Друг мой Тёмушка

Небо на востоке начало бледнеть, стало чуть прохладнее, чем обычно, все в округе примолкло, не слышно даже пичуг. Всходит солнце. Как здорово проснуться в это время в палатке, прислушаться, а потом, поплотнее завернувшись в одело, уткнуться носом в подушку и заснуть вновь. Так я и сделала. Крррасота! Я в отпуске! Я на море!
Мне уже даже сон какой-то приснился, когда я услышала осторожную возню возле входа в палатку и треск раскрываемого замка-молнии. В образовавшемся отверстии показалась заспанная, немного испуганная физиономия пятилетнего Тёмушки. Сдвинув козырек своей кепочки на бок, он таращит глаза, пытаясь разглядеть в полусумраке мое лицо, а, увидев, что я уже проснулась, его мордаха расцветает такой щедрой улыбкой, что каждая из девяти веснушек на его носишке (специально пересчитали вечером) лучится и радуется. Вчера вечером я пообещала Тёмушке пойти в поход «на Край Света».
Мы приехали на побережье одной из бухт залива Петра Великого два дня назад. Так уж случилось, что из девяти человек, включая троих детей, пятерым море открылось впервые. Два дня шесть взрослых и трое детей с восторженной безрассудностью катались на волнах и строили замки из песка. К исходу второго дня, немного «выпустив пар», я, заметив, что Тёмушка отчего-то загрустил, предложила ему сходить в поход «на Край Света». У Тёмушки заблестели шоколадно-карие глазенки и посыпался ворох вопросов – а где он «К`ай Света» (скажу по секрету, Тёмушка «сглатывал» букву «р»), а что за ним, а долго идти, а ночевать мы будем на «К`аю света» или с мамой? И вот настало утро и с ним пришло время «расплаты».
Выбравшись из палатки и умывшись, помня, что сегодня моя очередь готовить завтрак, я предложила Тёмушке сначала приготовить чего-нибудь покушать, потом перекусить, а уже пото-о-ом идти  в поход. В палатке, оборудованной под кухню, я разожгла газовую горелку и принялась за работу. Тёмушка сидел на складном стульчике, болтал ножками и довольно серьезно рассуждал о всевозможных опасностях, которые преследуют путешественников. Он перечислял всех известных ему хищников, которые могут подстерегать путников, вспомнил даже о динозаврах, и предложил взять с собой нож и палку. Я убедила маленького пилигрима, что бояться нам нечего, что мы с ним люди добрые, а с добрыми людьми ничего никогда не случается. Попросила его немножко потерпеть и дождаться, когда я закончу готовить завтрак для остальной честной компании. Надолго его терпения ждать меня не хватило, и он принялся донимать вопросом – когда пойдем? Я, видя его нетерпение и волнение, ответила, что сначала мы отварим макароны, и тут же получила вопрос: «И пойдем?». – Нет, потом вскипятим чай. – И пойдем?! – Нет, потом мы поджарим колбаску. – И пойдем?!!- У Тёмушки иссякает последняя капля терпения. – Да, и тогда пойдем. Тёмушка сжимает кулачки и в восторге трясет ими в воздухе: «Ура! Пойдем! С колбаской!». И мне уже непонятно, что больше радует этого малыша – предстоящий поход в принципе или поход с колбаской (хотя, конечно, второе мне тоже больше по душе).
Идем по песчаному берегу, босые, жуя бутерброды с поджаренной колбаской, загребая ногами песок. Тёмушка бесконечно беспокоится о маленьких, как он говорит, «медузиках», и мы бредем, выбирая из мокрого песка прозрачные, абсолютно круглые капли, размером со сливку, и закидываем их обратно в море. Тёмушка заворожено наблюдает за полетом каждой из них – переливаясь всеми цветами радуги в преломлении солнечных лучей, «медузики» «масляно» входят в воду и тут же сливаются с морской водой, как будто растворяются в ней.
До «Края Света» путь не близок. Мы успеваем доесть бутерброды, выпить бутылочку прихваченной с собой «Пепси» и обсудить массу вопросов. Незадолго до отъезда на море, Тёмушка был у меня дома в гостях. Его внимание привлекла наклейка на кафеле в кухне над раковиной. Наклейка было сделана задолго до того, как я въехала в эту квартиру и изображала она большую пачку «Дирола». Тёмушка ее долго и молча разглядывал, но ни о чем не спросил и не попросил «Дирол» подарить, как обычно это делают дети. Я уже забыла о «Дироле», честно сказать, даже и не думала, что кого-то кроме бывших жильцов квартиры эта штучка может интересовать.
И вот Тёмушка задает мне вопрос: «А жувачку на куфне ты п`илепила?». Я опешила – о чем это он? – Какую «жувачку», Тёмушка? – Ну, которая у тебя на куфне п`илепитая», терпеливо поясняет он. – Нет, Тёмушка, не я. – А кто? – Две тетеньки до меня там жили, вот и прилепили. Прибой шумит, Тёмушка плохо расслышал: «ДЛЯ тебя две тетеньки п`илепили?». Я смеюсь: «Нет, ДО меня две тетеньки налепили». Тёмушка снова: «Ну, я и гово`ю – ДЛЯ тебя п`илепили». – Хорошо, соглашаюсь я, поняв, что спорить бесполезно, - для меня две тетеньки налепили. Он почти без паузы: «Чтоб ты об`адовалась?!». Я, пораженная скоростью «обработки» информации, снова соглашаюсь: «Да, чтоб обрадовалась». Он тут же серьезно: «А ты об`адовалась?».
По дороге собираем в мою шляпу ракушки и ракушечник, наряду с «медузиками» спасаем «к`абиков». Солнце уже взошло и достаточно жарко пригревает нас, потому идем не спеша, «обследуя» по пути каждую кучу высохших морских водорослей с запутавшимися в них ракушками. Каких только нет ракушек! Здесь и завитые в кружок, похожие на перламутровые пуговицы, и изъеденные временем, водой, солью «гофрированные» в виде веера, тут тебе и «гребешок», и «мидия», и «песчанка» и еще какие-то, на которых мои познания заканчиваются. У меня от такого «богатства» глаза разбежались. А что творилось с Тёмушкой?! Он перебегал от одной кучи водорослей к другой, ворошил их ручонками, выбирал ракушки, опрометью несся к шляпе, выкладывал, и снова убегал. Его щечки стали сначала розовыми, а потом пунцовыми, челочка намокла от пота и прилипла ко лбу. Я не на шутку заволновалась – перегреется. Говорю ему: «Хватит того, что собрали, идем дальше», на что он громко кричит: «Да ты что? Здесь еще столько МУСОРА, в котором мы НЕ РЫЛИСЬ?!» Эффект от его криков превзошел мои ожидания – из палатки неподалеку очень быстро выбралась пожилая женщина, грозно окликнула своего супруга, который не замедлил появиться на свет божий из чрева все той же палатки, женщина что-то сказала ему и КАЖДЫЙ из них, встал, как «в караул» у кучи подсохших водорослей, находящихся ближе всего к ним. Мы не знали, нужен ли им этот «мусор», они не знали, что нам нужно в этих кучах и может ли что-нибудь пригодиться им. Па-ра-докс.
До «Края Света» мы все-таки дошли. Отметили свое прибытие постройкой пирамиды из практически плоских камней, которыми был устлан берег, посидели на бережке, порассуждали на темы: «Обогнёт ли «Жига» «Волгу»» и может ли маленький «медузик» вырасти размером с арбуз? А еще о том, что неплохо бы было прийти сюда с мамой и папой и показать им «пи`амиду», и попробовать построить её ещё выше.
Большую часть обратной дороги Тёмушка шел пешком, но день был слишком утомителен для маленького любителя живой природы, и потому на подходе к нашему биваку он почти засыпал на моих руках. Услышав голоса и лай нашей собаки, он оживился и спрыгнув на песок, бросился к маме, взахлеб рассказывая о путешествии на «К`ай Света». Потом он еще долго показывал ракушки, поясняя, где какую нашел, и огорчался, что еще так много не смогли забрать с собой. Тёмушкина мама и даже папа откровенно заинтересовались принесенным «богатством», начали фантазировать, какие поделки можно изготовить и решили, что завтра они тоже идут «на Край Света». Тёмушка собрался тоже, но его мама заметила, что если он сейчас не покушает, то завтра идти у него не будет сил, а нести его тяжело, так что он, наверное, останется в лагере. Тёмушка заволновался, мол, он готов съесть все, что ему дадут, но тут же отказался от макарон «по-флотски», а также от бутерброда с сыром, не преминув заметить: «Я тебе, что, мышь, что ли?» Мама Тёмушки тотчас ответила: «А если я ем сыр, я на мышь похожа?» Тёмушка, внимательно вглядевшись в мамино лицо, со вздохом вынес «вердикт»: «Ну, немного, ну, похожа». 
      Уже все угомонились, я начала засыпать, заскрипел замок-молния, в приоткрывшуюся прореху просунулась милая Тёмушкина мордаха и я услышала полный надежды вопрос: «А завт`а мы с тобой пойдем на д`угой К`ай Света?».
      Не перестаю приятно удивляться детской непосредственности, наивности и умении называть вещи своими именами. Я просто отдыхаю от общения с занудами-взрослыми, общаясь с детьми, подобными Тёмушке. Перед ними не нужно «выглядеть», не нужно придавать значение словам, предложениям, смыслу сказанного. С ними ясно выражаешь свои мысли, без фальши, открыто, и также открыто впитываешь, как губка их трогательное отношение, их открытую ранимость. Я просто кай-фу-ю, отдыхая рядом с Тёмушкой!
     Какое это счастье быть ребенком! Ждать каждый день новых открытий, вышагивать между мамой и папой, держа их за руки, верить в Деда Мороза, Край Света и в то, что это чудесное время никогда не закончится!