Заветы Кокера

     В предгорьях была особая связь – предгорная…С пау-
зами. Пробоинами. Прострелами. Треском поленьев. Или
просто всеобщим отрубом…Мобила встала. Мобила заве-
лась. Пошла, пошла, пошла…
     Встала. Дорога немного выдрачивалась, но особенно не
обескураживала. По нашим прикидкам ее оставалось кило-
метров 120…
     Хотя правильнее было бы сказать – ее не оставалось, а
ее предстояло еще километров 120…
     Минут через десять прямо перед автомобилем по обочи-
нам и разбегающимся просторам, но прежде в накапливаю-
щихся лесах метались признаки ночи… Сквозь щели, поры,
прорехи, раструбы дороги сочилась синька… Не иначе, как
химическим путем сжигая день.
     Нисколько не боясь заката, напротив, действуя против
него бесстрашно и абсолютно, ночь самоутверждалась без
церемоний, по – южному нагло и быстро. Говорят же, на юге
ночь приходит стремительно. Как будто обрушивается…
     Машин становилось меньше. Конечно, не меньше, про-
сто они попадались реже… И надо же, прямо на просторах
своей родины, в какой-то сотне километров от отчего дома…
такая тоска разобрала. Такая печаль напала, что аж стон
вырвался.
     – Что с вами? – спросил водитель.
     – Да так, инфарктно как-то…
     – Что плохо? Может, вернемся? Город недавно проехали…
     – Не суетись, это не физиологического свойства… Это
противнее.
     – Так что – это не сердце?
     – Нет. Хотя с сердечностью соприкасается.
     – А что это?
     – Это сплин.
     – То есть…
     – Это когда, Гена, не хреново, а просто херово, и никако-
го отношения к селезенке…
     – К селезенке?
     – Нет. В общем смысле, понял? Нашел бы ты лучше
какое-нибудь народное средство от этой херовости. Устал.
Честное слово, устал я, Гена…
     – Что-нибудь, конечно, будет впереди, в каком-нибудь
населенном пункте. А с собой, к сожалению, нет ничего…
     – В населенном пункте… не кажется ли тебе, Гена, что
от таких словосочетаний становится еще хуже? Это пункт,
где население размножается, испражняется и Бог знает,
что только еще оно не творит в пункте по приему пищи и
по взвешиванию крупнорогатого скота. Кто это придумал?
Гена, ты над этим задумываешься?
     – Да… нет.
     – Молодец. Хорошо ответил. Скажи, как это перевести?
На какой иностранный язык? Да – нет… Ес – ноу… Ладно. Не
слушай – ищи что-нибудь…
     Ночь уже понабрала плотности, проливала растворы…
Загустела, словно от камеди рожкового дерева. Или же про-
сто вымыла руки и лежит на таких, как мы, смотрит… ре-
шает, что с нами делать? Едем мы резво и пока путево… не-
возможно понять, зачем или почему? По манере езды ка-
жется, что наш такой автомобиль не единственный…
     – Знаешь, Ген? Недавно подвозил батюшку. Жара. А
он с головы до ног в черном. Полная антитеза… Жара. Все
в бреду, а он недосягаем, как будто не отсюда… С «кондю-
ком» едва выживаешь, а он невозмутимо так:
     – Благодарю, – говорит, за внимание. – Едем.
     Я ему то, да сё, про то, про сё… А он то кивнет, то как
будто не слушает и смотрит в окно… И молчит не совсем
по погоде. Смотрю я на него: на вид мне в сыновья годит-
ся… А присмотреться – я ему… Даже неудобно как-то, но
положа руку на сердце, в этом что-то есть. Зачем я его
вспомнил? Настроение…
     – Ночь… Не знаю…
     – Смотрите, что-то впереди светится?
     – В населенном пункте сохранилось шесть электроточек.
     – Повезло бы... с точкой.
     – Гена, может, я голодный и усталый и очень взрослый
– это и есть причина моего «хрена»? Ты, Гена, голодный?
     – Не очень…
     – Усталый?
     – Да… не очень.
     – Старый? Язык не поворачивается сказать… По-моему,
вон та с вывеской похожа на какое-то заведение…
     Колеса заехали на свеже (судя по вязкости и звуку) по-
сыпанный гравий и остановились буквально в полутора ме-
трах от кирпичного домика с вывеской. На ней было напи-
сано какое-то слово, причем такой причудливой каллигра-
фией, что прочесть с первого раза было довольно сложно.
Окна веско зарешечены, все как надо… Свет от фар был та-
кой силы, что казалось, мы нанизали на него, как на вилы,
этот магазинчик.
     Может быть, даже прожигая его внутренности…
     – Свет выключи, – сказал я, полагая, что лучше самому
решить, что лучше. – Тебе что взять?
     – Какую-нибудь «колу».
     – И все?
     – Больше ничего не хочу… Люблю сладкое.
     – А оно тебя любит?
     – Отчего же?
     Не пришлось сделать и пары шагов, как свет фар не про-
сто потух, а он сделал это удивительным образом. Как буд-
то кто-то щелкнул домино, выстроенное солдатиком, и свет
двумя струями стал валиться назад, в сторону автомобиля,
пока не столкнулся со стеклом фар. Оказывается, очень эф-
фектно собирать свет назад, туда, откуда он вышел. А те-
перь взял и смотался к себе в логово и сидит там до поры до
времени, пока не позовут… Короче говоря, действительно,
получилось необычно. И так же необычно оказалось: очень
темно и очень тихо…
     Краем глаза уже перед входной дверью, я увидел
большой угол неба с множеством звезд, которых обычно
никогда не видно. А тут прямо одна на одной…
     Говорят, это к похолоданию, – мелькнуло во мне, и я
открыл дверь.
     Как ни странно, чудеса продолжались теперь уже и
внутри. Не успел я сфокусироваться на стеклянной шерен-
ге бутылок особого профиля и произнести до конца: – До-
брый вечер! – погас свет.
     – Ничего себе… Это, наверняка, я вам тут что-то испо-
ртил своим появлением, – сказал я, побуждая темноту хоть
к какому-нибудь диалогу или еще какой-нибудь удивитель-
ной реакции. – Одним только своим появлением стер еще
одну электроточку с лица земли.
     – Не пугайтесь, ради Бога, – ответила темнота женским
голосом – Это веерное отключение за неуплату света.
     – А хотите, я вам кое-что прочту по этому поводу?
     – Темно ведь? Букв не видно…
     – Я попробую на память…
          Я заплатил за свет
          За этот...
          Я заплатил
          За весь свой свет…
          За каждый сантиметр
          Предмета,
          Которого на ощупь…
          Нет,
          Которого не существует,
          Пока не вспыхивает
          Мысль..,
          Что пламя
          Душное раздует
          От фразы
          Или пары искр…
          Так
          Из особенных «квитанций»
          Вдруг поджигаются
          Стога..,
          Где чувства собирает
          В танцы…
          Воображение костра
          Из безошибочных подсчетов
          Спешащих
          За движеньем лет…
          Душа моя
          Желает только,
          Когда я
          Заплачу за свет…
     Пока я читал, проступили кое-какие контуры обста-
новки и женщины-невидимки, разговаривающей от имени
темноты.
     – Потрясающе! – произнесла темнота. – Очень даже…
Очень!
     – Я рад, что вам это пришлось…
     – Я бы хотела еще что-нибудь услышать.., но сначала
вы должны отвернуться. На минутку.
     – Зачем? Вы что, переодеваться будете?
     – И переодеваться тоже. Так надо. Ну, на минуточку…
     – Я же все равно ничего не увижу…
     – Вот как раз вы все можете увидеть…Вы приехали
один, а вошли сюда другой.
     Смотри не смотри, а в глаза интриге не заглянешь. Все
это, конечно, хорошо и даже душещипательно, но теперь
проблема в том, что тут выбрать в таких некоммерческих
условиях…
     – Подождите, не уходите… Сейчас я вас обслужу. Все!
Теперь поворачивайтесь… Да!
     Откуда-то, не из подсобки, а из самого 19 века внесли два
подсвечника на три свечи каждый. Внутри помещения зави-
брировали все тени вперемешку с бликами, началась веселая
катавасия… В тот момент, когда я повернулся, из какого-то
аппарата этаким джазовым тушем подорвало: –You can leave
your hat on!!! …You can leave your hat on!!! – Кокер!?
     Джо Кокер! А женщина из «Космополитен»… или еще
лучше!?
     – Я необычайно рада приветствовать вас, нашего мил-
лионного покупателя, за последние три месяца.
     – Какого-какого? – хохотал я. – Я восхищен и смят! Го-
споди, да у вас тут просто сокровищница? А Кокер? You can
leave your hat on!!!…
     – Кокер-то здесь откуда? В этой тьму – малярии?
     – Я с ним уже давно живу. И лучше него здесь никого
нет и быть не может.
     – Оригинально.
     – Что изволите, господин?
     – Прелюбодеяние – большой грех?
     – Смотря с кем. А не прелюбодеяние – это что, большой
праздник?
     – Неплохо… А как же Кокер?
     – Похвалите меня, я ведь отгадала с Кокером?
     – Не то слово…
     – Ладно. Я действительно восхищен и смят!
     От напористого голоса, бьющего сразу в четыре стены и
задевающего все подряд на своем пути, дребезжали бутыл-
ки, и пламя неумело уворачивалось от звуков.
     – Меня зовут Жанна. Уже целый год. До этого у меня
было еще с десяток имен, но они все износились. А вас как
сейчас зовут?
     – Как меня зовут? Собственно, так же, как всегда…
     – А сами вы себя всегда так зовете, как зоветесь?
     – Нет. Бывает по-разному. Но приходится все больше
шутливыми кличками обходиться, чем именами.
     – Это неправильно. Надо исправлять характер.
     – Ну, хорошо. Меня зовут Бруно.
     – Прекрасно, Бруно. Я тебя представляла немного дру-
гим. Но тем не менее. Ты такой, даже лучше.
     – Я уже очень взрослый.
     – Да? Это к чему мы относим? К недостаткам или преи-
муществам?
     – К таблеткам от старости. Ладно. Любую «колу» пол-
литровую, сыр, колбаску – нарезкой и еще что-нибудь…Мне
– коньяк, лимон и т.д., в дорогу…
     – Что, собираетесь уже? А как же Кокер?
     – Останется лежать между нами.
     – Один вопрос, Бруно… Утром ты что слушаешь?
     – Я смотрю и слушаю самоговорящую икону.
     – А я Вагнера. Без Вагнера здесь не выжить… Но и без
нашего с тобой Кокера…
     В это время Джо, наш Любимый Джо, разрывал это по-
мещение, рычал из него наружу. Мурашки рождались и
ползли по коже.
     Съестное, тем не менее, постепенно накопилось в па-
кетах с разбитными тетками «на бортах». Но как-то сердце
сжало… Жанна вышла сразу за мной. Генка выскочил, по-
ложил пакеты в салон и, ничего не понимая, захлопнулся
в автомобиле. Она обняла меня и прижалась телом. Мы оба
немного подрагивали на холостом ходу. Подумав об одном
и том же, рассмеялись…
     – Это все Кокер, – сказал я и добавил, – и веерное от-
ключение.
     – Бруно, я тебя ждала. И где бы ты не носился в этой
жизни, не забудь про меня. Я редкость, Бруно. Большая
редкость.
     – Фантастическая! – сказал я, усаживаясь в машину.
     – Это точно! – откликнулся Гена.
     Я оглянулся в след… Никого уже не было. Только в
окнах было видно, как пламя свечей уворачивается от
звуков.
     – Кокер? – спросил Гена.
     – Кокер, – согласился я и отхлебнул коньяка.
     Через некоторое время я неожиданно для себя не-
сколько раз подумал о себе, как Бруно, и всякий раз где-то
рядом проходила Жанна.
     Я понимал, что это в самом деле «заточенная» игра,
чем-то напоминающая «Степного волка» у Германа Гессе.
     Хорошо жить, не представляя, как могут разворачи-
ваться события. Совсем наоборот, когда ты слишком осве-
домлен в этой драматургии.
     Может быть, прошел год. Может быть, два… Может
быть, где-то между… Я сделал небольшой крюк и заехал
в небольшой полунаселенный пункт днем. В ярком нату-
ралистическом освещении. Подъехал к небольшому кир-
пичному домику – магазинчику. Гравий. Окна. Дверь. Ну!
Сейчас! You can leave your hat on!!!… Кокер – пли!
     Уныло проскрипели двери.
     – Электрика вызывали!? – бесшабашно спросил я.
Женщина, уже несколько лет активно скрывающая свой
возраст, ответила: – Какого электрика? Вы что ли элек-
трик? Обхохочешься!
     – Да, я электрик, – зовут меня Бруно.
     – Не врешь, что Бруно? – неожиданно заинтересова-
лась она.
     – Спроси у Кокера, он не даст соврать…
     – Ну, тогда точно, – пробурчала она. – Подожди.
     Полезла куда-то в загашник и достала конверт. На его
поверхности было написано: Бруно Кокеру от Жанны Кокер.
     – Спасибо, – не ожидая такого поворота, сказал я и вы-
шел. Сел в автомобиль и открыл конверт.
     «Дорогой Бруно! Я познакомилась по интернету с чело-
веком из Ирландии. Его зовут Бруно. Он очень любит Ваг-
нера. Теперь мы живем вместе. Он, я и Вагнер. Бруно, купи,
пожалуйста, катерпиллер – это будет сигналом к моему воз-
вращению. Целую. Жанна Кокер.»
     Неожиданно пересохло в горле. Я вернулся в магазин-
чик и сказал: – «Колу». Любую.
     – Что, сладкое любите?
     – Нет. Сладкое любит меня.
     На прилавке стояла знакомая аудиоточка.
     – Можно ? – спросил я
     – Можно.
     Клавиша щелкнула, и Джо Кокер взревел почище Ваг-
нера – You can leave your hat on!!!..
     – Потише! – попросила продавщица.
     – Нельзя потише! – ответил я и вышел… и вышел…
и вышел.