национального самосознания стали возникать различные    партии   и   движения    начиная    такими,    как "Демократическая      Россия"      и      "Народный      фронт", (Азербайджан), и кончая откровенно националистическими и даже фашистскими партиями, типа "Партии национального возрождения", "Память" и "Русское национальное единство", (Россия).  Органы  информации  теперь  взахлёб  передавали сведения о деятельности той, или иной партии или движения. Множество газет обрушили свою информацию на народ. Весь СНГ    стал    напоминать    закрытый    котёл,     в    котором накапливался пар. Не осталось ни одного слоя населения, который бы остался вне этого "котла." И всё же куда повело свои народы руководство новых государств? Совпало ли то, что обещали руководители с тем, что произошло на самом деле? Объединяющим стало одно для всех республик: все они двинулись ускоренным шагом к "рынку", к капитализму. Причём всё это стало осуществляться в болезненной для народа, уродливой форме. Фактически в государствах имела
место диктатура коммерсанта, бизнесмена — диктатура рынка. При этом стартовые условия для всех людей были разные. Преуспевающие бизнесмены и деятели коммерции —  бывшие  партийно-государственные "номенклатурщики", у которых и сосредоточилась вся власть.Команда Ельцина не дала упасть с их головы даже единого
волоса. В России для народа объявили всеобщую "ваучеризацию". Подсчитав стои-мость всего народного достояния и, зная количество населения, определили для
каждого его долю в этом достоянии. Теперь каждый мог получить свой "ваучер" — документ, в котором указывалась сумма в рублях, причитающаяся его владельцу. Ваучер можно было продать и купить, но вот реализовать его стоимость в магазине нельзя было. Теперь вновь возрождалась религия.
Предали "анафеме" тех, кто раннее закрывал и сносил церкви. Началось восстановление и строительство новых церквей и монастырей. Появилось вновь много верующих.
Возрождалось православное христианство, панисламизм и т.д. Но экономика освободив-шихся республик начала ухудшаться с каждым днём. Почти лишённые экономических свя-зей, потрясаемые забастовками и бесчисленными заменами  руководителей, республики начали катастрофически быстро идти к экономическому кризису. Угрожающе росла инфляция. В России между Ельциным и Хасбулатовым, который занимал пост председателя Верховного совета, очень быстро начал назревать конфликт. Каждый из них рвался к власти и видел в другом конкурента. Какой — то период между ними шла словесная перепалка через средства массовой информации, но затем, Хасбулатов, объединившись с Руцким и Макашовым, которые были сторонниками возрождения СССР, окопались в "Белом доме", (название бывшего дворца Союзов, заимствованное у США). Тогда Ельцин распустил Верховный совет, и здесь уже его команда не посчиталась ни с чем. Да и команда Хасбулатова тоже основательно подготовилась. ние. Защитники "Белого дома" потерпели поражение, а руководители "путча номер 2" заняли место в "Матросской тишине", рядом с "путчистами номер 1". Однако в этоят раз погибших было намного больше. По сообщениям средств массовой информации погибло 150 человек. И, как обычно, расплачивался за жажду власти руководителей простой народ. После подавления  второго  путча Россия  стала  буквально наводнена  политическими  партиями  и  движениями. А в республиках     Кавказа     и     Закавказья     запылал     огонь межнациональных  войн по-настоящему.   Абхазия  решила выйти  из   состава  Грузии.   Грузины  конечно   с   этим  не согласились. Между Азербайджаном и Арменией началась настоящая    полномасштабная     война.     В     Таджикистане оппозиция  вместе   с   афганскими моджахедами  выступила против       правительства.       В       Молдавии       объявилась Приднепровская республика и т. д. И, наконец, Чечня -эта "чёрная дыра",   которая  впоследствии поглотила  не  одну ...сотню тысяч людей. Как будто по мановению волшебной палочки   лавиной   начала   расти   преступность,   возникли рэкетиры. Появились первые беженцы, стали: модным слова: мигрант, инородец. С подъёмом панисламизма, пантюркизма оживился и антисемитизм. Началась"утечка мозгов". Из России и других республик стали уезжать на запад учёные, врачи, высокопрофессиональные    люди    —    результат    падения железного занавеса. Люди, проживавшие в горячих точках СНГ,   при   выезде   имели   возможность   получить   статус беженцев. Десятки тысяч армян, русских образовали армию беженцев из Азербайджана, Наоборот,  Азербайджан начал принимать беженцев из Армении, турков-месхетинцев из Узбекистана. В Россию хлынула армия беженцев из всех республик. Из Прибалтики стали уезжать русские и евреи. Тяжела была судьба беженцев. Россия на первых порах не могла оказать им действенную помощь ни с жильём, ни с работой. Злые, обездоленные люди штурмовали учреждения, добиваясь крова над головой и работу. Из России потянулись на запад деятели искусства: Михаил Казаков и др. Другие, наоборот,   вернулись:  В. Ростропович,   Г.Вишневская, и, наконец, вернулся А. Солженицын, который стал знаменем возрождения России, её новым пророком.


                Глава 19


             В Баку вначале мало ощущали нехватку продовольственных товаров. Бакинцы говорили: "У нас ещё ничего. Вот в России — там тяжело". Но с каждым месяцем пустели прилавки бакинских магазинов, и скоро они стали совсем пустыми. Основные продукты, за исключением хлеба, выдавались по талонам: мясо, масло, сахар. Зато в комиссионных магазинах и на базаре можно было купить всё, что угодно, но по бешенной цене. Люди говорили: В "Баку базар сказочный, а цены космические!" Деньги начали обесцениваться с угрожающей быстротой. Руководство республики не успевало поднимать величину зарплаты и пенсий. ...Временные успехи Азербайджана в конфликте с Арменией сменились тяжёлым поражением. Армянские вооружённые силы, обеспеченные современным оружием, одерживали одну победу за другой. Скоро почти вся НКО стала в их руках. Спешно органи-зованная азербайджанская армия не смогла противостоять этой силе. Многие задавали себе вопрос: "Почему?" Ведь на митингах всё было иначе. Казалось, вооружи этих людей, и они грудью встанут за свою землю. Однако Азербайджан не смог дать достойный отпор своему противнику. Оказалось, что одно дело кричать на митингах, или даже участвовать в погромах беззащитных людей, а другое дело противостоять хорошо вооружённым мужчинам, готовым драться за свой Арцах до последнего. Эйфория первых месяцев противостояния начала спадать. Армения конечно использовала все свои преимущества: помощь влиятельного мирового армянского "лобби", (особенно в США), и то, что армяне исповедуют христианскую религию, и то, что Армения сразу же вступила в СНГ. Действительно, Россия во многом помогла Армении одерживать победы над Азербайджаном — оружием и личным составом. Об этом даже свидетельствовали пленные русские солдаты. Ведь в Армении, как в одной из республик СССР, были размещены союзные части, состоящие из русских военнослужащих. Голос возмущённого Азербайджана   по   поводу   помощи  России    армянскому агрессору, посягнувшему на землю Азербайджана был "глас нищего в пустыне". Многие ведущие страны мира явно поддерживали армян, несмотря на то, что начало кровавой баталии было за армянами. Много потребовалось Азербайджану усилий, чтобы доказать это всему миру. Ведь для этого нужны были средства, (выставки массовых зверств армян, показ азербайджанских беженцев и т. д.). Но армяне на это сразу же бросили большие средства ...и не прогадали. Позднее, в Москве представители -Азербайджана сумели продемонстрировать наглядно неприглядные действия армянской стороны. Беженцы из Армении и Карабаха должны были где — то жить. Часть из них разместили в опустевших квартирах, оставленных армянами. Между местными претенден-тами на квартиры и беженцами возникла из — за этого неприязнь. Кроме того, многие беженцы имели достаточно средств, чтобы открыть своё дело, вели себя вызывающе, порой — нагло. И теперь уже не только армяне, но и русские, евреи, лезгины и даже азербай-джанцы почувствовали эту неприязнь, которая порой переходила в прямой конфликт. Баку начала покидать его интеллигенция: врачи, педагоги и др. Появилось много нищих. Впрочем, в полном смысле нищими их нельзя было назвать. Вернее было бы сказать, что эти люди работали "нищими", работали под убогих, на подходах к остановкам метро и базару их тя-нулось вереницы. В основном это были люди, по всей вероятности азербайджанские цыгане. Как только они ни ухищрялись вымогать деньги! Брали с собой маленьких детей, которые подходили к людям и просили у них деньги с протянутой рукой. Даже в вагонах элек-тропоезда метро как-то появилась молодая женщина с ребёнком на руках и, приходя по ваго-нам, собирала милостыню. Глядя на её лицо и руки, не скажешь, что она недоедает. Ей бы работать! На какие только ухищрения не шли эти люди! Возили с собой уродов на тележ-ках, калек, атрибуты религии, используя религиозные чувства людей. Минимальная сумма милостыни с каждым месяцем росла — здесь тоже сработала инфляция! Иногда милиция их разгоняла, но на следующий день они вновь появлялись на этом же месте как ни в чём ни бывало.
          С призывом молодёжи в только ещё возникающую азербайджанскую    армию    начали    возникать    трудности. Массового патриотизма не получилось. Не хотели родители отдавать своих сыновней на поле войны, мотивы которой были  во   многом  неясны.   И  это   несмотря   на   большую агитацию,  развёрнутую в Азербайджане.  Сообщалось,  как пример, достойный подражания, об отряде русских молодых ребят, которые пошли служить в армию добровольно. А с Карабаха приходили вести всё печальнее и страшнее. Газеты сообщали   о   том,    что    армяне   жестоко   обращались    с азербайджанскими         пленными.         Скоро         население Азербайджана почувствовало и экономическую горечь войны: росли налоги с предприятий — ведь армии нужны  были вооружение, одежда, питание, медикаменты и т. д. Оружие частично, по договорённости было оставлено ушед-шими из Азербайджана союзными воинскими частями. И всё — таки главными  трудностями  явилось   то,   что   почти   не   было подготовлено военное руководство. На руководящих военных должностях   были   поставлены   люди,   мало   сведущие   в военном деле. Солдат тоже не успевали обучать. Снабжение карабахского фронта оставляло желать лучшего. Аграновский слышал   рассказы   очевидцев   —   участников   карабахских столкнове-ний:"Даже сигареты нам, солдатам, продавали по спекулятивной   цене"   —   говорили   одни.   "Если   хочешь научиться стрелять — плати за ...использование патронов — говорили другие." "По приезду на фронт, нас переодели, дали оружие   и   ...сразу   на   передовую"   —   говорили   третье. Жаловались офицеры, что никто толком не знал, что вокруг делается, не понимали взаимодействия частей и т. д. Офицеры нередко возмущались: "Вдруг, ни с того, ни с сего поступает команда оставить село или город, хотя армян и близко не было!"   Впоследствии   Гейдар   Алиев,   став   президентом, распекал отдельных военоначальников, сдавших противнику  азербайджанские города и сёла,  обвиняя их чуть ли ни в предательстве. Этот  момент       транслировался       по азербайджанскому телевидению. Всё это тяжким бременем ложилось на плечи простых людей. Всё труднее и труднее было людям обеспечить себя питанием. Цены на продукты начали расти в бешенном темпе,  не помогла и денежная реформа,     когда    поменяли    общесоюзную валюту на нацио-нальную, теперь уже на валютном рынке начали ходить три денежных единицы: американский доллар, российские 10 рублей и ...азербайджанский манат, (один манат тогда соответствовал 10 российским рублям).


               




                Глава 20


               Если и раньше Агроновский не питался на работе в тамошнем кафе, то теперь и подавно: Ведь для того, чтобы поесть в этом кафе, нужны были большие деньги. Всякий раз он приносил с собой из дому еду. Впрочем так поступали все рабочие, только руководство по-прежнему питалось в этом кафе. Затем стало происходить самое худшее. Начали за-держивать по три месяца выплату' зарплат и пенсий. Подумать только, на что должны были жить люди! Единственное, что пока ещё оставалось в терпимых ценах, это цены на хлеб. Однако качество его становилось день ото дня всё хуже и хуже. Если горячий хлеб можно было есть, то остывший хлеб уже есть было трудно. Поговаривали, что в муку для выпечки хлеба добавляли ...фуражное зерно, которое шло для скота, но и за этим хлебом начали возникать длинные очереди. Теперь люди занимали очередь с пяти часов утра, а иные — даже с вечера. В некоторых магазинах очередь поддерживали с помощью списков. Такое было во время Великой Отечественной войны 1941 — 45 г. Наконец, из Баку начали уезжать евреи. Получалось как в том анекдоте:
                "Стоят два еврея и о чём — то говорят. Подходит к ним третий:
—Я не знаю, о чём вы говорите, но думаю, что пора нам уезжать!"
         Те, у кого были родственники или друзья в США, поняли, что, имея статус беженцев, из Баку можно попасть туда на льготных условиях. В американское посольство, находившееся в Москве, потянулись многие, желающие уехать в США. Конечно, в первую очередь получили этот статус армяне. Удавалось получить этот статус и другим национальностям, в том числе русским и евреям. Ведь доказать это жителям Баку, как и жителям других горячих точек бывших республик СССР было не очень трудно. Как правило, сначала уезжала молодёжь, а за ними и пожилые родители. США, Канада — эти государства "загнивающего капитализма" начали привлекать к себе внимание жителей бывшего СССР. Но страны Запа-да не очень — то охотно раскрывали двери перед желающими стать их гражданами. Квота на количество эмигрантов быстро начала снижаться, и тогда многие отчаявшиеся люди, как утопающие, хватающиеся за соломинку, если они как-то были причастны к еврейской на-циональности, начали добиваться возможности выезда в Израиль. ...Последнее время на работе у Агроновского тоже начали задерживать зарплату. Каждый теперь выкручивался, как умел. На вопросы товарищей, думает ли он ехать в Израиль, Савелий отвечал, смеясь: "А что я там потерял? У меня ведь там нет богатых дядюшек или тётушек!" В то время он это говорил совершенно искренне. Ему всё время казалось, что вот — вот в Баку начнутся коренные изменения в лучшую сторону, и всё будет в норме. Надежда, как говорится, умирает последней. Видя, как многие вокруг развили предпринимательскую деятельность, Савелий решил тоже попытаться действовать в этом направлении. Со свалок, расположен-ных в окрестностях Баку, он привозил, (а нередко и приносил), старые детские велосипеды и детали к ним, газовые колонки, сантехническую арматуру. Имея под рукой такое сырьё, он начал работать по выходным дням, но нередко и в будни, если была такая возможность. Всё, что он приносил со свалок — восстанавливал, вплоть до окраски. Занялся также и ремонтом обуви, которую приносил ...со свалок. Одновременно начал давать объявление в газету "Биржа." Благо появилась теперь такая возможность. Нельзя сказать, что покупатели пова-лили к нему толпой, но всё же дело у него начало ладиться. Ведь для многих людей по-купать газовые колонки и детские велосипеды на базаре было очень дорого. А ведь Агро-новский продавал их не дорого. Да и вообще в последнее время эти вещи стали дефицитом. В скором времени манометрическая мастерская стала мастерской — "лавкой". Свой товар он уже еле — еле размещал. Сырьё пришлось ему складывать в подсобках: в малярном складе — везде, где была возможность. Ведь у руля КИПа стояли люди,  позволяющие  ему это  делать.
  Свою основную свою работу — ремонт и замену метрологических приборов     Агроновский     выполнял     безукоризненно.     В отдельные дни у него в мастерской выстраивались до де-сяти велосипедов. И всё же инцидент с заместителем руководителя УЗМН    у    него    про-изошёл.    В    это    утро    на    пороге манометрической   мастерской  появился  начальник  ЦБПО, (централизованная база производственного оборудования), со своим шофером. Под-вёл, его к велосипедам: -Вот видишь? Выбирай сам, какой тебе нравится. Затем сказал Агро-новскому: -Ты ведь ничего не будешь иметь против? Савелий опешил:
—   То — есть как это — "выбирай", бесплатно что ли? —   Конечно.   Ведь   я   тебе 
       ничего   не   говорю,   что   ты изготавливаешь "левую" продукцию!
      Но,   во-первых,  я  это  делаю  в   основном  в   свои выходные дни,
      а во- вторых,    мы не получаем зарплату по три месяца. Как должен жить человек? Затем Савелий обратился к шоферу:
—   Зачем ты пришёл с начальником? Что, без него мы бы не сумели договориться?
      Это  мой труд, и я вправе сам распоряжаться результатом.
Начальник вышел, хлопнув дверью. Но шофер позднее зашёл в мастерскую один, и они бы-стро договорились. После этого случая Агроновский начал опасаться, что его уволят, но уволился...сам начальник ЦБПО. Уволился и вместе с семьёй куда — то уехал. Видно по-чувствовал, что в Баку пахнет "жареным!" По национальности он был русский, ...И всё же на этом пути Савелия ожидала неприятность. Как всегда, увлечённый "предприниматель-ством", он начал изготавливать из негодных трубчатых пружин манометров — бронзовые подстаканники. Однако изготовление их вручную оказалось весьма нелёгким делом, особенно шлифовка. Найдя на свалке резиновые шлифовальные круги, он решил их приспособить на своём наждаке. По его эскизу токарь выточил упорный фланец для этого круга. Но при первой же попытке отшлифовать "лепесток" подстаканника, круг .. .разорвался и, отлетев, поранил ему левую щеку. Видно упорный фланец имел очень маленький буртик,  а наждак немного "бил", ввиду недостаточной центровки. Всё лицо Савелия зажгло кровью. Хорошо, что под рукой была медицинская аптечка. Прижимая рукой тампон с йодом, он по-шёл в больницу Нефтяников, которая находилась рядом. Здесь ему перевязали щеку и сде-лали укол против столбняка. Две недели он ходил с забинтованным лицом, кляня себя за безграмотную "инициативу" — ведь буртик надо было сделать больше! А вот наладить нормальное производство подстаканников с помощью штамповки ему оказалось не под силу. Руководство УЗМН, куда он неоднократно обращался, не поддержали его. Для этого необхо-димо было открыть свой частный кооператив, который ему был не по карману. За право открыть кооператив и за аренду помещения нужно было заплатить большие деньги, которых, увы, у него никогда не было. Дорога бизнесмена была не для таких, как он! Это стало для него ясно, как божий день. Все, кто открывали кооператив, имели необходимую сумму денег. А ведь подстаканники, которые он начал изготавливать вручную, были выполнены с учётом национального азербайджанского колорита, специально для "армудов" — небольших стаканов с плавным сужением к середине. Всем они очень нравились, и Савелий надеялся, на успешную продажу своего "товара".


                Глава 21


В последнее время УЗМН начало "трясти" по настоящему. Здесь приступили к сокраще-нию штатов, и в первую очередь увольняли пенсионеров из аппарата управления. Агроновского пока не трогали — взяв на себя всю работу с манометрами, он обеспечил себе "неприкосновенность". Но затем взялись за инженерно — технических работников. Агроновского удивил в этот день взъерошенный вид Топорчука, сегодня он явно был "не в своей тарелке". Глядя на его растерянное лицо, Савелий спросил:
— В чём дело, Геннадий?
— Меня увольняют по сокращению штатов Савелий сочувственно хмыкнул, но
     сам  в   душе подумал: "Если тебя уволят, то КИП абсолютно ничего не
    потеряет.  Польза  от тебя, как от козла молоко!"
                После того, как Топорчук побегал по кабинетам начальства его оставили рабо-тать. Но поволновался он изрядно, и было отчего. Ведь он отработал здесь без малого 17 лет, был зачинателем новых узлов учёта нефти. Вместе с Агроновским получил медаль "Ветеран труда" и т. д. А тут вдруг, на тебе, увольняют! Он ведь прекрасно понимал, что лучшей работы, чем здесь ему не найти. Кроме того, он лелеял мечту — стать начальником КИПа.
Тяжёлые беды начали настигать КИП. Умер товарищ Савелия по работе — Паша Мурадов, с которым он проработал 8 лет. Когда Паша заболел, Савелий неоднократно ходил к нему в больницу. И вот теперь его не стало. А ведь бывало, когда ехали на объект, Савелий шу-тил, напевая только что сочтённую им песню:



                "Ай, Паша, джан Паша
                Сан якши киши, Паша!
                (Ай, Паша, дорогой Паша,
                Ты хороший мужик, Паша!).''

Совместно с Пашой было выполнено Савелием немало рацпредложений. Пашу все уважали как участника Великой Отечественной войны. Агроновский всегда был инициатором отме-тить день Победы над фашистской Германией, любил слушать его рассказы о фронтовых дорогах и об истории УЗМН. А потом тяжело заболел другой товарищ по работе — Виталий Петрович. Жена Агроновского помогала ему, доставая лекарства, советами, но не уберёгся "Петрович". Казалось бы, что дела у него пошли на поправку — он даже вновь вышел на работу. Но беречь себя он не умел: работал так, что молодым нельзя было угнаться за ним. Любил курить, да и выпивал изрядно. По всей вероятности, последнее его и погубило. Утром, придя на работу, Топорчук неожиданно сказал: "Сейчас звонили из милиции: с автобуса сняли Петровича, он умер по дороге на работу." Похоронили и Петровича. Теперь Савелий почувствовал, как осиротел КИП без этих товарищей. В КИП приняли на работу двух молодых    парней,    но    они    держались    особняком, и чувствовалось, что работают они здесь временно. Работа их мало привлекала. Делали только то, что скажут им, и всё. Как говорят: "От сель до сель." Но даже после того, как похоронили Петровича, смерть не отстала от КИПа.
           Неожиданно умер один из молодых ребят. Умер глупо, на глазах у всех. Как впо-следствии оказалось, он страдал эпилепсией, но тщательно это скрывал от окружающих его на работе. Однажды он пришёл на работу с разбитым лицом. На вопрос товарищей он ответил: "Я упал с мотоцикла." Жил он со своей матерью, которая тоже скрыла от всех этот факт, чтобы его взяли на работу. ...Когда случился приступ, его напарник и один из коопе-раторов, оказавшийся в это момент рядом, бросились к нему, чтобы оказать помощь. Вы-тащили язык, делали массаж сердца. Всё было бесполезно — парень умер. А ведь ему было всего лишь 19 лет. Он занимался "культуризмом" — хотел стать вторым Шварценеггером. Прибывшая мать начала причитать: "Надо было голову положить на бок! Сколько раз мы выходили из этого положения, а здесь нет!" Но Агроновский возмущался в душе: "Ведь знала, что сын опасно болен, но послала его на работу к нам. А ведь у на работа нередко связана с высотой, если работаем на нефтяных резервуарах. Не предупредила работников КИПа об этом. Возможно она знала, как лучше ему помочь при приступе, но ни с кем об этом не поделилась. Знаний окружающих оказалось недостаточно." Этот случай потряс всех — умереть совсем молодым, таким образом? Дорого заплатил парень за свою гордость! Неожиданно начали приходить письма от детей Савелия. Они просили отца...вернуться домой. Сын так и написал: "Папа, хватит путешествовать!" Савелий с Верой отправили им хорошее, доброе письмо, в котором приглашали их в гости вместе с внуками, которых к этому времени у Савелия стало четверо: двое от сына и двое от дочери. Затем сын позвонил, повторяя свою просьбу. Савелий был возмущён: "Что они от меня хотят? И какое право имеют вмешиваться в жизнь отца? Ведь тем самым они советуют мне ...бросить Веру, с которой я нашёл счастье в жизни!" Он ничего не стал им объяснять, понимая, кто их этому надоумил.
               
               



                Глава 22
             

                Если СССР через 74 года "победоносного движения к коммунизму" распался, то Германия, потерпевшая крах во второй мировой войне, наоборот, воссоединилась. "Запад" мог торжествовать.  И в  этом была большая  заслуга бывшего генсека КПСС, бывшего пре-зидента СССР, а ныне почётного "отставника"  — Михаила Горбачёва.  Рухнула  берлинская стена, разделявшая Германию на две части. Обе Германии: Западная  и  Восточная  —  объединились.   Таков  парадокс Истории. Горбачёву после этого в скором времени вручили Нобелевскую премию "За укрепление мира". Правда с лёгкой руки этого "миротворца" была залита кровью и распалась крупнейшая мировая держава — СССР, но это, видимо, его не очень  беспокоило.   То,  что  не   смогли  сделать  Гитлер  и Муссолини 50 лет назад, сегодня стало фактом. Сказать, что за  рубежом   бывшего   СССР   стало   спокойно,   тоже  было нельзя. Об этом свидетельствовали многочисленные войны: нападение Ирака на Кувейт,  война в Персидском заливе, югославские события и т. д. Теперь у входа в посольства США,   Турции,   Ирана,   Израиля   с   раннего   утра   начали выстраиваться очереди желающих покинуть бывший "Союз нерушимый   республик   свободных",   и   если   раньше   эти посольства   размещались   только   в   Москве,   то   теперь представители  этих посольств  стали обосновываться  и  в бывших    союзных    республиках    —    государствах    СНГ. Появились такие посольства и в Азербайджане. Мало того, повсеместно        стала        функционировать        специальная организация   —   "Сохнут"    способствующая   репатриации евреев на свою "историческую родину" — Израиль. Сохнуты начали развивать в этих республиках кипучую деятельность: от организации детских праздников и кружков по изучению современного "иврита" — официального языка Израиля, до оформления билетов для выезда из страны.  И это после "железного занавеса" для жителей бывшего СССР и особенно для   евреев!   При   этом   проезд   репатриантов   в   Израиль осуществлялся   бесплатно.   Агроновскому  казалось   в   этот момент,    что   никакая   сила   не   заставит   его   покинуть Азербайджан. Ведь у них с Верой здесь была квартира. Они получали, хоть и не очень большую пенсию, и, наконец, у них обеих была работа. Шли разговоры у Веры на работе, что их могут     отправить      во     внеочередной     неоплачиваемый двухмесячный отпуск, так как не было клиентов. Савелий чувствовал  себя   более  уверенно   —   ведь   магистральные нефтепроводы должны были работать при любом режиме власти. Значит работой он должен был быть обеспечен. На работе у Аг-роновского регулярно всем выдавали различные продукты   по   ценам   либо   более   низким,   либо   вообще бесплатно,    масло    сливочное,    сахар,    мясо,    картофель, помидоры, капуста, лук — всё это руководство УЗМН могло теперь   получать   по   договорам   напрямую.   Ведь   кроме обеспечения     чёткой     работы     нефтепроводов,      УЗМН поставляло ширпотреб, (предметы широкого потребления), в сельские в сельские районы. Да и вся система Азнефти теперь могла напрямую договариваться с любым заказчиком: либо со свои-ми соседями — Россия, Украина, Белоруссия и т. д., либо с дальними государствами: Гер-мания, Бельгия и т. д.  ...У Агроновского теперь возникали чаще только одни проблемы: как привезти домой те, или иные продукты. Ведь станция метро, которая находилось рядом с местом его работы, не работала в связи с ремонтом уже два года.  Приходилось та-щить сумки до трамвая, затем следующая станция метро, после чего — на троллейбусе.
           Появилась водка, названная в честь борца с алкоголизмом: "Горбачёвка." Теперь в Баку предпринимательство стало разворачиваться во всю. Каждый, у кого был более менее приличный капитал, потянулся к бизнесу. И если бы теперь те люди, которые проходили по делу "галантерейщиков" сейчас так работали, то их никто бы не преследовал. Наоборот, они могли бы успешно делать свой бизнес и быть почётными и уважаемыми людьми. В своё время эти люди были приговорены к различным срокам лишения свободы, а кое — кого и расстреляли. Теперь на свет божий   вышли   все   "цеховики"   —   ведь   надобность   в подпольных цехах миновала. Подумать только — сколько талантливых людей сгноили в тюрьмах! А ведь они могли бы своим умом и талантом принести огромную пользу обществу. И всё же с огульным предпринимательством Агроновский не мог    согласиться.    "Ну   хорошо    —    рассуждал    он    — изготавливает фирма предметы потребления,  необходимые людям, но ведь видно было невооружённым глазом, что и здесь иные обращали это доброе для народа дело во зло. Часть муки, предназначенной для выпечки хлеба населению, попадала в  руки частников,   которые  выпускали дорогую продукцию:    булочки,    торты    и    т.    д.    Поэтому    хлеб, производимый   в  условиях   недостатка   муки   был  такого низкого качества. Правительство оказалось здесь бессильным. Или взять промышленные и культурные товары. В основном они завозились  из — за рубежа.  Иностранные  фирмы  с удовольствием     сбывали     с     рук     залежалые     товары азербайджанским   бизнесменам.   Теперь   на  каждом  углу города Баку можно было видеть киоски с товарами, которые простые   люди   почти  не   покупали.   Дорогие   конфеты   в различных упаковках, спиртные и безалкогольные напитки по баснословным ценам и т. д. — всё это буквально наводнило город. Появилось множество дискотек, видеотек, в которых могли        все        —        даже        дети,        смотреть        за оплату... порнографические       фильмы.       Предприимчивые дельцы прибрали к рукам и общественные туалеты, введя за их пользование определённую плату." Часть населения ещё продолжала работать в сфере государственных предприятий, но  на  которые  постепенно   тоже   стали  распространяться законы частного предприятия — по принципу: "Что хочу, то и ворочу!" Ведь жаловаться работник теперь вообще не мог — просто не к кому было. Профсоюз превратился в пустую формальность. Как и многие республики СНГ, Азербайджан погружался в пучину тяжёлых испытаний.  Для основного населения черта бедности становилась всё ближе и ближе, в то время, как небольшая часть — дельцы и разного рода "прохиндеи" процветали, грея на этом руки.


               
                Часть 2


                Глава 1

              Появилось модное слово "миграция" — переселение людей.   Теперь  она  затронула,   наконец,   и  родственников Савелия и Веры. Уехала в Израиль сестра Савелия, Дора с пятью детьми. Её муж — азербайджанец по национальности, с ней не поехал.   У него  в  Баку оставались  родители и ...первая   жена   с   двумя   детьми.   Дальние   родственники Савелия по матери выехали из Азербайджана в разные места. Одни — в Россию, другие — в Армению, и инициативу проявлял    в    семье    тот,    кто    имел    соответствующую национальность. Часть родственников Савелия и Веры начали добиваться возможности выехать в Израиль. Ведь согласно закон}' о возвращении на "историческую" родину, в Израиль могут ехать евреи с членами своей семьи — не евреями. Разумеется   ехали  не  за  своим   "еврейством."   За   многие столетия жизни поколений в "галуте, "(среди народов других государств), многие евреи ассимилировались. Люди не только перенимали язык, обычаи, уклад окружающего их коренного населения, но и меняли имена, отчества, фамилии, наконец, ...нацию.  Это же так было заманчиво: стать своим среди ведущей,       "титульной"       нации!       Увы,       до       конца ассимилироваться удавалось мало кому. У одних выдавал их откровенно   "жидовский"   нос,   у   других   —   разговорный акцент, особенно у тех, кто картавил и т. д. Теперь в городе у многих      на      устах      были      выражения:       "беженец", "эвакуированный",    "эмиграция".    Снова   выплыли   слова, являвшиеся порождением войны. К этим словам прибавилось теперь ещё одно: "репатриант" — человек, возвращающийся на свою "историческую родину", под которой подразумевался Израиль. В миграции люди искали выход из создавшейся для многих тяжёлой ситуации. Страх обнищания, национальное преследование, не желание идти служить в действующую армию за чуждые людям интересы — всё это способствовало появлению постоянных очередей в ОВИРе, (отдел виз и разрешений). Советский человек юридически перестал существовать. Теперь уже за этим гордым званием не спрячешь своё "жидовское" происхождение! В Азербайджане всех не азербайджанцев, говорящих на русском языке стали называть "русскоязычное население." Все моральные ценности бывших советских людей начали переоцениваться. А ведь только недавно нередко можно было слышать слова и выражения: "родина", "патриотизм", "родная земля та, хлеб которой ты ешь" и т. д. Недавно только многие с гордостью говорили: "Мы — бакинцы!," а сейчас начали тихо — тихо "сматываться". Живуча оказалась пословица: "Своя рубашка ближе к телу". Никто больше не хотел жить идеями. Людям нужен был мир, крыша над головой, какой — то, хоть минимальный, достаток.
.. .Когда Агроновский узнал, что в России появились антисемитские организации типа "Па-мять"и даже откровенно фашиствующие партии — Русское национальное единство, (РНЕ) и другие, члены которых приветствовали друг друга вскидыванием вверх руки, (как у фашистов при Гитлере), со словами "Слава России!" — у него "земля зашаталась под ногами". Оказалось, что антисемитизм всегда тлел в русском народе, и стоило только дать свободу идеологии, как он выплеснулся на улицы, заполняя собой города и сёла России. И конечно вдохновителем этого стал Санкт Петербург, (бывший Ленинград). Евреев начали обвинять во всём, что угодно: в "жидомассонском заговоре" против всего мира и в первую очередь против России, что евреи "споили" русский народ и что все крупные исторические личности, отрицательно повлиявшие на Россию — евреи, и т. д. Обливались грязью еврейские писатели, учёные. "Международный заговор сионистов" — это утверждение упорно насаждалось простым людям. Масса брошюр типа "Чёрный сионизм" и т. д. появлялись всё чаще и чаще в продаже. Теперь, видя этот невиданный взлёт национализма, Агроновский стал всё чаще и чаще задумываться над такими простыми, как ему раньше казалось, поня-тиями как "Родина", "наша земля",  "кто ты? К какому роду принадлежишь?" После мучительных раздумий в условиях доступной отрицательной информации о евреях и государстве Израиль, мысли его стали разворачиваться в сторону этого государства. Что он знал об этой стране? Ведь сведения о ней контролировались и исправлялись КПСС! Савелий из этих источников информации знал, что государство Израиль образовалось после второй мировой войны, в 1948 году, при активной поддержке СССР. Но затем Израиль занял враждебную по отношению СССР политику — "антисоциалистическую", что оно "угнетает наших братьев по соцлагерю — арабов" и что оно стремится "взорвать" СССР изнутри, развалить многолетнюю дружбу народов. Как там живут люди, что за строй в этой стране, и что за евреи, живущие там, он себе не представлял. Теперь перед ним встала задача: определиться, кто он с точки зрения нации. Нет, не формально — здесь всё ясно и чётко записано в паспорте, выданном ещё при существовании СССР, — еврей. Сейчас его заинтересовало несколько иное. И в России, и в Азербайджане он встречал много людей, которые гордились своей национальностью, своей принадлежностью к коренному населению, принадлежностью к титульной нации. А ведь у него самого родной язык был русский, думал он по русски, многие привычки тоже были русские, да и обычаи он во многом соблюдал русские, вплоть до обряда похорон. Оно и неудивительно — таким был его отец, такой во многом была его мать. Ведь в общей сложности, плохо или хорошо, но он прожил в России и на Украине около 47 лет, при этом в России 38 лет — лучших лет своего становления как личности. В России: прошла его юность, (кстати изрядно подпорченная антисемитизмом). В России он закончил несколько учебных заведений: школу, техникум и институт. Здесь он приобрёл специальность, с которой он связывал многие свои мечты, стремления своё техническое творчество. Наконец, в России, на Урале он успел влюбиться на всю жизнь в чудесную уральскую природу, и слова из популярной песни запали ему в душу на всю жизнь:


                "Урал, Урал, твои просторы
                Волнуют душу мне всегда
                Твои леса, озёра, горы
                Я не забуду никогда!"

          Так оно и было — ведь несмотря ни на что, юность, проведенная в уральских ле-сах, поселила в его сердце такую зазубрину, которая осталась в нём навсегда. Савелий знал в Баку людей русской национальности, которые с гордостью говорили о себе: "Я — бакинец!" Эти люди утверждали, что русские России совсем другие люди. И, несмотря на то, что Агроновскии был евреем по происхождению, как говорят, был"этническим" евреем, к нему нередко обращались на работе, как к арбитру, со словами: "Вот ты, россиянин, ответь нам."
              Агроновскому приходилось встречаться с людьми еврейского происхождения, совершенно внешне не похожих на евреев, вдобавок ко всему ещё и ... "окающих". Но когда он слышал еврейскую музыку, еврейские песни, почему — то начинало щемить на сердце — вспоминалось его раннее детство на Украине и бабушка Голда, напевающая еврейские песни, в которых слова на идиш и на украинском перемежались. Вспоминались песни, которые он слушал, когда проигрывал грампластинки патефон соседей по двору. Песни в исполнении Эпельбаума, оркестр Рознера тоже оставили о себе память в его впечатли-тельном сердце. Теперь в его душе был полный "балаган". Кроме того, в России остались его дети — сын и дочь, которые были связаны браком с русскими. Не будучи верующим по натуре, он потерял почти все нити, связывающие его с еврейским происхождением. Однако при всём этом внешность его не оставляла сомнений в том, что он был евреем, и только усы, которые он опустил в 1969 году, сблизили его несколько с людьми Кавказа. Первое время он удивлялся: "Как это русские не хотят ехать в Россию? Если бы я был русским, то на крыльях улетел бы без оглядки в Россию!" Не сразу, далеко не сразу, как-то исподволь — сначала просто из любопытства, Агроновскии начал интересоваться государством Израиль, тем более, что Сохнут в Баку этому способствовал. ...Когда уехал в Израиль двоюродный брат Веры, Савелий мог это понять: во — первых у него была сноха армянка, во — вторых — сын призывного возраста. Но когда уехала родная сестра Веры — это было для него непонятно. Он несколько раз беседовал с её мужем. Тот жаловался на жизнь в Баку, на страшное взяточничество, на наглых соседей — мафиози, которые на его глазах тащили домой лучшие продукты, оставляя после себя грязь и т. д. Это говорил человек, владеющий азербайджанским языком, участник второй мировой войны, кавалер ордена Славы, Оказалось, что он давно развил кипучую деятельность в направлении отъезда в Израиль: регулярно слушал израильское радио, поддерживал связь с родственниками, раннее уехавшими туда.Теперь он предложил и Савелию с Верой тоже уехать в Израиль. К этому времени стало известно, что в Израиле репатрианты, достигшие пожилого возраста, получают пособие по старости: мужчины — в возрасте 65 лет, женщины — 60 лет. Савелию к этому времени исполнилось 58 лет. Имея работ)' и жильё, ехать в Израиль он тогда категорически отказывался, хотя Вера, нет — нет, да и поговаривала об этом.


                Глава 2


Агроновскии принадлежал к такому типу людей, для которых недостаточно было обеспечить себе только биологическое существование. Духовная жизнь для него была не менее важной. Теряя одно за другим духовные ценности, характерные для многих граждан бывшего СССР: веру в "светлое коммунистическое завтра", вера в КПСС, (несмотря ни на какие казусы, с которыми он сталкивался в Магнитогорске), наконец, вера в Советскую власть, он не приобрёл на первых порах новые духовные ценности. Сейчас он стал задумываться над таким понятием, как понятие "Родина". Казалось бы, что тут понимать — и так всё ясно. Родина это место, где родился человек. В известной песне об этом чётко сказано:
               
                "С чего начинается Родина?
                С картинки в твоём букваре
                С хороших и верных товарищей,
                Живущих в соседнем дворе.
                А может она начинается
                С той песни, что пела нам мать,
                С того, что в любых испытаниях
                У нас никому не отнять.
                С чего начинается Родина?
                С заветной скамьи у ворот
                С той самой берёзки, что во поле
                Под ветром, склоняясь, растёт..."

Всё это очень прекрасно и трогательно, но жизнь сложная штука, и не всё так просто, как кажется на первый взгляд. Например, как бы пелась эта песня для человека, родившегося и прожившего детство...в тюрьме? А такого человека Савелий знал. Это был один из его товарищей по работе. Наверно эта песня имела бы несколько иные слова:
               
                "С чего начинается Родина?
                С решётки на вашем окне
                Со строгих и злых надзирателей,
                Снующих по мрачной тюрьме... "
            и т. д.

Безусловно, если человек родился в тюрьме, то в дальнейшем он не будет связывать её с понятием Родина в прекрасном смысле этого слова. Но это является крайним случаем. Если человек родился в данном месте и сформировался здесь как личность, то в этом случае, безусловно, это место на Земле является его Родиной в широком и узком смысле этого слова. Это, конечно, при условии, что формирование личности человека происходило не в отрыве от обычаев, языка, одежды и всей культуры того места на Земле, которое является для него Родиной. ...Савелий пришёл к не очень приятному выводу что сам факт рождения не является основанием, чтобы человек считал место, где он родился своей Родиной. Сам он родился и провёл часть своего детства на Украине. Часть детства, юность и весь период формирования его как личности он провёл в России. На склоне лет значительное время прожил в  Азербайджане.  Если он поедет на свою историческую родину, то станет ли Израиль ему настоящей Родиной? Ответ был ясен: нет — этому не соответствовал его возраст и образ мышления, сформировавшийся в бывшем СССР. Не стали ему родиной ни Украина, ни Азербайджан. Теперь Агроновский ясно понял, что значительной, но далеко не полноценной родиной для него явилась...Россия. Да, эта самая-антисемитская Россия! И ещё он понял, что после распада СССР, когда многие люди разошлись по своим "национальным квартирам", для таких людей, как он, полноценной, настоящей Родины нет и не будет никогда. Общее понятие Родины способствует развитию в народе такого прекрасного чувства, как патриотизм — любовь и преданность к своей стране, к своей земле, к своему народу. В период существования СССР советские люди воспитывались буквально с пелёнок в этом духе. Со словом Родина отожествлялось и имя вождя народа. И. Сталина. Когда — то, в далёком детстве маленький Савелий выучил стихотворение, будучи в старшей группе детсада:


                "Кремлёвские звёзды над нами горят
                Повсюду доходит их свет.
                Хорошая Родина есть у ребят,
                И лучше той Родины нет!
                Мы пляшем, поём и смеёмся сейчас
                Нам радостно жить на земле.
                И всё потому, что о каждом из нас
                Заботится Сталин в кремле!"

         Во время Великой Отечественной войны 1941 — 45 г. советские воины шли в бой, неся в своём: сердце девиз: "За Родину, за Сталина!" Теперь, после распада СССР, многим людям различной национальности, в том числе и русским, (например из Прибалтики или Азербайджана), будет нелегко на своей исторической Родине. Однако все мы — земляне, все плывём в одной "лодке", имя которой — "Земля", и в этом плане человек может и должен жить там, где он полезен: в любой точке земного шара. Если человек нашёл себя, и ему в данном месте хорошо, значит он должен быть доволен. Жизнь показала, что миграции под-лежат не только люда без Родины, но и те, кто её имеют: грузины, русские, армяне, абхазцы и т. д. "Рыба ищет воду, где глубже, а человек — место, где лучше" — гласит пословица. Чем же человек должен особо дорожить, если у него нет такого понятия, как "Родина" в полном смысле этого слова? Савелий пришёл к выводу, что дорожить такой человек должен своей семьёй, близкими родственниками, друзьями и товарищами. Вот те критерии, которыми должен руководствоваться такой человек. Уважение к своей семье, родственникам, друзьям — вот.что может в значительной степени компенсировать отсутствие полноценной Родины. Конечно, если всё это действительно есть. В противном случае такому человеку не позавидуешь! ... А ведь как было всё просто и ясно раньше, когда Савелий был ещё "совет-ским человеком", а не "совком", как пренебрежительно называли теперь иные бывших со-ветских людей! Каик песни пелись о нём — советском человеке! Савелию запомнились пару строк из популярной в своё время песни:

            …"По площадям и улицам столицы
               Идёт простой советский человек!"

         Теперь прежних вождей свергнули со своих пьедесталов. "Вот уже и до Ленина доб-рались" — думал он с горечью. Оказалось, что по исследованиям академика Волкогонова, Ленин был немецкий ставленник, получал от них деньги на революцию в России и т. д. ...Но ведь был же советский народ, который сломал шею гитлеровском}' фашизму! Были трудовые коллективы, для которых коммунистический труд не был утопией, а конкретным делом? Савелий мог себе ответить: Да, были! На Магнитогорском металлургическом комбинате, несмотря на засилье чинуш, функционеров от КПСС, он вплотную сталкивался с такими понятиями, как — то: "Человек человеку друг, товарищ, брат", с товарищеской взаи-мопомощью на работе, шефство в школах и т. д. Всё это были реальности, от которых не спрячешь свою память. А совместные вылазки на природу? Ничто так не сближало людей, как это. Однако такое коммунистическое братание распространялось,  как мог он заметить только вплоть до уровня мастеров печей. Вышестоящее начальство не удостаивало рабочих такой чести, а если удостаивало то только избранных, способствуя таким об-разом возникновению "рабочей аристократии". Всякий раз, осмысливая то, что произошло с его советской Родиной, Савелий давал волю своему воображению, и картины, одна невероятней другой возникали в его мозгу. Ведь существующее развитие событий могло произойти по разным причинам. Одна причина — это перерождение партийно — правительственного аппарата с первых же лет после смерти И Сталина, которые погрузили страну в темноту взяточничества, казнокрадства, непрофессионализма. Другая причина — это откровенный сговор руководства страны с апологетами капитализма Запада, и в первую очередь — США. И приманкой в этой игре оказалась такая необходимая для всех народов ценность, как МИР. На этот раз платой за мир без ракет и ядерных войн оказался.. .развал СССР. Наконец, исходя из последней информации, выплеснутой на страницах газет, журналов, с экранов телевидения, могла быть и третья, более глубокая причина: революция в России и возникновение СССР — ошибочный эксперимент, результат ошибочной теории Маркса, Энгельса, Ленина, который должен был завершиться крахом, и семидесятичеты-рёхлетнее его существование обеспечивалось лишь тем, что страна держалась на КГБ с его ГУЛАГами, психбольницами, травлей и т. д., а не на диктатуре пролетариата, которая была провозглашена сразу же, после революции 1917 года. Почему то сейчас Агроновскому вспомнился анекдот, услышанный
им ещё где — то в 1973 — 75 годах:
         "Приехал на Кавказ россиянин с целью убедиться, что там нет Советской власти,
как ему об этом все говорили. Это правда, что у вас нет Советской власти? — спросил он
у людей.
—Да ты что, с ума сошёл? У нас есть Советская власть и даже  есть  улицы  под     на-званием       "Советская",  "Коммунистическая" и т. д. А, кстати, скажи нам, что это за
ботинки ты носишь? Какой фабрики?
—Ленинградской фабрики Скороход.
—Постой-постой, это что, есть такой город? Что — то мы такого города не знаем. И тут один из них вспомнил:
—А, Санкт — Петербург! Этот город мы знаем. Там когда -то произошла какая — то зава-рушка!"
...     Этот анекдот "прямо как в воду глядел" будущими событиям. Оказывается анекдоты явились во многом пророческими. Кто — то ведь их сочинял! Не могли же они появиться са-ми по себе! А может быть имеется единый центр по сочинению анекдотов? Ведь это отличное идеологическое оружие, чтобы "взорвать" страну изнутри! Ведь были анекдоты и о Хрущеве, и о Брежневе, и о Горбачёве, а после смерти Сталина — и о нём! Но во время правления "великого вождя и отца советского народа" такие анекдоты в народ не просачивались, и горе было тому, кто их, упаси бог, произносил! О печально известной за последние годы роли КГБ в жизни общества теперешняя печать сообщала довольно часто. Как верный пёс у своего хозяина — партийно — государственной верхушки — она чётко улавливала малейшее дуновение крамольных мыслей людей. Только теперь во всём своём значении дошёл до сознания Агроновского случай, происшедший с ним в армии. ...Когда он поднимался по лестнице своей казармы его окликнул офицер в звании майора, без знаков отличия рода войск:
 —Здравствуй, Савелий, как дела?
—Ничего, нормально, а откуда вы меня знаете, товарищ майор?
—-Мы ведь земляки! Ты ведь из Днепропетровска родом?
—Да, я там родился.
— Зайди ко мне. Есть разговор.
Агроновский недоумевал: откуда мог его знать этот незнакомый ему офицер? Между тем они вошли в кабинет этого майора.
—Садись, Савелий. Ну как идет служба?
—Да вроде неплохо.
 —А в отпуск домой тянет?
—Конечно, тянет, но я скоро демобилизуюсь.
—Ты здесь служишь радиотелеграфистом, так ведь?
—Да, а что?
--- Меня интересует один вопрос: ты зарубежные станции слушаешь?
Теперь Савелий понял, кто перед ним: это был офицер из СМЕРШа, (армейский филиал КГБ, расшифровывался так: "смерть шпионам!").
—Нет, что вы! (Савелий не на шутку испугался — ведь иногда он слушал по радиостанции музыку).
—Смотри,  зарубежную информацию слушать запрещено.
—Вас сколько здесь радистов?
—Трое.
—Ну иди, зови других. Только чтоб заходили по одному.
       Теперь у майора не осталось и следа от той фамильярности, с которой   он   начал   раз-говор.   Эта   встреча   запомнилась Агроновскому на всю жизнь. Ведь ему было тогда 21 год, и он только ещё начинал жить.
...КГБ пронизывал всё общество насквозь своими невидимыми щупальцами. Теперь, когда после этого случая с ним в армии прошло около сорока лет, его "занесло" воображение, и он подумал, что на него возможно было у них досье и на Магнитогорском металлургическом комбинате., где он порой допускал резкие выпады против начальства, и вообще все его разговоры, которые не свидетельствовали о его "лояльности" к властям. Вывод отсюда для него был сделан один: Я очень легко отделался! Особенно когда отдал секретарю партбюро свою статью. Хорошо, что Иван Кубасов её основательно "причесал", выбросив слишком резкие выпады! Правда Агроновский не был ни диссидентом, ни забастовщиком, ни, тем более, "агентом ЦРУ". Он всего лишь был в Магнитогорске "дерзким, длинноязыким работягой", критикующим начальство "направо и налево". Его миновал ГУЛАГ, "психушка" и т. д. И всё же теперь он понял, что полностью свободным он не был никогда. Если для одних "неблагонадёжных" людей существовал ГУЛАГ внутри страны, то для всех остальных был "ГУЛАГ" внешний — вся страна. К такому печальному выводу теперь он пришёл.


               



                Глава 3

С того самого момента, когда Савелий узнал, что он — еврей, а это произошло осенью 1941 года в Сталинграде, он никогда и нигде не чувствовал себя полноценным человеком. Одно дело, когда человек сформировался как личность в определённой среде: нации, народности и т.д. В этом случае он мог возмущаться, попав в среду, игнорирующую его как личность. До осени 1941 года он этого не знал. Осенью этого года на одной из улиц Северного городка Сталинграда его сильно побили подростки только за то, что он был евреем. Ему было в то время 8,5 лет. Избитый, он пошел домой, поливая кровью лестницу. Тогда Савелий не воз-мущался, и это было самым страшным. Человеку говорят, что быть евреем плохо, и он этому поверил! Маленький человек не мог возмутиться — ведь у него ещё не было биографии! К этому времени он окончил только один "университет": советский детсад, в котором все были равны. К его несчастью, внешность не могла скрыть его еврейское происхождение: нос типичного еврея с горбинкой, большие карие глаза — всё то, что привязывало его к представителям этого народа. Кроме того, он прошёл обрезание — удаление крайней плоти полового органа, принятое у евреев и мусульман. Это доставило ему немало не-приятностей в последующей жизни: на медкомиссиях, на работе, где он мылся в общей ду-шевой. Эти его отличия всегда давали себя знать. Наконец, очень важным фактором его за-комплексованного характера стало его имя. Ведь при рождении его назвали Соломоном. Он вспоминал свою жизнь в Сталинграде, Златоусте, Верхнем Уфалее, где жил с родителями в эвакуации — везде ему пришлось переносить издевательства от подростков, а порой и от взрослых по поводу его внешности и имени. В 1951 году после драки с откровенным анти-семитом, которому Савелий преподнёс достойный "урок", он обратился к своему командиру роты с просьбой помочь... изменить имя. Командир роты ему ответил: "Здесь, в части назови себя тем именем, каким ты хочешь — никто не будет копаться в этом, однако после службы тебе придётся всё это узаконить". И тогда исчез Соломон. Вместо него появился...Савелий, и не просто Савелий, а Савелий Михайлович, вместо Соломона Морду-хейевича. Так и прослужил он все три года с этим именем и отчеством. По окончании службы и приезду домой, перед ним встала задача: как быть дальше? Нужно было узаконить своё новое имя и отчество. Теперь он поставил перед своими родителями вопрос ребром: "Вы мне испортили 18 лет жизни, назвав еврейским именем и уехав жить к явным антисе-митам. В армии я изменил своё имя и отчество и теперь хочу это узаконить. Вы должны мне помочь это сделать, иначе я... откажусь от вас — жить с прежним именем у меня уже нет сил". Отец Савелия пошёл с ним в горисполком, и вот, что ему там ответили: Во первых, вы сами измените своё имя Мордухей на Михаил. Затем уже можете изменить имя сына, но учтите, что если будет хоть одно письмо от русского человека, не согласного с тем, чтобы ваш сын носил его имя, никто вам это не разрешит сделать.. .Тогда они с отцом ушли ни с чем. Посоветовавшись, родители решили сходить в военкомат, где нужно было получить справку для получения
паспорта Работник   военкомата   оказался   покладистым
человеком, (возможно он был евреем?):
—Дайте его служебную книжку. Так...Савелий, говорите, по-еврейски Соломон? Вот пожа-луйста.
—А отчество можно?
—Всё можно. Дописал Михайлович вместо
    Мордухейевич.
—Всё. Счастливо вам!
Родители не знали как благодарить этого человека. Получив такой документ, Савелий те-перь узаконил своё имя и отчество. Паспорт он получил на основании своей служебной книжки и этого документа. Также он получил и военный билет. Вышло как в той шутливой песенке, которую пел ему в детстве отец:

               


                "Крещёный"
 
                "Был я маленький мальчишка
                С мальчуганами играл
                Без рубашка, без штанишка
                Малый, малый, малый, мал.
                А когда стал подрастать,
                Батька в школу мне отдать,
                Чтобы малый, малый, мал
                Русский грамота узнал.
                Был один купец богатый
                Много денги предлагал,
                Чтобы русским я крестился,
                Николаюшком назвал.
                И теперь совсем я русский,
                Только морда не така:
                Глаза узки, нос широкий,
                Морда толста, ног крива."

Теперь Савелий мог громко здороваться и произносить вслух своё имя, не краснея. Но ока-залось, что неприятности с его именем не окончились. После службы в армии он продолжил учёбу в техникуме, и перед окончанием его староста группы ему сказал при всех:
-Оказывается, что ты скрываешься "под маской крокодила". Мне поручили заполнять ди-пломы на основе аттестатов об окончания  семилетней  школы.   В   твоём  аттестате  ты  не Савелий Михайлович, а Соломон Мордухейевич! Все с нескрываемой насмешкой уставились на него. Хорошо, я разберусь — ответил он.
Агроновский зашёл к директору техникума. Тот ему сказал следующее:"В 1954 году, после дела с врачами мне дали сверху команду: всех евреев из техникума отчислить. Однако я это не сделал и, как видишь, примял тебя для продолжения учёбы. Мне пришлось много пере-жить — у меня в те дни виски поседели. Мне понятно, что ты в армии стал Савелий, вместо Соломона, или мог бы стать Петей вместо Пинхаса, но приведи в соответствие свои доку-менты. В аттестате о неполном среднем образовании у тебя написано Соломон Михайлович, а в паспорте — Савелий Михайлович."
... Агроновский отправил свой злополучный аттестат в город Златоуст, в ту самую мужскую неполно — среднюю школу номер 26, на имя её директора. В своём письме он написал: "Прошу привести в соответствие с паспортом аттестат об окончании школы номер 26, так как в моём паспорте значится Савелий, а в аттестате — Соломон". Директор школы, помнившая его как хорошего ученика, а его мать как активистку родительского комитета, удов-летворила его просьбу. В скором времени он получил этот аттестат, в котором было за-чёркнуто прежнее имя и сверху написано новое. К этому была приложена печать с подписью директора школы и словами: "исправленному верить". ... Шли годы. Вся последующая жизнь Агроновского была "сплошным разгибанием", освобождением от "комплекса неполно-ценности". Ведь человек не может жить среди людей, не общаясь с ними. "Свято место пусто не бывает." Более того, уже общаясь с людьми в мире взрослых, ему пришлось слышать об евреях массу нелестных отзывов: хитрые, жадные, коварные, трусливые и т. д. Всё это отражалось и в анекдотах. О, эти анекдоты! Они настолько вошли в жизнь любой компании, любого застолья, что их выдавали даже ...сами евреи, в том числе и Савелий. В анекдотах высмеивалось всё, что было присуще людям многих национальностей, а не только евреям, но которые приписывались только им. Крепко досталось и характерным особенностям еврейского языка, особенно языка "идиш." Грассирующее, или как его здесь называли, "картавое" "Р" стало "притчей во языцех" везде и всюду. Уже работая в доменном цехе, Савелий слышал такую побасёнку в стихах:
                "На одной из станций
                К нам пришёл повстанцем
                Из "местечка" ближнего еврей
                Был он хилым, слабым,
                Писарем при штабе
                Не хватало в штабе писарей.
                Раз еврей — так писарь.
                Почерк, словно бисер
                Он всегда
                С родным акцентом говорил:
                "В пеГвой же атаке
                Покажу я таки,
                то такое — ФишеГ  Гафаил!"               

           Здесь вместо русского "Р", он говорил "Г." Живуч был антисемитизм во всех его проявлениях и во всех слоях общества. Это оказалось грустным и неоспоримым фактом.
Мало того, многие евреи бывшего СССР в какой — то мере...сами  были  антисемитами и  в  душе  очень  завидовали  русским — как представителям титульной нации. В народе
даже ходил такой анекдот:
"Один еврей поймал золотую рыбку. Взмолилась рыбка:
"Отпусти меня на волю. За это проси, что хочешь!"
Задумался еврей: "Что мне просить? Машина у меня есть,
дача  есть,   должность  от личная.. .Хорошо   бы  теперь  для
полного счастья .. .стать русским."
— Сделай меня русским! — попросил он золотую
    рыбку.
— Пусть будет по — твоему - сказала она и уплыла. Повернулся еврей и видит — машина его исчезла. Пришёл домой — жена плачет: "Дачу отобрали!" Придя на работу, он узнал, что его понизили в должности. Дома вечером он открыл ящик письменного стола и не нашёл там   сберегательную   книжку   с   внушительным   денежным счётом. Вместо неё он увидел там красную книжицу, на которой    было    написано:    "Ударник   коммунистического тру-да".
       Действительно, получается как в поговорке: "Если 1000 человек покажут на тебя пальцем, говоря, что ты рыжий — начнёшь поневоле искать у себя рыжий волос". И всё же в жизни Агроновский видел, что отношение к евреям в анекдотах часто несправедливое, и что евреи, как и все народы весьма разные люди. Увы, к такому выводу он пришёл далеко не сразу.
...После Великой Отечественной .войны 1941 — 45 годов Савелий сделал вырезку из какого — то журнала, (по всей вероятности журнал назывался "Огонёк"). Там указывалось, что по количеству военных наград евреи занимают четвёртое место — после белорусов, а ведь евреев было намного меньше в России, чем других наций! У самого Савелия два родных дяди погибли в этой кровавой войне. Один дядя -Израиль пропал без вести под Сталингра-дом. А ведь он был ещё и участник войны СССР с Финляндией. Другой — Акива вступил доб-ровольно в коммунистический батальон, наскоро сформированный в городе Днепропетров-ске. Будучи сразу же после окончания войны в этом городе Савелий узнал страшную правду: все бойцы этого батальона были схвачены немцами и после мучений расстреляны. Так Савелию рассказывали соседи со двора, где они жили до войны. Третий родной его дядя — Григорий, (Гирша) ушёл служить в армию в конце войны. Он возвратился живым уже с Дальнего Востока, после победы над Японией.
...Савелий вспомнил, как в далёком детстве дядя Израиль, гуляя с маленьким Соломоном по городу, привёл его покататься на карусели. При этом он просил Соломона звать его по имени — дядя "Володя". Зачем? — тогда ещё маленький Соломон не мог понять.
...Всю свою последующую жизнь он пытался теперь строить под своё ...новое имя, которое, как ему казалось, звало его в другой мир: выбрал профессию металлурга, как и его отец, с гордостью и увлечением осваивая эту "русскую" профессию, занимался боксом и даже пы-тался пить водку, как это делали русские — стаканами. Что из этого вышло, показала жизнь. Как раз для водки он был меньше всего приспособлен: то, что сходило с рук другим, ему не прощалось. Пить он совершенно не мог, особенно в молодости. Возможно это было и к лучшему. Алкоголизм ему не угрожал. Теперь Савелий внимательно и упорно начал собирать всю информацию, касающуюся евреев вообще и государства Израиль в частности. Однако информация об этом была весьма скудная и, как правило, сводилась только к критике государства Израиль, характеризуя его как "сионистское" — в смысле "захватническое".

               

                Глава 4


                У Веры было две сестры и один брат. Она была младшей сестрой, а самым младшим был её брат Виктор. Сестры и брат были очень дружными между собой. Родители:, особенно мать отдали своим детям много сил и любви, но и дети платили им тем же. Стар-шая дочь — Лиза, выйдя замуж за Моисея, вернувшегося с фронта кавалером ордена Славы, уехала с ним по месту его нового назначения — В Германию. Средняя дочь — Нора тоже не засиделась в девках, выйдя замуж   за   педагога   по   физподготовке   своего   института, азербайджанца по национальности. Когда старшие сестры вышли замуж, дома долгое время жили младшая сестра и брат. Теперь через много лет они пронесли любовь и ува-жение друг к другу. Вера каждый вечер перед сном должна была побеседовать со своей средней сестрой. Это у неё стало привычкой. Младший брат сестёр — Виктор, несмотря на свою занятость, (он работал в органах МВД), тоже регулярно звонил своим сестрам, беспокоясь о них, интересуясь их жизнью. Вера знала -все дни рождения не только своих сестёр и брата, но и членов их семей. Теперь она присутствовала на всех застольях уже не одна, а со своим мужем. Нора регулярно отмечала не только свои семейные даты, но и азербайджанский праздник — "Новруз Байрам," (азербайджанский Новый год). Во время застольев Савелий впервые наблюдал пышные кавказские тосты. Тамадой был нередко муж Норы — Чингиз, который не обходил при этом азербайджанские традиции и обычаи. Произнося тосты по-русски, он часто вставлял в них азербайджанские слова, Чингиз очень гордился своей национальностью и тем, что у него дружное, большое родственное окружение, имея в виду родственников не только со своей стороны, но и со стороны Веры. Пили за всех разом и за каждого в отдельности, согласно кавказским обычаям. Здесь Савелий увидел впервые прекрасные "кавказские столы", главной "изюминкой" которых являлся плов, приготовленный по-азербайджански. У Чингиза в Баку жила мать и сестра. Другая сестра жила в Москве, выйдя замуж за русского. Застолья, как правило проходили в кругу не только родственников, но и сотрудников, друзей. Чингиз свято хранил память о своём отце — Ахмеде — Али Алиеве.
...Полковник Красной армии, Алиев был человеком очень и очень нелёгкой судьбы. Окончив военную академию, он защищал советскую власть в борьбе с басмачами, участвовал в войне с Финляндией, где был ранен. Во время войны с фашистской Германией Алиев коман-довал дивизией, воевавшей в Крыму. Этой дивизии, одной из первых пришлось принять на себя удары вооружённых до зубов гитлеровцев. В Крыму он попал в плен, бежал, воевал в партизанском отряде, который дислоцировался в Салынских скалах. Здесь Алиев был начальником штаба отряда. В одной из вылазок, в которой он участвовал, Алиев снова попал в плен — его выдал предатель. Пройдя все муки ада фашистских концлагерей, Алиев был в 1945 году освобождён Красной армией. Вначале, как и все освобождённые военнопленные, он был лишён всех наград и воинского звания, но затем, после проверки, награды и звание ему восстановили. Однако в партии его не восстановили, и только после смерти Сталина он был полностью реабилитирован. Но подорванное здоровье от многочисленных физических и моральных нагрузок не прошло ему даром: в 1956 году он умер. Теперь его сын, Чингиз по крупицам собирал материалы о своём отце, о его боевом пути, чтобы ему воздали достойную память. Он связывался с сослуживцами отца, ведя с ними переписку, участвовал при памятных встречах, использовал мемуары известных военачальников, в том числе и воспоминания генерала Батова, но руководство республики должного внимания к этому не проявило. ...Савелия настолько поразила и взволновала судьба отца Чингиза, что он решил написать о нём поэму. Пришлось проделать большую работу: использовать дневники Ахмеда — Али Алиева, мемуарную литературу, даже карту СССР. Однако закончить поэму Савелию удалось значительно позднее, уже живя в Израиле. Нора к этому времени была больна сахарным диабетом, и Вера очень переживала за неё. Старалась, чем могла, ей помогать: делала ей уколы, как медсестра, поддерживала её морально.

                Глава 5


                Наконец, начал готовиться к переезду в Израиль родной брат Веры — Виктор. Он только недавно вышел на пенсию в звании подполковника. Казалось бы, теперь ему можно было спокойно жить в кругу своей семьи! Однако вышло всё по — иному. Его дочь, будучи замужем, уехала с мужем в Израиль, где не сложилась у неё семья. Жили они там с родителями мужа, и вот теперь ей пришлось покинуть этот дом. Ей пришлось жить то у одних родственников, то у других. А ведь в Баку она училась в институте на инженера — ар-хитектора! Теперь она забросила учёбу, не помышляя об этом. Успешно освоив иврит, она начала работать в одном из кафе города Натании. Каким родителям не будет больно за свою дочь? Она ведь была у них единственной дочерью, и вот такие неприятности! Сейчас она звала их в Израиль, забрасывала письмами. Однажды она приехала по гостевой визе в Баку. После её отъезда Виктор с женой начали готовиться к переезду в Израиль осно-вательно. В Баку он имел неплохую квартиру, машину, гараж. Но теперь всё это его уже не могло удержать. Ведь речь шла о судьбе его дочери! Последнее время он себя неважно чувствовал: болело сердце. Приходилось пользоваться довольно часто нитроглицерином. Продав своё жильё, часть вещей отправил багажом. Перед отъездом конечно был про-щальный стол. В беседе с Савелием Виктор объяснил причину своего отъезда: Я еду во — первых, потому, что в Баку уже не будет прежней жизни. Посмотри, кто теперь живёт здесь? Одни "еразы,"(ереванские азербайджанцы). А во — вторых, из — за дочери.
...Но и в этот раз у Савелия не появилось желание последовать его примеру. А между тем, Вера, после отъезда Виктора всё чаще и чаще начала болеть. Усилились ночные боли в сердце, да и днём боли отпускали её всё реже и реже. Савелий, научившись делать уколы, сам выполнял эту процедуру. 10 уколов никотиновой кислоты облегчили её состояние, но не надолго. Конечно она в последнее время очень много переживала. Ведь её сестра, Нора недавно перенесла инфаркт, будучи больной сахарным диабетом. Из Израиля, шли письма от мужа старшей сестры — Лизы, которая тоже была больна диабетом. Этой же болезни был подвержен и брат — Виктор. Заболевание сахарным диабетом было у них наследственным — по матери, которая по этой причине рано умерла: в возрасте 61 год. Вера с болью в душе видела, как Виктор мучился, глотая нитроглицерин, который ему помогал всё меньше и меньше. Гипертоническая болезнь в сочетании с сахарным диабетом подрывали его здоровье. После отъезда Виктора с семьёй Вера вся извелась, особенно тогда, когда она узнала, что Виктору в Израиле предстоит операция по пересадке сосудов сердца. И вот, наконец, пришла весть, что операция прошла успешно. Придя с работы домой, Савелий застал Веру плачущей: -Савелий, Виктору уже сделали операцию! ...С этого момента Вера начала рваться в Израиль. Чувствовалось, что никакие силы теперь её здесь не удержат. Снова и снова Савелий начал взвешивать все "за" и "против" отъезда в Израиль. Одно за другим, стали происходить события, подтолкнувшие его к принятию решения выехать в Израиль. На работе он внезапно узнал, что его обошли в зарплате. И дело было не столько в деньгах, сколько в отношении к нему руководства. Сравнивая свою зарплату с зарплатой других рабочих, он выяснил в бухгалтерии причину того, что она оказалась ощутимо меньше. Ему объяснили причину этого. Последние полгода был введен коэффициент за выезд на объект. Все молодые ребята его получили, но Агроновского почему — то обошли. Возмущению его не было предела. Все разводили руками, "отфутболивали" его то к начальнику отдела кадров, то к начальнику КИПа, но деньги ему конечно не вернули. А ведь ему приходилось довольно часто ездить на объект "своим ходом". Было очень обидно. Он теперь понимал, что работа в КИПе не принесла ему ни уважения, ни здоровья, ни да-же...справедливой зарплаты! В любое время его могли сократить, а ведь на пенсию, которую он получал с женой, жить было бы очень тяжело. Когда началась всеобщая приватизация жилья, сомнения относительно выезда у него исчезли. Поняв, что можно продать свою однокомнатную квартиру, Савелий с Верой приняли решение: нужно ехать в Израиль. Правда был ещё один вариант: выехать в Россию, но, поразмыслив, Савелий тут же его отвергнул. Конечно главной причиной была Вера и её родственники, потянувшиеся в Израиль. Другим фактором явился антисемитизм в России, усилившийся в последнее время. Во многих городах России, в том числе и в его родной Челябинской области появились различные общества, партии типа "Память", РНЕ, (Российское национальное единство), и т. д. Все они настраивали простых людей России на ...противостояние  с  евреями,   обвиняя  последних  во  всех грехах. Агроновскому — потомственному металлургу, отработавшему в чёрной и цветной металлургии 25 лет, чья трудовая книжка была заполнена только такими названиями профессий как "горновой", "машинист вагон — весов", "плавиль-щик", "литейщик", "вальцовщик" — было особенно тяжело на душе от этого. На этот раз он себе сказал: "Уезжать необходимо не потому что где — то лучше, а потому что здесь уже жить невозможно". Теперь они с Верой начали готовиться к отъезду.


                Глава 6


                Между тем, Вера очень хотела, чтобы её отъезд совпал с отъездом средней се-стры, Норы с семьёй. И вот тут оказалось, что это не так просто. Казалось бы, всё этой семье благоприятствовало: старшие будут получать в Израиле пособие по старости и первое время окажут помощь молодым, а молодые в дальнейшем станут надёжной опо-рой для родителей. Когда сын Норы, Эльчин начал оформлять документы, то первым камнем преткновения стал его отец, Чингиз. По закону он должен был дать письменное разрешение на выезд сына. Свой отказ Чингиз мотивировал одним доводом: "Азербайджан — это наша Родина. Я сам не собираюсь никуда ехать и сына не отпущу. Вот когда я умру, тогда пожалуйста, езжай!" Создалась типичная ситуация, характерная для многих смешанных семей. Нора и её сын со своею семьёй теперь очень захотели ехать а Израиль. А ведь жена Эльчина была азербайджанка! Однако трудности, которые они переживали последнее время, заставили их пересмотреть свои взгляды на отъезд. Эльчин — архитектор по специальности, часто оставался без работы и, даже имея работу, по несколько месяцев не получал зарплату. Нора очень переживала, видя как мучается её сын со своей семьёй — у Эльчина было двое маленьких детей. Вера ещё более стала переживать, видя, как страдает её сестра. ...Теперь у них застолья стали редким явлением, да и такого роскошного разнообразия кушаний с кавказским размахом уже конечно не было. Савелий за одним из таких застолий попытался выяснить позицию Чингиза, предварительно поделившись с ним о причинах своего отъезда. Чингиз ответил ему:
—Я тебя, Савелий, понимаю. Возможно для тебя не имеет значение, где жить — ты ведь сам говоришь, что ни в одной республике после развала страны не чувствуешь своих родных корней. Но я — азербайджанец. Это моя Родина. Здесь лежит в могиле мой отец.
—Но твоя жена — еврейка! Её близкие все будут жить в Израиле. Кроме того, Нора
    очень  больна, а в Баку, как ты сам убедился,   лечения   практически  нет.   Даже   
    за    видимость
    лечения   нужно   платить   большие   деньги.   Так   можно   и умереть! Ответ
    Чингиза  был лаконичен:
—Ну что ж, умрёт на своей Родине! Говоря это, он высказал Савелию своё
    недовольство  Верой:
—Вера очень плохо влияет на Нору, настраивая её против меня. Пусть она это
    прекратит!
—Я тебя понимаю, Эльчин. То, что тебе больно расставаться со своей Родиной —
    это  конечно делает тебе честь, и в этом я тебе завидую по — хорошему. Ведь
   иметь  настоящую Родину— это прекрасно. Но бывает так, что Родину приходится
   покидать. Возможно на время, а возможно и навсегда.
...И всё же Савелий тоже считал, что вопрос принятия решений в связи с отъездом в Израиль — дело семейное, и вечером побеседовал с женой. Чингиз как-то спросил его: —Слушай, Савелий, все как-то связаны со своими детьми. А почему у тебя нет связи
   со  своими? Ты никогда об этом не говорил.
—Во — первых, Чингиз, у нас, в России не так, как  на Кавказе. Очень часто, развод
    с  женой совпадает с разводом с детьми. Во — вторых, нередко бывает так: дети
    живут  рядом, но связь с ними или весьма слабая, или её вовсе нет.
... Своих внуков Чингиз очень любил, и они нередко по нескольку дней были у него, не слезая с его больших и сильных рук, (он был в молодости боксёром). Красивые, смышлё-ные дети привлекали внимание многих. Их очень любила и Вера. ...И всё же дать согласие на отъезд сына в Израиль Чингизу пришлось. В городе начались облавы за мужчинами при-зывного возраста. Брали их в армию, уже не считаясь — есть у них дети, или нет. На этот раз Эльчин говорил с отцом более решительно: "Ну хорошо, меня возьму в Карабах, и я там запросто могу погибнуть. Кто будет кормить моих малышей?" И тогда Чингиз дал ему согла-сие на отъезд. Сам же он ехать не собирался. Для Норы это были тяжелейшие дни. Мало того, что уезжала её последняя любимая сестра. Должен был уехать в Израиль и сын с семьёй. А Савелий, между тем, горячо взялся за подготовку к отъезду. Поступил учиться на курсы по изучению иврита. По совету одного из соучеников по курсам Агроновский сделал себе творческую биографию на английском языке за подписью начальника УЗМН. Это ему обошлось в немалую сумму. Начал подыскивать клиента, который бы купил у них квар-тиру. И такой клиент нашёлся. Это был заместитель директора завода по производству холодильников. Договорились с ним о продаже за 3000 долларов. Это, по тому времени бы-ла нормальная цена при продаже однокомнатной квартиры. Ведь кроме того, клиент должен был сам всё оформить: и приватизацию, и куплю — продаж}'. В течение двух — трёх недель приватизация и купля — продажа квартиры были оформлены. Всю работу по оформлению выполнил инженер ЖЭУ, (жилищно — эксплотационное управление), который теперь стал выполнять и функции маклера. Кстати здесь им нашли и покупателя. Несколько раз этот маклер возил Веру и Савелия, чтобы они подписали документы, и, наконец, квартира Веры, не успев стать её собственностью, юридически перешла в руки нового хозяина. Однако устно договорились, что Вера и Савелий могут продолжать жить в ней, пока не оформят выезд. Началось оформление их выезда в ОВИРе. К этому времени они получили въездную визу в Израиль. В ОВИРе Савелий начал оформлять анкету на себя и жену. И здесь оказалось, что надо было заполнить графу с такими наименованиями: "Меняли ли вы имя, отчество, фамилию? Если — да, то укажите дату и причину этого". Савелий аккуратно и подробно ответил не все вопросы анкеты, в том числе и на этот вопрос. Теперь перед ним возникла трудность: необходимо было предоставить в ОВИР свидетельства о рождении супругов. Если со свидетельством Веры не было особых трудностей — только пришлось заплатить в ЗАГСе хорошую сумму для получения копии, то у Савелия всё было сложнее. Ему пришлось отправить запрос и в город Днепропетровск, где он родился, и даже в Волгоград, (бывший Сталинград), где его семья какой — то период жила в эвакуации. Теперь Савелий отчётливо представил себе картину эволюции его свидетельств о рождении.
...1932 год. Август. В городе Днепропетровске, на Украине в еврейской семье родился мальчик, которого назвали Соломоном, и сделали ему, согласно еврейскому религиозному обряду, обрезание. В это время отец новорождённого Соломона был на службе в армии. Мать, в сопровождении своей тётки, пошла в городской ЗАГС. И вот в ЗАГСе произошёл такой разговор. Служащая ЗАГСа спросила мать:
—Как вы назвали мальчика?
—Саликом.
Служащая так и записала.
—Какое имя и отчество отца?
— Матвей Григорьевич.
Дело было в том, что документов отца не было, и мать назвала имя и отчество отца так, как его называли здесь окружающие люди. Настоящее еврейское имя и отчество отца она да-же не знала, А ведь его звали так: "Мордухей — Гецель Елиюкимович". Новорождённого нарекли: "Салик Матвеевич".
—А как имя и отчество мамы? — спросила служащая.
— Таня Хаимовна.
        И хотя мать звали "Тайба -Лея Хаимовна", в запись внесли: "Таня Хаимовна".
          ...В ноябре 1941 года, когда эвакуированным из Днепропетровска потребовались до-кументы на детей, обнаружилось, что у Салика нет свидетельства о рождении. То ли их впопыхах забыли, то ли потеряли где — то. И тогда родители, взяв с собой Салика, которому пошёл девятый год, отправились с ним в ЗАГС. Здесь уже сидела грамотная служащая, которая и записала согласно паспортам имена и отчества родителей. А вот день рождения Соломона записали со   слов   матери,   которая,   как   впоследствии   выяснилось, ошиб-лась, назвав день его рождения — 20 августа,  хотя фактически   он   родился   18   августа.   Факт   конечно   не значительный, но Савелий все последующие годы отмечал дни своего рождения не 18, а именно 20 августа. Теперь у него было два дня рождения. В свидетельстве о рождении, присланном   из   Днепропетровска,   —   18   августа,   а   из Сталинграда — 20 августа.  Свидетельство о рождении из Магнитогорска он искать не стал. Обе полученных копии свидетельства     о     рождении     не     соответствовали     его паспортным   данным.   Ведь   в   паспорте   было:    Савелий Михайлович.    В    копии    свидетельства,    полученного    из Сталинграда, не было указано место рождения. В ОВИРе у него потребовали подробно описать причину замены имени и отчества.   После   всего   этого   ему  пришлось  уволиться   с работы, чтобы получить справку об увольнении для ОВИРа. Сдал    военный    билет    в     военкомат,     где     его    тоже "промурыжили": то не было справки из ЖЭУ, то не было военкома. При выписке тоже было непросто. Все, начиная с паспортистки, вымогали у него деньги. Наконец, взяв все справки, Савелий сдал их в ОВИР. Через два месяца прибыло разрешение на выезд.  Им выдали загранпаспорта.   Теперь нужно  было получить причитающуюся  ему пенсию за  б месяцев вперёд. И здесь произошла неприятность. Никем не информированный, он не снял копии с за-гранпаспортов, а сдал подлинники в собес, где испортили фото на паспорте его жены, не дав просохнуть печати. Савелий, взяв паспорт в собесе, не обратил внимание.  Узнал он об этом только в ОВИРе,   когда   служащая   указала   на   испачканное   фото паспорта жены:
—А это что такое? Уберите этот паспорт. Он не пойдёт.
Вера, сидевшая рядом, очень   разволновалась. Тогда Савелий сказал:
—Бывает, что человек умирает, оставляя свой паспорт новый, чистый, не замаранный,
   а  тут умер паспорт. Человек что,тоже должен умереть? Давайте его заменим.
— Возьмите    объяснение    в    собесе,    тогда    что-нибудь придумаем.
     Пришлось ему снова идти в собес. Правда инспектор собеса исправил свою ошибку, и Савелию выдали объяснительную справку,   в   которой   служащий   извинился   за   слу-чайное недоразумение.   Вере   заменили   испорченный   паспорт   и выдали справку, под-тверждающую его замену. Отсутствие информации создавало много трудностей. Ведь в ин-струкциях, вывешенных у входа в ОВИР, в консульстве, многое не указывалось, да и представитель Сохнута, который обязан был дать эту информацию, попросту "умыл ру-ки". Оказалось, что кроме справки об увольнении с производства, которую взял Агроновский, нужно было ещё взять справку об отсутствии задолжности.   Пришлось  снова  идти  на   свою работ)' за этой справкой. Создавалось впечатление, что во всех     учреждениях     действовала     специальная     система дезинформации,    в   задачу   которой   входило    обеспечить условия для вымогания денег у отъезжающих людей. Ведь то, что происходило с Савелием, практически не миновало всех, кто уезжал в Израиль. Агроновский не скупился на деньги, которые у него стали появляться после того, как он приступил к распродаже имущества. Причин к распродаже имущества было  несколько.   Одна  —  это  то,   что   многие   вещи  не представляли особой ценности. Между тем в Израиле они должны   были   получить   определённую   сумму   денег   "за безбагажность и отсутствие электротоваров". Другая причина заключалась в том, что гарантия получения своего багажа в целости была весьма сомнительна. Из Израиля было получено письмо от Виктора, в котором он писал о пропаже части его багажа,  а небольшая компенсация конечно не  возместила потери. Савелий с Верой ограничились только теми вещами, которые входили в багаж,  взятый с собой, исходя из  40 килограмм на одного, человека. При распродаже вещей тоже пришлось   немало   поволноваться.   Ведь   покупатели  —   в основном азербайджанцы,  понимая,  что  люди вынуждены обязательно избавиться от вещей, давали за них низкую цену, и это было больно. Одна соседка сказала Вере: "Мы ведь бедные — беженцы, вы должны нас жалеть!" А эта "бедная беженка"   купила   в   доме,   где   жили   Вера   с   Са-велием, трёхкомнатную квартиру и собиралась покупать ещё одну, смежную   с   ней.   Муж   её   —   крупный   делец,   владелец нескольких   комиссионных   магазинов   питался   только   в ресторанах.   Так  вот она  — "бедная  беженка",   а Вера с Савелием, едущие в другую страну — "богачи"(!).
Как бы то ни было, но все документы были оформлены вплоть до получения справки о захоронении родителей с приложенной к ней фотографией могил и памятниками. ...Эти дни Савелий потом вспоминал как кошмарный сон. Мотался по учреждениям, выстаивал в оче-редях, которые приходилось занимать очень рано, попутно рыскал в поисках продуктов и т. д. Домой возвращался чуть живой. Однажды, уже будучи в метро, почувствовал, что теряет сознание. Тут же прислонился к стенке, затем опустился на пол. Еле — еле пришёл в себя. А ведь в дипломате у него были документы, в том числе и загранпаспорта! Дома прилёг на диван и отключился. Покупатель квартиры не дал им дожить спокойно: прислал бригаду рабочих, которые несколько дней делали сейфовую дверь. В течение этого времени дверь днём и ночью ...не закрывалась на ключ. Затем хозяин привёз новую мебель в разобранном виде, которая так и стояла в комнате, загромождая проходы, пока они с Верой не уехали. Пристально рассматривая на карте государство Израиль, такое малень-кое, что даже название на нём не умещалось, Савелий говорил Вере, шутя: "Пожалуй, если все евреи мира соберутся здесь, то им придётся жить один на другом — ведь государство не резиновое!" Закончив оформление документов и получив подтверждение в израильском консульстве, он заказал в Сохнуте два билета на самолёт рейсом "Баку — Тель-Авив". Во всех учреждениях Агроновский отдал столько денег, что вся его шестимесячная пенсия "проскользнула мимо кармана". А если бы он не давал денег, всё бы у них с Верой осложни-лось ещё больше. Даже на почте, где он получил пенсию, с него тоже содрали довольно приличную сумму. Иначе — задержка с выплатой и выплата денег в таких купюрах, которые практически никому не были нужны. ...Уходя из дома, Савелий просил соседку, чтобы она по возможности сидела с Верой — опасался, что с ней в его отсутствие может случиться при-ступ. Удивительно, что Савелию хватило сил оформить вывоз своих музыкальных инстру-ментов:    гитары    и    балалайки,    для    чего    тоже потребовались деньги. Конечно многого он не знал, ввиду ложной информации или отсутствия таковой. Перед отъездом они с Верой в последний раз собрали за своим столом своих друзей и товарищей по работе. Один из товарищей Савелия сказал: "Ты ещё, Савелий, будешь скучать за Азербайджаном!" Соседа и подруги Веры по работе только плакали.
Теперь начиналась новая эпопея, связанная с прохождением бакинской таможни. Ему было известно, что за дополнительный вес надо доплачивать ...в долларах. Услы-шав, что золото не позволят вывезти больше, чем 4 грамма на одного человека, Вера продала его — всё, что имела, вплоть до... обручального кольца. Даже не удалось вывезти некоторые медицинские книги — слишком большая пошлина была на них. Но самое трудное их ожидало в аэропорту. Там нужно было пройти таможенный досмотр. На одного человека разрешался провоз не более, чем 500 долларов. При осмотре вещей таможенник его спросил: -Доллары есть?
— Да. Тогда таможенник велел открыть одну баулу. Увидев простой электротестер, он сказал:
—-Это не положено. Если не хотите, чтобы я распотрошил вам все баулы, заплатите
    100   долларов!
Пришлось ему дать эти деньги. Перед окончательной посадкой в самолёт Савелий от-дал оставшиеся у него деньги Эльчину, который его провожал, и на этом их мытарства окончились. Самолёт Бакинской авиакомпании взял курс на Тель-Авив. Впереди Савелия и Веру ждала их историческая Родина, а по сути — неизвестная страна, в которой им предстояло начинать свою новую жизнь. Теперь Савелий поглядывал в иллюминатор самолёта с тревогой и надеждой.


               

               
                Часть 3




                Глава 1
            

         Утром 2 января 1994 года самолёт, в котором летели репатрианты из Азербайджана приземлился в аэропорту Бен-Гурион города Тель-Авива, пролетев огромное пространство — безлюдные горные вершины и ущелья. При снижении с высоты птичьего полёта Саве-лий увидел район Тель-Авива: участки земли, занятые сельскохозяйственными культурами, чередовались   с  участками,   занятыми   производственными учреждениями. Словно внизу расстилался большой красивый ковёр, красивый до неправдоподобий! И вот они ступили ногами на землю Израиля — землю их предков. ...Никакой торжественной встречи не было. Всё произошло скромно и деловито.   Вся   процедура   в   аэропорту   была   распи-сана пунктуально   строго   —   словно   по   конвейеру.   Вначале прибывшие прошли в не-большой холл, где ожидали своей очереди по вызову служащей. При этом можно было выпить освежающий напиток бесплатно — маленький, но приятный сюрприз.    Наконец    подошла    очередь    и    Агроновских. Предъявив служащей в окошке свои документы,  (билет и загранпаспорт), репатрианты получили деньги. Агроновские получили где — то  1700 шекелей и чек на сумму 3600 шекелей.   Кроме   того,   они   получили   папку,   в   которой находился   их   первый   документ.   Здесь   же   их   быстро сфотографировали. Фото было жутким — Савелий не мог себя узнать. Это фото должно было прилагаться к теудат-оле, (удостоверение репатрианта).  Здесь же и выдали им  его. Затем спустились в багажное отделение, кое — как нашли свои  вещи,   погрузили  их на  тележку  и  покатили  её  к автобусной   остановке,   откуда  их  должны   были   отвезти бесплатно по названному ими адресу. Водитель маршрутного такси в первую очередь взял клиентов, предложивших деньги. Затем, видя настырность оставшихся, взял и Савелия с Верой. Ещё в Баку Савелий говорил Вере о своих планах: "Работать буду на любой работе. А в отношении жилья — объеду весь Израиль, если это понадобится, но с жильём устроимся". Но пока они решили поехать в город Натанию. Ведь здесь жили родственники Веры: родной брат Виктор и сестра Лиза со своими семьями. В  аэропорту их никто не встречал. Для встречающих аэропорт был закрыт. Здесь Савелий позвонил зятю Веры — Моисею, сообщив о приезде. Автобус подъехал к дому номер 20, что по улице Шморек, в районе Натании — Эзорим. Состоялась приятная встреча с поцелуями и объятиями. Тут же было организовано застолье, как в былые добрые времена. Конечно присутствовал здесь и Виктор с семьёй. Племянница Веры, Рита спросила прибывших: "Ну как, вам нравятся здесь продукты?" Действительно, на столе было много такого, чего в Баку они не могли себе позволить. Муж племянницы был по профессии гальваник и рассчитывал открыть в Израиле своё "дело". В Натании они купили квартиру совместно с родителями жены, взяв необходимую ссуду в банке. Вера с Савелием решили пожить несколько дней у них, а затем снять в аренду жильё — 1, или 1,5 комнатную квартиру. Ещё живя в Баку и готовясь к отъезду в Израиль, Савелий беседовал с мужем племянницы Веры, который приезжал в Баку по гостевой визе, чтобы посетить своих родителей и сестру. Из разговора с ним Савелий узнал, что ему достаточно будет подрабатывать примерно 500 шекелей, и этого ему хватит, так как он будет получать пособие. И всё же на девятый день Савелий устроился на работу. Её предложили ему в информационном центре абсорбции: "Если хотите работать, вот хозяин частного завода, ему нужны рабочие." Савелий увидел довольно пожилого мужчину, который пригласил его в свою машину. Затем они выехали из Натании и остановились возле одного из "мошав", (сельскохозяйственное объединение с совместным инвентарём и машинами). Оказывается, здесь находился цех по изготовлению столбов для освещения. Их встретили несколько рабочих, говорящих по-русски. Сам хозяин по-русски не говорил. Он был старожил Израиля, ("ватик") — родом из Венгрии. Рабочие сказали Савелию, что он будет получать минимум — 7,5 шекелей в час, а со временем будет получать больше. Бригадир тут же спросил его:
—Варить можете?
— Нет.
Вначале его поставили на шпаклёвку сварочных швов. Работал он с напарником, который ему показал, как это нужно было делать. Казалось-бы работа у Савелия пошла, но перево-рачивать, и тем более оттаскивать готовые столбы в сторону, он один не мог. Между тем его напарник сказал ему: "Здесь нужно работать чётко. Не дай бог, если "балабайт", (хозяин), увидает, что ты отвлекаешься!" Столбы у основания были очень тяжёлые,  и Савелию не  хватало  сил,  чтобы самому   перебросить   их   с   ригеля   в   штабель.   На   его предложение делать это вдвоём, напарник ответил: "Ты что! Это делать нельзя. Если увидит хозяин — будет не доволен. Давай сделаем так: я буду перебрасывать столбы со стороны тяжёлого фланца один, а ты затем —с другой стороны." Сам он был мужчина крупного телосложения в возрасте 57 лет. Раннее он занимался штангой. Бригадир, родом из Молдавии, хорошо     понимал     иврит,      умел     выполнять      любую производственную  операцию  и  считал  себя,   чуть  ли  ни компаньоном хозяина. ... Отработав первую смену, Савелий едва добрался домой — чувствовал себя очень плохо. Вера измерила ему давление крови и пульс. Отмечалась сильная тахикардия. Однако через несколько дней он как будто бы втянулся в работу. Шпаклёвка и обработка сварочных швов электронаждачной   машинкой   не   представляла   для   него особой сложности, хотя первое время с непривычки и тут приходилось   приспосабливаться.   Всё   шло,   казалось   бы, неплохо, пока столбы изготавливали из алюминия, но, когда прибыли заготовки из стали, работа пошла по другому. Те, кто умел варить,  а варили все,  кроме Савелия,  работали внутри цеха: варили, сверлили и т. д. Савелия поставили работать снаружи, во дворе: продолжать обработку готовых столбов, передвигая их с помощью ручной тали, и затаскивать в цех новые заготовки. Приходилось складывать по 10 штук на двухколёсную тележку, так и норовившую свалиться на бок, когда Савелий вёз её через бугры и ямы. .. .Отработав так ровно один месяц, Савелий почувствовал сильную боль в животе, которая не проходила.  Вот,  где он пожалел,  что раннее не  овладел профессией  сварщика!   Оказалось,  что информация,   поступившая   в   Баку   через   представителей: Сохнута, была неточной. Ему говорили, что в Израиле нужны слесари. Но теперь он понял, что нужны не просто слесари, а слесари    —    сварщики.    Вот    эти    слесари    в    Израиле действительно нужны. А просто слесарь нередко превращался в ...грузчика по металлу! Но для этой работы необходимо иметь "железное" здоровье, а откуда оно было у Савелия? Ему шёл уже 62 год, и уже 11 лет он был на пенсии. .. .Теперь пришлось ему с этой работы уйти. Он понял, что поспешное поступление на работу, увы, не всегда разумно. Подорвав здоровье, о работе в этой ситуации нельзя было думать всерьёз. Пришлось подлечиться. А ведь Савелий вечерами, после работы регулярно посещал "ульпан", (курсы по изучению иврита)! И, наконец, осложнилось положение с жильём. Около восьми месяцев они прожили у сестры Веры. Казалось бы люди приехали в Израиль и должны были снимать жильё, тем более, что они получают какой — период, так называемую материальную "корзину" — денежную помощь, не считая денег, (вырученных от продажи квартиры), которые Вера и Савелий привезли собой. Как могло случиться, что они прожили 8 месяцев, не имея даже отдельной комнаты? Савелий не раз впоследствии задавал себе этот вопрос. И ответ приходил сам собой. Во-первых, через их совместную жизнь красной нитью проходила мысль об ожидающей их одинокой старости. Вот и тянулись они к родственникам. Бездетная супружеская пара! Для Савелия это было вдвойне тяжело — ведь у него на Урале жили взрослые сын и дочь со своими семьями. Но развод с женой оказался и разводом с...детьми. Во — вторых, и это было самым главным, на их решение, остаться жить у родственников, повлияло резкое ухудшение здоровья сестры Веры — Лизы. На почве сахарного диабета у неё начала болеть левая нога." Вера, как медсестра не могла и не хотела оставить больную сестру ни на один день. Для неё не было сомнений: снимать жильё отдельно, или нет — только остаться здесь. Была ещё одна причина, повлиявшая на их решение: искажённая информация, или её отсутствие как таковой. Какой — то период было очень трудно найти рядом съёмное жильё, а маклеры, занимающиеся поиском съёмного жилья для новых репатриантов брали за услуги значи-тельную сумму денег. ... Так они и начали свою жизнь в Израиле, словно не в нём самом, на его пороге — ведь всю необходимую информацию они получали только через этих родст-венников. К сожалению эта информация нередко была либо неполной, либо искажён-ной,   так  как   статус   родственников   был  другим. Впоследствии .Савелий не раз убеж-дался, что .люди в предпенсионном или пенсионном возрасте должны осторожно да-вать информацию молодым, и, наоборот. ...Лиза, больная сахарным диабетом, начала жа-ловаться на боль в левой ноге. Ночами громко стонала так, что даже в холле, где спали Вера и Савелий, было слышно. Вера вставала и шла к ней. После обследований и бесполезной канители с частным врачом — консультантом, Лизу направили в больницу "Меер", в Кфар-Сабе. Там врачи безоговорочно решили о необходимости...ампутации ноги. Это по-трясло Веру и мужа Лизы — Моисея, который впал в отчаяние: он хорошо понимал, какова будет его жизнь с больной женой после ампутации у ней ноги. Начались поездки в больниц}'. Вера не находила себе покоя и, как и другие родственники, регулярно ездила к больной се-стре вместе со своим мужем. После операции Лиза тяжело переживала потерю ноги. Успо-коить её было очень нелегко.


               

                Глава 2


             Две недели Савелий отработал на промышленной выставке, под Тель-Авивом. Вначале ему даже это понравилось. В Эзориме он садился в машину "каблана", (подряд-чика), и его вместе с другими рабочими везли на работу. На выставке он выполнял работу "никаёнщика", ("никаён" — уборка). Вначале Савелию поручили подметать аллеи, затем с другими рабочими он убирал павильоны: мыл полы, перетаскивал стулья и т. д. Затем его перевели работать в павильон, который назывался "Конгресс", считавшийся самым тяжёлым для уборки. До прихода Савелия здесь работали двое: Сергей — армянин и Николай — русский. Володя вскоре в чём — то повздорил с "минаэлем", (руководителем работы), и его перевели работать штукатуром за те же деньги — 8 — 9 шекелей в час. Слава — мужчина высокого роста, крупного телосложения работал уже два года. Ему было 64 года. Женившись в Баку на еврейке, он уехал с ней в Израиль. К этому времени у них было двое детей. Слава ругал Израиль, хотя получал "автохат — ахнасу", (пособие по прожиточному минимуму), и мечтал поскорее отсюда уехать. Работала там одна женщина, имя которой очень удивило Савелия. Её звали...Сталина. Сталина тоже была недовольна своим положением здесь, но работала, как и все. Здесь же, на выставке, возле одного из павильонов стоял вагон, который использовался этими работниками как служебное жильё. Ведь им очень часто приходилось оставаться на ночь. Павильоны готовили к различным мероприятиям быстро: днём был в работе — вечером его убрали, а утром — снова мероприятие. Эти мероприятия были самые различные, начиная от сбора детей по какой — то учебной программе и кончая выставками экспонатов различных фирм и совещаниями бизнесменов. Работать было очень тяжело. Минаэль была женщина, которая вместе со своей сестрой строго контролировала рабочих. Обе сестры были выходцами из Грузии. Во время работы часто кто — нибудь из них находился рядом то с одной, то с другой группой рабочих. Савелию рабочие говорили: "Работай потихоньку, но непрерывно! Если ты будешь работать быстро, то будут заставлять также работать и других". ...На выставке электроники Савелия поразило обилие экспонатов и... сервис. То тут, то там красивые, молодые девушки угощали; всех конфетами, предлагали пить прохладную минеральную воду и т. д. "Никаёнщики" тоже этим пользовались. Во время демонстрации экспонатов "никаёнщики" ходили между людьми, то и дело подбирая бумажки, пустые бутылки и т. д., строго следя за наполнением урн мусором и своевременно их опоражнивая. Однажды Савелий увидел себя с метлой в руках на экране одного из демонстрирующихся здесь телевизоров, — на нём было смонтировано устройство по приёму и передаче изображений. Агроновский тогда горько шутил: "Наконец я попал на экран телевизора — когда приехал в Израиль и взял в руки мет лу! "
Одна из встреч бизнесменов была организована так, что поразила Агроновского. По пери-ферии зала стояли "шведские столы"" со всевозможными яствами и напитками. Бармены и барменши — молодые юноши и девушки наливали желающим-  напитки.   В   тот   раз   Агроновского   оставили работать до позднего вечера. Минаэль повела его с собой и велела ждать её у входа в павильон. Затем вынесла ему тарелку с едой, (две смены без еды не укрепляли здоровье). Он должен был сидеть у входа и указывать выходящим джентльменам, где находится ...туалет. Сам собой возник у Савелия анекдот на эту тему:
"Репатриант приходит домой с работы, радостный и возбуждённый. Говорит жене:
—Поздравь меня! Ведь я сегодня говорил с бизнесменам на иврите! Недаром я ходил в уль-пан!
— О чём ты говорил с ними?
— Они мне задавали вопрос: Эйфо шерутим? (где туалет?), и я им уверенно
     отвечал:   Шама! (там!), указывая рукой. Вот,что значит учёба!"
.. .В один из таких дней, во время демонстрации электронной техники Агроновский подошёл к одному из бизнессменов и, едва — едва выучив предварительно свой вопрос на иврите, попросил его помочь связаться с фирмами, занимающиеся производством весовых дозато-ров. Этот джентльмен оказался отзывчивым человеком, и через некоторое время дал ему не-сколько номеров телефонов. В дальнейшем выяснилось, что всё это не так просто, а сам Агроновский со своим советским менталитетом оказался в ряде вопросов наивным челове-ком. ...Однако вскоре Агроновскому пришлось работать здесь грузчиком по перетаскива-нию, мебели. Это ему было не по силам, и он уволился. И опять 1 — 2 месяца он был без работы. Затем Савелий устроился по объявлению в газете в цех по производству электроде-талей. Эта фирма называлась "Патиш", ("Молоток"). Здесь отливали алюминиевые де-тали, обрабатывали их после литья и окрашивали. Часть деталей поставляли, как гото-вую продукцию, а часть из них шла на сборку. Агроновского вначале поставили работать к литейной машине. Работа на ней сводилась к набору ковшом жидкого металла, заливки его в гидроцилиндр и нажатия всего...одной кнопки. Никто ему ничего не объяснил. Мастер один раз показал и всё. Часто шёл брак и у Савелия, и у другого рабочего — азербайджанца из Баку, у которого жена была еврейка. На этом предприятии Агроновскому   пришлось   пора-ботать   и   сверловщиком,   и слесарем по обработке литья, и плавильщиком, и ли-тейщиком. Не всегда ладилась работа: были ошибки, были и парадоксальные моменты, не укладывающиеся в его голове. Так при сверловке отверстий диаметром 18 мм. в стальных деталях мастер требовал производить сверловку с большими оборотами, но...без охлаж-дающей воды. Трижды Савелий брался за работу по своему — с водой, и трижды мастер заставлял его работать без воды, хотя сверло всякий раз не только садилось, но даже "го-рело". Лучше всего у Савелия получалась работа по плавлению в тигле алюминиевого ме-таллолома — сказался опыт работы в Сумгаите. А вот когда потребовалась формовка вручную, в опоках, Савелий спасовал — у него, имевшего диплом инженера — метал-лурга, не было практики для работы ручной формовкой, как и у многих выпускников металлургических вузов бывшего СССР. Эту работу выполнял араб совместно с Агроновским. Один день Савелий работал на выставке по установке экспонатов фирмы, где он работал, но затем его, и ещё двоих рабочих уволили. Оказывается до них здесь работали арабы, но когда после теракта в Афуле "территории", (автономная часть государственной территории, где проживают арабы, именующие себя "палестинцами"), закрыли, то временно, взамен арабов приняли на работу евреев. Когда же эти территории вновь открыли, все арабы вернулись на свои рабочие места, а троих евреев уволили. Сработала коммерческая выгода — ведь арабам платили чуть ли ни в два раза меньше. И всё же, позднее, Савелий как-то прочёл в газете объявление: в эту фирму требовался рабочий — формовщик. И вот сейчас Савелий вновь оказался без работы. Теперь он вновь убедился ещё и ещё раз: в Израиле необходимо быть специалистом — универсалом. ...Наступил август. Ни Савелий, ни Вера не работали. К тому же у Савелия обнаружили рентгеном язву двенадцатиперстной кишки, а у Веры обострилась гипертоническая болезнь.



                Глава 3


               Зять Лизы — Володя, приехавший со своей семьёй в Израиль года на два раньше, чем Савелий с Верой, вначале работал оцинковщиком на крошечном предприятии, которое держали отец и сын. Они же сами были и рабочими. Третьим рабочим теперь стал здесь Володя. Денег не хватало для выплаты ссуды, которая была взята для покупки квартиры. И это, несмотря на то, что в этой семье работали какой-то период три человека: Володя, его жена и дочь. Ведь ежемесячно приходилось выплачивать очень высокий процент. Кроме того, Володя намеревался купить машину, необходимую в первую очередь для поездок на работу. Источник дополнительного заработка был найден. Брат жены Володи — Ефим жил со своей семьёй в г. Бат -Ям, где работал на парфюмерной фабрике. Работал довольно успешно. Володя начал брать у него работу ...на дом, как только купил машину. Пластмассовые отливки — крышки, коробочки и т. д. он привозил на своей машине домой. Здесь вся семья собирала их, и затем он увозил их на фабрику. Кроме того, после своей основной работы В Тель — Авиве, он ездил в Бат — Ям, где работал ещё несколько часов. Таким образом приезжал он домой в 11 часов вечера. В работе "на дому" участвовала и ...Лиза. Сидя в инвалидной коляске за общим журнальным столиком в холле, она не отстава-ла от других. Это, как она говорила, "отвлекало её от мыслей о своей болезни и от сознания, что у ней нет одной ноги". Однако её вторая нога висела как плеть. На это не раз указывала ей Вера: "Лиза, ты не увлекайся! Тебе нельзя так держать ногу. Ты должна держать её выше, чтобы не усложнять кровообращение. Ведь сосуды у тебя работают плохо!" Но сестра не обращала внимания на её слова. Её целиком захватила эта работа. Как — никак — её дочь зарабатывала, а какая мать этого не хочет? Да и ей самой из вырученных денег тоже что-то причиталось. ...Теперь весь холл был заставлен картонными ящиками, заполненными деталями парфюмерных коробочек. В холле стало настолько тесно, что теперь невозможно было даже пройти. Причём работа начиналась в 7 — 8 часов утра и заканчивалась в 11 часов вечера. В этих условиях о дальнейшем проживании здесь не могло быть и речи. Ведь кроме 4 — 5 часов сна у Веры и Савелия теперь не было и угла. А ведь они платили за этот   угол   450   шекелей!   Днём   там   невозможно   было находиться. Диван, на котором спал Савелий, был постоянно занят. ...Утром Вера и Савелий вставали очень рано и уходили к озеру, образовавшемуся после обильных дождей. Там сидели в тени деревьев, взяв еду. Но в жару днём они метались по Эзориму, как загнанные волки. У них не было ни знакомых, ни друзей — некуда было зайти. Конечно, родственники, у которых они жили работу "на дому" прекратить не могли — не от хорошей жизни они этим занимались! Теперь Вера и Савелий начали усиленно искать себе съёмное жильё. По информации жены зубного техника, жившего в соседнем доме, они ещё в июле попытались договориться о съёме двухкомнатной квартиры в Эзориме, но оказалось, что эту квартиру договаривались снять другие съёмщики ещё раньше. Эти съёмщики так и не договорились с хозяйкой квартиры, и в августе эту квартиру предложили Вере и Савелию. В один из вечеров они пошли посмотреть её. Это была неплохая квартира на шестом этаже в доме с лифтом. Дом находился напротив супермаркета, (большого универсального магазина). 20 августа они вселились в новое жильё. В квартире имелся холодильник, стиральная машина и электрический бойлер для нагрева вода. По договору необходимо было заплатить за б месяцев вперёд. Плата в месяц — 350 долларов. Взяв у дворника тележку, Савелий за два раза перевёз туда вещи. Началась у них с Верой новая жизнь в Израиле, жизнь, хоть на съёмной, но в двухкомнатной благоустроенной квартире. После восьмимесячной жизни у родственни-ков, где они снимали ночной угол, жизнь в новой квартире показалась им раем. Савелий на-чал немедленно доблагоустраивать жильё. Здесь, в Израиле, даже в районе Эзорима — далеко не в центре Натании, многие из жителей ежегодно обновляли мебель, особенно в праздники. 13 сентября этого 1994 года у религиозных евреев начинался большой праздник: "Рош — хашана" — новый год, (дословный перевод: "голова года").  Старую мебель нередко просто выбрасывали — выставляли на улице, возле контейнеров с мусором. Вначале Савелий притащил в дом большой двухспальный матрац, кресло, стул, тумбочку и т. д. В дальнейшем, соседи предложили им две деревянные кровати с матрацами, так как им они оказались ненужными. ...Только теперь Вера и Савелий почувствовали, что это значит — жить в условиях отдельной благоустроенной квартиры! Савелий, шутя, говорил Вере: В Баку мы не раз пытались выезжать в дома отдыха на каких — то 12 дней, и ты сама знаешь, что это был за отдых! А теперь у нас появилась возможность жить целый год в условиях ку-рорта, какой нам и не снился! В самом деле: прекрасное жильё, недалеко море, большой магазин, где имеются практически любые продукты питания и рядом — озеро с растущими вокруг него громадными эвкалиптами — чудесное место для прогулок. О таком они с Верой даже и не мечтали! Двоюродный брат Веры, Григорий, живший в Бен — Елиезере — недалеко от Натании, привёз им газовую плиту. Завершающим аккордом явилась покупка со-временного цветного телевизора и подключение его к кабельному вещанию, что позволило им смотреть без помех 42 программы. Сразу же, после их вселения, к ним пришли зубной врач и его жена. Первое что сделал её муж — это, отозвав в сторону Савелия, сказал ему:
—Савелий, моя жена положила вам в карман 1000 шекелей!
—Что вы хотите этим сказать?
—Ничего, я просто констатирую это, как факт. (Он имелввиду выданную его женой
    информацию об предлагаемой на съём этой квартире).
—Вы меня простите, но, во — первых, ваша информация с первого захода не
   подтвердилась — клиент уже был, а во —вторых, деньги платят маклерам не только
   за  информацию, но и за другие услуги: оформление договора и т. д., а
   в —третьих,  когда вам дали в своё время такую же информацию ваши знакомые,
    вы платили им за это? Тот ответил что-то невразумительное.   
        Савелий   был   поражён.    Оказывается, только за то,  что  эти люди,  узнав пона-слышке  об  этой квартире сказали об этом Вере, они ожидали получить от неё деньги, как за маклерскую услугу. Конечно, сведения о сдаче той, или иной квартиры на съём у них по-являлись по трём причинам.    Первое   —   это    то,    что   его    жена,    будучи
активисткой эзоримского клуба пожилых, часто общалась со многими   людьми   Эзорима   и   ловила   любую   новость, заглядывая буквально во все его утолки. Вторым явилось то, что её муж, работая зубным техником на дому, и его жена, которая удаляла зубы, выуживали эту информацию от своих клиентов. Третьей причиной явилось то, что муж в свободное время подолгу сидел в одном из эзоримовских скверов, где либо азартно играл в карты, (ставки были символические), либо просто беседовал со знакомыми. Здесь, в Эзориме даже было своего рода общество бакинцев. В этом районе Натании между людьми сложились свои особые отношения. Грузины организовали целый комплекс магазинов, которые работали всю неделю, включая и субботу. Каждый зарабатывал как мог.  Возле  супермаркета,  прямо  на полу,  разложив  свой товар,  продавали их постоянные  и временные  продавцы, среди которых Савелий как-то встретил и бывших москвичей. Не гнушались этой торговлей и знакомые Веры, которые. сообщили им о съёмной квартире. Теперь Вера с мужем чувствовали себя их должниками. Это ощущение долго их не покидало.   Они  должны   были  с   ними  проводить   время: совместные пикники, прогулки, а однажды им предложили даже отметить в ресторане Пале — Рояль день рождения Савелия. Муж новой знакомой Веры  много курил,  ходил очень   мало   и  вообще   —  то   оказался   очень   душевным человеком.   Савелий   даже   какое   —   то   время   к   нему привязался.     О     прошедшем     инциденте     не     хотелось вспоминать. Что поделаешь, по ряду вопросов у различных людей своё мнение! Однако одно обстоятельство мешало им подолгу сидеть вместе в скверах: Леонид, (так его звали), много курил, и Савелию с Верой приходилось дышать дымом от его сигарет до тех пор, пока терпение их не лопнуло:
—Извините, Лёня, нам нужно гулять, а вы, мало того, что не гуляете, так ещё и много курите. Нам, не курящим, от этого очень плохо. В дальнейшем, им пришлось выполнять для этих людей и другое: Савелий отремонтировал в их доме вентиль, Вера ставила жене Леонида ипликатор, делала массаж и т. д. Как — то помыла посуду. Всё это время их не покидало чувство своего долга перед этими людьми. В конце — концов Савелий пожалел, что не воспользовался услугами маклера. Он считал, что это было бы легче.



                Глава 4


             Многое, очень многое удивляло и восхищало Агроновского здесь на первых по-рах. Всё, что он видел, казалось, было построено красиво и добротно. Если строили или ремонтировали дорогу, то выравнивали грунт, засыпая её щебёнкой, цементировали, и только после этого асфальтировали. При этом тщательно выполняли всё необходимое: бордюры, сливы, освещение, места парковки машин и т. д. Даже посадка пальм и травяного дёрна с капельным поливом и орошением, управляемым компьютером . Что уж го-ворить про строительство жилых домов! Вся инфраструктура выполнялась сразу, в том числе и озеленение. В процессе эксплуатации за зеленью тщательно ухаживали, осуществляя её полив и стрижку. Полив — специальными разбрызгивающими насадками. Во многих домах двери подъездов закрывались изнутри, и открыть их можно было только либо специальным ключом, либо из квартир — нажатием соответствующей кнопки, после радиовызова снаружи. Двери подъездов снабжались специальными устройствами для автоматического закрывания с амортизаторами и т. д. Однако в дальнейшем, живя в Израиле, Савелий всё более и более убеждался, что такое было далеко не везде, а только в так называемых престижных районах и домах. Но трагическое событие, связанное со случаем обрушения потолка одного из залов торжеств Тель -Авива с жертвами людей отрезвил многих. Оказывается метод строительства и особенно перестройки зданий не всегда и не везде был грамотным. ...Район Эзорима ещё строился, когда здесь поселились Вера и Савелий. Многим этот район не нравился — базар был в центре Натании, да и некоторые необходимые учреждения тоже здесь отсутствовали. Но зато здесь пока ещё было много простора, можно было погулять, не пересекая светофоры. Во время сезона дождей, который начинался в конце октября и заканчивался в марте, находящееся недалеко от их дома болото превращалось в чудесное озеро, диаметром примерно 700 метров, окаймленное эвкалиптами, а дальше шло поле с цветами, похожими на ромашку, только жёлтого цвета. Утром их лепестки раскрывались, создавая приятный запах, а к вечеру закрывались. Во время разлива озера к нему прилетало много уток чёрного цвета. Вокруг озера устраивались пикники — здесь были установлены скамейки и столики, регулярно производилась уборка. Савелий с Верой любили здесь гулять, считая, что для них это поистине райский уголок природы. Многие старожилы им говорили, что настоящих чудес они ещё в Израиле не видели. Для этого надо было съездить в Эйлат, в зоопарк Тверии, на Мёртвое море и т. д. Ведь туристический бизнес — одна из основных прибыльных отраслей хозяйства Израиля.
     ...Обучаясь   в  ульпане,   Савелий  надеялся,   что   он успешно овладеет ивритом — ведь он учил иврит на курсах, ещё живя в Баку. Однако его надеждам не суждено было сбыться.  На это  было несколько причин.  Во — первых, учительница их говорила только на иврите, помогая изучить синтаксис тем, кто уже более — менее знал иврит. На уроки нужно было приходить подготовленными. Тем, кто работал, это  было  весьма нелегко.  Во  — вторых,   вся  программа строилась  в  основном  на текстах,   связанных  с  историей Израиля, религии и т. д. А ведь приехавшим репатриантам необходимо было в первую очередь осваивать те слова и выражения,  которые им  были необходимы для работы и общения на улице, в магазине, на базаре и т. д. Многие, не выдерживая  трудностей,   бросали  учёбу,   но   Агроновский учёбу в ульпане закончил, получив удостоверение, где было указано, что он прослушал курс обучения в течение стольких — то часов. Со временем Савелий убедился, что главным условием    успешного     освоения     иврита    является     его применение в жизни. Без хорошей практики изучение языка не даёт серьёзный успех.   Те,   кому пришлось  по работе общаться на иврите,   осваивали язык и без ульпана. Конечно, если заниматься и дома. И всё же ульпан помог ему закрепить старые знания и, главное, изучить алфавит, таим образом помогая Савелию читать и писать на иврите. А вот у Веры это дело не пошло. Посетив 2 — 3 занятия, она бросила учёбу, так как у неё начало подниматься давление крови. Она очень нервничала на уроках, не понимая ни слова. Освоение иврита у неё шло успешнее только через своего домашнего учителя — мужа. Между освоением языка Савелием и его женой была существенная разница: если Вера его почти нигде не применяла, (даже то, что знала), то Савелий применял его везде и всюду — в поликлинике, на почте, в банке, в транспорте и т. д., а главное слушал, с большим желанием запомнить. Савелий даже составил себе план дальнейшего освоения иврита; 1. По возможности чаще общаться с людьми, говорящими на иврите; 2. Будучи любителем музыки, осваивая песни на иврите, через эмоции осваивать этот язык; 3. Вновь пойти на курсы, (даже платные), но к русскоязычному учителю. Одно время он хотел взяться за изучение языка идиш. Оказалось, что многие пожилые евреи, особенно те, кто приехал раньше сохранили его в своих семьях, даже в условиях антисемитизма бывшего СССР. Савелий даже купил себе солидный словарь "идиш — русский." Но дальнейшее изучение языка было впереди, а пока хватало забот и помимо этого.
       ...В центре Натании находилось много банков, сохнут, информационный центр для "олим ходашим", (новых репатриантов), и т. д., поэтому Савелию регулярно приходилось там бывать. Конечно, если бы они жили в центре, то сократились бы транспортные расходы, но там и стоимость жилья была дороже! На улицах центра Натании сидели или стояли музыканты, играя на музыкальных инструментах, а иные в сопровождении музыки пели. Савелий не раз останавливался и беседовал с ними, не забывая бросить несколько шекелей в их футляр из под инструмента. Эти "уличные музыканты" считали своё занятие работой, но Савелий так не считал, хотя вслух им этого не говорил. Он воспринимал уличных музыкантов так:: на небе бог, в кармане шекель, а на земле... футляр от музинструмента для подаяния. Савелий не помнил случая, чтобы люди останавливались, слушая их игру. Да и играли эти музыканты порой для проформы, что-то наигрывая для себя, а то и вовсе, не играя. Но это только между праздниками. В праздники, на центральной площади Натании, когда там организуется нечто вроде русской ярмарки, здесь играют      коллективы      музыкантов,      имея      усилители и...многочисленных слушателей. В этом случае деньги сыпались в ящик чаще. Для уличных музыкантов Савелий видел конечно оправдание в одном: либо человек болен, и ему весьма не хватает социальной помощи, либо он хочет показать свою игру сильным мира сего. Но для этого необходимо быть соответствующим музыкантом и играть рядом с филармонией, или хотя бы рядом с рестораном. Таких людей понять было можно. Работая в дальнейшем как метапель, (сиделка, няня), он знал семью, где дочь хозяйки, отличная скрипачка, вначале играла на улице, возле ресторана, а затем её взяли на работу в филармонию, в Тель-Авив.  Все точки,  где играли  эти  люди,  были строго распределены.   Одно   время   с  уличных   музыкантов   даже хотели брать ...подоходный налог (!). Савелий был любитель музыкант, причём играл далеко не безупречно и поэтому мысли о такой "работе" у него не было.


               
                Глава 5


           В новой квартире Вера и Савелий прожили уже б месяцев   —   половину   срока   договора.   При   этом   они полностью выплатили все деньги по договору за весь год, и теперь им предстояло прожить ещё 6 месяцев, не выплачивая хозяйке ничего. Савелия всё время сверлила мысль: нужно обеспечить им какой — то минимальный стабильный доход и жить  ...по своему карману, чтобы расходы не превышали доходы.   Надо  сказать,   что  экономистами  оба  они  были неважные. Живя в Баку, они не смогли даже на чёрный день откладывать деньги, .хотя работали вдвоём. Здесь, живя в Израиле, в пожилом возрасте, не зная ни иврита, ни идиш, ни, тем более английского языка они столкнулись с трудностями, из которых главным было жильё. Однокомнатную квартиру в Натании практически найти было исключительно сложно, а съём двухкомнатной квартиры стоил в Эзориме 350 — 400 долларов. Перед поездкой в Израиль Савелий надеялся только на одно: он будет работать, не гнушаясь никакой работой. Надеялся на  свою  выносливость  и закалку как бывшего металлурга. Но жизнь показала, что так резко начинать, как  начал свою деятельность он, нельзя было, особенно первые 8 месяцев, когда они снимали "ночной угол" у родственников. Теперь, начав работу по уходу за пожилыми людьми, они убедились, что это не так просто, как казалось на первый взгляд. Савелий не раз видел, как работники этой профессии гуляли со своими подопечными. Вначале Вере дали женщину, живущую в "хостеле", (тип дома с небольшими однокомнатными квартирами — малогабаритками), у которой время от времени ...наступало умопомешательство. Такое произошло и в этот раз, когда служащая конторы привела к ней Веру. Вера отмучилась с этой женщиной 2 дня и отказалась за ней ухаживать. Мало того, что с этой женщиной очень было трудно общаться, она увязалась за Верой и приехала в район её проживания якобы к своим знакомым. Не найдя их, захотела.. .в туалет, и Вера привела её к себе домой. Савелий тогда с большим трудом отвёз её обратно, к дому, где она жила, и сообщил об этом в контору. Таким же неудачным было начало этой работы и у Савелия. Его подопечный был инвалид, без ноги — маразматик, очень агрессивный, и к тому же, не ладивший со своей женой. Говорил он только на иврите. ...Савелий отработал здесь один день: выкупал его, переодел и оставив на веранде пить кофе, ушёл, не взяв даже подпись за работу. В конторе он сказал, что работать с таким больным он не может. А ведь ему вначале казалось, что он с этой работой справится. Даже импонировало то, что его подопечный говорил на иврите. ...Теперь им предложили русскоязычных подопечных, причём один из них оказался соседом, жившим с ними на од-ной и той же лестничной площадке. С присущей им добросовестностью они приступили к ос-воению этой работы. У Савелия было правило: какая бы работа не была, если эта работа твоя — нужно её любить и выполнять её как можно лучше. Вера взялась ухаживать за хо-зяйкой, А Савелий — за её мужем. Кроме ухода за этими двумя пожилыми людьми, Савелий взял дополнительно часы по уходу и за третьим подопечным. Впервые Савелий начал работать продолжительное время. Ведь до этого больше одного месяца ему не удавалось удержаться. Однако через четыре месяца Вера свою работу прекратила- у неё  резко со-стояние здоровья. Начались сильные боли за грудиной, одышка, (не могла даже подняться на второй этаж), резко прыгало давление: от 200 на 120, до 120 на 70. Теперь она оставалась дома, стараясь соблюдать режим: питание с минимумом холестерина, прогулки и, главное — лекарства, которые не сразу удалось подобрать. Врач направил её на эргометрическое исследование. Однако необходимо было ждать своей очереди... целый месяц. Таков парадокс медицины в этой стране. Больного "сердечника" ставят на очередь за месяц до окончательной проверки, а ведь без диагноза нет и лечения! Конечно, если больному совсем плохо, то вызывают скорую помощь с отправкой в стационар, где далеко не всегда больному окажут всё необходимое для его полного выздоровления. Чаще всего через несколько дней лечения, после того, как состояние больного стабилизируется, его отправляют домой, под наблюдение семейного врача. Ведь та денежная сумма, которую перечисляет "битуах леуми", (национальное страхование гражданина), на большее и не рассчитана. Но, если необходима хирургическая операция, то её делают вне всяких денежных баръеров. Это большое социальное достижения государства Израиль.
               ...Несмотря на отличное питание и условия быта, сохранять своё здоровье Вере удавалось нелегко-сказывалось волнение ввиду болезни её сестры. Савелий ничего не жа-лел для этого. Дома у них было всё, что необходимо: горячая вода, вентилятор с элек-троподогревом. Он не раз говорил Вере: "Теперь всё зависит от тебя. Если ты возьмёшь себя в руки — будешь соблюдать режим питания, движений, сна, не подвергать себя нервным стрессам, то всё будет, как говорят в Израиле, бэсэдер, (в порядке). Помогая родственникам, переживая за них, надо и себя беречь. Ведь от того, что ты болеешь, им легче не становится!"



                Глава 6


             Сосед,    за    которым    ухаживал    Савелий,    раньше занимался прикладным ис-кусством: изготавливал различные фигурки и эстампы из морского ракушечника.  Саве-лий с интересом разглядывал его работы, порой изготовленные из одних ракушек и кам-ней. В своей работе он использовал и стебли растений,  и даже засохшие цветы.  Всё  это  было выполнено с большой любовью и старанием. Перед взором Савелия открывались самые причудливые образы. ...Когда — то, живя в Сумгаите, Савелий сам немного занимался такими поделками, но вскоре бросил, так как не было хорошего клея, да и не до этого было тогда. Теперь" ему захотелось вновь попробовать  свои  силы.   Сделал  один цветочный  эстамп, потом другой, третий — понравилось и ему самому, и Вере. Несколько   раз   ходил  на   берег   моря   за   ракушечником. Крупные   оранжевые   ракушки      попа-дались   чаще   после прибоя, чуть ли ни у подножья скал, которые отступали от воды метров на 15 — 20. Особенно часто такие ракушки он находил   после бури. Савелий показал свои работы Салику, (так звали его подопечного). Салик оказался очень душевным и культурным человеком, не лишённым фантазии. Посмотрев работы   Савелия,   он  его  поддержал,   сказав:   "У  вас   всё получится. Я вижу вы старательный человек. Главное — было бы желание!" С этого момента у них завязались тёплые, дружеские отношения. Во время прогулок Салик рассказывал Савелию о своей жизни — он был участником Великой Отечественной войны.  Очень скромный и даже несколько застенчивый человек, Салик рассказывал о себе сдержанно и даже скупо. Он очень любил природу, знал названия многих деревьев и растений своего района, историю застройки его и многое другое. Савелий слушал его с большим вниманием. Салик всё порывался пойти с ним к озеру,  но это было рискованно, так как Салик был очень слаб. И всё же один раз с разрешения жены Салика они к озеру подошли. Хорошо, что не пошли вокруг озера, а сразу повернули обратно. При этом   в   одном   месте   Салику   пришлось   отдохнуть   на поваленном дереве. Еле — еле они добрались до дому. С этого момента Савелий дал себе слово, не поддаваться на просьбы больных и соблюдать строго правила ухода за ними. ...Теперь    он    с    увлечением    начал    заниматься прикладным искусством. Сделал три яхты, и одну подарил Салику.    Изготовил   две    вазы:    одну   большую,    другую поменьше. Это стало его хобби — изделия появлялись одно за другим: охотничий рог, сабля и, наконец, он сделал павлина. Изготовление павлина оказалось самым трудным,  но зато результатом он был вполне удовлетворён. Теперь этот павлин с   распущенным   хвостом   красовался   у   него   на   полке. Однажды   Савелий   нашёл   в   центре   Натании   разбитую статуэтку  девушки  —  негритянки  с  кувшином   в   руках, сидящую на камне.  У неё была отколота голова,  которая валялась  рядом.   Восстановил  её,   и  теперь   эта  статуэтка красовалась дома, на серванте. Изготовил по мотиву одной из сказок   Бажова,   "Каменный   цветок"   —   красную   вазу   с сиреневыми     веточками.      Найдя      фигурку     играющего виолончелиста, у которого была отломана рука со смычком, Савелий восстановил и её. О том, чтобы реализовать свои изделия за деньги, не могло быть и речи. Салик ему как-то сказал, что раньше он продавал цветочные эстампы, а сейчас вряд ли дадут за них стоящую цену. Одно время у Савелия была мысль предложить свои работы владельцам магазинов для использования их в качестве экспонатов при оформлении витрин. Один его знакомый предложил изменить тематику работ в сторону предметов быта евреев Кавка-за, (для музея Истории евреев Кавказа). Но Савелий не знал этот вопрос, и такое ему было не под силу. Здесь, в Израиле оказалось, что можно  приобрести  отличный клей по  доступной цене  и многое другое, чем раньше он располагать не мог. ...Теперь они могли себе позволить купить видеомагнитофон и даже ...электроорган, который заменил Вере пианино, оставленное в       Баку.       Этот       инструмент       оказался       отличным психо-терапевтическим   средством   от  стрессов.   Вера  была очень   довольна.   Их   дом   пре-вратился   в   "музыкальную шкатулку",       ввиду       наличия       многих       музыкальных инструментов: органа, аккордеона, гитары, балалайки и. т. д. Состояние здоровья Веры улучшилось - удачно подобранное лекарство помогло держать давление в пределах 130 на 80, боли в области сердца почти исчезли, однако нога её всё ещё болела при нагрузках. Пришлось ногу перетянуть эластичным бинтом.    Будучи   склонная   к   полноте,    Вера   регулярно взвешивалась, для этого они купили напольные весы. А вот подопечному Савелия,   его  соседу  стало  хуже.   Он начал задыхаться, моча не выходила — неоднократно вызывали скорую помощь и выпускали мочу. Его жена, очень усталая, раздражённая, потребовала, чтобы Савелий изменил график своей работы. Он должен был с утра одевать Салика, брить, водить в туалет и т. д. Самостоятельно Салик уже передвигаться не мог. Но свой график Савелий не мог изменить без ведома своей "минаэльши" из конторы. Получалась накладка: к двум подопечным нужно было идти в одно и то же время — с утра.
Последнее   время   Савелий  стал  плохо   себя   чувствовать: появились головные боли, беспокоило сердце и поясница. К этому добавился ещё и стоматит. Решил бросить и эту работу — тяжесть подъёма больных мужчин уже была ему не под силу.   Один   раз   жена   одного   из   подопечных   Савелия попросила, чтобы он выкупал её мужа в ванне, не сидя, как обычно,   на  табуретке,   а   лёжа.   Помогая   ему   подняться, Савелий почувствовал резкую боль в пояснице.  Эта боль долго    не    проходила.    Теперь    он   решил    осно-вательно подлечиться, проведя тщательное обследование. Теперь они вместе с Верой за-нялись своим здоровьем. ...Их сосед, Салик умер. Накануне вечером Савелий у него был. Салик сидел на стуле, задыхаясь. Жена Салика показала Савелию приспособление для взятия мочи и сетовала, что некому это сделать. Савелий ей сказал: "Вера наверно смогла бы  это  сделать,  но не имеет права.  Наймите  медсестру, которая имеет "ришайон", (право на медицинскую практику в Израиле)!   Савелий   сильно   разволновался:   "Мочу  нужно выпустить!" Однако Салик бодрился: "Ничего! Мы ещё с тобой, Савелий отпразднуем 9 мая!" "Но до 9 мая нужно ещё дожить"   —   с   горечью   подумал  про   себя   Савелий.   И, действительно,   ночью   Салику   стало   совсем   худо.   Жена Салика вызвала детей,  и  его  отправили  в  больницу.   На следующий день Салик умер. Вера помогла ор-ганизовать от всех соседей букет и от себя лично. Они очень переживали смерть этого человека. После похорон в течение семи дней на входной двери квартиры Салика висел некролог. Все эти дни кто — ни будь из детей был с матерью, убивающеюся от горя. Теперь Вера чаще навещала свою соседку. Савелий очень сокрушался в связи со смертью Салика. Ничего не скажешь -это был замечательный человек. Людям от него шло тепло. За небольшой период от начала знакомства с ним, Савелий многое узнал, но главное это было то, что Салик, также как и Савелий   был   творческим   человеком,   и   это   их   тесно связывало. Уйдя из жизни, Салик оставил прекрасных детей—двух сыновей и дочь, которые теперь стали опекать свою
мать чаще, хотя и раньше они были внимательны к своим родителям. После смерти Салика Вера стала чаще бывать у его жены — Фиры, помогала ей, чем могла. Фира была очень чистоплотной женщиной, и нередко была недовольна теми женщинами, которые за ней ухаживали. Одну женщину даже отозвали по этой причине. Но Вера ей очень нравилась, да и Фира многому научила Веру. В последующем, даже когда Савелий и Вера сменили своё жильё, Вера часто звонила ей и несколько раз её навещала.



                Глава 7


       Агроновский       снова       устроился       на       работу "никаёнщиком"   -  на  уборку  улиц,   в  центр   Натании. Началась его работа по уборке улиц. Тачка для мусора, метла и лопата стали для него рабочим инструментом.  Участок улиц, который поручили ему убирать, был довольно большой, но Савелий с работой справлялся. Видя это, бригадир начал добавлять ему для работы улицы. Наконец, после третьего добавления Агроновского ос-тавили в покое. Нужно было не только убирать улицы,  но  и очищать их от растущей в неположенных местах травы с помощью "турии",  (тяпка). Эта, довольно нелёгкая работа, многим оказалась не под силу, особенно в летнее время, когда жара достигает 30 — 40 градусов. От мусора очищали тротуар и обочины дороги. В один   из    таких    дней    Савелий   подвергся    смертельной опасности.  Был конец смены,  и он торопился подобрать мусор на своём участке. Оставив тачку на одной стороне улицы,   Савелий  перешёл  на  другую   её   сторону,   чтобы собрать на лопату какой — то мусор, затем стал возвращаться на ту сторону улицы, где стояла его тележка. Посмотрел по сторонам, оценил расстояние до движущихся машин и пошёл. Внезапно,   с  правой  стороны  из-за   машин   появился мотоцикл. С огромной скоростью он устремился прямо на Савелия. Невероятным прыжком Савелий буквально на одну секунду опередил его. Мотоциклист, тоже испугавшись, что-то прокричал. После этого случая Савелий стал переезжать с тележкой на другую сторону  улицы только в указанных для перехода местах. Особенно он стал опасаться мотоциклистов, которые носились с огромной скоростью: до 200 — 240 км. в час, и никто их не штрафовал за это! Эта работа в условиях Израиля имеет свою специфику. К рабочим со стороны проверяющих, (проверка идёт непрерывно), имеются такие требования: ни на минуту не останавливать работу, ни с кем не разговаривать, тем более не сидеть; быть одетым по фор-ме — в комбинезоне; участки убирать с достаточной тщательностью, не высыпать соб-ранный мусор в контейнеры, не установленные ириёй, (ирия — муниципалитет города); стро-го выполнять последовательность уборки, желательно вначале быстро обойти участок, со-брав крупный мусор, особенно бумагу, а затем, повторно, убирать окончательно; с контро-лёрами не спорить. Ответ на замечания контолёров должен быть один: "бэсэдер", (ладно).
              Не сразу всё получалось у Савелия даже на такой, казалось, простой работе. И всё же он сравнительно быстро привык, и скоро контролёры даже начали ему говорить компли-менты. На этой работе он познакомился со многими людьми. Кого только здесь не было! Здесь работали представители всех республик бывшего СССР. Многие из них до репатриации в Израиль занимали высокие посты. Беседы с этими людьми во многом открыли Савелию глаза на свою бывшую родину — СССР. Оказалось, что в стране действительно, уже давно было не всё ладно. То, с чем столкнулся Агроновский на ММК, было лишь "надводной частью айсберга". Тяжёлые условия труда рабочих, нищенская зарплата, жалкая участь рабочих рационализаторов, взяточничество — всё это имело место в СССР. В том самом Советском Союзе, гражданином которого так гордился быть В. Маяковский! Строки из его стихотворения. О советском паспорте были любимыми для Агроновского: ..."Читайте, завидуйте! Я — гражданин Советского Союза!" В любой ситуации у него всегда было твёрдое убеждение, что он живёт в лучшей стране мира. Это придавало ему силы в борьбе за претворении в жизнь своих идей. Ему казалось, что рано или поздно порядок в стране будет наведен, и, как говорилось в песне о Родине, которую часто слышал Савелий, ..."по заслугам будет каждый награждён". Его наивный максимализм поддерживали многие рабочие. Какой — то период для Агроновского был в этом примером его товарищ — Иван Кубасов, которого Савелий, (да и не только он один), считал "совестью" цеха. Увы, жизнь всё больше и больше открывалась многим простым людям совсем другими гранями.
        ...Экономический кризис в бывшем СССР сопровождался и кризисом духовным. Поход Советской армии в Европу во время Второй мировой войны, туристические и гастрольные поездки за рубеж советских граждан, несмотря на все ограничения, чинимые властями, сыграли свою роль в сознании людей. Люди переставали верить лозунгам, агит-плакатам, пламенным речам партийных функционеров и активистов из рабочих. Народ хотел хорошо питаться, иметь нормальное жильё, одежду и ...уважение к себе со стороны государства. Вместо этого люди сталкивались на каждом шагу с бюрократизмом, волоки-той, равнодушием. Моральный кодекс коммунизма: "Человек человек}' друг, товарищ, брат" — трещал по швам. И только из газет и на открытых партсобраниях продолжали идти к людям призывы к гражданской совести и сознательности. Как говорит пословица: "Гладко было на бумаге, да забыли про овраги". Многие это отлично понимали и раньше, поэтому и вели себя соответственно — "помалкивая в тряпочку". Мало у кого появлялось желание "героически бороться за правду". И только там, где люди меньше всего надеялись на свою зарплату, делали скрыто свой бизнес, уровень жизни был выше. Особенно это касалось людей, живших на Кавказе, где были многочисленные семьи. У многих нахватало средств не только чтобы выучить своих детей, но и прокормить их. Многочисленные судебные процессы, имевшие место в стране, не могли остановить, так называемые правонарушения. Тащили всё, что могли на многих предприятиях: на консервных заводах, мясокомбинатах, на парфюмерных и текстильных фабриках и т. д. И только руководство предприятий и парт-организаций высокого ранга все эти блага получало через спецраспределения. Исключение составляли те граждане страны, которые работали в оборонной промышленности — особенно в различных военных КБ, (конструкторских бюро). Эти люди всюду были окружены секретностью, (адрес предприятий ограничивался только номером почтового ящика), и получали свои законные льготы.



                Глава 8


              При уборке улиц  в   центре   Натании   Агроновский познакомился с товарищем по никаёну, который был старше его минимум лет на 15.  Звали этого человека Александр Алексеевич Раков. С Агроновским у него завязались хорошие товарищеские отношения. Бывший ведущий конструктор КБ одного   из   военных   заводов,   он   помог   теперь   Савелию изготовить "новую технику" — самому изготовить лопату из ... бидона, в котором раньше была какая — то жидкость для автомобилей. Эта лопата была лёгкой, с большим захватом мусора,   и   главное   —   имела   возможность   закрепления вертикально установленной рукоятки.   Такая   лопата  была хороша для уборки обочин дороги. При этом сам рабочий находился на тротуаре. Этой лопате не было цены при уборке большого количества листьев.  Александр Алексеевич жил рядом с районом, где жил Агроновский, в Кирьят — Нордау. Савелий поделился с ним своими планами, рассказал о своей работе над порционным дозатором в Магнитогорске и Баку. Затем он ему. сказал:
-Вы знаете, Александр Алексеевич, у меня сейчас возникло желание довести свою идею до конца. Ведь ни в Магнитогорске, ни, тем более, в Баку серьёзной критики я не встретил. Однако время идёт, и то, что мы делали в конце семидесятых годов, уже устарело. Теперь я работаю над развитием идеи, чтобы расширить возможности дозатора. У меня есть немало соображений на этот счёт, но конструктор я слабый и для меня было бы огромной помощью, если бы вы подключились к этой работе. Вы опытный конструктор, конечно лучше меня можете выполнить любой чертёж.
—Ну что  ж,  я подумаю  над  этим.   ...Они  обменялись номерами телефонов.  Через   не-которое  время   в  квартире Агроновского зазвенел телефон. Савелий взял трубку.
—Слушаю. А кто это?
—Это Раков. Ты знаешь, Савелий, я решил тебе помочь. В моём возрасте человеку полезно работать мозгами. Так что я согласен. Будем работать вместе над твоей идеей. Савелий был очень доволен, и даже не ожидал, что Раков так быстро согласится. Он пригласил его к себе домой:
—Александр Алексеевич, если вы не против — приезжайте ко мне. Он дал ему свой адрес.
—Хорошо, я сейчас приду.
... Так   началась   работа   этих   двух   людей.   Никогда   не приходилось Агроновскому тесно сотрудничать с человеком такого ранга. А вот в Израиле это оказалось возможным. Совместно с Раковым Агроновский осуществил разработку дозатора    в    направлении    повышения    его    точности    и возможности работы дозатора в неблагоприятных условиях: при    высоких    температурах,     запылённости,     влажности сыпучего материала и т. д. Пришлось даже изготовить макет, чтобы   убедиться   в   некоторых   вопросах.   Результат   был отличный.   Фактически,   работа  над   идеей  привела  их  к созданию не просто дозатора для сыпучих материалов,  а дозатора,      который      они      назвали      "универ-сальным". Универсальный     дозатор,     выполненный     в     различных модификациях  должен   был,   по   их   замыслу,   не   только дозировать сыпучие материалы с более высокой точностью, чем дозатор, работавший в Магнитогорске, но и обеспечивать весьма    широкий     ассортимент     дозирования,     диапазон применения   вплоть   до   выдачи   точных   доз   жидкостей. Учитывая возможность осуществления подачи: материалов с помощью уни-версального дозатора под любым наклоном, вплоть до вертикального, такой дозатор, как считали авторы, мог   оказаться   полезным и в   условиях   работы   самых различных предприятий на Западе. Все чертежи выполнил Раков. Причём выполнил их блестяще. Те-перь встал вопрос реализации их совместного проекта. Здесь возникло целый ряд вопросов. Одним из первых явился вопрос об отношении разработанного проекта к изобретению, на которое 17 июня 1995 года было принято решение госкомитетом Российской Федерации о выдаче на него патента на имя азербайджанского государственного научно ис-следовательского института охраны труда и техники безопасности, (АзГосНииОТБ), в лице начальника патентного отдела этого института — Гаджиева. Авторами этого изобретения, являлись: 1. Гаджиев Б. А.  2. Кирш Б. А.  3. Агроновский С. М.   
                Какова, была роль каждого из соавторов этого изобретения? Гаджиев явился автором и патентодержателем только лишь на том основании, что патент выдан на имя института. Кирш являлся автором как составитель поданной заявки. Какова же была роль третьего соавтора — Агроновского? Он был автором идеи. Будучи безграмотным в па-тентном отношении, он не мог самостоятельно составить заявку и, тем более, надеяться на получение положительного решения. Ведь частное лицо, подавшее заявку, имело меньше шансов на успех, чем организация. Так, по крайней мере, объяснил Агроновскому Кирш, когда Савелий задал ему вопрос о необходимости третьего соавтора. Уже будучи в Израиле, Агроновский получил письмо от Кирша, в котором тот сообщил, что для того, чтобы институт получил этот патент, необходимо заплатить пошлину в размере 60000 рублей, что составляло по курсу того времени 12 долларов. Конечно Агроновский немедленно выслал Киршу 50 долларов и, через месяц, 17 сентября 1995 года охранный документ Российской Федерации был получен. В своём письме Борис Александрович Кирш сообщил о тяжёлом материальном положении рядовых бакинцев, живущих на зарплату, и работников их института в частности. Зарплата задерживалась по нескольку месяцев, а когда её получали, то она оказывалась обесцененной ввиду инфляции. В разговоре с Агроновским по телефону Кирш сообщил, что институт намерен реализовать эту идею в том виде,. в каком она описана в данном изобретении, и в случае её реализации доход делится на три части, поровну между всеми авторами.
           Однако такой официальный документ Агроновский не получил. Единственно, что он получил — это копию принятого решения о выдаче этого патента, где в числе
других соавторов была и его фамилия. Не будучи патентодержателем, Агроновский
Не получил самостоятельного права на случай использования этого изобретения. Это был классический пример деятельности рядовых изобретателей бывшего СССР. В то же время с развалом Советского Союза и образованием независимой республики Азербайджан, на определённый период затормозилось оформление и выдача авторских свидетельств и па-тентов в этой республике.
        Но кроме правового вопроса Агроновского в большей мере волновало другое: Кирш, взяв за основу его идею, внёс изменения в конструкцию дозатора, не согласовав его с Агро-новским. Савелий, внимательно ознакомившись с описанием изобретения, убедился, что конструкция запатентованного дозатора не позволит достигнуть требуемой точности дози-рования сыпучих материалов. Да и в отношении просыпей тоже не было никакого реше-ния. Таким образом, в Баку исказили эту идею, не учитывая его мнение, как одного из авто-ров изобретения, и лишили его возможности реализовать изобретение, так как Агронов-ский не являлся патентодержателем. С другой стороны, если бы Агроновский решил узако-нить это изобретение в Израиле, в том виде, в каком оно было запатентовано в Баку, то оказалось, что этого делать нельзя, так как дозатор запатентован в Российской Федерации. Поэтому новый проект дозатора давал возможность Агроновскому и Ракову запатентовать его здесь, в Израиле. Агроновский выяснил, что в Израиле есть организация, которая может помочь изобретателям, прибывшим в Израиль, в разработке, созданию опытных образцов и даже в реализации их изобретений при условии, если эти изобретения соответствуют установленным требованиям. Эта организация называлась "Башан", В её распоряжении имелись определённые средства и, так называемые, "теплицы" — научные центры с оборудованием и штатом сотрудников, которые помогали продвижению этих проектов к успешной их реализации. У Агроновского и Ракова появилась надежда, что им удастся претворить свои планы. Подготовив все материалы по установленной форме, они отправили их в "Башан."Их проект был подвергнут всесторонней экспертизе. Эту экспертизу выполнил на компьютере эксперт Беркович Шимон. Агроновский с волнением ожидал результат экспертизы.


                Глава 9
          

                С определённого момента у старшей сестры Веры — Лизы начала болеть вторая нога. Начали чернеть пальцы: сначала один, затем второй. Через месяц Лизу поместили в больницу Тель — Ашомер. Там она пролежала ещё около трёх недель, и в результате болезнь затянули до того, что вывод был один: необходимо ампутировать и вторую ногу. Перед операцией Вера и Савелий дважды ездили к Лизе в больницу. Вера очень переживала за свою больную сестру, забывая в этот момент о себе и своей болезни. .. .В этот день, на который была назначена операция Вера с мужем пробыла у сестры целый день. Лиза лежала жалкая, побелевшая, бельё ей не меняли. Вера приняла все меры: бельё сестре поменяли, поставили капельницу и т. д. Операцию наконец назначили где — то на 4 часа дня. Перед самой операцией приехал сын Лизы, и её отвезли на операционный стол. Вера с плачем с ней попрощалась. Затем они с мужем уехали домой. На этом настоял Савелий, видя в каком состоянии его жена. Это оказалось правильным решением — когда они ехали из больницы вере стало плохо в автобусе. После выхода из автобуса её вырвало. Дома у неё участились приступы стенокардии, вдобавок началась одышка, которая возникала даже при небольшом напряжении, при ходьбе, теперь все усилия Савелия были направлены на то, чтобы поддержать здоровье жены. Он пришёл к выводу', что больничная касса — поликлиника "Клалит" их не могла в дальнейшем устраивать. Многие рекомендовали им перейти в больничную кассу "Макаби» Теперь так они и сделали — перешли  в  эту поликлинику. Их так называемый "семейный" врач, Ирина Черкински, оказалась не только довольно знающей, но, и это было весьма важно, душевным и отзывчивым человеком. Если это было необходимо, она направляла больного к определённому врачу — специалисту. Вере и Савелию в этом определённо повезло. Немногие семейные врачи были такими чуткими и внимательными к своим больным, как Черкински. Между тем у Веры к этому времени начали отекать ноги, набухли отдельные вены. Подобранные врачом лекарства от давления Вера теперь принимала постоянно. Это несколько стабилизировало её состояние, но всё же покоя она не имела —ведь с повестки дня не снимался вопрос болезни Лизы.
        ...Наконец в Израиль потянулась и семья средней сестры Веры — Норы. Жизнь в Баку стала настолько трудной, что глава семейства, Чингиз — противник отъезда своей семьи в Израиль со своей родины, согласился всё же уехать. Однако вся семья не поехала сразу целиком. В первую очередь выехали молодые: сын Норы — Эльчин со своей женой и двумя малолетними детьми. Квартиру свою молодые продали, но большую часть денег они успели истратить до отъезда в связи с тем, что им пришлось ещё несколько месяцев жить в Баку, не работая, так как жена Эльчина, Офа решила взять с собой свою мать, Тамару — тяжело больную женщину, надеясь в Израиле поправить её здоровье. У Чингиза   тоже вопрос продажи квартиры оказался нелёгким —никто не давал ему за неё требуемую сумму. Квартира их была в старом доме с жуткой канализацией, водопроводом и  т. д. Эльчин с семьёй и тёщей приехали в Израиль в конце октября 1994 года. Вера и её брат Виктор беспокоились, как это Эльчин решился привезти свою тёщу, так как она была азербайджанка.    Но    оказалось,    что   всё    получилось, и денежную "корзину" на неё дали. Видимо учли то, что она больная женщина. По приезду эта семья несколько дней жила, разделившись,   у   Виктора   и   Веры.   Затем   Эльчин   снял огромную квартиру в центре Натании, у моря, рассчитывая на то, что родители по приезду в Израиль будут жить с ними.
     ...Уезжая из Баку,  Савелий и Вера  оставили этой семье словарь и учебник иврита, которые им дал Виктор перед своим отъездом , надеясь, что они, находясь ещё в Баку, будут изучать иврит. Офа горячо взялась изучать этот язык и в результате окончила ульпан, а вот Эльчин, к сожалению, эти пренебрёг, ошибочно считая, что сможет обойтись без этого. Но всё получилось по иному. С этого момента их молодая семья неуклонно шла к своей трагедии. Будучи архитекторами по специальности, Эльчин и Офа упорно искали эту работу, однако без языка и освоения чертёжной техники, принятой в Израиле, им не удавалось добиться своего трудоустройства. А тут ещё хлопоты по оформлению статуса, устройство детей, организация медпомощи матери Офы и т. д. Так прошло 4 месяца. Эльчин упорно искал случая, чтобы устроиться по специальности — ведь он очень надеялся на помощь своих друзей, которые приехали сюда раньше. Савелий предлагал ему помощь в устройстве на ту работу, где работал он сам, либо в пекарню, но Эльчин был непреклонен. Архитектор высокого класса, широко известный своими талантливыми работами в Баку, не мог себя пересилить, даже для временной работы по компрометирующей его специальности. "Мне стыдно будет попадаться на глаза друзьям" — говорил он Савелию.
...Продажа квартиры, оформление выезда — всё это подорвало силы Норы, перенесшей раннее инфаркт, и она вновь заболела. И опять сердце — стенокардия. Чингиз положил её в госпиталь, где работал врачом сын его друга. Таким образом, их отъезд из Баку вновь за-тянулся. Узнав об этом по телефону, Вера не могла найти себе место от горя. Теперь она плакала, переживая за другую сестру. Действительно, из Баку пришла плохая весть: Нора перенесла второй инфаркт. Вера и Савелий понимали, что теперь Чингиз и Нора так скоро приехать в Израиль не смогут. Эльчин и Офа, видя, что корзина кончается, взяли сохнутовскую ссуду, которая ненадолго поддержала эту семью.


                Глава 10


Через месяц из "Башана" на имя Агроновского прибыл ответ    за    подписью    руководителя    программы    Башан Соколннского:    "Обсуждаемая    тема   передана   на   нашу проверку. Выводы специалиста после проверки следующие:
                а)  Поиск патентов  показывает,   что  есть  большое количество приспособлений и систем, похожих на поданное
предложение,  (Даниелли С.  п.   А.   в  Италии,  К  —  Трон Технолоджис Инц. в США, Ниппон Стал в Японии и др.), так что,   по-видимому,   не  представляется  возможным  защита этого предложения, как патента, что ликвидирует потенциал его выхода на рынок.
                б)  поскольку      конечный      пользователь — металлургические    заводы,    которые,    как    известно,  не  существуют   в   Израиле,   предложение   предназначено   для  заграницы и должно быть "шито" для определённого клиента, а  не  на  массовое  производство,   что  также   снижает  его рыночную стоимость.
                в) не   существует   образец,    способный   доказать технологическую пригодность предложения,   а цена такой проверки будет стоить 500 тысяч долларов;
                г) поскольку проект "Башан" помогает продвижению технологических проектов, находящихся в стадии, в которой  можно доказать потенциальному инвестору технологиче-скую  целесообразность    идей,    а   торговый   и   промышленный потенциал этого пред-ложения находится в противоречии с требованиями специалиста, проверявшего это пред-ложение, в свете   вышеизложенного   мы   не   можем   заниматься   этим
предложением.
               
                Примечание.
                В любом обращении
                указывать номер дела
                № 96/233/490 от 26 мая               
                1996 г."
                Вот   так   закончилось   обращение   Агроновского   и Ракова в "Башан".
              ...Первое время после получения этого ответа Савелию казалось, что на этом работа над проектом должна прекратиться. Но затем он проанализировал этот документ и пришёл к выводу, что работу над проектом ...прекращать не следует. Ведь что сделал эксперт Шимон Беркович? Он сузил область применения дозатора, тем самым изменив его суть. Он даже в документе исказил название проекта:"Установка для загрузки материалов в печь". При этом отметил нескольких фирм, имеющих патент на оборудование, "похожих" на предлагаемое в проекте. Удивила Агроновского и ожидаемая по мнению эксперта оценка затрат на изготовление образца, которые, по их мнению, должны быть равны 500 тыс. долларов. Всё это поставили под сомнение вообще добросовестность экспертизы. Аг-роновский решил выписать из присланного ему документа приведенные в нём названия этих фирм и самому выполнить патентный поиск для получения подробных сведений об этих устройствах. Кроме того, он пришёл к выводу, что необходимо самому найти возможность ориентировочного подсчёта стоимости изготовления опытного образца. И конечно теперь он понял, что искать инвесторов придётся ему самому. Одновременно, проанализировав свой проект, Савелий понял, что над ним, честно говоря, необходимо ещё поработать. Со своими мыслями он поделился с Раковым. Тот согласился с его доводами, и они решили продолжить эту работу, но без помощи "Башана". В большое недоумение привёл Агроновского такой факт: после окончания этой "экспертизы" Савелий беседовал с экспертом Берковичем. И вот, что сказал он Савелию: "Ничего такого, что могло быть аналогом, я не нашёл." Оказывается налицо был парадокс: эксперт говорит одно, а документ говорил о другом. Конечно авторитет этой организации в глазах Агроновского упал. Теперь, безусловно, задача для авторов этого проекта усложнилась — необходимо было им самим искать инве-сторов, или заказчиков и попытаться запатентовать идею, как изобретение. Ими было от-правлены письма на 8 заводов СНГ, в том числе и на Магнитогорский металлургический комбинат. К этому времени к ним подключился специалист по электроавтоматике — Виктор Рыбак. Втроём они подготовили письма на имя главных инженеров этих предприятий. Содержание этих писем было таково:
"Господин главный инженер!
Мы, группа авторов, работаем в области создания высокоэффективных дозирующих уст-ройств   для различных отраслей промышленности и сельского хозяйства. В настоящее время нами разработан "Универсальный дозатор", рекламный проспект которого прилагается к данному письму. Нам известно, что на Вашем предприятии используются устройства для дозирования сыпучих материалов. Предлагаем Вам ознакомиться с рекламным проспектом, и, если он Вас заинтересует, просим ответить нам на следующие вопросы: 1. Какова эффективность дозаторов, работающих на Вашем предприятии? 2. Каково Ваше мнение в отношении использования Универсального дозатора на вашем предприятии?
Юридический статус наших разработок: на один из вариантов дозатора выдан патент за № 2068548, опубликованный в журнале "Изобретения и товарные знаки" № 30 за 1996 год. Мы видим механизм нашего сотрудничества с Вами так: 1. Для Вашего предприятия и для Вас лично может представить интерес совместная работа с нами по доводке необходимого Вам варианта дозатора до эффективного внедрения. 2. Нам известно, что в случае вашего согласия на эту работу появляется возможность в получении инвестиций на эту работу от соответствующего банка государства Израиль. Для этого здесь имеются соответствующие организации. 3. Работники Вашего предприятия, в том числе и Вы лично можете принять участие в разработке этого проекта с возможностью стать юридическим владельцем патента, либо в приобретении патента по договоренности. Наше совместное сотрудничество выгодно как для Вас, так и для нас — группы изобретателей, "
Агроновский С. М.
Раков А. А. Рыбак. В. Н.     5.9.1996 г
Одновременно Агроновский со своими товарищами начал работу в направлении получения патента на разработанное ими устройство. .. .Поиск заказчиков на этот проект на предпри-ятиях государств СНГ не увенчался успехом. Из телефонного разговора Агроновского с И. Г. Кубасовым стало ясно, что без чертежей, схем и подробного описания предлагаемого проекта никто всерьёз не воспримет их предложение, изложенное в письме. Значит нужно было дать исчерпывающую информацию по этому вопросу. Но до получения патента авторы не могли пойти на это. Теперь началась работа по составлению заявки на предполагаемое изобретение. В Ерусалиме Агроиовский и Раков посетили патентное бюро, где им выдали инструкцию на составление заявки. Русскоговорящий сотрудник патентного бюро, Натан Пинский, дал им несколько советов по вопросу составления заявки самостоятельно, (в противном случае стоимость оплаты за составление заявки сотрудниками бюро увеличивается). В процессе работы над заявкой выяснилось, что один из вопросов по техническому устройству, предлагаемого проекта у Агроновского вызвал сомнение. Савелий поделился своим сомнением с А. А. Раковым, и тут у них возникли разногласия. Раков, будучи автором этого узла, категорически отказался что — либо менять, но Агроновский считал, что вопрос этот надо решить — нельзя было испортить результаты многолетнего труда в этом направлении. Недостаток этого узла стал настолько очевиден Савелию, что тот стал упорно настаивать на его устранении и предложил несколько вариантов для его решения. И тогда его соавтор, Раков дальнейшее сотрудничество с Агроновским прекратил. Оставил эту работу и В. Рыбак. Теперь Агроновский вновь остался один решать эти вопросы. Так печально закончился ещё один этап творческой работы Агроновского в направлении реализации своего проекта.



                Глава 11


               С того момента, как Савелий стал жить с Верой, о первой своей жене он уже не думал, если не считать, что вначале он несколько раз называл её по ошибке именем первой жены. Ну что ж, такое бывает в жизни. 23 года совместного проживания с Еленой не могли пройти для него бесследно. Но детей своих Савелий никогда не забывал. Разлука с ними стала для него незаживающей раной на всю жизнь. Ещё живя в Баку,  он написал сыну очень тёплое письмо, но ответа не получил. Из слов приехавшего из Баку брата Вениамина Савелий узнал, что его дети неплохо устроены: все имеют жильё, у Михаила — сад, машина, а дочь Алла живёт в своём доме, имея приусадебный участок. И Михаил, и Алла работают. Всё это, что узнал Савелий о своих детях, немного сглаживало остроту разлуки с ними. Он понимал, что время идёт, и оно не сближает его с детьми. Мысленно он всегда отмечал дни их рождения: 2 февраля и 13 февраля. А ведь одно время у Савелия была надежда, что дети, которые в момент его ухода из семьи, собственно говоря, вышли из детского возраста, (Михаилу исполнился 21 год, Алле — 18), будут тосковать за отцом! Этому не суждено было сбыться, и оно явилось самой дорогой ценой, которую он "заплатил" за свою "свободу".
...В один из дней, придя домой с работы Савелий обнаружил в своём почтовом ящике письмо из Баку. Писал Топорчук. Большую часть письма он посвятил рассказу о том, как отметил своё шестидесятилетие: "Меня даже сам начальник управления, Ахундов поздравил!" — писал он. В письме Топорчук просил выслать ему израильский плод — авокадо, для по-садки его семян у себя в саду. Савелий вспомнил своё шестидесятилетие, которое застало его в Баку. Никто его тогда на работе не поздравил, в том числе и Топорчук. Попытка выслать ему плод авокадо окончилась неудачно: взявшийся передать авокадо оказией, племянник Веры, сообщил Савелию, что отъезжающие в Баку знакомые взять этот плод отказались, оправдывая свой отказ перегруженностью заказами. А в скором времени Агроновский получил письмо от жены Топорчука, в котором она сообщила печальную весть о смерти мужа. Бронхиальная астма всё — таки довела его до гибели! Савелий не был его другом, и даже порой вступал с ним в конфликт по работе, и всё же на сердце легла тяжесть — как — никак, а они вместе проработали восемь лет, да и в творчестве Агроновского То-порчук принимал участие. Несколько раз он лежал в больнице с приступами болезни, и Савелий регулярно его там навещал. Жизнь уже в который раз напоминала о бренности существования человека! ...Если раньше Савелий нет — нет, да и вспоминал с некоторой тоской о прежней работе в Баку, то  теперь,   со  смертью  Топорчука,  когда там  никого  из прежних работников почти не осталось, эти воспоминания посещали его всё реже и реже — местная жизнь всё более и более   захватывала   его.   С   недавнего   времени   он   начал работать   в   г.   Герцлия   в   группе   ремонтных   рабочих, работающих от ирии, (ирия — мэрия). Эта группа занималась ремонтом детских спортивных городков, установкой урн для мусора,   скамейками  на  улицах   и  т.   д.   У   них   имелся небольшой склад — мастерская с оборудованием, стеллажами для запчастей. Посредине стоял стол с двумя скамейками, имелся туалет и раковина с краном для воды. Весь коллектив состоял из вось-ми человек во главе с Пионом — минаэлем. У Савелия началась совершенно иная работа. Пришлось на ходу осваивать не только приёмы работы и инструмент,  но и местный язык — иврит, так как этот язык явился языком общения   между  русскоязычными   ра-бочими  и   минаэлем. Кроме того иврит давал возможность общаться на работе и с двумя рабочими — арабами, которые неплохо знали иврит. Благодаря своей жизнерадостности, открытости и огромному трудолюбию,  Савелий быстро  вошёл в производственный ритм  этого  небольшого  коллектива.   Сказалась  закалка  и производственная хватка металлурга, Минаэль далее в шутку называл его "трактор." Этот маленький коллектив состоял из со-вершенно различных людей не только по характеру, но и по возрасту. Самым старшим был Феликс — киевлянин. Ему было к этому времени 64 года. Самыми младшими были два араба: Мухаммед и Магер, которым было где — то чуть больше тридцати.  ...Первое время Савелий отнёсся к ним настороженно.      Перед     его      глазами      сто-ял     пример Азербайджана.   Ведь   для   азербайджанцев   в   карабахском конфликте не было разницы  между плохими армянами и хорошими.  Оказалось, что  в Израиле всё по  -    другому. Несмотря на  глубокий конфликт между израильтянами и арабами   палестинской   автономии,   арабы   жили   в   этом государстве в качестве полноправных граждан и даже имели своих представителей в кнессете — израильском парламенте. Арабский    язык    считался    государственным    наряду    с английским   и  ивритом.   Однако   вскоре  настороженность Савелия   К   этим   арабским   рабочим   исчезла.   Совместная работа, общий "охель,"(еда) настолько сблизили их с русскоязычными рабочими, что Савелий перестал чувствовать эту разницу. Наоборот, их уважение к старшим весьма импонировала ему. Оба араба не употребляли спиртные напитки, а Мухаммед, вдобавок, не курил. Часто они беседовали со своими русскоговорящими товарищами по работе на самые различные темы, в том числе на тему израильско-арабского конфликта. Теперь у Савелия появилась возможность не только совершенствовать свои познания в иврите, но и познакомиться с укладом, обычаями и менталитетом своих исторических братьев по происхождению. Мухаммед был верующим и регулярно, обычно в 12 часов выполнял обряд молитвы, стоя на коленях, предварительно постелив на полу коврик. В этот момент русскоязычные рабочие старались ему не мешать. Не было сомнения, что этот парень — искренне верующий. Агроновскому, приехавшему в Израиль из развалившейся державы, потерявшему прежние ценности и не нашедшему новые, эта вера Мухаммеда была для него примером высокой духовности, чего им самим, увы, здесь, на их исторической родине не доставало.



                Глава 12


                Прекращение работы над техническим проектом после критики "Башана", особен-но в связи с развалом творческой группы на какое — то время выбило Агроновского из колеи. Действительно, было от чего огорчаться; ведь фактически сводился на нет его творческий многолетний труд, начатый ещё в Магнитогорске. И всё же Савелий не собирался сдавать позиции и ставить точку над своим проектом. Он теперь рассуждал так: если организация "Башан" отказала ему в помощи в качестве посредника — это конечно несколько усложняет реализацию проекта, но ставить точку ещё рано — ведь доводы экспертов Башана, мягко говоря, не были весьма убедительными. Впереди предстояла ещё большая работа. А пока Савелий занялся ...художественным творчеством. Ему было трудно, прекратив даже на время техническое творчество, сидеть сложа руки. Творческая энергия требовала выхода. Купил холст, художественные краски, кисти. Изготовил себе мольберт. Оказалось, что в Израиле всё это можно купить по вполне доступной цене. Книга Стена Смита "Рисунок. Полный курс" стоила дороговато: 100 шекелей, и всё же Савелий её купил — очень хотелось, хоть немного пополнить свои знания в этом направлении. На своей работе  ему приходилось двигаться с тележкой и принадлежностями для мытья стёкол автобусных остановок. При этом нередко он находил выброшенные людьми рамки для художественных картин,   а  порой  и  вместе   с   ними.   Это облегчало ему поставленную   задачу— ведь стоимость  рамок   была сравнительно дорогой.  Конечно, рамки требовали реставрацию, но к этому времени у Савелия для обновления рамок   было   всё, что   необходимо:   набор инструментов, масляные   краски,   лак   и   т. д.   Небольшие открытки   и фотоиллюстрации   на   календарях,   которые   он   находил, притягивали к себе внимание,  словно магнитом.  ...Теперь Савелий  каждый свободный  час  использовал для   своего увлечения.  Начал с выполнения художественных копий с...фотографий.  Сделал пару пейзажей Швейцарских Альп,девушку с ягнёнком, девушку с кувшином и т. д. Ему очень было необходимо, чтобы кто-то оценил его работы. Первыми
критиками явились Вера и её племянница. Савелию пришлось пережить немало неприятных минут:  они находили в его работах недостатки, и напрямую говорили ему об этом. Но затем он привык это воспринимать как должное, и даже начал записывать   в   тетрадь   их   замечания.   В   результате   его художественные работы стали выглядеть весьма прилично. Многим   они   понравились.   Особенно   понравилась   одна картина, где изображён водопад в Альпах. На это обратили внимание пришедшие к ним в гости приятели — муж и жена с которыми они недавно познакомились - Анатолий с женой.
Анатолий сказал:
—А что! Довольно неплохо нарисовано.  За эту картину   можно дать не менее 400 рублей!
—Картины, которые висят у меня дома, я не продаю,—
ответил Савелий, — если хотите, я вам нарисую точно такую.
— Было бы неплохо.
       Эту картину Савелий сделал и подарил им. Однажды ему задали вопрос:
—А портрет смог бы ты нарисовать?
—Не знаю, никогда не пробовал.
...И всё же мысль об этом не давала ему покоя. В купленной им книге Стена Смита, Савелий нашёл раздел о системе измерений при выполнении рисунков портрета. Соблюдение пропорций при выполнении художественного портрета — непростая штука, тем более для то-го, кто это делает впервые. В книге было подробно рассказано, как выполнить портрет с на-туры в уменьшенном масштабе или в натуральную величину. Для этого предлагалось использовать экранную сетку с нанесением сетки на бумаге. Савелий знал ещё с детства, что многие рисовали портреты по клеткам. Один профессиональный художник рассказывал ему, что в своё время он рисовал по клеткам портреты вождей: Ленина и Сталина. Это была большая ответственность для художника. Но для Савелия — человека пожилого возраста, начинать с этого нудного, как он считал, занятия было неприемлемо. Он уже хотел пре-кратить эту затею, и здесь он вспомнил о детском фильмоскопе. Если этот прибор — рассуждал Савелий, может передать на экран пропорции рисунка с плёнки, то почему же нельзя его использовать для передачи пропорций лица негативного кадра фотографий? Тем более, что найти натуру для позирования тяжело. Кроме того люди нередко хотят иметь свой портрет, или портреты своих родственников в прошедшем времени. Приобретя такой филь-москоп, Савелий приступил к этой работе. Конечно вначале он сделал несколько портретов жены, используя её черно-белые фотографии, на которых она была изображена в молодости. Не сразу всё получалось, но терпение и большое желание давали результаты. Было только одно неудобство: негативы с фотографий пришлось изготавливать в фотоателье, а это стоило недёшево. Фотоаппарат Савелия для этой цели был непригоден. После того, как были выполнены портреты Веры, самого Савелия, их родителей и некоторых родственников, он решил сделать портреты ...своих товарищей по работе. Почти все портреты, за исключением одного, удались, а минаэлю он сделал два портрета: один — его самого, другой — его дочери с семьёй. Этот портрет оказался самым трудным — Савелий его делал несколько раз ввиду неудовлетворительного качества изображения на фотографии. Теперь у него накопился кое — какой собственный опыт в рисовании. Наступил момент, когда нужно было определиться: что делать дальше? Не будучи профессиональным художником, не окончив ни одного художественного заведения, нельзя было рассчитывать на дальнейший успех на этом пути. В Израиле профессиональных художников много, и они почти нигде не востребованы, несмотря на рекламу многих из них. Что уж говорить о тех, кто не обладал высоким мастерством! Понимая это, Савелий решил прекратить писать большие картины, а ограничиться альбомными рисунками. При этом он поставил себе одно условие: выполнить серию сюжетных рисунков из жизни Израиля, а также серию рисунков на философско- политические темы. По крайней мере эти рисунки не должны быть копиями, и являться только его творчеством. С другой стороны он видел всюду: в банках, поликлиниках, школах и т. д. рисунки, выполненные в стиле сюрреализма, абстракции и ещё каких - то стилей, которые он не только не понимал, но и считал либо халтурой, либо бредом сумасшедших. Однако, несмотря на то, что многие простые люди такое творчество не понимали, видно было, что средства массовой информации — газеты, журналы, радио и те-левидение время от времени пропагандировали именно этот вид художественного творчест-ва. Не желая рисовать то, что вне пределов его понимания, и, тем более, категорически от-рицая слепое подражание, Савелий составил себе на листке бумаги шесть пунктов, отра-жающих своё отношение художественному творчеству: 1. Рисующий выражает своё отно-шение к окружающему его миру; 2. Он может стараться выражать его таким, каков он есть — реалистически, натурально, в статике или в динамике;
3. Может использовать исторические сюжеты, в том числе религиозно — мифологические. При этом, соблюдая главную суть события, явления или даже личности, может вложить свои понятия во фрагменты, те — есть здесь уже могут быть элементы фантазии. 4. Рисующий может использовать сюжеты философского толка, отражающие различные аспекты жизни, которые волнуют автора. Здесь может иметь место комбинация реального и фантастического, чётко отражающая мысль автора. 5. Можно использовать сюжеты, отра-жающие чувства автора в сложной, фантастической форме. Такие рисунки, безусловно, не для широкой и, тем более, простой публики. 6. Абстрактное рисование, не имеющее ничего общего с реальным миром. Последние два пункта для Савелия были неприемлемы. Он считал, что при всём этом художник должен показать своё мастерство владения средствами рисования: кистью, карандашом и. т.д. С появлением цветной фотографии многими принято считать, что художественный портрет потерял своё значение. Но это лишено всякого основания, так как то, что может сделать художник, не в состоянии передать никакое фото. Ведь на фотографии нередко портрет может выглядеть застывшим и официальным. Художник должен уловить настроение и характер портретируемого. В этом — величайшее преимущество художественного портрета. Однако, делать художественный портрет с фотографии, и при этом суметь изменить мимику лица, не теряя его характерных черт — о таком способе рисования Савелий мог только мечтать. Да и вообще он нигде и никогда не слышал, чтобы художники рисовали в массовом порядке портреты с фотографий. В основном они делали художественные портреты с позирующих моделей. Для Савелия такие вещи были недоступными — никто ему не стал бы часами позировать.


                Глава 13

       
       Вера и Савелий всегда тянулись к людям, поэтом}' их очень обрадовало знакомство с Анатолием и Раисой. Анатолий приехал в Израиль из Харькова, а Раиса — из Москвы. Познакомились они уже здесь, на исторической родине, и стали жить супружеской жизнью. Теперь эти две семьи стали часто общаться: вместе гуляли, ходили друг к другу в гости — благо жили недалеко друг от друга. Анатолий был старше Савелия на четыре года. Буду-чи по специальности инженером — электриком, он уже успел два года поработать в Израиле на шлифовальном станке. Здесь, в Израиле жили и два его сына, один из которых даже открыл свой небольшой магазин. Сыновья планировали построить себе дома — виллы. Анатолий очень любил своих детей, и сыновья платили ему тем же. В Израиле Анатолий перед тем, как встретиться с Раисой потерял жену, которая умерла от рака, и очень тяжело переживал это. ... Часто и подолгу эти две семьи вели задушевные беседы — в этом возрасте можно немало рассказать друг другу о пережитом. Анатолий был мастер, как говорится, "на все руки", ну а всё, что связано с электричеством знал безукоризнено. И конечно он оказывал Савелию помощь во многих вопросах, особенно при неполадках с электроприборами. Савелий тоже старался ему помогать всем, чем мог — был его "снабженцем" во многих необходимых Анатолию вещах, которые он находил в процессе работы. Анатолий был "технарь до мозга костей," Савелий нередко с ним консультировался по многим техническим вопросам. Если для Анатолия техника была его "хобби", то для Савелия этим являлось рисование, стихи, музыка. В этом у них получалась нестыковка. Анатолий мог целый день корпеть над какой — нибудь технической задумкой, а Савелий — только в пределах необходимости. Зато рисованию, музыке и сочинению стихов он посвящал всё своё свободное время. Ему очень хотелось, чтобы Анатолий стал его единомышленником: предлагал ему совместно прослушать музыкальные пластинки, но Анатолий был к этому равнодушен. А ведь Савелий не был равнодушен к техническому творчеству Анатолия и всегда восхищался его изделиями, при этом были случаи, когда и Анатолий советовался с ним в некоторых технических вопросах. Однажды Савелий нарисовал совместный портрет Анатолия и его жены. Взяв портрет, (выполненный, даже по их словам, довольно неплохо), они куда — то его убрали. Савелий как-то спросил жену Анатолия:
—А где ваш портрет, который я рисовал?
—Ты знаешь, Савелий, мы его убрали, так как все говорят, что портреты живущих людей вешать на стены нельзя.
...Как бы то ни было, а дружба их с некоторых пор стала идти на убыль, пока не исчезла совсем. Что ж, бывает в жизни и так — настоящих друзей не так — то просто приобрести. В дальнейшем Анатолий с женой сменил свою квартиру, переехал жить в центр Натании и часто  ездил к  своим сыновьям,   построившим  свои  дома,   а  Савелий   с   Верой остава-лись жить в Эзориме. У каждого из них хватало своих забот.
   ...Подошло время, и Савелий с Верой почувствовали, что это значит — жить на съёмной квартире. Хозяйка квартиры им сообщила о том,  что намерена продать свою квартиру и попросила даже Савелия вывесить из окна объявление о её продаже.   Скуповатая   была   хозяйка,   если  даже   на   этом старалась сэкономить — другие заказывали объ-явление в рекламной организации. На этот раз уже Савелий обратился в маклерскую кон-тору, и новую квартиру им подобрал маклер. Новое    жильё    оказалось    расположенным    недалеко   от прежнего, что особенно устраивало Веру — далеко от своей больной сестры она жить не хотела. Маклер помог им не только   в  подборе  жилья,  но  и  в  других  немаловажных вопросах, связанных с приёмом новой квартиры. Раннее в ней жил какой — то пьяница, и жильё имело запущенный вид. Хозяева    оказались    добросовестными    и    покладистыми людьми,  (кстати — верующими).  Они несколько сбавили цену за проживание при условии, что Савелий сделает лёгкий косметический ремонт. Хозяйка, в свою очередь выполнила всё, что от неё требовалось, и обе стороны заключили договор с выплатой денег вперёд за каждые три месяца проживания. Новая трёхкомнатная квартира вполне устраивала Веру и особенно Савелия, так как одну комнату он был намерен ис-пользовать для своей творческой работы. Эта комната стала для него художественной, столярной и слесарной мастерской, а  также  кабинетом  для  работы  над  стихами.   В   ней  он поставил два книжных шкафа, из которых один он купил, а другой изготовил сам. Со временем он принёс две книжных полки и небольшой шкафчик для инструментов и красок. Конечно, стало немного тесновато, тем более, что в этой комнате оставался большой шкаф хозяев для вещей, но Савелия это вполне устраивало. Никогда у него ещё не было таких возможностей для творческой работы. В течении года проживания шкафы и полки заполнились книгами, альбомами, тетрадями настолько, что комнату смело можно было бы назвать ещё и библиотекой. Здесь была художественная, справочная и даже религиозная литература, художественные альбомы, музыкальные сборники от старинных до самых современных и т. д. Кроме того, его комната совмещала всё это с функцией музыкальной студии. Здесь находилась стереомузыкальная система с проигрывателем и грампластинками. Савелий изготовил специальную подставку с прорезями для грампластинок, каждая из которых была занумерована, а в тетради он занёс все номера пластинок и соответствующие названия к ним. Теперь можно было легко найти необходимую грампластинку с требуемым названием. Музыка была представлена широким диапазоном: классическая — оперы, оперетты, песни и танцы буквально всех народов мира и, конечно, израильские песни на иврите, вплоть до военных маршей израильской армии. Савелий понимал, что в музыкальном отношении он весьма слаб, особенно в теории, но всё же написал несколько песен с музыкальными нотами, причём некоторые из них были выполнены на слова известных поэтов: Алексея Недогонова и Василия Фёдорова. Ещё живя в Баку, он сделал несколько стихотворных переводов с азербайджанского языка на русский, и теперь, в Израиле написал песню на слова сумгаитской поэтессы Офелии Бабаевой. Безусловно, всё это требовало времени и огромного творческого труда, но время Савелий находил, особенно ранним утром по выходным дням, а сам творческий труд не был для него в тягость. По вечерам они с Верой музицировали вдвоём. Вера играла на электрооргане и пела, а Савелий аккомпанировал ей на гитаре. ...




                Часть 4



                Глава 1


              В человеческой жизни хватает всего: и хорошего, и, к сожалению, плохого. Каза-лось бы, что ещё нужно было желать Вере с мужем? Только здоровье, которое дей-ствительно начало налаживаться. Но видно так устроен человек — рядом с благополучием и весельем идут тяжёлые испытания и печали. ...После потери второй ноги старшая сестра Веры — Лиза, которая была всегда весёлой и жизнерадостной, сникла совсем. Напрасно Вера уговаривала её не поддаваться своему несчастью, бороться за жизнь: делать спе-циальные упражнения, соблюдать диету и т. д. Всё было бесполезно. Лиза целыми днями сидела у телевизора в своей инвалидной коляске, нарушала режим питания, стала очень нервной и раздражительной. Когда же у неё катастрофически стало ухудшаться зрение, она даже начала всем говорить, что ...покончит с собой. Не так давно цветущая, краси-вая женщина, теперь Лиза стала другой. Болезнь делала своё чёрное дело. ...У другой сестры её — Норы участились сердечные приступы. Обследование показало, что ей необ-ходима операция по пересадке сосудов сердца. Другого выхода не было — только операция. Увы, операция была выполнена неудачно: в ходе операции ей внесли инфекцию, и врачам пришлось операцию повторить. После этой, второй, операции у Норы начались боли в области груди. Впоследствии оказалось, что при операции был задет какой — то нерв. Как бы то ни было, но теперь эта боль поселилась в её теле надолго. А ведь в Баку так рекламировали израильскую медицину! Ну что ж, в жизни бывает и такое, что не укла-дывается в рамки нашего представления о ней. Сердце Веры, как и всех родственников, разрывалось от такого несчастья. Ведь она надеялась, что в Израиле сестры её и брат по-правят своё здоровье. Здесь, на "святой" земле говорили, что жизнь человека должна быть долгой: "Ад меа ве эсрим!"(до ста двадцати)
…Теперь   покой  и   веселье  ушли  из   дома  Веры. Сказать, что визиты в больницы и в дома, где жили сестры участились — этого было бы мало. Вера, жившая радом с ними, изо — дня в день, из месяца в месяц, как настоящая медицинская сестра, посещала своих сестёр. И вот страшное горе вошло в эти многострадальные семьи.  Умерла Лиза. Диабет всё — таки доконал её. И всё же, как бы ни тяжела была эта потеря, все понимали, что всё шло к этому, хотя 74 года для жителя Израиля не является глубокой старостью. Лиза могла бы ещё жить и жить. Но кто бы мог подумать, что смерть  вырвет ещё  одного  человека из  близких Веры  и Виктора! Не прошло и трёх месяцев — скоропостижно скончался   единственный   сын  Норы   и  племянник  Веры, Эльчин. Скончался в возрасте... 44 года от болезни, диагноз которой  так  и  остался   не   выясненным   до   конца,   хотя официально он гласил: "цирроз печени." ...Когда — то, когда Эльчин был маленький Вера его нянчила до четырёх лет. Теперь   Эльчин   ушёл   навсегда.    Ушёл   в   расцвете   лет талантливый архитектор и обаятельный человек! В последнее время, перед началом коварной болезни, Эльчин развёлся и со второй женой. Однако связь с детьми не терял — он их очень любил.   Да  и  вторую   свою   жену,   Офу,   Эльчин   любил. Обстоятельства для него здесь,  в Израиле,  действительно сложились неудачно.  Не сумев  освоить язык и не найдя соответствующей работы, которые часто менял, вдобавок он с женой не сумел нормально выплачивать деньги за купленное в  кредит  жильё   —  трёхкомнатную   квартиру.   В   скором времени квартиру у них отобрали,  и они стали жить на съёмном жилье. Не помогло и то, что влезли в большой долг, занимая деньги, где только могли, не говоря о том, что им немало помогли родители Эльчина. Буквально за несколько дней до своей страшной кончины Эльчин позвонил Савелию:
—Здравствуй, Савелий, как дела?
—Ничего, спасибо, а у тебя как?
—Да так...Я вот, что хочу тебе сказать: раньше я очень
любил первого мужа Веры Григория и очень люблю тебя!
...Эти слова Эльчина теперь, после его смерти отзывались острой болью в сердце Савелия. Теперь Нора и Чингиз остались одни. Длительное время они не могли даже заходить в комнату, где последнее время у них жил сын. Будучи очень больными, потерять единст-венного сына — что может быть хуже? Вера теперь ежедневно стала посещать эту семью.



                Глава 2


                Сестра Савелия, Дора была младше всех своих братьев, а Савелий был старше её на... 19 лет, так что с позиций возраста она ему годилась в дочери. Мать родила её в 40 лет, но Дора была очень желанным, хотя и болезненным ребёнком. Частое заболевание ангиной и воспалением лёгких доставляло немало хлопот её родителям. Через две недели после её рождения Савелий уехал на службу в армию. После службы, женившись и уйдя из отцовского дома, он жил своими семейными заботами: дети и работа, учёба в институте фактически полностью отвлекали его от отцовского дома. Сестра росла в общении со своими двумя братьями. В двенадцатилетнем возрасте Дора уехала с родите-лями в Азербайджан, и, несмотря на то, что родилась она в Магнитогорске, Баку, где жила Дора со своей семьёй, стал её второй родиной. Никогда она не жалела о покинутом ею горо-де. Ведь там её детство было омрачено, (также, как и детство Савелия), антисемитизмом. Восьми — девятилетней девочке в школе сверстники говорили: "Жидовская морда!" Нередко и били. Неудивительно, что росла она замкнутой и закрытой, несмотря на то, что с детства у неё проявился талант артистичности: она хорошо пела и танцевала. Эти качества ещё более усугубляли её переживания в связи с окружением сверстников, многие из которых видели в ней только "жидовку". В Баку, который в те годы был интернациональным городом, её жизнь резко изменилась. Здесь она окончила 11 классов школы и школу парикмахеров на вечернем отделении, а утром работала курьером на бакинской базе "Азербгалантерея". После окончания школы парикмахеров она начала работать парикмахером в качестве мужского и детского мастера, причём работала в самом "горячем" районе Баку — на улице Со-ветской,  где жило немало наркоманов. К этому времени она была уже замужем и имела ребёнка. Муж вскоре категорически запретил ей работать здесь. Будучи беременной вторым ребёнком, ей пришлось пойти работать в роддом табельщицей, чтобы в дальнейшем не лишиться декретных денег. А материальное положение было весьма тяжёлым. Муж учился в энергетическом техникуме, а работать вечером не хотел. Когда должность та-бельщицы сократили, она согласилась на предложенную ей работу санитарки операци-онного отделения. Но поработать санитаркой ей пришлось только...2 месяца. Очень уж сложными оказались её отношения со старшей медсестрой. Здесь Доре не повезло — бывает же такое! Эта медсестра, старая дева, оказалась злобной и жестокой женщиной. Она заставляла работать Дору в таком режиме, что той иногда становилось плохо. После оче-редной операции — кесарево сечение, Дора должна была смывать кровь с аппаратуры, с помощью вредных растворов, пользоваться которыми запрещалось беременным женщинам. Как — то Дора не выдержала и, заливаясь слезами, сказала ей:
—Я не могу так работать. У меня больше нет сил!
—Заткнись   и   делай,    что   тебе    говорят!    Подумаешь беременная!  Не  ты
   первая,    не   ты   последняя!  Пришла работать, так работай!
—Но я же должна скоро рожать!
—Чтоб ты не разродилась!
    …Какое — то время Дора скрывала ото всех её отношение со старшей медсестрой, но од-нажды заведующий отделением увидел всё эта сам. Он перевёл её на лёгкий труд, доверив ей стерилизовать инструменты, (хотя Дора на это не имела право). Мало того, он снял с работы старшую медсестру, заменив её другой, и он же устроил здесь на работу мужа Доры — стерилизовать материалы. Отношение Доры к своей работе вызвало к ней большое уважение всего медицинского персонала отделения. Но на этом неприятности у неё не кон-чились. После родов, когда она была в декретном отпуске, её муж связался с одной из са-нитарок. Этот же зав. отделением сделал собрание, на котором постановили: выгнать их обеих с работы.  Доре  зав. Отделением посоветовал:
—Разведетесь с этим негодяем!
—Но у меня от него двое детей. Детям нужен отец!
—Я не думаю, что он будет хорошим отцом. И вот, ещё я вам скажу: Хочу вам дать
    рекомендацию в медучилище.
Для того, чтобы повысить свои шансы на поступление в медучилище, несмотря на большой конкурс, Дора устроилась на работу в поликлинику, в регистратуру. Главврач этой поликли-ники тоже дал ей хорошую рекомендацию. К этому времени она разошлась со своим мужем, и никогда не жалела об этом, особенно после ножевой травмы, нанесённой мужем её отцу. С рекомендациями из двух медицинских учреждений Дора пошла сдавать документы в мед-училище. Отец, узнав об этом, не поверил:
—Не с твоим счастьем поступать учиться в медучилище. Там надо много денег!
—Ничего, жизнь покажет. Не всё решают деньги!
Она теперь верила в себя. И, действительно, Дора поступила в медучилище, по окончании которого должна была получить специальность "фельдшер — лаборант".
  ...Несмотря на то, что у неё во время учёбы было уже трое детей и четвёртым она была беременна, (она во второй раз вышла замуж), Дора успешно закончила курс обучения. Так совпало, что во время экзаменационной сессии она попала в роддом с четвёртым ребёнком, и на госэкзамены муж её отвозил на такси. И вот учёба в медучилище позади. В поликлинике, где она работала, её перевели из регистратуры в лабораторию анализов. Теперь она уже стала лаборантом. Устроив двух старших детей в детсад, Дора вечером работала в экс-периментальном институте, в лаборатории. Если было необходимо, она сидела на вызовах к тяжёлым больным. Но видно на роду было у неё написано пройти через множество мук и ис-пытаний. Её второй муж, работавший в органах МВД начальником охраны Верховного суда Азербайджана, вначале обещал ей золотые горы: говорил ей, что у него есть квартира, что скоро он купит машину и т. д. А пока они жили с четырьмя маленькими детьми в двухкомнатной квартире её родителей. Все обещания мужа оказались блефом, а действительным было только одно: он, также, как и первый её муж, начал ей изменять, причём в открытую. Её организм не выдержал такого стресса: произошёл парез лицевого нерва. Два месяца Дора пролежала больная, а муж ушёл, оставив её с детьми, самой маленькой из которых была девочка — ей было всего 40 дней. Родители, друзья из поликлиники и роддома, где она работала раннее, не дали ей сломиться, и она вновь поднялась на ноги. И опять потекли напряжённые дни: утром отводила детей в детсад, а сама — на работу. Нелегко было и её родителям — они оставались с двумя маленькими детьми будучи сами довольно пожилыми: отцу было за 70, матери — немного меньше. Но что только не сделаешь для своей дочери, которой так не повезло в жизни! Да и во внуках своих они души не чаяли. После смерти отца Дора с детьми и её мать переехали в трёхкомнатную квартиру, которую получили в результате обмена двухкомнатной квартиры родителей и маленькой однокомнатной квартиры Доры. Эту крошечную квартиру ей выделили после многочисленных писем отца в различные инстанции. Через год после смерти отца мать вышла замуж, перейдя жить к своему второму мужу, и Дора осталась одна с детьми. Конечно мать ей помогала — ведь жили он совсем рядом! Дора продолжала работать.



                Глава 3


               Перед тем, как выехать в Израиль, Агроновский знал, что едут они с Верой в "го-рячую точку", но то, что происходило в этом государстве конкретно, можно было понять только живя там непосредственно. Противостояние между Израилем и арабским миром, в том числе и прошедшие войны, которые вёл Израиль являлись для Савелия чем — то отдалённым, расплывчатым. Там, в Азербайджане лилась кровь — конкретно, осязаемо, выстрелы звучали на улицах, в том числе и в районе дома, где они с Верой жили. О положении народа, жившего в Израиле, можно было только узнать из средств массовой информации, которые трактовали события по своему. Где — то в глубине души Савелия теплилась надежда, что там, на Западе их жизнь пойдёт в более спокойном русле. Увы, надеждам этим не суждено было сбыться! С каждым прожитым годом в этой стране у многих людей, приехавших сюда из других "горячих точек" бывшего СССР, возникала мысль: "Попали из огня да в полымя!" И, действительно, на протяжении восьми лет проживания в Израиле Савелий стал свидетелем периодически совершающихся террористических актов по отношению к гражданам этого маленького ближневосточного государства со стороны арабских экстремистов. При этом гибли совершенно ни в чём не повинные люди,  расплачиваясь своими жизнями за всё: и за то, что согласно Торе, родоначальник еврейского народа, Авраам отнёсся к своему внебрачному сыну Ишмаэлю  хуже, чем к своему сыну, Ицхаку, рождённому в браке, и за то, что арабы потерпели поражение в своих войнах против народа Израиля и за многое другое, в том числе и за то, что евреи давно стали "козлами отпущения" во многих бедах других народов, а не только арабов, живущих в палестинской автономии Израиля. Читая газеты, слушая израильское радио и телевидение с российской программой, читая множество литературы, в том числе и изданной в России, Савелий понял, что мира и покоя здесь на святой земле, по крайней мере, в ближайшие годы, не будет. Наоборот, людей всё более и более охватывала тревогой за своё будущее, за будущее своих детей, за будущее народа Израиля. Но ведь сегодня существует мировое сообщество с его главным штабом — Организацией Объединённых наций, (ООН), призванной способствовать наведению порядка на нашей многострадальной Земле! К сожалению, вся "биография" этой организации говорит о том, что ООН, далеко не всегда находится на уровне своей задачи: поддержание Мира. Не помогла этому и врученная в 2001 году награда от комитета по Нобелевским премиям её председателю. ООН в основном идёт на поводу у ведущих держав мира и в первую очередь — у США. .. .Теперь, живя в Израиле, Савелий образно думал: "А ведь мы живём на минном поле! Никто не знает где и когда любой из нас может получить тяжёлую травму или путёвку на тот свет от рук арабских террористов. Вон даже добрались до члена правительства — министра по туризму! " Время   от   времени   гражданам   Израиля   вменялось обменивать   противогазы,   а   также   выполнять   некоторые другие     предписания,      связанные     с     подготовкой     к экстремальной ситуации, в случае полномасштабной войны. Со времени окончания Второй мировой войны теперь в ходу появились    такие    выражения,     связанные    с    военными действиями:     "вооружённое     нападение",     "вооружённый конфликт", "антитеррористическая операция", "зачистки" и, наконец,    "полномасштабная    война"    Фактически,   конец двадцатого и начало двадцать первого века сопровождают непрерывные  войны.  Причём  способы  ведения  этих войн самые ужасные: от партизанских, террористических до, так называемых ковровых обстрелов и бомбометаний, когда идёт плотный   охват   обстрелом   определённого   участка  земли. Теперь осталось только каким — либо безумцам применить ядерное,    химическое    или    бактериологическое    оружие! Страшно даже подумать о последствиях такой войны! После развала СССР во многих странах обильно потекла кровь их граждан.   В  России детонатором  войны  стал конфликт  с Чечнёй, в Грузии — конфликт с Абхазией, в Азербайджане — конфликт с Арменией, в Израиле — конфликт с арабами, так называемой, Палестинской автономии и т. д. Причём эти конфликты затянулись на многие годы, и конца им не было видно.   ...Агроновскому,  как и всем  жителям Израиля,   в первую очередь была близка судьба народа этой страны, хотя он   понимал:    всё   что   происходит   во    всём    мире    — взаимосвязано. В мире переплелись интересы бизнесменов, политиков, религиозных фанатиков и т. д. И всё это нередко прикрывалось такими концепциями, как национальная идея, стратегические интересы того, или иного государства и т, д.



               
                Глава 4


                С началом перестройки и последующими событиями в Азербайджане у Агронов-ского возникала и такая мысль: "Может быть уехать в Россию?" Он даже высказал это вслух своей жене: -Вера, как ты смотришь на то, чтобы нам с тобой уехать в Россию? Конечно не в Магнитогорск — там  нам делать нечего. А вот в другой город, например в Калинин, где живут все твои друзья,  которые к тебе так хорошо  относились раньше, ты бы по-ехала? Вера вначале тоже загорелась этой мыслью: -Я не сомневаюсь, что нам помогли бы с устройством жилья! Затем, несколько подумав, сказала:
-Но я очень плохо переношу холод, и, кроме того, мне очень не хотелось бы жить вдали от моих родственников. ...Буквально через очень короткое время у Савелия, кроме возражений жены возник ещё один довод, препятствующий их отъезду в Россию: мощный всплеск анти-семитизма в этой стране. Даже в близкой его сердцу Челябинской области оказывается поя-вился филиал общества "Память". Об этом он прочёл в одной из газет. Его душу резанул, приведенный в этой газете момент. Беседовал один пожилой мужчина с молодым парнем — членом этого общества. Этот мужчина сказал парню:
—Дожили! Уже и в России начал поднимать голову организованный национализм!
    Парень ответил этому мужчине:
—А вы, уж не еврей ли, дядя?
 ...Теперь, живя в Израиле, Агроновский имел возможность взглянуть на Россию со стороны. Внимательно следя за событиями в мире, Савелий не мог "закрыть своё сердце на замок" по отношению к этой стране. Вместе с женой они регулярно смотрели российские передачи, читали российские газеты и статьи из них, которые можно было прочесть здесь. ...В одном из писем  полученных от жены младшего брата Савелия, он узнал, что в Магнитогорске идёт "делёжка" металлургического комбината. Теперь это, в прошлом государственное предприятие, стало акционерным обществом. После печально известной истории с вне-дрением на ММК ленточных порционных дозаторов, одним из авторов которых являлся и Аг-роновский, репутация легендарной Магнитки: в его глазах была изрядно подмочена. Однако никогда он не мог и думать, что на этом предприятии, где в своё время одними из первых в стране родились бригады коммунистического труда, в таком масштабе произойдут события, которые впоследствии станут классифицироваться как уголовные. Привати-зация, вылившаяся в "прихватизацию", махинация с продажей металла на экспорт, ко-торую одна из газет назвала "Железными играми вокруг Магнитки", явились для Агроновского шоком. При этом реальную аферу там заменили вымышленной с израильским следом, с рождением версии "о заговоре международных финансовых групп". А ведь он посвящал Магнитогорску стихи и даже написал песню об этом городе, который был для него всегда дорог. Вот тебе и легендарная Магнитка!
Ввиду слабого знания иврита, Савелий, также как и Вера, регулярно смотрел по телевизору в основном передачи из России:  ОРТ,  РТР и НТВ.  Он удивлялся — до чего пред-приимчивые бизнесмены: израильтяне через российские программы рекламируют свои това-ры. Вот, что такое деньги у предпринимателей. Реклама везде и всюду, образно говоря "берёт за горло" всех, живущих здесь. Все почтовые ящики в доме, где жили Савелий и Вера, в неделю один — два раза оказывались   заполненными     различными      рекламными сообщениями. На всех центральных автостоянках специально нанятые   люди:   распро-страняют   рекламу   весьма   просто: засовывают листки за "дворники"  автомашин.  На улицах молодые парни и девушки предлагают рекламные листки прохожим.    Бывает   и   такое:   парни   носят   за   плечами громадные   пластиковые   бидоны   с   напитками,    ко-торые предлагают прохожим, наливая их в бумажные стаканчики, или  даже   раздают   ...конфеты,   попробовав  которые,   как считают рекламодатели, эти конфеты будут сразу покупать. Российские    артисты    раньше    не    так    часто    баловали израильскую   публику.    С   началом    нового    тысячелетия гастроли россиян сюда начали следовать одна за другой. Причём приезжали все ведущие артисты эстрады, включая и суперзвёзд:  Аллу Пугачёву,   Филиппа Киркорова,  Валерия Леонтьева и т.д.


                Глава 5



              События  в  Баку  застали  сестру   Савелия,   Дору   в положении матери пятерых детей. Старшему сыну её было 16,5 лет, а самой младшей девочке...2 года, родившейся в последнем браке. Однажды, когда муж Доры был на работе, в дверь её квартиры громко по-стучали. Она знала, что всюду ходят представители "Народного фронта", разыскивая армян. Спросила с тревогой:
—Кто там?
— Открывайте! "Народный фронт"!
    Доре ничего не оставалось, как открыть дверь.
—Кто здесь живёт?
—Я с мужем и дети.
—Кто вы по национальности? Не армяне?
—Нет, мой муж — азербайджанец, я — еврейка.
—Покажи паспорт.
Дрожащими руками испуганная женщина показала паспорт.
— Хорошо, но мужа мы позже проверим.
И ушли. После этого случая Дора твёрдо решила уехать со своей семьёй в Израиль. Рас-сказала о своих переживаниях мужу:
—Ты  понимаешь,   Юсиф,   после   этого   случая   мне   нельзя оставаться в Баку. Я
    бы хотела уехать вместе с тобой, но для этого нам необходимо
    зарегистрировать   брак.
—Но ты же знаешь, что у меня нет развода с первой женой, и, кроме того, здесь у меня
    от первой жены двое детей — я их не могу оставить. Если хочешь, поезжай одна, а я
    к  вам  приеду по гостевой визе, а там посмотрим.
Дора поняла, что надеяться на Юсифа ей было нельзя. Теперь она энергично взялась за оформление отъезда. И вот, безо всякого багажа, почти без денег, Дора выехала с детьми в Москву, чтобы оттуда репатриироваться в Израиль. Её проводила только одна хорошая соседка.
  ...И вот она в Израиле. По сути — в чужой стране, без родных, друзей, без вещей, не имея ни знакомых, ни ...денег. Ей сразу же не повезло — в стране в это время была за-бастовка. Её с детьми вначале переводили несколько раз из одной гостиницы в другую. По окончании забастовки Доре выделили "амидаровскую" пятикомнатную квартиру в городе Мицпе — Рамоне. Дети очень обрадовались, ходили из комнаты в комнату и смеялись. Но Дора, когда дети легли спать, разрыдалась — очень страшно ей было от мысли: "что она будет здесь делать?"
         На другой день она пошла устраиваться на работу. Но дети устроились раньше, чем она. Сын пошёл мыть автомашины, старшая дочь в возрасте 14,5 лет устроилась мыть посуду, а две девочки, которым было 10 и 13 лет начали убирать виллы. Двухлетнюю девочку Дора устроила в детский сад, а сама пошла работать уборщицей при воинской части. Уже через полгода   она   обставила   мебелью   всю   квартиру.   Через некоторое время старшие дети — сын и дочь пошли служить в армию. Проводы детей в армию она красиво организовала — вечер был зафиксирован кинокамерой. Но учёбу детям конечно завершить тогда не удалось, несмотря на то, что язык они освоили успешно. ...Через полтора года сына досрочно освободили от воинской службы — в армии он получил травму,  и теперь ему предстояло пройти курс лечения  в стационаре. Почти полтора года он пролежал в больнице, которая находилась в Беер — шеве. Каждый день Дора ездила к нему, а нередко и по два раза в день. Дома оставались дети: две девочки, одной из которых не было и пяти лет. Дора носила сыну еду, а о себе нередко забывала. Приходилось садиться   и   на   частные   машины.   Однажды   её   чуть   не изнасиловали,  но  смекалка и находчивость  Дору спасли. Очень трудно было с деньгами, которых не хватало. Друзья занимали   ей   деньги,   но   при   этом   брали   чудовищные проценты. А ведь до этого все они приходили к ней, жили у неё подолгу, пили за её здоровье. Многие друзья Доры имели машины, но когда она стояла на дорогах и голосовала, они проезжали   мимо,    зная,    что   у   неё   нет   денег.    Такое предательство   переносить   было   особенно   тяжело.    Она добилась, что ей дали квартиру в Беер — шеве. Сын после стационара в больнице полу-чил 50% инвалидность. И вот здесь все её знакомые и так называемые "друзья" в один го-лос начали говорить только одно: "Вы получили много денег!" Но то,   что   её   сын   был   тяжело   больным   —   никого   не интересовало. ...Время шло. Старшие дочери, вернувшись из армии,  вышли замуж.  Казалось бы, что всё складывается неплохо, но болезнь сына начала прогрессировать, что было связано с травмой головного мозга. Жить с душев-нобольным сыном  оказалось  оказалось  очень  тяжёлым  делом.   Мать старалась угодить ему во всём. Но серьёзных ошибок она всё же не избежала. Первой её ошибкой было то, что она объединила со своим сыном общий счёт в банке. ...Дора внезапно тяжело заболела — организм не выдержал таких нагрузок. В тяжёлом состоянии она попала в больницу. Но перед этим она купила квартиру, взяв солидную банковскую ссуду. Ведь она рассчитывала, что на выплату банковских процентов и, так называемой "машканты", (единовременная сумма, выдаваемая новым репатриантам министерством абсорбции, с постепенной много-летней выплатой), денег хватит — ведь она работала, а сын получал хорошую пенсию. Од-нако получилось не так, как она рассчитывала. Когда она была в больнице, её сын встретил девушку. На первых порах Дора только радовалась этому. Но дальше произошло весьма не-приятное: кто-то научил сына, и тот пошёл в башк и перевёл свой счёт в другой банк, оставив матери ...долги и проблемы. Сразу же все друзья отвернулись от неё. С ней оставались только преданные ей дочери, которые приходили к ней в больницу. Когда она пришла из больницы домой, то оказалось, что её квартира разорена: всё, что можно было взять, унесли, сын все свои вещи забрал. Конечно новую квартиру банк ей не дал, но проценты банковской ссуды на неё "повесили".
...Теперь она осталась без средств существования. Раза три хотела покончить с собой, но не смогла.



                Глава 6

         
            Не только большая разница в годах явилась в значительной мере причиной вза-имного непонимания между Савелием и его сестрой. Воспитанная в Баку, где жизнь за-ставляла её жить по законам окружающей Дору среды, она с трудом понимала своего старшего брата, привыкшего жить только на зарплату. Её братья появлялись в Баку наездами, за исключением Вениамина, который прожил там несколько лет, и затем уехал в Магнитогорск. Каждый приезд Савелия в Баку, к родным пробуждал в  его душе жалость к своим родителям и отчуждение к своей сестре. Ему казалось, что она живёт не-правильно,  загружая родителей непосильной тяжестью   по   уходу   за   малолетними   детьми.   Конечно, находясь в отпуске в Баку, Савелию было не до развлечений — всё своё внимание он уделял родителям и детям сестры. Он считал, что Дора была слишком доверчи-ва к своим мужьям и поэтому испытывала неудачи в каждом своём браке. В тот момент он как-то не думал о том, что сам он решал свои вопросы проще:  при разладе  со  своей супругой находил утешение у других женщин, забывая, что Дора — женщина и просто гулять и делать аборты она себе не позволяла. Дора никогда не изменяла своим мужьям, наоборот, всеми силами она пыталась каждый раз сохранить брак. Вот почему она в каждом браке рожала детей. И не её была вина в том, что мужья  оказались  далеко  не  на высоте.   И если  Савелий фактически остался в отчуждении от детей, то его сестра, несмотря на все тяжести жизни,  свалившиеся на неё,  не только сберегла детей возле себя, но вырастила их, хоть и потеряла немало здоровья. Не сразу, далеко не сразу понял всё   это   Савелий.   Дора,   имевшая   трёх   братьев   никакой помощи от них так и не увидела. Каждый из них жил своими заботами, и никто не думал о своей сестре, вспоминая о ней лишь тогда, когда она была им необходима для оказания какой — либо услуги. ... В этот день Савелий, вернувшись домой с работы застал Веру долго разговаривающей с кем — то по телефону. Наконец она положила трубку.
—С кем это ты разговаривала так долго?
—Ты не поверишь, Савелий: с твоей сестрой, Дорой!
—Брось эту затею, я не хочу с ней иметь дело.
—Савелий, ты не прав! Дора очень хорошая женщина, и ты напрасно не
    поддерживаешь  с ней связь. Ей сейчас очень трудно, она плакала, когда говорила
    со   мной. Поговори с ней. Вот её номер телефона.
Савелий набрал номер и услышал голос своей сестры, однако разговаривать нормально она не могла. Савелий понял лишь одно: он должен приехать к сестре, чтобы помочь в оформлении брака её дочери. Его сердце дрогнуло, и, хотя он ничего не знал о жизни своей сестры в Израиле, поехал в Беер—шеву, взяв необходимые документы. Дора его встретила на автобусной остановке. Бросилась ему на шею, обливаясь слезами. По дороге она ему рассказала следующее. Её средняя дочь должна оформить брак. В Израиле существует только раввинатский брак, и соответствующий этому обряд. Жених её дочери — еврей, из религиозной семьи. Необходимо было иметь документы, подтверждающие то, что мать невесты и, соответственно, она сама - еврейки. Но при оформлении документов раввин придрался к недоброкачественности свидетельства о рождении Доры и потребовал фотографии её родителей. Фото отца Доры его не удовлетворило: чем — то ему не понравился его нос. У приехавшего Савелия была общая фотография всей семьи: родителей, двух братьев и маленькой Доры. И хоть Савелия на этой фотографии не было, в его еврействе сомневаться не приходилось — слишком уж выразительное было у него лицо! На другой день Савелий с Дорой явились к раввину. Тот хорошо понимал и говорил на русском языке.Савелий поздоровался:
—Здравствуйте, я — брат Доры.
—Здравствуйте. У вас есть семейное фото, где снята и ваша сестра?
—Да, вот оно.
Савелий дал ему фото. Вот это сестра моя, Дора.
—Да, я вижу, что это она. А вы можете назвать мне дни рождения ваших братьев и  сестры?
—Да.
Савелий назвал их. Теперь этот раввин стал говорить иначе.
—Теперь я вижу, что вы — евреи. Не волнуйтесь — мы быстро оформим все документы.
Дора от нахлынувших чувств зарыдала. Савелий обнял её.
—Успокойся, теперь всё позади!
...С этого момента Дора поняла, что с ней действительно брат, а Савелий по настоящему' почувствовал, что с ним его сестра, которая нуждается в его защите. Теперь они стали на-много ближе, чем были раньше, в Баку. Её заботы стали и его заботами. Савелию было стыдно и тяжело на душе, что он так мало знал свою сестру, а ведь она так нуждалась в его помощи! Савелий был тысячу раз благодарен своей жене, которая    своей    добротой    и    сострадательностью    вновь соединила Савелия с его сестрой. Начались визиты Савелия с женой к сестре и племянникам. Савелий восхищался племянницами — настоящие краса-вицы: одна другой краше. Увидел он и сына Доры — своего племянника. Очень красивый парень, но в то же время — больной, принимавший по 20 таблеток в день.
...Савелий вспоминал своих родителей, думая, как бы они порадовались, увидев своих под-росших внуков!



                Глава 7


              Ни Вера, ни Савелий не испытывали ностальгию по Баку. Уж слишком свежи бы-ли в их памяти события последних лет, происшедшие там, перед их отъездом из Азер-байджана. А вот тоска по друзьям, оставшимся в Баку, нет — нет, да и давала о себе знать. Особенно тосковала Вера. Там, в Баку оставались её подруги, с которыми она дружила много лет, а одна из них была её подругой со школьной скамьи. Несколько раз Вера разго-варивала с ними по телефону. Очень расстроилась, когда узнала, что им там живётся до-вольно нелегко. Однажды она им даже выслала по 100 долларов. А Савелий не смог дозво-ниться по телефону к своим товарищам по работе в Баку. Они не ограничились телефонными разговорами только с бакинцами, хотя это стоило им недёшево. Вера связалась по телефону с подругами, жившими в Америке, в России и на Украине. Несколько раз обменя-лась с ними письмами. Это приятно взволновало её - ведь здесь, в Израиле таких подруг она уже приобрести не могла. Чувствовалась разобщённость людей. Как — то Савелий подал ей мысль:
—Вера,  ты  мне не раз  говорила,  что тебя  очень  любили родственники   
    твоего     первого   мужа,    в   том   числе   его двоюродные сёстры, а также
    близкий  друг вашей семьи — Ким и его жена. Может позвонишь им?
—Конечно, Савелий!
Она позвонила им. Это давало ей душевную разрядку. Оказалось, что сёстры её первого мужа имеют в Израиле общих родственников с её ...теперешним мужем — Савелием. Они обещали приехать в Натанию, когда будут у своих родственников, которые жили в Иеру-салиме.
 ... Дора начала поддерживать связь со своими братьями, которые жили в Магнитогорске. Савелию она как-то сказала:
—Ты знаешь, что сын Арона — Ефим сейчас в Израиле!
—Да ты что, в самом деле?
—Да. Он живёт в Ашкелоне. Работает в типографии.
—Ты его номер телефона знаешь?
— Да.
Дора дала Савелию номер телефона Ефима, и в этот же вечер Савелий ему позвонил. Состоялся разговор, который взволновал Савелия. Шутка ли! Ведь Савелий знал его ре-бёнком, а теперь он взрослый мужчина — ему уже было где-то лет 26. Договорились, что Ефим приедет к ним,  в Натанию. И действительно, в скором времени он приехал к
Савелию в гости. Радости Савелия не было границ!  Так было несколько раз. Однажды, когда Ефим был у них,  Савелий позвонил Арону — отцу Ефима:
—Здравствуй, Арон! Это говорит с тобой Савелий.
—Здравствуй, как дела?
—Да неплохо. Вот сидим с твоим сынком и чаёк попиваем!
—У тебя Ефим? Это здорово! Дай ему трубку!
Ефим поговорил со своими родителями о чём-то своём. Затем передал трубку Савелию. Теперь с ним говорила жена Арона:
—Я очень рада, что вы поддерживаете связь с нашими сыном. Он ведь у нас очень
    самостоятельный — всё решает сам.
—Вы не беспокойтесь! Ефим для меня как сын. Всё, что от меня зависит — сделаю
    для  него!
В один из вечеров Ефим позвонил Савелию. Из телефонного разговора Савелий понял, что Ефим едет учиться в Хайфу. После этого Савелий .несколько раз пытался звонить ему, но тот всякий раз обрывал его, ссылаясь на занятость. Между тем в одном из писем Арон сообщил Савелию следующее: ..."понимаешь, Савелий, твой внук, Алексей очень талантлив. Он прекрасно играет на баяне и является моим лучшим учеником. На конкурсе он занял призовое место. Однако для дальнейшей учёбы ему нужен современный инструмент. Я знаю, как тяжело это осуществить его родителям. Если бы ты мог помочь — было бы отлично". ...Конечно Савелий решил помочь своему внуку!  Они с Ефимом договорились,   что Савелий перешлёт ему в Хайфу деньги в шекелях, а тот позвонит своим родителям, чтобы они передали Михаилу — отцу Алексея, соответствующую сумму в долларах. Всё получилось отлично. Савелий был доволен. Как-никак, а какая-то связь начала устанавливаться между ним и его потомством. После этого Савелий получил одно письмо от сына, но затем... за-тем, по непонятной ему причине всё пошло по другому. Савелию прислала письмо жена Арона. В нём она высказала свою обиду на внука Савелия и на его отца Михаила: ..."Савелий, с некоторого времени Алексей не только перестал заниматься, как этого требует поставленная перед ним задача, но и совершил по согласованию со своим отцом,  на наш взгляд нехороший поступок:  он перешёл учиться к другому педагогу! А ведь Арон положил на него много сил!  Это очень обидно!" Савелий ответил в своём "письме, что может только сожалеть об этом. А Ефим почему то вообще оборвал с ним связь. Особенно после того как в Израиль к нему приехала его мать. Когда Савелий узнал, о приезде жены Арона, то пригласил её к себе в гости, что было вполне естественно. Однако та тянула с визитом, ссылалась на различные причины: то у неё намечена экскурсия,  то дождь и т д. Савелий понял, что навестить брата своего мужа у неё нет желания.  Он ей по телефо-ну,  с присущей ему
прямотой сказал:
"Вы и в Магнитогорске не стремились к общению с нами, так что для меня это неудивитель-но!"
           На этом всяческая связь с младшим братом оборвалась. И это несмотря на то, что Савелий выслал Арону почти все свои стихи и песни, надеясь на взаимность! Не получилось у Савелия должного контакта и со своим сыном - Михаилом. Сын в своих письмах был равнодушен к своему отцу. Но больше всего поразила его дочь. Когда он позвонил ей, то с ним уже словно разговаривала не его дочь — Алла, а какая — то другая женщина. Обме-нявшись с дочерью ничего не значащими фразами, Савелий положил телефонную трубку. Ему было очень тяжело на душе. Он понял: дети никаких сердечных чувств к нему не питают. Что ж, он вообще — то этого ожидал: другого и быть не могло — более, чем двадцатилетняя разлука и то, что он не опекал детей сделали своё дело. Он ни в чём не винил детей. "Всё правильно — считал Савелий, что я заслужил, то и получил!" ...Но с одним человеком из Магнитогорска Савелий постоянно поддерживал связь. Правда эта связь поддерживалась по телефону, и вызов осуществлял Агроновский. Этим человеком был Иван Григорьевич Кубасов — его бывший товарищ по работе. Всё интересовало Савелия: как идут дела на комбинате, и, конечно, судьба его бывших товарищей и руководителей. По телефону много не поговоришь, но даже то, что Савелий узнал, его очень взволновало. Кубасов сообщил, что умер Владимир Михайлович Рудин, умер Корзун, и несколько других человек — бывших мастеров. Иван с возмущением рассказал о более, чем  скромных похоронах Рудина,   который  многие   годы
руководил доменным цехом. Всеми своими впечатлениями о происходящем в России,  в Израиле и во всём мире они делились друг с другом. Больно и тяжело было слышать Савелию, когда Иван сказал ему: -Оказывается, что ноги от всех наших бед начали расти ещё от Ленина! Жаль, Савелий, что жизнь наша прошла зря! Агроновский знал Ивана Кубасова, как горячего поборника Советской   власти,   коммуниста,   отец   которого   погиб   в Великой Отечественной войне, защищая эту власть.
—Иван, ты не кори себя. Ты всегда был честным человеком, и   не   вина   всех   
    порядочных   людей, в   том   числе  и коммунистов, что всё обернулось
    по -другому.  То, что ты был коммунистом, тебя не запятнало. Если бы все люди
    были такими, как ты, наверно всё было бы иначе. Если тебе не трудно, то
    напиши мне подробное письмо — ведь у меня там живут и трудятся сын и дочь! Я,
    в свою очередь, тоже буду тебе отвечать,  рассказывая об жизни в Израиле.
 Кубасов пообещал Агроновскому написать письмо.


               
                Глава 8

        С некоторого времени в израильских газетах появились сообщения о возможности получения, так называемых   "денежных   компенсаций"    из   Германии   и Швейцарии ли-цам, пострадавшим во Второй мировой войне. Те, кто прошёл концлагеря или гетто име-ли возможность получать ежемесячно до конца жизни 500 немецких марок. Беженцы из мест, попавших под оккупацию немецких войск, могли получить единовременную компенса-цию из Германии в размере 5000 немецких марок. Кроме того, им полагалась денежная сумма из швейцарских банков: 1500 шекелей. Эти деньги Израиль получил от этих банков, как компенсацию за невостребованные вклады евреев во время Второй мировой войны. Получали эти деньги в основном те, кто дожил до пенсионного   возраста.   Агроновский   собрал   необходимые документы и сдал адвокату. Через год он эти деньги получил. Конечно   эти   деньги   должны   были   получить   родители Савелия — ведь сам он был в ту пору ребёнком. Им — родителям, действительно пришлось выпить чашу горьких испытаний в 1941 году. Савелий считал себя только лишь наследником     у     своих     родителей.     Но     как     можно компенсировать гибель близких родственников, оставшихся под гитлеровской властью? Так погибла родная сестра матери Савелия с мужем и двумя малолетними детьми. Все они были расстреляны гитлеровцами, которые выполнили волю фюрера по    "окончательному   решению    еврейского    вопроса".    В иерусалимском музее "Яд — Ва-шем", (музей Катастрофы), зафиксированы навечно многие имена жертв той страшной воины.   ...А  теперь  под давлением  мирового  сообщества пережившие ужасы концлагерей иди их дети получили эту жалкую компенсацию! Большинство людей конечно до этой компенсации  не   дожили.   Единственно,   что   мог   сделать Савелий — это отправить в музей Яд — Вашем анкету с данными о погибших его родственников. Живя в Израиле, Савелий с каждым годом видел и понимал с горечью, как усиливалось противо-стояние между Израилем и огромным арабским миром.  Так называемые, палестинские арабы не только регулярно на протяжении всех лет существования Израиля осуществ-ляют на его улицах теракты против ни в чём не повинных его граждан, в том числе и де-тей, но и обстреливают израильские поселения. Мало того, они даже осмеливаются на-падать на военные базы. Израильтян они называют  "оккупантами".   К   сожалению,   многие   ведущие  страны мира, в том числе Россия, и в какой - то период и США под-держивали длительное время арабов.
          ...Работая на уборке улиц совместно с арабами из палестинской автономии, Агронов-ский  разговорился с одним арабом.
—Вот ответь мне Ахмад на такой вопрос: почему палестинцы не хотят мира с Израилем?
—А что ты хочешь? Если в твой дом придут и отберут его часть тебе это понравится?
—Но ведь ООН чётко определила какие территории остались за Израилем, а какие за
    государством Палестина. Не вина Израиля, что палестинцы не согласились на это
    и весь  арабский мир первым напал на Израиль. Если бы палестинцы вели себя
    по братски — всё было бы по иному. Но арабы Израиль не признают и требуют
    его  уничтожения.  Ты бы согласился на то, чтобы тебя уничтожили?
 Араб ничего не ответил. Поднялся и пошёл работать. Но были арабы,  которые  соглашались  с доводами  Агроновского  и проклинали    Арафата.    Многие    арабы    совершали    свой религиозный обряд — молитву прямо на рабочем месте, сняв обувь и постелив коврик. В этом отношении израильтяне оказались    более    терпимыми   и   цивилизованными,    чем Азербайджан — ведь там преследовали армян даже тогда, когда в самом Азербайджане не было совершено ни одного теракта. ... Сложным и противоречивым явилось появление маленького еврейского  государства на мировой  арене.  И конечно     арабская    нефть     во     многом     препятствовала безусловной поддержке странами мира Израиля. Даже такой надёжный   партнёр   Израиля,    как   США,    заигрывала    с арабскими странами, в том числе и с палестинцами. В самом Израиле наряду  со  многими  положительными  факторами хватало и отрицательного. Общинная разобщённость между выходцами из различных стран,  нечёткость внутренней и особенно      внешней     политики,      противоречие      между верующими   и   атеистами   —   всё   это   и   многое   другое безусловно мешало этому государству.  Но,  хотя жизнь  в Израиле чревата опасностями, (можно стать жертвой теракта, угроза  полномасштабной   войны),   Савелий  понимал,   что таким, как он, необходимо жить только здесь,  в этой не  совсем уютной, не пользующейся симпатией у многих, стране. Как бы то гаг было, но эта страна имеет мощную армию, защищающую израильский народ от врагов, имеется социальная защита граждан и т. д.

               

                Глава 9

          Последнее время Агроновский немало задумывался о ...своём еврействе. Многие, при-бывшие сюда из бывшего СССР возвращали свои еврейские имена, одевали на голову кипу, посещали синагогу и т. д. Оказалось, что в бывшем СССР было много евреев, которые не подверглись ассимиляции, придерживаясь еврейских обычаев. Особенно это касается кав-казских евреев. Но были и такие, которые раньше стремились во всём соответствовать рус-ским, а здесь с таким же усердием взялись внедряться в еврейство. Такие люди, зная отлично русский язык, игнорировали его, стремясь разговаривать только на иврите. ...Не привыкший кривить душой, Савелий решил разобраться в этом, дойти до всего сердцем. Стал регулярно читать израильские газеты, в которых приводилось немало статей с волнующими его вопросами, накупил книги, по еврейской религии — иудаизму: "Тору", "Практика иудаизма", "Восемь вопросов об иудаизме" и т. д. Теперь он жадно искал литературу, где мог бы найти ответы на мучившие его вопросы. А вопросы были действительно весьма серьёзными. Ведь раньше он был советский человек, атеист, отрицающий, как и подавляющее большинство людей его возраста  существование бога. Свою принадлежность к еврейской нации он воспринимал по трём факторам: происхождению, внешности и ...отношению к нему антисемитов. В Израиле религия не только не отделена от государства, но даже играет весомую роль в руководстве страной, особенно такие партии, как партия ШАС. Религиозные евреи здесь не воспринимают этнических евреев — атеистов как евреев. Оказалось, что религиозные ветви иудаизма тоже могут быть разными: ортодоксальные, консервативные, реформистские, реконструктивные. У каждой го них даже была соответствующая форма одежды. Савелий уже в который раз задавал себе вопрос: "кто он по  сути своей?" ...На этот вопрос очень хорошо ответил в своей замечательной книге доктор медицины и философии  Е. Свиндлер.  Само название книги говорит за себя: "Евреи: Нация или религиозное сообщество?" Прочитав несколько раз эту книгу, Агроновский многое теперь понял. Замечательный учёный дал чёткие ответы на ряд вопросов, волновавших Савелия. Да, он по многим важным параметрам — еврей, хоть и порядком ассимилированный. И ещё понял Савелий, это то, что нерелигиозный еврей всё равно еврей, хотя религиозность повышает в нём долю еврейства. В одном из русскоязычных магазинов он увидел серию небольших книжек, выпущенных российским издательством "Витязь". С любопытством перелистал некоторые из них. Оказалось, что эта литература антисемитского толка. Теперь Агроновский мог воочию убедиться, что в израильских книжных магазинах есть место всему: от еврейской ортодоксальной литературы до антисемитской. Ничего не скажешь — демократия! Савелий спросил продавца:
—И что, эти книжки покупают?
—Ещё как! Это последние.  Евреям — выходцам из России интересно знать всё, что
    о них думают там. Ведь за каждым автором стоят те, кто его поддерживает.
Савелий купил некоторые из этих брошюр. Дома внимательно прочитал их. Каждая страница в этих книжках дышала ненавистью к евреям. Причём ко всем поголовно. Некто Г. Себов пишет в своей книге "Финал катастрофы": '"В единичных и массовых преступлениях ев-рей — бедняк и еврей — владыка — едины и всецело солидарны. Поэтому к еврейству необходимо применять жёсткую и неукоснительную формулу: за любое преступление — коллективная ответственность", (выделено жирным шрифтом). Автор во всех бедах России обвиняет евреев, начиная чуть ли ни со времён князя Владимира. Каких только яр-лыков он не навешал на евреев: жулики, торгаши, расисты, трусы, и т. д. Как будто бы среди евреев нет честных тружеников, воинов, творческих людей, а есть лишь один подонки и негодяи. В своих утверждениях автор дошел до того, что обвинил евреев во "всемирном заговоре." Обвиняя евреев в пропаганде расизма автор ссылается на положение в иудаизме о "богоизбранности" евреев. Но вот, что прочёл Агроновский   в   книге   "Восемь   вопросов   об   иудаизме": Именно  и  только   в   этом  смысле,   в   смысле   моральной обязанности усовершенствовать себя и затем весь мир, евреи могут   считаться   избранным   народом.    Эта   избранность никогда не означала привилегий для евреев, увы,  только по-вышенные   обязательства   и   связанные   с   ними   тяготы бытия." И далее:  ..."такая уп-рямая готовность и желание одного народа взять на себя столь гигантскую миссию и столь тяжёлую   обузу,    (между   прочим   иудаизм   в   еврейских источниках так и характеризуется — ол,  обуза, тяжесть), является весьма выдающимся национальным достижением евреев." Однако автор этой, грязной книги, искажая смысл слова      "избранность",      считает      это      "национальным преступлением" еврейского народа. С 1948 года у евреев есть своё   государство,   которое   его   лучшие   сыны   и   дочери мужественно защищали от врагов на протяжении нескольких войн. Не мешало бы автору этой книжки побывать в музеях воинской   славы,   где   на   стенах   выведены   имена   тысяч израильских солдат, погибших, защищая  свою страну.  Во Второй мировой войне принимали активное участие 1,5 млн. евреев. Казалось бы для Израиля победа антигитлеровской коалиции во Второй мировой войне, отмечаемая ежегодно в России    девятого    мая,    тоже    должна    была    считаться государственным праздником.  Однако много лет этого не происходило.   Агроновский,   как  и  многие  прибывшие   в Израиль, недоумевал: почему? Ведь это неоспоримый факт: если   бы   ни   эта  Победа   —   еврейского   государства   не существовало. ...Где — то в начале семидесятых годов ушёл служить в армию товарищ Агроновского по работе — Борис Родионов. Прошёл год, и они встретились  ...  в самолёте, который летел по маршруту Москва — Магнитогорск. Борис ехал   домой,   уволенный   со   службы   после   полученного ранения. Вот что он рассказал Агроновскому: "Я служил в Сирии в составе ограниченного контингента советских войск. При налёте израильской авиации получил тяжёлое ранение в спину. После того, как я отлежался в госпитале, меня уволили по состоянию здоровья, наградив орденом боевого красного знамени." Теперь Савелий понял, где служил Родионов. СССР принимал участие в активных боевых действиях против Израиля на стороне арабских стран. Чем всё это закончилось — известно. Вот тебе и трусы евреи! Конечно Савелий не осуждал Родионова — тот выполнял свой воинский долг. Гибель б млн. евреев, уничтоженных гитлеровцами во Второй  мировой войне здесь, в Израиле называют Катастрофой, Халакостом для всего еврейского народа. Но известно, что почти весь западный мир и сама Россия в лице тогдашнего сталинского руководства развязали руки Гитлеру в его концепции об "окончательном решении еврейского вопроса." Позорная роль почти всего мирового сообщества по отношению к евреям во Второй мировой воине и прямое участие России в агрессии арабских стран против Израиля — вот что сдерживало празднование 9 мая в этом государстве. Наступил двадцать первый век. Но стал ли мир цивилизованней? Волна терроризма стала захлёстывать многие страны: не только Израиль, но и Россию в её борьбе с маленькой Чечнёй. 11 сентября 2001 года развеялся миф о неприступности США. Несколько террористов — камикадзе, захватив самолёты, с находящимися там пассажирами — заложниками, направила эти самолёты на два высотных здания международного торгового центра и на часть здания.. .Пентагона в Нью — Йорке. Погибли тысячи ни в чём не повинных людей. Только после этого США объявили о начале своей глобальной антитеррористической операции во всём мире. В то же время и США, и Россия, провозгласив на весь мир своё желание по борьбе с террором, продолжают заигрывать со странами, которые не только поддерживали террористов, но и являлись их поставщиками. Это Сирия, Иран, Ирак и т. д. Компания антисемитизма и борьбы против лиц кавказской национальности, развёрнутая на страницах некоторых газет и журналов, привели не только к появлению отрядов "бритоголовых" — молодёжи с откровенно фашистской идеологией с осквернением синагог и покушениями на еврейских священнослужителей, но и к погрому, происшедшему 4 ноября 2001 года на московском рынке,возле станции метро "Царицыно".против торговцев '"кавказской национальности". Издательство "Витязь" немало способствовало этому, выпуская в свет книжки таких авторов, как Себов.  ... Автор этой злобной книжицы считает всех евреев торгашами и жуликами. Но, во-первых, торговля тоже дело непростое. В этом Савелий убедился, живя в Израиле. Считается, что купить здесь нетрудно, но продать весьма и весьма нелегко. А во- вторых, вот, что говорит бывший полковник разведки СССР Михаил Петрович Любимов  в своём интервью,   (эту  беседу  с  журналисткой  Людмилой Столяренко опубликовала газета "Вечерняя Москва" в одном из своих ноябрьских номеров за 2001 год); "Почему-то всегда считалось, что русские — плохие торговцы. Полный бред! Оглянитесь  вокруг,   пройдитесь  по  улицам,   взгляните  на супермаркеты. По быстроте накопления опыта и капитала мы обогнали Англию. Предприимчивость сидела в нас и раньше, но детальная основа применить их появилась только сейчас". Савелий помнил анекдот, который ходил в те годы: "Немцы борются за мир, русские торгуют, а евреи воюют." ... Читая множество    статей    в    газетах    и    научную    литературу, Агроновский теперь уже не  стал категорически отрицать присутствие Высшего Разума во Вселенной, хотя настоящим верующим он не стал. Для него это уже было поздно. Но кипу в   необходимых   случаях   он   одевал,   оказывая   уважение обычаям этой страны, которая приютила его — атеиста и вдобавок с ...советским менталитетом. Худо — бедно, но жизнь его по многим меркам здесь оказалась лучше, чем в бывшем СССР.   Он видел,  как уважительно произносятся еврейские имена: Хаим, Абрам, Сара. Оказывается, что имя Абрам — самое презираемое в России, является одним из лучших здесь, в Израиле. Оно ведёт своё начало от имени первого    еврея,    родоначальника    еврейского    народа    — Авраама. А расшифровывается оно так: Ав — отец, ам — народ.  Или взять имя Хаим. Хаим на иврите обозначает жизнь. И такие еврейские имена оплёвывались в России! ...Но менять своё имя здесь вновь на еврейское, не меняя сущности менталитета, Савелий не считал возможным. По его мнению, это было бы только маской. Всё равно он остаётся Савелием. В конце жизни менять что — либо — это всё равно что попугая бросить в куриную семью. Два лица иметь для него не пристало. Это было бы не честно. И кроме того, имел, место очень серьёзный фактор. Имя "Савелий" связывало его с Россией, которая вырастила его, сделала его образованным человеком. Россия Пушкина и Лермонтова, Некрасова и Льва Толстого — эту Россию он не мог предать. Не мог он предать и родной Магнитогорск, своих товарищей по работе и учёбе. Вот, что значило для него имя "Савелий"! С другой стороны оказывается, что можно оставаться хорошим евреем и...сомневаться в существовании Бога. Вот, что говорится в книге "Восемь вопросов об иудаизме", (авторы: Дэнис Прейгер и Джозеф Телушкин): "Верить в Бога временами трудно. Кризис веры — явление вполне закономерное, и признание такого кризиса не является для еврея чем — то антирелигиозным". И далее: "Иудаизм ставит ДЕЙСТВИЕ выше ВЕРЫ." "Таким образом" — говорится в этой книге, — "поведение, конкрет-ные дела человека значит больше, чем провозглашённая им вера".




                Глава 10


          Савелий всегда тянулся к людям. Однако настоящих друзей он так и не нашёл. Тем более в Израиле. Были товарищи по работе, с которыми он старался поддерживать хорошие отношения. Видимо друзей уже заводить было поздно. Яркий пример дружбы он увидел у сестры Веры — Норы. Её подруги: Ася, Рима, Ира пронесли эту дружбу с Норой через многие годы и... расстояния. Когда она заболела, они регулярно звонили, беспокоясь о ней из США, несколько раз приезжали к ней. Но самым близким и верным другом Норы был Чингиз — её муж, с которым она прожила 45 лет. Самоотверженно ухаживая за ней, он боролся за её здоровье. Приходилось только удивляться, откуда у него брались силы быть рядом с ней длительное время, когда она лежала в больнице! А ведь он сам уже был серьёзно болен! Ещё одна женщина удивляла и восхищала Савелия: жена брата Веры — Виктора. Сколько ей пришлось пережить в связи с болезнью её мужа! А тут ещё появился на свет долгожданный внук! Она делала всё что могла, чтобы поддержать здоровье Виктора, и помогала дочери поднять внука. Для Савелия единственным другом была его жена. С ней он делился своими мыслями, переживаниями. Она всегда была первым "рецензентом" его стихов, художественных картин, портретов. ...Вера поддержала его в решении купить компьютер и освоить работу на нём, так как у Савелия набралось достаточное количество стихов и песен, чтобы издать их в виде небольшого сборника. Кроме того, ему очень хотелось воспользоваться интернетом, чтобы завершить свою работу по реализации своих изобрете-ний. Это оказалось не таким уж простым делом, но два года упорного труда не пропали даром — Савелий научился набирать тексты на компьютере и выводить их на печать. Освоил он и переплётное дело. Правда вначале попытался сдать свою работу в переплётную мастерскую, что оказалось весьма невыгодно. Тогда он начал переплетать свои книги сам. Изготовление мягкого переплёта оказалось намного дешевле. В освоении компьютера ему помог мастер — программист Сергей, а в изготовлении переплёта — племянник Веры — Эльчин, который дал ему несколько ценных советов буквально накануне .. .своей траги-ческой кончины.
            ...Встречаясь здесь в Израиле с разными людьми, Агроновский многое узнал о жизни советских людей в бывшем СССР. Ведь что мог знать он раньше, живя в Магнитогорске? Как жили люди в других республиках? Конечно он кое — что понял, живя на      Кавказе — в Азербайджане, и посетив Грузию. Но то, что он узнал в Израиле, общаясь со многими людьми, не идёт ни в какое сравнение с ранней информацией. Многое он узнал, общаясь со своими приятелями — Анатолием и его женой. Как — то, гуляя с Верой по Эзориму, Савелий познакомился с Семёном и Идой,  приехавшими сюда несколько позже, чем Савелий с Ве-рой. Семён много рассказывал о своей работе — он был классным водителем — "дально-бойщиком". Ему часто приходилось перевозить ответственные, военные грузы. Сколько ему пришлось ломать бюрократических преград, чтобы содержать в исправности свою машину, доставать запчасти, помогая своим товарищам! На своей машине Семён колесил из Украины по всему Союзу, включая и Север. О том, что нередко приходилось формально нарушать всякие инструкции и правила для приобретения оборудования, рассказал Савелию его сосед , Аркадий, работавший много лет на военных заводах. Не так — то всё было просто. Приходилось порой обмениваться своей продукцией напрямую, минуя всякие "разнарядки", "фонды" и т. д. Людям, которые умели выбивать оборудование для своего предприятия не было цены! Теперь Савелий понял, почему в семидесятых годах его по-пытки способствовать приобретению оборудования для своих новых дозаторов на Магни-тогорском металлургическом комбинате не имели успеха. Он был рядовой рабочий, не пользовавшийся авторитетом у руководства, которое почти не поддерживало его новшества, ...Работая на уборке улиц, Агроновский познакомился с человеком, приехавшим сюда из Махачкалы 21 год тому назад. Он работал механиком — наладчиком в одном из цехов кон-сервного завода. Был активным рационализатором и ударником коммунистического труда. Он рассказал Савелию, что получал за свои внедрённые крупные предложения копейки, а начальство умело это использовать для своего кармана. Из завода тащили всё, что могли, и в первую очередь — начальство. Вот, что пишет автор словаря блатного воровского жаргона, Д. С. Балдаев: "Многие, из попавших в места лишения свободы были вынуждены встать на путь уголовных преступлений, спасаясь от голода и нищеты, воруя на продажу для себя и своей семьи продукцию на заводах и фабриках, со складов и полей колхозов и совхозов. Таков был результат диких коммунистических экспериментов над своим несчастным народом. Многие дети выросли только, (страшно подумать), благодаря воровству их родителей, дававшему возможность как -то выжить."
             Есть люди, которые осуждают кавказцев за то, что они в основном торговые люди, мол их специальность только одна: купи — продай. Но всем известно, что кавказские семьи многочисленные. Нередко в этих семьях дети не имели возможность получить образование и вынуждены были идти работать с раннего  возраста.   А что  сделало  государство, чтобы в многодетных семьях родители могли дать своим детям  необходимое    образование?    Но    даже    получив образование, советский человек далеко не всегда мог жить нормально. Известно, сколько получал рядовой инженер: 120 -140 рублей. "В то же время класс партийной номенклатуры — пишет Балдаев — жирел и здравствовал на пышных хлебах незаслуженных привилегий". ...Теперь всё это стало для Агроновского понятней, чем раньше.




                Глава 11
 

          Несмотря на сложности жизни, люди в Израиле, как и во всём мире продолжали жить своей обычной жизнью. Они работали, учились, растили детей и внуков, ездили в туристи-ческие поездки по своей стране и за рубеж, любили, вступали в брак, разводились и т. д. ...Встретила своего близкого друга и сестра Савелия — Дора, Им оказался сосед Савелия и Веры по квартире. Вначале он показался им довольно угрюмым и даже злым человеком. Вера объяснила Доре, что у Бориса, (так звали этого соседа), 3 года тому назад умерла жена, и меньше года не прошло, как у него скоропостижно умер сын, которому было 40 лет. Савелий познакомился с Борисом, когда ему необходимо было проверить работу своего телевизора. Однажды, когда Дора в очередной раз приехала в Натанию, Вера ей сказала:
—Наш сосед, Борис уезжает в Испанию, в туристическую поездку. Он предложил
    нам  свои фрукты, так как они ему в связи с поездкой не нужны, но я отказалась.
—Вера, напрасно ты отказалась.
Дора тут — же выглянула через окно балкона и позвала его. В этот момент она увидела доброго и подтянутого человека с красивой улыбкой и благородным лицом. Он пригласил Дору зайти к нему в гости. Когда она зашла к нему, то почувствовала, что как — будто она в этом доме давно жила. В доме был идеальный порядок и чистота, которые не всегда бывают даже если в доме есть хозяйка. А ведь Борис был одинокий человек! Они долго бе-седовали. Борис рассказал Доре о постигшем его горе, и она в этот момент забыла даже свои жизненные трудности. ...Война застала его, тринадцатилетнего мальчика с его старшей пятнадцатилетней сестрой в Киеве, где они гостили у тёти. С огромным трудом они добрались до Москвы, где жила их мать. Но мать они не застали — фабрика, где она работала, куда — то эвакуировалась.   Ему   пришлось   выполнять   в   доме   роль мужчины. Мать приехала к ним без гроша в кармане, и в нём они видели поддержку и защиту. Борис был в то время боевой парнишка, очень рано повзрослевший, как и многие его сверстники — москвичи. В Израиле он жил с 1973 года. ... Теперь Дора  стала часто засиживаться у него дома. Однажды Борис зашёл к Савелию и Вере. В руках у него была бутылка вина. Савелий только что пришёл с работы. Борис сказал ему: -Савелий, ты родной брат Доры, поэтому я хотел бы получить твоё благословение на наш брак с твоей сестрой. Меня очень интересует твоё мнение. Савелий был удивлён — ведь Дора младше Бориса на 20 лет. Но сестра была довольно самостоятельным человеком, и ему ничего не оставалось, как принять это нормально:
—Ну что ж, если Дора приняла такое решение, я тоже его поддерживаю и желаю вам счастья и здоровья. Борис расцеловался с ним и с Верой, которая даже всплакнула. Они сели за стол, чтобы отметить это событие. ...Теперь Дора начала жить буквально рядом со своим братом. Борис с первых же дней взял все проблемы Доры на себя, а она оказалась для него необходимой в его проблемах. Он был очень болен, и она внимательно ухаживала за ним. У Савелия создалось такое впечатление, что несмотря на разницу в возрасте, они нашли друг друга. Ему порой даже не верилось» Так началась жизнь эти двух людей, перенесших немало испытаний.
               

                ***
...Когда -то, когда Вера и Савелий начали свою совместную жизнь, он сказал ей:
—Очень жаль, что мы с тобой поздно встретились.
    Вера ему ответила:
—Ничего, Савелий, я прошу у Бога, чтобы он нам дал 20 лет совместной жизни, и
     думаю,  что он нам не откажет в этом.
Брак Савелия и Веры, по-видимому, действительно был предопределён "Небесами." Теперь, на исходе второго десятилетия их совместной жизни, Савелий это начал понимать, как никогда раньше. Все его мечты об идеале семейной  жизни,   о   совместном   проживании   с   любимой женщиной стали счастливой явью.
...Здесь,  в Израиле, также,     как и там,  в  Азербайджане, Савелий, уходя на работу, знал, что его ждёт дома любящая и преданная   жена.   Нельзя   сказать,   что   между   ними   не возникали   конфликты   -они   были.   Но   они   никогда   не оставляли   после   себя   не-приятный   осадок   и   с   годами возникали всё реже и реже. Глубокое уважение и лю-бовь между супругами с каждым прожитым годом усиливались. Здесь   сработало    многое:    и   то,    что    встретились    они сравнительно поздно, и то, что им пришлось немало пережить в предыдущих браках, но главным было то, что они оба "смотрели в одну сторону" - в основных вопросах жизни их принципиальные     взгляды  полностью     совпадали.     Оба ненавидели предательство, ложь, клевету, не только уважали, но  и   очень   любили   свой  домашний   очаг.   Вера   всегда отличалась    от    многих,    окружающих    её    людей   своей сердечной   ранимостью.    Она,    пожалуй    слишком    остро реагировала и на добро, и на зло. Красивая женщина    с большими ласковыми глазами,  она как - то съёживалась  уходила   в   себя,   в   ней   сразу  же   проступало   что   -   то старческое.  Наверно  это  удел  многих  людей,   когда  они беззащитны перед настигнувших их злом, или бедой. Но как она преображалась,  когда  с  мужем  отмечала радостное событие! Поистине, есть женщины - волшебницы. Муж с радостным удивлением воспринимал её в такие моменты.
  ...Савелий ежедневно приходил с работы и звонил в дверь: один звонок длинный, два коротких. Он всегда знал, открывая дверь: если всё в порядке, нет никаких неприятностей - её лицо сияло, глаза ярко горели, согревая   Савелия теплом и радостью. Он уже по её глазам видел всё  ли в порядке. ...Доброта Веры вела Савелия за собой. Он чувствовал, как под её влиянием у него уходила злоба, которая жила в нём ещё раньше. В то же время Вера невольно заимствовала у него   твёрдость   в   некоторых   принципиальных   вопросах. Савелий почти ежедневно был занят домашними мужскими делами: съёмное жильё часто требовало к себе его внимание, как мастерового. А мастеровым он теперь стал. Конечно, если сказать точнее, он стал "домашним мастеровым", причём -универсальным.   Он   всегда   учился.    Учился   всему,   что необходимо не только для научного или художественного творчества, но и тому, что является очень важным и необходимым в быту, в повседневной жизни. Учился и самостоятельно, нередко, увы, на собственных ошибках, учился у своих товарищей. И всё же главным стержнем в его подходах к любому техническому вопросу явилась хорошая инженерно - производственная подготовка. Вера последнее время, волнуясь за его здоровье, одёргивала Савелия только в одном: не увлекаться в работе за компьютером. Но сама она в отсутствие мужа выполняла огромную работу по дому. Идеальная чистота и порядок в доме, который она всегда поддерживала, Савелия поражали. Порой он даже выговаривал ей:
—Вера, мне нужна, в первую очередь здоровая жена, а я вижу что ты к моему
    возвращению с работы нередко выглядишь усталой.
—Но всё, что я делаю, очень необходимо. В противном случае в квартире будет грязь,
    не будет уюта, да и приготовление пищи для нас обеих немаловажно. У тебя
    нелёгкая  работа, а ведь мы с тобой - пожилые люди!
—И всё же старайся беречь себя, особенно прекрати гладить бельё стоя. Не
   забывай,  что для тебя это особенно нежелательно - забыла, как одно время ты
    мучилась от боли в правой ноге?
...Существует мнение, что с годами в браке люди нередко надоедают друг Другу. У Веры и Савелия всё было иначе. Савелий не раз ловил себя на мысли, что даже живя с Верой в одной квартире, ему всегда хотелось слышать её голос, соприкосаться с ней, просто посидеть рядом, держа её руку в своей. И только увлечённость творчеством, или домашние дела отвлекали его от этого. Абсолютно точным является утверждение: "Счастье - это когда человек с удовольствием идёт на работу и с таким же удовольствием спешит домой, к своей семье." Это утверждение по всей вероятности вполне соответствует их браку.
       ...В 2002 году они с Верой должны будут отметить двадцатилетие своей совместной жизни, а Савелий, вдобавок —   и   своё   семидесятилетие.    Они   встречают   эту   дату двадцатилетием красивой и интересной жизни, и Савелий был тысячу раз благодарен своей жене — замечательной и доброй женщине. Теперь лишь он понял что магический луч творчества 20 лет поддерживал другой, более могучий луч — луч Любви. Ведь рядом с ним его верный и преданный друг — Вера.
               
               



               

               

1 
























               





                Фото







                Им не помеха возраста годы
                Пусть небо не видно порой из - за туч.
                Но светит им ярко сквозь все невзгоды
                Взаимной любви магический луч.




                Конец второй книги